Текст книги "Фантастический магфикшн и его последствия (СИ)"

Автор книги: Bazhyk

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Они носились вокруг дивана, пытаясь огреть друг друга схваченным в запале пледом и подушкой, когда в гостиную вошли братья Криви.

– О! – восхитился Колин и немедленно нажал на кнопку своего колдоаппарата.

– Ага, – с тихим восторгом поддержал брата Дэннис.

Братцы очень быстро исчезли из поля зрения замерших в нелепых позах Драко и Гермионы. Девушка сдула со лба прядь волос и аккуратно пристроила подушку на диван.

– Грейнджер, – замогильным голосом произнес Драко. – Мы попали.

– Мы попали намного раньше, – обреченно согласилась Гермиона.

На следующий вечер Хогвартс «порадовал» их новым магфиком о необычных ролевых играх, принятых в семье Грейнджер-Малфоев…

Чтобы не попадать больше в неловкие ситуации, бывшие враги, а ныне товарищи по учебе встречались либо в библиотеке, где готовились к предстоящим занятиям, либо в комнатах друг у друга. Получилось, что Гермиона без уехавших на каникулы друзей осталась совсем одна, и Драко, как это ни странно, оказался единственным человеком из ее прошлой жизни. Связующей ниточкой между детством, полным испытаний и потерь отрочеством – и настоящим, в котором девушка чувствовала себя потерянной и одинокой.

Рядом с Драко было… спокойно. С каждым днем Гермиона отмечала все больше перемен в нем, когда-то настолько вредном, что хотелось ему врезать. Теперь юноша по большей части молчал, а если говорил, то негромко и с едва заметной иронией. Довольно скоро Гермиона почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы спросить его об этом. Драко только плечами пожал – новый жест, пришедший на смену размахиванию руками и злобным выпадам:

– Нет больше необходимости самоутверждаться. – Он помолчал, словно решаясь сказать что-то важное, потом с горечью проговорил: – Самоутвердился уже. Хватит.

Гермиона не стала развивать тему. Она понимала, что между ними все еще очень много старых обид, старых сердечных ран, о которых так или иначе придется поговорить. Но за то недолгое время, что они провели вместе, она успела осознать: Драко пойдет на откровенность только тогда, когда сам будет к этому готов. Надавишь чуть сильнее или не вовремя – и он закроется, отгородится стеной холодного презрения. Уйдет в такие глубины своего одиночества, из которых она вряд ли справится вернуть его. А Гермионе этого не хотелось.

Они обсуждали плюсы и минусы использования амортенции, когда дверь в комнату Гермионы распахнулась и на пороге возник Рон Уизли.

– Ага! – вскричал он так, словно застукал младшекурсников за тайным поеданием сладостей в кровати. – Вот, значит, как!

Гермиона и Драко переглянулись. Ничего, что стоило бы такой реакции, они не делали: Драко сидел на полу, облокотившись о край кровати, Гермиона устроилась на покрывале, скрестив ноги по-турецки. Между ними лежала книга рецептов.

– Я так и знал! – с неким новым, несвойственным Рону злорадством заявил тот.

– Что ты знал, Уизли? – неприязненно проскрипел Драко.

– Ты! – Рон направил на недруга волшебную палочку. – Ты втираешься к Гермионе в доверие!

– Рон, прекрати, – попросила Гермиона, неприятно пораженная напором и настроем друга.

– Еще чего! – огрызнулся Рон. – Оглянуться не успеешь, как этот хорек запудрит тебе мозги и как-нибудь подставит!

Драко сжал челюсти, чтобы не наброситься на рыжего придурка; на скулах его играли желваки. Мрачный взгляд исподлобья не обещал Уизелу ничего хорошего, однако Малфой держал себя в руках.

Рон же, приняв его молчание за признание поражения, принялся доказывать Гермионе, что от Малфоев нельзя ждать ничего хорошего, что они все подлые, мерзкие, скользкие…

Драко начал медленно подниматься, кулаки его рефлекторно сжимались. Гермиона обхватила пальцами его запястье и строго посмотрела на бывшего парня.

– Рон, уйди из моей комнаты, – четко проговорила она.

Рон раскрыл рот и замер. В глазах его читалось неверие.

