Текст книги "Honeycomb (СИ)"
Автор книги: betty days
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Рей было перестала улыбаться, но потом растянула губы в улыбке снова.
– Ну, я говорила с отцом сегодня…
– Нет, – ответил Бен еще до того, как она продолжила.
– Ты даже не знаешь, что я скажу.
– Могу догадаться. Мать заставляет дядю Люка заставлять тебя говорить мне, чтобы я поговорил с ней. Я не собираюсь этого делать.
– Бенни, – голос Рей звучал разочарованно, – она твоя мать.
– Она хитрая, упрямая, эгоистичная женщина, которая не принимает ничьей точки зрения кроме своей собственной. Нам прекрасно без нее. Я хожу ко всем врачам. Принимаю все таблетки. Мы оплачиваем все счета.
– Ну, дело ведь не только в тебе, ты когда-нибудь думал об этом? – ее тон стал жестче. – Ты никогда не думал, что ты ей нравишься? Ей нравится твое общество? Она по тебе скучает? – Бен даже не думал на все это отвечать, и Рей продолжила. – То, что ты игнорируешь чувства своих родителей, делает им больно. И, может, они слишком упрямы, чтобы сказать тебе об этом, но я нет.
Бен поставил тарелку на столик. Аппетит уже пропал.
– Я не понимаю. Ты… злишься на меня?
Рей одернула юбку и села слишком прямо и напряженно.
– «Злюсь» – это мягко сказано. Я разочарована, а еще мне грустно, а все вместе это выглядит, как будто я злюсь.
– Почему? Это вообще не имеет к тебе никакого отношения.
Рей посмотрела на него так, словно он ее ударил. Бен отлично знал этот взгляд, он бил людей раньше. Сначала удивление и шок, а потом боль. Как будто они не ожидали, что он сделает это. Они доверяли ему, а он…
И каждый раз Бен просто не понимал. Конечно, он мог делать больно людям. Следует ожидать подобного от сломленных людей, от таких монстров, как Бен. Это была их вина. Они были слишком наивны, чтобы верить в него.
– Ты думаешь, что смотреть на то, как люди, которых я люблю, постоянно воюют друг с другом, не влияет на меня?
– Но никто из нас не злится на тебя. Мы злимся друг на друга.
Рей открыла рот, чтобы ответить, но закрыла его, так ничего и не сказав.
– Посмотри на это с такой стороны: тебе лучше будет сидеть за столом с тремя людьми, которые орут друг на друга, но не орут конкретно на тебя, или с тремя людьми, которые смеются и веселятся вместе?
Бен заметил разочарование на лице Рей из-за того, что он ответил не сразу.
– Я не знаю. Насчет последнего – я бы скорее просто не понял шутки, или, исторически говоря, я и есть шутка. А насчет первого… Мне кажется, я никогда не был в ситуации, когда кричали не на меня.
Ее лицо немного смягчилось. Она протянула руку и убрала несколько прядей волос со лба Бена.
– Кажется, у нас противоположные проблемы. Ты – ходячая мишень, а я невидимка.
Бен сжал ее ладонь в своей. Он никогда не был хорош в том, чтобы показать любовь, вообще в общении, ему трудно было сказать, насколько он ее ценил и сочувствовал ее трудной жизни, которая была до тех пор, пока они не съехались. Однажды он скажет ей, как сильно она изменила его жизнь; он надеется, она уже об этом знает, потому что он так и не набрался смелости.
– Я тебя вижу, – он ответил вместо этого.
Рей улыбнулась, показывая тот свет, который был спрятан в ней специально для Бена.
– Я бы никогда не сделала тебе больно.
========== Глава 4 ==========
Иногда Бен все же делал необходимые дыхательные упражнения. Время от времени. Например, когда сидел со скрещенными ногами перед ноутбуком и ждал звонка. Он уже стянул футболку, а также надел новые трусы. Он даже в душ сходил, побрился и волосы высушил.
( – Ооо, как очаровательно, – сказала Рей, зайдя в ванную, где Бен мазался увлажняющим кремом. Он внезапно заметил круги под глазами, которых раньше не видел, впрочем, даже если бы он и видел, все равно не стал бы ничего делать.)
