Текст книги "Фантастический магфикшн и его последствия (СИ)"

Автор книги: Bazhyk

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Это популярность, Грейн. Смирись.

Гермиона фыркнула и уставилась в камин. Ее и в самом деле задевало, что для любовных приключений на страницах ВСети ученики Хогвартса выбрали именно ее. Как будто не было других тем, не было семи долгих лет противостояния с Волдемортом, не было этого ужасного последнего года, когда погибло столько друзей! Как будто нельзя было придумать просто несуществующих людей и их проводить через перипетии любовной горячки и сложных отношений!

Она бы ни за что не призналась не только Драко, но и самым близким друзьям, что некоторые магфики задевали в ее душе и некие струнки, о которых раньше она не находила времени подумать. Что несколько остроумных и искрометных работ заставили ее нервно ерзать на стуле, а щеки ее – пылать, когда она смотрела на мини-копии себя и Драко, и вовсе не от стыда. И что сны ее после такого чтива были… м-м-м… нескромными.

– Надо перенаправить творческий потенциал в другое русло, – негромко сказала Гермиона, глядя в огонь.

Драко потер переносицу и тоже посмотрел в камин.

– Мысль неплоха. Как?

Гермиона помолчала, обдумывая тактику, побарабанила пальчиками по подлокотнику. Драко проследил за этим движением – как раз во вчерашнем магфике эти тонкие длинные пальчики вплетались ему в волосы и заставляли запрокидывать голову – и незаметно ослабил воротничок на рубашке.

– У тебя зельеварение когда, – Гермиона подперла щеку кулачком и помотала ступней из стороны в сторону, – сегодня?

– Ну.

– Ну так попроси дополнительное занятие! Я приду часам к шести, когда все разбредутся по своим делам. Будем варить оборотное зелье.

Она встала и направилась к выходу. У двери девушка обернулась и угрожающе помахала свитком. Глаза ее горели решимостью.

– Если не можешь подавить бунт, надо его возглавить! – провозгласила она и вышла.

Драко проводил ее задумчивым взглядом, дождался щелчка в замке и скосил губы в ухмылке.

– Ведьма, – вполголоса восхитился он.

План Гермионы был прост, гениален – и поэтому мог сработать. Всего-навсего и надо было, что проникнуть в логово сочинителей магфиков, прикинуться своими и подкинуть юным талантам несколько новых, куда более интересных тем для их творчества. Например, пусть переосмыслят сказки барда Бидля, или разберут взаимоотношения Мерлина с его подопечным королем и его сестрой – в конце концов, это достаточно отнесено во времени от настоящего, – заодно историю магии повторят. Драко признал задумку Гермионы годной и внес свое предложение: надо бы подкинуть авторятам идею о правдоподобии действий в магфиках. А то ведь временами на поверхности свитков творилась такая магическая вакханалия, что, случись она в реальном мире, фигушки бы кто выжил.

Заявиться в Большой зал, где кучками по интересам собирались юные таланты, ни Гермиона, ни Драко не могли. Но и перекладывать эту миссию на чужие плечи было неразумно: кто угодно из друзей мог оказаться активным сочинителем, и тогда любые усилия пошли бы драклу под хвост. Поэтому Гермиона придумала принять облик тех маграйтеров, о ком достоверно знала, что они пишут. Жертвой Гермионы выбрали Ромильду, в прототипы для Драко достался пятикурсник с Когтеврана Джим Корнеги. Каким образом Гермионе удалось за полдня раздобыть по волоску от каждого из них, Драко не знал, но оборотное зелье у молодых людей получилось отменное.

Еще день потратили на наблюдение и подготовку. Отводящие глаза чары помогли выяснить, что Ромильда чаще всего обсуждает свои задумки с пуффендуйкой Кэрри Свон, а Джим больше всего обретается с братцами Криви и слизеринцем Ромуальдом Хэнсвордом. Операцию «Подмена понятий» назначили на следующий вечер, а днем Гермиона подсела к Джинни Уизли в библиотеке и попросила отвлечь Ромильду до отбоя. Врать Джинни девушка не стала, и по неловкости подруги поняла, что та, если и не пишет собственных магфиков, уж точно их активно читает.

Джинни подтвердила эти подозрения, попытавшись увильнуть, но Гермиона не могла отступить.

