Текст книги "Во имя спасения (СИ)"

Автор книги: Bella_Black

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== I ==========

Пёс устало откинулся на подушки и прикрыл глаза, и Арья отставила лишь наполовину опорожнённую миску с бульоном. Многочисленные повязки скрывали обожжённое лицо Клигана, обнажая лишь кривящиеся в ухмылке губы да тёмные блестящие глаза. Левая рука, та самая, которая когда-то пострадала от пламенеющего клинка Дондарриона, снова была в лубке и, должно быть, на теле мужчины можно было насчитать не меньше сотни синяков, ссадин и порезов, однако мейстер Тарли ничуть не сомневался в выздоровлении Сандора Клигана. И Арья, пытаясь отплатить Псу за двойное спасение собственной шкуры, сделалась для него нянькой. Тем более, что делать в порушенной Королевской Гавани ей всё равно было нечего.

Мужчина беспрестанно ворчал, но помощь принимал, и за его ворчанием девушка легко угадывала тщательно скрываемую благодарность. Словно сам Воин – а, быть может, и Неведомый – хранил Клигана: едва не погибнув от рук собственного брата, он пролетел на куске красного камня, отколовшегося от крепости Мейегора, два этажа, приземлившись на балкон. Горе не так повезло, и пламя, бушующее у подножья башни, поглотило живого мертвеца. Пса нашёл отряд Безупречных, разыскивавших королеву Серсею для Матери Драконов, и как раз вовремя: огонь, перекинувшийся на руины старинной крепости, уже лизал руку потерявшего сознание мужчины. Этот же отряд, добравшись до подвалов замка, нашёл и Джейме Ланнистера.

Арья оглянулась на другого мужчину на соседней кровати. Говорили, что он пытался спасти Серсею, но крепость Мейегора всей своей гигантской массой рухнула им на головы. Ему повезло больше, чем незадачливой королеве, чьи останки так и не нашли под грудами кирпича, мрамора и дерева: он успел, должно быть, вскочить в какую-то нишу, которая и защитила его, а вот сестру вытащить так и не смог. Или не захотел? Но камни рухнувшего замка зацепили его и там. Под глазами Цареубийцы отчётливо виднелись уродливые иссиня-чёрные круги, нос был сломан. Золотая рука, погнутая и бесполезная, лежала на прикроватном столике тут же. Мужчина почти не приходил в себя, а когда сознание на несколько мгновений возвращалось к нему, Ланнистер бормотал что-то нечленораздельное. Старк мало интересовалась его судьбой – она ненавидела Джейме не меньше, чем всю его семью, уничтожившую её отца, брата и мать, но Сэмвел Тарли не делал различия между ним, Псом и ещё сотнями раненых, оказавшихся на его попечении. Впрочем, днюя и ночуя у постели Клигана, девушка невольно приглядывала и за ним; два или три раза ей приходилось даже кормить Цареубийцу молоком с мёдом или жидким бульоном, когда Сэм или слуги, которых королева определила ему в помощники, не могли придти. Не раз и не два ей в голову приходила мысль прикончить Джейме Ланнистера, раз уж она не могла больше добраться до его погибшей сестры и брата-карлика, ожидавшего приговора Дейенерис в темнице. Это было бы так просто – лишь извлечь из ножен кинжал, правда, совсем не по-рыцарски. В том, чтобы убить беспомощного раненого мужчину, не было чести, но в браавосском Чёрно-белом доме учили убивать бесчестно, зато наверняка. И всё же что-то не позволяло Арье сделать это. Быть может, присутствие Пса смущало её – он наверняка стал бы смеяться над волчицей, перегрызшей глотку издыхающему льву, или по своему обыкновению сказал бы что-то такое, отчего бы вкус победы обернулся вкусом пепла у неё на языке. Быть может, она не хотела действовать так подло при Джендри, который, найдя её, окровавленную, засыпанную пеплом и снегом, перепуганную, снял с коня у рухнувших Королевских ворот и больше не оставлял одну. Или она просто понимала, как ничтожна была эта победа, ведь Джейме Ланнистер и без того умирал?

Дверь в комнату открылась, и в проёме показалась голова лорда Штормовых Земель.

