Текст книги "На вдохе (СИ)"
Автор книги: Булочка_С_Творогом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
– Они назвались «Правой Рукой». – вдруг негромко произнёс он. Майя подняла на него глаза. Нет, не ослышалась. – Если мы найдём их, то, возможно, встретим потерянных подруг.
– Тебе так это важно.
– Да. – кивнул Лукас, хотя это и не было вопросом.
Тени, падающие от домов, как-то могли спасти от зноя, поэтому глэйдеры старались идти под ними. Горло пересохло, но Томас говорил, что пока что лучше не пить – когда поймут, сколько им топать до гор, тогда и будет ясно, что с провизией. А пока оставалось идти, заглатывая сухой жаркий воздух.
Они дошли до тупика – путь был завален руинами обвалившегося дома. Томас робко поглядел на глэйдеров и стал карабкаться вверх по опасно торчащим камням. Все последовали за ним. Майя, скрючившись чуть ли не вдвое, хваталась руками за выступы и аккуратно переставляла ноги, медленно поднимаясь. Пару раз нога соскальзывала, и камень с шумом катился вниз. Майя сглотнула. Так и ноги переломать недолго. Или не только ноги. Уцепившись за торчащую из-под глыб ржавую арматуру, девушка перелезла через последний камень и замерла, глядя на открывшийся вид.
Под ногами город резко обрывался. Обвал уходил к земле, а дальше шла пустыня. Из песка торчали остатки цивилизации, на несколько метров над песочным морем возвышалась последняя порушенная эстакада, на которой всё ещё стояли машины и автобусы, а дальше – уходящая за горизонт белая полоса. Сероватое небо почти сливалось с землёй, и разглядеть что-то вдали было почти невозможно. Никаких гор тоже не было видно, только слабые-слабые очертания.
– И куда теперь? – хрипло спросил Фаркл. Уинстон на его плече тяжело дышал, устало согнув ноги, и каких сил стоило худенькому Фарклу удерживать его на себе.
– Подойдем ближе. Горы вон там. – Томас указал за горизонт. – Сейчас не видно, но, думаю, нам туда.
– Думает он. – фыркнула Майя, но больше ничего не сказала и начала спускаться вместе с остальными. У Томаса есть цель и хотя бы примерный план действий, пусть и немного безумный. У других же вообще ничего, только слепое желание выжить.
Больше часа ушло на то, чтобы спустится с руин и перейти эстакаду. Протоптанная дорога исчезла, ноги теперь сильнее увязали в песке, из-за чего они регулярно спотыкались и двигались значительно медленнее. Эстакада над головой угрожающе скрипела. Мысленно заклиная чёртовы петли выдержать ещё хоть немного, Майя ускорила шаг, и вскоре заброшенный город остался позади.
Солнце жгло беспощадно. Теперь, когда тени не было, и без того высушенный воздух казался ощутимым и колючим. Майя, ненавидя весь мир, поняла, что ещё чуть-чуть и она сама набросится на Томаса и к чертям отберёт у него воду. Иначе превратится в скукоженный, жухлый шарик и отшельником поселится в какой-нибудь песочной пещерке.
Всё, она точно сходит с ума. И даже без всякой там Вспышки.
Поднялся вихрь. Песок со всех сторон полетел в лицо, а порывы не смогли охладить ни на грамм, наоборот, от них чуть ли не жарче стало.
В один момент Томас остановился и, приложив руку козырьком, пригляделся. Впереди были горы. Глэйдеров от них отделяла лишь пустыня (и неизвестно, насколько большая). Сейчас уже и Майя могла разглядеть заснеженные верхушки, и почему-то вспомнила свой сон. Аляска… Стоя в этой адской жаре, мысль о белоснежном холодном снеге казалась каким-то чудом.
– Стоять можешь? Ага, хорошо. – Фаркл рядом с ней аккуратно снял руку Уинстона с плеча. Тот, покачиваясь, как от морской болезни, выпученными глазами уставился перед собой. «Что с ним?» – одними губами спросила Майя. Фаркл просто пожал плечами.
– Он что-то бормочет постоянно. – прошептал он ей на ухо, отходя от мясника. – Иногда есть силы, иногда резко пропадают, так, что еле на ногах стоит. А пару раз начинал кашлять… Прямо задыхаться. Не знал бы, что мы иммуны, точно решил бы, что Вспышка. – Фаркл нервно вздохнул.