– Нет! – выдохнул он. – Не может быть! Ты… ты не могла продаться Пожирателям…

– Война закончена, – перебила его девушка. – И спасибо тебе огромное за то, что ты такого высокого обо мне мнения! Особенно за мою «продажность».

На щеках Рона выступили красные пятна, он прожег Гермиону гневным взглядом, с отвращением скривился в сторону Драко и вылетел из комнаты.

– Я тоже, пожалуй, пойду, – пробормотал Драко, захлопывая книгу.

Гермиона закрыла лицо руками и сгорбилась, качая головой. Драко, повернувшийся было к двери, с сомнением посмотрел на нее.

– Эй, – тихо позвал он. – Грейнджер…

Гермиона потрясла головой активнее, не отнимая ладоней от лица.

– Да плюнь ты! – попытался проявить деликатность юноша. – Помиритесь!

– Не помиримся, – резко ответила Гермиона и обхватила себя руками за плечи. – Я очень сильно обидела его, Драко. Очень сильно.

– Тем, что занималась со мной? – холодно спросил он. Но Гермиона была так расстроена эскападой Рона, что на обиду Драко внимания не обратила.

– Нет, конечно. Тебя он воспринимает исключительно как повод сказать мне что-нибудь неприятное. Сегодня ты просто подвернулся ему под руку, уж прости за это.

– То есть… вы еще летом поссорились?

– Мы не ссорились, – вздохнула Гермиона. – Я его обидела.

– Да что такого ты могла сделать, чтобы он на тебя кидался?

Девушка задумалась. Рассказать о том, что произошло в середине августа, она и хотела, и не могла – слишком это было личное, даже интимное. Она жалобно посмотрела на Малфоя, и он понял, что сейчас Гермиона совершенно не готова выносить сор из избы.

– Ладно, Грейн, захочешь – поделишься.

У самого выхода Драко догнал неуверенный голос Гермионы:

– До завтра?

Юноша обернулся, кивнул и едва заметно улыбнулся:

– До завтра.

Следующий день был первым учебным в новом семестре, и в школу вернулись все, кто в ней учился и работал. Завтрак в обычное время напомнил о дисциплине и распорядке, и Гермиона спешила в столовую, очень надеясь на восстановление нормальной жизни. Ожидания ее не оправдались прямо с порога.

За гриффиндорским столом ожесточенно жевал кусок мяса Рон, рядом с ним сидел слегка растерянный Гарри. К его боку жалась почти испуганная Джинни. Сестра Рона подняла на подругу глаза, и по этому взгляду Гермиона прочитала, что ждут их грозы, вихри и бури. Она посмотрела на слизеринцев.

Драко, как и весь предыдущий семестр, сидел отдельно ото всех. Челюсть упрямо выпячена, взгляд опущен в столешницу. Гермиона уже знала, что это не из гордыни и не от сожалений о проигранной войне – из нечастых оговорок Малфоя она поняла, что ему самому эта война стояла поперек горла с первого же дня. Но сейчас она особенно остро ощутила, как же на него давит одиночество, в котором он оказался. Из чувства противоречия всему миру – и из желания поддержать нового друга – Гермиона, гордо вскинув голову, прошествовала через столовую к столу Слизерина и села рядом с Драко.

Он поднял на нее удивленный взгляд, и девушке почудилось, что глаза его потеплели.

– Доброе утро! – бодро поздоровалась Гермиона и потянула на себя блюдо с овсянкой.

– Утро, – согласился Драко. И нехотя отправил в рот ложку каши.

Столовая Хогвартса замерла в ожидании. Со стороны Гриффиндора исходили флюиды растерянности и волны агрессии (насыщенно рыжего цвета), Слизерин косился на край своего стола со сдержанным любопытством, а Когтевран и Пуффендуй аж прямо вытянули шеи и едва головы себе не сворачивали. Гермиона сидела с очень прямой спиной и невозмутимо ела. А что еще ей оставалось?

После завтрака у дверей столовой Гермиону и Драко перехватил Гарри. Он ободряюще улыбнулся подруге и устремил на Малфоя требовательный взгляд:

– Ты использовал на ней Империус? – с места в карьер начал Поттер.

– З-зачем? – удивился Драко.

– Тогда почему Гермиона столько времени проводит с тобой?

– Э-э-э… по привычке? – Драко пожал плечами и вопросительно посмотрел на девушку.

