Текст книги "Невезучий везунчик (СИ)"
Автор книги: chate
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Часть 2
В себя я прихожу медленно, чувствуя боль во всем теле, словно меня долго и упорно били, но центр боли сосредоточен в груди. Дышать тяжело. Воздух врывается в легкие с сипом, свистом и покалыванием, словно легкие забиты иголками. Сразу вспоминается, как я тонул в канализационном люке, уйдя от своего любовника. Значит, меня спасли, а барон Заболотной пустоши – это всего лишь бред? Мне даже захотелось плакать от жалости к себе.
Поднять веки оказалось сложной задачей, но все же я справился с ней, чтобы увидеть перед собой такие родные желтые глаза из моего сна-бреда. Я хотел спросить, не сошел ли я с ума, но, кроме невнятного сипа, ничего так и не вырвалось из моего рта. Глаза мигнули и тут же исчезли, чтобы через мгновение вернуться, но вместе со стаканом воды.
Вода. Это так вкусно. Но я смог сделать только два глотка, потом поперхнулся, и грудь резануло острой болью, заставившей меня понять, что Канн рядом со мной – это не сон и не бред. Во сне не может быть так больно.
Следующее пробуждение прошло легче. Медленно выплывая из сна, я вспоминал те мгновения, которые каким-то образом все же впечатались в мое угасающее после ранения сознание. Таких моментов было немного. В большинстве своем это были обрывки фраз, почему-то запомнившихся мне:
«…кровь. Митя, держись», – это говорил Канн, вернее, кричал.
«…во втором или третьем поколении. Может не сработать», – это Афанасий.
«У нас нет выхода, берем то, что есть», – снова Канн.
«…быстро к русалкам», – приказ отдан Канном, причем так строго, что будь я в силах, сам бы побежал к русалкам.
«…знакомая кикимора… Не откажет…» – незнакомый женский голос.
А потом Канн заставлял меня что-то пить, хотя я захлебывался клокочущей в горле кровью. Дальше… Пустота.
И снова я прикладываю титанические усилия, чтобы взглянуть на окружающий мир. Деревянный потолок над головой и встревоженное лицо Канна заставляют меня облегченно выдохнуть. Все-таки не сон и не бред. Мой оборотень рядом, я жив, а значит...
– Все будет хорошо, – сиплю я, видя, как на изможденном лице Канна появляется бледная улыбка.
– Теперь точно будет, – говорит он мне, наклоняется вперед и легко прикасается к моим губам своими. Я почти не ощущаю этого прикосновения, настолько оно невесомое, но все-таки оно дарит мне толику уверенности в своих силах. Теперь я обязательно поправлюсь. Вода освежает мое пересохшее горло, и я плавно погружаюсь в сон, чувствуя, как мой волчара вытягивается рядом со мной, осторожно прикасаясь к моему телу, обнимая и согревая меня собой.
– Просыпайся, соня. Тебя ждет вкусный бульон.
Слова сопровождаются замечательным запахом, так что я охотно открываю глаза. Канн тут же приподнимает мою слабосильную тушку, чтобы поправить подушку, подложив под нее вторую, так что я оказываюсь в полусидячем положении и могу нормально поесть, не захлебнувшись.
После первых ложек во мне просыпается живое любопытство, так что, проглотив очередную порцию наваристого бульона, я интересуюсь хриплым шепотом:
– Что со мной было?
Канн пожимает плечами и подносит к моему рту очередную ложку, но я вижу, что ему не по себе. Да и взгляд он как-то странно отводит, словно виноват в чем-то. Странно. Упрямо поджимаю губы и в упор смотрю в его глаза, давая понять, что пока он мне все не расскажет, есть не буду, и оборотень сдается.
– Тебя ранили.
– Я помню, но…
Воспользовавшись тем, что я открыл рот, Канн быстро впихивает мне в рот очередную порцию наваристого бульона, так что приходится проглотить его, прежде чем продолжить допрос:
– Это я помню. А что было потом, и кто в меня стрелял?
Канн мнется некоторое время, бесцельно возя ложку в миске, но все же отвечает, поставив только одно условие:
– Я буду говорить, пока ты будешь есть.