Несмотря на жару, Майя ощутила холодок по коже. Уинстон просто устал. Или простуду подхватил, с кем не бывает. У них Вспышки быть не может. Топанга бы её предупредила – чуть было не подумала блондинка, но осеклась. Конечно, обязательно бы предупредила. И ещё путёвку дала бы в не ПОРОчное местечко. В один конец.
Уинстон тяжело вздохнул. Девушка обернулась к нему – укреплённая на парне сумка была сброшена на песок, как тяжкий груз, что до этого только мешал ему жить. Уинстон шагнул вперёд, закатил воспалённые глаза и со стоном рухнул в песок. Майя вскрикнула и попыталась на лету поймать парня, но, не удержав, опустилась вместе с ним на колени в песок.
– Парни! – выкрикнула она, но это не было нужным. Все уже столпились около них, опустились на песок и стали звать Уинстона, тормошить за плечи. Тот не отзывался. На смуглом, испачканном в грязи и песке лице выделялись посиневшие, будто от холода губы. Глаза были плотно закрыты.
– Что случилось?
– Я не знаю, он просто упал, ну, то есть, он скинул сумку, попытался пойти и упал, не знаю! – истерично пролепетала Майя. Фаркл приложил ухо к груди Уинстона.
– Вроде дышит.
– Что нам делать? – спросила Тереза.
Томас поднялся на ноги.
– Минхо, Ньют, идём со мной. Найдём что-нибудь, на чём его можно будет нести. Фаркл, следи за ним. Тереза, Майя, если что – кричите во всё горло. – распорядился он. Девушки и медак кивнули. Минхо и Ньют поднялись на ноги и ушли вместе с Томасом к мусорным завалам.
– Тереза, передай мне воду! – сказал Фаркл и, достав из рюкзака небольшую тряпку, похожую на носовой платок, свернул её трубочкой и просунул один конец в раскрытый рот Уинстона.
Девушка дрожащей рукой передала ему полупустую бутылку. Фаркл отрезал горлышко тупым ржавым ножом, найденном в торговом центре и опустил другой конец тряпки в воду. Каким-то образом Фаркл ещё с Глэйда помнил какие-то важные мелочи их прошлого, способные спасти жизнь. Как, например, этот финт с водой. Майя совершенно не помнила никаких законов физики (потому что вряд ли знала их и до Стёрки), но вода маленькими каплями проходила по тряпке и стекала с другого конца. Расход крайне маленький, а вода становилась чище, и жажду утолить можно.
Сказал бы ей кто ещё пару недель назад, что она окажется посреди выжженной пустыни, кишащей заражёнными страшной болезнью психами, она бы рассмеялась и сказала, что тот перебрал с пойлом Галли. Ну, может, тяпкой дала бы по лбу.
Томас, Ньют и Минхо вернулись спустя минуту десять и притащили с собой несколько палок, хлипких верёвок и досок. Кое-как, при помощи найденного барахла и учитывая, что среди них нет ни одного строителя, глэйдеры сколотили что-то вроде лежанки. Аккуратно переложив на неё бессознательного Уинстона, Минхо и Лукас ухватились за палки у изголовья и потащили лежанку по песку.
Буря крепчала. Песчинки со скрипом залетали в глаза, ветер обжигал ещё сильнее, чем солнце, спутывал волосы, сбивал с ног, но они упрямо продолжали идти. Пряча лицо за тоненьким, почти бесполезным шарфом, Майя шла, не видя перед собой ничего. В глазах стояли слёзы. Она закусила пересохшую губу, наивно пытаясь пробиться через бурю вперёд, где всё должно быть хорошо. До боли, до металлического привкуса на языке и жжения в глазах от любого движения век. Силы медленно утекали, их вместе со слезами уносил ветер.
Ещё немного, и она упадёт. А если кто решит помочь, заставит её бросить. Она не хочет жить так. Ей надоела эта тупая боль, постоянный страх и смерти. Много, много смертей…
Она глубоко вздохнула, вдруг понимая, что внутри всё разом опустело. А в голове щёлкнуло осознание неизбежного, происходящего с ней сейчас, но почему-то, ей было всё равно. Вернее, ей уже не было страшно.
