Текст книги "Пропавшее достоинство (СИ)"

Автор книги: Blackmourne

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

– Сколько эта игра еще будет продолжаться, Ульма?

– Столько сколько ты пожелаешь, Ланн – просто ответила девушка и грустно улыбнулась

– Ты нравишься мне, а я нравлюсь тебе. И кроме того завтра нам возможно предстоит умереть и знаешь, я не хочу ни о чем сожалеть в этом случае.

– Понимаешь в чем дело… Я тоже. – одиноко вздохнула девушка

– Тогда… – Ланн потянулся чтобы взять ее за руку, но та отстранилась.

– Твои чувства, твои ценности, искажены, Белый. Ты ведь даже не представляешь насколько. Я неплохо успела тебя понять за эти дни что мы прожили вместе. И не побоюсь тебе доверить в бою свою жизнь. Я знаю что ты скорее умрешь, чем позволишь кому-то причинить мне вред. Но я не могу тебе доверить свои чувства и свою душу.

– Почему ты так говоришь? – страстно воскликнул юноша, сжимая до побелевших костяшек столешницу.

– Потому что ты не умеешь любить. Ты даже себя не любишь. Зачем ты забрел в эту Чащу, Ланн? Чтобы скрыться от погони? Были способы и проще.

– Не помню чтобы я рассказывал тебе как я здесь оказался. – мрачно ответил барон, со вздохом разжимая пальцы.

– Пока я пыталась вытащить тебя с того света, мне пришлось войти в твои грезы и увидеть часть твоего прошлого.

– И что ты видела? Расскажи мне обо мне, о мудрая ведьма! – хрипло рассмеялся парень.

– Ты сломался. И ты пришел сюда умереть. А я для тебя должна стать финальным штрихом в этой жизни. Последней крепостью что ты покорил. Я не хочу этого. Я хочу чтобы ты жил. И если тебе для этого нужна цель, найди меня когда все это закончится. И мы поговорим снова.

– Значит когда ты получишь артефакт, ты собираешься просто исчезнуть и заставить меня гоняться за тобой по всему миру? Не слишком ли ты много о себе мнишь, Зеленоглазка?

– Я бы хотела остаться. Но я не могу существовать здесь вне зоны искажений Старого Мира, созданного его осколками. Этот артефакт один из них. Как только искажение исчезнет, я исчезну вместе с ним.

– Ясно. Где встретимся в следующий раз? По крайней мере то что ты согласилась на свидание, это уже неплохо, хотя надо признать способ ты, выбрала оригинальный. – успокаиваясь усмехнулся барон, весьма удивив сидящую напротив девушку.

– Не думала что ты примешь все это так просто.

– Чем сложнее поймать добычу, тем слаще вкус ее мяса – плотоядно усмехнулся Ланн и подмигнул Ульме. – Так где я смогу тебя найти?

– В центре Пустынных Земель есть руины проклятого города…

– Ты про Лангард? Источник магической катастрофы? Логово Свежевателей? – зрачки Лана расширились от услышанного, после чего он захохотал.

– Эй, Зеленоглазка, ты правда хочешь чтобы я жил? Даже десяти жизней не хватит чтобы добраться туда.

– Это ближайшее место, из тех что тебе известны. Я попытаюсь создать там свой домен.

– Чудесно, просто прекрасно! Ладно, моя леди из грез, я согласен. Но я требую аванс!

– С каких пор этот разговор превратился в деловую сделку? – нахмурилась ведьма накручивая на палец локон своих волос.

– Один поцелуй и никаких торгов. Я хочу помнить вкус твоих губ, чтобы был незабываемый стимул встретить тебя снова. – Ланн снова потянулся к ней и нежно взял за руку. На этот раз она не отстранилась, заглядывая ему в глаза, как будто надеясь там что-то увидеть.

– Один поцелуй… – нежно напомнила Ульма, когда Ланн помог ей встать из за стола и обхватив талию привлек к себе. А потом их губы слились, нежно, почти невинно. “Ба! А гонора-то было. Да она не умеет целоваться!” удивленно подумал барон, прижимая девушку к своей груди.