– Ваша сестра и ваш брат приехали, миледи, – сухо проговорил он и снова скрылся за дверью.

Арья вздохнула. Теперь он почти всегда говорил с ней так. Почти – кроме той первой встречи в объятом драконьим огнём городе. Тогда он буквально стащил её с измождённой, встревоженной лошади и несколько минут держал в объятиях, забыв о собственной кровоточащей ране, а Арья с упоением слушала живое, сильное биение его сердца. Потом всё переменилось. Её горькие, безжалостные слова стеной встали между ними, и, если Джендри и было больно, боль в своём сердце он носил также молча, безропотно, как и повязки, стягивающие раны на его теле. Однако же он сделался её тенью, словно боялся, что она улизнёт, как и собиралась.

Со двора доносились громкие голоса, чьи-то приказы, ржание и испуганное фырканье лошадей, почуявших запахи смерти, мертвецов, крови, огня и дракона. Арья и впрямь различила голос сестры, отдающей распоряжения, словно она всё ещё была в Винтерфелле, а затем и тихий голос младшего брата. Его она скорее почувствовала, чем услышала, и тут же испугалась: похоже, драконья королева была настроена серьёзно, раз заставила Брана тащиться через весь Вестерос, чтобы принести присягу. Или она собиралась сделать из сестёр и брата своего супруга заложников, а судьбу их дома взять в свои руки, не полагаясь лишь на любовь и клятву Джона? Бегло взглянув сперва на Сандора, а затем на Цареубийцу и удостоверившись, что ни один из них не умрёт, пока она спустится поздороваться с Сансой и Браном, она покинула комнату.

Её сестру, Леди Винтерфелла, сопровождало несколько сот латников. Это должен был быть знак того, что Север ещё силён, и королеве придётся с ним считаться. Но сколько боеспособных мужчин осталось сейчас в вотчине Старков? Почти всё северное войско Джон увёл с собой на юг, а Санса забрала остальных.

– Остаётся только молиться, что Железные Люди прямо сейчас не высаживаются на нашем берегу, – проворчала она, обнимая старшую сестру.

Та лишь усмехнулась. Арья улыбнулась в ответ. Ей непривычно было видеть Сансу улыбающейся, но улыбка её определённо красила.

– Аша Грейджой на пути сюда, чтобы преклонить колено, а большая часть Железного Флота превратилась в щепки, захламившие Черноводную. Даже мы знаем об этом, а ты, которая здесь столько времени, и подавно должна была бы знать.

Арья пожала плечами. Политика и прежде её не интересовала, и теперь ничего не изменилось. К тому же, у неё были дела поважнее. Краем глаза она заметила, как Тартская Дева преклонила колени перед Джендри, сперва удивилась, но запоздало вспомнила, что Тарты были вассалами Баратеонов. Кому на самом деле служила эта женщина, её сестре или Джендри? Про себя Арья невольно отметила, что леди Бриенна сильно изменилась с их последней встречи в Винтерфелле, и, хоть синяки и ссадины сошли, не оставив по себе и следа, выглядела воительница осунувшейся и несчастной.

– Мне было чем заняться здесь, и без того, чтобы пересчитывать разбитые корабли. Сандор Клиган, даже раненый, слишком беспокойный и требует к себе слишком много внимания.

Лицо Сансы вдруг вытянулось, приобрело беспокойное выражение.

– Сандор Клиган? – недоверчиво переспросила она. – Он жив? Я слышала, что он погиб вместе со своим братом.

Теперь пришла Арьина очередь фыркать.

– Кое-что всё-таки я знаю лучше вас, – от неё не укрылось, как быстро изменился сам взгляд сестры при одном упоминании имени Пса. Ей вспомнились давние рассказы Клигана о Сансе в Королевской Гавани и то, как он говорил о ней… Теперь голос Сансы дрожал и ломался почти так же, как и его тогда. – Жив, хотя и немного потрёпан, и, вероятнее, стал выглядеть ещё ужаснее…

Договаривала она уже в спину Сансе, спешащей ко входу в замок. Спохватившись, Леди Винтерфелла обернулась и бросила своим брату и сестре:

– Я должна увидеть его.