– Гарри, – вступила в разговор пришедшая в себя Гермиона, – это тебя Рональд накрутил?

– Рон, конечно, не смолчал, – Гарри поправил очки, – но я и сам, знаешь ли, заметил некоторые перемены.

– Ну проверь меня на подавляющие чары! – немного раздраженно воскликнула Гермиона, неосознанно придвигаясь ближе к Драко. Тот хранил молчание.

Гарри окинул подругу полным сомнения взглядом, но экспертизу проводить не стал. Вместо этого он прищурился на Малфоя и куда миролюбивее, чем прежде, спросил:

– И все же, Малфой… Что ты задумал?

Драко закатил глаза и резко подался вперед.

– Да что я задумал? Зажарю ее и съем! Чего непонятного? – и занес над головой Гермионы руки с растопыренными пальцами.

Было совершенно неясно, к каким выводам пришел Гарри, но юный герой войны сверкнул на молодых людей стеклами очков, хитро улыбнулся, покивал головой, сказал:

– А-а-а, ну ладно, – и ушел.

Драко и Гермиона остались в коридоре одни, в полной растерянности.

– Ты прикинь! – обрела дар речи девушка. – Моему лучшему другу говорят, что меня съедят без соли и перца, а он выдает «а-а-а, ну ладно» и сваливает!

– Безобразие, – поддакнул Драко.

Гермиона посмотрела на него, он скосил глаза на нее, и они оба рассмеялись.

– У тебя сейчас что, зельеварение? – спросила Гермиона.

– Не, – Драко мотнул головой, и на лоб ему упала челка, – заклинания.

Они уже почти разошлись каждый в своем направлении, когда Драко окликнул Гермиону:

– Грейн, давай вечером в Хогсмид сходим, а?

Гермиона споткнулась и чуть не упала. Приглашение было неожиданным.

– Жрать хочется, – признался Драко под ее недоуменным взглядом. – Не могу я это месиво есть, хочу нормальную булку и нормальную котлету. А без кого-то из вашей троицы меня не выпустят.

Гермиона согласилась и всю дорогу до своего класса пыталась разобраться в себе: объяснение Драко по поводу еды ее успокоило или разочаровало?

После занятий Гермиона зашла к директору за разрешением на внеочередное посещение Хогсмида и неожиданно быстро, без лишних вопросов его получила. Бедная профессор МакГонагалл с ног сбилась, пытаясь вернуть Хогвартсу былую славу, и даже не спросила, зачем Драко Малфою покидать стены школы. Ей было достаточно того, что с проштрафившимся (очень крупно проштрафившимся!) учеником пойдет лучшая студентка. Пожалуй, такое доверие было лестным, но честная сама с собой Гермиона не могла не признать, что и сам Драко заслужил некоторую поблажку. В приподнятом настроении девушка спустилась в ставший уже привычным подвал, чтобы с головой окунуться в волны скандала.

Посреди гостиной кипели страсти и уже не шел, но все еще отчетливо чувствовался смертный бой. Сцепились, естественно, Рон и Драко.

На Роне висели Гарри и Джинни, Драко держали за руки Невилл и Полумна. Оба противника сверлили друг друга горящими ненавистью взглядами и едва не рычали. Ни один, ни второй не слышали увещеваний, вырывались, явно стремясь продолжить начатое, и неизвестно что удерживало их от портовой брани. У Рона стремительно заплывал левый глаз, на скуле Драко алела ссадина.

– Что здесь происходит?! – Гермиона метнулась в центр комнаты, встала между бывшим возлюбленным и новым другом, готовая защищать их обоих от них же самих.

– А ничего! – со злым весельем в голосе выкрикнул Рон. – Твой разлюбезный Малфой на людей кидается! Что и требовалось доказать…

– Заткнись, Уизел! – прорычал Драко, почти стряхнув с себя Полумну. – Лавгуд, пусти! Пусти немедленно! Я ему!..

– Прекратите! – Гермиона повысила голос. – Вы с ума оба сошли! Баллов с факультетов вам не жалко, так хоть друзей пожалейте!

– Нет у меня тут друзей! – закричал Драко, и Гермиона обиделась бы, если бы не расслышала в его голосе истеричных ноток.

– А кто тебе в этом виноват?! – не отступал Рон. – Это еще что, цветочки!..

