Текст книги "Эхо (СИ)"

Автор книги: catpeople

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Если ты никому об этом не расскажешь, все будет нормально, – спокойно и четко отвечал Том. – Я подписывался своей фамилией, но так уж вышло, что она совпадает с фамилией доктора Хупер. Официально все проводимые исследования записаны на нее.

Николь поднялась на ноги. Ее карие глаза гневно мерцали.

– Это произвол похуже того, что творит Холмс. Любой адвокат, узнай об этом, разобьет в пух и прах версию обвинения. И это в стенах такого уважаемого заведения.

– Тебе напомнить, что я ни разу не ошибся? – сравнение с Холмсом было приятным и неприятным одновременно. Полюбоваться на работу набирающего популярность сыщика Тому пришлось, но характерами они так и не сошлись. Том делал свою работу и без присущего Холмсу пафоса и пренебрежительности к остальным участникам процесса.

Ник молча подхватила сумку и вышла вон из комнатушки над секционной.

Октябрь, дождливый, превращающий золото деревьев в неопрятную массу под ногами наступил быстро. Том был загружен учебой по макушку и на этот раз работал увлеченно, до изнеможения. Он определился с профессией и хочет получить приличный балл для поступления в Кембридж.

В вечер, когда ему исполняется семнадцать, он устало брел не в сторону Итонского общежития, а домой. По традиции отмечать праздник в кругу семьи.

– Здравствуй, дорогой, – мама мягко поцеловала его в щеку. – Сегодня мы пригласили еще одного гостя.

В коридоре показалась Николь. Сердце Тома сначала замерло, а потом начало биться о ребра как сумасшедшее. Он не видел ее с последнего дня в Бартсе. Он и не думал, что так скучал.

– Привет, – от волнения у него даже голос сел и Том после фразы откашлялся, пытаясь привести его в порядок.

– Надеюсь ты не сердишься. Я увидела, как доктор Хупер несет торт, спросила о поводе и вот я здесь. – Ник неловко взмахнула руками, показывая, что капитулировала перед уговорами Молли. Улыбнулась. Ослепительно, так как только она и умела. И, вдруг быстро наклоняясь, оставила малиновый бантик поцелуя на его щеке. – С днем рождения, Томас.

В конце вечера они, оставшись вдвоем в гостиной, пили чай с тем самым тортом. Шоколадная и ванильная начинка.

– У тебя замечательная семья, такая дружная, – Ник задумчиво ковыряла ложечкой свой кусочек десерта.

– Ты хочешь о чем-то спросить, – Том отхлебнул из чашки. Еще во время работы в Бартсе, он наловчился распознавать ее эмоции и мысли.

– Неловко как-то, – она смущенно улыбнулась. – Да и не к чему. Просто пустое и никчемное любопытство.

– Значит хотела спросить о моем отце. В этом нет никакой тайны. Я его никогда не знал. Но как ты верно заметила ранее, у меня замечательная семья. Я обошелся и без его воспитания.

– И тебе никогда не хотелось узнать кем он был?

– Я считал это оскорбительным по отношению к своей матери, – Том пожал плечами. – Когда мне было пять, мой дед довольно определенно объяснил мне ситуацию, не делая скидок на возраст. Считал меня сообразительным не по годам. Отец был для меня некой абстрактной фигурой, я ничего не чувствовал по отношению к нему. Ни ненависти, ни злобы, ни любопытства.

Они некоторое время молчали. Том пальцем собирал крошки на белом блюдечке.

– Впрочем, – он бросил взгляд в сторону открытых дверей. Молли в кухне мыла посуду. – Пару лет назад я был близок к тому, чтобы узнать его имя.

Ник посмотрела на него с интересом. Что ж, именно ради этого открытого взгляда, ждущего продолжения истории, Том это и сказал. Он наклонился над столом, сократив расстояние между их лицами и глазами показал в сторону кухни. Николь кивнула и также склонилась, готовая внимательно слушать.

