Текст книги "На вдохе (СИ)"
Автор книги: Булочка_С_Творогом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Странное условие, если учесть, что я только это и делаю.
И тоже улыбнулся.
Комментарий к Глава 26 Как-то всё сумбурненько
========== Глава 27 ==========
1. Я полагаю, справедливо будет начать не с моей истории. Как бы там ни было, я не думаю, что тот, у кого в руках окажутся мои записи, будет помнить и знать историю Последнего Города. Ну, и я просто хочу это записать, а то забуду ещё до Стёрки…
Последний Город разделили на две части, когда мне было пять или шесть лет. Во всяком случае, я помню эти стены всю свою жизнь. Часть за стенами продолжали назвать старым названием – Денвер, а новому названия не придумали. Хотя, справедливости ради, его можно смело называть ПОРОК. Внутри стен проживают работники ПОРОКа, их семьи, родственники и ближайшие друзья, которых они смогли отвоевать. Обычных семей крайне мало. ПОРОК по максимуму старается укрепить свою защиту от заразы: как только кто-либо заражается, его без колебаний выкидывают из Города и вдобавок ещё и проверки устраивают в районах, где он жил.
Первым из нашей семьи заразился мой дядя Джош, мне тогда было тринадцать лет. Джоша, хотя он и был секретарём ПОРОКа, тайно депортировали из Города, об этом не сообщили даже нам. Когда же это стало известно, в нашей семье начались споры. Папа был в ярости: он и раньше не особо любил ПОРОК, а теперь они ещё и отправили на верную смерть его брата, как и тысячи других людей: заражённых или здоровых, но «неважных» для ПОРОКа, а значит им жаль и бессмысленно тратить на них драгоценные ресурсы. Он думал, что они сидят там без дела, мучают людей дурацкими опытами, но толку от этого никакого. Мама же пыталась его успокоить. И, надеясь улучшить положение, сама пошла работать в ПОРОК. До этого нашу семью не трогали только благодаря мистеру Фини. Он смог отстоять нас и мы жили в Городе, при этом не работая на ПОРОК. Так же благодаря ему, нас – детей-иммунов – не забрали, как всех остальных, в далёком детстве.
Так вот, мама в секрете от папы стала работать на ПОРОК, пытаясь найти лекарство, а папа в секрете от мамы связался с Правой Рукой – антиПОРОКовой организацией. Пока всё это происходило, а обстановка в нашей семье всё накалялась, я, Блинчик, Гений и Мордашка ходили в школу, учились и жили обычной жизнью. Правда, со строгим санитарным режимом. И порой приходилось замечать, что какие-то одноклассники пропали из школы и больше в ней не появлялись. Это означало, что-либо они заразились, либо кто-то из их близких. В любом случае, мы вчетвером жили так, как все нормальные подростки жили до Вспышек на солнце.
Всё изменилось, когда умер Огги. Мне было 15 лет, и вот Огги вдруг заразился. Но он был настолько маленький и слабый, что он не сошёл с ума, а просто умер. Именно это стало последней каплей для многого. Папа с мамой рассорились, раскрыли друг другу все карты. Он уехал, как я поняла, перешёл на сторону Правой Руки. Больше я его не видела. Мама, убитая горем, не знала, что ей делать. Нашу школу закрыли из-за того, что учеников в ней почти не осталось. Я уже тогда поняла, что скоро нас ждёт страшное.
И действительно. Наверное, мама была слишком подавлена, и это сделало её такой легкой добычей для манипуляций, но её как-то смогли убедить в том, что она должна отдать нас ПОРОКу. Мы – иммуны, и быть может благодаря нам и тем экспериментам, что над нами проведут, они и найдут лекарство. И никакой ребенок больше не погибнет. На самом деле, я могу понять маму. Она потеряла сына и осталась совершенно одна. Я до последнего видела, что ей бы ужасно хотелось, чтобы всё произошло совсем по-другому, но что-то не позволяло ей сорваться. ПОРОК умеет убеждать. Он знает, за какие ниточки нужно дёргать и как управлять людьми. А как известно, разбитыми людьми управлять легче всего.