Арья и Бран переглянулись. Юноша заговорщически ухмыльнулся, и у Арьи защекотало под ложечкой от неудовлетворённого любопытства.

***

Во рту пересохло, и Сандор открыл глаза в поисках чаши с водой или своей сиделки. Нянька из Арьи Старк вышла так себе, но не то в Красном Замке не нашлось никого получше, не то волчице и впрямь нечего было больше делать, кроме как выхаживать его. Но в этот миг и её не оказалось у его постели. Пёс лежал на боку, и его взгляд в мгновение пробуждения остановился на его несчастном соседе: сир Джейме Ланнистер неподвижно и очень тихо лежал на своей постели, одинокий, покинутый всеми, снова впавший в немилость. За ним ухаживали, как полагалось, порой и волчица прикладывала свою маленькую ручку к тому, чтобы Цареубийца не отправился на суд Отца, хотя и пылала ненавистью ко всем Ланнистерам на свете, но Пёс порой думал, что лучше бы было Ланнистеру перестать бороться за жизнь. Но пить хотелось просто нестерпимо, а ещё больше хотелось вина, и это отвлекло Клигана от размышлений о судьбе Цареубийцы. Он уловил движение рядом с собой и кое-как, превозмогая боль во всём теле, развернулся, уже приготовив очередные едкие слова для Арьи Старк.

Всякая издёвка застряла у него в глотке, когда он понял, что у его постели сидела её сестра.

Снег над Королевской Гаванью наконец прекратился, и льющиеся в окно лучи солнца золотили рыжие волосы Сансы Старк. И она улыбалась. Искренне, с неподдельной радостью. Улыбалась ему. Прикосновение её руки на том пиру ещё горело на его коже, ощущаясь куда сильнее, чем боль от ожогов. Дыхание спёрло в груди мужчины, удары сердца сделались чаще и тяжелее, болью отдаваясь в ушибленных и сломанных рёбрах. Но Сандор не замечал ничего из этого за блеском голубых глаз Пташки.

– Я счастлива, что вы живы, – тихо и мягко произнесла она, а во взгляде её проглянула скорбь, и только тогда Пёс вспомнил о бинтах на своём лице.

Когда он подумал о том, что обнаружится под его повязками, когда настанет время снимать их, уголок его губ сардонически дёрнулся.

– Это Боги ошиблись и отправили меня в райские земли, или это и впрямь вы, миледи? – проскрежетал он.

– Это правда я, – словно чтобы сделать свои слова более весомыми, девушка прикоснулась к его здоровой руке. – Арья сказала, что ухаживает за вами.

– Да, она делает это, только я не могу взять в толк, почему.

Санса хихикнула.

– Моя сестра полна неожиданностей.

– Это точно, – мужчина осторожно провёл большим пальцем по коже ладони Пташки, словно ступая на нетвёрдую, незнакомую почву. К его удовлетворению Санса руку не отдёрнула. – Она даже за Цареубийцей приглядывает, хотя ей это не слишком нравится, да и, по правде сказать, похоже, всё это бессмысленно…

– Бедный сир Джейме… – она через плечо оглянулась на искалеченного мужчину на постели по соседству и снова посмотрела на Сандора. Ей полагалось Ланнистеров ненавидеть, однако же… Этот человек сделал всё, чтобы помочь им в битве против Иных – пусть один не мог сделать слишком много, добился прощения Джона и её, и даже, похоже, королевы драконов своей прямолинейностью и честностью, своим ратным мастерством и храбростью. Некоторые вещи, впрочем, случившиеся позже, заставили Сансу усомниться в том, что сир Джейме был таким человеком чести, каким показался им сперва, каким обрисовала его леди Бриенна. Санса вздохнула. Она не сомневалась, что ненависть Арьи к этому человеку была инстинктивно жгучей и неистовой, как и сама её сестра, но Санса этих чувств разделить не могла. – Неужели надежды совсем нет?

Сандор с трудом пожал плечами. Пташка у его постели, жмёт ему руку и глядит так, словно он ей небезразличен – так почему они говорят о треклятом Цареубийце? Но всё же он ответил.