– После смерти деда, я сидел у него в кабинете, разбирал черновики научных статей, другие бумаги и записи, и нашел канцелярскую папку с финансовыми расчетами. Пролистал ее без интереса, пока не наткнулся на отдел с маркером «Томас». Там были документы, свидетельствующие о денежных переводах за пятнадцать лет. Никаких имен. В графе «Отправитель» значилось фонд «Т.В.Х.». Это мои инициалы. Некто еще до моего рождения стал материально поддерживать мою семью.

– Там должно стоять имя учредителя фонда, – прошептала Ник.

Том покачал головой.

– Думаю существует более полный пакет документов, включающий договор между сторонами. Но в этом файле такого не было. Было другое. В девяносто четвертом передача денег была осуществлена с помощью чека. И вот там имя стояло. – Юноша принял прежнюю позу, откинувшись на спинку стула.

– Имя твоего отца?

– Я не знаю. Я захлопнул папку, так и не прочитав подпись. Возможно это было имя моего отца. Или его родителя. Думаю, он был также молод как и мать. И вряд ли смог бы сам выплачивать ежегодное довольствие на содержание своего ребенка.

– Я бы не справилась. Я бы посмотрела. И знаешь, – она легко щелкнула Тома по носу. – Кто бы это ни был, он заслуживает благодарности, не так ли?

– Сумма могла быть равнозначной той, которую получила бы моя семья в ходе судебного процесса по признанию отцовства . Так что, – Том опять пожал плечами. Но этот жест на тот раз показался Ники деланным. В голове Хупера вдруг всплыли строчки за две тысячи третий. В тот год выплат было несколько – две стандартные, в феврале и августе. И одна в октябре, незадолго до его дня рождения. В тот год деду поставили страшный диагноз и у семьи Хупер начались непростые времена. Было ли это совпадением или таинственный создатель фонда «Т.В.Х.» действительно сострадал бедам его семьи?

– Он никогда не выходил со мной на контакт, – Том протянул эти слова, изучая поверхность стола. – У него наверняка своя семья, карьера, репутация.

– Или он просто не знает о твоем существовании, – Николь подперла подбородок кулачком. – Если ты прав, и расходы оплачивал кто-то другой…

– Звучит маловероятно, – скептично заметил Том.

– Я бы могла найти его по номеру счета.

– Это незаконно. Хочешь ко мне, в компанию нарушителей процессуального порядка? – он хмыкнул и закончил этот разговор, осушив свою чашку с чаем.

Но идея, зароненная Николь, никуда не делась. Он возвращался к ней снова и снова, словно к вещи без места, которая то и дело попадается на глаза. Что это был за человек? Где он сейчас, кем был и кем стал. Похож ли на него Том? Нашлась бы у них тема для разговора? Мог бы он гордиться своим сыном или все эти годы он был лишь тайным бременем? Спустя месяц Том нашел папку и, вздохнув, открыл для себя имя, подписавшего чек человека. «Майкрофт Холмс». Это ни о чем ему не говорило. Фамилии Холмс до встречи с интернет-детективом он не слышал. Мысленный мостик, переброшенный к Шерлоку, помог определиться с решением. Ясно, с помощью гугла этого человека не найдешь, но и обращаться к Николь Том и не думал. Незаконное использование полномочий могло навлечь на офицера Бехари беду. Было бы куда проще пойти прямо к матери и поставить вопрос ребром, но Том не хотел тревожить ее только ради удовлетворения собственного растормошенного любопытства.

Он опять неуверенно подносит руку к звонку, когда дверь распахивается. На пороге стоит доктор Уотсон, застегивающий манжеты рубашки. Том мысленно отмечает, что рубашка новая, только что из упаковки: тонкие складки видны вдоль полочек и на рукавах, и доктор собирается на встречу, скорее всего свидание.

– Простите, – произносит Том вслух. – Я не вовремя.

– Ты ходишь кругами уже минут десять, я решил помочь тебе определиться, – с улыбкой Джон приглашает посетителя в дом. На лестнице он спрашивает Тома о цели визита. Юноша говорит, что пришел к Холмсу, и доктор кивает, довольный тем, что распознал клиента.

