Текст книги "Эхо (СИ)"
Автор книги: catpeople
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Часть 1 ==========
Animal джаZ – Ангел
[…и странным образом мне стала понятней ты, чем все мои домыслы]
Молли скидывает свой растянутый полосатый свитер (почти как у Кобейна), джинсы и остается в одних слипах.
– Боже, какая же ты тооощая, – с завистью тянет Ренди, выпуская сигаретный дым в открытое окно. С улицы тянет холодом – еще бы, январь на дворе.
С тех пор, как Кельвин Кляйн поместил на свой рекламный плакат бледную и худую девчонку, робко жавшуюся к реперу Марки, Ренди твердо решила достичь тех же параметров. Молли же стараться не приходилось. Худощавость и угловатость были даны от природы, и саму обладательницу совсем не радовали.
– Вон то примерь, – свободной от сигареты рукой Ренди указывает на диван, на котором перемешан весь ее гардероб.
– Это? – Молли приподнимает за плечики черное платье-чулок с прозрачным до границы декольте верхом. – Не думаю, что мне это подойдет.
– Карен Мюлдер(1) подошло и тебе подойдет, – подруга щелчком отправляет окурок в путешествие на идеальный газон.
– Миссис Уайт голову бы тебе оторвала, – комментирует Молли.
– После сегодняшнего все равно уборки не избежать, – беспечно отмахивается мисс Уайт. Родители Ренди устроили себе каникулы, отправившись на побережье Италии. Двухэтажный особняк остался на разграбление семнадцатилетней дочери, чем Ренди не преминула воспользоваться.
– Много народу будет? – Молли все-таки решается надеть предложенный вариант.
– Друзья, друзья друзей… как пойдет в общем. Ооо, я же говорила тебе подойдет! Сидит как влитое.
– Кхм, у меня грудь видна, – разглядывая себя в зеркале, Молли пытается подтянуть плотную часть платья, чтобы не была видна ложбинка.
– Кого может заинтересовать твой первый размер, – пускает дежурную шпильку Ренди. – С тобой определились, теперь ищем во что запаковать меня.
Голос Джексона заполняет все пространство гостиной. В центре танцуют несколько человек, среди которых и Ренди, изображающая для своего визави «распутную Диану»(2). Остальные расположились кто где – в высоких креслах с выпивкой, за столом для бриджа с дорожками кокаина, в бильярдной с вполне очевидными намерениями. Молли хочется глотнуть свежего воздуха, отдохнуть от этого душного пиршества звуков, красок и запахов.
Выскользнув из комнаты в темный коридор, она по памяти пробирается в кухню – выпить обычной воды.
Не включая свет, Молли открывает шкафчик с посудой, чтобы достать стакан, когда слышит насмешливый бархатный баритон:
– Думаю, бриллианты хозяйка хранит в спальне.
Молли резко оборачивается. На фоне серого прямоугольника окна выделяется стройный мужской силуэт.
– Дурацкая шутка, – фыркает девушка и отворачивается. В повисшей тишине она берет стакан и хватается за кувшин, но тут ее ждет неудача – посудина пуста.
– Съешьте апельсин. Утоляет жажду, а витамин С к тому же способствует выведению алкоголя из организма.
Молли с неприязнью косится на непрошеного советчика и некоторое время колеблется между оранжевым плодом и водой из-под крана. Наконец определившись в пользу апельсина, спрашивает:
– Я включу свет? Мне нужно найти нож.
Когда щелкает выключатель и помещение заливает яркий свет, Молли на мгновение прищуривается, а когда открывает глаза, незнакомец уже ловко счищает яркую цедру с помощью небольшого складного ножа. Молли разглядывает его с любопытством. Высокий, тонкий, с длинными ногами. Похоже, постарше ее.
– Я тебя раньше никогда у Ренди не видела.
– И больше не увидишь, – молодой человек вскидывает кудрявую голову и Молли обжигает серо-льдистый взгляд. – Скучно. Мне понадобилось полчаса, чтобы узнать все о каждом из двадцати шести присутствующих.
– Например? – девушка складывает руки на груди.
