Текст книги "Бегущая по снам (СИ)"

Автор книги: Болотный маг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Профессор, мне не особо интересно, – буркнула Перри. – Я к вам по другому вопросу.

– Вот как? – раздосадовано поднял бровь Миколаш. – Очень жаль. Ну, не все млеют от возможности изучить редкие эзотерические символы на одеяниях Птумериан. Каждый интересный человек – интересен по своему, мисс Вайпер. Присаживайтесь в кресло. Хотите выпить? У меня есть ром, есть эль, есть красное вино.

– А чай у вас есть, профессор? – усмехнулась Перри, не без наслаждения опускаясь в мягкое кожаное кресло.

– Чай? – искренне удивился он. – Вот чая как раз нет.

– Тогда воздержусь.

– Не любите спиртное?

– Только по праздникам.

– Настоящая леди, – усмехнулся профессор, открывая шкафчик. – А я выпью. Видит Оедон, эти ребятишки выжали меня досуха.

Миколаш достал небольшую бутылку и, налив стаканчик резко пахнущего рома, сделал большой глоток.

– Ах, зря. Это «Ворлигтонский ром» – пять сотен фунтов за бутылку, мисс Вайпер. Вы не знаете, от чего отказываетесь, – хохотнул профессор и, сев за рабочий стол напротив охотницы серьезно посмотрел ей в глаза. – Итак, что вас привело ко мне?

Раздался гром, и вспышка молнии чуть озарила комнату. Перри хрустнула пальцами и ответила:

– Мои сны. Помните, вы говорили, что во сне нельзя получить травму?

– Да, это так, а что…

Охотница расстегнула верхнюю пуговицу и оголила шею, демонстрируя сходящий, но все еще отчетливый синяк. Миколаш скрыл сексуальный интерес и деланно нахмурился.

– Такие синяки у меня по всему телу.

– Вы получили их… во сне?

Перри кивнула.

– Мисс Вайпер, Осознанные сновидения часто приводят к лунатизму. Все эти травмы вы могли получить вполне в нашем мире.

Охотница глубоко вдохнула и рассказала Миколашу все как есть. О том, что задремала после охоты, о сне о Бюргенверте. О том, как падала и чувствовала боль. Об ощущении чужого сна и собственной беспомощности. И, наконец, о тщетных попытках себя разбудить.

Миколаш слушал внимательно, и с каждым словом блеск в его глазах казался все более и более инфернальным. Перри чувствовала, что он знает многое о том, что с ней случилось. Если не все.

Дослушав до конца, профессор громко хмыкнул, встал из-за стола и сказал:

– Мисс Вайпер, я хочу осмотреть ваши грудь, предплечья и бедра.

– Простите?

– Кхем, ничего бесстыдного, мне лишь нужно оценить тип повреждений. Я бы удовлетворился только руками, но ваш род деятельности… Прежде, чем выносить вердикт и делать заявления, мне нужно осмотреть хотя бы половину травм. Ну же, нет причин стесняться. Едва ли я настолько безумен, чтобы позволить себе лишнего с женщиной, способной легкой пощечиной снести мне голову, – хохотнул Миколаш. – Прошу.

Перри заелозила. Раздеваться не хотелось, но вот получить ответы – очень даже да. Глубоко вдохнув, охотница встала с кресла и, коснувшись пуговицы, холодно заглянула в глаза профессору:

– Только руки и грудь, профессор.

– Разумеется.

Чувствуя, что краснеет, Перри закатала рукава, обнажая синие предплечья, а затем расстегнула пуговицы. Миколаш с трудом сдержал порыв уставиться на белую кожу и пухлую грудь в чашечках кружевного бюстгальтера. Но сдержать вздохи – просто, по сравнению с прочим. Миколаш подумал о высоких материях и, аккуратно взяв ручку Перри ощупал кровоподтеки. Кожа нежная, шелковистая – неповрежденная.

– Прошу прощения, но это необходимо.

– Давайте быстрее!

Миколаш кашлянул, затем коснулся синяка на груди.

Дверь грохотом раскрылась, и в кабинет влетела полненькая девушка в роговых очках и стопкой бумаг подмышкой.

– Профессор, я принесла вам… о Оедон!

Студентка уставилась на безумную немую сцену. Красивая женщина оголевшая грудь и профессор с покрасневшим лицом тянет к ней руки. Если уже не дотянул. Перри резко захлопнула жилетку, Миколаш побелел и отстранился.

