Текст книги "В туманной странности (СИ)"

Автор книги: Black is color

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Он, словно зорька по утру, горит над головой! Он гордо алеет на ветру, он гордо алеет на ветру и манит за собой!

Господин министр несколько секунд пребывал в ступоре.

– Какую теперь песню петь будем? Какие ты там ещё знаешь до тошноты пролетарские песни? О, погоди, я сам вспомнил: союз нерушимых республик свобо-одных…

– Издеваетесь?! – завизжал Нушрок.

–…сплати-ила навеки великая Русь! А ты сам не можешь, что ли, догадаться? – Нарцизс обернулся в его сторону.

Да, при Топседе жилось куда проще… К тому же дефсы Нушрока ни в квени ни ставят.

– Зачем? – спросил министр как можно более спокойно, припоминая нашатырный спирт и горький кофе.

– Как тебе сказать? – владыка сделал задумчивое лицо. – Может быть, я люблю тебя и оказываю тебе таким образом знаки внимания? Это будет неправильный ответ. Может быть, мне просто не над кем поиздеваться? И это тоже будет неправильный ответ. А может быть, я просто мщу тебе за близость с моей женой? И это будет правильный ответ! Дайте Нушроку время подумать, и он обязательно придет к верному решению!

Министр опустил глаза и тихо сказал плохое слово, за что получил от владыки поток отборной грязи и грубости городской клоаки. Боже, откуда он этого нахватался?! Неважно. Все неважно. У Нушрока сейчас слишком болит голова, немного темнеет в глазах и нет сил размышлять.

...А королева тем временем задумчиво глядит в окно, судорожно трет лоб и старается забыть обо всем.

====== Часть 7 ======

Флэшбэк

Серые облака неслись навстречу птице, врезались в лезвия крыльев, распадались на мелкие клочья. Коршун несся по небу из последних сил. Куда угодно, сколько угодно – только подальше отсюда, только всё дальше и дальше отсюда. Вдруг крылья обожгло чем-то, и он сильно ударился обо что-то невидимое.

И упал.

Первым, что он увидел, придя в себя, была пара огромных разноцветных глаз. Они с нескрываемым любопытством изучали бывшего первого министра Королевства Кривых Зеркал.

– О, птичка... Страшный ты, конечно, врать не буду, но... Может, пойдешь ко мне жить? Буду тебя трупами казненных кормить, хочешь?..

Ладно. Трупами или не трупами, а жить-то хочется, хотя перспектива питаться мертвечиной Нушрока не прельщала. Тощее созданье в идеально белой кружевной блузке и безупречно черных штанах протянуло в его сторону тонкую желтоватую руку. Коршун, немного подумав, влез, постаравшись не разодрать когтями рукав из легкой – явно дорогой – ткани.

– Ох, тяжеловат ты... – пробормотало разноцветноглазое существо, поправило свободной рукой венец, похожий на венок застывших во льду нарциссов, тряхнуло белыми кудрями и направилось в сторону видневшегося из-за холма города. Птица сидела у него на руке.

Хотя есть коршуну хотелось ужасно, мертвечину клевать он не стал и даже от свежего сырого мяса отказался.

– Ты чего, офигел? – поинтересовалось разноцветноглазое. – Чем же тебя, в таком случае, кормить надо? Тортом со взбитыми сливками?

Да, сначала Нушроку показалось, что существо сквозь перья разглядело его человеческую сущность, раз так беседует с ним, но вскоре он понял, что оно с тем же успехом будет разговаривать с сумкой, стулом, цветком, камнем...

– Ты ему жареного мяса положи, – раздался за спиной коршуна насмешливый голос.

– Может быть, ему еще паштету натереть и кофе сварить?!

– Повелитель... «Не глядите на мир, глядите в зеркало, если хотите узнать новое». Книга Вселенной, глава сорок восьмая, абзац шестой, – устало проинструктировал голос.

– Ты думаешь, он...

– Уверена.

Рядом с повелителем возникла девчонка лет десяти в черной блузке, черных брюках, черных сапогах и черном плаще. Личико ее обрамляли белые кудри – точь-в-точь, как и у разноцветноглазого повелителя, – но на нем застыла печать такой жестокой ненависти, что даже коршуну стало несколько не по себе. К тому же, в ножнах на поясе покоился длинный, узкий меч, так что можно было понять, что “мелочью” её тут никто не дразнит.