В путь к Сердцу Чащи они вышли ранним утром. Идущий впереди Ланн недовольно кусал губы, несмотря на все его хитрости добиться от девушки чего-то большего чем поцелуй у него так и не удалось. Ульма Кроу шла позади него, вооружившись коротким мечом. Следуя указаниям девушки, Ланн медленно поднимался вверх по холму, огибая попадавшиеся на пути деревья и подозрительные заросли кустарника. Ближе к полудню окружающая местность начала меняться, во первых на границе разума парень вновь почувствовал давление чужой Воли. А во-вторых они то и дело стали натыкаться на старую каменную кладку и упавшие колонны, которые явно были делом человеческих рук. Чем ближе к вершине холма они поднимались, тем сильнее чувствовалось влияние Зова, многочисленные деревья уступали место руинам человеческих строений. Прислушиваясь к окружающим звукам, Ланн остановился и внимательно огляделся по сторонам. Среди теней деревьев ему померещился странный силуэт.

– Ты что-то заметил? – напряженно спросила девушка позади, но барон молчал, пристально вглядываясь в кроны деревьев. Свист воздуха почти слился со звуком удара клинка о камень, который Ланн отбил в сторону плоской стороной меча, а мгновением спустя справа и слева из зарослей и остатков строений с гортанными завываниями высыпали странные создания, похожие на низкорослых, кряжестых карликов поросших густой черной шерстью. Они были вооруженны палками и заостренными камнями. Схватив девушку и перебросив ее через плечо головой вперед, Ланн бросился бежать вверх по холму, прыгая как заяц из стороны в сторону. Сейчас его чувства обостренные волей позволяли предугадывать направление бросков, но несколько камней попали ему в спину и в филейную часть Ульмы, несколько карликов спереди попытались остановить барона, с помощью заостренных палок, но Ланн оттолкнувшись от заросшей мхом каменной колонны перепрыгнул их и продолжил бежать. Гортанные крики раздавались еще ниже по холму, когда запыхавшийся барон остановился и спустил с плеча красную до корней волос девушку.

– Это и есть твои стражи?

– Да черт-с-два, у них даже Воли нет, потому мы не смогли их почувствовать. Похоже это остатки местных жителей. Стражи дальше, ты сразу поймешь как только их увидишь. Уууу, синяки останутся! – раздраженно ответила красноволосая, потирая аппетитную задницу.

– А тебе лишь бы меня полапать? Зачем схватил, я и сама бегать умею.

– Мы оказались в окружении, так что объяснять времени не было. И кроме того, прекрати скромничать, согласись тебе понравилась эта небольшая поездка. – ухмыльнулся барон. Крики карликов снизу по холму продолжались, но они явно не спешили подниматься вверх вслед за беглецами. Барон нахмурился, вряд-ли это предвещало им что-то хорошее. К тому же даже сейчас, хотя был еще полдень он чувствовал как кровь начинает бурлить от Зова который он слышал. Дыхание становилось жарким, а во рту чувствовался постоянный привкус крови. Парень бросил взгляд на Ульму

– Ты говорила что можешь защитить от Зова? Кажется он начинает набирать силу.

– Я и так делаю все что могу – хрипло, с какой-то истомой ответила девушка. – Но мне приходится защищать нас обоих. Осталось немного, здесь на вершине холма руины старого храма. Артефакт наверняка там, я чувствую его. Да и ты тоже. – ее щеки алели, а глаза блестели. Кровь барона забурлила и он лишь усилием Воли смог отвести от девушки свой взгляд и продолжить путь наверх. Тяжело дыша, девушка пошла за ним следом.

– Так вот какие желания в женщинах пробуждает Зов… – задумчиво пробормотал барон, на что девушка лишь фыркнула

– Я держу себя в руках, так что надеюсь и ты будешь делать тоже самое!

