Текст книги "Одна судьба на двоих 3. Часть первая (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

– Глупая. Ты как всегда всё перевернула с ног на голову. Знаешь, мне на свой статус… Моя дочь – это моя дочь и семья для меня превыше всего.

– Пап, но я не одна у тебя. Кроме меня и сына, у тебя есть ещё две дочери, которых и ты любишь, и они тебя. В чём проблема?

– Ага. Знаешь, Мара, лучше бы не вспоминала о их существовании. Одна меня замучала с просьбой убедить мать, что бы мы напутствовали это жуткое недразумение, а не девушку, мою дочь, на повторение твоего бузумства. А младшая, так та вообще категорически заявила, что именно она станет первой, любимой и главной женой парня, которого и не видела ни разу. Мол, все остальные слишком стары для ЕЁ избранника.

Мара захохотала так, что из её глаз полились слёзы.

– Пап, действительно две дурочки, которые боятся остаться одинокими, завидуя старшей сестре, повторяя за мной, не думая ни о чём. Ты, между прочим, если зайдёт разговор, скажи Ади, что платье для обряда станет вновь полноценным только через пять лет после того, как я или умру, или выйду замуж. Не раньше. Пусть не мечтает.

– Ну-ну. – Мужчина вынул одну руку из пальцев дочери и погладил ту по голлове. – Вот и не знаю – то ли процесс с Вашим воспитание упустил напрочь, то ли вообще ничего не понимаю в жизни. Особенно, что касается вопросов взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Ну как так можно, скажи? Вы все с ума посходили? Что в нём такого, что не можете найти среди наших парней? Что, он чрезвычайно умный? Гений в медицине? Человек, обладающий выдающимся Даром?

Девушка посмотрела на отца.

– Пап. Скажи честно. А разве то, что ты только что назвал, к нему не относится? Или в тебе говорит уязвлённое самолюбие? То, что Антону чуть больше тридцати, а он по силе и яркости Дара намного сильнее тебя? Причём, не только в ментальном плане. Да, он не физик как ты, а врач. А у нас есть хоть один такой врач? Не только здесь, а во всём Союзе планет? Нет. И, думаешь, почему линииста Найсиль для спасения своей «ойри», которая оказалась её старшей сестрой, пала на колени перед Советом, умоляя, что бы ей дали возможность вернуться за Антоном? Правда, его не нашла, но попросила помочь Катю, которая ей не отказала. И что в итоге? Катя ведь один раз, понимаешь, ОДИН раз увидела процесс диагности и лечения, который проводил Антон над ней самой. Поняла принцип работы и за неделю поставила тяжело раненную линиисту на ноги, причём убрала даже следы от ран. Скажи, раз Антон, по твоему мнению, один из многих, почему никто из наших врачей не смог помочь девушке? Не захотели прикасаться к Избранной даже в ранге «ойри» – телохранителя, в страхе, что рядом находится Провидица? Кстати, и нейтралы быстренько сплавили тех двоих обратно, ни на секунду не подумав, что транспортировка может добить девушку, когда увидели в ней имплант. Они-то сразу сообразили, как и наши, отмечу, что при врачебной ошибке эта искуственная штуковина в теле девушки может разнести полпланеты зараз. И что сделали? Даже не попыталсь помочь, а сразу поместили несчастную в стазис и… успокоились. А маленькая девушка с Земли даже не подумала о собственной безопасности и в подземном бункере сделала всё возможное для спасения малознакомого человека. Ты считаешь всё это нормальным? Кстати, когда Катю вернут назад? Ведь обе линиисты уже покинули нашу планету?

– Понимаешь, малышка, я ничего не мог сделать.

– В смысле? Не поняла? – Мара поднялась с колен и села в свободное кресло. – Объяснись, прошу.

– Все манипуляции земной девушки транслировались в медицинский центр, где собрались все светила медицины с трёх планет. Естественно, велась запись. Вообщем… наши ничего не поняли и Советомпланеты было решено отложить возвращение Кати домой на неопределённый срок, пока она не сможет объяснить технику излечения и не научит этой методике одного-двух наших врачей.

– Отец. Вы сошли с ума? – Мара вскочила на ноги. – Мало того, что нарушили обещанное Провидице, так вообще пошли на преступление против человека из другого мира? И что, никто из Совета не подумал о последствиях?