Повелитель достал из кармана зеркальце и направил его на коршуна. Конечно, обратное превращение произошло не за мгновенье, но менее чем через полминуты Нушрок ощутил себя в прежнем, человеческом обличии.

– О-о-о... – протянул повелитель. – Тяжелый случай. Разберись-ка ты с ним сама, мой министр. К тому же, ты хотела отрицательного героя – ну вот, развлекайся!

И, не успел Нушрок и слова вставить, куда-то исчез.

Девочка важно, вразвалочку подошла к Нушроку, беззастенчиво оглядела его с ног до головы и коротко приказала:

– Сдать оружие!

Министр стоял неподвижно.

Узрев факт такого вопиющего неповиновения, девчонка подошла к нему вплотную, вынула из рукава черный кинжал и крикнула звонким от ярости голосом:

– Сдать оружие!!! Еижуро тьадс!!! Что я непонятного сказала, птица безмозглая?!

Слегка... да что там слегка, совсем опешивший Нушрок бросил к ногам девочки пистоль, шпагу и кинжал.

– Хорошая вещь, – министр подняла с земли шпагу. – Мне нравится. Отныне эта шпага принадлежит мне! – сурово глянула она на бывшего владельца.

– Ну, как он?

– Бредит... Все про каких-то девчонок, оружие, шпагу... Бред, одним словом.

На лице Нарцизса показалась хищная улыбка. Правда, он тут же сбросил ее, попытавшись сделать озабоченное лицо.

Плохо министру стало ночью, открылся сильный жар, и теперь весь поход придется притормаживать. Но ничего, ничего... Ждал же Нарцизс девяносто лет – и еще подождет!

Правда, ему бы очень не хотелось, чтобы Нушрок умер. При чем не только из-за политических осложнений, которые может вызвать этот факт. Страшно признаться, но Нарцизс...

– Повелитель! Мы нашли укроп!

Бли-и-ин... Радость-то какая! А от владыки они что хотят?!

– Нашли и нашли. Меня это не интересует.

– Вы же сами велели...

– Это я раньше велел, теперь не велю! Вы что, забыли? Я тиран и деспот. А еще мой дедушка был САМ ДУРАК. И я весь в него...

Солдаты захихикали и отошли. Кто-то из них вспомнил одну неприличную шуточку про старого Магнолия Нарита, кто-то – вторую (это уж как водится), а затем уже небольшая толпа сдержанно подхихикивала под каким-то кустом. Нарцизс плюнул и пошел к Нушроку.

– Нет, я так больше не могу! Это ужасные условия, при которых невозможно ни работать, ни жить!

– Что тебе, сладкий? – поинтересовалась эта коронованная сволочь, подперев впалую бледную щеку желтоватой костлявой рукой.

– Если при полуразваленном государстве первый министр проживал в замке – в лично своем, заметьте – то почему в процветающем государстве я обязан спать в одной комнате, на одной кровати с каким-то сумасшедшим?! – голос взбешенного Нушрока сорвался на визг.

– Во-первых, не с “каким-то сумасшедшим”, а с господином третьим министром Джулиасом Ациняпь, а во-вторых... – Нарцизс усмехнулся и почему-то подмигнул девчонке. – Может быть, тебе еще и личную чашку с личной тарелкой выдать?!

Нарцизсовский дворец больше напоминал дом, а дом больше напоминал СУМАСШЕДШИЙ дом с иерархией.

Главенствовал там, естественно, владыка Подземной и Поднебесной страны Дефсии, Шансун, Тайнаджин, Змейгарын, Джансаран, Первый, Единственный и Неповторимый Нарцизс третий – он и был главный сумасшедший. Чуть ниже его была та самая девчонка, которую звали Черная – первейший министр и советник владыки, готовая ему сапоги целовать и руки вылизывать, во время судов и прочего лежащая перед троном у его ног в какой-то странной позе.

Что касается вышеупомянутого Джулиаса, то положение он занимал весьма сложное: освобождал дворцовый погреб от никому не нужного вина, заготовленного каким-то запойным нарцизсовским предком, являлся каким-то боком министром, раз в неделю терялся, а потом приходил без денег и пьяный в зюзю. Нарцизс Джулиаса жалел и объяснил Нушроку, что с его поведением ничего поделать нельзя, а стыд и совесть пропил он уже давно, а выгонять жалко – пропадет.