– Держать тебя в своих руках? Я делал это совсем недавно и не прочь повторить

С каждым шагом вверх по холму потоки чуждой Воли усиливались, барон уже не мог избавиться от привкуса крови, а одежда казалась ему чуждой и неестественной. Он расстягнул залатанную Ульмой дорожную курту по пояс, дышать стало немного легче, но стук чуждого сердца в ушах и не думал пропадать. Сейчас оно еще спало, барон чувствовал это. Как чувствовал и тех кто поджидал их выше, в руинах. Странные, искаженные сгустки фиолетовой ауры Воли в количестве четырех штук пульсировали на краю видимости, на вершине холма. Сзади раздался голос девушки, барон не рискнул повернуться чтобы посмотреть на нее сейчас. Ее голос звучал глухо и незнакомо, как будто издалека

– Когда мы доберемся до артефакта, он пробудится. Мне потребуется… несколько минут чтобы завладеть им. Не дай им добраться до меня в это время.

Барон ответил утвердительным рыком. Говорить он уже не мог, мысли путались и плыли, обращаясь в явные образы желаний. Мягкая, податливая женская плоть, звук рвущейся кожи и вкус крови на губах, добыча. Радость обладания. С трудом встряхнув головой, барон потянул из ножен меч, когда выйдя из густого кустарника окружающего вершину, они увидели руины храма. Его монолитные блоки выстояли перед уроном времени, но медленно проигрывали кустарнику и мху, простой каменный круг из огромных валунов, как-будто утопал наполовину в землю, а в центре, на алтаре, билось большое, фиолетовое сердце покрытое пятнами. Даже простой взгляд на него едва не стоил Ланну рассудка.

Мир расслоился надвое, это сердце было чем-то абсолютно чуждым всему что он знал, он чувствовал это. Издав дикий рев барон утратил над собой остатки контроля и побежал вперед. Навстречу ему выступили фигуры скрывавшиеся за каменными блоками, Ланн с разбегу прыгнул к ближайшему из них, мощный старик, на две головы выше барона, был одет в истлевшие шкуры и имел голову грифона. Он встретил удар барона жестким блоком птичьих изогнутых когтей, взметнулась фиолетовая аура, барона откинуло назад, но приземлившись на ноги, тот сразу же бросился обратно, услышав предупреждающий женский крик, Ланн заметил слева от себя серебристый отблеск и успев отпрыгнуть в сторону едва разминулся с ударом второго стража, щуплый и быстрый он обладал головой богомола, орудуя двумя ржавыми металлическими клинками. Старик ударил целясь ему в голову, а богомол проскользнул назад намереваясь вонзить меч в спину, Стражи сражались молча, но фиолетовая Воля излучаемая ими пульсировала все чаще и чаще. Ланн зарычал и бросился вперед намереваясь поднырнуть под удар старика, но когти оказались быстрей, они полоснули его по плечу вызывая вспышку боли и ярости, Ланн направил их в собственную ауру окружающую клинок и полоснул старика в бок проскочив мимо него, после чего мгновенно обернулся и успел отбить клинки богомола который бросился за ним следом. Мысли путались все сильнее, чужая Воля выдавливала его собственную вглубь разума и памяти. Туда куда Ланн не хотел погружаться. Он противился ей, размытое движение клинков богомола перед глазами, барон отбил чисто на инстинктах, тело двигалось само, хотя разум уже кричал в агонии.

Издалека парень услышал знакомый крик. Но у него не было даже мгновения чтобы обернуться на него, вспышка фиолетовый ауры и старик с выпирающими из разрубленного бока внутренностями посылает вперед свои когти прямо над головой пригнувшегося богомола, Ланн отбивает их ударом собственного меча, мгновение спустя ему в бок вонзается клинок, кровь бурлит, движения противников на мгновение замедляются и парень отпрыгивает назад, он понимает что не успевает, понимает что что-то забыл, что-то важное, но разум перед потоком чужой воли пульсирующей, подобно ударам сердца, ускользает, туда в пучину, все глубже и глубже на дно его памяти, к двери что он навсегда закрыл для себя и запечатал цепями. Ланн наконец узнает этот крик, это кричит Сэра. И цепи рвуться, все сразу становится на свои места, перед Ланом два его отца. Еще двое обходят с двух сторон Сэру слева от него. Он бросается к ним, на бегу заряжая клинок Волей и длинным прыжком успевает добраться до отца который стоял к нему спиной, клинок проходит его насквозь разрывая позвонки и пробивая сердце.