– Сволочь! – Драко рвался из рук Невилла и Луны, дышал часто и неровно, и, кажется, готов был вот-вот расплакаться. Видеть его в таком состоянии Гермионе было больно. – Гад тупорылый! Он был моим крестным, ты, дебил! Такое ничтожество, как ты, не смеет касаться его имени!

– Да в чем дело?! – теперь кричала и Гермиона.

– В правде! – засмеялся Рон, не оставляя попыток вырваться из дружеско-сестринского захвата. – И все равно, что это кто-то придумал. Все вы, Пожиратели – извращенцы!

Драко рванулся с новой силой и почти преуспел, но Полумна, у которой внезапно освободилась одна рука, сумела ткнуть в него палочкой и выкрикнуть: «Остолбеней!». Гермиона с трудом сообразила, о чем говорит Рон. Взгляд ее упал на валяющийся на полу приметный свиток, и она моментально догадалась, что стало причиной драки. Наверняка чья-то фантазия разродилась очередным «шедевром», и судя по выкрикам Драко, речь в нем шла о Снейпе. Девушка подняла свиток и медленно развернула, готовая, как ей казалось, к любому повороту.

– Грейнджер! – Драко, даже обездвиженный, умудрился дернуться в ее сторону. – Не смей!

Гермиона мазнула по нему рассеянным взглядом и посмотрела на текст. Короткая ментальная команда – и буквы остались просто буквами, ни движущихся копий, ни звука не появилось. Она пробежала глазами текст и почувствовала, как густо и неудержимо краснеет – от шеи до лба.

– Рон, – сдавленным шепотом произнесла Гермиона, поворачиваясь к другу. – Рон… как же ты… вот это… зачем?

– Ты что же, думаешь, это я придумал? – оскалился Рон. – У меня не настолько больное воображение. И что теперь? Это дает ему право кидаться на меня с кулаками, да еще и со спины?! Так объясни ему, что это подло! Тебя он, может быть, послушает. Вы же так прекрасно спелись!

– Рон! Драко меньше всего виноват в том, что мне некуда было поехать на каникулы!

– Во всем он виноват! – заорал Рональд, и только обхвативший друга поперек туловища Гарри удержал его на месте. – Хорек уродский! Все из-за его предков и таких же мразей, как его папаша! Ты что, уже забыла? Его тетка тебя пытала, а ты теперь его защищаешь! У тебя шрамы остались, а ты говоришь, что он не виноват?! Да ты спятила, Герм!

– Рон… – беспомощно прошептала Гермиона, по щекам ее покатились слезы. – Рон! Все закончилось, ты забыл? Сколько можно жить старыми обидами?

– Рон, – наконец подал голос и Гарри, – Гермиона права. Ты из нас единственный, кто не вернулся с войны. Это саморазрушение…

– Замолкни, Гарри! – рявкнул Рон. – Тебя я вообще не понимаю! Тебя, к драклам, чуть не убили, у тебя никого близких не осталось из-за этих, – он мотнул головой в сторону Драко, – а ты тут философию разводишь!

– Рональд, – Джинни осторожно погладила брата по плечу. – Никто из близких Гарри не желал ему вечной войны и вечной ненависти. И тебе мы тоже не желаем этого. Хватит, а?

За спиной Гермионы громко дышал Драко и смущенно сопел Невилл, но звуков борьбы не доносилось, и девушка приблизилась к Рону. Она знала, что он тяжело переживает их расставание, но сейчас увидела еще и отголоски перенесенных испытаний. Ей было жалко его до слез.

– Рон, – она положила руку ему на сердце, и молодой человек немного отстранился. – Рон, – просительно повторила Гермиона.

– Он у тебя уже «Драко», – процедил Рональд, глядя на бывшую девушку со смесью обиды и брезгливости. – Не «Малфой», не «хорек», а «Драко»! Предательница! – выплюнул он ей в лицо.

Тело Гермионы среагировало быстрее, чем она осознала, что делает. Потрясенно ахнула Полумна, вскрикнула Джинни, поперхнулся и раскашлялся Невилл. Рон, которого от неожиданности выпустили из захвата, схватился за нижнюю часть лица, пошатнулся.

– Охренела? – скорее удивленно, чем гневно спросил он, потирая щеку. – Ты мне челюсть свихнула!