Кстати, в факте отсутствия у Ациняпь совести Нушрок убедился в ту же ночь, когда Нарцизс, недолго думая, отправил его спать вместе с ним, заверив, что ориентация у Джулиаса природная.

– Спокойной ночи, – кивнул третий министр, обдав Нушрока перегаром, и спохватился. – Кстати, ничего, что я без нижнего белья? Я просто привык к свободе во всем!

Конечно, не исключено, что Джулиас нарочно так сказал, чтобы спровадить нежелательного соседа куда подальше, но всё ж таки Нушрока как ветром сдуло.

– Пове...

– Чего тебе, неспокойная душа?!

От внимания осекшегося министра не ускользнуло ничего: ни наскоро закрывшая руками грудь девчонка, ни расстегнутые пояс и штаны Нарцизса. Оба они были явно недовольны явлением Нушрока. Тот вздохнул и вышел из комнаты, плотно закрыв дверь.

– Ну что?

– Ничего нового. Во всех смыслах, – вздохнул Нарцизс. – Мне кажется, это не просто бред. Мне кажется, в его голове прокручиваются все события с момента его попадания к нам.

– Нет, повелитель... не нужно. Не нужно! – вскрикнул вдруг Нушрок.

– Уйди, – приказал владыка Кларенсу и пробормотал тихонько под нос: – Как бы лишнего не наговорил, – и положив министру на лоб свою сухую, извечно холодную руку, ласково улыбнулся своим мыслям.

====== Часть 8 ======

Пронеслось три года, и всё шло своим чередом: Джулиас спивался, Кларенс храбрился, Нарцизс болел всё чаще и чаще, девчонка…

За три года она вытянулась, окончательно оформилась, сбросила с лица маску презрения и жестокости, надев новую – маску прекрасной тиранки. Советница обзавелась своей гвардией, наводящей ужас на всю округу, и, как могла, развлекалась, празднуя свою победу над главным советником повелителя волков, Кайном. Всю свою маленькую, но очень яркую жизнь она мечтала припереть его к стенке, приставить к его горлу кинжал и прошипеть, обжигая горячим дыханием его ухо:

– Вы проиграли, советник!

Нушрок, правда, не знал, что это была за игра, и как Черная победила, но с тех пор она стала сближаться с Нарцизсом. Все теснее и теснее…

С одной стороны, новому министру могло быть без разницы: ну добилась девочка своей цели, теперь может и о личной жизни подумать, но…

Когда она вызвала Нушрока к себе, в его голове не возникло никаких определенных мыслей по этому поводу; разве что убьет. Но оно и лучше: закололи бы уж наконец, без унижений и тягомотины…

– Что вы хотели? – спросил он как можно увереннее.

– Что? – вскинула брови девушка.

– Что вы имеете ко мне?

– Я-то? Да абсолютно ничего! Плевать я на тебя… – советница вдруг замолчала и подошла к Нушроку так близко, что он услышал у самого плеча ее неровное дыхание. —…хотела!

Черный меч, звякнув, грохнулся на камень пола. Поспешно расстегиваются пуговки на груди...

... В тот же день было объявлено о свадьбе Нарцизса и Черной, новой королевы.

Владыка встряхнул головой и вышел из палатки. Света Божьего он не видел уже вторые сутки, не отходя от Нушрока, но то, что он говорил в бреду сейчас, Нарцизсу никак не хотелось слышать. Может быть, поэтому он велел отправляться дальше, создав для больного по возможности наиболее комфортные условия. К тому же еще предстояло сложное дело по вправлению мозгов бестолковым правнучкам – Оле и Яло...

***

– Ты меня любишь, Черная?

– Очень!

– Навсегда?

– Да...

Тысячи раз он задавал эти вопросы, тысячи раз она отвечала... А потом что-то произошло. То ли девочка сама как-то проговорилась, то ли во дворец заползла мерзкая змея предательства, но Нарцизс очень скоро узнал об отношениях молодой жены и первого министра.

– Смотрю вот я на тебя и думаю вот о чем, – владыка не спеша откупоривал взглядом нушроковские мысли. – Женить тебя надо...

– Как – женить? – переспросил Нушрок и не узнал собственного голоса.

– Как-нибудь. Я думаю, по дефсидским традициям.