Уинстон болен Вспышкой.
Уинстон умрёт.
========== Глава 16 ==========
Прислонившись затылком к прохладной (о, чудо) глыбе, торчащей из прямо песка, Майя закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ноги гудели как никогда, а каждая клеточка болела так, словно её на средневековой пытке растянули. Привал.
После ещё нескольких невыносимо долгих часов глэйдеры отыскали несколько удачно обвалившихся стен (может даже и не здания, понять было совершенно невозможно, да и зачем?), сформировавших из себя некое подобие пещеры и, не долго думая, спрятались в долгожданной тени. Кажется, они снова дошли до города, а может это всё ещё были остатки прежнего – изредка торчали поломанные фонари, посреди пути вдруг возникала заброшенная машина. Иногда вообще нельзя было сказать точно, что перед тобой – настолько высок был уровень пустыни. Некоторые автомобили увязали почти по крышу, а лампочки тех же фонарей чуть ли не находились на уровне пояса.
Но сейчас Майя чуть ли не силой отодвинула мысли о мире и попыталась расслабиться. Буря успокоилась, тень и камень давали слабую, еле ощутимую, но всё же прохладу. Минхо протянул ей флягу, и она не поверила своему счастью. Вода. Майя пила жадно, но мысленно понимала, что нужно остановиться. По сухому, исцарапанному жаром горлу струилась вода и как будто заживляла разом все раны. Пара глотков, и ей стало по-настоящему легче. С плеч как будто скину пару-тройку тяжёлых гор, наваливающихся на неё всем весом. Груз остался, но стал менее ощутим, а значит, пожить ещё можно.
Она отдышалась, как после долгого бега, и перевела взгляд на товарищей. Минхо привалился к стене, кажется даже чуть задремал, рядом с ним сидели усталые Арис, Фаркл и Лукас в таком же полуспящем состоянии. Уинстон всё так же бессильно валялся на своей лежанке, судорожно заглатывая воздух. Она посмотрела на него с устрашающим её саму равнодушием, потому что понимала – Уинстон не жилец. Понимала, но принять всё ещё не хотела. Потерпи, может обойдётся, но парень уже задыхается, борясь внутри себя с демонами.
Чёртова надежда. Как не старалась, а убить её в себе не вышло.
Томас отошёл от их «лагеря» куда-то, Майя его не видела. Но понимала – на парня свалилось слишком много всего, и теперь ему нужно отвечать за жизни близких ему людей, направлять их. Тереза, которая с утра так не сказала ей ни слова, через какое-то время встала и пошла к нему. И даже в мыслях, как Майя ни хотела, родить колкую шуточку про этих двоих не получилось.
Рядом зашуршал песок – к ней подсел Ньют и, оперев локти на колени, посмотрел на неё. Несмотря на всё дерьмо, что сейчас бурлило в её голове, она была невероятно рада ему.
– Привет.
Майя чуть усмехнулась.
– Привет. – голос хрипел от продолжительного молчания, но сейчас говорить было уже проще.
– Ну, ты как?
– Хреново. А ты?
– Спасибо, я тоже. – ответил он слишком серьёзным тоном, и оба негромко засмеялись. – Я так и не успел с тобой поговорить. Что с тобой было? Кто та женщина? Что они тебе сказали?
– Да нормально всё. – она зажмурилась и лениво потянулась. – Жила. Ела. Спала. Женщина – ПОРОКовская докторша какая-то, просто объяснила мне, что в мире творится и всё.
– Неубедительно. – хмыкнул блондин. – Я видел, как ты не хотела в это верить, как и уходить оттуда. Что-то она тебе наговорила.
– Просто… Не знаю, в ней был какой-то такой знакомый свет. Она была так добра ко мне, так заботилась, оберегала от этого вашего Дженсона. Нет, что-то она точно не договорила, но что – фиг поймёшь. – Майя вспомнила, как Топанга плакала, когда их с Ньютом окружили военные. И даже тогда, когда всё открылось, она просила, приказывала им не стрелять. Говорила, что для неё она особенная, что ей важно говорить с ней…
– Ты привязалась к ней. У тебя на лице было написано.
