Текст книги "My kind of love (ЛП)"

Автор книги: Bay24

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Он пытался даже предупредить Курта об этом, но тот, казалось, оставался глух к каждому слову, если речь шла о его приятеле.

Но, в конце концов, Хаммел не был глупым мальчишкой, которого можно завоевать парочкой удачных комплиментов. И, кроме того, он всегда находил способ напомнить ему, что на самом деле сводило его с ума.

И это никогда не были пустые фразочки вроде «Как ты красив сегодня», а уж скорее, опытный язычок, что исследовал его шею. Или сильные руки, крепко пригвоздившие к кровати, пока он умолял о большем. Больше контакта. Больше жара.

Тем не менее, он не мог не испытывать раздражения.

Себастиану было невыносимо видеть, как Чендлер прикасался к нему. Как опускал руки на его спину, на плечи, трогал его руки. Как подавался вперёд, чтобы сказать ему что-то на ухо, и Курт не отстранялся.

Его.

Курт был его.

Может, он и не хотел навешивать на них ярлыки, но в этом не могло быть сомнений. Хаммел был его. И больше ничей.

Себастиан терпел Андерсона только потому, что тот был далеко. Но Чендлеру он не намерен был позволять вольностей.

А посему, когда рука этого гномика скользнула ещё ниже по талии Курта, пока оба находились в очереди к кассе, Себастиан встал и, сам не зная, какого вообще чёрта собирается сделать, размашистым шагом направился к ним с фирменной наглой ухмылкой.

Он притормозил, увидев, как Курт раздражённо отмахнулся от Чендлера.

Курт не любил интимных прикосновений в общественных местах, даже его, разве что, за исключением полутёмного танцпола Scandal, но что он несомненно ненавидел, так это нежеланный и принудительный физический контакт. После того, что Карофски сделал ему, Хаммел испытывал истинное отвращение к любой непрошенной физической близости.

«Этот Чендлер – настоящий мудак», – думал Себастиан, наблюдая как тот извиняется перед Куртом и с огорчённым видом ретируется.

Нет, Курт не нуждался в его помощи, чтобы защитить себя. Он не был ничьей сказочной принцессой. Но это не меняло факта, что тот жест выбесил и Смайта, а потому, снова нацепив нахальную улыбку, он продолжил своё движение по направлению к ним, и, подойдя достаточно близко, крепко хлопнул по плечу Чендлера, который подскочил на месте, будто его пчела в задницу ужалила.

– Вы только посмотрите, кто тут у нас! Курт, ты, и восьмой гном Непрун, пришли выпить кофе?

– Смайт… – было всё, что осуждающим тоном произнёс Курт, когда, обернувшись, обнаружил его, после чего одарил Себастиана одной из своих тёплых ласковых улыбок. Из тех, что всегда освещали лицо Хаммела, когда он видел его.

Пару минут спустя они все сидели за столиком – Курт и Себастиан рядом, а Чендлер напротив них с самым взбешённым выражением, какое Смайт когда-либо видел на чьём-то лице.

Это было довольно забавно, на самом деле.

Каждый раз, когда ему удавалось вывести из себя это насекомое, в душе он искренне веселился.

Поэтому он не терял случая наклониться в сторону Курта во время разговора так близко, что, если бы только захотел, мог бы поцеловать его. И обожал тот факт, что Курт не отстранялся.

Не от него. Не от его лёгких прикосновений.

Конечно, с чего бы ему это делать? Себастиан проверял на прочность себя – не его. Это ему нельзя было даже прикоснуться к себе, думая о Курте, а он тут вовсю заигрывал только для того, чтобы показать Чендлеру Кейлу, чьим в действительности был Курт.

Курт, который, казалось, не мог не положить свою ладонь ему на колено, в непроизвольном и интимном жесте, пока они говорили.

Курт, который, сам не отдавая себе в этом отчёта, когда официантка вернулась к их столику по зову Чендлера, заказал не только кофе себе, а и ещё один капучино для Себастиана, хоть тот вовсе не просил об этом.

