Текст книги "Эхо (СИ)"

Автор книги: catpeople

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Она в порядке. Просто шоковое состояние, – голос Холмса раздается совсем рядом. Том не знает сколько времени прошло. На месте преступления уже работают криминалисты.

– Ты знал, – вяло констатирует Том. – Знал, что она здесь, еще до того, как мы выехали с Бейкер-стрит. Почему не сказал?

– Ingenium mala saepe movent(1), – произносит детектив, склоняя голову перед Томом в легком поклоне. Возникает звенящая и хрупкая словно корка льда на лужице, тишина.

– Ты хотел посмотреть, что со мной будет. Ты хотел увидеть, способен ли я догадаться, – отрывистые фразы вырываются облачками пара.

– И у тебя почти получилось.

– Ты хоть понимаешь, что я чуть не сдох! Прямо вот на этом месте! – Том срывается на крик неожиданно даже для себя. У него начинает стучать в висках. Лицо, несмотря на холод, горит огнем.

– Ей ничего не угрожало.

– А, не угрожало? – Том хватается за отвороты воротника пальто Холмса, дергая его на себя. – Это конечно меняет дело, урод ты законченный! – он буквально выплевывает оскорбление. Выражение лица детектива впрочем не меняется.

– Родственные связи на лицо. Майкрофт сказал нечто подобное, когда я прочел его дневниковые любовные излияния той, кому они собственно предназначались.

Пальцы начинает ломить, но Том только крепче сжимает шерстяную ткань. Мозг, окутанный гневом, переключается на анализ сказанного детективом не сразу.

– Майкрофт? Майкрофт Холмс? – выдыхает он имя. Мгновение, что тянется между вопросом и ответом, бесконечно. В глазах Шерлока Том видит мелькнувшее сожаление и только потом слышит:

– Твой дядя. Мой родной брат.

Том отпускает злосчастный воротник, отступает, ударяется о стену и отступает еще на шаг. Слезы, выступившие должно быть от ветра, жгут глаза. Он проводит по лицу открытой ладонью, смазывая их. Фигура детектива тоже становится смазанной, нечеткой. Том судорожно вдыхает, кажется первый раз за целую минуту. Он определенно подхватит простуду в эту ночь. Эта обыденная мысль привносит вдруг невнятное успокоение. Ему хочется бежать, бежать от этого места, от этих полярных, разрывающих грудь эмоций. Он поворачивается спиной к Шерлоку Холмсу, минует полицейское ограждение и неверной походкой уходит в желтом свете уличных фонарей.

(1) Талант нередко вызывается к жизни несчастьями

========== Часть 16 ==========

Шерлок узнает ее нерешительные шаги, стоит Молли только ступить на лестницу. Однако продолжает стоять спиной ко входу до того момента, пока она не переступит порог гостиной.

– Я пришла забрать его ноутбук, – голос у нее огорченный, с отзвуком пролитых слез.

– Он на диване, – Холмс оборачивается медленно, будто резкое движение может ее спугнуть. У Молли не прибраны волосы: рассыпаны по плечам русыми волнами. Наспех надетая одежда (куртка расстегнута и Холмс видит, что пуговицы кардигана сбиты, вдеты не в свои петли), будто она спешила уйти откуда-то. Шерлок знает, что сегодня у нее выходной. Значит она бежала из дома, чтобы выплакаться где-то на улице. На это указывают и покрасневшие белки глаз, и затрудненное носовое дыхание.

– Том дома? – это скорее риторический вопрос, Шерлок не знает больше причин, почему Молли Хупер могла бежать из собственного дома.

– Да, он сильно простыл той ночью, – Молли кивает, подхватывая с софы сумку с ноутбуком.

– Как он?..

Она вскидывает на него полный грусти взгляд и качает головой:

– У него на лице написана сотня вопросов. Знаешь, как у мультяшных героев – закорючки вместо зрачков. Но он молчит, потому что не хочет ранить меня неуважением. Так во всяком случае мне кажется, – Шерлок слышит в этой фразе неприкрытый упрек матери, которой придется улаживать неприятную историю, в которой оказался ее ребенок.

– Еще шарф, – вспоминает она. – Том забыл здесь свой шарф.