– Подумали, Мара. И они уже наступили, – старик опустил голову. – Оказывается, девочка успела написать своему избраннику записку, где было указано кто её забрал, куда и указала причину своего исчезновения. Более того, твой… молодой человек, после разговора с координатором, вышел из себя настолько, что в своём сообществе Одарённых перевёл наш мир из категории нейтралов в категорию враждебных. И знаешь, что самое неприятное – его предложение, вынесенное на Совет Глав сообщества, был принят единогласно со всеми вытекающими последствиями. Теперь наших людей в любой момент могут в лучшем случае задержать и поместить в тюрьму. По настоятельной просьбе координатора была проведена эвакуация почти всех наших и теперь ситуация такова, что даже центр переноса подготовлен к уничтожению. ТАМ сейчас остались лишь трое. И те находятся в десятиминутном ожидании приказа на эвакуацию. Сама понимаешь – люди не могут работать, находятся в постоянном стрессе.

– Папа. Старейшина в курсе?

– Не знаю. Он вроде отсутствует на планете, а где находится – не имею понятия.

– Но у него же есть связь, почему ты ему не сообщил о случившемся?

– Пытался. И не раз. Звонки проходят, и он точно видит, кто его беспокоит, но сам ни разу не ответил. Мне вообще непонятна эта ситуация.

– Мы можем как-то помочь Кате? Где она сейчас находится?

– В бункере под Центральным госпиталем. Надо понимать, под усиленной охраной. Девушка совершенно спокойна, не нервничает, но с вчерашнего дня категорично отказалась сотрудничать с нашими врачами, заявив, что все они – полные бездари и ничего не понимают в медицине, а по десять раз объяснять элементарные вещи ждилетантам не желает. Потребовала связь с Антоном, пригрозив, что поубивает всех, кто к ней прикоснётся даже пальцем.

– Так в чём проблема? – Мара смотрела на отца, удивляясь, что он сейчас впервые был в полной растеряности. – Дай распоряжение связаться с другой стороной и пусть предоставят возможность им обменяться хотя бы парой фраз. Неужели это так сложно?

– Сложно. Когда Антон в приказном порядке потребовал ответа о местонахождении девушки, парню было отказано в получении информации. Когда же тот пригрозил санкциями, координатор уничтожил прямую линию связи. Запись переговоров сам слышал – наш человек действвал согласно интсрукций.

– Я не понимаю, все одновременно сошли с ума? – с лица Мары схлынула кровь – она поняла, что в этот момент последняя ниточка, что имелась между двумя планетами, в любую секунду может порваться… навсегда.

– Но есть же связь с руководством России. Почему с ними не связались?

– Сначала связались и выслушали совершенно бредовый ответ, что всё в порядке и никакие договорённости не нарушены. А сегодня, буквально несколько часов назад, координатору было заявлено, что без возращения девушки всякие взаимоотношения между нами невозможны.

– Ты думаешь, это последствия действий Антона?

– Не знаю, Мара, могу лишь догадываться, что у них что-то произошло и, скорее всего, нас там не ждут и все предварительные договорённости забыты.

– Какие договорённости?

– Мы получили предварительное согласие руководства другой стороны, что бы Антон с сестрой некоторое время поработали у нас. Взамен им…

– Отец, – Мара смотрела на человека, которого всегда считала самым близким, так, словно видела его первый раз в жизини. – Ты и твои… хотели КУПИТЬ Антона и Арину у руководства той страны? Купить как вещи? Ты, отец, понимаешь, что только что сказал? Мне кажется, что у Вас всех от жадности, по-другому не могу назвать это состояние, окончательно отказал разум. Не ради знаний желали. Не ради благосостояния населения. Не ради… Жадность – вот что Вами всеми руководило. Как же... ТАМ есть такие, а у нас нет. А раз нет, надо купить или просто украсть. Ведь так и с Катей, аналогично. Поставили девочку перед выбором. Да и выбора не было – всё в виде ультиматума – ты обучаешь наших людей, а иначе здесь и сгниёшь. Мерзко и противно.

Девушка замолчала, явно обдумывая, что делать дальше и, найдя решение, пошла к двери.