– Я по позже заду, – пискнула она и захлопнула дверь.

– Ром! – строго крикнул Миколаш. – Немедленно зайди в мой кабинет!

Дверь медленно открылась, и девушка испуганно зашла внутрь. Перри быстро застегнула пуговицы и опустилась в кресло, ожидая развязки комичного представления.

– Ром, – это мисс Перри Вайпер, – сквозь зубы сказал Миколаш. – Мисс Вайпер – это Габриелла Ром. Мисс Вайпер – участник тестовой группы по изучению лунатизма. Она пришла, чтобы показать мне полученные в очередном приступе синяки. Мисс Вайпер – уважаемая женщина.

Ром покосилась на кровоподтеки на предплечьях и шее Перри. Охотница не сдержала улыбки и подмигнула девушке, от чего ее лицо побагровело от смущения. Что бы Миколаш не плел, она все равно растреплет.

– Все понятно, Ром? – спросил Миколаш.

– К-конечно, п-профессор, – промямлила девушка.

– Замечательно. Если увиденное тобой станет предметом сплетен, возможно, следующая экспедиция отправится в Лабиринт «Орун» без тебя. Достаточно прозрачный намек, Ром?

– Конечно, профессор, – нервно закивала девушка. – Я никому ничего не скажу!

– Вот и славно. Что у тебя? Бумаги от Виллема?

– Д-да.

– Положи на стол и… убирайся из моего кабинета!!! – взревел профессор. – И если ты еще раз вломишься без стука, отчислю к чертовой матери! Пошла вон!

Девушка выбежала и профессор, изящно выругавшись, захлопнул дверь и подпер попавшимся под руку табуретом. Перри не выдержала и захохотала, заставив Миколаша раздраженно вздохнуть.

– Чертовы студенты! Вам смешно, а она ведь растреплет всем! Подумают, что я вожу в свой кабинет шлюх!

Перри нахмурилась.

– Оу, простите, – резко осёкся Миколаш. – Я не имел ввиду, что вы похожи на шлюху. Ни в коем случае, мисс Вайпер. Вне всяких сомнений – нет, но… эх, такие обвинения в мой адрес…

– Профессор, давайте к делу. Я начинаю думать, что вы «изучали» мои синяки не из необходимости.

– Точно! – Миколаш нервно наполнил стакан ромом и залпом его осушил. – Кожа не повреждена, однако тип кровоподтеков характерен описываемым вами повреждениям. Это интригует. Похоже, если вы не обманываете меня, мисс Вайпер, эти травмы действительно получены во сне.

– Но как это возможно?

– Есть несколько объяснений. Первое – более прозаичное и простое. Банальное самовнушение. Реакция мозга. Реалистичность сна заставило ваш разум поверить в реалистичность, соответственно, травм. Вслед за мозгом ваш организм проявил характерную реакцию в виде синяков. Теория гипнотического внушения. Исследования Пона Мак Гаррисона.

Перри нахмурилась. Названное имя й ничего не говорило. Миколаш расплылся в улыбке чеширского кота, поймав момент блеснуть интеллектом.

– Пона доказал, что защитные реакции нашего организма, будь то аллергические высыпания, ожоги, боль разных типов – есть порождения нашего мозга. Адекватная реакция на подсознательно оцененную реакцию. Суть эксперимента… а, впрочем, вам это едва ли будет интересно, – вдруг помрачнел он. – Тем более, что это и не ваш случай. Лично я считаю, что вы угодили в «надреальность».

– Куда? – спросила охотница, недоуменно подняв бровь.

– «Надреальность», «астрал», «имматериум». «Страну снов» – названий много. Позвольте объяснить. Представьте огромный дворец. Гигантский, с тысячами комнат. Один роскошные, другие – убогие. В одних комнатах мягкие постели, дорогая мебель, в других – цветы, журчащие реки и бабочки. Каждая комната – заперта на железную дверь, отсекающую ее от остальных секций дворца. Комната – персональное царство снов каждого индивидуума. В этой «комнате» мы всесильны, мы боги и повелители. Но выйти за пределы «комнаты» и посетить роскошные залы, громадные библиотеки, цветущие сады дворца мы не способны. Ибо там живут и властвуют Великие, мисс Перри. Истинные хозяева. Иногда они посылают в наши комнаты посланников, иногда велят просунуть под двери записки. Но никогда не позволяют выйти наружу.