Темно-зеленый, широкой, явно домашней вязки шарф лежит на подлокотнике кресла детектива. Тот берет его в руки, ощущая под пальцами колющее тепло шерсти, и подает Молли. Хупер на короткий момент касается пальцев Шерлока и задает вопрос, ради которого и пришла:

– Зачем ты это сделал?

Они держатся за разные концы шарфа, как за последнюю связующую нить. Шерлок дергает уголком рта, второй раз за день получая такой вопрос. За час до прихода Молли, Бейкер-стрит почтил своим присутствием Майкрофт. Вместо приветствия старший брат бросил на стол свежую газету с заголовком: «Частный детектив опять опережает Скотланд-Ярд. Спасена дочь судьи».

– СМИ опять превозносят тебя до небес. Представляю, с каким смаком они втоптали бы тебя в грязь.

Шерлок играл на скрипке и,по обычаю, даже не оглядывался на собеседника.

– Мориарти заговорил. Он интересуется твоим прошлым, привычками и окружением. Шерлок, он спрашивал о Томе Хупере. Ему не добраться до вашей истинной связи, так как я уничтожил все подходы к выяснению этой… задачки. Но мальчик может попасть под удар просто потому, что ты так очевидно в нем заинтересован.

Музыка оборвалась.

– Мориарти перестанет уделять ему внимание, когда крыса из отдела Лестрейда отрапортует, что я поссорился с своим протеже прямо на месте преступления, когда освобождали Николь Бехари. Со стороны Том был убедителен. Чуть не порвал мне пальто. Слов же никто не слышал.

– И что же ты ему сказал, – Майкрофт пытался устроится на диване так, чтобы не потерять величественной осанки, сидя на мягких подушках.

– Правду. – Шерлок пристально изучал уличное движение сквозь оконное стекло.

– Мда. И зачем…

– Он меня не простит. За это – не простит. – Шерлок помолчал, никак не комментируя больше свое утверждение и добавил, совсем тихо, но Майкрофт расслышал, – Если Мориарти решит разыграть партию с привлечением третьих лиц, Том будет в безопасности. Том его не заинтересует больше.

Воспоминание проносится за секунду, а в это время Молли требовательно переспрашивает:

– Зачем, Шерлок? Ведь он не просто считал тебя другом. Последнее время он просто боготворил тебя, – ее начинает мелко потряхивать и в неосознанном порыве Шерлок притягивает Молли к себе, позволяет ее рукам обвить торс. Шарф падает к ногам.

– Мне жаль, Молли. Прости меня.

– Ты не терпишь лжи, да? Тебе непременно нужно раскрыть все карты, – голос Молли, уткнувшийся ему в грудь, звучит глухо, но подступавшая истерика постепенно затихает. – Так какой мотив двигал тобой, когда ты сказал ему…

Ответ бьется в его груди ударами сердца. Он прост и столь банален, что Шерлок Холмс никогда не произнесет его вслух.

========== Часть 17 ==========

Он предпочел болеть дома только по одной причине – здесь не было соседей по комнате, что могли бы доставать его своими вопросами.

Том лежит на расправленной постели, в одних линялых пижамных штанах с маленьким нетбуком на груди. Около кровати в ряд стоит несколько чашек с остатками кофе, чая и бабушкиного настоя против простуды. Поднос с парой грязных тарелок – остатки завтрака – погребен под картонной коробкой из-под пиццы. Беспорядок, столь нехарактерный для него в обычной жизни, сейчас приятно тешил его именно своей нехарактерностью. С изрядной долей дотошности сегодняшнее утро Том провел за тем, что составлял опись признаков, доставшихся ему от отца. Начиная от физиологии и заканчивая сторонами характера. И к неудовольствию понял, что список получился довольно длинным. Все то, что и раньше не относилось к «породе Хупер», оказывается взялось вовсе не из воздуха. Раздраженный этим маленьким открытием Том смял листок со сравнительной таблицей и загнал его куда-то под кровать, к использованным бумажным полотенцам. Он злился. Злился, злился, злился.

Вот и сейчас, заново просматривая блог Джона Уотсона, он занят тем, что внимательно вчитывается только в те строчки, что говорили о натуре его гениального соседа. Задетый за живое рассказом об Ирен Адлер, вбивает в поисковик ее имя. На сайт «Этой женщины» он выходит через ссылку на весьма сомнительном форуме. С возрастающей ненавистью разглядывая фото дамочки с хлыстом, он кивает сам себе – да, эта пожалуй весьма подходит на роль партнерши для Шерлока Холмса. Такая же стерва, хоть и несколько странно употреблять это слово и в отношении мужчины. В этот момент в дверь стучат.