Обычно его появление не было чем-то удивительным, чаще всего это было просто сплошной неудачей, причем вне зависимости, делал он что-то с собой или нет. Но Хакс каким-то чудом считал его привлекательным. Это поднимало настроение. И придавало уверенности.
В тот момент, когда часы показали восемь вечера, зазвонил Скайп. Бен не хотел показаться слишком нетерпеливым, поэтому сначала досчитал до пяти и лишь после ответил. Как и раньше на аватарке у Хакса ничего не стояло, а микрофон был выключен. Зато он печатал:
Уже на шаг впереди, как я вижу.
Бен нервно засмеялся и запустил пальцы в волосы. Лицо уже начало гореть, стоило ему подумать о том, что произошло в прошлый раз. А ведь он встретился (в смысле разговора) с Хаксом так скоро после того раза.
– Да, у нас только полчаса. Я думал, что стоит ускорить процесс.
Сегодня не полчаса. Столько, сколько ты пожелаешь.
– О. Тогда какой… гм… план?
Никакого. Я бы хотел узнать тебя получше.
Бен бессознательно прикрылся, почесывая плечо. Уверенность куда-то сразу подевалась. Может, Хакс все-таки не считал Бена таким уж красивым, как он начал думать, может, ему настолько скучно, что он не хочет, чтобы он снова что-то делал перед камерой.
О, перестань. Сколько раз тебе нужно говорить о том, что ты великолепный?
У Бена покраснели уши.
– Нисколько, в общем-то. Мне обычно это не говорят.
Я ненавижу повторять то, что уже говорил. Не заставляй меня искать синонимы к слову «красивый».
Бен просто не знал, что ответить на это. Он ничего не мог поделать со своим смущением и застенчивостью, как и ничего не мог сказать о том, делал ли Хакс ему сейчас комплимент, или же унижал его, или же и то, и другое одновременно. Это вряд ли бы стало причиной того, что он бы начал лучше относиться к своей внешности в итоге.
Бен, поверь мне, когда я говорю, что ты – один из самых эстетически приятных людей, которых я когда-либо видел. Я, конечно, не могу говорить за всех остальных, хотя они, по большей части, просто идиоты.
Бен опустил голову и улыбнулся.
– Так это не потому, что…
Это потому что мне пока достаточно впечатлений от той последней встречи, и вместо того, чтобы отменить совсем этот звонок, я хочу просто поговорить.
– Поговорить.
Да, поговорить. Если конкретнее, то ты будешь говорить, а я слушать и писать.
Бен не сдержался и выпалил:
– Почему вы предпочитаете печатать? – и тут же пожалел об этом. Это вообще его не касалось, а казаться назойливым тоже не хотелось, когда Хакс твердо дал понять, что ему так удобнее.
Я задам ответный вопрос: в твоем идеальном мире какой вид общения тебе больше был бы по душе?
Бен задумался.
– В идеальном мире мне бы вообще не пришлось ни с кем общаться. Общество – это рой пчел, работающий над одной общей идеей. Коммуникация не несет никакой цели, она – порождение биологического хаоса, – Бен посмотрел вниз и запустил пальцы в плед, который связала ему бабушка, когда он был совсем маленьким. – Но такие мысли чаще всего ведут к экзистенциальному кризису, поэтому я стараюсь об этом не задумываться.
Забавное замечание. Я запомню. И могу сказать, что считаю написанное слово вторым из самых искренних способов описания себя. И пока многие думают, что самый лучший способ узнать друг друга – это поговорить с глазу на глаз, я больше увижу в чужом сознании с помощью ручки и бумаги, нолей и единиц.
– А какой же самый искренний способ описания себя?
Если кратко, то прикосновение.
– Как так?
По тому, как моя кожа касается твоей, можно запросто узнать о моих намерениях относительно тебя. По тому, как я ласково запущу пальцы в твои волосы или с силой дерну их вперед, чтобы ты полностью принял в рот мой член. Действие, реакция. Толкнуть, оттолкнуться. Слова можно проигнорировать, но ты никак не спрячешься от силы удара по щеке моей ладонью.