– Но на ком?

– На моей кузине, княжне Азор Каолине. Я поставил ее перед фактом: либо она выходит замуж за тебя, либо за Кларенса, нашего Аркси. Из двух зол, так скажем...

– Это правда?! – вскрикнул внезапно материализовавшийся несколько мгновений назад генерал. – Нет, повелитель, прошу вас! Я люблю Азор, люблю всем сердцем, я...

– Замолкни.

Успокаивать Кларенса пришлось весь оставшийся месяц.

В принципе, Азор была милой девушкой, но...

Нушрок очнулся внезапно, как от толчка.

– Едут! Едут! – орали присные Азор.

Город выглядел вполне мирно, дворец княжны никто не охранял. Странно... Разве так выглядит феод во время мятежа? Ох, мутит что-то Азор... Хотя, кажется, Нарцизс ничуть этому не удивлен.

====== Часть 9 ======

– Е-еду-у-ут!!!

Азор вздрогнула. Уже едут, а она даже не дала распоряжение открыть ворота! Зная медлительность своих слуг и скорость передвижения Нарцизса, она понимала, что уже через минуту будет иметь счастье лицезреть его рассерженное лицо.

И точно. Внизу послышался топот и вдохновенная ругань. Еще через мгновенье прилетел собственной персоной повелитель Вселенной и, грозно сверкнув глазами на княжну и сложив руки на груди, тут же начал:

– Сестра! Я должен сразу вам сказать, что благородная любезность ваша, кою вы так старательно подчеркивали в посланиях ко мне, не соответствует вашему приему! Я, Великий владыка, должен тащиться с черного хода через подвал потому, что вы не соизволили открыть парадный, и я... – тут он остановился, чтобы набрать в грудь воздуха, ибо все это было произнесено на одном дыхании. Кузина воспользовалась этим, дабы вставить в его тираду свое слово.

Стоит заметить, что у Азор была своя странность, а именно: если она принималась говорить, то непременно должна была втиснуть всю информацию в одну-единственную фразу или умереть.

– Простите, дорогой кузен, мне совершенно понятно ваше негодование и по поводу ворот, и...

– Кажется, тебя в детстве учили, что врать старшим – нехорошо?! – перебил ее отдышавшийся Нарцизс.

– Да, но когда я скажу, а главное – покажу вам истинную причину, по которой я осмелилась вас побеспокоить, я думаю, что вы все поймете и извините меня, – твердо сказала Азор.

– Ну и когда вы собираетесь предъявить мне эту самую причину?!

– Когда вам будет угодно, даже в это мгновенье, – ответствовала девушка, и в ее голосе явно прозвучали нотки нарцизсовской наглости.

– Валяй, – усмехнулся он. – Лекарства у меня в кармане, а доктора сейчас быстро бегают... Ведь, если я не ошибаюсь, это что-то шокирующее?

– Тогда попрошу вас пройти в мою комнату.

– Только не начинай снова, ладно? – зло прищурился Нарцизс. – Я тебе уже все сказал...

Азор только усмехнулась.

... В комнате кузины владыка не увидел никаких изменений – все было так же, как тогда, когда он был здесь год назад. Та же до противного аккуратно застеленная постель, те же извечно распахнутые настежь три окна, тот же стол, заваленный бумагами, два стула, кой-какие шкафы, тумба у изголовья кровати...

Но нет, изменения все же есть. На тумбе стоит большая серая корзина. При взгляде на нее лицо княжны озаряет прелестная улыбка, в желтоватых глазах вспыхивают цветные искорки. Быстро взглянув на брата, Азор подлетает к корзине и достает из нее сверток...

– Почему бы тебе не поделиться этой фантастической новостью с твоим законным супругом? – мрачно интересуется Нарцизс.

Женщина замотала головой и поднесла ему ребенка. У малыша были огромные всецветные глаза и белые кудряшки.

– О, волки... – простонал владыка, отводя очи от чистого взгляда маленькой дочери.

– Правда она просто прелесть? – восторженно шепчет Азор.

– Какой ужас...

– Нарцизс, – по щеке княжны медленно сползает крупная слеза, оставляя за собой глянцевый след. – Нарцизс, пойми, я люблю тебя, я знаю, это не увлечение, у нас же все получилось, давай все бросим и останемся втроем, я вечно буду любить тебя, мы будем вместе растить нашу доченьку...