– На тебе чужое платье, скорей всего хозяйки дома – это видно по тому как аккуратно ты держишь стакан с выпивкой, как стараешься держаться подальше от стоек с едой. Ты не можешь позволить себе Версаче, и значит ты не одна из банкирских дочек. Но ты здесь, и по приглашению Ренди. Вас связывает давняя дружба, основанная… Это ни школа, ни родство, ни соседство. Где могли пересечься два ребенка из разных слоев общества? Переписка? – апельсиновая стружка соскользнула с лезвия и упала к ногам доморощенного сыщика.
Молли несколько раз бесшумно сомкнула ладони, изобразив аплодисменты. Вообще-то, узнать, что Хупер подружка Ренди «со стороны» не составило бы труда, но последнее полуутверждение попало точно в цель, что не могло не удивлять. Вряд ли Ренди болтала об истории их знакомства.
– Нам было по десять и обеим нравился сериал «Детективное агентство «Лунный свет». Ренди разместила свое объявление в «Кидс»(3), я на него откликнулась.
– Прелестно, – скучающим тоном произносит собеседник, разламывая плод, обнажая яркую, практически красную мякоть. – Угощайся.
Молли с осторожностью принимает половинку фрукта, чуть соприкоснувшись с длинными, чуть загрубевшими пальцами незнакомца.
– Шерлок Холмс, – представляется он.
Спустя полтора часа они сидят на широком подоконнике в одной из комнат для гостей на втором этаже. Окно открыто нараспашку и ноги парочки спущены вниз. Холод щипает босые ступни Молли, но завернутой в плед девушке это даже нравится. Шерлок курит. Они обсуждают преимущества разных колледжей и университетов, последние научные открытия в разных областях (Молли читает отцовский научный журнал, посвященный медицине и, слава Богу, может как-то поддержать этот вопрос) и прочие, совершенно не соответствующие вечеринке темы.
Молли делает глоток из бутылки, стоящей между ними. Виски обжигает горло и горячо падает в желудок.
– Все-таки, зачем ты пришел сюда? Насколько я понимаю, подобные мероприятия тебя не слишком интересуют, – Молли слегка запинается, произнося длинное предложение. Наверное, ей пора остановиться, но ее пьянит и страшит одновременно не столько крепкий алкоголь, сколько близость к своему непонятному и необыкновенному собеседнику. Она уже успела изучить его красивый профиль, резкую линию скул, гордую посадку головы…
– Я изучаю людей, – скупо отвечает Шерлок, выпуская струю дыма в ночное небо.
– Ммм, и зачем тебе это?
Холмс смотрит на нее чуть насмешливо, но, как кажется Молли, с долей нежности.
– Кажется пора вернуться в комнату. Не хочу, чтобы Уайты нашли тебя ничком на газоне. Я перелезу и помогу тебе.
Умудрившись прихватить и бутылку, Шерлок одним грациозным движением оказывается внутри и помогает замотанной в кокон Молли перебраться.
Его руки на ее талии кажется прожигают покрывало насквозь. Молли чувствует тепло, исходящее от его тела, запах дорогого табака и алкоголя – это кружит голову, завораживает. Она поднимается на цыпочки, коротко целует Шерлока в уголок рта и тут же жутко пугается своего поступка.
– Я… я обычно так не делаю, – заливается краской она и опускает голову.
Ладони Шерлока покидают свое место. Он отворачивается, чтобы закрыть окно. Молли сутулится и будто сжимается от стыда. Она вовсе не хотела испортить впечатление о себе. Но длинные пальцы ложатся ей на шею, под распущенные волосы, а щеку вдруг опаляет чужое дыхание. Молли выпрямляется и сталкивается взглядом с темно-голубой бездной. В темноте глаза Шерлока отдают океанской глубиной и это пугает.
Поцелуй – настойчивый, крепкий – обрушивается на ее губы без предупреждения, отзываясь влажным жаром внизу живота. Следующий момент – и Молли прижата к стене весом юноши. Плед падает, и руки Шерлока скользят по платью. Это длится целую вечность, чертову прекрасную вечность.