2. Продолжаю. Короче говоря, нас четверых забрали в ПОРОК. Целый день у нас брали анализы, провели кучу осмотров, а потом разлучили. Каждого поселили в отдельную комнату, рядом с которой поставили охрану. Виделись мы крайне редко, чуть ли ни раз в день мельком в комнате отдыха, куда нас иногда отпускали, а обеды нам приносили каждому персонально. Металлические двери всегда были намертво закрыты снаружи. Выйти шансов не было, да и, признаться, глядя на грозные лица людей, что ходили за мной по пятам, желания тоже. Чего уж там, я практически не видела собственную маму. Её ко мне попросту не пускали. <…>
12. Мы в ПОРОКе ровно один месяц и пять дней. За это время мы прошли миллионы медицинских обследований и курсы подготовок. Иногда я натыкаюсь на других детей, правда, их тут очень, очень мало, но крайне редко – на своих друзей. Совсем скоро должно что-то случиться. <…>
19. Мистер Дженсон не доверяет нам и маме. Совершенно. Он не может понять, почему она не отдала нас сразу, а сейчас считает, что мы загубим им всю операцию. Конечно, бедные дети находятся в этом чёртовом ПОРОКе с пелёнок, их всю жизнь готовят как физически, так и морально. А сейчас у них просто нет времени на всю подготовку. Но доктор Ава Пейдж уверяет его, что всё будет нормально и что мы готовы. Хотя бы с ней эта крыса не спорит.
20. Периодически вижу Шона и Кэти. Иногда маму. Редко: ребят. Часто: Дженсона. Все выглядят очень взволнованно. Скоро что-то случится.
21. Вечером, когда бродила по коридорам в поисках людей, натолкнулась на Блинчика. Она плакала. Её отправляют в Лабиринт. Мы успели лишь попрощаться и пообещать найти друг друга, а потом её забрали на Стёрку. В каком именно Лабиринте она будет, я не знаю. А мама просто молчит и очень часто плачет.
22. Утром мне сообщили, что Мордашку так же отправили в Лабиринт. Мне страшно. <…>
39. Сегодня был последний раз, когда я видела Гения. Мы пересеклись в комнате отдыха, а потом мне сказали, что вечером я иду на Стёрку. Потом ко мне в комнату пришла мама, и мы проплакали в обнимку около часа. Она говорила, что сделала всё, что могла и потом сделает тоже. Мама пообещала мне, что чтобы не случилось, мы все снова будем вместе, когда это закончится. Ведь мы сильные, мы обязательно выстоим. И в конце концов будем счастливы все вместе, а все ужасы будут позади.
Мама ушла за час до того, как за мной пришли доктора.
Это последняя запись. Я не знаю, что меня ждёт, но очень надеюсь, что когда-нибудь я найду эти записи и перечитаю их. И что в этот момент они будут уже всего лишь страшными воспоминаниями, а жизнь всего мира будет такой же замечательной, какой была когда-то.
Майя устало уронила голову на руки, еле сдерживая стон. Мозг буквально разрывался на части, ужасно хотелось спать. Она сидела за столом, разложив все бумажки под свет маленькой настольной лампы, пока все вокруг неё уже видели десятый сон.
Сначала над бумагами сидели все втроём, потом, когда Райли уже стала клевать носом, они с Лукасом ушли на боковую. Майя было сделала вид, что тоже идёт спать, но снова включила лампу и, несмотря на жуткую усталость, в десятый раз перечитала записки.
Всего было четыре стопочки: одна с записями девочки, две были сплошь цитатами разных, неизвестных Майе людей, и одна с зарисовками ПОРОКа, на которых всё равно ничего не было понятно. Сказать, что они разочаровались, когда это увидели, значит ничего не сказать. Потому что записки не внесли совершенно никакой конкретики ни во что, разве что, они узнали, что в ПОРОКе их с самого детства всех держат и что до Лабиринта были кучи разных подготовок и кормят совершенно невкусными завтраками. И эти прозвища… Они путали всё. Они попытались соотнести инициалы, написанные в туннеле и первые буквы кличек, или их самих и эти прозвища, но только заходили в тупик. Из-за чего становилось только непонятнее: они ли это вообще? Кто написал эту гору мемуар? Почему они хранились в доме Топанги? Майя тщетно пыталась разобраться в этом, но мозги уже не соображали. Поэтому она сгребла все обратно в коробку, выключила лампу и, выставив руки вперёд и надеясь ни на кого не наступить и ни во что не врезаться, пошла спать.