– Нашу? – каким-то странным голосом отозвался владыка. – Ты хотела сказать “мою”, верно? Пойми , девочка: мне не нужен этот ребенок! Я тебя НЕ ЛЮБЛЮ! Мало ли что у нас там “получилось”… У Ангелледта и с лопатой “получалось”...

Совершенно убитая Азор попробовала прибегнуть к одному из средств защиты – нападению:

– Но ты же не мальчик, ты же знал, что после близости женщина может забеременеть, так зачем надо было... это делать?

– Ну даешь, едрена вошь! – опешил Нарцизс.– Еще я и виноват! Аль запамятовала, как ты меня сюда затащила?! Я надеялся, что после ты от меня отвяжешься!..

Девушка взглянула на дочь, положила ее в корзину, села на краешек кровати и разрыдалась, уткнувшись в ладони. Нарцизс тяжело вздохнул и провел пальцем по плетеному краю и тихо спросил:

– О ней никто не знает?

– Те, кто присутствовал при родах, убиты, мой добрейший кузен, – сквозь слезы ответила Азор.

Владыка сложил на груди руки и… вспомнил про ядовитый карандаш, который подарил ему на день рождения дедушка Магнолий Нарит. Карандаш достаточно опустить во что-то жидкое, с него тут же сползет смертоносная капля. Сначала с жертвой все будет как обычно, примерно через полчаса она почувствует усталость, отправиться спать... и не проснется.

Нарцизс отвернулся к окну. На подоконнике стоял графин с водой и стакан.

Одна... нет, лучше две капли...

– Выпей и успокойся, Роза, – тихо сказал он ей, подавая стакан.

Азор молча кивнула и отпила несколько глотков.

– А теперь прощай, сестренка, – тихо сказал Нарцизс, выходя из комнаты.

====== Часть 10 ======

Только на другое утро, когда встревоженные солдаты разбудили владыку ни свет ни заря, он понял всю опрометчивость своего поступка. Нет, вовсе не сожалел и не боялся. Просто закусил губу: промашечка-с у вас, повелитель, вышла, ну да с кем не бывает. А теперь придется играть трагедию, желательно с истерикой и потерей сознания.

Хотя Нушрок стал какой-то чересчур умный в последнее время – догадается еще, сволочь. Догадается и разорется на всю страну, как самка орангутанга во время случки с крокодилом, и народной любви и доверия как не бывало... Как бы его заткнуть? А хотя... Даже если и догадается, даже если разорется – дефсы слишком доверяют своему повелителю, ему будет достаточно шепнуть: «Да кому вы верите – мне, своему владыке, или какому-то Нушроку?» – и все замолкнут. Это хорошо.

А вообще-то – что ему стоит надеть траур, сделать скорбное лицо и сыграть трагедию, скажем, упасть на могилу или проклясть волю Вселенной?

Кстати, чувствовать он себя стал в последнее время гораздо лучше. Если раньше после полного рабочего дня – с 4 до 23 – ему хотелось только прийти домой, шваркнуться на кровать и сдохнуть, то сейчас в то же самое время он был готов делать, что угодно: хоть рисовать, хоть рубашки гладить.

Что же касается рисования, то комплект для его осуществления (кисти, карандаши, акварель, альбомчик) Нарцизс постоянно таскал в своей голубовато-серой сумке-почтальонке. Что в ней находилось ещё – никто, кроме владыки, не знал. Как сушеные яблоки, пожертвованные каким-нибудь благодарным подданным за удачное разрешение его дела, так и миллиард квени. И то, и другое являло в нарцизсовских цветных глазах необычайную ценность, ну да ладно.

– Повелитель!

В комнату явился Нушрок. Конечно, угадал, засранец. Знаком приказал встревоженным солдатам выйти вон и сел на постель рядом с владыкой.

– Вы убили ее, повелитель? – тихим, чуть вздрагивающим голосом спросил министр.

– Ну я. Умный ты чересчур стал в последнее время, догадливый... может, казнить тебя?

– И то дело, – кивнул Нушрок. – Зажился я что-то...

– Издеваешься? – тряхнул кудрями Нарцизс.

– Не все ж вам, – спокойно ответил Нушрок, чем разозлили владыку еще больше.

