Текст книги "Один день в Нью-Йорке (СИ)"

Автор книги: Blitz-22

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Завтрак ==========

В квартире в доме на 87-й Сентрал Парк Вест в пять часов утра прозвенел будильник. Прозвенел и сразу замолк, потому что его хозяйка уже двадцать минут как не спала.

Поправив будильник, Белль села в постели и повернула голову налево, чтобы посмотреть на мирно спящего мужа. При виде спокойного, расслабленного лица Румпельштильцхена она улыбнулась, испытывая в эту минуту самые нежные чувства: тихая радость, глубокая любовь и робкое счастье, пораждающее светлую грусть. Именно с грусти начинался каждый ее день, потому что она расставалась со своими любимыми, а вечером она искренне радовалась, потому что встречала их вновь.

Белль встала и потянулась всем телом, опять посмотрела на мужа, поправила ему одеяло и прокралась в ванную, примыкающую к их просторной округлой спальне. Она умылась, почистила зубы и застыла перед зеркалом, внимательно разглядывая свое отражение. Немного бледная, немного сонная, синие глаза казались темнее обычного, но отсутствие мешков под глазами несомненно было хорошей новостью. Белль потерла указательным пальцем нижнюю губу, стирая остатки зубной пасты и рассматривая зубы.

– Что там такое? – раздался насмешливый голос Голда, незаметного вошедшего в ванную.

– Ничего, – ответила Белль, улыбаясь его отражению, – Почему не спишь?

– Как я могу пропустить прекрасное утро? – он в два шага сократи расстояние между ними.

Он сделал это очень быстро, будто переместился, обхватил ее руками и уткнулся носом в ее шею, поднимаясь чуть выше, целуя за ушком, положил подбородок на ее плечо. У Белль по спине побежали мурашки, а сама она слегка засмеялась.

– Дай мне пару… – попросила она, томно прикрывая глаза, – И я вся твоя.

– Хорошо, – с улыбкой, многозначительно поигрывая бровями согласился Румпель, – Но только пару минут.

Он скрылся за дверью, а Белль еще раз внимательно осмотрела себя в зеркало, машинально поправила волосы и последовала за ним. По пути она сняла пижаму и предстала перед мужем уже полностью обнаженной.

– Да у нас сходятся мысли, дорогуша, – усмехнулся Румпель поднимая одеяло и легким кивком приглашая ее к себе, – Иди сюда…

Белль рассмеялась, прыгнула нему в постель и прильнула губами к его губам. Голд неспешно провел рукой по ее бедру и легко ухватил за ягодицу, потом пробежался пальцами по ее ноге, перехватил выше колена и забросил себе за спину. Белль почувствовала, как вздрогнул его член и ткнулся в нее чуть выше лобка. Она сама бережно коснулась его плеча, прочертила линию до лопатки и потом еще ниже, а затем резко придвинулась, плотно прижимаясь своей грудью к груди супруга, задышала тяжелее и медленнее, предвкушая продолжение. Предвкушение гораздо важнее того, что следует за ним: оно волшебно, оно прекрасно и неповторимо, особенно с тем любишь и желаешь.

Голд перекатился на спину, и Белль нависла сверху, опираясь руками на его грудь. Она хотела растянуть удовольствие, а потому изображала, что у нее никак не выходит с ним соединиться.

– Дразнить удумала? – с улыбкой прошептал Голд и облизнул губы, на что Белль только хихикнула.

Он приподнялся, стиснул пальцами ее талию, намекая, что двум совместимым деталям настало время стать единым целым, и в следующую секунду они стали. Сам он сел, немного покачнулся, но Белль обняла его, не позволяя опрокинуться назад, крепко сжала коленями его бедра и сначала двигалась медленно, привыкая, а потом быстрее, задавая ритм, и стараясь не разрывать очередной поцелуй, как можно дольше. У нее возникло ощущение, что ее подбрасывают и ловят, снова и снова. Она поиграла мышцами, но немного перестаралась, сдавила чуть сильнее, чем хотела. Впрочем, она только училась, и хорошо, что времени и попыток в запасе было еще много. Целая жизнь.

– Извини…

– Хулиганка, – мягко пожурил Голд и бросил ее на кровать.

Он развел в стороны ее ноги, навалился сверху и начал играть с ней в ту же игру, что и она в самом начале.