– Да нет, просто… Не знаю, представь, что ты – это я, которая кажется наконец начинает жить, рядом человек, которому ты волей-неволей доверяешь, и тут тебе заявляют, что это всё – надираловка, и что дерьмо только начинается.
– Не забывай, что мы с тобой почти одну жизнь проживаем.
Майя замялась и посмотрела на него. Ньют, нахмурившись, сцепил пальцы перед собой. Надо же – она несколько суток его не видела, потом какое-то время просто не могла подойти, посмотреть, всё только мельком, а в Глэйде они днями напролёт были вместе. Ей это иногда даже надоедало, а порой и до ссор доходило. А куда без этого? В Глэйде каждый шаг был спланирован и разработан какими-нибудь умными шишками из ПОРОКа, а сейчас они одни и того безопасного уголка, в котором можно было спрятаться от всех проблем, больше нет. Нельзя устроить вечер отдыха, потанцевать, повеселиться под импровизированную музыку, устроить соревнования.
Они теперь просто окончательно ничего не понимают.
Майя думала обо всём этом, всматриваясь в задумчивое лицо друга. Как-то рефлексивно она отметила, что всё-таки он ужасно красивый. И волосы у него правда короче стали.
Девушка покраснела, как будто он могу услышать её мысли, и отвела взгляд.
– Знаешь, она тогда сказала, что я могу задать любые вопросы. И я задавала, а она отвечала. Правда теперь я уже не знаю, что из этого действительно правда. – негромко сказала она.
– Да ничего. Ни единого слова. И чёрт с ней! Грёбанный ПОРОК лишился кучки своих лабораторных крыс, ах, какая трагедия! Майя, там таких как мы десятки, если не сотни! И все они сейчас под кровной капельницей с обратными свойствами.
– Рискнуть сотней ради миллиона… У тебя не возникало мысли, что цель средства оправдывает?
Брови Ньюта поползли вверх.
– Прости, что? – переспросил он. Майя неуверенно вздохнула и повторила:
– Люди гибнут. Близкие люди. Такие как наши родители, мы ведь просто их не помним. Не погибать же всему миру, только потому что издеваться над подростками – это плохо. Все выжившие сильно ожесточели после катастрофы, выживать ведь как-то нужно было, а чтобы выживать, нужно бороться. Вот в итоге и остались одни сухари вместо людей. Но ПОРОК ведь не корпорация зла. Они всего лишь люди, на которых лежит огромная ответственность – найти лекарство. Они хотя бы делают что-то, что может помочь. Они многим жертвуют… – снова вспомнились слова Топанги. Люди, которых разделила эта глупая война двух сторон с одной целью. И главное, говорила она так искренне, с такой неподдельной болью в голосе, будто сама через это прошла. Предать, чтобы спасти.
– Если ты сейчас скажешь «ПОРОК – это хорошо», я тебя пристрелю. – сказал наконец Ньют, пристально глядя ей в глаза.
Майя хмыкнула.
– Не бойся, не скажу. Эти уроды нагадили мне не меньше твоего. Я просто могу их понять. Понять, но никак не оправдать. Я уверена – большинство в ПОРОКе не для мира стараются, а для себя. Просто, за последние сутки мы, кажется, пережили больше, чем за всю сознательную жизнь, это ж как-то всё переварить надо. Потому что сейчас я хожу и до последнего есть ощущение, что всё это – прикол, и сейчас выйдут хорошие дяденьки, скажут, что мы молодцы и отвезут домой. И всё – Лабиринты, вспышки, психи – всё это одна большая замороченная квест-комната.
– Хотелось бы. – Ньют вздохнул. – Если подумать – все смерти из-за них. Алби, Зарт, даже этот чёртов Галли, Чак…
– Чак. – повторила Майя. В памяти всплыло улыбчивое щекастое личико мальчишки и тут же сменилось на стеклянные мёртвые глаза.
– Знаешь, после того, что случилось, я даже рад, что Чака нет с нами.
Майя нахмурилась, непонимающе взглянув на него, но потом поняла. И согласно кивнула.