– Ты куда, Мара?

Девушка остановилась, даже не обернулась.

– Я? Куда?... Туда, где находится девушка с Земли. Напуганная неизвестностью и дважды преданная людьми этого мира. Она пока одна, но ненадолго. Я буду рядом с ней, потому что знаю из-за кого и почему всё это случилось. Дам совет – позвони охране медцентра. Если меня не пустят, вернусь снова, но уже воспользуюсь личным тяжёлым снаряжением разведчика Первого класса, а что это такое – ты знаешь. Я там всё сравняю с землёй, но или попаду, куда мне надо, или погибну вместе с Катей. ЯСНО?

Девушка буквально выплюнула последние слова и выбежала из кабинета отца. Добравшись до своей комнаты, схватила в руки фон-коммуникатор. На мгновение поколебавшись, набрала номер, по которому звонила всего лишь раз, ожидая, что в этот раз – напрасная затея. Но, к её удивлению, человек ответил.

– Малышка, здравствуй. Подожди, не перебивай и ничего не говори, прошу. Я в курсе всего, поэтому одобряю твой поступок. Единственное, что попрошу – не надо никого убивать и ничего разрушать. Тебя пропустят туда, куда хотела. И ещё. Девочка, ты молодец. Мне радостно, что ты оправдываешь мои надежды. Скажу тебе одно – помоги чужой девочке, она в тайне надеется, что именно ты к ней придёшь. Обещаю – скоро всё закончится. Извини, но так было надо. Ты мне веришь?

Мара, слыша тихий голос, улыбнулась сквозь слёзы.

– Верю. Если Вам не верить, кому можно ещё?

– Действуй, девочка… – В трубке пиликнули первые ноты гимна Союза планет, и наступила тишина.

Улыбнувшись, глядя на погасший экран фона, швырнула его на кровать и выскочила из дома, направляясь к Главному медицинскому центру.

– – -

Через полчаса Мара, пройдя все многочисленные заслоны и посты охраны, на которых её даже не попросили показать карту личности с параметрами доступа, опустившись на минус двенадцатый этаж, ткнула незапертую дверь и вошла в помещение.

– Катя? – позвала девушку и, через минуту, из душевой, вытирая длинные волосы, вышла временная хозяйка. – Ты как?

– Ой, кто ко мне пожаловал? – рассмеялась Катерина. – Мара, ты в качестве кого? Надзирателя или тайного мучителя? Или моя соперница решила своим присутствием довести меня до самоубийства? Так не выйдет. Я точно ЗНАЮ, что со мной всё будет хорошо. И этого осталось ждать не так уж долго. А вообще, если честно, мне здесь грустно одной. По крайней мере, будет хоть один нормальный живой человек, с кем смогу пообщаться на множество тем. В том числе и на девичьи. Как там наверху? Живые ещё есть?

– Зачем ты так? – Мара почувствовала, что её глаза вновь становятся мокрыми. – Я не собираюсь ни контролировать тебя, ни, тем более, мучать. И я не соперница тебе, ну, может, совсем чуть-чуть.

Последние слова она произнесла совсем тихо и тут же почувствовала, как её обняли тёплые нежные руки.

– Дурилка ты картонная, как говорит Тошка. – Катя улыбнулась так, что Маре на секунду показалось, что в комнате стало чуть светлее. – Поверь, этот поганец никогда не сможет решить, кого из нас выбрать. Имею в виду одну из нас двоих. Так что будь готова к трудной судьбе, дорогая. Я знаю, милая, через что тебе пришлось пройти и что за странный обруч у тебя на шее. Так что не думай плохо об Антошке. Он, конечно, ещё тот кобель, хотя и не кобель вовсе. Просто к нам он относится по-разному. Тебя воспринимает именно как женщину, а меня… Даже не могу точно сказать как. Наверное, скорее, как свою сестру, но которая может дать гораздо больше, чем Арина. Ты чего замерла? Давай, располагайся. Ты надолго ко мне?

– До тех пор, пока тебя не вернут.