Гермиона смотрела на Рональда холодно и отчужденно.

– Я знаю, что обидела тебя, – сухо проговорила она. – Я готова была чувствовать себя виноватой до скончания дней своих. Но больше я этого делать не буду. Никакая обида, Рон, не сто́ит того, чтобы терять себя.

Сбоку от Рона беззвучно выдохнула Джинни, потупил взор Гарри. Гермиона грустно посмотрела на них и отвернулась. В нескольких шагах от нее печально переглядывались Невилл и Полумна. Драко был свободен, но не двигался, лишь потирал переносицу и отводил глаза от побледневшей и застывшей Гермионы.

– Драклы с тобой, Герм, – проворчал Рон, выпрямляясь и продолжая тереть подбородок. – Если дошло до мордобоя, то склеивать уже нечего. Иди к своему… Малфою.

Гермиона нахмурилась. Мысли текли в ее голове вяло, словно пробивались сквозь шум в ушах, сквозь толщу заледеневших эмоций. Она повернулась к Рону, посмотрела на него недоверчиво.

– Какой же ты дурак, Рональд Уизли, – сказала с горечью.

Рон криво усмехнулся и насмешливо глянул на Драко.

– А хук с правой у нее хорош, правда, хорек?

– Я помню, – невнятно проговорил Драко, глядя только на Гермиону. Потом опустил руку и медленно и немножко деревянно двинулся к своей комнате. Рон зашипел и ушел к себе, за ним, бросив на Гермиону несчастный взгляд, убежала Джинни. Невилл с Полумной, постоянно оглядываясь, покинули гостиную Слизерина в самых растрепанных чувствах, и только когда за ними закрылся вход, Гермиона вспомнила, что так и не узнала, зачем они приходили и как Невилл вообще оказался в Хогвартсе. С ней остался только Гарри. Девушка посмотрела на друга полными слез глазами.

– Гарри… – жалобно проговорила она.

Мудрый Гарри обнял подругу и погладил по голове, как маленького ребенка.

– Все наладится, Герм, – прошептал он. – Так или иначе, рано или поздно. Рон всегда был категоричным, ты же знаешь. Что бы ты там не сделала, он перестанет злиться и вы снова будете вместе.

Гермиона замотала головой, всхлипывая.

– Не будем, – прохныкала она. – Теперь уже точно не будем. Рон прав: ничего уже не склеить. Он так изменился! Да и я тоже. Но я очень надеялась, что мы можем сохранить дружбу.

– Сложно, – не стал врать Гарри, – но не безнадежно. Рон остынет и, когда даст себе труд подумать… Черт! Да что между вами случилось?!

– Не могу я тебе этого сказать! – Гермиона продолжала прятать лицо на груди друга и голос ее звучал приглушенно. – Это заденет Рона еще больше. Не хочу давать ему повод ненавидеть меня сильнее, чем сейчас. Не хочу ранить…

– Он тебя не ненавидит.

– Ага, и все мы видели, как сильно он меня не ненавидит!

– Это пройдет.

– Гарри, – Гермиона сжала в кулачках мантию на плечах друга, – когда все так запуталось?

– Не знаю, Герм, не знаю. Ты помнишь, мы ведь все время думали только о войне, о том, как победить зло. А оказалось, что мир еще сложнее, чем война. Там все было ясно: вот враги, а вот друзья. Теперь, я так понял, кое-что поменялось?

Гермиона наконец посмотрела Гарри в лицо.

– Скажи, а ты и правда не ненавидишь Др… Малфоя?

Гарри усмехнулся.

– Не могу сказать, что никогда его не ненавидел. Но у меня ведь есть глаза, я вижу, что прежний Малфой и Малфой нынешний – это как два разных человека. И потом, я твердо уверен, что ты уж точно не стала бы общаться с подлецом и мерзавцем.

Гермиона шмыгнула носом и неуверенно улыбнулась. Вера в нее лучшего друга заметно умаляла горечь, отравляющую сердце.

– Я все еще пытаюсь разобраться, – призналась девушка, – какой же он стал. Вдруг это маска?

– Все может быть. Но может же быть и так, что маска как раз упала?

– О! – донеслось от входа восхищенное восклицание. И раздался щелчок колдоаппарата.

– Ага, – с придыханием поддержали предыдущую реплику.