Чак проживёт новую лучшую жизнь, а эта завершилась в правильное время – теперь она понимала. Глэйд, конечно, тоже не райское местечко – Лабиринт, гриверы, незакрытые Ворота, но всё же это был мир, в котором Чаку было хорошо и он мог быть в безопасности. Они не смогли бы уберечь его здесь. Ни о ПОРОКа, ни от этих ужасов. Чак умер с верой в будущее и надеждой на хорошее, а это лучше, чем погибнуть от отчаяния и с ощущением безнадёжности.
– Дальше будет лучше. – зачем-то сказала она. Ньют слепо кивнул.
– Томас сказал не так долго осталось.
Майя нервно усмехнулась.
– Не слишком ты ему веришь. – заметил парень.
– Я верю тебе. – ответила она, и их взгляды встретились, наверное, впервые за несколько дней.
В карих глазах Ньюта была странная тоска и явный оттенок ненависти. Какие бы у них не были цели – он ненавидит ПОРОК. Ненавидит за всё, через что они их провели, за то, сколько они убили. И понятно, почему рассуждения Майи так его насторожили. Ньют пробыл в Лабиринте три грёбанных года. Она – два жалких месяца. Она может попробовать найти им оправдание, он – не хочет и не будет. Вот и вся разница.
Они доберутся до Правой Руки. Всё объяснят им, попросят спрятать от ПОРОКа, и наконец станут свободными. Хорошие мысли, однако в душе поселилось вязкое чувство сомнения и какого-то дежа вю – были уже такие надежды. Они из Лабиринта сбегали, уверенные в том, что после этого всё будет хорошо.
А будет ли? В их жизнях, с ними будет вообще когда-нибудь всё хорошо?
Вопросов о мире вокруг них было много. Вопросов о мире в глазах Ньюта – ещё больше. Настолько много, что они оба даже не заметили, как резко стихло прерывистое громкое дыхание Уинстона. Как тот медленно поднялся с лежанки и вынул из сумки Фаркла пистолет.
Они бы и дальше ничего не замечали, если бы не подскочивший Минхо. С громком криком «Уинстон!» он бросился к мяснику, но тут прямо над ухом раздался выстрел, заставивший Майю вздрогнуть и вырваться из пучин глаз парня. Сам Ньют уже был на ногах и стоял около Уинстона, переглядываясь с Минхо.
Уинстон стоял на четвереньках, сжимая в руке пистолет и не переставая тяжело дышать. Пуля, которую он пустил не ясно в кого – в себя, или в Минхо, отлетела от камня, благо, никого не задев. Силы, так долго копившиеся в парне, почти все истратились на этот маленький бунт, и теперь он, раскачиваясь из стороны в сторону и что-то бормоча себе под нос, медленно оторвал руку с оружием от земли, на которую до этого опирался, и поднёс дуло к лицу. Майя взвизгнула и сама не заметила, как подбежала к нему и вырвала из ослабленных пальцев пистолет. Уинстон слепо помахал рукой в попытке вернуть себе отнятый ствол, но, бессильно скользнув ладонью по ноге Майи, снова упёрся обеими руками в песок, пытаясь вернуть в себе хрупкое состояние равновесия. Майя отшагнула назад, прижимая к груди пистолет и ошарашенно глядя на парня.
– Уинстон, ты чего?! – почти зло спросил Минхо.
– Отдайте… Прошу…
– Что тут случилось? – услышала Майя Томаса. Фрайпан что-то ответил ему, но она уже не слышала – взгляд был прикован у Уинстону.
Тот резко закашлялся, пригинаясь и земле. Кашель рвал горло, на руках набухли вены, выпучились глаза, но парень не мог остановиться. И вдруг изо рта Уинстона на жёлтый песок закапала чёрная, как смоль, кровь. Ещё один порыв – и он отхаркнул перед несколько сгустков крови.
Грёбаной чёрной крови.
Все испуганно отшатнулись, одна Майя стояла на месте. Что ты так реагируешь, знала ведь? Знала…
Уинстон устало выдохнул и упал на спину.
– Не могу… – сипло прошептал он. – Он растёт… Внутри меня.
Перепачканные в песке и собственной крови пальцы ухватились за край джемпера и подняли его вверх, оголяя раненый живот.
Воздух пропал из лёгких. Прошлые порезы покрылись язвами со всех сторон, на них запеклась чёрно-фиолетовая кровь, венами растекающаяся по всему телу, кожа омертвела и потрескалась, превращаясь в огромную чёрную дыру. И всё это мёртвое чёрное месиво, вздрагивая, поднималось и опускалось в такт дыханию – только это напомнило о том, что перед ней пока ещё живой человек. Уинстон грустно усмехнулся и опустил джемпер.