– Думаю, и мейстер Тарли не питает особых надежд. Слишком уж ему досталось.

Судорожный вздох, донёсшийся от двери, заставил Сансу обернуться и одновременно отпустить руку Клигана. На пороге комнаты стояла Бриенна Тарт, бледная, как смерть, и остановившимся взглядом смотрела на сира Джейме. Старк зарделась от того, что была застигнута леди Тарт вот так, рука об руку с Псом, но, похоже, воительница ничего и не заметила. Конечно, она была её телохранительницей и всюду следовала за Леди Винтерфелла, напомнила себе Санса… однако что-то подсказывало ей, что Тартская Дева не шевельнулась бы, даже если бы кто-то приставил нож к горлу её госпожи. Санса знала о случившемся между Бриенной и Цареубийцей в Винтерфелле… щёки её снова запылали. И знала она также и о том, чего стоило Бриенне справиться с ошеломившем её горем. Но, похоже, сейчас она встретилась с чем-то, что было ей не по силам. Что бы ни сделал с ней этот мужчина, она не желала ему смерти и не могла видеть, как тот умирает. Подобрав юбки, Санса поднялась и подошла к своей телохранительнице. Кажется, только теперь девушка заметила, что была не одна в комнате. Голубые глаза, воззрившиеся на Сансу, были полны слёз и скорби, губы Тартской Девы дрожали; её словно приморозило к порогу, и она не могла сделать ни шагу ни вглубь комнаты, ни назад. Успокаивающим жестом, от которого, впрочем, Бриенна вздрогнула, Санса коснулась её руки. Слова утешения не шли с её языка, ведь она помнила о бесчестном поступке сира Джейме, о котором сама Бриенна сейчас, похоже, забыла совершенно. Лучше всего было промолчать. Но Тартская Дева нуждалась в поддержке, и, найдя её крупную ладонь, Старк просто пожала её.

***

Мягкий солнечный свет лился сквозь пролом в потолке в тронный зал, где она преклоняла колено вместе со Старками. Уже твердя старинную формулу вассальной клятвы, Бриенна подумала о том, что, возможно, ей следовало бы сделать это вместе со своим сюзереном, лордом Штормового Предела. Но лорд Джендри Баратеон принёс клятву верности королеве Дейенерис сразу после штурма столицы, когда Тартская Дева с леди Сансой ещё были на полпути в Королевскую Гавань. Поэтому теперь дочь Вечерней Звезды обещала Дейенерис преданность за своего отца, Тарт, всех подданных Закатного вместе с теми, кому добровольно решила служить.

Бран Старк, конечно, не мог склониться перед королевой, как полагается, поэтому ему позволили ограничиться лишь покорным наклоном головы и клятвой верности, которую он произнёс с тем отрешённым выражением лица, к которому Бриенна привыкла ещё в Винтерфелле. Дочерям леди Кейтилин подобного снисхождения не оказали: леди Арья и леди Санса преклонили колени по всем правилам, и обе буквально дрожали от возмущения. Бриенне казалось, что они клянутся в верности вовсе не Дейенерис Таргариен, а своему брату, который вновь присоединил Север к королевству в качестве свадебного подношения своей жене-королеве. Глядя на Арью Старк, раздумывала, отчего девушка так долго тянула с принесением присяги, прячась в комнате Пса; ждала ли она свою семью, чтобы они вот так вместе предстали перед драконьей королевой, или надеялась, что необходимость приносить присягу вовсе отпадёт? Леди Санса умело, как всегда, скрывала своё разочарование и нежелание подчиняться королеве на Железном Троне, но даже сквозь её идеальную учтивость нет-нет, да и прорывался гнев.

Королева Дейенерис с улыбкой внимала клятвам Старков, и её лиловые глаза лучились торжеством. Когда всё кончилось, и девушки поднялись с колен – слишком резко, горделиво, вызывающе по мнению Бриенны – Мать Драконов прощебетала что-то о том, что они теперь семья, чем вызвала на губах Арьи кривую усмешку. Джон, именуемый теперь Таргариеном, спустился со ступеней трона, чтобы по очереди обнять сестёр и брата, прошептать им слова благодарности, и не обойти своим вниманием даже Бриенну. Она видела в глазах молодого короля мольбу: в самом деле, его сёстры могли ввергнуть страну в пучину новой междоусобицы одним росчерком пера, взмахом руки, одним словом. И он хорошо знал своих сестёр.