Она проснулась резко, как будто в неё что-то кинули. Всё ещё была глубокая ночь, все спали, но на неё ничего не падало. Может, дело снова во снах, которые Майя не запомнила? Возможно. Ей что-то не самое приятное снилось, это точно. Она уже хотела снова засыпать, перевернувшись на другой бок, как вдруг услышала громкое:
– Майя!
Девушка вздрогнула и резко подскочила. Голос она узнала сразу.
Ньют лежал от неё не так далеко. Он спал, но снилось ему что-то явно беспокойное. Блондин весь дрожал и дёргался, из-за чего кровать под ним поскрипывала, и постоянно повторял её имя: то громко, как сейчас, то тихо, бормоча себе под нос.
Майя вскочила с кровати и бросилась к нему, села на колени рядом с его лежбищем. Лоб у Ньюта блестел от пота, побелевшие пальцы вцепились в матрас, он сильно жмурился, вертел головой, как будто в борьбе с кем-то, одними губами повторяя «Майя, Майя…». Майя дотронулась до него, намереваясь разбудить, но он, как от удара током, вздрогнул ещё сильнее. Она совершенно растерялась. Аккуратно провела кончиком пальца по чёлке, оголяя буквально горящий лоб. Приблизив своё лицо к нему, Майя осторожно подула на него, одной рукой поглаживая по волосам, а другой придерживая за щёку и шепотом повторяя «Всё хорошо, я тут».
Ньют, до этого напряжённый до взбухших на шее вен, постепенно расслабился. Майя сидела в этом положении ещё какое-то время, прежде чем он наконец устало приоткрыл свинцовые веки.
– Ты опять? – не пряча усмешки, хрипло спросил он.
Если бы не тот факт, что она страшно за него перепугалась, она бы тоже усмехнулась.
Майя на него почти разозлилась. Всей душой надеясь, что в темноте он не увидел, как она покраснела, девушка убрала руки и, стараясь быть хмурой, уселась на пол, поджав ноги по-турецки.
– Очень смешно. Ты весь горишь, между прочим.
– Ага, а ты меня решила остудить? – продолжал веселиться Ньют. – Спасибочки.
– Ты звал меня во сне. Кричал почти что. И дрожал. – Майя даже не улыбнулась. – Что тебе снилось?
Неуместная улыбка сползла с его лица. Ньют вздохнул и провёл ладонью по лбу.
– Не помню. Наверное, ты. Помню, что как будто задыхался, а ты… – он вдруг передумал. – Неважно.
Майя, хоть ей и было немного обидно (но больше всё-таки тревожно), кивнула. Минуты две они оба молчали, не глядя друг на друга. Спать расхотелось совсем. Затем Майя, кряхтя, поднялась на ноги.
– Пошли.
– Куда? – Ньют нахмурился. Как же часто он хмурится!
– Проветримся. Не думаю, что после такого я нормально усну, а ты?
Город жил своей ночной жизнью: горели зловонные костры, люди всё ещё бродили по улицам, но, конечно, всего этого было гораздо меньше, чем днём. Сначала они думали выйти на улицу, но вовремя увидели охрану. Побродив немного по тёмным коридорам (Майя трижды врезалась в Ньюта, а он трижды сказал, что ещё чуть-чуть и она его придавит), они нашли выход на крышу, который оказался незапертым.
База, на которой они находились, располагалась очень близко к стенам (насколько это вообще было возможно), и с крыши можно было наблюдать за сияющим из-за каменных глыб городом. Майя села на самый край, свесив ноги, а Ньют встал чуть поодаль от неё. Девушка в который раз убедилась, что ночью ей существовать намного комфортнее. А ещё она не могла перестать бросать краткие взгляды на Ньюта – бледного, неспокойного, поглаживающего сквозь куртку предплечье правой руки.
– Что с рукой?
Ньют вопроса как будто испугался.
– Ничего… – отвёл глаза. – Ну так что там с этой вашей коробкой?
В другой раз Майя бы не дала ему так просто перевести тему, но сейчас её саму слишком волновал этот вопрос.