– То есть тебе нравится, – вкрадчиво спросила она, – когда меня то и дело представляют женой Гарри? А я думала, у вас с ним все серьезно и ты не готова отдать любимого другой девушке.

В глазах младшей Уизли отразилось сомнение. Гермиона поспешила закрепить успех:

– Или тебя устраивает, что в этих магфиках я выхожу замуж за Рона, а потом изменяю ему направо и налево?

– Может, если вы помиритесь и поженитесь, все это прекратится? – со слабой надеждой пролепетала Джинни.

Гермиона вздохнула.

– Джин, это вряд ли. У нас с ним… совсем не задалось. Но ты только представь, что будут думать о твоем брате, не говоря уж обо мне, если мода на магфики выйдет за пределы Хогвартса! Молли и Артур…

– Ну уж нет! – Джинни стукнула кулачком по столешнице. – Ладно, уговорила! Пристану к Роми с каким-нибудь эссе и не выпущу до вечернего колокольчика.

– Спасибо!

И Джинни, в красках представляя себе, что подумают родители, если увидят хоть одну зажигательную историю про Рона и Гермиону, Рона и Лаванду, Рона и Гарри… короче, хоть одну историю, сдержала свое обещание: вечером в Большой зал Ромильда так и не вырвалась.

С Джимом Драко поступил куда менее красиво – просто усыпил парня в раздевалке, прикрыл какими-то одёжками и чарами невидимости и оставил дрыхнуть.

После того, как молодые люди выпили оборотное зелье, прошло не более пяти минут, но результат не заставил себя ждать. Придирчиво осмотрев друг друга, Гермиона и Драко выбрались из своего укрытия и разошлись в разные стороны: нельзя было, чтобы их видели вместе. В зале Гермиона быстро нашла глазами Кэрри и Полумну и, помахав им рукой, с широкой улыбкой направилась к подружкам.

– Что-то ты сегодня сияешь, – встретила ее замечанием Кэрри. – А вчера жаловалась, что текст не идет, застопорился на чем-то там… На чем?

– Ай, брось! – быстренько сориентировалась Гермиона. – У меня новая идея! Девочки, вот вам не надоело одно и то же? Грейнджер там, Грейнджер сям… И мальчишки все время одни и те же. Ску-у-учно!

– Ну не знаю, – Кэрри поджала губки. – Меня все устраивает. Гермиона красивая, с ней все хотят.

– А как сама Гермиона к этому относится, тебе наплевать? – резче, чем собиралась, выпалила девушка.

Свон удивленно захлопала на нее ресницами, а Луна задумчиво накрутила на палец прядь волос.

– Ну мы же не желаем Гермионочке плохого! – протянула она. – Все наши истории про нее заканчиваются хорошо. Почти всегда свадьбой и даже детишками. Разве это плохо?

Гермиона поймала себя за язык, чтобы не рассказать дорогой подруге, что именно она думает о таком количестве свадеб, детишек и прилагающихся к этому добру мужей.

– Мне кажется, – произнесла она, – что в случае Грейнджер логичнее было бы писать о карьере мракоборца. Или, на худой конец, правозащитника.

– Нет, – возразила Кэрри, качая головой, – это неинтересно. Мне про любовь нравится. Мы же, в конце концов, не подкладываем ее в постель к разным… Малфоям! Не то, что эти, – она презрительно кивнула на девичью стайку, засевшую у окна. Там слышался смех, радостные попискивания и один раз раздалось удивленное: «Ну куда пальцами? Давай уже, к делу переходи!»

Гермиона прикусила губу, запоминая лица тех, кто так много знает о ее интимной жизни. Кэрри и Полумна смотрели в том же направлении.

– Луна, – протянула девушка, – а ты никогда не хотела настучать этим… сутенершам по головам? Грейнджер твоя подруга, между прочим!

– Свобода самовыражения, – вздохнула Полумна. – У девочек нет никакой личной жизни, и они сочиняют ее для Гермионы. В меру своего понимания.

– Ой, ну вот не надо! – вспыхнула Кэрри. – Совсем не обязательно, что у них никого нет и они так сублимируют. Просто… ну, это затягивает, – и она слегка покраснела.

– Кэрри, – Луна повернулась к ней с любопытством, – ты что, тоже пишешь высокий рейтинг?