– Входите, – гаркает он и тут же закашливается. Потянувшись за салфеткой, чтоб сплюнуть мокроту, не сразу замечает вошедшего посетителя.

Николь, невредимая и прекрасная, стоит на его пороге и с усмешкой оглядывает царящий развал. Вспыхнув, Том вскакивает на ноги, и, путаясь ногами в простыне, едва не растянувшись на полу, бросается к ней. Короткое, но сильное объятие и у него мелькает мысль, что следует переодеться во что-то из более плотной ткани, пока его очевидная радость не бросилась в глаза. Он размыкает руки, но Ник не отпускает его.

– Я знаю, это вы нашли меня. Спасибо, спасибо, – ее щека прижата к его, а губы едва не касаются уха. Ошарашенный Том чувствует, что у него начинает щипать глаза.

– Ник, что ты… Это ведь была моя вина, – Тому не хватает слов и воздух кончается в легких. Он и не замечает, как его руки вновь обвивают тонкую талию девушки. – Если бы я…

– Ты ни при чем… Это я в нарушение всех правил сунулась в пекло в одиночку, – всхлипнула она и отошла на шаг назад, отворачиваясь, чтобы он не видел ее слез. – Знаешь, давай больше не будем об этом? Я вдоволь наговорилась с родителями, следователями и психологом, к посещению которого меня принудили.

Она обернулась уже с улыбкой на ягодно-красных губах. И никто бы не назвал эту улыбку вымученной или фальшивой. Казалось, она на самом деле оставила произошедшее с ней позади и забавляется, разглядывая комнату друга.

– Спускайся вниз, я пока переоденусь, – кажется он смотрит на нее слишком долго.

– Но тебе наверняка прописан постельный режим, – отвечает Ник и театрально скашивает глаза на монитор ноута, на котором все еще фото Ирен Адлер с зажатым между зубов стеком.

Том краснеет и быстро захлопывает крышку.

– Не знала, что тебе нравятся дамочки старше тебя, – хмыкает Николь.

Том криво улыбается:

– Только не такие. Эта слишком бледная.

Через пять минут они уже сидят в гостиной, где заботливая бабушка Тома уже накрыла стол для чаепития и деликатно удалилась в свою комнату.

– Я приходил в больницу, но меня не пустили в палату. – Том помешивает сахар в чашке, смотрит на собеседницу исподлобья. Ник вздыхает. Печенье в ее руках ломается и кусочки падают на скатерть.

– Я была там недолго. На следующий день перевели на «домашнюю реабилитацию». Я снова живу с родителями. Еще меня на две недели отстранили от работы, – она морщится, сжимает пальцы и печенье окончательно рассыпается в крошки. – Папа настаивает на том, чтобы я срочно перешла в судебные секретари… а Холмсу за мое спасение он пообещал негласное покровительство. Если бы Салли знала. Кстати, она сказала, вы крупно поругались с ним прямо на месте моего обнаружения? Вернее, что ты схватил Холмса за полы пальто и хорошенько встряхнул, – с сомнением качает головой Ник, показывая как мало она доверяет словам сержанта Донован.

Том молча собирает подушечкой пальца крошки со скатерти. Его расстраивает то, что Николь не готова делится с ним пережитым, но собственные эмоции, какими бы мелкими по сравнению с этим они не были, требуют выхода.

– Можешь звать его моим отцом.

Ее глаза недоуменно округляются под взлетевшими к челке бровями. Том подробно рассказывает о случившемся, уперев взгляд в остывающий чай. Ник выдает крепкое ругательство, когда он доходит до места, где выяснилось, что детектив заранее знал о том, где может находится пленница, но после окончания истории над столом повисает тишина.

– Разве ты не рад? – робко спрашивает она по прошествии пары минут. – Он конечно не образец морали, черт, да он просто придурок – так поступить с тобой и так оповестить о вашем родстве, но… – Ник начинает нервно теребить бумажную салфетку. – Мне казалось вы нашли общий язык и ты был счастлив получать его уроки… – она замолкает, спотыкаясь о ледяной взгляд его голубых глаз.