Бен сглотнул с трудом.
– Это… интересная идея.
Которая, я надеюсь, покажется тебе привлекательной.
– Да… да. Совершенно точно привлекательной.
Могу я задать личный вопрос?
Бен откашлялся и осторожно поправил член в трусах.
– Конечно.
Эти жетоны, что ты носишь. Я не думал, что ты уже служил в армии.
Бен посмотрел вниз и подцепил пальцами жетоны, внезапно подумав о том, что он еще никогда их не снимал.
– Это жетоны моего деда. Он умер восемь лет назад и оставил их мне. У него было не так много денег или каких-то других подобных вещей, но он оставил для каждого из нас что-то свое.
Мне жаль слышать о его смерти. Что ты имел в виду, говоря «для каждого из нас»?
– Ну, Рей. Я говорил вам о ней. Отец Рей – Люк, мой дядя. И моя мама, сестра Люка.
А что насчет твоего отца?
Бен пожал плечами, не выпуская жетонов из рук.
– Ему больше нет места на семейной фотографии.
Почему?
Бен невесело рассмеялся.
– Это вроде как длинная история.
Можешь рассказать.
– Я даже своему психологу не рассказывал, – он тут же почувствовал себя глупо, признавшись, что у него есть психолог, не говоря уж о той куче врачей, к которым он ходит ежемесячно.
Как пожелаешь.
– Нет, в смысле… – Бен сделал глубокий вдох. Это всегда было просто глупой историей, но он понял, что так или иначе ищет одобрения Хакса, хочет, чтобы он узнал о том, какой Бен на самом деле. Он должен знать, кого получает, если Бен все же пройдет испытательный срок. Поэтому он продолжил.
– Рей родилась, когда мне было три. В Америке. Но Мара, моя тетя, не хотела, чтобы она росла здесь, поэтому они переехали обратно в Британию с условием, что Рей будет проводить каждое лето с Люком здесь, в доме моих родителей. Моя мама была директором школы и городского совета. Отец был водителем грузовика. Через несколько лет после смерти деда начались мои, – Бен показал пальцами кавычки в воздухе, – «проблемы с поведением», судя по тому, что написано у меня в деле.
Бен подождал ответа от Хакса, но уведомление о том, что он печатает, так и не появилось, поэтому он просто понадеялся, что мужчина все еще здесь, и продолжил.
– В то время, пока я скатывался, Рей занималась балетом. И была чертовски в этом хороша, в пятнадцать даже пошла в специальную школу, где этому учили. Она собиралась стать профессиональной балериной. И у нее больше не было времени для летних визитов.
– Мне было девятнадцать. Я только-только закончил школу, работы у меня не было, да я и не хотел работать. У меня не было никакого желания поступать в колледж, а мать запретила мне идти в армию. Она тогда собиралась баллотироваться в Сенат и была так занята своей кампанией, что разрешила мне остаться жить вместе с ней на том условии, что я буду выполнять всю работу по дому. Я разгреб подвал и превратил его в свою квартирку.
– Мы жили в маленьком городке, поэтому если ты хотел куда-то поехать, то нужно было найти того, кто поможет с этим. У меня не было прав, отчасти потому что мать этого не хотела, отчасти потому что я сам не горел желанием их получить. Рей сообщила о том, что уезжает, через неделю после своего шестнадцатилетия, и это была ее последняя ночь в городе. Я тогда не знал, когда снова смогу ее увидеть. Рей захотела мороженого, а отец как раз собирался в очередную командировку, поэтому он взял нас с собой.
– Это было в среду ночью. Мама была на заседании совета. Я до сих пор не помню, что конкретно произошло. Отец говорит, что это был перебегающий дорогу олень. Рей говорит, что это была машина, которая нас подрезала. Рей сидела посередине, я – на пассажирском сидении. Я ковырялся с радио, так что я и не мог ничего заметить. Отец отпихивал меня от него, Рей пела под любую песню, которую слышала, а потом… нас занесло. Грузовик свалился в кювет. Я пытался прикрыть Рей, и врачи сказали, что если бы я этого не сделал, она могла бы умереть. Но все равно ей досталось больше всех. Она сломала ногу в двух местах. Я сломал ребро. Уже после я подрался с санитарами, которые не пускали меня в палату к Рей, но это не помогло. Зато отец был в абсолютном порядке.