Молли не успевает заметить, как они оказываются на кровати. Она не застелена, покрывало валяется там, где его оставили, и пара располагается прямо на голом матрасе.
Под тонкой серой тканью рубашки Шерлока, пуговицы которой расстегнуты, Молли упоенно гладит напряженные плечи, крепкий торс, упругий пресс. Он в ответ покрывает поцелуями ее шею, задирает подол платья и тянет вниз кружево белья. Молли протяжно выдыхает.
– Ты не пожалеешь? – вопрос разрезает жаркую густоту воздуха и тяжелым звоном отзывается в сознании.
Молли качает головой. Она жалеет только о том, что это не ее первый раз, не ее первый мужчина.
От одежды они избавляются быстро и вновь сталкиваются, соприкасаются, льнут к друг другу. Шерлок подминает ее под себя, ласкает грудь, касаясь заостренных сосков. Его член прижимается к бедру Молли. Закусив губу, она подается ему навстречу, призывая, прося.
Он входит медленно, осторожно, боясь причинить ей боль. Охает от ощущений, судорожно вбирает воздух и начинает движение. Неспешные, уверенные толчки, перемешанное дыхание, требовательные прикосновения – безумный калейдоскоп ощущений накрывает с головой.
Молли просыпается в той же комнате, с головой укутавшись в плед. Шерлока рядом нет, видимо он уехал со всеми, когда вечеринка подошла к утру. Сейчас же (Молли бросает взгляд на настенные часы) без пятнадцати час. Девушка выпрямляется и осматривается. Похоже, ей придется потрудиться, чтобы ликвидировать некоторые следы, оставшиеся после ночи. Она внезапно чувствует себя грязной, испорченной. Скорее встать, принять душ, смыть с себя его запах, его пот и семя. Поднимаясь с постели она замечает свое платье, аккуратно расправленное на спинке стула и бутылку виски, опустошенную на треть. К горлу подступает горечь. Отлично. Она напилась и переспала с парнем, которого видела первый раз в жизни. «Но ведь он спросил, не пожалеешь ли ты, – язвительно отзывается внутренний голос, сильно смахивающий на Ренди.– Все по-честному». Молли вздыхает и отправляется в ванную.
– Доброе утро, – потягиваясь и зевая Ренди появляется в проеме кухни в одной ночнушке. – Где ты была ночью? Я заглядывала в твою комнату. – Из-за зевоты у нее получается «омнату».
– Я спала в угловой, там музыки не слышно, – Молли отворачивается к плите. – Блинчик?
– Дааа, – Ренди приземляется на высокий стул у стойки, заменяющей в кухне стол. – Я тебя почти не видела. Ты рано ушла спать?
– Голова болела, – Молли ставит перед подругой тарелку с панкейками.
– Ага. А я – мать Тереза. И тот парень, что пришел на вечеринку в костюме тут совершенно не при делах.
Молли чувствует как на щеках вспыхивает румянец.
– Как его зовут? – Ренди, совершенно не тушуясь, принимается за завтрак. – Он приехал с Биллом, но поинтересоваться его именем я как-то забыла. Он тебе понравился? По-моему, самодовольный и довольно неприятный…
– Шерлок Холмс, – Молли садится напротив и подпирает подбородок рукой.
– Ты оставила ему номер телефона?
– Нет. Вряд ли я увижу его еще раз, – эти слова даются Молли с болью, отдающейся где-то в груди.
Ренди хмурится.
– К черту его. К черту придурка, не оценившего Молли Хупер.
Через полтора месяца они трясущимися руками вскрывают упаковку с ультра новым планшетным тестом на беременность(4).
– Это же мне, мне положено быть дурой, – едва не плачет Ренди, рассматривая принадлежности для анализа, пока подруга читает инструкцию. – Чем ты думала? Чем думал этот придурок? Хотя нет, чем думал этот придурок, я знаю…
– Не сейчас, пожалуйста, – голос Молли звенит, – тут надо целый химический опыт провести, я не хочу сделать что-то неправильно.