– Кланк с коробкой. – буркнула она и рассказала Ньюту о их находке, которую она перечитывала последние несколько часов в тщетных попытках извлечь оттуда пользу. Почти дословно процитировала несколько записок, вкратце пересказала историю Последнего Города, в общем, всё то, что крепко уложилось в её голове. Ньют слушал её с лицом заинтересованным, но всё же непонимающим, причём тут вообще она.
– Ну, а как же твои мысли, что записи ваши?
– Там не имена идут, а прозвища, и под инициалы ничто не подходит. Почти. На стене было четыре ряда по три буквы, Лоренс говорил, что видел четырёх…
– Не понравилось мне то, что он сказал, если уж честно. Я за тебя волнуюсь. Тебе стоит поберечься.
Майя фыркнула.
– Ага, давайте теперь слова этого бизнесмена шизанутого воспринимать как пророчество! Ньют, раз уж на то пошло, если что-то со мной и должно случиться, мне от этого не убежать.
– Что, об этом есть цитата?
– Не поверишь. – Майя прокашлялась и театрально изрекла. – «Если тебе суждено встретить неприятности, ты их обязательно встретишь, даже если спрячешься от них в самом глубоком подвале. Ничего не происходит случайно».
– Кто сказал?
– Не помню. Ещё куча про любовь, про смерть, короче, обнадёживает.
– Да уж… Ну, а что насчёт Топанги? – он посмотрел на неё. – Только не пытайся мне врать. У тебя всё всегда на лице написано. – добавил он, видя, как Майя потупилась.
– Она живёт в этой квартире. Пришла, когда мы уже собирались уходить. Я уж думала, ловушка…
– Вряд ли, ты же сама видишь, что там. Но вот сама эта женщина… Говоришь, комната как будто подростковая?
– Ага. Смазливенькая такая.
– Чрезмерная опека о вашей четвёрке, особенно о тебе, комната девочки-подростка, записки, написанные, скорее всего, тоже этой самой девочкой про маму, работающую в ПОРОКе… – Ньют показательно замолчал.
У Майи вдруг перехватило дыхание. Он ведь был прав: Топанга пыталась заняться всей их четвёркой, но почему-то акцент всегда шёл на неё. Топанга всегда в первую очередь занималась ей. И смотрела всегда таким странным взглядом…
– Ты что думаешь, что она моя… Мама?
– Просто предположил.
Майю передёрнуло.
– Глупость. А даже если и так, то мне всё равно. Какая она мне мать, если добровольно отдала меня на такие муки.
– Ты же сама читала…
– Я всё равно не понимаю. И не хочу понимать.
Ньют пожал плечами, оба замолчали. Парень, думая, что Майя не видит, разминал руку, сжимая и разжимая кулак. Завтра надо будет обязательно узнать, что с ним.
– Знаешь, у меня как будто де жа вю. – с улыбкой сказала Майя, переводя взгляд на огни. – Снова ночь, снова мы с тобой, снова стены, снова ощущение грядущей бури…
– И ты снова дуешь мне на лицо. – тихо рассмеялся парень. – Давай для полноты картины Галли разбудим, попросим нам его фирменное пойло приготовить?
Майя представила это и тоже рассмеялась. Фантастика всё-таки, что Галли выжил и что они всё ещё вместе. Майя подумала о Фаркле, но мысли о нём почему-то не вызвали щемящей боли в груди. Нет, напротив, только тепло и безграничную любовь к нему. Любовь без скорби. Плечо вдруг потеплело, как будто Фаркл из какого-то другого мира положил на него руку, обнял её. Она буквально почувствовала его присутствие, и от этого стало очень хорошо.
– Ладно. – Ньют сладко потянулся. – Пошли спать. Завтра что-то намечается. Наверное, будем громить ПОРОК. Это весело, но на это нужны силы.
– Там ещё одна цитата есть. – зачем-то произнесла Майя и, сверкнув глазами, улыбнулась другу. – «Тот, кого любят, не может умереть, ведь любовь означает бессмертие». Эмили Дикинсон.
Комментарий к Глава 27 Глава маленькая, следующая будеь ещё меньше, зато потооом... :)
========== Глава 28 ==========
– Должен быть другой вариант. – повторил Томас уже, наверное, в миллионный раз. Майя тяжело вздохнула.