– Теперь ты дразнишься? – шутливо нахмурилась Белль, вжимаясь в кровать, стараясь убежать от него.

– А как без этого?

Он поцеловал ее в шее, прихватывая губами кожу, а она постепенно таяла от наслаждения, отворачивалась, впивалась ногтями в его плечи. Наконец он перестал ее дразнить и вошел, сорвав стон с ее губ, а сама она подалась вперед, крепко обнимая его за шею.

– Ох, черт… Я люблю тебя… – сдавленно выдохнула Белль ему на ушко, – Не останавливайся… Не отпускай…

– Никогда, – будто издалека раздался его голос.

И её накрыло. В глазах потемнело, кровь прилила к лицу, отхлынула отдрожащих ног. Конечно же Белль попыталась вырваться, но Голд, как и обещал, не дал ей этого сделать. Она поцеловала его в щеку, ухватилась губами за мочку уха и не отпускала, пока ее не накрыло второй раз, завершающий, и её любимый, скованный ее объятьями, едва успел вытащить и кончить ей на живот.

– Хорошо… – улыбнулся Голд, тяжело дыша, приглаживая вспотевшие волосы и потирая шею, и отдышавшись, бросился к её тумбочке за косметическими салфетками, – Подожди минутку, не вставай. Сейчас уберу.

Она послушно расслабилась, позволяя ему проявить заботу, но ей было щекотно, и она, как не силилась, не смогла сдержаться, залившись веселым смехом. Румпель закончил с вежливостью и плюхнулся рядом, заглядывая в ее посветлевшие, сияющие глаза, и тоже засмеялся. Белль не хотела знать, сколько времени, да и вообще не хотела, чтобы такая штука, как время, существовала, потому что оно во многих смыслах разделяло их. Белль и сейчас задумалась об этом, и немного погрустнела, за что Румпель насмешливо щелкнул ее по носу. Она ответила тем же, а он вернул. Это продолжалось, пока он не схватил ее, не перекатился на другую сторону кровати и не упрыгал прочь.

– Куда это ты? – подозрительно и строго спросила Белль.

– В душ, – ответил Румпель.

– А кто сказал, что ты первый? – прошипела Белль как-то по-кошачьи.

– Скажи «Флибертиджибетт», – он растянул губы в коварной улыбке, – С первой попытки.

Она постоянно запиналась, встречая это имя на страницах книг, о чем он прекрасно знал.

– Ах, ты бес! – сдалась Белль, – Пользуйся моими слабостями… Пользуйся…

Голд театрально взмахнул правой рукой и исчез за дверью ванной комнаты. Через пару минут ло нее донесся звук льющейся воды.

Белль переползла на свою часть кровати, сгребла телефон с тумбочки и посмотрела на экран. Без десяти шесть. Кажется, у Тьери будет очень короткая утренняя прогулка. Она вскочила, сдернула со стула халат и накинула на себя, поспешно убрала постель, собрала одежду с пола и понесла ее в ванную, в корзину для белья. Из-за душевой шторы помимо звука воды ей послышался еще один, довольно странный. Отодвинув створку в сторону, она встретилась глазами с Румпелем, который как ни в чем не бывало сидел и чистил зубы.

– Это обязательно в душе делать? – возмутилась Белль, – Я с тобой опоздаю…

– Присоединяйся, – невозмутимо предложил Голд, – Тут места хватит.

Белль скрестила руки на груди и закатила глаза. По идее ей стоило пойти в другую ванную комнату, но там была только ванна, а душ был как-то эффективнее.

– Ну, давай, давай, – ворчал Голд, – Стоит, как неродная.

– Ладно, – улыбнулась Белль, разделась и забралась в просторную душевую кабину.

Вскоре он домылся и вылез, а Белль смогла предаться приятным незначительным размышлениям о предстоящем дне, настраивая себя на хорошее.

Румпель снова возник перед ней, когда она приготовилась выйти и поняла, что не взяла полотенце. Он успел надеть свои любимые обтягивающие черные боксеры и белую майку, а еще найти ее полотенце, которым и тряс перед ее носом.

– Отдай! – бессильно захныкала Белль, когда протянулась за полотенцем и не получила его, – Ну, Румпель…

Он взглядом намекнул, что она должна шагнуть ему навстречу, чтобы получить желаемое.