Когда они располагаются в гостиной (несмотря на то, что Шерлока дома нет, Джон предлагает Тому присесть на стул, а не в кожаное кресло у камина), Уотсон произносит:

– Как видишь, мистера детектива на месте нет, но я внимательно тебя выслушаю. Что случилось, Том? – вопрос звучит с искренней симпатией в голосе.

– Возможно так даже лучше. Что Шерлока нет. Он бы счел это сентиментальной скукой, – Том взмахивает в воздухе тонкой пластиковой папкой, – но возможно вам, Джон, удастся убедить его в обратном. Я ищу своего… отца, – он произносит последнее слово отрывисто, сухо.

– Прости, – Уотсон озадаченно сдвигает брови, – разве твой….

– Лучше я начну сначала, – Хупер разводит руками и быстро излагает историю: от первой встречи с Шерлоком, при которой он обманул детектива и до финансовых документов, найденных в кабинете деда.

– Что ж, Том, я не считаю это сентиментальным и даже не спрашиваю, почему ты не обратишься напрямую к Молли, то есть, к маме, – Джон несколько теряется, все еще осознавая этот факт, – но я постараюсь тебе помочь. Шерлоку даже не обязательно знать об этом разговоре.

– Хорошо, – Том поднимается на ноги, он явно рад, что разговор вышел коротким и даже не спрашивает, как доктор собирается это провернуть. Он отдает Уотсону папку, благодарит, коротко пожав руку, и уходит.

Джон, у которого еще есть время до выхода из дома, открывает ксерокопии документов, принесенных – кто бы мог подумать! – сыном Молли Хупер и замирает. В отличии от Тома, подпись и имя на чеке ему хорошо знакомы. Он подносит изображение едва ли не к самому носу и уверенно кивает сам себе. У заглавной «Х» характерный завиток на левой «ножке». Уотсон аккуратно убирает бумаги обратно в папку. Какое странное, удивительное и даже несколько пугающее совпадение. Сколько было Майкрофту в девяносто третьем? Двадцать шесть-двадцать семь. Мог ли он уже в то время покрывать кого-то из сильных мира сего? Или в этом замешана непосредственно семья Холмс? Шерлок никогда не говорил, что знал Молли до встречи в Бартсе. Черт, да он даже с Томом ошибся. Ошибся ли? Вопросы сыпятся градом, и доктор решает отложить их решение по крайней мере до завтрашнего дня. Он поднимается к себе в спальню, прячет папку в шкафу, между полотенцами, и собирается на встречу с Жанетт.

========== Часть 8 ==========

Перебирая содержимое платяного шкафа, в поисках соответствующего наряда к Рождественской вечеринке в Итоне, Молли с ностальгией вспоминает те времена, когда могла залезть в гардероб Ренди и выудить что-то подходящее к случаю. Ренди теперь живет на Калифорнийском побережье, нянчит двух девчонок, рожденных в браке с Голливудским продюсером и щеголяет на ковровых дорожках кинонаград в туалетах от модных домов. Набор одежды самой мисс Хупер не сильно изменился с шестнадцати лет: футболки, джинсы, несколько кардиганов, две пары универсальных рабочих брюк. Платьев было два – черное, с серебристой каймой и в стиле Одри Хепберн с цветочным принтом. Второе нравилось Молли больше, но оно подходило скорее для летних пикников и барбекю. Вздохнув, она убрала его обратно. Ей бы не пришлось решать эту задачку, если бы Рождество в этом году проходило как обычно, в кругу семьи. Они бы все надели традиционные свитера с праздничными узорами, распаковывали подарки, пили пунш и играли в бридж. Малыши Чарли спели бы пару Рождественских гимнов, Том бы аккомпанировал им на фортепьяно. Но брат со всем семейством, прихватив маму в качестве няньки, отбыл на горно-лыжный курорт в Альпах. Том предложил пойти на официальную вечеринку в школе (очевидно, сам он планировал продолжить празднование в общежитии Итона, с однокурсниками, бросив свою мать на произвол судьбы). За неимением выбора, Молли согласилась. Она вернется не поздно и еще поболтает по скайпу с Ренди, пока та будет мариновать праздничного гуся.