Как только все проснулись, Галли устроил собрание. У него уже был готов план, как им попасть прямо в центр ПОРОКа. Как он сказал, Лоренс уже давно мечтал отомстить им за всё, но его вечно останавливала нехватка людей или средств. Кроме того, Лоренс уже был не в том состоянии, чтобы понимать, к чему конкретно он идёт – ему главное прибить к чертям ПОРОК. Поэтому все его люди, как бы сильно они его не поддерживали, старались оттянуть момент возмездия.
Ключом плана была Тереза. Они видели её вчера в главном здании. Она работала там все эти полгода, уже наверняка узнала и увидела всё, что им нужно и не нужно. Но Томас категорически отказывался от этой идеи.
И всех это несказанно бесило.
– Ты ведёшь себя как маленький ребёнок. – произнёс Лукас.
– А вы думаете, она станет помогать нам?
– Я не собираюсь спрашивать у неё разрешения! – гаркнул Галли. – И не понимаю, почему ты собираешься так с ней церемониться. Если я правильно понял, ты, по идее, должен мечтать прострелить ей голову.
– Я что-то не поняла, это та девица, что предала нас? Та тварь? – Бреда бросила на Томаса убийственный взгляд. Тот сложил руки на груди, медленно вздыхая.
– А она мне нравится. – Галли усмехнулся, но его комплимент Брендой остался незамечен.
– Что происходит, Томас?
Тот отвёл глаза. И в этот момент Майя поняла, настолько же права была Райли. Сама брюнетка стояла в стороне, почти с ужасом глядя на их разборки, изредка бросая сочувственные взгляды на парня.
– Ты просто боишься за свою подружку. – негромким, холодным как лёд голосом сказал Ньют и перевёл взгляд на друга. Вот только что-то в этом взгляде было не так… – Ты явно затеял всё это не только ради спасения Минхо, так?
– Что… – растерялся Томас. – Ты о чём?
– О Терезе! – почти крикнул в ответ блондин и, не сводя глаз с Томаса, стал медленно шагать в его сторону. Брюнету же оставалось непонимающе пятиться. – Это из-за неё Минхо сейчас нет с нами! У нас наконец появилась возможность вытащить его, а ты не хочешь из-за неё? – оба парня замерли – Томас оказался уже практически прижат к стене. – Она всё ещё дорога тебе. Признай это.
– Нет, я…
– НЕ ВРИ МНЕ! – Ньют один рывком сократил и без того ничтожную дистанцию между ними, впечатывая брюнета в стену. Шоколадные глаза Ньюта горели яростным огнём, как будто пытающимся прожечь Томаса насквозь. Майя видела, что его трясет. Но от гнева ли?
– Не смей. Врать. Мне. – сквозь зубы процедил Ньют.
И опомнился. Отшагнул, тяжело дыша, заморгал (он за всё это время ни разу не моргнул!), растерянно метаясь взглядом. И другим, тихим и слабым голосом, произнёс:
– Я… Прости. – повернулся к ним. К Бренде, что, сдерживая крик, прижала ладонь к губам, к нахмурившемуся Галли, к удивлённому Фрайпану и настороженным Хорхе и Лукасу. К ней. – Простите.
Будто прячась от взглядов, Ньют насупился, сглотнул и медленно пошёл прочь из комнаты. Майя уловила, что он снова держится за свою руку.
Руку…
И это взгляд. Полный ужаса от самого себя, то резкое пробуждение, та совершенно не-Ньютовская злость на пустом месте, налитые кровью глаза…
Прежде чем кто-либо успел сказать хоть что-то, Майя вылетела вслед за другом, чувствуя, что сердце обливается кровью.
И она уже не видела и не слышала, как Бренда остановила Томаса, шагнувшего было вместе с ней, и негромко сказала:
– Не надо. Пусть она сама.
Она нашла Ньюта на крыше. В том самом положении, в каком она сама была несколько часов назад. Когда Ньют держался от неё на расстоянии.
Парень даже не шелохнулся, хотя прекрасно слышал, что она пришла. Он не сводил сощуренных от яркого солнца глаз со стен перед ним.
Майя неспешно – ноги как будто с каждым новым шагом наливались свинцом, притягивались к земле, срастались с ней – подошла к нему и, ничего не говоря села рядом. Ньют выпрямился, прочистил горло.