– Я не маленькая, – насупилась Белль, – Противный…

Он согласно закивал головой, и ей пришлось согласиться с условиями, выйти из душа и нырнуть в пушистое белое полотенце, подобно ребенку. Румпель не остановился на этом, а еще и сам вытер ее, а в завершение чмокнул в нос. Она сгорбилась, сжалась в комок и недовольно сжала губы.

– Бука ты, – засмеялся Голд, поглаживая ее по щеке, – Моя бука.

– Твоя, твоя! – Белль разделила его смех и потрясла головой, как собака, обдавая его брызгами.

– Ну, точно бука, – усмехнулся Голд, оставляя ее одну.

Белль высушила волосы, повесила полотенце на сушилку и оделась, натянула на себя потертые джинсы и и футболку с символикой Колумбийского университета. Она отыскала также джинсовую куртку и солнечные очки, нашла своего милого щеночка Тьери, прицепила к ошейнику поводок, собралась по мелочам и вышла из квартиры, навстречу Нью-Йорку. Еще не было семи, а 87-я уже ожила, в основном из-за предпринимателей, людей, рано спешащих на работу и таких же вот собачников, как и она.

Некоторых Белль из-за утренних встреч знала лично, как, к примеру, одну старушку со странным именем миссис Роуз Роуз. Вот чему точно не позавидуешь. Пройдя пол квартала на запад, она встретилась со старушкой и ее старым седым биглем, с которым они сильно были схожи. Она не раз помогала Белль советом.

– Здравствуйте, миссис Роуз, – улыбнулась она, вежливо снимая очки, – Как вы сегодня?

– Здравствуйте, Белль, – улыбнулась старая Роуз в ответ, – Недурственно. Спасибо. Как наш малыш? Уже год?

– Через месяц будет, да, – Белль погладила своего нетерпеливого пса, сующего везде свой любопытный нос, – Не может на месте усидеть и минуты. Мне казалось всегда, что бассеты спокойные, а нет…

– Дайте ему время, – мягко произнесла миссис Роуз, – Однажды он станет вам верным и надежным товарищем.

– О, он уже такой, – Белль одернула Тьери и велела ему сесть, чему тот подчинился с неохотой, равнодушно поглядывая на старого бигля.

– И это радует, – кивнула Роуз, – Собака должна чувствовать доверие хозяина. Тогда она и сама будет доверять вам, пойдет за вами куда угодно.

– Да, – рассеянно согласилась Белль.

Они еще поболтали пару минут, обсудили новые неудобные дорожные знаки на пересечении 87-й и Амстердам-авеню и разошлись. Белль подождала, когда Тьери сделает свои дела, убрала за ним и пошла домой кормить его и всю семью.

Когда она вернулась, то застала Голда уже почти одетым, в брюках и синей незастегнутой рубашке. Он пил свой чай и перелистывал увесистую папку, содержащую материалы по делу, над которым работал последние недели две. У Румпеля в квартире был свой кабинет, когда-то, еще до того, как они въехали, преобразованный из третьей ванной комнаты. Однако, чаще всего он сидел здесь, даже если был очень занят и не обращал ни на кого внимание. А Белль просто было приятно, что он был рядом.

Он улыбнулся при виде ее.

– Большой день? – спросила Белль, заглядывая в холодильник и вытаскивая из него контейнер с собачьей едой.

– Обычный, милая, – мягко ответил Голд, – Но если повезет, то до Уолл-стрит я сегодня не доеду.

– Спят еще?

– А как же…

Белль наполнила миску пса и поставила на пол, наблюдая, как тот жадно набрасывается на угощение.

– Что хочешь на завтрак?

– Ничего. Я позже, – отмахнулся Голд, – Все равно придется разделить ланч в компании малоприятных личностей.

Она согласно кивнула и приступила к приготовлению омлета.

– Кстати, – Белль снова обернулась к нему, – А что лично ты выигрываешь от этой сделки?

– С чего ты это взяла? – Голд застыл и коварно улыбнулся.

– Серьезный подход так и радует глаз, – она достала сковороду и поставила на конфорку, щелкнула кнопкой электроподжега, – На протяжении всего процесса.

– Новое знакомство, – честно ответил Голд, – Крайне важное. Расскажу подробнее, если выйдет по-моему.