Свон залилась краской до корней волос и принялась мямлить что-то о пространственном воображении и занятиях анатомией, но подруги взяли ее в оборот и в конце концов выяснили поразительную вещь: у Кэрри уже были две готовые работы и один недописанный магфик о Роне с Лавандой, Гарри и Джинни и… Гарри и Драко Малфое.

– Кэрри, – укоризненно произнесла Гермиона, едва не выйдя из образа Ромильды, – ну за что ты так с мальчишками? Особенно с Гарри? Разве ж он…

– Ну я так вижу! – оправдывалась Кэрри, полыхая ушами. – Я как-то видела, как Поттер разговаривал с Гермионой и Малфоем… кстати, что-то они часто вместе стали появляться… так вот, Гарри так смотрел на Малфоя. Так смотрел!

– Как? – мрачно уточнила Гермиона.

– Ну… так.

– Ой, нет, девочки, – Луна покачала головой. – Гарри, конечно, любит Джинни и к мужчинам равнодушен, но в принципе… Если люди любят друг друга, то какая разница, какого они пола?

И Гермиона, воспитанная на демократических принципах магловского мира, не нашла, что возразить.

Драко между тем жестоко страдал в компании увлеченных драматургов, ваявших в черновиках магфик о героическом страже порядка в немагическом Париже («почему Париже?!» – удивлялся юноша, но молчал) Гарри Поттере. Героический страж охотился на шайку злостных воров во главе с редкостным негодяем Драко Малфоем. Ну кто бы сомневался!

Драко слишком мало знал о Джиме, в чьем обличье он пришел на эту сходку восторженных приключенцев, поэтому помалкивал и даже не особенно жестикулировал. Лишь иногда зубы сами сжимались до скрежета, а на скулах выступали желваки. Сюжет у ребят был простенький, но они с энтузиазмом восполняли этот недостаток обилием событий. На вкус Драко, событий было даже слишком много, они перекрывали друг друга, обрывались в самых неожиданных местах, чтобы тут же началось следующее действие, никак из предыдущего не вытекающее. Собственный образ в исполнении Колина раздражал: слишком истеричным, противоречивым и откровенно недалеким выходил у старшего Криви Драко Малфой.

Где-то через полчаса Драко не выдержал.

– Послушай, – он не знал, как в этой компании принято обращаться друг к другу и просто опустил имя, – ты уверен, что в рядовом полицейском отделении день начинается с исполнения гимна страны всеми работниками?

– Конечно! – уверенно отозвался Колин и с любовью посмотрел на пергамент. – А как он еще может начинаться?

– С кофе, – предположил Драко.

– И пончиков, – мечтательно подсказал Дэннис.

– Это вы с Америкой путаете, – лениво подал голос Ромуальд. Он развалился на широкой скамье и ухмылялся, периодически вставляя свои пять пенсов. Как понял Драко, слизеринца пригласили для консультаций о нём самом.

– Вот неплохо было бы почитать, – вставил Драко, – о том, как организована работа во французской полиции. А то выйдет бред, и будут над тобой ржать.

– Не надо мной, а над нами, – пробормотал Колин, рассматривая свиток, теперь уже с сомнением. – Ты, кстати, текст гимна сочинил? – он посмотрел на Драко-Джима.

– Я?!

– А кто? Ты из нас единственный умеешь в рифму.

Драко потер шею. Вот это было полнейшей неожиданностью и грандиозной подставой. Стихи Драко не любил и писать никогда даже не пытался.

– Да ты знаешь, что-то у меня не задалось… – отводя взгляд, пробормотал он.

– Ну Джи-и-им! – простонал Дэннис. – Ты уже третий день ничего не приносишь!

– Так давайте возьмем Марсельезу, и всего делов! – попытался увильнуть Драко, но ему не позволили, убедительно доказав, что если брать реальный гимн реальной страны, то и рассказ нужно писать полноценный, с серьезной фактической базой и настоящей детективной линией, а им некогда! Затянут еще на пару дней – и компашка с Пуффендуя обскочит их на повороте, а этого допустить никак нельзя!

Драко закатил глаза и мысленно попробовал сочинить хотя бы четверостишие. Видимо, под воздействием стресса у него даже что-то вышло, и они предъявил «соавторам» результат:

Лох педальный, лось печальный,

Неспроста, ох, неспроста

Ты бежишь дорогой дальней

Мимо спелого куста.