Телефон булькающе известил о новом сообщении. Джон приглашал ее заглянуть на Бейкер-стрит. «Шерлок обещал сыграть на скрипке», – значилось в постскриптуме. Что ж, подарков у нее хватит на всех, и как раз будет время перед концертом в Итоне.

Свой выбор она в итоге останавливает на вишневого цвета водолазке и серой твидовой юбке, не весть как затесавшейся в ее гардероб. Дополнив это жемчужной ниткой, остается вполне довольна отражением.

Просмотрев короткий список гостей, приглашенных к Джону и Шерлоку, прикидывает количество подарков. Тревожится за Лестрейда – обычно в это время он уезжает с женой из города. Наспех упаковывает в цветную бумагу мелкие сувениры, свечи и сладости. Холмсу Молли собирается преподнести несколько экстравагантный презент – пузырек полировки для натуральных костей, который она «позаимствовала» из кабинета антропологов. Все подарки она складывает в один большой бумажный пакет, чуть не забыв про главное – подарок для сына лежит завернутым уже несколько дней.

На Рождественский гимн в исполнении Шерлока она опаздывает. Стоит под окнами, вслушивается в звуки скрипки, идущие со второго этажа. Спешащие по своим делам прохожие то и дело толкают ее в плечо, но Молли не обращает внимания. Перед глазами стоит картина из несбыточного будущего: Шерлок и Том играют вместе. Для нее. Мираж исчезает, когда кончается музыка. Сбросив наваждение, Молли поднимается на крыльцо и открывает незапертую дверь. В украшенной гостиной полыхает камин и витает запах рождественского печенья, но атмосфера не слишком праздничная. Раздраженный Холмс, словно Гринч сидит в отдалении ото всех и портит своими комментариями каждый вежливый вопрос Молли к присутствующим. Тогда она «случайно» роняет фразу, задевающую самого Шерлока. Тот дергается и поворачивается к ней всем корпусом. «Ну, понеслась», – Молли лишь улыбается и отпивает вина, зная, что сейчас ее ждет разбор всех прегрешений. Но к фразе, слишком громко и грубо прозвучавшей в уютной обстановке, она готова не была.

– У тебя новый дружок, Молли? Поздравляю.

– Прости, что, – она закашливается, чуть было не подавившись. Кажется миссис Хадсон возмущенно восклицает, а Грег предлагает Шерлоку выпить, но Холмса не остановить.

– Бросьте, разве вы не видите, она идет на свидание! И с подарком. Красивая лента, бант, – Шерлок встает со стула и с улыбкой, которая касается только его губ, подходит к ней. – Это для кого-то особенного? Ведь все остальное оформлено на скорую руку.

Внутри Молли все холодеет и она с замиранием сердца смотрит как рука Шерлока тянется к пакету, полному свертков. Кажется он что-то говорит насчет помады и совпадения цвета оберточной бумаги. Ох, ну откуда ему знать, что эта помада даже не ей принадлежит. Кажется ее забыла жена Чарли в свой последний визит. Кэрол брюнетка и ей идет алый оттенок, а Молли накрасилась из чистого любопытства.

Время вдруг начинает тянуться медленно, будто во сне. Молли видит, как Шерлок берет в руки коробку, вертит ее в руках, продолжает что-то говорить. Но смысл слов до нее не доходит. У Молли ощущение превью. Ей представляется, что информация, содержащаяся в визитке, сработает как пружина, выпускающая в пинболе маленький шарик.

Она знает, когда Шерлок откроет маленькую открытку, прикрепленную к ленте, многое изменится.