– Я не выживу. – он прямо её мысли озвучил. Страшные, но существующие сейчас в голове каждого. Сказал и протянул руку к Майе. – Прошу… Не дайте мне превратиться в одну из этих тварей.
Девушка застыла. Казалось бы – ты поняла это несколько часов назад, ты была готова к тому, что Уинстон погибнет, ты знала, что он заражён, но разве она была готова увидеть это? Почувствовать едкий запах очернённой крови? Дать ему в руки оружие, чтобы тот сам себя убил?
Если она это не сделает, он свихнётся. Как все те, из торгового центра. Он будет также носиться за людьми, пытаясь откусить от них кусок, и беспрерывно изнывать боли, которая хоть и никогда не уйдёт, но он почти к ней привыкнет. А сам Уинстон сейчас просит её не дать ему дойти до этого. Он хочет закончить свою жизнь вовремя.
Майя судорожно вздохнула, аккуратно подошла к Уинстону и села на колени рядом с ним. В покрасневших глазах у парня стояли слёзы. Она шмыгнула носом и, стараясь не смотреть ему в глаза, передала пистолет.
– Спасибо. – еле шевеля пересохшими губами сказал он. Майя неуверенно кивнула. – Теперь уходите отсюда.
Она почувствовала, как кто-то положил руки ей на плечи.
– Прощай, Уинстон.
Майя поднялась с колен и резко отвернулась от мясника. Не глядя накинув на себя чью-то сумку, она пошла прочь от их «укрытия», стараясь не оборачиваться. Теперь их на одного меньше. Снова.
От быстрого шага ноги стали спотыкаться сами о себя, но Майя упрямо продолжала идти вперёд, пару раз чуть не свалившись в песок. Подальше, главное отойти подальше, чем дальше – тем скорее она сможет забыть… Или хотя бы на время перестать думать. Вдруг в голове зажглась лампочка – Фаркл. Они были довольно близки с Уинстоном – тот часто попадал к медакам, потому что особой осторожностью мясники не отличались. Иногда серьёзные травмы были, а иногда так себе, но общие темы у них всегда находились, и они общались. Фаркл ему всегда помогал, он помогал всем – это он считал своим долгом, как медака. А теперь он оставил своего товарища – заболевшего вирусом товарища – умирать. Потому что ничем не сможет ему помочь. Майя нашла друга взглядом. Он шёл неподалёку, и под весом рюкзака казался каким-то… Маленьким. Хоть и был выше Майю на полголовы. Почувствовав на себе острый взгляд Майи, он поднял на неё глаза. «Это не твоя вина» – одними губами прошептала она. Тот кивнул и незаметно (как думал он) вытер рукавом мокрую щёку.
А через минуту воздух сотряс громкий выстрел.
Темнело. Солнце уже скрылось за верхушками гор, окрасив небо в нежно-розовый и оранжевые цвета. Начинало холодать, и, поняв, что ночью идти не вариант, глэйдеры стали искать место для ночлега. Никто не сказал друг другу ни слова, с момента прозвучавшего выстрела они шли в гробовой тишине, погрузившись каждый в свои мысли.
Майя, обхватив себя руками, поражалась тому, как в одном и том же месте днём можно помирать от жары, а уже вечером трястись от холода. Как ни странно, не думать о Уинстоне, мёртвое тело которого наверняка найдут заражённые, растерзают на кусочки и съедят, и они даже никогда не смогут по-нормальному его похоронить, получалось. Ну, или хотя бы почти.
Арис и Лукас, которые никак не могли до конца понять весь масштаб трагедии – всё-таки Уинстона они знали меньше суток – мирно шли в стороне от всех. Как она уже успела понять, если Лукас начал болтать о жизни, он будет болтать о жизни, пока ты его чем-нибудь не заткнёшь. Но, как бы ей сейчас не хотелось кого-нибудь избить, нужно было держать себя в руках.