В их кружке́ воцарилось молчание. Драко оглядел вытянувшиеся лица юных писателей и понял, что зачатки литературного вкуса у них все же есть.

– Ну извините, – развел руками он. – Пока ничего другого предложить не могу.

– М-м-м… – высказался Ромуальд, снова вытягиваясь на скамейке. – Не похоже на гимн, Корнеги.

– Да что ты говоришь, – язвительно отозвался Драко. С учетом того, что это был первый его поэтический опыт, он остался доволен: хотя бы рифма присутствовала. А смысл… да какое кому дело?!

Колин и Дэннис переглянулись, и старший из Криви углубился в собственное сочинение. За следующие полчаса перебрали несколько вариантов очередного преступления французского бандформирования, отмели похищение мадемуазель Грейнджер (Колин высказал здравую мысль, что Гермиона сама наваляет горе-преступникам, и никакого героизма для Поттера не останется), сочинили план ограбления и стали искать причину, по которой мразь и моральный урод Малфой выкрал из провинциального музея кипу старых писем. Драко не особенно старался помочь новым товарищам, разумно полагая, что не удержится и начнет защищать себя. Вернее, того Драко Малфоя, который совершал нелепости в рассказе. Он просидел бы в мрачной задумчивости до самого отбоя, если бы Ромуальд с гаденькой ухмылочкой не предложил сделать главгада геем. А в письмах, мол, косвенные улики.

Драко открыл было рот, чтобы обругать идею, но его опередил Колин:

– Да ну тем, Ром, с твоими заскоками! Хочешь клубнички – вали к девчонкам, – паренек кивнул себе за спину. Драко прищурился в том направлении, надеясь опознать и запомнить юных извращенок. – Это им подавай счастливую семейную ячейку из Гарри и Малфоя, а у нас серьезная литература – у нас детектив!

Как раз в это время барышни, на которых кивал Колин, начали некие странные манипуляции: одна встала, скрючилась, вытянула руки и неестественно выгнула шею. Еще одна, быстро оглядевшись по сторонам, легла на пол и поползла под свою подругу. Остальные девушки, кидая на них внимательные взгляды, увлеченно черкали в тетрадях и блокнотах. Одна из записывающих сказала: «Ну сядь на нее, что ли», вторая скорчила скептическую рожицу. Драко и его временные товарищи наблюдали за ними с отвисшими челюстями. В конце концов девушки, едва не навернувшиеся от предпринимаемых усилий, вернулись на скамейку.

– Нет, – высказалась та, что горбилась и выгибалась, – в такой позиции нормального секса не выйдет…

На этом месте нервы Драко не выдержали. Он быстро пробормотал извинения и выбежал из Большого зала. Как оказалось – вовремя: едва молодой человек успел спрятаться в затененной нише, как началось обратное превращение из Джима Корнеги в Драко Малфоя.

Когда юноша открыл глаза, перед ним стояла Ромильда. Не вполне уверенный, кто застукал его за колдовством – настоящая Роми или Гермиона, – Драко нахмурился и поджал губы: мол, чего пялишься?

– Я увидела, как ты уходишь, – голосом Грейнджер сказала девушка. – Видимо, в самое время. Я уже обернулась?

Драко помотал головой и запихнул подельницу в темноту своего укрытия. Через несколько минут растрепанная Гермиона отдышалась и благодарно ему кивнула.

– Ну, как успехи? – спросила она.

Гермиона тактично промолчала о том, что сама сбежала из творческой мастерской, когда краснеющая и заикающаяся Кэрри поделилась результатом бессонной ночи:

Тихие вскрики, длинные стоны,

Всхлипы, скулёж, шлепки…

Это у нас на соседнем балконе

Трахаются мужики.

– Средненько, – признался Драко. – Но до чего же у них больная фантазия! Ты представляешь…

Договорить он не успел – в пустом коридоре послышались шаги. Драко затолкал Гермиону еще глубже в нишу и уперся руками в стены по бокам: благодаря ученической мантии можно было надеяться, что проходящий не заметит ее.

Не тут-то было!

– Малфой? – раздалось у него за спиной.