– Ладно, – улыбнулась Белль и взглянула на часы, – Ух, сколько времени!

Было без двадцати семь. Она загрузила кофеварку и тостер, и когда первая партия тостов выскочила, в их общую комнату с улыбкой вползла сонная Коль.

– Доброе всем, – потянулась девочка.

Они поприветствовали ее в ответ.

– Пааап, – лениво протянула Коль, плюхаясь рядом с Румпелем, – Что делаешь?

– Работаю, – отозвался Румпель, – Чего тебе, детка?

– Заберешь меня сегодня?

– Не знаю. Постараюсь.

– А если нет, то можно я сама доберусь?

– Посмотрим, – строго сказала Белль, – Тут близко, конечно. Но мало ли.

– Это Вестсайд! – упрямо говорила Коль, – Что тут может случится!

– Дело не в Вестсайде, дорогая, – многозначительно улыбнулась Белль.

В последний раз, когда Коль позволили идти самой, она как-то сильно задержалась, останавливаясь везде, где можно. Да и не нравилось им это.

– Пойду разбужу Адама, – сказал Голд и сложил документы в портфель, – А ты, моя девочка, не выдумывай. Тебе нет веры после прошлого.

– Ладно, – надулась Коль, но отец ее уже не слушал и бесшумно выскользнул в коридор.

– Что у тебя сегодня? – спросила Белль у дочери.

– Ты и так знаешь.

Конечно, она знала, но ей нужно было включить Коль в свой план на сегодня и прикинуть, во сколько ее забирать.

– Английский, история, музыка, – нудно перечисляла Коль и немного рыкнула на последнем предмете, – И французский.

– А что с французским? – нахмурилась Белль, – Ты же выучила стишок.

Этот стишок она сама хотела бы с радостью забыть, да не могла. Он прицепился к ней сильнее самой навязчивой рекламы или глупой надоедливой песенки. Вот и сейчас она прокрутила его в голове от начала до конца.

– Там нет рифмы! – негодовала Коль, – Как его рассказывать?! Из-за этого я не могу понять, правильно ли вообще произношу слова.

– Там есть ритм, – заметила Белль, – Считай слоги. Это не тяжело.

– Это как?

Белль вздохнула и проговорила чертов стих от начала до конца, отмечая ударения легкими хлопками. Коль повторила все за ней и вроде поняла.

– Спасибо, – улыбнулась девочка, – Меня в четыре забирать.

– Почему так поздно?

– Музыка затянется.

– Адама тоже в четыре, – кивнула Белль, – Так даже лучше. Почти оптом.

Коль усмехнулась, налила себе сока, взяла тост и ушла на диван. Тьери, сияя бело-рыжей лоснящейся шерсткой, тут же сел перед ней, выпрашивая для себя кусочек.

– Не давай ему! – сразу предупредила Белль и повернула голову в сторону Адама и Голда с Альбертом на руках.

Адам поздоровался одним взглядом и сел за стол, куда тут же перебралась и Коль.

– Здравствуй, котенок, – Белль с улыбкой подошла к ближе к Альберту и Румпелю, – Выспался?

Альберт слабо улыбнулся и кивнул. Румпель усадил его рядом с остальными и сел сам. Белль раскидала омлет на три тарелки и поставила перед детьми, попутно поедая тосты. По правде есть ей не хотелось, но что-то проглотить было нужно.

Завтрак прошел почти в полной тишине и без ее присутствия за столом. Румпель пил свой чай, периодически приглашая ее к ним, Коль задирала Адама, который никак не реагировал, а Альберт медленно поглощал свою порцию, деловито рассматривая каждый кусок.

– С кем мы сегодня? – спросил Адам.

– Со мной, – указал на себя Голд, – А Альберт как обычно.

Так сложилось, что все трое находились в разных школах. Адам пока в Колумбийской грамматической школе на 93-й, но на следующий год его планировалось перевести в школу Коль. Альберт же был пристроен в детский сад на 13-й Западной в Мидтауне, когда кафе Белль располагалось на соседней 14-й. Так Белль могла чаще его навещать, да и, в конце концов, это было жутко удобно.

После завтрака все разошлись по комнатам, чтобы одеться. Исключение составлял Альберт, которого Румпель уже одел. Мальчик остался в общей комнате наедине с Тьери, норовящим вылизать ему лицо, но действующим не достаточно решительно. Маленький пес щадил маленького хозяина.