– Даже так? Круто! – Катя удивилась и захлопала длинными ресницами так часто, что Мара улыбнулась, глядя на такое чудо. – Вот видишь, всё хорошо. Места здесь полно, поэтому можешь выбирать для ночлега любую комнату из пяти. Кормят здесь не очень, но я немного пошаманила с местным пищевым синтезатором. Он поначалу пищал, ругался и трещал, но сейчас вроде смирился со своей участью и делает то, чему научила.

– Ты научила синтезатор готовить другое? Не из списка? – Мара раскрыла глаза ТАК широко, что теперь рассмеялась Катя.

– Ага. Думала, что будет сложно, но когда делать нечего, чем не забава. Например, у меня… прости, теперь у нас на обед самый настоящий борщ, а на ужин блины с вишнёвым вареньем. Понимаю, конечно, что всё это заменители, но я добилась полного сходства с оригиналом. Мой повар знает, если накосячит, мало ему не покажется.

– В смысле? – Маре казалось, что слушает бред сумасшедшего, но девушка совершенно не вылядела такой.

– Понимаешь, подруга по несчастью, – Катя хихикнула и подмигнула. – Техника – это тоже своеобразный живой организм и зная основные законы физики и понимая структуру строения и движения энергии, можно с лёгкостью перестроить всё так, как тебе надо. Одно жалко – у нас, на Земле, такое сделать нельзя – слишком слабые потоки энергии, но здесь… Есть хочешь?

– Не очень, но компанию составлю.

– Тогда внимание. МЭТР. Две порции борща. Смотри, Марусь. ТА-ДА!!!

Из кухонного блока, скрипя металлом, неожиданно выехал сам блок, высотой метра два и шириной в полштора. Мара даже заглянула под него, но ни колёс, ни паривычных сочленений не заметила. Добравшись до стола, где сидели девушки, по выдвижному транспортёру на стол были поданы две тарелки с борщом, ложки и тарелка с нарезанным чёрным хлебом.

– Спасибо, Мэтр. Вы свободны. – Катя потянула носом запах. – Спасибо. Сегодня вроде всё как надо. Возвращайся на своё место.

– Приятного аппетита, – прогудел синтезатор, и спиной вперёд вернулся туда, откуда явился.

Мара на это представление смотрела открыв рот, уронив кусочек хлеба.

– Он разговаривает??? А как он двигается? Там вроде даже колёс нет.

– Откуда знаю? – девушка зачерпнула ложкой из тарелки и закрыла глаза. – Ну вот, не зря старалась. Сегодня ещё лучше получилось. Вот не знаю почему, но тут захотелось именно борща, хотя дома его особо не жаклую. И готовила, поэтому, очень редко. Если только для гостей. Что касается движения, повторю – не знаю. Просто дала команду на исполнение, да кое-что исправила в энерговодах так, что бы центральный процессор был запитан по-полной, вот он ночь и хряхтел, думая, как лучше перестроиться. Да, варианты были, и колёса тоже, но после пары падений, я ему дала понять, что больше помогать поднимать не буду. Вот и перестроился. А что касается речи, так он стал гворить на второй день. Знаешь, не зная местного языка, как можно выюирать что сьесть? Вот он у меня на соедущий день и заговорил. Мало конечно, но для понимания хватает. А тебе, собственно, какая разница, что у него и как?

– В принципе никакой, – девушка смотрела на аппетитно уплетающую борш Катю как на что-то невообразимое, как на чудо из чудес. Хотя, попробовав то, что было в тарелке, прекратила разговор и умяла свою порцию быстрее, чем хозяйка.

– Ну как? – отодвинув от себя тарелку, спросила Катя. – Понравилось?

– Очень.

– А я готовлю ещё вкуснее, – девушка улыбнулась, и в ту же секунду погруснела.

– Ты чего? – Мара коснулась руки Кати. – Вспомнила?

– Да, хотя ни на минуту и не забывала. Так, взгруснулось. Как там мои… Тяжело им, наверное, без меня.

– Ты о работе?

– Да. Нас было трое, теперь двое. Нагрузка увеличилась, а Виктор Михайлович уже старенький, ему тяжело ночью работать. Может кого взяли на моё место? Хотелось бы верить.

– Кать. Мне шепнули на ушко, что скоро всё будет нормально и ты сможешь вернуться. Я в это верю.

– А что остаётся? Только верить в лучшее. Но поверь, я не кисну.