Драко скорчил гримасу и повернул голову. В паре шагов от него стояли Кэрри и Полумна.

– Чего надо? – рыкнул юноша.

– Фу, как грубо! – обиделась Свон и развернулась, чтобы гордо удалиться. Луна же знала Драко не первый год и на провокацию не поддалась.

– Ты Ромильду не видел? Что-то она от нас сбежала, ничего не объяснив, а тут ты стои́шь, мало ли, может, заметил?

– Не было никого! – слишком поспешно буркнул Драко, чувствуя, как зажатая между стеной и ним самим Гермиона начинает задыхаться.

– М-да? – Полумна изучала его просветленным взглядом. – Ну ладно. А что ты прячешь?

– Ничего!

– Ну покажи! – развеселилась Луна, пытаясь заглянуть Драко через плечо. Конечно, ей это не удалось – он был выше почти на голову, – но стараясь оттереть девушку плечом, Драко немного сместился, и Гермиона начала падать.

Равновесие они удержали чудом. Гермиона вцепилась в мантию Драко, он рефлекторно поддержал ее. За спиной Луны изумленно ахнула Кэрри, сама Луна расплылась в искренней счастливой улыбке.

– Я же говорила! – с торжеством воскликнула она, повернувшись к подружке. И снова воззрилась на пару в нише: – Что, лавхейта не будет? Только лав?

– Полумна… – пробормотала Гермиона, пылая как маков цвет.

– Все, все! Уходим-уходим! Кэрри, идем-ка…

Довольная, словно нашла наконец своих мозгошмыгов, Полумна увела озирающуюся подругу. Та вертела головой и упиралась, желая получше рассмотреть невероятную картину, но Луна была неумолима.

Гермиона уткнулась лбом Драко в подбородок и застонала:

– Нам хана!

– Ничего, Грейн, прорвемся, – не слишком уверенно пообещал Драко. – Теперь я как честный человек обязан на тебе жениться, и все заткнутся. Ты как, – он переместил ладонь на спину девушке, погладил по лопаткам, – пойдешь за нищего?

Гермиона засмеялась немного нервно, крепче стиснула Драко.

– Ничего не выйдет, – глухо пробормотала она. – Ты же помолвлен.

– Я?! С чего ты взяла?!

– Так говорят… про тебя и одну из сестер Гринграсс.

– Вспомнила! – Драко облегченно рассмеялся. – Их родители давно помолвку разорвали. Как только твой распрекрасный Поттер завалил змеюку и стало понятно, кто будет огребать за все эти художества, так сразу и разорвали. Невест обеих в Шармбатон перевели, неустойку с отца стребовали – и все, прошла любовь, завяли помидоры. Я и испугаться не успел, что жениться придется.

Гермиона подняла лицо, не выпуская мантию Драко из рук.

– Какой ты не романтишшшный! – попеняла она, силясь не смеяться.

Драко сверкнул глазами.

– Перевоспитаешь! – небрежно бросил он.

– М-да? – Гермиона все-таки улыбнулась, смешно сморщила нос. – Ну ладно, я подумаю.

========== 8. Весна ==========

К первой оттепели писательский клуб «Хогвартс» успокоился насчет Гермионы и Драко и взял в оборот других представителей магического мира. Целомудреннее или логичнее новые магфики не стали, но молодые люди наконец выдохнули свободно. Над любовными приключениями с их собственным участием они теперь смеялись вместе, все реже краснея при интимных сценах.

От магического фанфикшна студентов сильно отвлекали грядущие экзамены. Для Гермионы, Гарри, Драко и Рона эта весна должна была ознаменоваться ЖАБА и стать началом новой, взрослой жизни. И чем ближе были испытания, тем острее Гермиона чувствовала, что что-то в ее судьбе основательно пробуксовывает.

С Роном отношения так и не наладились, хотя Джинни по-прежнему оставалась хорошей подругой, да и Гарри не принял ничью сторону, продолжая общаться и с Уизли, и с Грейнджер. Возмущался ли по этому поводу Рон, Гермиона не знала, но потерять еще и Поттера была совершенно не готова.