Бен прервался, когда увидел, что Хакс что-то печатает.
Мне жаль, что это с тобой случилось.
– Это не самая худшая часть. Вдобавок к разрушенной мечте Рей, отец, как оказалось, перевозил просто дохера какого-то нелегального продукта, я не стал вникать, что это было. Его тут же посадили в тюрьму. Он клялся, что не знал, что в коробках, но мать все равно с ним развелась. Это был просто вопрос времени. Все по спирали пошло на самое дно с того времени. Рей пыталась… – слова застряли в глотке. Бену было так страшно. – У нее было трудное время. Она не хотела ехать домой, не желала выходить из моего подвала.
– Я не мог просто позволить ей просрать всю жизнь. Даже несмотря на то, что я все еще был счастлив, она не хотела больше жить. Поэтому мы заключили сделку: если она закончит школу, то мы уедем вместе. Поступим в колледж. Все или ничего. Мать была просто в ярости, она сказала, что я не смогу о себе позаботиться, настаивала, чтобы я бросил Рей, говорила, что это просто трата денег и времени, что история как специальность просто ничто, и нужно что-то более практически направленное. Но на самом деле, я думаю, она злилась из-за того, что больше не могла меня контролировать. И вот он я через пару лет. Сделал все, о чем говорил.
Звучит так, будто ты справляешься куда лучше ожидаемого.
Бен пожал плечами.
– Некоторые дни лучше, некоторые хуже. Я просто рад, что с Рей все в порядке.
А как ей колледж? Нравится так же, как и тебе?
Перед тем, как углубиться во все подробности школьной жизни Рей, Бен потянулся, чувствуя себя удивительно сонным, лег на свою половину кровати и расположил ноутбук так, чтобы Хакс его все еще видел, а он мог читать его сообщения. Они продолжили говорить о жизни Бена, Хакс задавал вопросы, а парень удивительно открылся, как не делал еще никогда. Он заснул через несколько часов, глядя на иконку того, как Хакс печатает, и чувствуя себя удивительно легко впервые со дня аварии.
***
Следующим утром Бен проснулся и увидел пустой экран ноутбука. Он включил его и заметил, что Хакс отключился несколько часов назад. Бен сонно подсчитал, что после того, как он заснул, Хакс еще больше часа не выключал Скайп. Последнее его сообщение было коротким:
Спокойной ночи, Бен.
Блять. Он так облажался. Залез в личное, сказал слишком много из того, чего не должен был говорить. Он даже не мог вспомнить всего, что сказал Хаксу – о своей жизни, отношениях с Рей, своей (о, боже) любви к Glee.
Он сел на кровати и проверил счет PayPal, где теперь лежало пятьсот долларов. В записке было следующее:
Я бы хотел закончить твой испытательный срок. Открой письмо на электронной почте, чтобы узнать детали.
Сердце затопило. Было желание кинуться ноутбуком в стену и заснуть, оплакивая потерю… чего бы там ни было, что у них было с Хаксом. А все из-за того, что он был слишком смелым и открытым. Была причина, по которой он держал это все в себе. И никогда никому не говорил.
Но он все же стиснул зубы и открыл письмо, в теме которого ничего не значилось.
Мистер Соло,
Вы удивили меня своей искренностью, усердием и обаянием. И завладели моим вниманием, хотя это не так-то просто. Я бы хотел предложить вам соглашение на более постоянной основе.
Если вы согласитесь, я бы хотел взять все ваши расходы на себя взамен на ежедневное выполнение моих просьб. Так как работы с моей стороны станет больше, я бы хотел, чтобы вы бросили свою работу с частичной занятостью, но продолжили ходить на все лекции. Я буду связываться с вашим колледжем, чтобы быть уверенным в том, что обучение продвигается.
Я не стану просить вас встречаться со мной. Не буду заставлять разговаривать со мной по телефону. И не стану присылать вам свои фотографии. Я останусь полностью анонимным для вас.