– Он даже объявить нормально об этом не смог. Выстроил несложную логическую цепочку. Такую, чтобы даже я догадался, – ядовито тянет Том. – Видимо так велико было разочарование от отпрыска…

– Нет, это все странно, – Николь подпирает подбородок рукой. – У него же было столько времени, чтобы сообщить тебе. А он выбрал ситуацию, явно выходящую за рамки обычной; момент, когда ты был менее всего эмоционально расположен к этому. Сколько вы не виделись до этого?

– Неделю? – Том дергает плечами. Ему не нравится какой ход приобретает беседа: оправдательный.

– Ты говорил об этом с кем-нибудь еще?

– Конечно, – он вскакивает с места и начинает ходить по комнате. – Спросил маму утром, когда приволок ноги домой после той жуткой ночи. Хотя это сложно назвать разговором. Я спросил, она ответила «да». Потом мне просто хотелось лечь в постель и проспать тысячу лет.

– И ты… не поинтересовался, как так вышло? – Николь накручивает локон на палец. Том сердито фыркнул.

– Как ты себе это представляешь? Спросить почему папочка-гений бросил нас?

– Но они оба были так молоды…Моложе меня, – взгляд Ник направлен куда-то мимо Тома, будто она пытается представить как выглядели Шерлок и мисс Хупер семнадцать лет назад. Юноша отворачивается к камину, на полке которого расставлены фотографии его семьи. Он вспоминает разговор полугодичной давности – это ведь Ник подбила его разгадать загадку фонда «ТВХ». И зачем спрашивается?.. Боль, обида и сплошная злость – вот что он обрел в итоге. «Вернее, отгреб», – мрачно думает он, когда требовательный голос Николь просит его вернутся к столу.

– Похоже внутренние переживания и правда мешают тебе связно думать, – строго говорит она, когда Том вновь садится напротив. Юноша не успевает среагировать на это неприятное замечание, когда Ник добавляет вопрос: – Ты помнишь вашу первую встречу с Шерлоком Холмсом?

– Я придумал скучнейшее развлечение – пройти в Бартс под видом студента. Я рассказывал, – Том отхлебывает чай, не зная куда ведет его собеседница.

– Да, я помню, – нетерпеливо подгоняет его она. – Холмс прочел тебя, не так ли? То, что ты школьник, подделавший пропуск. Но он не увидел главного, ты помнишь?

Том давится куском печенья, закашливается. Перед глазами плывет картинка – детектив спрашивает о родственной связи с «доктором Хупер». И удовлетворяется ложью о племяннике. Он и правда не знал?..Как можно не знать о собственном сыне? А если знал, к чему весь этот фарс?

– Ты должен поговорить с ними. С родителями, – твердо произносит Николь.

========== Часть 18 ==========

– Здесь, – Шерлок стучит по разделительному стеклу, показывая таксисту, где остановиться.

– Но мы еще не доехали, – Джон стряхивает мягкое ощущение сонливости. Напряженные поиски Пита Риколетти украли у него положенные восемь часов на сон. Финальная операция прошла успешно, и теперь доктору хотелось нормально поесть, принять душ и отвоевать свое право на свидание с подушкой.

– Выйду здесь, куплю две порции фиш-энд-чипс, – если Джону не показалось, Холмс даже улыбнулся.

–С чего бы это? Не помню когда ты последний раз покупал еду.

– Ты хорошо потрудился, друг мой, и заслуживаешь ужин, – одной ногой детектив уже стоит на тротуаре. – Я скоро.

Оставаться задобренным неожиданной похвалой из уст Шерлока Джону оставалось недолго. Когда, проехав в машине еще двести шестьдесят метров, он открывает дверь их квартиры, то сталкивается со взглядом таких же ясных голубых глаз. Сам детектив наверняка сказал бы, что это знание факта родства его и Тома Хупера делает глаза последнего похожими на его.

– О, наконец-то мне удалось вас поймать, – Том стоит у самой лестницы, рядом с ним миссис Хадсон. Судя по этому, а также по не высохшей мороси на его пальто, юноша пришел только что. И в этот же момент Джон вдруг понимает, что если у него и будет сегодня ужин, состоять он будет вовсе не из рыбы во фритюре и картошки фри. Хренов гений видимо увидел Тома из окна кэба. За прошедшие с той ужасной ночи три недели его сын трижды пытался встретится с Холмсом, и трижды тот исчезал, как правило под предлогом работы, которой было в достатке. По лицу доктора проходит волна различных эмоций и Том понимающе кривит губы.