А еще был Драко, и был он в ее жизни так основательно и непринужденно, словно никогда и не бывало по-другому. Подготовка к занятиям – вместе, в столовую – вместе, в Хогсмид – вместе… К слову, месяца через полтора после рождественских каникул директор МакГонагалл вызвала Золотое трио и выдала им распоряжение Министерства приглядывать за Драко Малфоем. Оказывается, эти жутко важные пописульки не нашли адресатов в начале сентября! Письмо для Гарри все это время валялось на Гриммо, 12, где, принятое Кикимером за неважное, отдыхало в бумажном мусоре для растопки камина. Рон свое просто потерял в ворохе семейной почты, а Гермионе не догадались отправить конверт в Нору́.

Свое предписание Рон смял и сжег, проворчав что-то о презренных хорьках; Гарри просветленно улыбнулся и запихнул документ в ящик стола, где министерское задание теперь планомерно покрывалось пылью. Гермиона только головой покачала. Она и без того проводила с Малфоем почти все свободное время, и не потому, что он был ее поднадзорным, а потому, что ей было с ним интересно.

Уравновешенный, ироничный Драко Малфой нравился Гермионе Грейнджер. Девушка не была уверена, что с этим надо что-то делать, и просто плыла по течению. Иногда она подмечала, что Драко тянет к ней – чисто физически тянет: он брал ее за руку, устраивал подбородок ей на плечо, чтобы заглянуть в какой-нибудь учебник или свиток, шутливо пихал ее локтем, когда они выстебывали очередной шедевр про их семейную жизнь. Но никогда не переходил черту, никогда. То ли неуверенность, то ли еще что-то удерживало Драко, и самой умной ведьме курса потребовалось всего два месяца, чтобы догадаться: он не станет ни ухаживать за ней, ни соблазнять ее, пока думает, что вина его семьи все еще висит над ним и разделяет их. Иными словами, он ничего не станет делать до суда.

А еще Гермиона смутно догадывалась, что Драко не прикоснется к ней, пока она сама его к этому не подтолкнет. Девушка была и благодарна ему за предоставленный выбор, и немного сердилась, потому что весь из себя деликатный Малфой никак не давал ей понять, ответит ли на движения ее сердца.

Март заканчивался, радуя учеников Хогвартса ярким солнцем, свежей травкой и птичьим щебетом по утрам – никаких будильников не надо! Гермиона наблюдала за школьным двором с Астрономической башни, куда забралась, чтобы подумать в одиночестве. Рона она узнала по шагам и пыхтению, и прикрыла глаза, вознося благодарственную молитву неизвестно кому за возможность поговорить и либо остаться хорошими друзьями, либо разругаться окончательно и бесповоротно.

– Холодно, – ворчливо объявил Рональд и накинул на плечи Гермионе куртку.

– Спасибо.

– От кого прячешься?

– Не прячусь. Я пришла сюда подумать.

– И что надумала? – Рон наконец посмотрел на девушку. Та пожала плечами – ответить ей было нечего.

Рон вздохнул.

– А я уж было понадеялся, что ты одумалась и поняла, что хорек тебе не пара!

– Рон! – с мягким укором протянула Гермиона. – Во-первых, мы и так с ним не пара, во-вторых, я узнала его ближе, и он совсем не такой, как ты о нем думаешь.

– Герм, люди не меняются, – предпринял последнюю попытку Рональд Уизли.

– Рон, люди меняются, – уверенно отозвалась Гермиона Грейнджер. И, помолчав, добавила: – Либо он всегда был таким, и мы просто этого не замечали.

Они замолкли надолго, охваченные смущением. У Рона на языке вертелись сотни доводов, которое просто обязаны были отвратить его Гермиону от мерзкого хорька! Но прав был друг Гарри, когда говорил, что Гермиона Грейнджер полагается прежде всего на свои суждения, и раз она до сих пор не сбежала от Малфоя с криками ужаса, значит, не все там так просто.

– Хм, – Рон решил использовать не самый честный прием, – а от него тебя не тошнит?

Гермиона покраснела и кинула на товарища обиженный взгляд.

– У меня не было возможности это проверить, знаешь ли, и тебя это не касается!

– То есть… – Рон удивленно моргнул, – то есть сексом вы с ним не занимались?

– Не твое дело! – Гермиона отвернулась.

Рон хмыкнул и покачал головой. Вот уж не ожидал он этакого благородства со стороны хорька!