– Что мы будем делать, если он будет положительным? – не унимается Ренди. – Тебе нет семнадцати, тебе нужно учиться! Я сегодня же вытрясу из Билла адрес этого Холмса и, честное слово, я собираюсь всыпать ему при любом исходе!
– Я пошла, – говорит Молли и, подхватив набор, скрывается за дверью ванной комнаты.
Выполнив все действия, она опускается на крышку унитаза и закрывает лицо руками.
(1)Карен Мюлдер – супермодель 90-х. “Лицо” Max Mara, сотрудничала с Dior, Yves Saint-Laurent, Ralph Lauren.
(2)Песня Майкла Джексона – “Dirty Diana”
(3) Выдуманный мной подростковый журнал.
(4) http://www.medlinks.ru/article.php?sid=5242
========== Часть 2 ==========
Молли сидит на середине лестницы, ведущей на второй этаж их квартиры. Со стороны кухни слышится приглушенное бормотание радио. Обняв руками колени, девушка не отрывает взгляд от входной двери. На встречу с Холмсами ее отец уехал три часа назад.
Тот вечер, когда тест показал две полоски, она провела у Ренди. Вдоволь наревевшись, подруга переключилась на активные поиски «этого козла» и раздобыла телефонный номер Лондонского дома Холмсов. Молли же репетировала речь перед родителями. Как оказалось, это было абсолютно лишним. После ключевого «я беременна», произнесенного во время вечернего чая, ей не дали вставить и слова. Чарли (старший и безмерно любимый брат), как раз наспех лакомившийся сандвичем с паштетом, подавился и закашлялся. Мама и бабушка разом охнули. Отец запнулся на полуслове и нахмурился. Ситуация была словно разыграна комедийной труппой. Повисшая было над столом пауза лопнула, как туго натянутая струна, и на Молли обрушился поток слов.
Когда страсти немного утихли, отец молча взял вырванный из блокнота лист с номером, записанным убористым почерком Ренди, и вышел из комнаты. На кухню, где висел телефон, входить во время разговора было воспрещено. Впрочем, абонент на том конце провода не отвечал до самого вечера. Разговор, в конце концов состоявшийся, по словам Чарли был коротким – стороны договорились о встрече, на которую глава семейства предпочел отправиться один.
Заняв свой наблюдательный пост около часа назад, Молли в уме перебирает варианты развития событий. Впрочем, мутит ее от каждого из них. Или это просто запахи еды, добирающиеся из кухни, вызывают тошноту. В семье Молли считалась маленькой умницей и тихоней. Как же тогда вышло, что она сидит здесь, в коридорном сумраке, готовясь пожинать плоды своего неумного и распутного поведения? Нет, никто из родных и словом не попрекнул ее. Но запах сердечных капель, пропитавший бабушкину спальню; изумленное выражение лица брата; покрасневшие мамины глаза; тяжелое молчание отца. Все это было красноречивее любой ругани. Стыд сжигал Молли, терзал и днем, и особенно ночью, когда казалось, что по телу ползает десяток огненных муравьев.
Скрежет дверного замка выводит Молли из оцепенения. Она подскакивает, едва не падая со ступеней (в уме словно росчерком молнии мелькает картинка – Скарлетт О’Хара летит вниз по лестнице и в последствии теряет ребенка), и быстро спускается.
Отец, серьезен, но не сердит, входит, стряхивает с зонта вечернюю морось. Молли принимает у него пальто и робко отступает в сторону. Саймон Хупер проводит ладонями по лицу, размазывая дождевые капли и устало опускается на пуф. На дочь он не смотрит. Спустя какое-то время говорит:
– Возьми мой портфель и жди меня в кабинете.
Поднимается и уходит на кухню, видимо, поздороваться с женой.
Молли беспрекословно слушается. В кабинете она вытирает портфель от влаги рукавом своей домашней кофты и опускается на стул, стоящий у широкого письменного стола.
Отец входит спустя десять минут. В руках он несет серебренный поднос с двумя чашками, над которыми вьется пар. Ставит на стол и опускается в кожаное кресло напротив Молли. В чашках какао, щедро сдобренное зефиром. Так, как она любит.