– Я… да, – кивнула Перри, скрыв непонимание. Миколаш пропустил ее реплику мимо ушей и, вскочив из-за стола принялся расхаживать из стороны в сторону с маниакальным блеском в глазах.

– Почему они заперли нас? Возможно, ради нашего же блага. Что если кто-то сумеет попасть в чужой сон и подпадет под чуждые его сущности законы? Возможно, с вами это и произошло. Вы описали падение, а затем чувство чужеродности, неправильности и неуместности, так ведь?

– Да а…

– В этом то и дело! Помните видения о том, что я и мой студент якобы, проникли в ваш сон? Тогда это было всего лишь наваждение, а не реальность. Мы не разговаривали, а мой ученик не подглядывал за вами. Но сейчас… Вы, возможно, каким-то непостижимым образом вырвались из своей «комнаты» и угодили в чужой сон. Ваш разум перестал воспринимать окружающую реальность сна как собственное порождение и защитные механизмы оказались неисправны. Каждую травму вы восприняли как реальную, и удушье, и порезы и ушибы! Потому на вашем теле и выступили синяки! Потому вы и не могли проснуться, ведь сам механизм пробуждения не работал! Вы спали, но при этом бодрствовали… во сне.

– Эммм, что?

Перри вспомнила тот сон. Ей казалось, Миколаш и его ученики действительно вторглись, пусть и ненамеренно, в ее голову. Студент подглядывал за ней, обнаженной, а Миколаш сводил охотницу в дорогой ресторан, демонстрируя способности менять реальность сна по щелчку пальцев. Все это оказалось лишь игрой переутомленного разума, вытащившего из чулана воспоминания о лекции профессора для охотников и похотливом взгляде студента, пустившего слюну на туго стянутые корсетом груди.

– Это доказывает мою правоту! Наши исследования идут верным курсом! – воскликнул Миколаш. Охотница почувствовала противный холодок. Глаза Миколаша Вуйика горели инфернальным пламенем. Лицо исказила маниакальная эйфория. С таким видом обратившиеся в чудовищ горожане пожирали плоть. Лик безумия. – Если вы сумели вырваться из собственного сна в чужой, то гипотетически… гипотетически способны вырваться и в коридоры, библиотеки, возможно даже тронный зал! И…

– Стоп! – крикнула Перри. – Мне не нравится, куда все это идет. Если я воспринимала чужой сон как реальность, что бы со мной было в случае смерти?

Прогремел гром и дождь сильнее забарабанил по окну. Миколаш сел за стол и хмуро посмотрел в глаза охотнице.

– Скорее всего, мисс Перри, вы бы никогда не проснулись.

Охотница сглотнула едкий ком.

– Оедон.

– Перри…

– Мисс Вайпер, пожауйста.

– Прошу прощения, – опустил взгляд Миколаш. – Ваши сны – феномен, требующий тщательного изучения. Прошу, умоляю, дайте согласие на эксперименты. Неужели вы…

– Нет! – рявкнула Перри. – Я уже сказала: не хочу иметь дел с Менсисом, после того что вы натворили в Яар’гуле! Ищите другую подопытную крысу!

– Вы уникальны, мисс Вайпер, – грустно ответил Миколаш. – Дайте нам шанс, молю вас!

– Нет.

Миколаш тяжело вздохнул.

– Ну хорошо. Я не вправе вас заставлять, хоть молю Оедона о том, чтобы вы передумали.

– Вы молитесь напрасно, – холодно ответила Перри.

– Возможно. Тем не менее вы – уникальны, мисс Перри. Будьте осторожны. Сны могут навредить вам.

– Обойдусь без вашей заботы, профессор. Лучше скажите, как свести риск к минимуму.

Миколаш хмыкнул, потер подбородок, немного постучал пальцами по столу и ответил:

– Чем стабильнее работает ваш мозг, чем ровнее эмоциональный фон, чем больше в крови дофамина – тем крепче стены вашего сна. Положительные эмоции, полноценный отдых, временный отказ от ковослужений так же будет полезен.

– Почему? – нахмурилась Перри.

– Они – стресс для организма. Вопрос бестактный, но как у вас половой жизнью? Есть ли муж? Любовник?

– Я не буду отвечать на этот вопрос, – фыркнула Перри. – Какая наглость, профессор.