Если у вас есть какие-то предпочтения относительно того, как вы хотите, чтобы я вас называл, можете сообщить. Если у вас есть какие-то определенные ограничения, я постараюсь прислушаться к ним всем. Если вам нужно будет как-то изменить свое расписание, можете спокойно делать это.
Пока вы работаете на меня, у вас не будет никаких романтических или сексуальных связей, но вы не можете просить того же от меня. Я буду ждать ваших сообщений каждое утро, чтобы узнать, когда вы просыпаетесь, и каждый вечер, чтобы знать, когда вы ложитесь спать. Вы будете держать меня в курсе вашего обучения, даже если я не всегда буду отвечать, а также информировать меня о том, как проходит ваш день, тогда, когда вам будет это удобно.
Я представляю, насколько это изменит ваше привычное расписание, поэтому в первые недели я буду более снисходительным.
Учитывая тот факт, что это соглашение не является законным, у нас не будет никаких документов. Я верю в вас и в наше общее чувство достоинства.
Пожалуйста, дайте мне знать не позднее завтрашнего вечера о вашей готовности продолжать. Если все в порядке, я вышлю вам вашу карту.
С уважением,
Б. Хакс.
Бен потер глаза и прочитал письмо снова. Сердце перевернулось, а потом пришло осознание того, что он прошел испытательный период так быстро. И Хакс собирался оплатить обучение Бена. И его квартплату. И даже не станет просить ничего особенного взамен – даже встречу – разве что моногамию (не проблема, Бен вообще не помнит, чтобы кто-то интересовался им, с чего бы начинать сейчас), и то, чтобы Бен относился к нему, как…
Бен задумался. Отношения в этом предложении были чем-то между грубыми отцовскими и нездорово притягательными. Малая часть его отреагировала на это нормально, на то, что это было нездорово, ужасно, абсурдно. Но большая его часть, которая по утрам давала ему знатный стояк и заставляла желудок прыгать внутри от не таких уж неприятных вещей, считала предложение очень даже заманчивым, настолько, что сердце билось где-то в ушах и хотелось ответить одними заглавными буквами.
Мистер Хакс,
Я доволен вашим предложением и с радостью его приму. Я понимаю, что это хорошая идея для вымогательства, но я не собираюсь делать ничего плохого в отношении человека, который платит за мое обучение. Я знаю, что это займет некоторое время, но я быстро привыкну и отнесусь к обязанностям со всей серьезностью.
Беря в расчет наше «общее чувство достоинства», как вы выразились, я надеюсь, вы не будете против, если мой работодатель даст мне еще две недели поработать, чтобы найти мне замену.
Еще раз спасибо. Жду с нетерпением…
Бен замялся, не зная, как обозвать то, что теперь начиналось между ними. Рей настаивала на ее варианте «богатенького папочки»; и это не было отношениями по факту из-за общего профессионализма участников; и так как Бену никто не платил прямо на руки, это нельзя было назвать работой, а потом внести в резюме.
Наконец Бен понял, что подойдет лучше – «жду с нетерпением продолжения нашей договоренности».
После легкого колебания он добавил:
Пожалуйста, дайте мне знать, что я еще могу для вас сделать, сэр.
Он отправил письмо и засомневался, стоит ли еще и писать Хаксу сообщение. Он немного нервничал из-за того, что еще не начинал разговор первым, не считая тот первый раз, который был словно годы назад.
Все же он решил не быть ссыклом (так назвал бы его отец) и открыл сообщения.
Доброе утро, сэр. Простите, что заснул во время нашего разговора.
Пару минут он просто смотрел на сообщение, а потом скатился с кровати и пошел в душ.
Когда он вернулся, Хакс уже ответил.
Доброе утро, Бен. Не проблема, было поздно. Какие планы на сегодня?
Только пары. И нужно посидеть в библиотеке с бумагами.
Хакс ответил:
Ничего больше?
Нет, сэр.
Тогда я позвоню в Скайпе около восьми часов.
Да, сэр.
Бен подождал немного, ответит ли Хакс. Но после нескольких напряженных секунд он посмотрел на часы, понял, что опаздывает на занятия, и пошел одеваться.