– Мы бы хотели удалиться в Винтерфелл, Ваше Величество, – произнесла Санса, – и как можно скорее.

Во взгляде Дейенерис теперь вспыхнуло неудовольствие.

– Вам что же, не по нраву общество королевы?

Бриенна видела, как напрягся Джон. Стоит этим девушкам повздорить, и война вспыхнет прямо сейчас.

– Вовсе нет. Но я не думаю, что здесь скоро наладится придворная жизнь, – Леди Винтерфелла обвела весьма красноречивым взглядом превращённый в руины тронный зал. – К тому же, Север нуждается в восстановлении не меньше, чем Королевская Гавань, и кто-то должен этим заниматься.

Дейенерис Таргариен поджала губы. Разумеется, она не могла держать здесь в заложниках никого из Старков, которых только что объявила своей семьёй, но это не значило, что ей не хотелось. Как и её муж, королева отлично понимала, какую силу представляет даже разорённый Винтерфелл.

– А леди Арья, – она обратила свой взгляд на младшую из сестёр, – тоже собирается заниматься восстановлением Севера?

На миг в тронном зале повисла тишина – лишь ветер свистел в огромной дыре в потолке. А потом Арья Старк громко и совершенно неподобающе фыркнула, выразив своё презрение столь странному предположению королевы. Дейенерис нахмурилась, Джон шагнул к сестре, словно пытаясь оградить её от гнева дракона. Бриенна подобралась, с трудом поборов желание стиснуть рукоять Верного Клятве. Должна ли она будет обнажить меч против правительницы, которой только что поклялась в верности, чтобы исполнить данный леди Кейтилин обет? Но Арья Старк, казалось, совсем не боялась гнева королевы. Рассеяв разом все опасения, она покачала головой и почти добродушно коротко засмеялась.

– Нет, Ваше Величество, – эти слова дались ей с трудом, но она всё же смогла их произнести. – Из меня едва ли выйдет умиротворительница. Я собираюсь отправиться в Закатное море на поиски неведомых земель.

– Это может пойти нам на пользу, – поспешно вставил король Джон, – если мы откроем новые торговые пути…

Леди Арья смерила его насмешливым взглядом, но на сей раз у неё хватило ума промолчать. Казалось, Дейенерис пропустила мимо ушей слова мужа.

– И где же вы собираетесь взять корабль?

– Я дам его ей, – раздался голос из глубины тронного зала.

Бриенна обернулась на него, как и все остальные. Лорд Штормового Предела не мигая смотрел на королеву, скрестив руки на груди. У Тартской Девы легонько укололо в области сердца – так сильно Джендри был похож на своего покойного дядю в это мгновение. Девушка тотчас повернулась, чтобы взглянуть на королеву и убедиться, что она не гневается на её сюзерена. Против всех ожиданий, драконья королева улыбалась. Джендри Баратеон явно нравился ей. Когда от сердца отлегло, Бриенна посмотрела на Арью Старк: щёки девушки рдели, широко раскрытые глаза остановились на лице Джендри, который упорно избегал смотреть на неё.

– Что ж… Если, милорд, Штормовой Предел располагает лишними кораблями… ведь, вероятно, вы больше никогда его не увидите, – при этих словах Дейенерис Баратеон содрогнулся, – то дерзайте. У меня, миледи, нет кораблей, чтобы подарить вам один для ваших безрассудных путешествий, – с этими словами она поднялась со своего места и удалилась прочь в сопровождении своих гвардейцев.

Король лишь досадливо покачал головой. Леди Санса пожала плечами, также не сводя задумчивого взгляда со своей сестры. Та, было, ринулась за Джендри, но он оказался быстрее неё и покинул тронный зал, даже не оглянувшись. Аудиенция была явно окончена, и не лучшим образом – воздух подле Железного Трона так и трепетал от сгустившегося напряжения.