Они смотрят друг на друга, и Молли чувствует, как тяжкий груз, давящий своим весом душу впервые становится легче. В глазах отца нет осуждения, лишь грусть, нежность и определенность.
Когда он начинает говорить, Молли слушает внимательно, изредка кивая.
Оказалось, что в Лондонском доме Холмсов живет старший брат Шерлока – Майкрофт. Именно с ним отец разговаривал по телефону и встречался в клубе «Диоген». С ним и юристом. Майкрофт, не смотря на относительно юный возраст (Хупер посчитал, что ему не больше двадцати восьми), подошел к делу серьезно. Узнав, что семья Молли намерена сохранить беременность, он предложил заключить договор, выгодный обеим сторонам. Мистер Хупер, как законный представитель своей дочери подпишет отказ от судебного преследования отца будущего ребенка, получая взамен ежегодное денежное обеспечение до шестнадцатилетия внука. «Очевидно, мистер Холмс считает, что шестнадцати лет ему вполне хватит, чтобы взлететь на такую высоту, где уже ничто не сможет испортить ему репутацию», – усмехнулся в этом месте Саймон Хупер, но улыбка тут же погасла. Обязательное условие – Шерлок Холмс не должен узнать о существовании своего потомка. За исключением случаев, касающихся донорства или иных вопросов, связанных со здоровьем будущего малыша. Молли понимает, что отец не обсуждает с ней предложение старшего Холмса. Решение принято. Документы скорей всего лежат в его портфеле и на них его подпись. Она же должна вновь стать послушной и умненькой девочкой и принять ситуацию.
Молли так и делает.
Закончив учебный год экстерном, Молли с мамой отправляется к родственникам, живущим во Франции, в знаменитый на весь мир Прованс. Отчаянье, стыд и параноидальная скрытность (широкие свитера и платья с завышенной талией) первых месяцев вдруг оборачиваются спокойствием, принятием и любовью, до краев наполнившей душу.
Супруги, приютившие их, держат пасеку и продают мед. Молли встает рано, поливает, нося небольшими порциями воду, цветы в саду и во дворе. Завтракает домашними булочками, яйцами всмятку, кашей (хозяйка готовит специально для нее «английский завтрак» и норовит впихнуть побольше, «на двоих»). Раз в неделю посещает гинеколога и записывается на гимнастику для беременных. Ее определяют в группу таких же молодых мамочек, что с радостью и любопытством принимают англичанку. Молли, сносно разговаривая на французском, быстро находит себе друзей, с которыми даже совершает небольшое путешествие по побережью. Вечерами она занимается по рабочим тетрадям биологией или читает. Летние дни пролетают, сливаясь в одну пеструю ленту.
Сидя на веранде, с биографией Ван Гога в руках, Молли в первый раз ощущает, как ребенок внутри нее толкается. От неожиданности она выпускает книгу, и та шлепается о деревянный настил. Все еще не веря, она кладет ладони на живот, обтянутый хлопчатобумажным подолом простенького платья, и вновь чувствует то же, что пару мгновений назад. Сердце затопляет нежная радость.
– Привет, малыш, – тихо здоровается Молли. Ее чуть поддернутый влагой взгляд падает на обложку перевернутой книги. Она решает, что обязательно добавит к имени своего сына звучное Винсент.
Спустя четыре года Томас Винсент Хупер (первым именем было решено сделать чисто английское, сочетающееся с фамилией) впервые спрашивает о своем отце. Молли в это время пропадает на учебной практике. Когда ей сообщают об этом, она лениво жует пережаренный кусок мяса, оставленный ей на поздний ужин.
– И что вы сказали? – слабый укол стыда не достигает цели – она слишком устала за сегодняшний день. Этого момента она ждала с тех пор, как у Том подрос до возраста «почемучек».
– С ним говорил папа, – уклончиво отвечает мать, занятая уборкой стола.