Конечно, я согласился, хотя сделал себе заметку в памяти проучить этого шантажиста. А что я? Я не шантажировал его, а использовал умную тактику. Вот.
– Ты же знаешь, что у людей есть сказка о живой воде? Так вот, это не совсем сказка, хотя используется при этом вовсе не вода, а... Кровь. Для того чтобы вернуть к жизни умирающего человека, нужна была добровольно отданная кровь двенадцати разных разумных существ, не принадлежащих к роду человеческому. Всего по несколько капель.
Мне вспомнился напиток, который Канн заставлял меня пить, и, честно говоря, меня передернуло от этого.
– Надеюсь, я не стал вампиром?
– Нет, что ты. Это невозможно. Хотя мы очень боялись, что наша «живая вода» не подействует, потому что некоторые… – Канн замялся, не зная, как лучше сказать, но потом тряхнул головой и продолжил говорить, не забывая скармливать мне бульон: – В общем, не все, кто дал для тебя кровь, были чистокровными, но времени было очень мало, пришлось рискнуть.
– Подробнее, пожалуйста. Кто, за что и почему, если, конечно, ты не хочешь, чтобы я умер от любопытства.
– Ну, со мной все понятно. Оба наших эльфийских принца, сам понимаешь почему. Было несколько полукровок из твоей деревни. Афанасий сомневался, поможет ли тебе их кровь, все-таки, она сильно разбавлена человеческой, но мы рискнули и выиграли.
– И кто? – я проглотил последнюю ложку бульона, но к моему облегчению Канн рассказывать не прекратил.
– Сам Афанасий. В нем течет кровь гнома во втором поколении.
– Подожди, какой гном? Он же говорил о домовом, ходившем к его бабке.
– Это он тебе слухи деревенские пересказывал, а на самом деле его дед – гном, причем один из лучших мастеров-ювелиров подгорного народа. Кроме него кровь дал кузнец, его отец – оборотень-медведь, помнишь, наверное, жена его замечательно капусту солит. А еще мальчишка-пастушок, в его жилах кровь оборотня-тигра. Остальные все были чистокровными нелюдями. Русалки отблагодарили тебя за то, что ты тогда одного из них отпустил. Леший, кикимора и водяной дали кровь авансом, просили, чтобы лес бездумно не рубили и болота не осушали. Если что-то будет надо, они всегда помогут, только позови. Домовой тоже был. Твой домовой, кстати. Ему очень понравилось, что ты дом в порядке держишь и ему подношения оставлять не забываешь.
Вот тут я покраснел. На самом деле, ничего специально я не оставлял, просто Канн явно задался целью откормить меня до размеров дверного проема, вот я втихаря и прятал часть еды с тарелки куда придется. То за печку засуну пару пирожков и благополучно забуду о них, то тарелку запихну под лавку. Подумывал завести кошку или собаку, чтобы ей скармливать излишки, но как-то руки не доходили. Очень стыдно, но теперь я буду домовому еду оставлять ежедневно и в обязательном порядке, а если захочет, то и выпивку.
– Вот, собственно…
– Так, подожди, – перебил я Канна, начавшего подниматься с кровати, чтобы унести опустевшую миску. – Ты, оба эльфа, трое моих, русалка, водяной, кикимора, леший и домовой – это одиннадцать. Кто еще?
– Я, – незнакомый голос, раздавшийся от двери, заставил меня повернуть голову.
Мужчина лет тридцати. Волосы песчаного цвета, прямые, короткие. Уши немного острые, как у эльфов, но не такие большие. Лоб, нос, губы, подбородок – самые обыкновенные и ничем не примечательные. В общем, нормальный был бы мужик, если бы не глаза с вертикальными зрачками. От его взгляда у меня мурашки пробежали по спине.
– Эрт, не пугай его, – в голосе Канна зазвучала угроза. Эрт едва заметно улыбнулся, моргнул пару раз и… Глаза стали обычными.