Майя подняла глаза на яркое небо. Невероятно красиво. Даже не вяжется с тем ужасом, что происходит под этим бесконечным цветным одеялом. Облаков не было ни одного, благодаря чему само небо казалось близким, будто до него можно дотянулся. А как только дотянешься, на ладони останется нежно-розовый след. Майя вздохнула всё такой же сухой, но уже холодный воздух, сильнее закутываясь, а кофту. Ей представился Глэйдовский лес, густой и тёмный, с его влажной прохладой и хрустом ломающихся под ногами веток, тихое пение птиц, которое скорее всего было ненастоящим, мягкая зелёная трава… Майя даже почти почувствовала этот запах свежести, в которой она иногда сидела, прячась от работы и дневного зноя. В лесу ей всегда было хорошо и спокойно – её не видит никто, зато она видит всех. Иногда ей даже хотелось остаться в лесу навсегда, но во-первых страшновато, во-вторых холодно, и в-третьих, Ньют её всегда находил, как бы старательно она не пряталась.
Мысли о днях, проведённых в Глэйде, навеяли тоску. Пришлось снова спуститься на рыхлый песок, от которого всё ещё шёл жар, с этого разноцветного неба и момента, когда она задремала, привалившись к толстому дубу, а проснувшись, увидела рядом с собой Ньюта.
«– Алби прописал тебе за прогул. Я смог его убедить, что ты снова порезалась о лопату и пошла к медакам. Можно целый список составить: сколькими болезнями ты переболела и сколько травм наполучала за все разы, когда тебе резко захотелось отдохнуть. С тебя причитается, подружка.»
Девушка прикрыла глаза. Кажется, в этом списке было около семнадцати раз… Или больше. Они считали, но после этого Майя ещё раз пять пользовалась подобным способом. Сейчас она уже с улыбкой удивлялась – и как у Ньюта на неё терпения хватило? Не выгнал в шею, а продолжал с ней возиться. Нет, тогда она правильно Терезе сказала – Ньюту нужно будет, по наступлению лучших времён, вручить персональную медаль.
Вскоре, когда небо стало уже тёмно-голубым, Томас разглядел впереди бывший, наверняка, железнодорожный туннель. Подойдя к нему, они не увидели ничего, кроме кромешной тьмы. Решили, что лучше им внутрь не идти – психов полно, или ещё что хуже – конструкция хрупкая, обвалиться может прямо на них и тогда всё.
Зайдя настолько, чтобы только обеспечить себе крышу над головой, уставшие глэйдеры побросали сумки и стали раскладываться. Фрайпану даже удалось разжечь костёр. Порывшись в рюкзаках, они нашли пару пакетиков с орехами, перемешанными с сухофруктами, где-то шесть штук шоколадных батончиков, пачку чипсов и плотно упакованный сендвич, к сожалению, всего один. Зато воды было ещё как минимум три бутылки. Томас, оглядев их небогатые запасы, открыл оба пакетика с орехами, а остальное запихал обратно.
– Налетайте. – как-то виновато произнёс он.
Желудок сводило от голода. Кое-как разделив на всех, они легли на тёплый песок, подложив под головы сумки, кофты или рюкзаки. Майя зажимала свою горсточку в кулаке и ела каждый солоноватый орешек долго, стараясь насытиться его вкусом ещё надолго – вряд ли они утром начнут своё путешествие с плотного завтрака. Иногда попадались мелкие квадратики разных цветов, и у каждого был свой вкус. Один и цветом и вкусом очень напомнил Майе манго, а другой – апельсин, который она всегда не особо любила. Поморщившись, девушка запустила последний орех в рот и, отряхнув руки, стала смотреть на огонь.
Небольшое пламя игриво выбрасывало в воздух искры. Снова вспомнился яркий костёр в Глэйде, по теплу которого она, хоть и видела всего три раза, успела соскучиться. Вечер безбашенного отдыха им бы сейчас не помешал.
Вместе с некой расслабленностью, мысли о Уинстоне разрушили её слабую «защитную стену» и снова полезли в голову. Если он заразился, значит может и любой из них… Они были уверены, что иммунитет есть у всех, а теперь оказалось, что далеко не у всех. Может даже ни у кого.
Майя поёжилась. В корпусе их с Терезой отделили от остальных и не давали встретиться. Уинстон не был отделён. Неужели у всех парней нет защиты от заразы? Девушка тряхнула белобрысой головой, отгоняя эти мысли. Если бы было всего два иммуна на пятьдесят человек, смысла в действиях ПОРОКа нет совсем. На кой-чёрт им изучать реакции простых людей?