После Молли долго сидит у изножья не по годам большой кровати сына. Мальчик растет здоровым и бойким ребенком, с миллионом тех же забав, что сопровождают детство других малышей. Прекрасно читает даже длинные слова, считает и решает простейшие логические задачки. Но в светлых глазах Молли иногда ловит ту самую «странность», что так заинтересовала ее в его отце. Несмотря на то, что Майкрофт предоставил им всю медицинскую информацию о здоровье отца Тома (брезгливость, вот что почувствовала она держа в руках скрепленные страницы, будто речь шла о разведении элитной породы лошадей), Молли иногда думала, не затаил ли чужой генетический код некой ошибки, могущей испортить жизнь ее сыну.
Спустя десять лет после заключения договора Молли впервые встречается с другой стороной. Майкрофт Холмс приглашает ее на обед в канун дня рождения Тома.
– У вас растет талантливый мальчик, – замечает он, небрежно расправляя салфетку. – В неполных десять так интересоваться биологией и говорить на трех языках.
Молли, и так встревоженная этой встречей, принужденно улыбается. Вот как. Все это время мистер Холмс не просто откупался от нежелательных родственных связей, но и отслеживал ситуацию. Это плохо. В таком случае он может знать, куда пошли деньги, перечисленные на учебу Томаса.
– Французский ему как родной, – отвечает Хупер, поправляя и без того идеально лежащий столовый прибор.
– Вы же понимаете, уже сейчас нужно решать вопрос о его дальнейшем образовании. Хорошая высшая школа обеспечит гладкий путь в престижный университет.
– Я не думала об этом, – честно признается Молли, глядя на Майкрофта. Он заставляет ее чувствовать себя провинившейся школьницей.
– Да, у вас сейчас другие заботы. Желаю скорейшего выздоровления доктору Хуперу. – Молли вздрагивает. У отца рак мочевого пузыря. Когда пришла эта дурная весть, она без зазрения совести залезла в карман сына, пополняемый Холмсом, и вытрясла его. У нее пропадает аппетит.
– Это ничего, – будто прочитав ее мысли, добавляет собеседник. – Баланс вашего счета в банке будет восстановлен уже завтра. Нельзя же оставлять ребенка без подарков в такой день.
Перед первой в его жизни Михайловой половиной(1), Том озадачивает Молли неожиданной просьбой. Она как раз упаковывает чемодан сына, старясь не выдать слез, что то и дело наворачивались на глаза – она еще не расставалась со своим ребенком на столь долгий срок.
– Мам? – Том стоит у окна, положив руки в карманы старых домашних штанов, что стали коротки ему за лето.
«Мальчики в его возрасте так быстро растут», – едва успевает подумать Молли, когда он продолжает:
– Я могу сказать в Итоне, что мой отец умер?
– Что? – у нее от растерянности опускаются руки и несколько упакованных в пластик белоснежных рубашек соскальзывают на пол.
Они одновременно опускаются на корточки, чтобы подобрать одежду.
– Я не хочу попасть в касту неприкасаемых только потому, что мой отец… – Том замолкает.
Молли бросает рубашки и садится на пол, поджав под себя ноги по-турецки. Итонский колледж не пришлось оплачивать из средств, поступавших от Холмса. Том попал в число государственных стипендиатов. Молли знает, он мечтает добраться до известных экспериментальных установок биологического и физического факультета. И все-таки перспектива обучения в старейшем и престижнейшем учебном заведении страны страшит его. Скрепя сердца он уже неделю тренируется носить знаменитую форму – черная визитка, строгие брюки, туфли. К тому же Том заранее окрестил остальных учащихся «сборищем невыносимых снобов», а учителей «надутыми индюками». Слыша эту фразу по возвращении с каждого из пяти вступительных экзаменов (каждый из которых он тем не менее сдал на высшую оценку), Молли хмурясь, думала о том, что носи ее сын фамилию не Хупер, а Холмс, ему возможно было бы куда комфортнее в этом «инкубаторе английских джентльменов».
– Если хочешь, мы можем перевести тебя в другую школу. Еще не поздно. – Она не собирается становится Волумнией, губящей сына ради честолюбия (2).
Том бросает на нее негодующий взгляд. Он не трус.
– Итон – это сборище папенькиных сынков. Уверен, именно об этом их первый вопрос, если твоя фамилия не говорит за тебя. Я все продумал. Скажу, что мой отец был наполовину французом – как раз и второе имя сгодится – и похоронен на континенте. Достаточно для того, чтобы они от меня отвязались.