***
Бен привык к своим новым обязанностям быстрее, чем ожидал. Даже удивительно быстро, если честно. Поначалу быть подчиненным кому-то было немного странно, но Бен почти сразу втянулся в эту роль. Каждое утро, когда он просыпался, он писал Хаксу, а тот почти тут же отвечал. Между парами он посылал пару сообщений с новостями, а вечером он все рассказывал ему в Скайпе, пока Хакс задавал ему разные вопросы. Иногда он дрочил для него, а чаще просто засыпал с теплой мыслью о том, что кто-то за ним приглядывает. Каждую ночь он шел в кровать с чувством заботы и защищенности, а по утрам чувствовал прилив сил и желание что-то делать. Бен не мог вспомнить, когда в последний раз был так счастлив.
Хакс прислал ему карточку и разные коробки с одеждой именитых дизайнеров, о которых Бен или не знал, или даже мечтать не смел. Хакс сказал, что не просит его носить костюм каждый день, вполне будет достаточно футболки за пятьсот долларов, а ведь это больше, чем стоила вся его одежда до этого.
Также он получил кучу разной косметики, от которой его волосы просто засияли, а с кожи исчезли все прыщи. Хакс также настаивал, чтобы Бен брился каждый день, а также неизменно ухаживал за собой. Бен сначала было сомневался, но комплиментов с каждым днем стало больше, и он передумал.
Ты очень красивый сегодня, Бен и Просто потрясающий.
Однажды Бен отправил Хаксу свою фотографию, и он ответил:
Красивый. И полностью мой.
Бен почти выронил телефон по пути на пару. Одна фраза заставила память начать вращаться и припоминать все, что было у них раньше, фантазии одна за другой стали мелькать перед глазами. Бену захотелось свернуть в туалет, чтобы подрочить.
Но вместо этого он ответил:
Ваш, сэр.
Остальная часть дня прошла в каком-то тумане.
В первых числах месяца Рей вручила Бену пачку наличных за оплату квартиры. И он вспомнил, что так и не рассказал ей о том, что теперь за их квартиру платит Хакс.
– Оставь себе, – сказал Бен.
– Почему? – она спросила без толики подозрения.
Бен не любил врать и чувствовал себя при этом просто ужасно, к тому же Рей все равно могла читать его словно раскрытую книгу.
– Я уверен, что ты понимаешь, в чем дело.
До Рей дошло, и нормальный человек в этом случае просто оттолкнул бы Бена, но она лишь широко улыбнулась и даже на носочки встала от восторга.
– Ты правда это делаешь? У тебя действительно есть богатенький папочка?
Бен поджал губы, чтобы сдержать улыбку.
– Такой термин еще не использовался между нами.
Даже несмотря на то, что перед этим Рей собиралась уходить, она взяла стул и села перед Беном.
– Но он платит за нашу квартиру? Ты его видел? Он красивый? Сколько ему лет?
– Да, нет, без понятия, вообще не могу сказать, – Бен закончил с улыбкой и прикрыл ее ладонью.
– Боже мой! Я так за тебя рада! Что гугл говорит про него?
Бен поерзал на стуле.
– Я еще не пробовал гуглить.
– Почему нет? Разве не интересно?
– Да, но… У меня в голове уже есть определенная картинка, связанная с ним, не хочу ее разрушать.
– Если бы я была на твоем месте, я бы постаралась узнать о нем все возможное.
Бен пожал плечами.
– То, что у нас есть, основано на доверии. И я думаю, что если бы я стал искать о нем информацию, это подорвало бы его на корню.
Брови Рей чуть не уползли куда-то за линию роста волос.
– Посмотри на себя, всего неделю под руководством папочки, а уже эксперт в БДСМ.
Краска залила лицо Бена, поэтому пришлось прикрыть его руками.
– Пожалуйста, хватит.
– Что? Нет ничего плохого в такой небольшой игре. Помню, еще дома я встречалась с той девушкой, Джесс…
– Пожалуйста, хватит.