– Бран, я вынужден просить тебя остаться, – услышала Бриенна голос Джона. Искоса посмотрев на молодого Таргариена, она отметила про себя, что он выглядел очень уставшим. – Всё дело в Дрогоне… Всё это… далось моей жене тяжело. Порой она бывает… не в себе, – он понизил голос почти до шёпота, хотя кроме Джона, Брана, Сансы и Бриенны людей в тронном зале не осталось. – Мне удаётся сдерживать порывы Дени, хоть это порой и трудно. Но справиться с драконом я не сумею. Быть может, с Рейегалем… Но не с Дрогоном. Мне может потребоваться твоя помощь, если что-то пойдёт не так, – теперь с Брандоном говорил не брат, а король.

– Если ты просишь, я остаюсь, – быстро ответил юноша раньше, чем леди Санса успела возразить.

Ни слова не сказав братьям, Леди Винтерфелла стремительно пошла прочь, так круто развернувшись, что подол её платья взметнулся, открывая взорам вышитые сапожки. Бриенна по привычке последовала за ней. Безмолвное служение кому-то в качестве телохранителя имело свои бесспорные плюсы: почти не оставалось времени, чтобы поразмыслить над собственными горестями. В молчании, не без труда они преодолели несколько полуразрушенных лестниц, прошли по потрескавшимся галереям и, наконец, вышли во двор. Лишь здесь леди Санса остановилась, чтобы перевести дыхание. Сейчас она уже не выглядела столь решительной правительницей Севера, которая так недавно дерзила королеве и королю, своему брату.

– Пожалуй, я навещу сира Клигана, – немного неуверенно произнесла она. – Вы пойдёте со мной?

Бриенна ничего не имела против Пса, но стоило ей подумать о мужчине, что лежал на соседней с ним кровати… Сил у Тартской Девы только на то и хватило, чтобы отрицательно покачать головой. Старк кивнула, словно именно такого ответа она и ждала, и поспешила к небольшой башне, на время превращённой в лазарет. Девушка тяжело выдохнула, сглотнув вставший в горле ком. В последние дни она старалась думать о чём угодно, лишь бы её разум не цеплялся за Джейме Ланнистера, распростёртого на постели, бледного, как простыня, которой его укрыли, с ужасающими синяками на лице. Из головы у Бриенны не шли случайно подслушанные слова Пса, а расспросить мейстера Тарли самой у неё не достало духу. Изо всех сил она старалась ненавидеть этого мужчину, подарившего ей надежду на счастье, а затем так жестоко растоптавшего её, вот только ничего не выходило. Дни и ночи напролёт по пути из Винтерфелла в Королевскую Гавань Тартская Дева лелеяла свою обиду, тешила своё горе, снова с снова вспоминая злые прощальные слова Цареубийцы, в которых не было ни намёка на тепло. Она знала, что не спросит ни у кого о его судьбе, не помянёт даже его имени, навсегда вычеркнув Ланнистера из своего сердца и жизни… Теперь она молила Семерых о том, чтобы он выжил, а даже мысль о том, что Джейме может умереть, была для неё невыносимой.

========== II ==========

Они стояли, слегка пошатываясь, опершись друг на друга, чтобы, не приведи Семеро, не упасть. Впрочем, королева Дейенерис была бы довольна, опозорь они себя падением. Или им взаправду стоило пасть ниц перед девочкой на Железном Троне? Это было бы трудно, и, несомненно, позабавило бы собравшихся, а королеву – потешило… Цареубийца и Пёс Джоффри мало кому внушали любовь или хотя бы уважение, и едва ли в тронном зале нашёлся бы хоть один человек, который помог бы им подняться. А самим им это было пока что не под силу. И они стояли.

Пёс не имел для драконьей королевы никакого значения, она едва ли знала его имя – лиловые глаза скользнули по его лицу почти равнодушно, лишь искорка интереса мелькнула, когда она увидела его шрам. Но вот Джейме в полной мере ощутил на себе огонь ледяных аметистов и всю ненависть Дейенерис Таргариен. Глупая девчонка, она ничего не знала о своём отце, никогда его не видела, но судила его, как все остальные. Что ж, он не доставит ей удовольствия, моля о пощаде или прощении у её ног. Пусть творит над ним суд или казнит без суда – ему теперь всё едино, он сам себе стал отвратителен. С другой стороны, едва ли Дейенерис не знала, что её люди выхаживают Цареубицу, вытаскивая его с того света; она бы приказала им не растрачивать свой труд понапрасну, если бы желала видеть его мёртвым.