Барон не мешкает, он боится не успеть, второй отец находится чуть дальше сестры и целится в нее копьем, Ланн успевает отбить удар уводя его вверх, сестра пробегает мимо и бросается к алтарю. Надо дать ей время, шаги отца с головой богомола позади, свист клинка и вспышка его ауры смешиваются с звуками тока его собственной крови, ненависть разрывает его изнутри от удара в спину, ненависть которую Ланн направляет в клинок разрубая отца с копьем перед собой надвое несмотря на то что тот попытался заблокировать удар древком. Он слышит голос отца разрубая его перед собой, он слышит голос отца позади. Он слышит его в себе. Ланн перекатом уходит в сторону, рана на спине ударяет вспышками боли, лишь добавляя злости. Холодная обреченная ненависть заливает разум барона, а вторя ей он слышит безумный хохот. Отец с клинками метает в него левый клинок, парень парирует его взмахом меча и бросается навстречу пробивая ему грудь ударом меча. Кровь на его клинке, зверь в глубине его разума рвется с цепи. Огромный отец с бородой старца идет к Сэре. Ланн бросается ему наперерез и парирует удар левых когтей, но правые впиваются ему в бок. Ланн сознательно пропускает этот удар, чтобы иметь время перехватить меч острием вверх и ударить в ненавистное лицо, острие меча входит точно под бороду пробивая гортань, барона обдает потоком свежей крови, он упивается ей пятясь назад. Остается только одно. Сэра.

Зверь внутри ликует. – Трахни ее! – требует он голосом отца. – Сделай эту сучку своей! – с каждым ударом сердца. Ланн кивает собственным мыслям, вырывая меч из падающей туши отца. “Конечно я все сделаю как надо, папа. Я ведь стал таким же выродком как ты.” Оскалившись Ланн оглядывается по сторонам чтобы удостовериться что все отцы убиты. А потом переводит взгляд на Сэру, которая испуганно смотрит в его сторону. Барон рычит, делает шаг вперед, а потом заносит меч и пронзает грудь собственным клинком. Ноги подгибаются и Ланн падает на землю. Стук проклятого сердца замолкает, он слышит как кто-то зовет его по имени. Открыв глаза, он видит свою сестру, он плачет. “Что-же, Сэра… Ты всегда была слишком добра”.

Глава 8

Интерлюдия 4

К шестнадцати годам Сэра выросла в умную и очень серьезную девушку. Благодаря ее умению вести счет каждой монете, дела в наших землях потихоньку пошли на лад, несмотря на периодические дикие выходки отца, который с годами окончательно перестал ладить с головой. Я с ним уже не разговаривал больше трех лет и только Сэра проявляла к нему участие, ухаживая за ним каждый раз когда старый буйвол перебрал лишнего, несмотря на то что в ответ получала только грубость и оплеухи. Со временем, даже отец покоренный ее мягким, покладистым характером и добрым нравом казалось смягчился, но порой напиваясь до беспамятства он звал ее по имени нашей умершей матери и начинал ругать самыми черными словами. Казалось что мы пришли к равновесию и хуже уже не будет, до той самой роковой ночи. Я тогда проснулся от громкого рева отца и грохота мебели, который доносился со второго этажа, где находилась спальня Сэры. Наскоро одевшись, я побежал туда. Когда я вбежал в комнату сестры, мне предстала страшная картина. Истекающий кровью отец, у которого торчал из живота нож держал Сэру двумя руками на весу за горло и душил. Ее тело одетое в разорванную в районе груди ночнушку мелко подрагивало, когда я влетел в комнату и сразу же бросился на отца. Почувствовав мой страх и ненависть, отец сразу же откинул Сэру в район кровати и повернувшись ко мне с легкостью блокировал мой удар кулаком, и в ответ ударил мне в живот другой другой рукой, усилив его Волей. Его зрачки были расширены и подрагивали, а лицо выглядело как восковая маска. Меня отнесло на несколько шагов в сторону двери, повернувшись ко мне, он выдернул застрявшее в теле лезвие и откинул его в сторону после чего мертвенным голосом произнес

– Почему, Ланн? Я ведь так долго ждал пока она повзрослеет. Почему она не принимает меня? – от его мертвого голоса кровь застыла у меня в жилах,

– Какого черта ты делаешь, ублюдок? Это Сэра, она же твоя дочь! – прохрипел я, поднимаясь на ноги, отец склонив голову набок смотрел на меня, а потом внезапно начал хохотать, от этого безумного, ледяного смеха у меня кровь застыла в жилах.