Белль надела строгое серое клетчатое платье, привела в порядок волосы и принялась быстро собирать все необходимое. На экране ее маленького лэптопа висели окна с уведомлениями о новых сообщениях, которые она решила прочесть на работе. Как оказалось, эти уведомления были лишь первыми предвестниками будущих неприятностей.

– Какой лучше? – спросил Голд, показывая ей пару галстуков.

– Черный, – Белль взяла галстук, – Дай.

Она ловко завязала галстук виндзорским узлом и поправила воротник. Голд же до конца застегнул молнию на ее платье.

– Все? – улыбнулась Белль, – Убегаешь?

– Да, – кивнул он, одевая пиджак, – Пойду потороплю.

Он отправился за детьми, а Белль лишний раз убедилась, что ничего не забыла, подхватила свой кожаный рюкзачок и покинула спальню.

Коль и Адам, полностью готовые, ждали у входной двери.

– Пока. Помни про ритм, – сказала Белль, обнимая дочь, – Я люблю тебя.

– И я тебя, – весело откликнулась Коль, – Пока.

– Адам, – выпрямилась Белль.

– Мам, – кивнул Адам.

На этом их прощание и закончилось.

Румпель позволил дочери надеть на себя шляпу, выгнал детей из квартиры, нежно поцеловал Белль и ушел. Она рассчитывала, что им удастся вместе пообедать сегодня. По крайней мере очень надеялась.

– Ну что? – улыбнулась Белль Альберту, – И нам пора.

– Да, – сказал Альберт, – Пора.

Белль вызвала такси, настоятельно попросила оператора прислать подходящую ей машину и предупредить водителя, чтобы тот не смел уезжать ни в коем случай. Тот заверил ее, что все будет сделано.

– Пойдем-ка вниз, котенок, – подмигнула она, – Знаю я этих жуликов.

Тьери жалобно заскулил, когда уходили последние обитатели, и Белль было бесконечно жаль каждый раз оставлять его, но у пса был волшебный характер. Вместо того, чтобы скулить пол дня, он увлекался своими резиновыми игрушками и спокойно дожидался их возвращения, привязанный ко всем сразу и не к кому в отдельности. Хорошо это или плохо – время покажет. Время способно на многое. Время было самым распространенным словом в лексиконе Белль: она повторила его про себя раз двадцать, пока дожидалась такси, и позабыла о нем только на секунду, когда ее маленький сын смешно одернул рукава своей курточки.

Наконец, машина подъехала и Белль с Альбертом разместились на заднем сиденье. Она мрачно отметила, что было уже без десяти восемь, но если правильно выбрать маршрут, то они доедут до садика Альберта вовремя.

– Пожалуйста, поезжайте через 10-ю авеню, сверните на 42-ую и продолжите движение по 7-й, – как можно вежливее вмешалась Белль, – Самый прямой и быстрый путь.

Но с таксистами в Нью-Йорке нельзя было быть вежливым. Водитель пропустил мимо ушей каждое ее слово, доехал до конца 87-й и свернул на 11-ю авеню, которая частенько стояла в последние два месяца из-за ремонта дороги, не говоря уже о том, что этот путь был длиннее.

– Что вы делаете? – восстала Белль, – Я же вам сказала, как быстрее.

– Навигатор говорит, что здесь меньше пробок, – безразлично прогудел таксист, – Доедем быстрее.

И они уткнулись в пробку.

– Вы сейчас добавили себе пятнадцать минут, – взбесилась Белль, – Пятнадцать! Котенок, закрой ушки.

Альберт послушно прижал ладошки к ушам.

– Вы давно в Нью-Йорке, навигатор? – грубо спросила Белль, поражаясь самой себе.

– Послушайте….

– Нет, вы послушайте! – прорычала она, – Я из-за вас опоздаю, не успею отвести ребенка и буду вынуждена пересмотреть свое расписание, что плохо скажется на моей работе! И вы не сильно накрутите свой счетчик за это время!

– Ладно, понял. Извините, – сдался таксист, – Я и правда недавно тут…

– Рулите уже, – фыркнула Белль.