– Офигеть, – я даже не сразу поверил собственным глазам, пришлось поморгать и снова глянуть, чтобы понять, не ошибся ли я. А еще он показался мне смутно знакомым, хотя я точно знаю, что с ним мы раньше не встречались. Странно, правда?
– Митя, позволь представить тебе Эрта. Он мой друг.
– Лучше скажи – должник. А теперь дважды должник.
– Этот долг ты искупил сполна, хотя в следующий раз, прежде чем что-то делать, спроси. Я чуть следом за ним не ушел.
– Стоп, – я устал переводить взгляд с одного на другого, пока они переговаривались, игнорируя меня. – Эрт, а Вы, собственно, кто?
– Химера.
Вот такого ответа я совсем не ожидал. Насколько я помню из нашей мифологии…
– Химера – это трехголовое мифическое существо с головами козла, льва и дракона.
– Козел тот еще, – Канн тихо фыркнул и снова занял свое место на моей кровати, а этот химер, если можно так обозвать это чудо (или чудовище?), откровенно рассмеялся. – Тут все одновременно и проще, и сложнее, Митя. В нашем мире химера – это существо, в котором слились начала трех нечеловеческих существ в равной степени. Одним из предков химеры обязательно должен быть дракон, ну, и любой полукровка, только без примеси человеческой крови.
– Подожди, как это – начала трех существ и в равной степени? Чего-то всегда получится больше, – говоря это, я не сводил глаз с химеры, а он прошелся по моей комнате, разглядывая ее, пока не увидел табурет у окна. Внимательно оглядев деревянное творение, Эрт признал его годным собственной персоны и перенес поближе к кровати, обосновавшись на нем, словно на троне. Разве что ногу на ногу не закинул.
– В данном случае кровь дракона является уравновешивающим фактором. В Эрте, например, смешаны дракон, песчаный эльф и оборотень-кот. Одна из особенностей химер в том, что он может по собственному желанию пробуждать кровь любого из предков, принимая облик их расы, только в полноценного дракона превратиться не может. Глаза с вертикальными зрачками и чешуя по телу, вот и все драконье наследство. Зато чешуя – защищает их лучше всякой кольчуги. Химера – весьма редкое существо из-за того, что драконы практически не появляются в наших землях, да и спариваться с кем попало они не спешат. В нашем мире химер всего трое.
– Уже двое. Старый Мар отправился в лучший мир месяц назад, устав от жизни. Пять тысяч лет – слишком долго, чтобы не устать.
– Мир его праху, – оборотень склонил голову на несколько секунд, отдавая дань незнакомому мне Мару.
Пока Канн говорил, я все рассматривал Эрта, пока в моей голове не возникло смутное воспоминание о стрелке, уложившем меня в кровать. Настроение сразу же испортилось.
– Почему ты стрелял в меня?
– Получил заказ. Кроме того, тут была замешана личная заинтересованность, – он говорил это так спокойно, словно мы обсуждаем погоду. – Посредник, передавая срочный заказ, упомянул о том, что ты приворожил Канна, вожака стаи волчьих оборотней, а поскольку я был его должником... Сам понимаешь, почему я поспешил выполнить заказ, а заодно спасти друга от твоих чар.
– Приворожил? Это типа заколдовал и влюбил в себя? Бред.
– Почему же бред? – Эрт прикрыл глаза, словно стараясь скрыть от меня свои мысли. – Люди нередко пользуются таким методом, чтобы заполучить кого-то из нелюдей в свою постель. Все надеются, что это продлит им жизнь.
– Но я ничего такого не делал. Канн сам меня… Э-э, выбрал.
– Теперь я это знаю. Понял, когда ты оттолкнул его. Ведь заметил меня в последнюю секунду, но не спрятался за Канна, а вывел его с линии атаки. Кстати, именно это спасло тебя. Я целился в сердце, и если бы ты не сделал эти полшага вперед, то никакая «живая вода» тебе не помогла бы.
От этой откровенности меня даже передернуло, и стада мурашек отправились в миграцию по спине. Теперь я знаю, каково это – взглянуть в глаза своей смерти.
– Поэтому ты и отдал свою кровь для «живой воды»?