Курт, который, направляясь в туалет, повернулся к нему и лукаво подмигнул, напоминая о случае, когда в том же самом туалете они занялись сексом напротив входной двери в одной из кабинок.

– Ты должен оставить его, – произнёс внезапно Чендлер, нарушая тяжёлое молчание, повисшее между ними, и немедленно привлекая внимание Себастиана, провожавшего в тот момент взглядом удаляющуюся попку Курта. Смайт повернулся к нему с весёлым недоумением. – Вы всё равно расстанетесь к концу недели. Если ты достаточно умён, поспеши, прежде чем это сделает он. Он рассказал мне о вашем споре. Без секса между вами ничего больше не останется, и Курт осознает это в течение недели. И бросит тебя, – заключил он убеждённо, выдерживая насмешливый взгляд Себастиана.

Чей беспечный вид был сплошной фальшью, вообще-то.

Ему было досадно, что Курт рассказал этому шуту об их споре. То, что он это сделал, означало, что Хаммел говорил с ним также и о том, какие причины привели их к этому, и Себастиану было совершенно не по нраву, что Чендлер знал так много о них.

А потом… по правде сказать, Смайту не приходило в голову взглянуть на ситуацию с этой точки зрения. До этого момента.

Прошло только два дня, и всё это время он был обеспокоен лишь тем, чтобы не сорваться и не проиграть. Он ни в малейшей мере не задумывался о том, что произойдёт с Куртом. К каким выводам он придёт после недели без секса.

Может, решит, что если не может иметь полноценных отношений, то обойдётся и без остального?

Такое предположение было более чем правдоподобным.

И, очевидно, именно на это рассчитывал Чендлер, а значит… неужели Курт намекнул ему о чём-то в этом роде?

– Я мог бы стать для него тем самым… Ты не создан для серьезных длительных отношений. Курт – да. И потом, ты же знаешь, что был всего лишь запасным вариантом. Он дал тебе шанс только потому, что ему не хватает Блейна, – продолжил Чендлер, и эти слова задели Себастиана за живое.

Об этом он сам думал не раз.

И на первых порах это не так уж его и волновало. Но сейчас, от одной этой мысли, все его внутренности переворачивались.

Он даже пытался внушить себе, что, зная Курта, такое было вполне нормальным. И что, в сущности, не имело особого значения. Он сам поддерживал контакт со многими из своих сексуальных похождений. Их номера хранились в его телефоне, и он частенько с ними связывался. Так разве не было естественным, что Курт, помешанный на всей этой сентиментальной ерунде, остался так близок со своим бывшим?

Конечно… только вот, он сам перестал делать эти вещи, когда то, что связывало их с Куртом, стало несколько более… эксклюзивным.

В то время как Хаммел, не прекратил поддерживать отношения с Блейном.

И это выводило Смайта из себя.

В каком-то смысле, даже причиняло боль.

Но, как бы там ни было, он не cобирался позволить, чтобы этот обдолбанный гном заметил, что сумел уязвить его.

– Думаю, что если бы речь шла только об этом, он дал бы шанс тебе, а не мне, Кейл. Ты у нас – идеальный заменитель-подстилка идеального парня, не я. Это ты бегаешь за ним как собачонка и не понимаешь слова «нет» в качестве ответа. Ты настолько лишён самолюбия, что готов позволить использовать себя, чтобы забыть другого. Готов поспорить, ты на многое пошёл бы, лишь бы заполучить шанс с парнем, который тебя не хочет. Я всего лишь тот, кто умеет его как следует трахнуть.

– И тебя это устраивает?

– Ты всерьёз спрашиваешь, устраивает ли меня трахать Курта каждый раз, когда я только хочу, гений? Не это ли то, что делал бы ты, если бы только мог, мистер «я – идеальный парень, который заботится только о твоём благополучии»? Не этого ли ты добиваешься каждый раз, как делаешь ему комплимент или предлагаешь то, в чём, по твоему мнению, он нуждается и чего я ему дать не способен? Не стремишься затащить его к себе в постель? Я думаю, да, Чендлер, – продолжил он, видя, как руки парня напротив нервно сжались вокруг стаканчика кофе. – Когда ты с ним познакомился, ты ни черта о нём не знал. Ты подошёл потому, что хотел от него чего-то. Ты не так уж отличается от меня. Единственное различие между нами в том, что я говорю всё напрямую. Я не прячусь за маской. Ты же предпочитаешь играть роль, которая тебе не по силам – подходящего парня в нужный момент.