– Никаких пошлых намеков, – сказал тот, подняв ладони. – интенсивная сексуальная жизнь насыщает кровь огромным количеством гормонов, нормализующих как общее состояние организма, так и течение сна. Длительный период воздержания может сну наоборот навредить. Причем серьезно. Среди моих студентов, участвующих в изучении сна, успеха достигли только развратники и Ром. Но она – феномен.

– Довольно, профессор. Вы провоцируете снести вам голову, – распалялась Перри. Тема больно резала по сердцу, напоминая о прошедших годах. Когда она в последний раз занималась любовью? Два? Три года назад? Больше? Ночные вылазки, постоянная боль и усталость – все это не располагало к романтике. Да и к тому же, она никак не могла встретить подходящего мужчину. Многие смотрели на нее с похотью, многие заигрывали, но сердце никого не выбирало. Она никого не хотела. Даже красавца Джона Хеллвея, несколько лет бывшего ее напарником. Гилберт – первый и единственный мужчина в ее жизни давно стал просто другом.

Перри сжала кулаки и бросила на профессора злобный взгляд. Хотелось разбить ему лицо за то, что он всковырнул болезненную рану.

– Прошу простить, – виновато буркнул Миколаш. – Я не хотел обидеть вас, мисс Вайпер. Позвольте, в качестве извинения, посоветовать вам некоторые сорта чая. «Августовский лист» и «Черный слон». Ни не очень дорогие, но замечательно успокаивают нервы и прочищают разум. В лавке Кристины Сфоца можно купить. Это у Музея Птумеру.

– Я знаю, спасибо, – тяжело вздохнула Перри. – Я куплю.

– Вы уникальны. Берегите себя, мисс Перри, – повторил Миколаш.

– Всего хорошего, профессор.

– Вам тоже, мисс Перри. Если передумаете, или возникнет желание встретиться и поболтать о высоких материях – приходите в любое время.

Охотница кивнула, встала с кресла и, скрыв синяк за черным шарфом, вышла из кабинета.

***

Беседа не принесла облегчения. Сказанное Миколашем тревожило, наводило на мрачные мысли, да и глаза снова зачесались. В такие моменты часть ее мечтала схватить ложку, нагреть и выковырять их собственными руками, лишь бы не бороться с этим ужасным зудом. Гомон студентов заглушал шум дождя. Молодежь, погруженная в хлопоты, сновала по коридорам со стопками бумаг. Все пялились на охотницу. Девушки на глаза, юноши на филей. Их было так много, что Перри не придала значение странному парнишке, стоящему у ее кареты.

– Мисс Перри! – воскликнул кучер, поправив грубый капюшон. Вода стекала по нему, точно по гранитной горе. Кони недовольно ржали, звонко стуча копытами о камень. – Уже уезжаем?

– Да, – крикнула она, проклиная погоду. Поднялся ветер, и ее зонт не спасал от дождя, насквозь помочившего брюки. Сапоги ощущались аквариумами, от сырости хотелось выть, и еще этот хмырь у кареты странно пялится на нее.

Незнакомец выглядел странно. Круглое, почти женское лицо, нелепо зачесанные волосы, черная жилетка и насквозь мокрые штаны и тускло зеленые глаза. Как только Перри подошла к карете, тот, не обращая внимания на бьющие в лицо тяжелые капли побежал к дверце и джентльменски раскрыл ее, приглашая Перри сесть.

– Как это понимать? – нахмурилась охотница, глядя на робко улыбающегося юношу.

– Я… прошу, садитесь, леди Вайпер. Я Калеб, Калеб Бринджер.

– Рада за тебя, – фыркнула она, садясь в карету. Мокрые брюки противно стягивали кожу, жилетка на животе промокла и холодила. Одно слово – мерзко.

Калеб залез следом и уселся напротив.

– Как это понимать? – вспыхнула Перри. – Выметайся!

– Ой… Я… то есть, я охотник.

– Ты КТО?! – изумилась Перри.

– Охотник Лиги, – робко ответил Калеб, опустив взгляд. – Дядя… то есть Вальтер меня приставил вам под опеку. Он хотел сказать сам, но я решил вас найти и сказать… чтобы не вышло как в романах, когда… я, в общем то… ну, как бы… вот, – парнишка достал из-за пазухи амулет-значок лиги. – Я ваш новый напарник.

– Чего?!