– Дочь? Ох, ты же не знаешь. Ты ведь помнишь что Майя, твоя мать, умерла, да?

– Конечно я помню. Ты истекаешь кровью, а Сэре нужна помощь, выметайся отсюда! – прокричал я направляясь в его сторону, но отец продолжил говорить, как будто не замечая меня.

– Я сказал вам что она умерла после родов. Это была правда. – решив не слушать его бред я бросился к нему, но следующие его слова заставили меня замереть на месте, как будто ударившись в стену.

– Вот только это я ее убил. Я убил эту суку когда узнал что она залетела от конюха. Я убил эту суку когда узнал что ребенок не от меня. Понимаешь? – с каждым размеренным словом отца, ужасающая правда доходила до моего разума. Но дрожа от ненависти и страха я не мог пошевелиться глядя в его безумные глаза.

– Потом, я разумеется убил и того ублюдка. Эту сучку я тоже хотел убить. Но… На ребенка не поднялась рука. Но это к лучшему. – Отец широко и счастливо улыбнулся

– Она заменит свою мать.

В этот момент я сорвался и рванув к отцу от всей души ударил ему в челюсть, его голова откинулась, он зашатался, но все же смог перехватить мой следующий удар, сжав руку в районе кисти, после чего ударил коленом в ответ.

– Это я тут жертва Лан! Я страдал все эти годы! Это меня предали! – проревел он и бросился на меня повалив на пол. Я ударил его кулаком в раненный бок, но он лишь скривился и схватив меня за горло начал душить продолжая орать. Его слов я уже не разбирал, страх за Сэру и ненависть меня душили сильнее чем его руки, я не мог разжать его хватку, но я мог другое. Взять нож, что он вынул из своего тела. И вернуть его обратно. Я знал куда бить. Он сам меня научил когда-то как попасть в сердце. Глаза отца расширились, а руки стали слабеть. Я провернул нож в ране. Скинул его с себя и встал.

Потом я взял Сэру на руки, ее руки были теплыми, но она не дышала. Выйдя из проклятого поместья, я положил ее на траву, но чтобы я не делал, искра жизни уже потухла в ее теле. Потеряв всякую надежду я упал на колени рядом с телом сестры и заревел как мальчишка, страшная боль потери и одиночество обрушились на меня, ужас от убийства отца перемешался с смертью сестры. Вернувшись в дом, я спустился в подвал и разлил в гостиной масло, после чего зажег факел и бросил, оставив свой дом полыхать. Слишком пышные похороны для этого ублюдка. Вернувшись за Сэрой, я поднял ее на руки и отнес к могиле матери находящейся в нашем саду. Сестре нравилось это тихое место, именно там я вырыл могилу и похоронил Сэру. В моей груди застыл осколок льда, когда я закончил забрасывать свежую могилу землей и выйдя во двор оседлал лошадь, поместье уже вовсю полыхало, Деревенские начали собираться перед воротами, но не останавливаясь я проскакал через их толпу. Кажется я сбил кого-то с ног, но это было не важно.

Следующие две недели я помню плохо. Я скакал на север, к Пустынным Землям, с кем-то сражался, ночевал где придется. Потом конь пал и дальше я шел пешком. Но мне было одиноко. Безумно одиноко. Мне нужен был кто-то кого бы я мог защищать, ради кого я бы смог жить. Мне нужна была цель, чтобы подпитать огонь моей воли. А потом я случайно наткнулся на ограбленный фургон, где рядом с двумя расстерзанными телами сидела незнакомая девушка, ровестница моей сестры, с таким же пустым лицом как у меня. Горечь потери и страх кажется сломали ее настолько что она даже не могла разговаривать и не помнила своего имени. Я назвал ее Сэра. Дальше мы с ней отправились в путь вместе. Она все время плакала по ночам, но для меня все наладилось. Главное что мы снова были вместе. Я мог защищать сестру. Она была жива. Еще спустя неделю мы прибились к каравану беженцев которых охранял десяток потрепанных стражников. Они бежали от Свежевателей пришедших из Пустынных земель. Именно там мы вместе с Сэрой, моей сестрой, познакомились с Айром.