Гермиона обернулась, чтобы увидеть братьев Криви. Глаза у Колина и Дэнниса сверкали, лица аж светились.

– Ну все, – обреченно сказала девушка. – Теперь около месяца в этих дракловых магфиках женить будут нас с тобой. Ты бы взялся за модерацию, а?

– Да пожалуй надо, – согласился Гарри. – А то вон какие страсти! Кстати, мне тоже не нравится, что имя Снейпа склоняют вкривь и вкось.

Из комнаты Драко раздался звон стекла, и Гермиона с тревогой посмотрела на его дверь. Гарри понимающе улыбнулся и только головой кивнул в ту сторону. Гермиона вытерла слезы тыльной стороной ладони и направилась к комнате Малфоя.

– Ого! – удивленно высказался кто-то из братьев Криви.

– Так, – строго обратился к ним Гарри, – а ну-ка идите сюда!

Что происходило дальше, Гермиона уже не расслышала, потому что открыла дверь и вошла к Драко.

Драко трясло так, будто в него попала молния. Попала и продолжает жечь, и вырваться нет никакой возможности. Придурок Уизел ухмылялся так мерзко, что не врезать по его конопатой морде было попросту невозможно! В тот момент у Драко перед глазами была кровавая пелена – и ни одной связной мысли в голове. Но после того, как Грейнджер осуществила то, от чего удержали самого Драко, разум немного прояснился – от шока, не иначе, и юноша в один миг представил себе все последствия своего срыва. Ведь мать предупреждала: одна жалоба, одно нарушение правил – и хрупкое равновесие разлетится, и для их семьи, для самого Драко не будет идти речи ни о каком снисхождении.

Почти все благосостояние Малфоев ушло на то, чтобы их не упекли в Азкабан на следующий же день после битвы за Хогвартс. Вот-вот Министерство конфискует Малфой-мэнор со всеми артефактами и драгоценными волшебными предметами, которые поколения предков собирали и хранили веками. И хорошо еще, если все их семейство просто окажется на улице с голыми задницами, а не отправится на полный пансион в тот самый Азкабан, где отец уже побывал и откуда вернулся с незабываемыми впечатлениями.

Им запретили видеться, мотивируя это тем, что показания Драко и его родителей должны быть непредвзятыми и надо предотвратить сговор. Его отпустили в школу при условии, что кто-то все время будет за ним присматривать. До вынесения вердикта было еще далеко, и Драко все эти месяцы чувствовал, как над ним висит угроза не только смерти, но участи худшей, чем смерть. И все же он не удержался. А кто бы удержался, кто?!

Дверь открылась с тихим скрипом, и в комнату вошла Гермиона. Повернула в замке ключ, наложила на вход заглушку и молча уставилась на него.

– Что ты здесь забыла, Грейнджер? – голос садился, не слушался – вышло совсем не так грубо, как хотелось. – Пришла поиздеваться?

Гермиона одарила его нечитаемым взглядом, подошла к камину и кинула в огонь проклятый свиток, ставший причиной стычки с Уизли. Драко выдохнул и отвернулся. Уперся руками в стол, свесил голову. Смотреть ей в глаза было невыносимо.

– Сядь, – требовательно произнесла девушка, кладя ладонь ему на плечо. Драко руку скинул. – Сядь, говорю! Надо убрать ссадину с лица.

– Уйди, а? Не могу я…

– Чтобы ты наделал глупостей? Потасовки с Роном тебе мало?

Нервы Драко не выдержали. Он резко повернулся к Гермионе, впился в нее лихорадочно блестящими глазами.

– Глупостей? Что ты знаешь о глупостях, Грейнджер? Все свои глупости я уже совершил! И продолжил сегодня! Таких глупостей ни ты, ни твои дружки и во сне не видели!

– Сядь, – спокойно повторила Гермиона. Драко не послушался – метнулся из стороны в сторону.

– Ты хоть представляешь?.. Да кто-нибудь из вас хоть отдаленно представляет, что такое ждать, пока кто-то решит, жить тебе или подохнуть?

– Представляю, – глухо проговорила Гермиона. Драко метнул на нее полубезумный взгляд, вспомнил свою тетушку, и лицо его исказила гримаса горькой вины и отчаяния.