Перри жестоко ошиблась. То, что гораздо хуже зуда и страшных мыслей о снах, настигло ее с неумолимостью груженного динамитом поезда. Паренёк улыбался как идиот.

«Оедон, вы издеваетесь?!»

========== Часть 3 ==========

– Вальтер! Как это понимать?!

Глава оторвал взгляд от бумаг и хмуро уставился на охотницу. Та выглядела взбешенной, и он знал тому причину. В кабинете пахло сыростью, пылью и бумагой. За год минувший с «Дела о Похотителях» его кабинет не изменился. Тот же военный минимализм, то же оружие на стенах, те же аккуратные стопки дел и документов. Но вот сам Вальтер немного изменился. На золотистых волосах проступили седые пряди, красивое лицо полоснуло несколько свежих морщин, а на погонах мундира засверкала еще одна полоса.

– Правила Лиги – приставлять новичков к кураторам, Вайпер, – ответил он, опустив взгляд на отчет Саймона. – Таковы правила.

– Я знаю, – рявкнула Перри, захлопнув за собой дверь. – Я знаю правила! Но почему ты всучил мне именно этого ушлепка?!

– Ушлепка? – хмыкнул Вальтер, откладывая документ на дальний конец стола.

– Я не желаю работать с этим… Калебом! Ты его видел вообще?

Перри сжимала кулаки, вспоминая полтора мучительных часа езды до города. Калеб Бринджер оказался юнцом, со следами от сиськи на губах. Первую половину пути он робко пыжился, пыхтел, краснел, думая, как заговорить, а когда заговорил, чуть не нарвался на взбучку. Перри и так была страшно уставшая, и слушать рваную, дрожащую и полуразборчивую болтовню ну совсем не хотелось. Она не могла поверить, что Вальтер поставил этого пыхтящего юнца ей в напарники. Не широк в плечах, средний рост, слабый подбородок, рваная речь – ну настоящее ничтожество.

– Видел. И все же он – охотник Лиги. И ты – его наставник на ближайшие полтора – два года. Привыкай.

– Но почему?! Почему именно я?!

– А кто? Ты – единственная, кто охотится в одиночку, Вайпер. А мои охотники не идут на дело без прикрытия.

– А Саймон?!

– Саймон работает… специфическим образом, со специфическим контингентом. К тому же, я не представляю его наставником юного Бринджера. А вот тебя – вполне.

– Но это… шеф, это не справедливо! Почему я должна нянчиться с ним? У меня и без того много проблем…

– Вайпер, это не обсуждается, – холодно оборвал ее Вальтер. – Ты уже давно не маленькая девочка. Ты – профессионал, настоящая охотница. Тебе пора брать шефство над новичками. Калеб Бринджер – твой первый подопечный. Будешь с ним охотиться, обучишь его ремеслу, проследишь, чтобы его не убили раньше времени. Он прекрасный стрелок. Нам нужны специалисты по дальнему бою. Количество чудовищ сократилось на девяносто процентов, это идеальное время для обучения.

– Но…

– Я все сказал. С этого момента ты с Калебом на одной цепи. Ты несешь полную ответственность за него, как когда-то Гилберт нес ответственность за тебя. Если он что-нибудь натворит или пострадает, спрошу с тебя.

– Шеф, но это… ах, черт подери, – тяжело вздохнула Перри. – Почему именно он? Почему не Честер или Филиппа? Я видела их в деле – они лучше!

– Филиппу я уже поставил под начало Ямамуры, а «Чудесный» Честер… сложный человек. Он хорошо знаком с методами оперативной работы. У меня на него особые планы. К тому же, он уже сдружился с Саймоном на почве неприязни к пороху и мушкетам. Вы с ним не поладите, это точно.

– Дьяволы!

– Не суди по внешности, – Вальтер чуть подался вперед и заглянул ей в глаза. – Когда Гилберт привел тебя, я глазам не поверил. «Что это за никчемная девка? Зачем ты притащил ее сюда?!» – вот, что я говорил. А он чуть не разбил мне морду за эти слова. Помнишь?

– Да, помню. Но… ладно, я не только из-за него пришла, – сокрушенно вздохнула охотница. – Охота.

– Да, охота идет вяло, слава Великим. Вторую неделю у нас спад. Если так пойдет и дальше, возможно, полностью поборем Чуму Зверя. Сложим сидеритовые клинки в дальний ящик и займемся более насущными вопросами.