– Слушай, подруга, скажи, я не ошибусь, если скажу, что ты стала выше? Мы ведь дважды виделись, а сегодня это стало заметно.

Катя рассмеялась.

– Марусь. Это ведь… Так, пойдём-ка ко мне в комнату. Примем горизонтальное положение после сытного обеда и я тебе всё подробно расскажу…

Через пару минут, Катя, разметав в стороны гриву волос, глядя на которые у Мары возникло чувство зависти, стала рассказывать.

– В тот вечер, точнее, в то ранне утро, когда я лежала на Тошке… – заметив, что её соседка нахмурилась, хихикнула. – Да не было у нас ничего. Вообще не было, не куксись. Просто мы лежали и грелись в палатке – на улице снег лежал, а Антон, словно султан, просто кайфовал в окружении трёх женщин. Ну кому ещё такое может выпасть?

Увидев вновь нахмуренное лицо, перевернулась на бок и слегка щёлкнула по носу Мары.

– Ты настолько ревнивая? Это плохо. Не было у нас ничего. Ни у одной из трёх, хотя… Ладно, это к делу не относится. Двух других девчонок ты и так знаешь, Наташу и Лизу, ну, тех, кто меня притащил сюда и кого вылечила. Я тогда и не могла предположить, что это… Ладно, это тоже лишнее. Вообщем, лежали мы, болтали и грели друг друга и тут Антон меня положил на себя, лицом вверх и, как он говорит, «прогнал» от и до. Ну, в смысле, провёл диагностику. А потом я даже не поняла что произошло. Он за полчаса изменил меня, понимаешь? Нашёл дефект в генетике, причину моего маленького роста, и… исправил. И всё это я наблюдала, старакясь разобраться как он делает. Иногда он даже повторял свои действия, словно акцентируя моё внимание наособо важных аспектах. Он ведь предложил мне работу в своей клинике, поэтому и демонстировал методику, что, в дальнейшем, надо будет делать уже мне. Вот я, как бы со стороны, за всем и наблюдала. А потом у меня появилось чувство, что мы вообще стали единым целом. Нет, конечно, физически не стали, но наши организмы и сознания вроде как настроились на одну волну. Трудно объяснить словами, да и трудно понять, как это могло произойти, но Тошка сделал, поместив в меня часть себя. Хотя, думаю, о подобном слиянии даже не думал. Там и было-то всего несколько минут, но я чувствовала его как себя. Каждую клеточку, каждую мысль. И во мне потом что-то изменилось. Даже не говорю, что стала чувствовать Тошку как себя, понимать, о чём он думает и что желает. Я уже дома всё никак не могла понять, что он со мной сотворил, но, не поверишь, могла закрыть глаза и видела то, что слышал и видел он сам. Радовалась вместе с ним, когда он вытаскивал очередную щучку, как варил уху и как расстроился, что девушки не предожили ему вместе поужинать. И даже сейчас…

– Что сейчас? – Мара, ошеломлённая тем, что вывалила на него Катя, видела, как невысокая девушка с зажмуренными глазами лежала рядом с ней, мечтательно улыбаясь. – Ты его ЧУВСТВУЕШЬ?

– Да. Он очень-очень далеко, очень… но и… рядом. Чувствую, помирился с сестрой. Антон, если не знаешь, очень мягкий и добрый, совсем не конфликтный человек. Нежный, ласковый и заботливый. Он, скорее, себя накажет, нежели кого из тех, кто ему близок. Из-за меня очень беспокоится. Пожалуй, его тревога уже переросла в нечто большее. Вообщем, Мара, боюсь, шансов увидеть нашего избранника, если он сорвётся в ближайшее время, очень мало. Не понимаю, что он УЖЕ сделал, но что-то из ряда вон… Как мне кажется, вот-вот поставит раком твоих коллег, а вот чем всё это кончится, будет зависеть уже не от него, а от кого-то другого. Как мне кажется, даже не из наших. Ну да ладно. Мне достаточно, что Тошка жив и здоров, всё остальное ерунда. Знаешь, подруга, мне иногда кажется, что я лучше чувствую сестру Антона, а не его самого, словно между нами, девочками, установилась какая-то осорбая связь. Слушай, Марусь, а расскажи мне о его сестре. Я ведь так ни разу её не видела, только и знаю, что Антон и Рина – это что-то вообще невообразимое. Они долго не могут друг без друга. Даже неделю, что были порознь, вроде как в ссоре, постоянно думали о своей половинке. Больше, чем о нас вместе взятых.