========== Часть 9 ==========

Холмса в этот день раздражало абсолютно все: предпраздничная суета, идиотский свитер Джона, отсутствие возможности поставить новый эксперимент («Только не в Рождество, Шерлок!»), игрушечные оленьи рога, которые миссис Хадсон грозилась на него одеть, сама будущая вечеринка, на которую Джон созвал «наших друзей». Апофеозом театра абсурда стало то, что сославшись на праздник, отказался приехать сантехник, на которого возлагались надежды по ремонту взбесившегося крана в ванной комнате Шерлока. Проклиная празднолюбивый обслуживающий персонал, детектив поднялся в спальню Джона, чтобы принять душ в его ванной. Самого Уотсона не было – он отправился встречать Жанетт. Как будто эта девица была обездвижена или не знала, где находится Бейкер-стрит. Шерлок без стеснений выдернул из глубины шкафа доктора свежее полотенце, а вместе с ним и синюю пластиковую папку. Документы Джон хранил в верхнем ящике письменного стола, запираемом на ненадежный замок, – это Шерлок выяснил, когда искал его свидетельство о рождении. Почему же эти бумаги лежали в бельевом шкафу? Потому что Джон знал, что Шерлок знает, где он держит документы. Холмс открыл папку, просмотрел несколько листов. Финансовые отношения между неким фондом и физическим лицом за несколько лет. Ксерокопия чека за февраль 1994. Подпись. Что за черт. Что это за дело старший из Холмсов решил поручить Уотсону? Шерлок хмурится. В памяти всплывают обрывки вопросов, которые задавал Джон в течении двух недель. Дается это с трудом, ведь все, что не касается действительно важных дел Шерлок воспринимает как повторяющиеся бессмысленные звуки. Он сосредоточился. В последнее время Уотсона интересовала личная жизнь братьев Холмс. Он что-то спрашивал об отношении к детям, семье, женщинам. Шерлок поморщился. Точнее восстановить информацию не получалось. Он считал, что любопытство напарника связано с нестандартной ситуацией «Ирен Адлер», но похоже ошибался. Ни одной более-менее логичной версии в голове не возникало и Шерлок раздраженно захлопнул папку. Возможно ледяной душ прочистит мозги.

Возможности поговорить с Джоном тет-а-тет так не представилось.

Теперь Шерлок улыбается, следит за бокалом домовладелицы и принимает похвалы от Лестрейда, чествующего его за высокий процент раскрываемости в Скотланд-Ярде.

Настроение стремительно портится. Подружка Джона невыносима скучна, взаимная вежливость превышает все возможные пределы, и у каждого из присутствующих есть повод скрывать что-то совершенно непраздничное. Как, например, тот факт, что жена инспектора по-прежнему ему неверна.

Когда порог гостиной переступает Молли, терпение почти на нуле. Шерлок пробегается по ней быстрым взглядом. Отмечает нестандартный набор одежды, нитку бус, помаду очередного неподходящего ей цвета. На Молли глаз детектива практически отдыхает – она открыта и понятна. Но ее неловкие попытки завести диалог раздражают еще больше. И Холмс не выдерживает. Начинает эту браваду, выхватывает из пакета «тот самый» подарок. Прикидывает, может ли он знать ухажера Молли. Очередной служебный роман?

Подушечки пальцев скользят по гладкой поверхности. Прикрепленная к ленте карточка раскрывается. На глянцевой белой бумаге аккуратным почерком Молли выведено:

«Тому, в Рождество. С любовью, мама».

========== Часть 10 ==========

Если Молли казалось, что окружающая действительность вдруг замедлилась, то на Шерлока простая поздравительная надпись производит другой эффект. Мысли проносятся с невообразимой скоростью, оказывая странное воздействие на организм. Пульс учащается, на висках (Шерлок буквально ощущает это) появляется тонкая пленка пота, руки охватывает мелкая дрожь. Все внутри кричит, что он в трех секундах от понимания чего-то действительного важного, странного и невозможного.

Холмс всегда считал инсайты, озарения – уделом людей небольшого ума. Такой тип мышления – это петарда в куче опавшей листвы: может и поможет найти спрятанное, но наведет жуткий беспорядок в чертогах. Однако и в жизни детектива были ситуации, когда неожиданный, наполовину интуитивный прорыв помогал найти верное решение. Так было, когда потребовалось в течении пяти секунд связать хобби убитого охранника галереи и подделку, выдаваемую за работу кисти Вермеера.

Первое.