– Что ты представляешь?! – срывающимся голосом выкрикнул он. – Ты видела эту мерзость вблизи? А я видел! Гниль, мразь! Ходячая мумия с вывернутыми набекрень мозгами! И эта образина распоряжается твоей жизнью. И жизнью твоих родных! И ты ничего – ничего! – не можешь сделать! Ни сопротивляться, ни даже просто возразить, потому что любой твой бунт закончится смертью, и хорошо, если твоей собственной! «Мальчик мой, убей Дамблдора, и я не убью твою маму», – Драко скривился, передразнивая Волдеморта. – Убей, драклы побери, самого сильного мага Британии, и твоя мать не будет корчиться в муках в каком-нибудь вонючем подземелье! И ты не будешь на это смотреть, обездвиженный и бессильный!

Драко вцепился пальцами в свои волосы, с силой потянул, словно пытаясь этой болью заглушить ту, что грызла его изнутри. Не помогло, и он потер ладонями лицо, оставляя на побелевших щеках красные следы от ногтей.

– Если бы ты знала, как я его боялся! – сдавленно выдохнул он. Помотал головой и исправился: – Да кого я обманываю? Как я его до сих пор боюсь! Рожа эта мерзкая, голос этот скользкий – так и втекает в уши, в сознание… и не избавиться, не закрыться.

– Он мертв, – напомнила Гермиона осторожно. У Драко была самая настоящая истерика, и девушка понимала, что ему необходимо выговориться, выплеснуть копившееся месяцами, а то и годами напряжение.

– Восемнадцать лет назад тоже решили, что он мертв! А он взял и воскрес, сволочь этакая…

– Драко, – Гермиона подошла к юноше, отняла его руки от лица, слегка встряхнула. – На этот раз он мертв окончательно и бесповоротно. Ты сам видел!

Губы Драко кривились и подрагивали, он смотрел на Гермиону больными глазами и будто искал в ней спасения.

– Я вижу их всех, – прошептал он. – Вижу всех во сне почти каждую ночь. Волдеморта, – это имя далось ему нелегко, – свою сумасшедшую тетку, прихвостней этих проклятых. Вижу – и меня парализует от страха, что все может повториться. Вижу, как медленно и мучительно убивают мать. Вижу, как раздавленный отец наблюдает за этим и ничего не делает. Вижу, – Драко вдруг осип, тяжело сглотнул, – вижу тебя на полу в Малфой-мэнор… – он сам не заметил, как из уголка его глаза выкатилась и поползла по щеке слеза.

Гермиона обхватила лицо юноши ладонями, стерла большим пальцем соленую каплю, заставила его слегка наклониться.

– Все закончилось, – настойчиво проговорила она. – Все закончилось, Драко. Твои родители живы, ты жив, а непоправима только смерть. У тебя все впереди, и ты справишься, слышишь? Справишься построить свою жизнь так, как захочешь.

Драко слышал – и не слышал ее. Он всматривался в Гермиону с такой отчаянной надеждой, как будто от нее зависела и его жизнь, и что-то намного более важное.

– Сядь, – мягче повторила Гермиона, подталкивая юношу к стулу. – Уберу твои боевые ранения, чтобы никто не заметил. А то еще баллы со Слизерина снимут.

Драко безвольно рухнул на стул, безучастно дождался, пока девушка дошепчет заживляющие заговоры. Гермиона закончила, выпрямилась – и провела ладонью по светлым волосам, убрала со лба челку. Волосы у Драко были мягкими, их было приятно пропускать сквозь пальцы. Он закрыл глаза, судорожно перевел дыхание.

– На моем месте… – бесцветно произнес он, – там, в Малфой-мэнор… на моем месте ты бы выбрала меня, чужого, враждебного, или свою семью?

– Семью, Драко, – без сомнений ответила Гермиона. – Семью.

– Вот и я… выбрал маму, – на грани слышимости прошептал Драко.

Гермиона вплела пальцы в его волосы, подушечками помассировала кожу. Драко всхлипнул, его плечи задрожали. Он обхватил Гермиону за талию, уткнулся лицом ей в живот. Она обняла его смелее, крепче, и все то время, пока он давился слезами, продолжала гладить его по голове. Не утешала, не говорила успокаивающих слов, но Драко становилось легче от ее ласковых, почти материнских прикосновений.