– Ты обращаешься с ним как с вещью! – зарычал ему в лицо Кейл, и Себастиан прыснул со смеху.

– Не я считаю его слабее, чем он есть, Чендлер. Не я веду себя с ним так, будто он идиот, которого можно заманить в сеть парочкой комплиментов. И не я считаю его жалкой куклой, которую можно купить подарками и поддакиваниями.

– Я просто ухаживаю за ним…

– А он уже тысячу раз отказывал тебе. Ты и сам сказал. Он хочет серьезных отношений, но предпочитает просто трахаться со мной, чем дать шанс для чего-то большего тебе… а ты что делаешь? Ты все ещё здесь, перед ним, как идеальный придверный коврик. Проявлять настойчивость ради того, чтобы завоевать кого-то… иногда это бывает правильно. А иногда лишь жалко. Ты жалкий, Чендлер, до такой степени, что это выглядит неловко.

Себастиан даже не успел заметить, как это произошло.

Чендлер так быстро вскочил на ноги и нанёс удар, что Смайт осознал произошедшее только тогда, когда кулак врезался ему в лицо.

И он рухнул оземь вместе со стулом.

Это уже было нечто запредельное. Оказаться отправленным в нокаут таким заморышем как Чендлер Кейл, было действительно на грани абсурда.

– Ну как, и оттуда, снизу, я тебе всё ещё кажусь жалким, Смайт? – сказал этот засранец.

Было впечатление, будто он совершенно не понимал, что ему удалось нанести удар только потому, что противник оказался застигнутым врасплох. Неужто он мог быть настолько глуп? Да ладно… серьёзно?

– Что здесь происходит? – раздался вдруг голос Курта, и, обернувшись к нему, Себастиан понял две вещи.

Во-первых, половина посетителей заведения собралась вокруг их столика.

Во-вторых, с края рта стекало что-то тёплое. И прикоснувшись, он увидел, что это кровь. Судя по легкой пульсирующей боли в нижней губе, этот карлик, похоже, разбил её.

– Что ты сделал, Смайт? – не получив ответа, мрачно переспросил Курт, сосредоточив всё внимание на нём.

– Эй, принцесса, может, тебе не ясна ситуация… Это у меня рассечена губа. Почему ты решил, будто я что-то сделал? – набросился на него Себастиан, даже не заметив, как использовал старое прозвище Курта. Что происходило в моменты максимального напряжения.

– Я тебе скажу, что он сделал. Он оскорбил меня. И он оскорбил тебя тоже, Курт, – вмешался в этот момент Чендлер, снова натянув свою маску наивного пай-мальчика.

Жалкий тип.

И мудак.

Мудак в квадрате.

Именно это буркнул себе под нос Себастиан, стараясь, чтобы Курт не услышал. Но тот, естественно, всё прекрасно разобрал и с крайней холодностью отрезал:

– Тебе лучше уйти.

Что ж, разве не так всегда всё оборачивалось для Себастиана?

Он оказывался виноват, даже когда на деле был прав.

Стараясь игнорировать плохо завуалированный триумф во взгляде Чендлера, он встал, не прибегая ни к чьей помощи, и отвёл глаза от Курта. И слегка удивился, услышав вдруг, как тот сказал:

– Ты слышал меня, Чендлер? Тебе лучше уйти. Прямо сейчас.

О! Так он сказал Кейлу убираться, а не ему, стало быть? Потрясённый этим открытием, Смайт вновь поднял голову и поглядел на Курта, и от того, что он увидел, у него перехватило дыхание.