– Рассказать об Арине? – Мара задумалась. – Рассказать много не смогу, мало с ней общалсь, но, что знаю…

– – -

Девушка не успела продолжить, потому что после короткого стука в комнату зашли две женщины, которым было явно за шестьдесят. Тем не менее, стройные и выглядели очень даже… И, увидев одну из них, Мара мгновенено соскочила с кровати, уважительно склонив голову.

Катя, понимая, что это явно не случайные гости, последовала примеру Мары.

– Привет, болтушки. – Та, что была постарше, опустила на пол довольно тяжёлую сумку, в которой что-то звякнуло. – Как тут, не страшно по ночам?

– Вроде нет, Глава, но мне трудно судить – я сама недавно сюда пришла. Надо Катю спрашивать.

– И спрошу. Да, милая, ты уж давай со мной без норочи́того уважения. Не забыла ещё, как меня зовут?

– Нет, тётя Алекси. Как можно?

– Вот так и называй. А ты, значит, и есть та забавная девчушка, что поставила всех на голову, заставив некоторых задуматься о своём призвании и компетенции?

Катя хихикнула, отчего у спрашивающей на лице непроизвольно появилась улыбка.

– Да я вроде тихая, спокойная и ничего плохого никому не делала. Ну а что касается моего принудительного задержания и заточения в подвале, то тоже неплохо – отдыхаю и отсыпаюсь. Знаете, за последние пару лет в нормальном отпуске ни разу не была, да и высыпаюсь редко.

– Значит здесь ничего? Жить можно? – женщина с интересом смотрела на девушку, с лица которой не сходила улыбка.

– Ну да. Тепло, светло и мухи не кусают. Еда и вода есть, так что ещё можно желать?

– Значит не́чего желать? – спросила вторая дама, которая, сделав шаг к Маре, обменялась с ней поцелуями. – А как же свобода?

– Эх… Свобода нас примет радостно у входа и братья меч нам отдадут. Ой, простите. Это стихи такие. – Катя чуть покраснела и опустила глаза. – Я вообще люблю стихи и много помню из поэзии. Ой, ёй... Простите, а Вы откуда русский знаете? Хотя… глупый вопрос. Сказали уже. Неделя обучения и можно говорить на любом языке. Вот бы у нас так можно было. Хотя не надо. Мозги у большинства вообще перестанут нормально работать.

– А ты умная девочка. – Продолжила вторая женщина. – Тогда давай и со мной знакомиться. Виарина – мама вот этой несносной девочки, которая наперекор всем решила составить тебе компанию, демонстативно устроив бунт. Кстати, а нас примете? Мы, вроде, тоже решили поддержать нашу гостью.

Мара от удивления потеряла дар речи, а Катерина расхохоталась.

– Так это здорово. Если Вас, конечно, не накажут за такое. Не накажут? – она с надеждой посмотрела на двух немолодых женщин.

– Не накажут, милая. Мы сами можем наказать кого угодно. – Алекси улыбнулась и, перекинувшись с подругой взглядами, хмыкнула. – Кстати, мы тут принесли домашней еды. Синтезатор, конечно, неплохо, но лучше питаться натуральными продуктами. Здесь и мясо и зелень. Разные травки, хлеб и пара-тройка бутылок. Да, Катя, Мара рассказывала, что на земле готовят так называемый шашлык. Она, в принципе, все составляющие назвала, но у нас многое не растёт. Те же помидоры отсутствуют. Но мы по знакомству всё нужное достали. Ты как, сможешь пригтовить шашлык?

Катя с широко раскрытыми глазами смотрела на женщину. Потом, сглотнув, пожала плечами в недоумении, пояснив.

– Понимаете, шалык готовят на углях – ну, это, когда дерево прогорает и остаётся жар. И мясо надо нанизывать на железные шампуры. И мангал просто необходим, в котором и будут угли. Да и здесь приготовить не получится – мы ж под землёй, в помещении. Вдруг пожар устроим.