– Да ты прикинь, птица, – прошипел он, вытаскивая из-под подушки кинжал и приставляя его к горлу министра. – Кто ты и кто я?

– Раз я – птица, вы – заяц.

– Да как... ты... смеешь, ничтожество?! – вскрикнул Нарцизс, задыхаясь не то от злости, не то от страсти, волк его знает, и вдруг впился в губы министра жестоким поцелуем...

====== Часть 11 ======

Чтобы в точности угадывать, что нужно Нарцизсу, когда он, не глядя, протягивает руку в твою сторону, нужно быть не просто догадливым, а еще и знать хотя бы некоторые его характерные способности, ибо всего его знать не возможно.

Лучше всех во Вселенной знает его характер королева, что же касается Нушрока... Если он работает внимательно, то обязательно догадывается, что нужно его повелителю в данный момент: очки, карандаш или еще что-либо. Хотя каждый из приближенных считает своим долгом хорошо узнать хоть одну частичку характера Нарцизса, пытаясь таким образом понять целиком его непростую личность, и Нушрок при выборе остановился на, как он думал, самом нормальном – рисунках.

Ага, счас. Что можно заключить о мыслях существа, которое рисует висящую лампу с разноцветным деревом внутри? Или стоящего на краю пропасти человека в черном плаще со свечой, сзади которого во тьме бродят какие-то тени?

Однако разгадка нашлась довольно быстро. “Деревянная лампочка” была нарисована после того самого дня, когда от Нарцизса отвернулись последние союзники, заявив, что его планы слишком странные. Поэтому-то под рисунком он написал на древнедраконьем: «Я странный, но я прекрасный». А фигура? Она была нарисована под впечатлением от явления Нарцизсу его почивших предков, которые очень просили своего живого (пока ещё) потомка постараться вымолить их прегрешения.

Так вот потихонечку, по рисуночку Нушрок научился находить связи между странными рисунками, жизнью и состоянием повелителя. Нарцизсу это даже нравилось... и он рисовал всё более и более странные картины. Черно-серый лес с глазом вместо солнца, водопад, остров и дом в кружке, синяя лиса в капле воды... Однако что-то я отвлеклась.

Простынь на постели владыки была простая, льняная, и совсем не прилипала к разгоряченному телу. Тонкие, всегда ледяные пальцы Нарцизса обжигали его кожу. Будет больно, потом очень хорошо... И снова. И снова.

Сколько прошло времени? Вселенная остановила его ход, не волнуйтесь, господин Нушрок. Не войдет ли кто-нибудь? Все на похоронах, Кларенс там, наверное, за троих трагедию играет – никто не придет, не станет вас искать, успокойтесь уже, господин Нушрок.

– В случае чего скажешь, что я заболел... только не говори, что тобой! – прочитал его мысли Нарцизс, проводя рукой по иссиня-черным волосам министра.

Угу. Есть правило, которое первый министр – во всяком случае нарцизсовский – обязан знать как дважды два. Притаскивается “какой-то козел” (посетитель), узнаешь кто это. А дальше – четко по инструкции повелителя (дословно): «Если Юлий – я нездоров, если из академии – я заболел, если сенаторы – я при смерти, если мама – скончался третьего дня».

Почему же у Нарцизса к матери такое отношение? Да потому что старуха Венг Цейлен Неправящая была страшная злюка, и всю жизнь воспитывала сына по принципу «я тебя породила, я тебя и убью». Безусловно, где-то в глубине черствой души она любила сына, по-своему, но любила... Но так глубоко, что туда и лезть никто не отваживался. Так что про нее я вам на следующей неделе расскажу, хорошо? Не будем сейчас о грустном.

– Я счастлив, – простонал Нарцизс. – Но если кто-то узнает, то нас повесят на одной веревке.

– Причем знак казни будет подавать ваш дед, а вздернет нас на виселицу лично ваша маман, – с улыбкой прошептал Нушрок.

– А я, знаешь, совсем не боюсь! Я с тобой вообще ничего не боюсь – ни мамы, ни кризиса! – владыка впился пальцами министру в плечо. Нушрок чувствовал его неровное горячее дыхание. Близко, очень близко...

Да, после обеда (Нарцизс, как всегда, не ел ничего) он сел рисовать. Хвала Вселенной, никто даже и не думал задавать повелителю вопрос, где они с министром проболтались все похороны. И, как решил Нушрок, Нарцизс сегодня превзошел сам себя, нарисовав ну очень странную картину. Хотя уж кому-кому, а министру её смысл был вполне понятен.