Охотница саркастично подняла бровь. Вальтер усмехнулся и достал из стола пару скрепленных листов и передал Перри. Она нахмурилась, заметив на белых, свеженапечатаных листах символ алого молота.

– Что это?

– Ознакомься. С этого дня в Ярнаме вводится чрезвычайное положение. Не официально, ясное дело. Эта бумага содержит все, что тебе нужно знать, что можно, а чего нельзя делать. Скажем так, это рекомендации для женщин охотниц.

– Для женщин? Не поняла.

– Ты слышала, наверное, что в Ярнаме назревает бунт? Мы ожидаем настоящей войны после праздника. А может и во время него. В замок Кейнхерст приедут гости из других стран. Едва ли они захотят посетить Ярнам, но не стоит исключать такую возможность. Потому личным указом графа Эриха в город прибыли полторы сотни королевских фузельеров. Они парни горячие, буйные и голодные до женского тепла.

– Я могу за себя постоять, шеф, – хохотнула Перри. – Рада, что беспокоитесь. Лестно.

– Беспокоюсь, – мрачно кивнул Вальтер. – Но не за тебя. За них. Возникнет много нежелательных вопросов, если хрупкая на вид барышня в драке покалечит несколько здоровых мужчин. Потому я запрещаю тебе на время торжеств носить корсеты.

– Мне ходить по улице голышом? – невинно округлила глаза Перри. – В моем гардеробе только одно платье без корсета, шеф. А скоро стирка.

Вальтер раздраженно фыркнул и, достав из-за стола лист бумаги, быстро написал приказ на прибавку к жалованию. Перри сдержала улыбку, глядя на сумму.

– Оденься как леди, будь любезна.

– Как скажете, шеф.

– Точно. Но это не все. Я так же запрещаю ввязываться в драки с солдатами. Если вдруг наткнешься на улице – либо вежливо их отгоняй, либо убегай. Ясно?

– Почему сразу убегать? Они мужчины весьма симпатичные, шеф. Может, один из них покорит мое сердце?

– Шутишь, Перри?

– Может быть, – игриво усмехнулась охотница.

– Это не все. В этих бумагах, – Вальтер указал на белые листы в руках охотницы. – В этих бумагах приказ от твоем назначении. С этого дня ты обеспечиваешь безопасность доктора Арчибальда.

Перри застыла, не веря ушам. Она вспомнила пыльные коридоры, заваленные промасленными ящиками, угрюмых, хнычущих лаборантов и вечно ехидного, улыбчивого Арчибальда, втирающего в лысину масло. Она свела с ними знакомство, пытаясь отыскать сообщников Менсиса Дамиана, после того как сам основатель деревни Яар’гул был найден мертвым в своей камере. Но ученый оказался не причастен к преступлению и узнав о том, что один из убийц-похитителей был вооружен его тонитрусом, подарил Перри одно из своих новых изобретений.

– Но… как же охота? – удивленно спросила Перри.

– Охота продолжится без тебя и Бринджера. Арчибальд очень просил у меня пару охотников для охраны некоего сложного и опасного эксперимента с чудовищами. Исследования курирует Церковь, но он очень просил послать тебя в помощь. Ты ему очень понравилась, уж не знаю почему.

– Я согласна, – кивнула Перри. Арчибальд и его друг Праал – хорошие люди, а Миколаш как раз советовал держаться подальше от стрессов. К тому же, за время этой легкой халтурки она хотела, раз уж вынуждена, немного поучить Бринджера. Прежде чем тащить молокососа на охоту, нужно было сперва объяснить правила игры. Чтобы тот не обделался и не загнал ее в могилу, с собой на пару.

– Замечательно. Завтра, после первого колокола ты и твой протеже уже должны быть у лаборатории. Сегодня, так и быть, отдыхай. Выпей вина, сходи на вечернее кровослужение, посети театр.

– Спасибо, шеф. Я могу идти?

Вальтер вдруг замялся и опустил взгляд. Перри нахмурилась, чувствуя недоброе. Повисла напряженное безмолвие и стук дождя о стекло вдруг стал похож на барабанную дробь. Ветер завывал, швыряя промокшие листовки, обрывки газет в закрытые окна. Вальтер тихо выругался и достал из кармана небольшой конверт, грязно-желтого цвета.

– Это тебе, – сказал он. – Пришла слепая девушка и просила… нет, приказала передать его тебе.