– Ты учти, Герм, если тебя вырвет на него, как вырвало на меня, он же…

– Рональд Уизли! – не выдержала пунцовая от смущения и стыда Гермиона. – Вот умеешь же ты все испортить!

– Ну, а что? – не унимался Рон. – Вдруг он тоже весь волосатый, как мартышка?

– С тобой мало кто сравнится! – буркнула Гермиона.

– А вот это было ниже пояса! – возмутился Уизли.

– Ты первый начал!

Гневно сопя и прожигая друг друга взглядами, молодые люди какое-то время молчали.

– Я думаю, он тебя бросит, – сказал в конце концов Рон. – Пока он в Хогвартсе, ему нужно твое расположение из-за этого дурацкого надзора. Но потом, когда все закончится, ты станешь ему не нужна.

Гермиона, в сознании которой червячок сомнения подтачивал ее уверенность в Драко не шибко активно, но регулярно, насупилась.

– Вот тогда, – ответила она Рону, – и будешь злорадствовать.

– Герм, – укоризненно протянул Рон, – я никогда не стану над тобой смеяться, и никогда не стану злорадствовать. Я совершенно не понимаю, что ты в нем нашла, но если уж ты так решила…

– Ничего я пока не решила, – пробормотала Гермиона, отводя взгляд.

– Знаешь, – подал голос Рон через несколько минут, – если вдруг что… если тебе нужна будет помощь, ты приходи, слышишь? Даже если я не герой твоего романа, бросать своих – последнее дело.

– Спасибо, Рон, – прошептала Гермиона. Она сняла куртку, протянула ее другу и, когда он наклонился, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Рональд скривил губы в горькой усмешке и отпустил свою первую любовь.

Слова бывшего парня поселили в душе Гермионы сомнения, и она понятия не имела, что с этим делать. Драко нравился ей, не было больше смысла скрывать это от себя, и временами ей казалось, что и она ему нравится. Даже чуть больше, чем просто нравится. Но нельзя же подойти к Драко Малфою и в лоб спросить, почему он до сих пор даже не попытался ее поцеловать?! Или можно?..

Гермиона начала неосознанно сторониться Малфоя, и лишь по его несчастным глазам поняла, как он воспринимает ее мнимое отчуждение. Однако и былой легкости в общении уже сложно было добиться, потому что Гермиона то и дело находила все новые признаки малфоевского безразличия, коварства, нечестности. Драко ухмылялся, шутил почти так же зло, как и полтора года назад, и провожал Гермиону тоскливым взглядом, когда она уходила. Девушка сознавала, что сама почти разрушила ту хрупкую гармонию, что возникла между ними, и впадала в настоящее отчаяние из-за непонимания, как же все исправить. Возможно, все закончилось бы печально, если бы в середине апреля сова не принесла Гермионе повестку на заседание Визенгамота, где должны были вынести окончательный вердикт по делу Малфоев, отца и сына.

Прочитав текст письма и едва осознав его содержимое, Гермиона рванула к Драко.

Он был у себя в комнате – сидел на кровати, привалившись спиной к изголовью, смотрел в потухший камин и поглаживал пристроившегося на коленях Косолапа. Рядом с юношей лежал свиток с повесткой.

Захлопнув дверь, Гермиона в долю секунды преодолела расстояние от входа до кровати и вспрыгнула на колени к растерянно вскинувшемуся молодому человеку.

– Грейнджер? – Драко не успел ни отклониться, ни вообще как-то пошевелиться, когда девушка обхватила его шею руками и стиснула изо всех сил.

– Драко! – выдохнула она ему в ухо. – Драко!..

Зажатый между ними Косолап недовольно взвыл и вырвался на волю. Гермиона проводила собственного кота рассеянным взглядом, продолжая прижиматься к юноше. Он машинально обнял ее, провел ладонью по лопаткам. По спине Гермионы побежали мурашки.

– Это ты пришла меня утешать? – насмешливо спросил Драко, не выпуская, впрочем, Гермиону из объятий.

– Нет, – ответила она, вплетая пальцы в волосы у него на затылке. – Это я утешаю себя. С тобой не может произойти ничего плохого, слышишь? Ничего плохого!

Драко тихо рассмеялся, уткнулся лбом ей в плечо.