Две руки, соединенные в замочек. Одна – несколько смуглая, желтоватая, вторая – бледная, даже голубоватая.

Бледная рука была одета в белоснежный рукав, на всем протяжении предплечья обтягивающий её и лишь у запястья расходящийся. Нарцизсовский рукав. Желтоватая рука была одета в черный рукав, плотно обхватывающий манжетом запястье, в остальном же протяжении свободный. Портрет рукава Нушрока.

Со стороны руки Нарцизса кое-где виднелась трава, предплечье рассекал цветок белого нарцисса на тонкой прямой ножке. По белым лепесткам нежного цветка ползли капли алой крови. На самом верху – кусок красного солнца, сыплющийся теплыми крупицами на облака в лазури неба.

Со стороны руки Нушрока торчали несколько окровавленных стрел, вился по краю вьюнок с красными цветами, черно-фиолетовое небо тихо светило звездами и голубоватой луной, с краев которой медленно сползали синие слезы, капали на вьюнок, исчезали.

– Мы такие разные, Нуш, – пояснил суть всего этого Нарцизс.– Но я все равно люблю тебя... Я не знаю, не знаю, почему...

Комментарий к Визуализация нарцизсовского рисунка: https://teinon.net/fanart/media/cache/64/28/64280396eb323c082e2ac52be58d7a5b.jpg

====== Часть 12 ======

К ужину приперся дедушка Магнолий Нарит. Вот уж не ждали!

– Здравствуй, здравствуй, внучек! Откуда ты здесь?!

– В гости приезжал, дедушка! – крикнул в ответ владыка.

– Че-го?! – старый глухарь наклоняется к нему ухом.

– В гости приезжал, дедушка!!! – орет Нарцизс, срывая голос.

– Зачем так кричать? Не глухой, слышу.

Всем известно, что старый Нарит затыкает уши ватой, носит вставную челюсть, которая во время разговора у него живет отдельной жизнью, и ходит с палочкой (ну, как с палочкой – с дубиной средней величины), ибо болен “петровской” болезнью: размер ноги его слишком мал для высокого роста. Лицо у Магнолия темное, суровое, до плеч спускаются длинные жидкие пряди седых волос.

Вспомнив об Оле и Яло, Кларенс скоренько затолкал девочек в шкаф. Оглянувшись по сторонам и уяснив, что старый Нарит застрял в дверях, обнимаясь с внуком, еще секунд на пятнадцать, влез к девочкам и закрыл дверцы, таким образом обезопасив себя и “человеческих детенышей” от нападок старого росиста и жестокосердца.

– Можете шуметь, сколько захотите, он все равно глухой – хихикнул гвардеец, глядя в щелочку.– Ох, сейчас потеха будет!

Оля вдруг начала понимать, сколь разными бывают все во всех мирах и сколько настроений может сменится от впечатлений одного дня. Ей до сих пор грустно вспоминать, как вел себя еще несколько часов назад Кларенс на похоронах – она сама чуть было не расплакалась, а теперь... Живая искорка в глазах, широкая улыбка...

Оля и Яло толком не поняли, зачем повелитель задумал тащить их в поход, изначально предпологавшийся военным, затем – непойми каким, а сейчас – чуть ли не развлекательным. По крайней мере, для Нарцизса.

Попав на похороны, девочки толком не знали, что им делать. «Стойте и смотрите, как жестоки бывают те, кто носит слишком много имен и масок» – холодно сказал Черный гвардеец, когда Яло, запинаясь, задала ему этот вопрос. И девочки стояли и смотрели, как ящик с красивой женщиной средних лет, с нежно-желтыми волосами и пушистыми ресницами, на которых поблескивали алмазами невысохшие слезы, опускали в землю. Стояли и смотрели на бросившегося в яму в истерике Кларенса. Стояли и смотрели на тех, что то же стояли и смотрели, оборачиваясь друг к другу и, качая головами, шептали:

– Вселенная прогневалась на нас...

Причем вид у них был такой, будто они знают, на что прогневалась Вселенная, но ни кому не скажут.

Краем уха Яло услышала, что хоронят молодую княжну, еще вчера бывшую живой и правящую данной местностью, двоюродную сестру владыки.