Она вжалась в сидение и выглядывала в окошко на живописные промышленные здания, парковки и склады с легкой примесью офисов и железнодорожных путей. Вскоре они вновь выехали на красивую улицу, постояли в пробке на 14-й, настолько раздражающей, что она уже хотела выйти из машины и добраться до школы пешком, но Альберт не смог бы быстро идти, а она не смогла бы пробежать несколько кварталов с пятнадцати килограммовым мальчишкой на руках.

Опасения ее не подтвердились и они приехали вовремя. Белль расщедрилась на чаевые и отвела Альберта в его группу. Она даже оказалась не самой последней, кто привел ребенка в этот день.

– Ну, вот и все, котенок, – грустно улыбалась Белль, – Я приду за тобой в шесть. Веди себя хорошо и слушайся мисс Грейвс. Если что – звони мне.

У педагога некоторые оставляли телефоны, по которым дети могли с разрешения звонить.

– Я позвоню, – улыбнулся Альберт, – Пока, мама.

Они обнялись и расстались. Белль немного понаблюдала через стекло в двери, как Альберт складывает свои вещи в шкафчик и одиноко усаживается за низкий стол, складывая руки перед собой. Другие дети уже активно играли друг с другом, а он просто смотрел в стену. Он никогда не играл с ними, не любил этой беготни и шумихи, соответственно и приятелями не обзавелся. При этом Альберт всегда отрицал, что ему одиноко.

– Миссис Голд, – окликнула Белль мисс Грейвс, молодая темноволосая женщина, смахивающая больше на топ-модель, нежели на педагога, – Можно поговорить с вами?

– Конечно, – Белль проследовала за ней в небольшой тесный кабинет, – Но я вроде успела. Могу приводить раньше.

– Успокойтесь, – улыбнулась мисс Грейвс, – Здесь все в порядке. Я о другом.

– О чем же?

– Могли бы вы присесть? Вопрос очень деликатный.

– Не могу присесть, – насторожилась Белль, – Что случилось?

– Хорошо, – мисс Грейвс сама все же села, – Миссис Голд, Альберт – очень необычный мальчик.

– Как и все дети.

– Но он, тем не менее отличается, – мягко возразила мисс Грейвс, – Он не участвует в общих занятиях, не играет с другими детьми, а они – с ним, потому что он диктует свои правила. Он замкнут и равнодушен. Он не всегда адекватно реагирует, когда к нему обращаются. Безусловно, он умен, даже чересчур, что в данной ситуации является свидетельством за, а не против….

– На что вы намекаете? – прямо спросила Белль, у которой все сжалось внутри от предчувствий самого худшего.

– Миссис Голд, я бы посоветовала вам показать Альберта специалисту, – ответила воспитательница, – Это очень похоже на синдром Аспергера.

Белль похолодела и немного разозлилась, не желая верить в услышанное. Она имела отвлеченное представление о том, что такое синдром Аспергера.

– Вы не специалист, чтобы такое говорить, – сдержанно сказала она, – Вы правда думаете, что мой сын аутист?

– Я не специалист, – согласилась мисс Грейвс, – Но имею некоторый опыт работы с такими детьми. Я настоятельно советую вам обратиться к специалисту.

Белль впала в подобие транса, голос мисс Грейвс звучал будто издалека, а воображение рисовало самые неутешительные образы.

– Миссис Голд, – позвала мисс Грейвс, – Вы меня слушаете?

– Да-да… – отозвалась Белль, – Я все поняла, мисс Грейвс. Прошу меня извинить.

Она вышла из кабинета и пошла в группу, чтобы снова повидаться с сыном. Руки не слушались, комок подступил к горлу. Ей вдруг стало нечем дышать.

– Альберт… Котенок… – сдавленно прошептала Белль, опускаясь на корточки перед озадаченным мальчиком, – Посмотри на меня…

Альберт смотрел, непонятливо и немножечко испуганно. Она разглядывала его лицо, смотрела в его глаза, пытаясь что-то нащупать, и не видела, ничего не находила.

– Я забыла, что хотела сказать, – натянуто улыбнулась Белль, – Скажу, как вспомню. Люблю тебя, котенок.

Альберт неловко обнял ее, из-за чего она слегка вздрогнула, но опомнившись, осознав происходящее, бережно и крепко обняла его в ответ.