– Что это? – удивленно спросила Перри, принимая.

– Не знаю, – солгал Вальтер. – Я не открывал.

Перри хмыкнула и, развернув конверт, посмотрела на петь. На сердце похолодело, глаза вдруг зверски зачесались, дышать стало тяжело. Казалось, забытая боль вернулась, напоминая о себе. Блеск стальных крюков, железная хватка старушечьих пальцев, миг невыносимой, всепоглощающей агонии. Абсолютная тьма и хлещущая сквозь пальцы горячая кровь. Ее визг, с надрывом горла.

«Хемвик. Ковен.

Получатель: Мисс Перри Аннабель Вайпер.

От: Герцогини Олессы Фиба Де‘Марш»

Хеммвик – место на западе от Ярнама. Тесная община, испокон веков хранящая чудовищные традиции и ритуалы. Саманта – ведьма, ослепившая Перри, пришла оттуда. Охотница закрыла глаза и потерла переносицу, чувствуя на подушечках пальцев липкие слезы, смешанные с чернилами подводки. Не желая тянуть кота за бубенцы, охотница раскрыла конверт и опустила взгляд на желтоватый лист.

«Ты видишь?»

– Ты видишь?

– Что?

– Надпись. «Ты видишь?», – объяснила Перри. – Не понимаю, что… – она опешила, глядя на изумленное лицо Вальтера. Глава Лиги округлил глаза не веря услышанному. Охотница поежилась от нарастающего дискомфорта.

– Быть не может. Дай-ка сюда, – Вальтер взял у охотницы листок и посмотрев, хмуро поднял бровь. – Это какая-то шутка, Вайпер?

– Не знаю, – пожала плечами охотница. – Я у вас хотела спросить, что это значит. «Ты видишь?» Они что, решили поиздеваться надо мной…

– Тут ничего нет, – холодно ответил Вальтер. – На листе ничего нет.

Он развернул листок и теперь Перри пришла пора удивляться. Она отчетливо видела черные буквы на желтоватом фоне. Вот только слова сильно отличались:

«Ты не должна видеть. Это сведет тебя с ума. Саманта нарушила правила»

– Что…

К горлу поднялся едкий ком, язык онемел, ужас медленно сжимал ее сердце холодной хваткой. Слова на листке вновь изменились:

«Это только начало. Твой разум в опасности. Кошмары скоро прорвутся в реальность»

– Вы что, не видите? – прошептала Перри. – Прошу шеф, это не смешно. Вы меня пугаете.

– Ты хочешь сказать, что тут что-то написано?! – хмуро спросил Глава Лиги.

Перри кивнула и медленно взяла листок у Вальтера.

«Найди нас, пока не поздно»

Перри моргнула и слова изменились.

«Ты видишь?»

– Смерть и дьяволы! – вспыхнул Вальтер. – Вот теперь ты меня пугаешь, Вайпер. Или ты поехала крышей, или я ослеп.

Глава лиги снял с пояса небольшой мешочек и на стол с тихим звоном упало десять серебряных монет с ликом короля Эдуарда. Перри нахмурилась, когда Вальтер сложил их в стопку и пододвинул к ней.

– Знаешь Астру Джемсби?

– Массажистку? Да, а что…

– Приказываю посетить ее салон. Этого хватит на половину расходов. И не смей отказываться от денег, Вайпер. Здоровье моих охотников превыше всего.

– Но…

– Это приказ!

– Да, шеф, – охотница нехотя забрала монеты. – Спасибо.

– А теперь иди отдыхай. У тебя завтра тяжелый день.

– У меня каждый день тяжелый день, шеф, – нервно хохотнула Перри. – Как и у вас.

– Иди уже, – усмехнулся Вальтер. – Вертихвостка.

Перри вышла из кабинета и Вальтер, резко помрачнев, опустил взгляд на руки. Он вспомнил холодный, безжалостно деловой голос Вороны:

– Если охотники сходят с ума – мы разбираемся с ними. Саймон – убийца и мы оба это знаем.

– У тебя нет улик. У меня тоже. Так что держись от него подальше, Ворона.

«Саймон, да. За ним много темных делишек, но он не видит того, чего нет. Сперва обмороки, затем синяки, а теперь это… Перри, что с тобой происходит?»