– Ясно. А я думал, что после сегодняшней блестящей пресс-конференции у него будет минутка отдыха, – голос Тома звенит от еле сдерживаемого раздражения. – Всего хорошего, миссис Хадсон. Доктор.

– Ох, Том, ну что ты. Останься на чай, – квартирная хозяйка, полюбившая мальчика всей душой, цепляется за рукав его пальто и тянет обратно. – Я испекла твои любимые пирожки.

– А мне ничего не перепадет? – с надеждой спрашивает Джон и голодное урчание живота звучит добавочной жалобной нотой.

Они устраиваются втроем на маленькой кухоньке миссис Хадсон. Женщина наполняет две глубокие миски горячим луковым супом, ставит на стол блюдо с пирожками. Беседа кружит вокруг выпускных экзаменов Тома, его решения идти на медицинский и связанных с этим выбором вопросов. К удивлению Джона, Хупер говорит, что хотел бы выучится на кардиохирурга. Сложная, ответственная и такая далекая от ремесла сыщика работа. В какой-то момент миссис Хадсон оставляет их, чтобы поболтать с позвонившей в дверь соседкой, и Том, оборвав на полуслове воспоминания Уотсона об учебе, спрашивает:

– Вы ведь знаете, почему я ищу его?

Джон кивает, с сожалением откладывая в сторону приятный ностальгический разговор. Другое, чужое прошлое просится в беседу.

– Я знаю, что на момент нашей первой встречи он не знал о существующем родстве. Когда он узнал? Когда увидел бумаги?

– И да, и нет, – качает головой Джон. Ему вовсе не хочется отдуваться за Шерлока на этом поприще. – Том, кажется, я это уже говорил, но почему бы тебе не поговорить с мамой?

– Серьезно, доктор? – Том откидывается на спинку стула, складывает руки на груди. – Джон, я не знаю всей правды, но могу догадаться, что она непрезентабельна. Вы серьезно думаете, я смогу слушать, как мама говорит что-то вроде «мы с ним переспали, я забеременела, а его братец предложил откуп»? Заставить ее… Нет, я хочу чтобы он рассказал мне свою версию. Может он ничего и не знал на протяжении всех этих лет, но в момент зачатия-то присутствовал. Помимо этого у меня сотня вопросов. Почему теперь, сказав, он избегает меня? Зачем он возился со мной месяцы до этого? Он хочет чтобы я оставил его в покое? Он выжал из нашего знакомства максимум? Так сложно сказать что-то прямо, а не петляя как заяц в марте? Или это очередная «охота на предметы»? Сегодня был, черт возьми, последний раз, когда я пытался пойти ему навстречу. Хватит, у меня и своих забот полно.

– Я думаю вам обоим просто нужно время, чтобы осознать и обдумать ваши отношения, – встревает в этот гневный монолог Джон.

Том замолкает, всем видом показывая, что не в восторге от столь чудного совета. Возвращается миссис Хадсон и начинает суетливо менять сервировку с обеденной на чайную. Том и Джон сверлят друг друга взглядом и доктор, понизив голос, еще раз говорит:

– Просто дай ему время.

Кажется Том готов покрутить пальцем у виска.

Оба еще не знают, что времени, о котором говорит Джон осталось всего ничего. В июне Шерлок Холмс совершит шаг в пустоту с крыши Бартса.

Когда Хупер уходит, Джон помогает перемыть посуду и устало поднимается к себе. На полпути он вспоминает, что столь желанная подушка в гостиной (он дремал там пятнадцать минут прошлой ночью). И нисколько не удивляется, когда включив свет, обнаруживает беглого детектива в своем кресле, у камина.

– И долго это будет продолжаться?

Холмс, больше похожий на восковую фигуру, чем на живого человека молчит. Джон хватает лежащую на диване подушку за уголок и направляется к лестнице. Голос за его спиной раздается словно из радиоприемника, стоящего где-то в углу комнаты.

– Считается, что любовь отца, в отличие от материнской, основана на определенных условиях и руководствуется принципами «Я люблю тебя, потому что ты, – Шерлок начинает выбрасывать пальцы из сжатого кулака на каждый пункт, – а) похож на меня; б) оправдываешь мои надежды; в) исполняешь свой долг».