– Если тебе так будет легче, – Молли касается еще по-детски чистой кожи лба, спускается по переносице и легонько бьет по кончику носа.
– Спасибо, – очень тихо говорит Том и касается ее щеки коротким поцелуем.
(1) В Итоне академических периоды по традиции называются «половинами»:
– Михайлова половина, с начала сентября до середины декабря.
– Постная половина, с середины января до конца марта.
– Летняя половина, с конца апреля до конца июня – начала июля.
(2) Героиня трагедии «Кориолан»
========== Часть 3 ==========
Привычная жизнь Молли дает крен, когда осенью 2009 года она переходит на работу в Госпиталь св. Варфоломея.
Майк Стенфорд осторожно берет ее под локоток, направляя в переплете коридоров, и доводит до еще одного рабочего места.
– К пользованию лабораторией помимо основного персонала допускаются студенты и некоторые внештатные сотрудники… Строго говоря, на данный момент только один – внештатный консультант Скотланд-Ярда. Хм, похоже он здесь, сейчас и познакомитесь.
Ее спутник толкает сдвоенные двери, и они попадают в лабораторию. Высокий брюнет, пренебрегший внутренним распорядком и не надевший белый халат поверх костюма, словно скроенного по его мерке, еще несколько мгновений не обращает на визитеров никакого внимания. Отслеживая время по секундной стрелке дорогих часов, он заканчивает свой мини-эксперимент и наконец поднимает глаза.
Не сразу. Не сразу Молли узнает его, но все-таки раньше, чем Майк представляет их друг другу. Она дергается и ее локоть выскальзывает из чутких пальцев.
– …Хупер, наш новый ведущий патологоанатом, – слова доносятся до ее уха искаженно, словно через толщу воды. – Мистер Холмс, консультирующий детектив…
Майк еще что-то говорит, но все внимание Молли приковано к Шерлоку. Тот небрежно кивает Стемфорду, но взгляд сосредоточено и методично скользит по фигуре женщины – от точки к точке. Молли кажется, что ее читают, и от этого становится неуютно. Удовлетворив интерес, Шерлок отворачивается.
– Я здесь частый гость, так что мы еще успеем привыкнуть к друг другу, а теперь простите, мне нужно вернуться к работе, – произносит он, возвращаясь к химикатам и пробиркам.
Молли закусывает губу, чтобы не выдать вздох (облегчения или разочарования, она не решила). Не узнал.
Поначалу она избегает детектива (детектив, он теперь детектив! Кто бы мог подумать), стараясь планировать свое расписание так, чтобы не пересекаться с ним ни в лаборатории, ни в морге. Впрочем, очень скоро Молли понимает, что никакое расписание Холмсу не указ. Пользуясь своим уникальным статусом он имел привычку не только приходить в госпиталь, когда потребуется, но и подчинять своей воле медперсонал. Давно недовольные таким положением вещей коллеги Молли быстро смекнули, на кого можно скинуть несносного консультанта Скотланд-Ярда. Так она вдруг становится записным помощником Шерлока. Обычно эта помощь заключается в банальных «принести», «открыть», но иногда и ей перепадает и что-то интересное. Отношения у них складываются непросто – Холмс довольно резок в оценках и суждениях и кажется на первых порах считает, что мисс Хупер к нему неравнодушна (безосновательный страх быть узнанной сковывает ее в его присутствии, холодит сердце и путает мысли). Но постепенно Молли перестает теряться и мямлить, обретая спокойную уверенность и доказывая, что не зря занимает свою должность. Она изучает своего старого-нового знакомого, исподтишка подглядывая за ним во время работы, слушая его разговоры с приветливым инспектором Лестрейдом, пытаясь уловить и понять ход его невероятно быстрых мыслей. Иногда, засидевшись на порцией спагетти из больничного кафетерия, она размышляет: как бы сложилась ее жизнь, если бы… И быстро отгоняет ненужное мечтание.