***

Кровослужения не прекращались, даже не смотря на разъяренные небеса. Хоть ливень, молнии и ураганный ветер и запер большую часть горожан за дубовыми дверями, в храмах все равно гудел народ. Перри сидела на лавке, аккуратно оголив левую руку, готовясь получить порцию целительной крови и уже начинала жалеть о том, что пришла.

Главный Собор закрыли для подготовки к праздничным службам и охотнице пришлось посетить небольшую, бюджетную церковь кровослужений, уютно расположенную между винной лавкой и токарной мастерской, ныне закрытой из-за бури. В церкви чудовищно воняло потом и сыростью. Закрытые окна не пропускали свежий воздух, отчего полторы сотни возбужденных, бубнящих прихожан быстро превратили светлое место молитв и исцеления в настоящий, сырой, вонючий и чудовищно жаркий ад. Охотница судорожно вздохнула, чувствуя, как по лбу стекает крупная капля пота.

Выделенные деньги быстро пошли в дело, и охотница хоть и недолго, но наслаждалась сухим прикосновением нового, синего платья. Недорогое, без открытого корсета, но зато более изысканное и красивое, с белой бахромой под самое горло.

– Не выйдем мы завтра в смену, Билли, – послышалось с передних скамеек. – И после завтра не выйдем.

– А что?

– Сам знаешь! Пока этот ублюдок Маркин Барнс не уберет из цеха эти чертовы машины…

Слева от пери захихикала молодая девушка, лет шестнадцати, в сиреневом платье. Конопатое, улыбчивое личико светилось красотой и радостью. Она ритмично обмахивалась веером, но капельки пота все равно поступали на лбу и висках.

– Говорю тебе, надо было сказать отцу! – говорила ей встревоженная соседка по скамье.

– Ты спятила? – округлила глазки красотка. – Папенька меня убьёт! Майкл сам ему все скажет, когда подготовимся.

– Поверить не могу, что вы хотите сбежать. Милая, мне так будет тебя не хватать!

Позади прогудел женский бас:

– Бедненькая Колли! Так жалко, так жалко!

– Ой не говори, – вздохнула другая женщина. – Такая хохотушка была. До сих пор в себя прийти не могу. Упасть с лестницы! Как жестока судьба!

Гул голосов, обрывки историй чужих жизней наваливались со всех сторон, точно жирдяи-охальники и лезли сальными ручонками в причинные места. Перри ощутила острое желание вырваться из этого удушающего плена вони и голосов и подышать, но соседи по скамейке плотно ее фиксировали. Да и у алтаря уже появились гомункулы храма. Двое здоровенных мужчин в широких смешных шляпах и длинных серых плащах встали по обе стороны золоченного алтаря с символом Оедона и безразлично уставились на толпу. Трости в их руках поблескивали в свете свечей. Перри хмыкнула, глядя на их резные украшения.

«Видела их трости, – вспомнились слова Генриетты. – Кажутся деревянными, а на деле из стали отлиты! Я тебе клянусь, из стали!»

Охотница тяжело вздохнула и подняла взгляд на потолок. Старая мозаика потрескалась, но все еще оставались видны старые фески Теонской Церкви. Когда-то в этих залах пели совсем другие псалмы, читали иные, чуждые современному ярнамиту молитвы. Перри закрыла глаза и представила, как исчезают статуи Великих, и в оранжевом сиянии сотен вечей толпится больной, страдающий люд. Руки их дрожат, на глазах слезы. Пастырь в черном одеянии стоит у алтаря и вещает громоподобно о тяжести грехов, о ужасах ада и прелестях рая. И люди слушают его, развесив уши, дрожащим голосом умоляя Господа дать им исцеление от сотен болезней. Испуганные женщины молят о том, чтобы их новорожденный малыш не умер во сне, бледные мужчины умоляют избавить от болей в животе и лёгких. Корь, испанка, сифилис, проказа, простатит, «черные мозги», смертельный колик в животе – о, Господь, избавь нас от этого! Они всегда молили, но он никогда не отвечал. Наверное, поэтому вера в Оедон и Великих смела Теонскую церковь во всем Ярнамском королевстве. И не спасли ее ни санкции Святого Престола в Рейме, не ворчливый бубнеж старика патриарха, облаченного в алый шелк. Господь был жесток и безразличен, а Великие… Великие принесли благодетельную кровь. И в кого поверят толпы? В мрачного и жестокого судью где-то в вышине небес, или того, кто за день исцелил твоего умирающего младенца от кори? Ответ очевиден.