Прошло много времени, прежде чем Гермиона наклонилась и тихо сказала:

– Я с тобой, Драко. Я с тобой.

Драко всхлипнул в последний раз и сильнее стиснул Гермиону.

В камине оседал пепел пергамента с магфиком, в котором Северус Снейп насиловал Драко Малфоя.

========== 7. Разведка боем ==========

Гарри обещание свое выполнил, причем весьма оперативно. Уже на следующее утро все желающие почитать свежий магфик вместо пикантного рассказа получали объявление следующего содержания:

«Уважаемые коллеги! Давайте уважать друг друга и быть корректными! Что бы ни подсказывала Вам богатая фантазия, использовать в своем творчестве имена и образы погибших друзей и даже врагов нетактично по отношению к ним. Война закончилась, а вместе с ней должна уйти и ненависть. Давайте мыслить позитивно!

Если Вы хотите и дальше использовать ВСеть как креативную площадку, прислушайтесь к этому предупреждению. В противном случае админы будут вынуждены зарубить хорошую идею на корню. Уж прастити;)

Ваш админ»

Хогвартс возмутился, но поделать ничего не смог. Пришлось юным авторам с бурлящими гормонами обращать свое внимание на другие темы и других героев. С одной стороны, исчезли непристойные рассказы со Снейпом, Темным Лордом и всеми, кого уже не было в живых. С другой же…

Гермиона распахнула дверь в комнату Драко и потрясла смятым в кулаке свитком. Малфой поднял голову от книги, выгнул бровь.

– Поздравляю вас, мистер Грейнджер! – воскликнула девушка, со стуком захлопывая за собой дверь. Запирающее заклинание с ее палочки сорвалось искристой молнией.

– Ка-а-ак ты меня назвала?!

– Как слышал!

– Это что-то новенькое, – с кривой ухмылкой оценил Драко.

Гермиона дошла до кресла и рухнула в него со страдальческим видом.

– И это не предел! – проворчала девушка. – Помимо того, что на этой неделе я уже побывала миссис Поттер, миссис Уизли и миссис Малфой, теперь пошло новое поветрие: тебя меняют местами с Гарри, меня – с тобой. Короче, всех со всеми.

– Это как? – Драко безуспешно пытался вчитаться в новый параграф в книге, но Гермиона его знатно отвлекала.

– Проще не придумаешь! Вот, например… – она развернула свиток, – надменная и холодная мисс Малфой… мисс Гермиона Малфой, чтоб ты понимал, приезжает учиться в Хогвартс и знакомится с ботаном Драко Грейнджером…

Драко хихикнул, мысленно примерив на себя серьезное выражение, которое отличало мордаху Гермионы на первых курсах.

– Или во-о-от, – продолжала Гермиона, ведя пальчиком по списку новых магфиков, – Драко Поттер и Гарри Малфой… Мерлин, они бы хоть имена меняли, честное слово! Как будто кроме нас нет достойных и интересных людей!

– Зато хоть без постоянного траха, – пробормотал Драко, возвращаясь к чтению.

– Ха!

Молодой человек захлопнул книгу и повернулся к гостье. В ответ на вопрос в его глазах она только возвела взор к потолку и помахала пергаментом.

– Во всех возможных комбинациях и позициях! – разбила Гермиона надежды Драко на целомудрие соучеников. – И скажи еще, что ты сам этого не читаешь!

– Делать мне больше нечего, – пробормотал юноша, отворачиваясь к столу. Не признаваться же ему было, что вот буквально вчера вечером он одним глазком заглянул в обновления и не без интереса пронаблюдал оч-чень горячу сцену со своим участием. Своим – и мисс Гермионы Грейнджер, которой безвестный автор в кои-то веки придал нормальный облик и не наградил гипертрофированными прелестями. Настолько не без интереса, что по окончании магфика Драко пришлось выбраться во двор и хорошенько там померзнуть, чтобы спокойно уснуть. Но и после возвращения в комнату сон к нему не шел: стоило закрыть глаза, и перед мысленным взором возникала Гермиона в его рубашке на голое тело, с ярким румянцем на щеках, который ее невероятно красил, и совершенно кошачьим взглядом. – Ты-то сама зачем во все это лезешь?

– Я хочу знать, что обо мне сочиняют! Кто бы мог подумать, что наши студенты видят меня настолько развратной и легкодоступной!