Том Хупер – сын Молли. Очевидное семейное сходство и поблажки получаемые в течении всей его практики в Бартсе. Ранее гипотеза была отметена, так как ранняя беременность не ложилась в психологический портрет скромного патологоанатома. Сколько ей было? Шестнадцать-семнадцать. Отчего-то начинает больно сосать под ложечкой, когда Холмс пытается представить Хупер в этом возрасте.

Второе.

Шерлоку всегда нравилась метафора о прошлом и опилках. Невозможно пилить опилки. То же самое происходит с прошлым. Когда вы начинаете беспокоиться о том, что уже случилось и закончилось, вы просто пытаетесь пилить опилки(1). Он действительно легко уничтожал информацию, не представляющую интереса. В том числе, из собственного прошлого.

Девочка. Девочка в черном платье. Он протягивает ей апельсин и представляется. И она в ответ произносит свое имя. Только имя. «Молли». Эта короткое видение обжигает, причиняет почти физическую боль, и Шерлок старается ее отогнать. Но память повинуется не сразу, успев показать в деталях давно забытый вечер. Шерлок не хотел вести себя подобно своим недалеким сокурсникам, с которыми он пришел на вечеринку. Но молодое тело контролировать куда сложнее. И эта девочка. Очаровательная и умная. С ней было так легко, так привычно, так…. На утро он решил, что это самый обывательский поступок, какой он мог совершить. Он ушел, ни на секунду не задумываясь о последствиях.

Третье. Последствия.

Бумаги из спальни Джона. Майкрофт, в течении семнадцати лет оплачивающий счета фонда «ТВХ».Тот день, когда Шерлок увидел Молли, садящуюся в его автомобиль…

Последствия.

Незначительная деталь. Размышляя над чем-то или сидя за лабораторной документацией, Том Хупер, сложив руки замком на уровне лица, закусывал ноготь оттопыренного большого пальца. Знакомая Шерлоку до зуда в кончиках пальцев дурная привычка, которой он страдал в юности, пока не преобразовал положение рук в «молитвенный жест».

Шерлок делает судорожный вдох. Поднимает взгляд на собеседницу. Карие глаза Молли Хупер полны тревоги и понимания. Холмс пытается что-то сказать, но этот момент в тишине гостиной раздается чувственный стон Ирен Адлер.

(1) Цитата Карнеги.

========== Часть 11 ==========

Земфира – Кофевино

Шерлок берет протянутую братом сигарету, чуть прислушиваясь к его словам. Затем резко перебивает:

– Том Хупер.

На лице Майкрофта лишь на миг возникает выражение досады. Но не удивления. Они стоят в коридоре госпиталя, после того как дежурный врач продемонстрировал им тело покойной ныне Ирен Адлер. Позже, Шерлок спишет свою ошибку на нестабильное эмоциональное состояние.

– Этим и должно было кончится. Надо было сразу решать вопрос об устройстве мисс Хупер на другую работу, – старший Холмс, подумав, вынимает сигарету и для себя.

– Почему ты не сказал, – предложение не звучит как вопрос и Майкрофт отвечает в тон:

– Разве требуются объяснения. – Щелчок. Дым, выпущенный к потолку.

Шерлок по-прежнему вертит свою незажженную сигарету между пальцев.

– Я не знаю что мне делать с этой… информацией.

– Ничего. Ты ничего никому не должен, я об этом позаботился много лет назад.

Детектив наконец прикуривает.

– Он точно Холмс?

Губы Майкрофта изгибаются в усмешке.

– Он конечно не твоя полная копия, но да. Том – Холмс. Я провел тест на отцовство как только это стало возможным.

На мгновение, в которое легкие наполняются ядом, возникает пауза. Затем Шерлок выпаливает:

– Твой личный проект, Майкрофт? Улучшенная версия младшего брата? Когда ты явишься перед ним словно Мефистофель и призовешь на темную сторону? Где он кстати учится? В какой из этих высокородных заповедников ты его запер?

– Том учится в Итоне. По государственной стипендии, к которой я не имею никакого отношения, – с явным удовольствием и даже некой гордостью замечает Майкрофт, не оставляя сомнений в том, что это сказанное – правда. Впрочем, старший Холмс, быстро прячет личину доброго дядюшки за официальной маской, и добавляет, – Разумеется, я был бы рад, если бы Томас нашел верное применение своим талантам и уму…

– В отличие от меня, – язвительно перебивает его Шерлок.