– Да. Я понял, что Канн действительно тебя любит. Ошибку надо было исправить.
– А что с заказчиком?
Улыбка Эрта вроде бы не изменилась, но стадо мурашек промаршировало обратно, настолько пугающим стало его лицо.
– С этим я разберусь сам, – Эрт поднялся и коротко кивнул мне. – Выздоравливай. Может, еще увидимся.
И ушел, оставив после себя холод смерти и тишину.
– Он так и не сказал, кто заказчик, – тихо произнес я, вздрогнув от собственного голоса.
– И не скажет. Он не имеет дела с заказчиками напрямую, только через посредника, но если будет надо, он небо и землю перевернет, чтобы добиться своего, так что я не завидую тому, кто пожелал избавиться от тебя его руками.
– Подожди, – я даже сел на кровати, позабыв про слабость, – так Эрт что, профессиональный киллер?
– Киллер – это кто?
– Наемный убийца.
– Понятно. Все химеры – убийцы. Это их призвание.
– А как ты с ним познакомился?
– Это долгая история, – Канн попытался улизнуть, но я успел перехватить его за руку.
– Я не спешу. Рассказывай.
– Зайчик, иногда ты бываешь настоящим хорьком. Упертым и настырным.
– Я мог бы обидеться, но не буду, потому что в твоих устах это звучит как комплимент, – откинувшись на подушки, я потянул оборотня за собой, так что пришлось ему улечься рядом и, тяжело вздохнув, рассказать свою историю:
– Это было много лет назад. Я тогда был совсем молодой и глупый волчонок десяти лет. Нашел в лесу раненого оборотня-кота. Рана у него была скверная, весь живот изодран, как и бока. Сейчас я бы сказал – не жилец, и прошел бы мимо, а тогда…В общем, я, как смог, зашил его рану, закрыл ее лекарственными травами и начал за ним ухаживать, не сказав никому ни слова о своей находке. Десять дней он был между жизнью и смертью, хотя теперь я думаю, что он вполне мог выкарабкаться и без меня – химеры очень живучи, просто времени это заняло бы намного больше. Постепенно к нам начали доходить слухи от оборотней-кошек о гибели одного из вожаков южного прайда. Там была какая-то большая драка и, вроде бы, нападающего убили, а тело его пропало, но точно никто ничего не знал.
Я сразу понял, кто завалил вожака в открытом бою, а потом подвергся нападению его прайда, но то, что он с такой раной дошел до наших земель, было просто невероятно. Когда он очнулся, я продолжал ухаживать за ним, тайком таская еду из дома, так что несколько раз мне крупно попадало, но свою тайну я сохранил. Однажды придя в нору, где я выхаживал кота, я увидел, что его там больше не было. По следам я понял, что он ушел. Сам. Мне тогда было немного обидно, что он даже не поблагодарил меня, хотя мы вообще с ним ни о чем не разговаривали, а спустя десять лет я вновь встретил того кота-оборотня в лесу. Вот тогда я и познакомился с Эртом.
О химерах в то время я почти ничего не знал, кроме страшных сказок, но Эрт не показался мне пугающим, а его позабавило то, что я так свободно с ним общался, не трясясь от страха и не пытаясь сбежать. Мы подружились. Позже он просветил меня насчет химер. Вот, собственно, и все.
– А говорил, долгая история, – пробормотал я, чувствуя, как закрываются глаза. Последнее, что помню – прикосновение пальцев Канна к моим губам, а потом – ничего.
Проснулся я утром, жмурясь от яркого солнца. Раньше меня это раздражало, и я вечно ругал своего оборотня, если он отдергивал вечером шторы, но сейчас я чувствовал себя очень счастливым. Живым! Ничего не болело, тело было полно энергии, хотелось встать и бежать. Все равно куда, лишь бы ветер бил в лицо.
Пошевелившись, я почувствовал рядом с собой живое тепло, а родной и любимый запах побудил меня перевернуться на бок, чтобы увидеть моего волка.
– Доброе утро, любимый, – прошептал я, встретившись с ним взглядом. – Какие на сегодня планы? И кстати, сколько я тут проболел?