– Ну и ладно, – она встала и закинула рюкзак на плечо. А потом остановилась и убрала руки Бена от лица, чтобы поцеловать его в горячую щеку. – Я люблю тебя всем сердцем, ты, скромное покорное чудовище.
– Уходи, – сказал Бен, обхватывая себя руками.
Рей хихикнула, открыв дверь, и крикнула:
– Тут посылка для тебя.
Бен вскочил от волнения. Он ожидал новой большой коробки с одеждой, но эта была маленькой. Скромной. И было заметно, что ее уже открывали, а потом снова запечатали.
Он поднял посылку и осмотрел. Адрес Бена был написан от руки черным маркером, а под ним – затемненный адрес Б. Хакса. Очевидно, сначала посылка пришла ему, он с ней разобрался, а потом послал Бену. Он заволновался, подумав о том, что вот эту коробку Хакс держал в своих руках, реальными руками, теми самыми, о которых Бен так много думал, которые держали его в его фантазиях. И запись адреса, видимо, тоже принадлежала ему, буковки были маленькими, аккуратными, отделенными друг от друга.
Бен открыл упаковку и нашел там новый айфон, на три поколения новее его собственного. Он казался настолько новым, что Бен решил, что его еще даже не выпустили в продажу. Все крепления уже были сняты, и когда Бен открыл коробку, на телефоне нашлась записка. В отличие от предыдущих записок, эта была сделана вручную точно таким же почерком, что и на самой коробке.
Бену показалось, что сердце сейчас проломит грудную клетку. Хакс это все трогал. Все. Это. Он был реальным человеком с телом и всякими вещами, которыми пользуются обычные люди. У него, наверное, был кошелек. Простой такой, кожаный. У него были простые человеческие дела и особенности, вроде манерности, головных болей, любимой еды, воспоминаний из детства…
Бен постарался перестать думать, потому что каждый раз, когда он заходил так далеко, его начинало мучить очень больное желание встретиться с Хаксом. Дотронуться до него. Поцеловать его. Удивиться тому, как в таком красивом и загадочном мозге могут жить такие остроумные слова.
Вместо этого он сосредоточился на записке.
Бен,
Можешь больше не использовать свой старый номер. Пользуйся этим.
Бен взял телефон в руку и нажал на кнопку. Он уже был включен, только заблокирован, но, тем не менее, выглядел совершенно новым. Бен открыл сообщения. Пусто. Календарь. Пусто. Контакты…
Там не было ничего, кроме одного номера. У Бена сердце забилось где-то в глотке, а во рту стало внезапно сухо.
Папочка
– Блять, – прошептал он.
Приехали. Если раньше это соглашение между ними было безымянным и негласным, то теперь эта мысль забилась все отчаяннее в голове Бена. Было легко игнорировать. Легко отодвигать на задний план. Легко просто делать ежедневные дела, о которых его просят, вместо того, чтобы осознавать, как это все выглядит на самом деле. Но теперь оно ударило его со всей силы – одержимость, собственничество, строгость. У этого было название.
И худшее из всего этого было то, что как бы он ни старался это скрыть от самого себя, но возбуждение все равно настигало, резкое, неожиданное, оно так или иначе затягивало его в себя от самых ушей до стремительно твердеющего члена.
Он сел на диван, пытаясь собраться с мыслями. А еще заставляя себя открыть сообщения и написать Хаксу.
Я получил телефон.
Бен задумался. Нужно было написать «спасибо», но обычно после него шло привычное «сэр», вот только что делать теперь, Бен не знал.
Так или иначе, Хакс ответил через мгновение.
Всегда пожалуйста.
Он смотрел на то, как Хакс начал печатать что-то еще, а потом остановился. Потом снова начал и снова остановился. Как будто он нервничал. Обычно все, что он говорил, было заранее продуманно и тщательно выверено. И теперь видеть, что он, наверное, пишет-пишет-пишет, а потом стирает, делало Хакса… обычным человеком. Это как та записка, написанная от руки. За эти несколько недель Хакс еще ни разу не казался настолько реальным.
Когда Хакс совсем перестал печатать, Бен отправил «спасибо» как эквивалент сообщения, которое можно было бы написать во время неловкого молчания.