– Малышка, ты нарисуй и объясни что нужно, а через самое короткое время всё доставят, хотя костёр… – Женщины вновь переглянулись. – Здесь должно быть помещение техблока, так бетон внизу должен быть, не пластиковое покрытие. И вытяжка там мощная. Что касается дерева, так… – она быстро прошлась по комнатам и вновь появилась в комнате. – Везде пластик, только стол нашла из натурального дерева. Вроде даже без лака. Здесь, скорее, как украшение. Но нам такое излишество надо? Нет! Девочки, забираем продукты и в техотсек. Замки уже сломала. Там и устроим костёр.

– Тётя Алекси, может не надо? – робко встряла Мара, на что женщина махнула рукой.

– Ты когда-нибудь ела шашлык? Нет, сама говорила. И мы не пробовали. А у нас в сумках не только продукты, а и красное вино. Думаешь, просто так захватили? Всё, хватит разговоров. Катя, ты командуй что делать, мы на подхвате.

– Ну, раз так… Мясо надо предварительно замариновать, а для этого надо...

– Вот иди к пищеблоку и командуй ему, что тебе надо, а мне рисуй оборудование.

Катя на салфетке нарисовала мангал, указав приблизительные размеры и минимальную толщину металла. Потом наисовала шампуры. Когда девушка вышла из комнаты, Глава семьи достала из кармана брюк фон. Связавшись с кем-то, продиктовала то, что нужно сделать, причём в самом быстром темпе.

Закончив, улыбнулась.

– Всё сделают и притащут. Да, ещё минуту.

Позвонила начальнику охраны и приказала отключить в двух нижних этажах противопожарную систему. На вопрос почему, сказала, что они тут немного развлекутся. С той стороны трубки наступило глубокое молчание и женщина, устав ждать, сбросила вызов. Включилась в разговор, что вели между собой мама и дочь…

– – -

– Ну как она вообще? Что за человек?– спросила у Мары мама.

– Мам, тёть Алекси, Катя – это нечто невообразимое. Я с ней всего час, а голова уже кругом идёт… Слышите шум? (Из комнаты, где стоялт пищевой синтезатор, послышались удары о металл и что-то вроде ругательств) – Это наша «заключённая» перестроила, понимаете, ПОЛНОСТЬЮ перестроила синтезатор под свои нужды. Даже как-то умудрилась сделать его подвижным и... научив говорить.

– В смысле подвижны? Как говорить??? – мама Мары с удивлением смотрела на дочь – Он весит-то немеренно, а что разговоров, так там нет речевого синтезатора.

– Я знаю. Тем не менее – эта громадина сама приехала в другую комнату и на непонятном транспортёре поставила на стол две тарелки борща. Я на земле пробовала. Здесь практически точь в точь. А потом пожелала приятного аппетита.

– Да что ж ты за безмоглая железяка? – послышался злой голос Кати. – Я тебе сказала сделать яблочный уксус, а это что? Это не яблочный, винный. Сколько можно повторять, что исходные материалы совершенно разные. Неужели трудно понять такую мелочЬ? Тупица! Наверное, таких могут делать подобные тебе недоумки.

Две женщины, а следом и Мара расхохотались.

– Представьте себе, – на глазах пожилой женщины появились слёзы, – это эти слова я передам своему мужу, который и был ведущим инженером по созданию пищевых синтезаторов. Как же он обрадуется подобной похвале...

В комнате смех усилится, но вскоре вернулась раскрасневшаяся Катя.

– Дурь, конечно, получилась, но этот безмозглый болван всё-таки меня понял. Так, вот склянка с уксусом, правда, его надо разбавлять – этот агрегат почему-то решил, что я готовлю для себя концентрированный яд и, вроде, сообщил куда-то, кажется, в местную полицию, что я готовлюсь это выпить. Но и хрен с ним, да и с ними. Всё равно не отнимут, не успеют, а травиться я не собирась, не дождутся, ещё мало пожил на свете. Так… Выразили желание помогать, так нечего бездельничать – вперёд. Работы всем хватит.

Через полчаса несколько мужчин с трудом затащили в подвал тяжеленный мангал и передали Главе с десяток шампуров.