– Надеюсь, Томас не…
– Рука. – перебила его Майя и не узнала собственный голос. Грудь словно сдавили тиски, мешающие говорить. – Покажи мне свою руку.
– Я…
– Покажи. – она хотела бы, чтобы голос звучал твёрдо, но получилась мольба. Отчаянная мольба, предвещающая страшное.
Ньют поджал губы и нехотя протянул ей правую руку, отворачиваясь в другую сторону. Майя взялась за неё, мучительно оттягивая секунды, задрала рукав замшевой куртки, цветом похожей на глаза блондина, когда он улыбается. Тиски сжались с такой силой, что весь воздух разом исчез из лёгких. Предплечье Ньюта всё было изшито тонкими, чернильными нитями. От запястья выше, к локтю, извиваясь, шла набухшая чёрная вена, похожая на ветку дерева, от которой в разные стороны тянулись другие веточки, чуть тоньше, а из них другие и другие…
Голова пошла кругом. Перед глазами всё вдруг стало расплываться, из-за чего все нити слились в одно растекающееся по коже клеймо. Заражён. З, а р, а ж ё н.
– Как долго?
– Вчера вечером первые приметы были.
– Значит, ночью ты уже был болен. – кивнула самой себе девушка, пока в душе что-то медленно, но верно рушилось.
– Майя…
– И ты правда думал, что сможешь это скрыть? Ты…
Ньют замялся, высвобождая руку.
– Отодвинься лучше… Не факт, что у тебя есть иммунитет, ещё заразишься… – пробормотал он, одёргивая рукав обратно.
– А мне плевать. Слышал? Плевать. Потому что ты от меня какой-то Вспышкой не отвяжешься. Я тебя ни за что не оставлю, и не важно: больной ты, здоровый или вообще еле еле душа в теле. Ты мне обещал быть рядом, несмотря на любое дерьмо, в любых обстоятельствах и при любом раскладе, так вот знай, что и я буду. И если уж подохнем, то подохнем тоже вместе.
– Майя, мы не женаты.
– Но, если ты ещё помнишь, мы друзья! И я не позволю тебе преспокойненько ждать своей смерти, не надейся даже. Я не хочу терять тебя. И я сделаю всё, чтобы ты остался.
– Как я и думал. Сейчас все побросают всё, займутся мной, а как же Минхо? Это его сейчас ПОРОК для чёрт знает каких опытов использует, не меня! Сам разберусь, не маленький.
– Конечно все будут заниматься тобой, потому что, дурья башка, людям вокруг на тебя не плевать! Про Минхо никто не забудет, если мы задумаемся о том, что ты болен. Не строй ты из себя героя. Никому не нужна победа, в результате которой мы теряем самых близких людей. Такая победа паршивей поражения… Не отталкивай меня сейчас. Да, я знаю, мне не понять, через что тебе приходится проходить сейчас, но я хочу помочь.
Ньют горько усмехнулся.
– Если это вообще возможно…
Майя прикусила язык, сдерживая слезы. Врать, в надежде поддержать было просто нелепо. Но вдруг сейчас там, в ПОРОКе, прямо в эту секунду Тереза, которую они совсем скоро увидят, нашла лекарство?.. Вдруг?
Она вспомнила Уинстона, как ему было плохо тогда в Жаровне, какими мучительно долгими казались ему минуты и как он мечтал о смерти. Вспомнила шизов из торгового центра, из туннеля, их дикие кровавые взгляды, изрезанные тела и плешивые головы. Ньют не должен стать таким.
Беда так долго ходила вокруг да около, и вот она здесь. И она наконец не понимает, а в полной мере чувствует всю их обречённость и немощность. Ведь ничего сделать нельзя.
Ей захотелось прижаться к Ньюту, почувствовать, что он, а не чудовище, растущее внутри него, всё ещё здесь, рядом с ней, показать, что и она будет до самого конца рядом. Поплакать в конце концов. Но он же не позволит…
– И всё-таки не говори никому, хорошо?
– Ты думаешь, никто не догадывается?
– Пусть догадываются, но не говори. Майя я прошу тебя, просто сделай хоть раз то, что я прошу. Надо будет, я сам всё скажу.