Оставлять его снова было еще тяжелее, но она справилась. Выйдя на улицу, Белль оглянулась на здание, нашла взглядом нужное окно и долго-долго смотрела, пытаясь выбросить из головы самые неприятные образы. Вскоре ее занимала только стена: одна единственная такая стена у этой школы. Противная, ярко-оранжевая, безумная, она разделяла их теперь не только в вещном мире.

Белль почувствовала, как по ее щеке покатились слезы.

========== Ланч ==========

Белль поправила рюкзак, спрятала руки в карманы своего белого плаща и медленно зашагала в сторону 7-й авеню. От садика Альберта до ее работы было менее трехсот метров, и весь путь обычно занимал минуты две. Но этим утром один неприятный инцидент замедлил ее втрое.

Белль была настолько погружена в свои мысли, что случайно столкнулась с маляром. А если говорить точнее, то маляр с ней. Будь она такой, как обычно, то увернулась бы и даже не заметила, но сейчас смогла только отскочить. Однако маляр успел плеснуть краской ей на ноги.

С минуту они просто стояли и ошарашенно смотрели друг на друга.

– Вам нужно было именно здесь и сейчас пройти с открытым ведром краски! – негромко упрекнула Белль, обращаясь скорее к Вселенной, нежели к несчастному рабочему. – Почему оно у вас вообще открыто?

– Простите меня ради бога, мисс. Мэм… – промямлил маляр. – Я красил лавку .

– А мне легче от вашей лавки?!

– Если я могу чем-то помочь… – неуверенно предложил парнишка. – Может возместить вам за туфли. Все поправимо!

Ей было плевать на туфли, плевать на краску, и на маляра ей было плевать. Ей было не плевать только на Альберта. Последние слова рабочего страшно взбесили ее.

– Нет, не поправимо. Это нельзя исправить, – повысила голос Белль. – Это на всю жизнь, понимаете?! На всю гребанную жизнь!

– Что? – испугался маляр. – Нет-нет! Это смывается!

– Да что я с вами разговариваю! – отмахнулась она, повернулась к маляру спиной и продолжила свой путь.

– Сумасшедшая, – шепнул маляр ей вслед.

И Белль подумала, что он в чем-то прав. Все, кто любят кого-то – сумасшедшие. А родители – самые сумасшедшие из любящих.

Белль так увлеклась, что прошла мимо своего книжного кафе, рассмеялась в голос сама над собой и пошла обратно, открыла ключами дверь и оказалась внутри «Golden Dust».

– Здорово, босс! – сходу поприветствовал повар и бариста Тим. – Что это с вами?

Он кивнул на туфли.

– Ничего, Тимми, – отмахнулась Белль. – Маленькая неприятность. Доброе утро. Поставку принял?

– Да, – ответил Тим. – И продукты. И книги.

– Книги? – удивилась Белль. – Хелен пришла?

– Я туточки! – высунулась из служебного помещения Хелен Холл. – Привет, Белль.

Хелен была ее менеджером и просто доброй приятельницей, которая всегда приходила на помощь.

– Здравствуй.

– Читала мои сообщения? – строго спросила Хелен

– Нет, – нахмурилась Белль. – Сейчас прочту.

– Сейчас я и сама тебе все расскажу. – Хелен закатила глаза, а потом быстро-быстро захлопала ресницами. – И что с твоими туфлями?

– Рассказывай.

Белль прошла сквозь зал и выставочные стеллажи в подсобку, сняла туфли, нашла растворитель и принялась очищать ноги от краски. В это время Хелен рассказывала ей, что было не так. И не так было все: сломался усилитель, сотрудник сломал ногу, привезли бракованные книги, а бухгалтер озверел, потому что недополучил данные и провозился из-за этого добрых два дня. Проблемы с бухгалтером и усилителем были сооружены некомпетентностью одной сотрудницы «Золотой пыли», которую Белль давно подумывала уволить.

– Стоп, стоп, стоп… – остановила она нескончаемый поток жалоб. – Все по порядку.

– А еще звонил Уэйд… – не желала останавливаться Хелен.

– Сразу нет!

– Предлагает пять тысяч за вечер.

– Хоть пятьдесят! Нет, Хелен! – немного вспылила Белль. – Эта бездарность здесь не появится! И друг его тоже!