Курт смотрел на него с явным беспокойством, не удостаивая и взглядом Чендлера, который стоял рядом с раскрытым ртом, как громом поражённый этим его гневным обращением. Курт, не обращая больше на него никакого внимания, приблизился к Себастиану, и осторожно коснувшись его губы, зашипел от боли вместе с ним.

– Вы не могли бы принести нам стакан воды и немного салфеток? – попросил он затем официантку, которая подошла, привлечённая шумом, а когда она удалилась, кивнув в знак согласия, он подхватил Себастиана за талию и помог снова сесть.

– Ты всё ещё здесь, Кейл? – опять спросил он резким тоном, по-прежнему, даже не оборачиваясь в его сторону, а полностью сконцентрировавшись на лице Себастиана.

– Вы друг друга стоите! – зло выплюнул Чендлер, и ничего больше не добавляя, просто поспешно выскочил из заведения.

Выходит, Себастиан победил?

Если бы ещё кто-нибудь объяснил ему, как? Как ему удалось в течение пяти минут перейти от оскорблений Чендлера в нокаут, а затем оказаться под защитой своего… под защитой Курта?

Он не мог этого понять.

– Похоже, ваш Сэди теперь сорвался, – сказал он вдруг совершенно не к месту, только чтобы нарушить эту тишину.

Курт усмехнулся, бросая на него повеселевший взгляд, после того как поблагодарил девушку, которая принесла то, что он просил.

– Не беспокойся. Завтра он остынет и придёт извиняться передо мной и перед тобой. И потом, я всё равно не собирался уже идти туда. Сегодня Чендлер был порядком… как бы это сказать? На взводе. Слишком. Думаю, он неправильно интерпретирует ситуацию.

«Могу поспорить…» – сказал про себя Себастиан, но не выразил этого вслух.

– Я действительно вёл себя с ним как мудак, – прошептал он вместо этого, потому что, на самом деле, он просто не мог. Не мог врать Курту.

Он никогда не делал этого раньше и не собирался начинать теперь из-за такого как этот Кейл.

– Могу представить. Я тебя знаю. Но не люблю тех, кто прибегает к насилию вместо слов. Ты… ты оскорбил и меня, как он сказал? – спросил Курт намеренно небрежным тоном, делая вид, будто всё его внимание сосредоточено на смоченной в стакане воды салфетке, которую он аккуратно прикладывал к его ране на губе.

Себастиан задумался над этим, стараясь отвлечься от прикосновений Курта и припомнить всё, что сказал Чендлеру.

– Нет, этого я не сделал. Я, возможно, использовал не слишком изысканные выражения, вроде «Я его трахаю, а ты нет». Но я тебя не оскорблял, – ответил он уверенно.

Рука Курта застыла, и он пристально посмотрел на него.

– Почему ты чувствуешь необходимость обозначать территорию с Чендлером? – спросил он затем, как если бы вопрос был самым важным в его жизни.

В некотором смысле так и было, и Себастиан тоже это знал.

Разве не подобные вещи привели их к тому, чтобы заключить это пари?

– Я не знаю, – искренне ответил Себастиан, потому что в тот момент не был готов обсуждать это. И, возможно, никогда не будет. Ведь и это стало причиной пари, правильно?

Курт чуть мотнул головой и продолжил обрабатывать рану Себастиану со всей осторожностью.

Они находились так близко в тот момент, и Себастиану ничего не стоило наклониться самую малость и поцеловать его. Разумеется, он не мог этого сделать. В соглашении было оговорено, помимо всего прочего, что он не мог целовать никого. И не имело значения, что единственным, кого он хотел целовать, был Курт… он не должен был целовать и его тоже.

Когда он поднял глаза, глядя Курту в лицо, его сердце совершило какое-то странное движение в груди. Движение, что заставило сперва ускорить и сразу после затаить дыхание, когда его взгляд, словно магнитом, притянуло к синеве глаз напротив.

И оба будто бы растворились в этом мгновении.

Как никогда раньше не позволяли себе этого делать.

Только они двое, тишина и едва ощутимое прикосновение.