– Не все в этом мире вертится вокруг тебя, братец, – спокойно парирует старший брат. – Вернемся к делам насущным. Телефон Адлер у тебя?

Остаток вечера Молли проводит в удивительно спокойном состоянии.

Вежливо сославшись на дела, она вынимает из онемевших рук Холмса подарок для Тома, допивает вино и покидает Бейкер-стрит под колющие спину, полные сочувствия взгляды остальных участников этого фарса. В Итоне она улыбается учителям и другим родителям, кивает, жмет руки, не слыша ни слова из того, что они говорят. Сына она видит только после двухчасового выступления. Он выходит в холл в смокинге с развязанным галстуком-бабочкой, концы которого свисают из-под воротничка белоснежной рубашки. Молли хмурится в ответ на это явное пренебрежение правилам этикета, и это первая явная эмоция с того момента, как Шерлок прочел содержимое открытки.

– Ты замечательно выступил, не стоит сейчас портить впечатление, – Молли прикрывает его своей спиной от полного людей зала и пытается завязать галстук. На концерте Том аккомпанировал школьному хору и выступил сольно, исполнив отрывок из концерта для фортепьяно Рахманинова.

–Я не собираюсь проводить здесь много времени, – Том позволяет привести аксессуар в порядок, хотя и морщится, когда она слишком туго затягивает атласную ленту.

Закончив, Молли обхватывает ладонями лицо сына, вглядываясь в голубые, но не такие светлые как у его отца глаза.

– Что случилось? – Том хмурится, отнимая ее руки от своего лица, – тебя кто-то обидел?

– Все нормально. Просто минутка гордости за ребенка, – Молли улыбается, пряча затаенную в глазах грусть.

Спустя три часа она сидит на своей кухне, закутанная в махровый халат, наедине с бутылкой красного. Звонил Хоббс, кричал, что разводится, и Молли всерьез задумывается о визите к бывшему любовнику, когда раздается звонок в дверь. Она открывает, не спрашивая. На плечах и в волосах у него снег. Будто перед тем как зайти, он долго топтался у входа.

– Я могу войти?

Молли сторонится, пропуская Холмса в прихожую. Шерлок стряхивает воротник пальто, оглядывается, попутно спрашивая:

– Ты одна? Я хочу сказать…

– Ты хотел спросить дома ли наш сын? – резко заканчивает за него Молли и тут жалеет о сказанном. Шерлок замирает, так и не стянув перчатку с ладони. На лице мелькает растерянность и такая неприкаянность, что его по неволе хочется пожалеть.

– Прости, – она легко проводит по рукаву пальто. Снежинки успели стаять, намочив ворс, и на ладони Молли остается влажный след, – Это прозвучало как-то… грубо. Том на вечеринке в общежитии. Сегодня он уже не появится.

Через минуту они входят в кухню и хозяйка спрашивает, отдавая дань гостеприимству:

– Кофе?

Детектив кивает. Молли на автомате начинает выполнять необходимые действия.

– Ты просишь прощения за то, что называешь вещи своими именами. Так не должно быть. – Голос у Холмса глухой, подавленный. Он точно знал, что испытывал по отношению к Майкрофту – гнев за очередную (и надо отметить крайне удачную) попытку оградить младшего брата от «проблем». Но с Молли Хупер все сложнее. На кухне повисает тишина. Молли ставит перед гостем чашку с кофе, подливает себе в бокал вина.

– Он ищет меня, – роняет Шерлок. Перед тем как отправится на опознание, он успел переброситься парой слов с Уотсоном. Джон рассказал о визите Тома и успел выкрикнуть в спину уходящего детектива: «Это ты?!».

Молли выслушивает и замечает:

– Знакомства не будет, – голос у нее ровный, бесстрастный. Она делает глоток, ставит бокал на стол и поднимает глаза на Шерлока. Вместо ожидаемого облегчения в его взгляде она сталкивается с досадой.