Некий Уэйд позиционировал себя, как писатель, художник и музыкант, а также гуру по жизни. Тем самым другом Уэйда был известный критик, чьи резкие и неправдоподобные выпады нередко бесили Белль.

– Напишет плохой отзыв.

– Хорошенькое дело писать отзывы о месте, в котором не был, – проворчала Белль. – Серьезно со Стэнли?

– Неизвестно пока, – вздохнула Хелен. – Но госпитализировали. Нам нужен новый бариста. Тим все не потянет.

– Нам же присылали резюме, – спокойно сказала Белль. – Назначь собеседование на половину пятого, а к Стэнли…

– Я схожу.

– Если я не смогу – купи от моего имени что-нибудь и передай мои соболезнования и добрые пожелания. Кто не отправил Марку отчеты?

– Смены Кристи. Она же сломала усилитель.

– Как умудрилась?

– Перегрузила, скачок напряжения и вот…

– Где она? – Белль оглянулась в поисках Кристи.

– В туалете, – равнодушно сказала Хелен. – Рыдает там уже час.

– Кристи! – позвала Белль. – Иди сюда! Живо!

– Что? – заплаканная девушка пришла через минуту.

– Что значит что? – округлила глаза Белль. – Отчеты, Кристи! Усилитель! Я не говорю уже о том, что ты занимаешься личными делами в рабочее время.

– Я… просто… я… – она снова убежала в туалет.

– Что это? – обеспокоилась Белль.

– Уволь ее, – прошептала Хелен.

Белль не хотела никого увольнять в таком подавленном состоянии, но сегодня, в таком состоянии, Кристи нельзя было работать, потому она позвонила другой сотруднице и попросила выйти за дополнительную плату.

– Я подумаю, – кивнула она Хелен по поводу Кристи и переключилась на другие проблемы. – Так, с Марком разберусь позже. Что с поставкой?

На полу в подсобке стояло несколько коробок с книгами. Бракованным оказалось только одно издание – концептуальный справочник по истории изобразительного искусства. Хелен протянула ей один экземпляр. Обложка была задом наперед, библиография обрывалась на середине, страница с содержанием была настоящим издевательством над читателем, и Это означало, что Белль ждала финансовая и бумажная канитель.

– Так… – тяжко вздохнула она. – Сколько таких еще?

– Я вскрыла только три, – отвела Хелен.

– Звоню Джону, – Белль набрала номер поставщика и услышала короткие гудки. – Когда их доставили?

– В семь.

– Почему так рано?

– Ты меня спрашиваешь? – сузила глаза Хелен

– Нет. Извини.

– И еще…

– Выставка в библиотеке Моргана, – Белль наконец добралась до сообщений, – 24-го… Отлично.

– Я отправила заявку… – осторожно сказала Хелен

– И хочешь пойти? – угадала Белль и улыбнулась. – Хорошо. И пригласи парочку писателей, которым мы давали здесь рекламу. Сама знаешь кого.

– Спасибо, босс, – обрадовалась Хелен.

– Ладно. Пойду к Энди. Может быть он починит наш усилитель, – Белль залезла в свой шкафчик и достала пару старых черных туфель. – Не хотелось бы выводить звук через компьютер. Не в наших правилах.

– О, Боже! – Хелен взглянула на ее туфли, будто те были дохлой крысой. – Ты наденешь это?

– Да… – смутилась Белль. – Они удобные.

– Это преступление против человечества? – скривилась Хелен Холл.

– Ну да… Других все равно нет.

– Сходи купи! – серьезно закивала Хелен. – Тебе тут же помогут, когда увидят этот кошмар!

– У меня нет времени на туфли, Хелен, – печально протянула Белль. – И настроения нет.

– Будь моя воля, я бы целыми днями только этим бы и занималась, – мечтательно вздохнула Хелен. – Покупала бы туфли… И платья… И туфли…

– Так зачем работаешь? – насмешливо спросила Белль. – Иди покупай туфли целыми днями. Деньги тебе не нужны.

– Пытаюсь доказать мужу, что я сильная и независимая, – усмехнулась Хелен. – А ты, вероятно, из тех, кто по выходным натягивает на себя джинсы и бесформенные майки, кеды с кепкой, а потом ест хот-доги прямо на улице?

Белль засмеялась, сообразив, что Хелен видела ее в прошлые выходные.

– Могла бы и поздороваться!