Уотсон замирает на пороге ожидая продолжения, но его не следует.

– Спокойной ночи, Джон, – кивает ему Шерлок, поднимается и исчезает в проеме кухни. Через секунду хлопает дверь его спальни.

========== Эпилог ==========

The Killers – When you were young

Молли стоит у плиты в черном, не по погоде теплом платье, что было извлечено из самого дальнего угла шкафа, впервые со времен похорон ее отца. Убавив огонь под туркой, она поворачивается к сыну, сидящему за столом, также одетому в траурный костюм. Они только что вернулись с кладбища. Официально «похороны» Шерлока Холмса состоялись неделю назад, в закрытом семейном кругу. Сегодня состоялась гражданская панихида. Молли, чувствуя себя ряженой, смотрела на окружавших ее людей со смесью вины и грусти. Джон, будто разом постаревший на несколько лет, ходил словно тень. Лестрейд нервно курил. Николь Бехари и миссис Хадсон пристраивали у могильного камня лиловые и бледно-розовые цветы. И Том безучастно смотрел куда-то вдаль, и при взгляде на него у Молли болезненно сжималось сердце. Домой они ехали молча.

– В этом должен быть какой-то смысл, -Том начинает говорить, не глядя на нее. – Почему же я его не вижу, сколько не старайся? Холмс, испугавшийся разоблачения? Пфф, большей глупости сложно себе представить, учитывая тот факт, что мы с тобой знаем – он был настоящим.

Молли становится сзади юноши и неловко обхватывает его за плечи. Ей никак не удается подобрать слов в утешение.

– Я думал у меня будет вечность, чтобы злиться на него. – он неловко гладит материнскую руку, лежащую поперек его груди и Молли вдруг пробирает дрожь. Хватит. Она достаточно лгала Тому на протяжении долгого времени, но не станет хранить тайну Шерлока, видя какой груз упал на плечи ее сыну. Их сыну.

– Том, послушай. Мне нужно тебе что-то рассказать.

Комментарий к Эпилог

Да, это действительно конец. Понимаю, многих такой финал разочарует, так что можете готовить томаты и кирпичи. Шерломан-хрону – спасибо за терпение, Еве – за замечания, всем читателям – за отзывы и плюсы.

========== P.S. ==========

Ноябрь, 2013 г.

Мягкий вкрадчивый голос Алекса Тернера спрашивает девушку, умеет ли она хранить секреты. Пинта стаута, перекочевавшая в желудок, пьянит, делает пространство паба теплым, почти уютным, несмотря на пятничную толпу. Том машинально касается сквозь ткань спрятанного во внутреннем кармане пальто куска плотного картона и ему кажется, что кончики пальца обжигает холодком. Невесело улыбаясь своим мыслям, он дает знак бармену повторить выпивку. Хочется уткнуться лбом в дубовую стойку бара и навсегда раствориться в мареве людских разговоров. Но пустой стакан сменяется полным, с капельками влаги на стенках, и Том делает большой глоток.

– Надеюсь, как медик ты понимаешь, что кора твоего головного мозга в данный момент страдает от гипоксии?

Том закашливается и тут же чувствует несильное похлопывание по спине.

– Помнится, ты свою драгоценную кору чуть не размазал по мостовой, – прочистив горло, выдыхает юноша и оборачивается.

Детектив выглядит точно как и два года назад – острый взгляд ледяных глаз, поднятый ворот серого пальто, взъерошенная ветром шапка темных кудрей.

– Серьезно, Том, так будущий врач проводит досуг? – Холмс садится на свободный табурет и, в ответ на вопросительный взгляд бармена, заказывает картофель фри. Том следит за ним не отрываясь, с жадным любопытством пытаясь прочесть на лице сыщика выпавшие на его долю приключения. На несколько мгновений Том полностью забывает и о пиве, и о злополучном приглашении, лежащем в кармане.

– Вижу, у доктора Уотсона отлично поставлен удар, – Том улыбается одним только уголком рта. Странно, но в его голосе звучит что-то похожее на столь неуместную сейчас нежность. Шерлок мрачно дотрагивается до разбитой губы, потом до переносицы. Видно, от Джона перепало ему сегодня не раз.