– Я… Хорошо.
С плеч Ньюта как будто свалилась тяжелая гора, он выдохнул.
– Спасибо. Мне нужно сделать кое-что, оставь меня. Пожалуйста.
В руках у него мелькнула подвеска – они с Майей нашли её среди прочего барахла внутри парохода. Майя хотела её выкинуть, а Ньют забрал себе – сказал, вещица прикольная. Кулончик представлял из себя небольшую металлическую скляночку на потёртой верёвке. А Майя ещё тогда отшутилась, что будет свои любовные письма под сердцем у себя носить…
У самой двери на крышу её поджидала Райли. Они посмотрели друг на друга, и блондинка явно увидела, что Райли всё понимает. Без лишних слов, она заключила её в объятия. Воцарилось гробовое молчание.
А затем обе разрыдались.
План был далеко не безупречным, но в тоже время и идеальным. На чёткое обсуждение позиций ушло совсем немного времени, через минут двадцать все уже точно знали, где, когда, что и как они будут делать. И даже с учетом вероятностей. Что-то Майе это напоминало…
Ньют на обсуждение не вернулся.
В Город решили идти с наступлением темноты, когда Тереза будет возвращаться с работы. Галли, как человек, постоянно за ней наблюдающий, знал, когда и где её можно будет перехватить.
Томас, выглядевший ещё более напряжённым, чем обычно (видимо, предвкушал скорую встречу с девушкой и ужасался), отправил всех на моральную и техническую подготовку – они понимали, что у них будет время, пока Тереза будет у них «в заложниках», но какие-то вещи стоило подготовить заранее. Мало ли, выясниться что-то, что изменит разом всё. За Терезой шли не все: сам брюнет, Галли и Майя. Заметив поражённый взгляд Бренды, она едва удержала победоносный клич. А вот Лукас за неё не обрадовался. Райли же просто одарила её многозначительным взглядом всё ещё заплаканных глазок.
Майя бродила по комнате взад-вперёд и тщетно пыталась успокоить рой воспалённых мыслей в голове, когда Томас подозвал её к себе.
– Ты как? – спросил он, старательно избегая её взгляда.
– Нормально. – его вопрос Майю насторожил. Томас был похож на двенадцатилетку, который стесняется позвать девчонку погулять. – А что?
– Да нет, ничего… Послушай… Ещё раз повторить операцию?
– Да помню я всё. Ты показываешься Терезе, заводишь её в переход, отвлекаешь, Галли её перевязывает, пока я стою на страже, и мы тащим её сюда. – сдерживая раздражение, отчеканила она. Томас нервно кивнул.
– Хорошо, молодец… Теперь о главном. Мы с Лоренсом условились, что по нашему возвращению они в праве творить с городом всё, что угодно, а мы даём им некоторые сведения изнутри для того, чтобы всё получилось. Нам-то уже разницы нет… – вдох. – Но он всё ещё требует, чтобы здесь оставался кто-то из наших. Ну, чтобы была гарантия. Этому парню надо научиться доверять людям. – истеричный смешок. – Да и вообще, нужно, чтобы тут кто-то был, ну, Бренду с иммунами принять, когда вернутся, Хорхе…
Невнятное бормотание Томаса прервал громкий хлопок. Ладонь обожгло, а парень, слегка отлетев по инерции назад, схватился за щёку. Только тогда Майя поняла, что только что влепила ему знатную пощёчину.
– Что ж, я ожидал такой реакции… – проговорил он, разминая челюсть.
– Ни разу в жизни. – прошипела девушка. – Никогда не поверю в это. Я знаю тебя, Томас. И знаю, как ты думаешь. Это он сказал тебе? Ньют? Он сказал, чтобы ты поручил мне эту супер ответственную задачу?! – Майя дёрнулась, отступая в сторону, намереваясь пойти и, наплевав на любую Вспышку, надрать блондину зад, но Томас резко ухватил её за руку.
– Уж лучше дай мне ещё раз по лицу. – сказал он удивительно твёрдым голосом. Знает.
– Не волнуйся, это само собой.
– Ты не одна, с тобой остаются Райли и Лукас.
– Чёрт, опять?!
– Вы остаётесь на связи и следите, чтобы ничего не вышло из-под контроля!