– Сир Клиган, – обратилась она к Псу, чуть подавшись вперёд, – вы храбро сражались и показали себя преданным короне человеком, – знала ли девочка-королева, насколько ему всегда было плевать на королей? – Вы истребили самого отвратительного приспешника лже-королевы, не посмотрев на то, что это был ваш брат…

– Я мечтал прикончить своего брата с тех пор, как мне было одиннадцать, – со скучающим видом сообщил Сандор Дейенерис. Таргариен ошеломлённо замерла на своём месте. Сдержанный гул голосов вокруг вызвал у Клигана лишь усмешку: он-то думал, что его ненависть к треклятому братцу ни для кого не была секретом. – И я не рыцарь, Ваше Величество.

Там и сям послышались смешки тех, кто помнил Пса ещё по двору короля Джоффри. Таких, впрочем, в этом прохудившемся тронном зале было немного.

– Что ж, прежние короли не оценили ваших заслуг, – пожала плечами среброволосая девушка, – но я покажу всем, что не такова. Я дарую вам рыцарское звание… – она поискала глазами какого-нибудь рыцаря, но все, кто окружал её, не были одарены этой почестью. Кроме Джейме, но на него она нарочно избегала смотреть.

– Благодарю вас, Ваше Величество, но я откажусь. Я никогда не приму рыцарских обетов.

Пёс почувствовал, как над его головой сгущаются тучи. Дейенерис Таргариен не привыкла, чтобы от её щедрых даров так пренебрежительно отказывались. Её молодой супруг наклонился к ней с соседнего сидения, коснулся её руки, что-то прошептал. Успокаивал, а, может, просил помнить о том, что не так много у неё союзников в Вестеросе, хоть она и сидит на троне. И он был прав: даже в своей комнатушке, лишённый друзей и соратников, Пёс знал, что всё больше лордов посматривало в сторону короля Джона; пожелай он корону, они мигом сорвали бы её с головы Дейенерис. Счастье королевы, что её племянник не честолюбив.

– Но от брата вам достался титул и поместье. Этим, – с нажимом сказала королева, – надеюсь, вы не намерены пренебречь. Корона нуждается в верных вассалах.

Отказ готов был слететь с его уст, но Сандор вовремя спохватился. Наклонил голову, как подобает, почувствовав при этом лёгкое головокружение, и сказал:

– Конечно, только, боюсь, из меня не выйдет хорошего лорда.

Лёгкая улыбка тронула губы Дейенерис.

– Что ж, увидим.

Должно быть, она ждала, что Клиган уйдёт из центра тронного зала, оставив ей Ланнистера на растерзание. Но Пёс не ушёл: отчасти от того, что не хотел бросать Цареубийцу одного, отчасти просто потому, что не был уверен, что сможет сделать и несколько шагов без скромной поддержки этого падшего рыцаря.

Джейме поднял голову, когда Дейенерис замолчала. Он понимал, что пришёл его черёд, и также понимал, что его-то королева награждать не собиралась. Ланнистер чувствовал нечто вроде благодарности к Клигану – хоть тот не был ему другом, а оставаться одному перед мечущими молнии очами Таргариен ему не хотелось.

– Я простила вам то, чего, может, не должна прощать ни одна дочь на свете. Но были люди, во много раз честнее и благороднее вас, – она чеканила слова, будто уже произносила приговор. Но Ланнистер не смотрел на неё – его взор обратился туда, где стояли леди Санса с сестрой и Бриенна Тарт; в глубине души Джейме надеялся поймать сапфирово-синий взгляд воительницы… хоть и в последний раз. Но она на него не смотрела. На Тириона, устроившегося у левой руки королевы и выглядевшего таким несчастным, словно это судили его, мужчина не глядел. Накануне младший брат пришёл к нему с повинной, рассказал, что просил за Джейме, но Дейенерис пригрозила ему смертью, буде тот ещё раз решится на подобное. Джейме ни в коем случае не винил его за неудачу, но Тирион винил себя за них двоих. И на этот раз даже Джон Сноу ничего не смог поделать. – Но вы предали доверие этих людей и моё; вы повернулись к нам спиной, переметнулись на сторону врага…