– У меня… – Шерлок начинает предложение, но замолкает, пока бармен ставит перед ними порцию картошки с соусом. Холмс подталкивает блюдо к Тому, – Ешь.

Внезапно почувствовав голод, он не заставляет себя уговаривать, а начинает подчищать тарелку. Теперь и Шерлок в свою очередь смотрит на возмужавшего мальчишку, когда-то пылавшего гневом и бросавшегося на него с кулаками. По сути это была их последняя встреча, после которой он оставил своему… сыну (Холмс по-прежнему спотыкался об это слово даже в мыслях) только горечь обмана и груду вопросов. Имело ли это значение теперь, спустя столько времени? Он видел, что Том сегодняшним вечером старательно глушит невнятную боль и чаще, чем думает сам, касается чего-то, убранного во внутренний карман. И эта свежая рана была важнее, явственней, разрушительней. Было ли здесь до запоздалых объяснений и сожалений, когда и Том этого не ждал, и Холмсу все также трудно было говорить об этом.

– Я знал, что ты допоздна на учебе и поэтому… – Шерлок неловко запнулся, сжал губы и опять замолчал.

– Я думаю, ты поступил правильно, прежде всего отправившись с повинной к доктору, ведь он в отличии от меня, не знал, что ты жив, – Том отодвигает тарелку, вытирает пальцы о бумажную салфетку и возвращается к стауту. – Как отреагировали остальные?

– Ну, я еще не был на Бейкер-стрит, – Ключей у него не осталось, но попасть не куда-нибудь, а к себе домой, он сумеет. – Что тебя гложет, Том?

– Кажется, раньше тебе были чужды такие вопросы, – Хупер уверен, что Холмс уже выпотрошил его как праздничную индейку, прочитав не только причину его сегодняшней грусти, но и половину случившегося за прошедшие два года. Но участливое выражение (или то, как себе представляет эту мимическую видимость детектив) не сходит с лица Шерлока, и Том, вздыхая, говорит, устремив свой взгляд куда-то за пределы питейного заведения:

– Она замуж выходит…

Он отрешен и не видит, как Шерлок, нахмурясь, сжимает руки замком.

– Да, я видел кольцо у нее в шкафчике. Белое золото, крупный бриллиант посередине, семь мелких по ободку, – сухо перечисляет Холмс.

Том смаргивает, возвращаясь из своих мыслей, удивленно, а затем и со сменяющимся чувством понимания, изумления, радости, смущения и ехидства смотрит на отца. Он вытаскивает из кармана кремово -белую, с золотыми вензелями карточку и со шлепком кладет ее на стойку.

– Вообще, я говорил об этом.

Шерлок одним пальцем открывает приглашение: «Мисс Николь Аннали Бехари и Мистер Тимоти Скотт Олдридж будут рады видеть вас на торжестве, посвященном…».

– Оу, – коротко крякает Холмс, не понимая как он мог совершить подобную оплошность.

– Не прошло и двадцати лет, как ты вдруг стал дорожить…

– Ты не находишь этот разговор противоестественным, – Холмс обрывает Тома и ежится под своим пальто.

– Неприятно осознавать свои ошибки?

– Так значит, ты до сих пор испытываешь чувства к офицеру Бехари…

– О, не пытайся сменить тему. Тебя задела за живое другая помолвка. Настолько, что ты ошибся в выводах. – Чувство временного превосходства над детективом разогнало грозовые тучи собственного настроения, – Его тоже зовут Том. И ты бы сильно удивился, увидев его. И он… нормальный, – юноша пожал плечами, как бы говоря: «Тут уж ничего не поделать».

– Просто вечер матримониальных новостей, – раздраженно произносит Шерлок, барабаня пальцами по стойке. Повисает пауза, наполняемая шумом голосов посетителей, фырканьем пивного крана, звоном бокалов и скрежетом столовых приборов. Алекс Тернер мурлычет что-то о пылесосах и кофе-машинах.

Дурное настроение Тома съеживается до темного облака на горизонте и он говорит то, что следовало произнести в самом начале:

– Я рад, что ты вернулся.

Детектив встречается взглядом со своим сыном и улыбается, как и тот ранее – лишь уголком рта. Этого достаточно для взаимопонимания двух мужчин, и вскоре разговор оборачивается перечислением ратных заграничных подвигов Шерлока Холмса.