– Да? А по-моему нас просто прячут в тыл, потому что чья-то тупая голова не может понять, что я не маленькая хрупкая девочка, и не собираюсь тут крестиком выживать, пока вы надрываете задницы и рискуете жизнью!
– Я не знаю, в чём точно тут дело, но советую тебе задуматься, Майя! Хоть раз, может быть, подумать не только о себе, поразмыслить, почему так происходит! Это может многое прояснить тебе, знаешь ли. – он перевёл дыхание. – Это не обсуждается. Всё решено, и это моё решение. Собирайся, через десять минут выходим. – бросил он напоследок и оставил Майю одну.
Холодный тусклый свет просачивался сквозь матовое стекло, лениво падал на квадратные чёрные колонны, мокрую плитку под ногами, местами покрытую хрустальными лужицами. Влажный, прохладный воздух проникал под кожу, замораживал кровь, отнимал конечности.
Майя обхватила себя руками и прижалась спиной к колонне, судорожно выпуская изо рта пар. В Последнем Городе научились имитировать дожди и зиму? Хотя, может, дело в ней самой.
С этого ракурса ей хорошо была видна полупустая, ярко освещённая белая зала метро. Вдалеке, сопровождаемые охраной, шёл неизменный поток людей.
Скоро они появятся.
Краем глаза она видела Галли, что, присев, выглядывал из-за противоположной колонны, сжимая в руках мешок. Когда их взгляды встречались, Майя лишь сухо кивала ему и отворачивалась.
Ей не хотелось ни плакать, ни скандалить. Из неё вообще как будто выжали все эмоции. На тоненьких ножках стоял белобрысый серый мешок, набитый бесполезными органами.
Она чувствовала, что даже если бы Ньют сейчас был рядом с ней, у неё не хватило бы сил даже на взгляд, полный презрения. Внутри неё была ужасная, чёрная пустота. Почему?
Но зато теперь понятно, почему именно её взяли ловить Терезу.
Цок-цок-цок-цок – Тереза стремительно вбежала в туннель. Майя хотела было выглянуть, хоть мельком посмотреть на неё, но её задача состояла в другом. Ей нужно следить, чтобы их похищение осталось незамеченным. Да и почему-то она знала и понимала, что их первая встреча спустя такое долгое время может даться ей слишком тяжело. Девушка подняла глаза к потолку и вдруг осознала, как же сильно она устала. Не физически. В тот момент она буквально почувствовала всё изнеможение своей души.
Но думать об этом у неё не было времени. Через пару минут, совсем рядом с собой, она услышала негромкий глухой визг Терезы.
Комментарий к Глава 28 Следующая глава, как и все за ней последующие, будут самыми важными в истории.
И мини спойлер – до конца осталось 5 (или же нет?) глав :)
========== Глава 29 ==========
Терезу усадили на стул напротив всех, словно на допросе, и, даже не привязывая (бежать ей всё равно некуда), сняли мешок с её лица. От резкого прикосновения она вздрогнула, и своими огромными испуганными синими глазами заметалась по лицам, не сводящим с неё холодных взглядов. Её некогда аккуратно причёсанные волосы стояли колтуном. Лицо отражало весь её испуг, но она довольно быстро взяла себя в руки. Даже ведь не пыталась сопротивляться, когда они схватили её.
Может, это бесстрашие, а может наоборот сковывающий страх от того, что сбылись всё её кошмары. Они ведь все ждали этой встречи. Точнее, знали, что рано или поздно она случится.
Самая большая зала базы Лоренса привлекала Майю той старинностью, что от неё веяло. По сути, это было отдельное здание (похожее чем-то на церковь), к которой присобачили проход в общее здание. Потолки тут были высокие, зауглённые конусом кверху, каменные стены украшали узоры и колонны, вытянутые окна позади их пленницы разноцветной мозайкой образовывали какой-то рисунок. Высоко-высоко висела красивая хрустальная люстра, покрытая толстенным слоем пыли. Освещением служило множество свечей и не очень ярких ламп, коими заставили почти всё пространство, наряду с обычной мебелью для жизни. Создавался очень пронизывающий полумрак.
Майя сама себе удивлялась, как у неё мозг вообще может думать о подобных вещах в такое время.