– Простите, а что это такое и для чего? – спросил один из охранников, улучшив момент, тихо задав вопрос Маре.

– Оружие, – на полном серьёзе ответила девушка. – Будем сражаться между собой вот этими штырями.

– Здесь запрещено дердать оружие, Вы же сами это знаете. Извиние, я вынуэжен забрать всё колюющее и острое и вернуть наверх.

– Свобоен, – в проёме двери стояла Алекси. – Передайте своему начальству, что если кто нам помешает, завтра будет искать новую работу. А сейчас быстренько все ииспарились. Вы, собственно, по Положению, вообще не имеете права здесь находиться. Напомнить с кем разговариваете?

Мужчины буквально испарились и, закрыв за ними плотно дверь, женщина подозвала к себе Катю.

– Вот что. Мангал и шампуры принесли. Дрова тоже, но мало. Если не хватит – разобъём стол, о котором говорила, не жалко. Он здесь вообще по правилам не должен находиться. Ну, давай, командуй.

Мара, улучив момент, отвела маму в сторону.

– Слушай, а зачем вы сюда пришли? Только честно.

Женщина тихо рассмеялась.

– Да вот две старушки решили поддержать одинокую девочку. Поддержать её морально, да и присоединиться к её заточению. Будем здесь до тех пор, пока её или не переведут в нормаьное помещение или, что будет лучше, вообще не вернут назад. Решили, что пора устроить революцию и кое-кого поменять в руководстве Совета. Засиделись там некоторые.

Мара горько усмехнулась.

– Значит, это в первую очередь политика, а Катя на втором месте? Не знала бы Алекси, может быть в самом деле поверила, что Вы сюда пришли по зову сердца, а так…

– Именно так, милая, о политике и не думали когда договаривались. Лишь когда спускались, решили, что демонстративный бунт двух значимых в обществе женщин всколыхнёт болото. А то что-то пахнуть стало вокруг совсем уж плохо…

– – -

К тому времени, как дрова прогорели, Катя пожаловалась, что хорошо бы добавить и пожилая дама, легко подняв двумя руками массивныцй стол, со всей дуи грохнула его об пол. Разлетевшиеся куски были большими, поэтому к последущему варварскому измельчению с азартом присоединились остальные и через несколько минут в техблоке вновь полыхал костёр, вокруг которого сгрудились дамы.

– Люблю костёр, – протянула Катя. – Когда удавалось выехать на природу с друзьями, всегда готовили именно на открытом огне. И вкуснее получалось и запах, и аромат совсем другой, нежели готовить дома на газовой или электрической плите. И сейчас смотрю на огонь, и дом вспоминаю. И Антона. Я ведь с ним провела меньше суток, а он успел меня поразить до глубины души тем, что и готовит вкусно, да и подал девочкам кофе и завтрак в постель. А знаете, какой он обед приготовил? Вообще фантастика. Мне казалось, что я вообще ничего вкуснее в своей жизни не ела.

– Расскажешь? – спросила Виарина, мама Мары. – Странный он человек. Жаль, с ним не познакомилась, когда был здесь.

– Почему странный, мам? – Мара удивлённо посмотрела на мать.

– Неправильно сказала. Он не странный, он опасный. Что смотрите на меня? Да, опасный для нас, женщин. Вот Вы двое, ты, Мара и ты, Катя. Совсем разные. С разных планет и с разным воспитанием и восприятием мира, но обе только и талдычите – Антон то, Антон сё… Как будто он один такой во всей Вселенной.

– Мам, ты просто с ним не знакома, поэтому и не понимаешь нас. Правда, Катя?

– Да, Марусь. Антона надо почувствовать. Вот когда прикоснёшься к нему, а он посмотрит на тебя, как на самую большую ценность во Вселенной, которая вообще когда-либо существвала на Свете, то и…

– Воображули Вы обе. – Алекси, кинув взгляд на растерянную Виарину, слегка ткнула её в бок локтём. – Может и мы при случае к нему прикоснёмся. Нет, не в том плане как Вы. У нас, знаете ли, дети, а у некоторых уже и внуки, но… посмотреть вблизи хочется. Слушайте, а что сидим просто так, давайте уже жарить – вон, основной огонь пропал. Такое годится, Катя?