– Планы – любить тебя, пока не пойму, что ты все-таки жив и здоров. А проболел ты три дня.
– Три? – от удивления я даже рот открыл. – Меня же стрелой проткнули. Кажется.
– Проткнули. Насквозь. Шрамы исчезнут месяца через два, так что можешь полюбоваться на тот, который остался на груди.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – приподняв одеяло, я уставился на небольшой шрам с фалангу большого пальца чуть выше и левее левого соска. – Получить такую рану и выжить, да еще и чувствовать себя совершенно здоровым всего через три дня – это невероятно.
– Ничего удивительного, «живая вода», помнишь?
– Помню. И Эрта тоже помню. Странно вообще все это, – забыв о своей бывшей ране, я перебрался поближе к Канну и устроился головой на его груди, самым наглым образом обхватив своего оборотня руками и ногами.
– Что странно?
– Что я жив, странно. Эрт странный. Немного страшный, но не он сам, а его… Аура. И что ничего не болит, странно. А еще… – я поерзал на нем бедрами для более плотного контакта, – странно, что я так лежу уже минуту, а ты ничего не предпринимаешь, а ведь я целых три дня был без твоей любви.
В общем, Канн так обрадовался, получив разрешение, что доказывал мне свою любовь до обеда, пока я не взмолился о пощаде. Обедали мы в постели, наплевав на крошки и возможные пятна, благо, чистое белье имелось, а перестелить кровать – минутное дело. Канн выбирал лучшие кусочки из своей тарелки и скармливал их мне, а я – ему. Вот она – семейная идиллия.
– Надеюсь, ты в силах повторить завтра то, что было прервано появлением Эрта? – вкрадчивый голос Канна чуть не заставил меня поперхнуться.
– Это ты о чем?
– О нашем браке. В обоих поселках уже знают, что с тобой все в порядке, так что нас ждет грандиозное гулянье.
– О-о-о, моя бедная печень. Опять пить, – притворно простонав, я сделал самую расстроенную физиономию, на которую был способен, и Канн рассмеялся, откидывая назад голову.
– Думаю, что твоей печени теперь ничего не грозит.
– Это как? Я что, должен до конца своих дней оставаться трезвенником? – попытался пошутить я, облизываясь на пирог, оставшийся на десерт.
– Нет, конечно. Но твоя регенерация теперь будет так же высока, как и у меня, а учитывая то, что часть «живой воды» была от химеры, может, и выше.
– Стоп. Я правильно понял, что я теперь не человек?
Кажется, я испугался.
– Неправильно. Ты человек, но с регенерацией, намного превышающей человеческую. Кроме того, срок твоей жизни тоже значительно удлинился, так что можешь не переживать насчет уходящей молодости и того, что я тебя разлюблю.
– Ты знал? – у меня чуть волосы не встали дыбом, когда я представил себе, что Канн мог подумать обо мне.
– Конечно, знал. Вернее – догадался. У тебя же на лице все написано.
– Ну, ты и жучара. А слабо было сказать что-нибудь, успокоить?
– Что значат слова, когда ими можно разбрасываться направо и налево? Значение имеет поступок, так что я собирался доказывать тебе свою любовь каждый день, сколько бы времени это ни заняло. И поверь, твоего волчару очень радует, что теперь у меня будет намного больше времени для доказательств.
Кажется, одна тарелка разбилась, падая с кровати, когда я кинулся к нему, но это такая ерунда по сравнению с тем, как я люблю моего оборотня.
– Канн, а «мертвая вода» существует? – решился я задать вопрос, переведя дыхание после бурного проявления любви с обеих сторон.
– Да.
– И что это?
– Это еще более страшный секрет, чем живая, но тебе я скажу.
Канн немного помолчал, а затем тихо выдохнул:
– Добровольно отданная кровь тринадцати нелюдей.
– То есть, на одного меньше – и это просто бесполезный кровавый коктейль, а на одного больше – мгновенный яд? Ужас. Теперь я понимаю, почему этот секрет так строго хранится.
Немного помолчав, обдумывая все вышесказанное, я задал еще один вопрос:
– А сколько лет Эрту?