Он почти реально слышал смех в следующем сообщении Хакса, вся власть вернулась к нему, словно до этого ничего и не было. Никакой нерешительности.
О, Бен. Не время быть застенчивым.
Бен вдохнул поглубже и написал сообщение. Правда написал.
Спасибо, папочка.
Он смотрел на слова до тех пор, пока они не утратили всякий смысл. Бен стер их и написал другое взамен:
Я не могу.
Почему нет?
Это кажется неправильным.
Бену было тошно, но по большей части из-за его отстраненных отношений с собственным отцом. Последнее, что он о нем слышал, это то, что Хан Соло был где-то на севере страны на испытательном сроке. «Папочка» напоминал Бену о том, как он сидел в детстве на коленях у отца и делал вид, что рулит большим грузовиком. Его отец был простым мелким преступником, водителем грузовика без каких-то стремлений или целей, кроме как «не попадаться».
Но Хакс был важен и добр. И ему было дело до Бена.
Хорошо, – ответил Хакс. Не торопись.
Желудок Бена сжало от того, что он понял, как разочаровал Хакса после всего, что он для него сделал. Он обеспечил его безопасность. Дарил подарки. Радовал. И все, что ему было нужно взамен – это выполнение некоторых просьб.
Простите, – ответил Бен.
Тебе не за что извиняться. Моя работа – заботиться о тебе, а не заставлять тебя делать вещи, которые тебе не нравятся.
Вы все еще хотите поговорить в Скайпе?
В девять часов.
Окей. У меня встреча со Сноуком, а потом я буду на месте.
Жду с нетерпением.
========== Глава 5 ==========
Дом Сноука был таким местом, которое вы постарались бы избежать всеми возможными способами, если бы были достаточно умным человеком. Он был большим и древним, за камни цеплялся плющ, а само место располагалось где-то в лесу. Было так тихо, что Бену показалось, что он слышит собственное сердцебиение.
Он позвонил в дверь и через секунду услышал быстрые шаги.
– Бен, – сказал Сноук, открыв дверь и улыбаясь с такой страдальческой гримасой, словно он истекает кровью.
– Доктор Сноук, – ответил Бен и засунул руки в карманы своих дорогих джинсов. Телефон в кармане успокаивал, Хакс был всего на расстоянии сообщения. Это было невероятно глупо, он знал Сноука уже три года, а с Хаксом был знаком всего недели три. Он никогда не видел этого мужчину, а Сноук все это время был его самым надежным учителем, научным руководителем. И Бен никак не мог понять, почему он так сильно нервничает.
Сноук отошел в сторону и жестом пригласил Бена войти.
– Я надеюсь, вы не будете против того, что я приготовил ужин.
– О, – ответил Бен, разглядывая высоченные потолки. Этот дом больше походил на музей. – Спасибо, но…
– Нет-нет, мне не составило труда это сделать, – прервал его Сноук, хотя Бен просто собирался сказать, что у него совсем нет времени есть.
Сноук привел Бена в большую богатую столовую. Там стоял огромный стол, за которым уместился бы не один десяток гостей, но Бену показалось, что кроме хозяина тут уже давно никого не было. Он скинул рюкзак на пол около стула и сел.
Столовая была связана с кухней, и Бен прекрасно видел, как его учитель едва ли не порхал по кухне, подготавливая все, что он там наготовил. Пахло каким-то сомнительным мясом, но Бен посчитал просто грубым отказываться.
– Надеюсь, ты без проблем нашел мой дом? – спросил Сноук.
– Да, – ответил Бен. Разговор был скучным и пресным, Бен по большей части просто давал короткие ничего не значащие ответы. Да, погода на улице неплохая. Нет, он не очень ждет наступления зимы. Да, ему нравятся все предметы в колледже. Нет, он не считает, что история должна объединить все остальные гуманитарные науки в одну большую.
А потом Сноук налил ему бокал вина, и Бен почему-то выпил, хотя совсем не хотел, ведь он столько сил потратил на восстановление самоконтроля, а принятие алкоголя в таком случае – это словно палка для осиного гнезда. Но Сноук продолжал подливать ему напиток, и Бену показалось неблагодарным отказываться.