Что касается самого владыки, то он, как показалось девочкам, особого горя о кончине кузины не испытавал... Может, он просто скрывает чувства?..

Самое страшное во всем этом приключении было то, что в доме этой самой покойной княжны оказалось недостаточно свободных комнат, чтобы поселить каждого из присных Нарцизса в отдельную. По этому поводу даже была дискуссия.

– Может быть, мне спать с повелителем? – внес тогда предложение Кларенс.

– Свят-свят-свят! Чур меня, сгинь! – владыка ласково ткнул гвардейца в бок каблуком. Это было не сложно, ибо совещания он предпочитал проводить, сидя на полу.

– Ну и ладно – пожал плечами Кларенс, не понявший причины реакции Нарцизса.– Тогда... Тогда Оля и Яло могут спать с начальником стражи замка светлейшей Азор. Я его знаю, он будет за...

– Эх-х, сколько развратников-то развелось...– покачал головой владыка. – Хотя идея потеснить Олю-Яло мне нравится – это же, по сути, одно существо! Только спать с ними будет тот, кому меньше всего этого надо – после Нушрока, конечно...– Нарцизс обвел взглядом присутствующих – Онес!

Вот тогда-то Оля с Яло повалились в ноги правящей сволочи, плакали, клялись, что боятся Онеса больше монархии, и... Но Нарцизс вздернул носик, поправил мантию, швырнул венец в стену и заявил, что он тиран, деспот, а еще самодур, и что “демакратнутые деградантки” снисхождения к своей просьбе не получат.

Как вообще в голубогвордейском непонятном походе появился Черный? Да очень просто, перед самым отъездом, когда Онес сидел на ступеньках крыльца, держа в руке яболоко. Пустой взгляд генерала был устремлен куда-то далеко-далеко, дальше всего тварного.

– Откуда у тебя яблоко? – поинтересовался Нарцизс.

– Не знаю – без всяких эмоций откликнулся Онес.

– Ты что же, есть хочешь?

– Не знаю...

– Нушрок – повернулся к министру Нарцизс. – Что смеяться над убогим, погляди на него! Подневольное ж созданье! Чем они там вообще питаются?

Таким образом Черный генерал Шонне Онес вместе с парачкой своих солдат отправился вместе с Голубым генералом Кларенсом Аркси и тремя взводами. Разумеется, у двух гвардейцев не обошлось без споров.

– Повелитель – Кларенс подъехал ближе к Нарцизсу – Повелитель! Зачем мы берем в поход двух детей?! – тихонько спросил он, имея в виду Олю и Яло. Те сразу как-то потупились и умоляюще глянули на владыку. Но за них, совершенно неожиданно, вступился Онес:

– Не двух, а трех. Третьего ребенка, почему-то взятого в поход, зовут Кларенс Аркси...

–Ты чего задумалась? – Голубой генерал тряс девочку за плечо. Оля очнулась от воспоминаний и поглядела в щелочку.

Ничего интересного не происходило. Магнолий с серьезным, даже страшноватым лицом, выслушивал внука. Тот часто закусывал губы, трепал челку, да и вообще весь облик его вырожал крайнюю степень волнения. Ох, что это?! Над дедом и внуком склонились сотни полупрозрачных, чуть светящихся существ. У них были похожие лица, но среди одежды чаще всего встречались саваны. Призраки слушали разговор своих потомков и тоже волновались. Очень.

====== Часть 13 ======

– Вить, ты совсем рехнулся! Говорил же я тебе – чтение круглые сутки до добра тебя не доведет! – нервно смеялся Данька, развращенный ученик восьмого класса провинциального дефсидского пансионата.

– Ты просто не хочешь верить – друг все наступал, пихая в нос пыльные страницы – Вот! Вот! Сам прочти! Вот, например, тут сказано, что... где?.. а, вот: « И продал он любовь сердца своего ради величия своего, и убил ее. И сорвалась она в зевы горные, и там погибла. И сына своего душу чистую отдал нечистому, что бы за свои грехи схваченным не быть. И не выдержали предки его, восстали из песка, сколько было их, и отняли у него сердце здоровое, и поставили больное, говоря: “Что тебе сердце здоровое? Только мучаешь нас; возьми сие – с ним не выйдет не любить, не жаждать каждого дня”...»