– Немногим меньше тысячи, но точно не знаю. Он никогда не говорил. Так что ты решил с нашей свадьбой?
Пришлось мне возвращаться с небес на землю.
– Завтра – вряд ли. Нам надо еще гостей новых пригласить.
– Кого это? Все наши гости до сих пор здесь, никто не уехал.
– Ну, как же. Лешие, кикиморы, домовые, правда, с водяным и русалками может возникнуть проблема, да и Эрта надо как-то оповестить, все-таки, он мне теперь не чужой.
– Хочешь пригласить к нам химеру после того, как?..
– Так ведь не случилось ничего непоправимого. А учитывая все произошедшее, я его еще и поблагодарить должен. К тому же, мне интересно, кто меня заказал. Я тут подумал на воеводу, но от нашего разговора до покушения прошло около суток. Он ведь не мог так быстро передать заказ? К тому же Эрту надо было как-то добраться до нас. Хотя, если он был близко… Да еще используя скорость второй ипостаси оборотня…
– Почему не мог быстро передать заказ? Вполне мог. Для этого существуют магические вестники. Оборотни ими не пользуются, магия не наша, а вот эльфы и человеческие маги – очень часто.
– О-о, значит, этого дядю нельзя исключать из списка. А как быстро мы сможем собрать всех? Кстати, столы можно накрыть у озера, тогда смогут присутствовать и русалки с водяным.
– Думаю, за три дня управимся, – Канн потянулся и широко зевнул, демонстрируя свои белоснежные зубы.
– Значит, через три дня, – утвердительно кивнув, я с интересом посмотрел на оборотня, прикидывая, попросить его сейчас показать хвост или подождать до утра, когда сил будет больше?
***
– …пока смерть не разлучит нас.
Слова клятвы отзвучали, и все гости разразились приветственными криками. Моя свадьба состоялась. Ура! Теперь можно и к столу.
Завтра оборотням из стаи Канна предстоял путь на зимовье, так что они особо не налегали на выпивку, но еды на столах было столько, что голодным с нашего праздника не ушел бы никто. Свою лепту в пиршество внесли все и люди, и нелюди, так что в данном случае выражение «пир на весь мир» – не пустые слова.
Три дня пролетели как один, но я не расстраиваюсь. Впереди у нас будет еще много дней. Хороших и плохих, не важно. Главное, что Канн теперь мой, а я – его. Мы вместе!
Перед самой клятвой меня нашел Любомир и показал мне письмо от матери, принесенное утром магическим вестником. В письме говорилось о неожиданной смерти дяди Любомира. Лекари сказали – у воеводы Милонега сердце остановилось, но я сразу поставил под сомнение этот факт. Здоровый мужик в расцвете лет, какое сердце? А весело подмигнувший мне Эрт, появившийся буквально за минуту до начала церемонии, только подтвердил мои подозрения. Справедливость восторжествовала. Правильно говорят: «Не рой другому яму…»
Я смотрел на празднующих и веселящихся людей и нелюдей, понимая, что мир в отдельно взятой деревне – это так мало. Но как убедить всех людей, что ни лешие, ни водяные, ни остальные нелюди не несут с собой зла, как не несет его в себе нож, которым режут мясо. Злым его делают помыслы, решения и действия, когда жадность, злость и зависть застилают глаза, не давая увидеть, что в каждом существе есть что-то доброе. Нелюди не являются злом, они просто другие, чуть-чуть не такие как мы, и нужно только понять это и принять.
– Не спеши, – ладонь Канна опустилась на мою сжатую в кулак руку, словно подбадривая и обещая свою помощь. – Все устроится. Не сразу, но устроится. Ты уже так много сделал.
Я вздохнул:
– Но впереди еще больше. И кстати, откуда ты знаешь, о чем я думаю?
– А я и не знаю, просто у тебя лицо человека, размышляющего о чем-то трудновыполнимом, но очень нужном. Ты, главное, не останавливайся, а я тебе помогу. Мы все тебе поможем.
Далекий крик пролетающих над нами лебедей вторил его словам.
Конец.