– Не верю, что говорю это, но… Я скучаю по Глэйду. – Фрайпан сидел, повернувшись лицом к пустыне, и по его щекам открыто текли слёзы. Майя тяжело вздохнула.
– Как думаете, если бы мы… Остались там. – аккуратно начала она. – Долго бы он ещё прожил?
– Ни дня, если у тебя нет склероза. – резко и слишком холодно ответил ей Ньют.
– Может они могли бы помочь. Неиммунных-то зачем сдавать на опыты? – тихо поддержала её Тереза, украдкой взглянув на Томаса. Тот напрягся.
– А теперь мы даже не знаем, есть ли у нас иммунитет. А это значит – ты не можешь отрицать – что риск смерти теперь вдвое больше! – Майя осеклась под взглядом Ньюта. Губы, поджатые настолько, что превратились в тонкую ниточку, и карие глаза, в которых отражался свет от костра никогда ещё не смотрели на неё вот так.
– Тереза, Майя, все устали, все запутались, давайте сейчас хотя бы не будем спорить и просто ляжем спать… – начал было Томас, но блондин его перебил, всё так же не мигая глядя на Майю.
– Ты прав. Спорить мы не будем. Но если они обе так хотят, то завтра утром могут возвращаться. А я и не подумаю.
Взгляд Ньюта чуть смягчился. Ему как будто на секунду самому стало стыдно за то, что он накинулся на них, и уже открыл было рот, но передумал и лёг, отвернувшись от всех.
Майя вскочила на ноги и ушла от костра, зло сжимая кулаки. Как он не понимает? Она хотя бы пытается рассуждать здраво, в то время как он просто ходит и пыхтит о том, как сильно ненавидит ПОРОК и всё, что сним связано! Она тоже не мега фанатка, но вопрос ведь стоит ребром – заражённым может стать каждый, в том числе и сам Ньют, но вместо того, чтобы об этом подумать, он, видимо, предпочитат подохнуть в этой чёртовой пустыне, как Уинстон! Что ж, прекрасно! Его дело!
Упёртый болван.
Майя резко остановилась и села на песок, обхватив руками колени. Никуда она завтра не уйдёт, размечтался. Она будет продолжать идти вместе с остальными и мозолить ему глаза, но чёрта с два ещё раз упомянет ПОРОК. И не вспомнит. Какой там принцип у Ньюта? Хоть сдуреть, но не в ПОРОКе? Отлично, теперь она тоже будет придерживаться этого принципа. Счастлив?!
Майя глубоко вздохнула и медленно выдохнула. На Ньюта она так сильно не злилась с момента, как однажды он психанул и запретил ей свалить с работы на час-другой пораньше, когда у неё действительно болела голова. В итоге всё закончилось минутами пятнадцати беспрерывного ора друг на друга, и только они сорвали себе горло успокоились, как уже можно было расходиться на отдых. Но не разговаривали они потом весь следующий день. Извиняться никто из них особо не любил, друг перед другом особенно. Тем более, что в большинстве случаев виноватой была Майя, которая обижалась больше из принципа, чем по-настоящему. Фаркл тогда сказал, что, слыша их вопли, даже Алби потом боялся подходить к Ньюту.
Самые несерьёзные поводы для ссор (а тогда казалось, что серьёзней некуда!) теперь только вызывали усмешку. Раньше ссорились из-за её лени, теперь – из-за их жизней, которые могут в любой момент закончиться самым страшным образом. Развитие, что сказать.
Ребята сзади погасили костёр, и Майе во всей красе открылось усыпанное звёздами небо. Девушка положила подбородок на колени и заворожённо стала глядеть на каждую звезду – она совершенно не помнила, чтобы звёзд могло быть так много и чтобы они могли светить так ярко.
Зрелище настолько поразило её, что она даже не заметила, как рядом с ней плюхнулся Минхо.
– Хочешь пить?
– Хочу напиться. Сейчас бы пойло Галли меня просто спасло…
– В комплекте с пойлом идёт сам Галли, ты это осознаёшь? – с ухмылкой напомнил азиат.