– То есть все останется как есть? – он медленно проговаривает каждое слово и Молли, уже достаточно хорошо его изучившая, понимает – за этим медленным темпом скрывается нарастающее раздражение.

– Не понимаю, чем ты недоволен.

Шерлок поднимается и начинает расхаживать в небольшом пространстве, барабаня пальцами по кухонным поверхностям. Она наблюдает за ним некоторое время, как кошка за двигающимся предметом.

– Тебе не обязательно делать из этой песчинки жемчужину, – должно быть действует алкоголь – Молли чувствует себя гораздо раскованней. – Я имею виду… Тебе вовсе не обязательно что-то предпринимать в связи с этими, вновь открывшимися обстоятельствами…

Холмс останавливается и твердо произносит:

– Это не тебе решать. Ни тебе, и ни Майкрофту. Если Том хочет узнать правду, пусть так и будет.

– Как благородно, – фыркает Молли, со стуком ставя бокал на стол и поднимаясь с места. – И ты думаешь этим и кончится? Вы пожмете друг другу руки, представитесь – снова! – и разойдетесь по своим делам. Так ты себе это представляешь? – говоря она приближалась к Шерлоку, заставляя того тесниться спиной к холодильнику. – И тебя не волнуют какие-то там чувства, которые может испытывать мальчик? Не волнует, то, что захочет узнать тебя, а также еще тысячу вещей, начиная с той, почему я скрывала твое имя. Да, несмотря на то, что он твой сын, у него есть так называемое сердце, и я не дам разбить его.

Ей приходится задирать голову, чтобы смотреть Холмсу в глаза. Немыслимо, что несколько часов назад она мечтала увидеть их вместе, исполняющих рождественский гимн, а сейчас, когда многолетняя мечта о знакомстве сына и отца может сбыться… готова сделать все, чтобы этого не допустить.

Шерлок смотрит сверху вниз на полыхающее румянцем лицо Хупер, на ее плотно сжатые вишневые губы и находит, что противоречить ей в данной ситуации непродуктивно.

– Пусть будет по-твоему, – детектив поднимает руки, признавая капитуляцию, и Молли отходит на шаг. Освободившись, Холмс молча выходит из кухни, а через несколько мгновений и из дома.

Когда дверь за ним захлопывается, Молли швыряет бокал с недопитым вином в раковину, и тот разбивается, оставляя царапины на эмали.

========== Часть 12 ==========

Они вновь встречаются только после Нового года. Молли спотыкается, входя в лабораторию, едва не роняя поднос с пробирками. Холмс на секунду отрывается от окуляров мини-рентгена, за которым сидит, и кивает ей.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, – также холодно приветствует его Молли и отворачивается, чтобы подготовить инструменты для собственного исследования. Она давно перестала злиться на Шерлока и сама страдала от угрызений совести, но пойти на попятную не могла. На кону стояло спокойствие Тома, которым нельзя было играть.

Молли тянется к шкафчику, что за спиной детектива и непроизвольно заглядывает ему за плечо.

– Ты что, просвечиваешь телефон подружки? – вырывается у нее недоуменный вопрос. Шерлок оборачивается, их взгляды сталкиваются, и Молли краснеет. Холмс впрочем не выглядит ни смущенным, ни сердитым.

Патологоанатом разводит руками:

– Глупости все делают, – она вкладывает в эту фразу гораздо больше, чем просто сожаление за неуместное любопытство.

Шерлок кивает куда-то в пустоту, медленно произносит:

– Да, глупости делают все, – и возвращается к своим делам.

Молли молча следует его примеру.

Когда с камерофоном Ирен Адлер покончено, Шерлок покидает опустевшую лабораторию и спускается в морг в надежде найти Молли. Ему бы стоило извиниться за свое поведение. В конце-концов, Молли во всем этом виновата была меньше всего.

Но внизу он внезапно обнаруживает Тома и помощницу Донован, стоящими над не до конца прикрытым простыней трупом белого мужчины.

– У вас новый консультант, мисс Бехари, – преувеличенно корректно обращается он к молодому полицейскому. Пара вздрагивает.