Но я знал правду. Ту правду что спрятал в глубине себя. Ту что запер и решил забыть. На самом деле моя сестра умерла. Все кого я знал и любил были мертвы. И сейчас, вспомнив все, я принял это. Растворяясь во тьме, я ощутил покой. Это… хорошо. Это правильно. Приняв свое прошлое и судьбу я уходил в ничто, но где-то издалека я услышал знакомый властный голос который произнес – Не позволю! – и меня скрутило от невыносимой боли. Она скручивало мое тело и казалась меняла мою суть, каждый сантиметр моей кожи казалось плавится и сгорает без следа. Я не мог кричать, все что я мог – это слушать, слушать ее взволнованный и виноватый голос который врезался в мое сознание.

– Прости, я не могу тебе позволить умереть, не хочу! И я нашла только один способ спасти твое тело и сознание. Надеюсь ты сможешь простить меня, Ланн. Главное что ты будешь жить. – ее голос удалялся, становился все тише, пока не исчез.

Интерлюдия

А я остался наедине с самим собой. Боль исчезла, и появилось невероятное наслаждение. Сладкий дурман пьянил мой мозг, он был в тысячу раз приятнее всего, что я пробовал до этого. Туман, закрывавший обзор, постепенно растворялся, а к телу возвращались ощущения: у себя под руками я почувствовал упругие женские груди. Широко распахнув глаза я увидел напротив, совсем близко, прекрасное женское лицо, неуловимо напоминающее моё собственное, но более нежное и точеное, как будто вылепленное гениальным скульптором из слоновой кости. И сейчас оно выражало наслаждение. Девушка с платиновыми волосами лежала подо мной и томно дышала, от неё чувствовался запах страсти и секса, на небольших впадинках между прекрасной грудью словно жемчужины виднелись бисеринки пота.

Я вгляделся в сияющие фиолетовые глаза своей любовницы и сжал ее грудь, а потом ущипнул за соски, вызывая полный сладкой истомы стон. Её нежный голос подстегнул мои инстинкты, я жаждал ей обладать, сделать её своей. Не в силах сдерживаться, я подвёл свой член к её пылающему лону и загнал его до основания, раздался крик двух голосов, таких же переплетённых как мы. Она выгнулась дугой и задрожала от смеси наслаждения и боли, но меня уже было не остановить. Эта женщина была моей. Желание защитить тонуло в океане животной страсти, я вонзался в неё не жалея сил, а её мягкое и податливое, растянутое моим членом женское естество принимало меня без остатка.

Положив руки ей на плечи я прижал ее к кровати, нависнув сверху. Она жалобно простонала, доверчиво вглядываясь в мое лицо. Её уязвимость и нежность ласкали мой взгляд. Она была слишком уязвимой, слишком нежной, слишком невинной. Жестокие, низменные желания взяли надо мной верх, мне захотелось увидеть эту красоту опороченной, запятнанной, униженной. Выйдя из нее, я взял её за шею и усадил на кровати перед собой, после чего встал и провёл по её пухлым губам членом, залитым её же смазкой. Нам не нужно было говорить, она понимала меня без слов. Как будто мы всё знали друг о друге. Как будто мы были одним целым, и сейчас сливались воедино, перетекая друг в друга.

Нежно обхватив член своего возлюбленного, руками я поднесла его головку ко рту и поцеловала, чувствуя как он опускает свои сильные руки мне на волосы, поглаживая их. Ощущение безопасности и заботы дурманили меня, наполняя страстью. Медленно и нежно он вошел своим членом в мой ротик и я задрожала, почти кончив от властности и уверенности, которые читались в каждом его движении. Пока он трахал мой рот, моя киска пылала, лишившись его члена, чтобы хоть как-то унять этот жар, я вошла в нее сразу тремя пальцами, раздвигая её стенки и чувствуя как из меня на кровать капает смазка. Мне хотелось чтобы он заполнил меня, сделал своей, хотелось утонуть в его нежности и страсти.