– Когда-то я клялся Серсее в верности как королеве, это правда, – его голос вдруг оказался звучным и твёрдым, неожиданно даже для самого Цареубийцы. – Это было ещё до того, как я приехал в Винтерфелл, до того, как… За это вы вправе меня судить. Но ещё до того, как надеть королевский венец, Серсея была моей сестрой, Ваше Величество, и она осталась ею, и потеряв его. Моя плоть и кровь, половина меня самого. И я не мог оставить её на погибель. Я должен был попытаться её спасти во имя памяти нашей матери, из чрева которой мы вышли одновременно, – теперь он не смотрел ни на кого другого, лишь на Дейенерис. – У Вашего Величества тоже был брат… разве вы не сделали бы того же для него?

Это был удар наугад. По слухам, первый муж королевы, дикарь-дотракиец, вылил горшок расплавленного золота на голову Визериса Таргариена, а хрупкая и нежная Дейенерис и пальцем не пошевелила, чтобы спасти его. Но едва ли ей улыбалось, чтобы это стало известно во всех концах Семи Королевств; здесь присутствовали лорды и рыцари с Севера и Западных Земель, из Дорна, Простора, Долины Аррен и Речных Земель, они понесут то, что услышат у подножья Железного Трона дальше и дальше, и, если Дейенерис сейчас сглупит, ославят её на весь Вестерос. Всем было плевать на принца Визериса, но никто не любит слишком жестоких правителей, особенно женщин – Серсея могла бы кое-что порассказать об этом драконьей всаднице, если бы осталась жива. В том была единственная надежда Джейме – в том, что за гневом королева не забудет о благоразумии. Иначе ему конец.

– Ваше Величество, – от неожиданного звука этого сильного голоса у Цареубицы подкосились ноги, и сердце загрохотало в груди, – я снова хочу поручиться за сира Джейме, если вы позволите.

– Вы?!

Бриенна и сама до конца не сознавала, что творит, но ноги сами вынесли её в центр, а слова сами собой полились с языка так же складно, как и в Винтерфелле, казалось, тысячу лет назад. Она слышала, как что-то тихо изумлённо пролепетала Санса Старк, и как Арья что-то ответила ей отрывисто и зло, но и ухом не повела. Ей бы радоваться падению Ланнистера, возможной скорой его погибели… Разве не этого желают все погубленные, опороченные девушки – чтобы их соблазнитель поплатился и как можно больнее? Но Бриенна не желала Джейме зла. Её сердце было разбито, но, возможно, она сама была виновата – она так сильно надеялась в те несколько недель после победы… Тартская Дева всегда знала, что то, что он сказал про Серсею – истинная правда. И ещё кое-что, что причиняло Бриенне ещё большую боль. Но негоже дочери благородного дома, помазанному рыцарю быть мелочной и мстительной. И она надеялась, что королева Таргариен тоже не окажется такой.

– Если сир Джейме и совершил предательство, то только из любви, которую питал к своей сестре.

Взгляд Дейенерис метнулся от Бриенны к Джейме и обратно. Выждав несколько мгновений в качестве приличествующей паузы, она заговорила:

– Жизнь я ему сохраню, приняв во внимание ваши заслуги, миледи. Хотя и не понимаю, признаться, отчего вы уже во второй раз вступаетесь за этого человека, – в словах королевы отчётливо слышалось раздражение, с каждым мгновением её голос становился всё более напряжённым, словно он сдерживалась из последних сил. – Но в его наследных правах ему отказано. Кастерли Рок переходит к моему Деснице, Тириону Ланнистеру – и точка. Всякий, кто попытается оспорить это моё решение, – она строго посмотрела на карлика, – пощады может не ждать. Жизнь Джейме Ланнистера принадлежит вам, леди Тарт – берите её и делайте с нею всё, что хотите, но отныне я не желаю ни видеть его, ни даже слышать о нём.