– Ничего плохого, – повторил он, – кроме того, что мне пообещали на самом первом слушании. Отца – в Азкабан, маму – санитаркой в святого Мунго, меня – кнутом на перекрестке перед Гринготтсом… Ты как, Грейн, придешь посмотреть, как с меня шкуру спустят?

У Гермионы перед глазами поплыло, но она удержала себя в руках. Сжала волосы Драко, потянула назад, заставляя посмотреть на себя. Он поднял сухие блестящие глаза, криво усмехнулся.

– Не отдам! – прорычала Гермиона. И для верности еще и тряханула голову Драко. – Не позволю!

– Грейн…

– Ерунда, Драко! Средневековье какое-то, и все это совершенно невозможно, понял?! Бруствер никогда…

– Бруствер это и пообещал.

– Он тебя запугивал!

– Что ж… У него получилось.

– Драко! – горячо зашептала Гермиона, прислонив лоб ко лбу молодого человека. – Все это чушь, и ты сам себя накручиваешь. Если бы кто-то планировал такой исход дела, твои родители не находились бы дома, а тебя не отпустили бы в Хогвартс! Вас просто припугнули, чтобы вы сотрудничали со следствием. Не самый порядочный способ, кстати! Так что все обойдется, слышишь? Все будет хорошо!

– Грейн, что будет хорошо? Хорошо, если меня не лишат магии? Дадут возможность на жизнь зарабатывать? Хорошо, если маму не тронут? Если отца просто вышвырнут на улицу из дома, вместе с родовым имением отобрав и родовое имя?

– По сравнению с тем, чего ты ждешь – да, хорошо!

– Да в любом случае!.. Это позорище на весь магический мир, всеобщее презрение и почти полная изоляция. Ты бы со мной не нянчилась, а? Замараешься по самые уши, никогда не отмоешься.

– Это я-то? Грязн…

Драко резко дернулся, зажал рот Гермионы ладонью, впился в нее виноватым взглядом.

– Молчи, Гермиона! – умоляюще прошептал он. – Когда-нибудь ты меня простишь, у тебя доброе сердце, но сейчас помолчи.

Девушка улыбнулась ему одними глазами и поцеловала остановившую ее ладонь. Драко изумленно моргнул и убрал руку.

– Повтори еще раз, – выдохнула Гермиона.

– Ты простишь меня…

– Нет, Драко! Не это.

Драко Малфой робко улыбнулся сидящей на его коленях девушке и тихо повторил:

– Гермиона.

Она улыбнулась ему светло и ласково, наклонилась и поцеловала.

У Гермионы были мягкие теплые губы, и совершенно не было опыта. Впрочем, Драко не слишком обогнал ее в этом деле, а потому через несколько минут они оба, забывшие, как дышать, оторвались друг от друга и потрясенно уставились один на одного. У Драко в ушах бабахала кровь и, судя по виду Гермионы, она была так же растеряна.

– Это «да»? – сипло проговорил юноша и облизал пересохшие губы.

– Да! – не задумываясь, ответила Гермиона, следя за его языком немного расфокусированным взглядом. – А какой был вопрос?

– Замуж за меня пойдешь? – обиженно напомнил Драко.

Гермиона ослепительно улыбнулась. Драко готов был поклясться, что в ее глазах зажглась радость! Мотнув головой, девушка снова его поцеловала, на этот раз проникая пальцами за ворот его рубашки. Драко прижал ее к себе, обвил руками, чтобы уж точно не вырвалась, и резко опрокинул на кровать. Гермиона засмеялась.

– Дракл тебя побери, Грейнджер! – угрожающе прорычал юноша, нависая над ней. – Я же не железный!

– И слава Мерлину!

– Гер-р-рмиона!

– Драко?

От лукавства в ее взгляде, от игривого тона Драко повело. Он мечтал об этом моменте едва ли не с первого дня знакомства с невыносимой ведьмой, которая сейчас дрожащими руками расстегивала его рубашку. И плевать, что в далекие свои одиннадцать он мечтал о ее внимании, а не о поцелуях, в далекие свои тринадцать – о ее дружбе и подержаться за руки, а в не такие уж далекие пятнадцать – о том, чтобы в ее жизни никогда не было никакого Поттера и никакого Уизли. Так или иначе, все сводилось к одному: Гермиона Грейнджер должна была принадлежать ему!