Подняв взор я жалобно посмотрела в его синие словно вечный лёд глаза, на его платиновые волосы. Когда он тяжело задышал и издал стон, я задержала дыхание, желая принять его вкусную, густую, горячую сперму. И вспышка сумасшедшего наслаждения заставила мою голову кружиться, когда Ланн наполнил мой ротик своим восхитительным семенем. Выгнувшись на кровати, я бурно кончила, не выходя из растянутой киски пальцами. Тяжело дыша, я с закрытыми глазами играла языком с его семенем, наслаждаясь вкусом и раздвинув ножки, ждала когда он вновь возьмет меня. Но его всё не было и не было. Открыв глаза, я увидела, что осталась одна. Всё вокруг заполнил туман. А потом накатилась невыносимая боль, снова.

Глава 1

Первым что он услышал, был тихий плач. Потом он понял что плачет он сам. Невыносимая боль постепенно отступала, но слезы сами собой продолжали течь из его глаз. Открыв их и утерев лицо, барон осмотрелся. Ланн лежал на боку, поджав колени к груди в луже застывшей, черной в неверном свете Луны, крови. Тело его еще плохо слушалось, грудь сдавливала непривычная тяжесть, а вся одежда пропиталась засохшей красной влагой. Он находился рядом с каменным алтарем в центре каменного круга, но сейчас он был пуст. Ульмы Кроу тоже не было уже рядом. Воспоминания о прошедшем сражении были тусклыми и далекими, как будто чужими. Он смутно помнил что схватился со Стражами, но дальше была только пустота. Оглядевшись вокруг беловолосый увидел их раскиданные тела. Похоже он все-таки справился, а ведьма завладев артефактом исчезла, как и говорила.

Всхлипнув Ланн заплакал снова, чувство потери неодолимой волной захлестнуло сознание, он и подумать не мог что так сильно к ней успел привязаться. Обняв себя за колени, барон мелко подрагивал от холода. Вокруг стояла глубокая ночь, а луна едва освещала холодные плиты храма. Осознав в каком он оказался положении, Ланн вздрогнул от вспышки страха. Пусть даже сейчас зов и исчез, но вокруг все еще находились сотни монстров которых он создал. Оглянувшись вокруг, он заметил металлический блеск, луна освещала меч которым он сражался, весь залитый кровью он лежал неподалеку. Барон с усилием подтянул его к себе. Он еще никогда не чувствовал себя таким слабым. Даже тогда, когда приходил в себя в доме ведьмы, его Воля едва тлела внутри тревожным фиолетовым светом, как будто окруженная глубоким мраком.

Ланн вздохнул и попытался подняться на ноги, но колени подогнулись и он шлепнулся опять на задницу. Куртка на нем почему-то весела, а руки казались тонкими и слабыми. Барон растягнул куртку чтобы осмотреть свои раны и обомлел. Снизу, в районе груди, он увидел то что видел за свою жизнь довольно часто, но это “что-то” было совершенно лишним на его теле. Упругие и довольно объемные холмики, окруженные залитой кровью белой рубахой, медленно покачивались в такт его дыхания. Неверяще сжав их руками, Ланн почувствовал теплую плоть. Тонко вскрикнув, барон начал расстегивать ремень и засунув руку в штаны обомлел. Его не было! Его маленького дружка там не было, он смог там нащупать только горячую, влажную щель. Отдернув руку и ощутив знакомый запах смазки Ланн вспомнил странные образы из того сна что был недавно, беловолосый поднял глаза на луну и обреченно застонал. Ему довелось оказаться в своей жизни в самых разных переделках, но эта безусловно была самая безумная из всех.

Размахнувшись он ударил себя ладонью по лицу, вспышка боли ничуть не прояснила сознания и ему не удалось проснуться из этого кошмара. Его одежда была ему слишком велика. Тонкие руки и пышная грудь. Звонкий, серебристый голос. У него не осталось никаких сомнений в этой ужасающей правде. Ланн стал женщиной. Безумный сон который он недавно видел, полный секса и наслаждения похоже оказался пророческим. А еще он вспомнил виноватые слова ведьмы, которые он слышал растворяясь в пустоте.