Спустя пару месяцев Молли встречает у работы шикарный черный автомобиль. Красивая женщина, дежурно улыбаясь, приглашает ее внутрь. Вздохнув, Молли ныряет в салон. Майкрофт, в отличии от своей помощницы, не теряет времени на натянутое дружелюбие.
– Мисс Хупер.
– Мистер Холмс, – отвечает она и тут же продолжает, стараясь перехватить инициативу: – Вы можете быть спокойны. Шерлок не узнал меня. Я в свою очередь, не считаю нужным напоминать ему.
– Да, у моего брата особый способ хранения информации, – кивает старший их Холмсов и на мгновение поднимает глаза к потолку, как бы в задумчивости. – Срок нашей договоренности истек с наступлением шестнадцатилетия Томаса, и более вы ничем со мной не связаны. Но, опираясь на наше долголетнее и плодотворное сотрудничество, я бы хотел попросить вас об одолжении. Смените место работы. Обещаю, это не доставит вам неудобств.
Молли, предвидевшая такую просьбу, крепко сжимает сложенные замком пальцы.
– Даже если он когда-нибудь вспомнит меня, ему неоткуда узнать о моем сыне.
Майкрофт оценил сделанное на слове «моем» ударение еще одним кивком. Ободренная этим успехом Молли продолжает:
– И потом, это вовсе не моя вина, что ваш брат выбрал…
Следующим утром Молли приходит на работу в отличном настроении – ей удалось остаться на своем месте. Она знает – если бы Майкрофт на самом деле почувствовал, что непредвиденная встреча может грозить раскрытием тайны, которую он оберегал в течении стольких лет или иной неприятностью, он бы незамедлительно сделал так, чтобы ее уволили. Но Холмс был прав – их договор истек, и если бы Молли хотела, она, ничем не рискуя, могла бы открыться Шерлоку в первый же день.
– Доброе утро, – знакомый голос прозвучал над самым ухом в тот момент, когда она пыталась открыть дверь секционной, зажимая в одной руке папки с делам и держа в другой высокий стакан с кофе.
– Доброе, – откликнулась Молли, наконец справившись с замком. На щеках у нее вспыхнуло по пунцовому пятнышку. «Все дело в его одеколоне, слишком душный аромат», – быстрая мысль не в силах оправдать вдруг участившееся сердцебиение.
Входят они вместе. Шерлок, опережая на пару шагов, вдруг разворачивается и спрашивает:
– Сколько вам предложил мой брат?
Стаканчик падает из рук, крышка звонко отлетает и содержимое, по удаче не забрызгав светлые брюки, заливает кафельный пол. Уставившись на кофейную кляксу Роршаха, Молли осипшим голосом произносит:
– У меня все время так. От неожиданности руки слабнут. Поэтому в хирургию путь заранее был заказан. – Она с трудом поднимает потяжелевшую голову и испуганно смотрит на детектива. Да. Он же черт возьми, консультирует Скотланд-Ярд! Он знал, все это время знал.
– Майкрофт не в первый раз такое проворачивает, – качает головой Шерлок. – Но похоже в этот раз его «беспокойство» до смерти вас напугало. Итак, сколько же он предложил за шпионаж?
– Простите, – лепечет Молли, сбитая с толку.
Холмс берет марлевую салфетку и бросает ее на пролитый кофе. Белая ткань мгновенно пропитывается светло-коричневым раствором. Наблюдая за этим, как за интереснейшим опытом, детектив поясняет:
– Вчера вечером я заметил одну из машин, состоящих при ведомстве Майкрофта – так зовут этого зануду с зонтом – на парковке госпиталя. Приехал он не по мою душу, а затем чтобы завербовать человека, который бы поставлял ему свежие новости обо мне. Ему удалось?
– Нет, – Молли выдавила улыбку и облизала губы, – мы не сторговались.
Самообладание возвращалось с трудом. Руки еще подрагивали и во рту было сухо. Как же глупо.
– Жаль, могли бы поделить выручку, – вроде бы улыбается Холмс. – Кстати, Молли, вы не знаете никого, кто бы хотел напополам снимать квартиру?
========== Часть 4 ==========