Первым пришёл в себя Себастиан, что неуловимым движением отстранился от Курта, а затем поднял взгляд на проходившую мимо официантку и попросил принести крепкий кофе.

Курт моментально прекратил обрабатывать его рану и торопливо собрал свои вещи.

– Что ты делаешь? Уходишь? – спросил Себастиан встревожено и возненавидел себя за паническую интонацию, что прозвучала в его голосе. Курт мог и не считать его ответственным за то, что случилось с Чендлером, но ему всё равно было тревожно.

– Да, сегодня вечером я ужинаю с моей семьей здесь, в Лайме. Вернусь в Далтон поздно, или завтра утром, прямо к занятиям.

– Курт… – почти взвыл Себастиан на грани отчаяния, но когда Хаммел обернулся к нему, понял, что на самом деле не знает, что сказать, чтобы понять, по-прежнему ли всё в порядке между ними. И поэтому лишь снова молча посмотрел в глаза Курту. Который, спустя секунду, слабо улыбнулся. Хоть улыбка была вымученной и фальшивой, и это было видно.

Себастиан хорошо знал его настоящие улыбки. И эта была не из их числа.

– Всё в порядке, Себастиан, – сказал Курт спокойно. – Я просто хочу немного побыть с отцом.

И он ушел.

Не пытаясь соблазнить Себастиана прощальным поцелуем или чем-то ещё.

ХХХ

В среду случилось кое-что странное.

День прошёл относительно спокойно. Курт и Себастиан не виделись и не созванивались в течение всего дня, поскольку Курт вернулся в школу утром, а телефон Себастиана был всё ещё у него, и Смайт был занят подготовкой к контрольным по французскому и математике и, следовательно, проводил много времени со своей группой или в библиотеке.

Однако, когда вечером они встретились, наконец, в комнате, оба казались спокойными.

Их своеобразное выяснение отношений прошлым вечером было искренним, и Курт даже позвонил Чендлеру в присутствии Себастиана и сказал ему прекратить забрасывать его сообщениями с извинениями, что прощения следовало просить у Себастиана, и лучше им было не видеться некоторое время, а поэтому он не станет сопровождать его на Сэди. И даже если Смайт ни о чём таком не просил, ему было приятно услышать это.

Себастиан затруднился бы сказать, когда осознание настигло его. Возможно, это произошло, когда Курт тем вечером прилёг рядом с ним на кровати, чтобы посмотреть фильм на своём ноутбуке. Или, может быть, когда обнаружил, что искренне хохочет с ним над сценами с Хью Грантом.

Суть в том, что вдруг, смеясь и шутливо пихая Курта локтем в бок, он понял одну вещь.

Ему было хорошо.

Больше того – просто чудесно.

И он чувствовал себя так с Куртом безотносительно к их фантастическому сексу.

Которого в тот момент ему даже не слишком-то и не хватало.

Окей, нет, это была ложь. Секса с Куртом ему не хватало, ещё как! Но не в той мере, в какой он предполагал.

Секс не был всем в их отношениях.

Было и другое. В точности, как говорил Курт.

Ему нравилось проводить с ним время. И не только голым и в постели. Но и заниматься всякими глупостями, как, например, смотреть сопливую романтическую комедию и спорить о том, кто красивей – Колин Фёрт или Хью Грант.

Ни один из которых ему особо-то и не нравился. И к чертям английский шарм!

Ему нравилось находиться рядом с Куртом и вдыхать его запах не только потому, что это затуманивало его чувства и возбуждало, но и потому, что рядом с ним ему было хорошо. Он чувствовал себя спокойным, счастливым, на своём месте.

Он чувствовал себя любимым. И чувствовал, что любит, в ответ.

О, пресвятой Диор! Пара дней воздержания, и он превратился… в Курта Хаммела! Теперь уже он принялся за самокопание и хотел говорить о чувствах?

О, нет. Ни за что.

И он отреагировал единственным образом, каким умел.

Вскочил с кровати, пробормотал какие-то жалкие оправдания и вылетел из комнаты со скоростью света, прежде чем ляпнуть какую-нибудь слащавую глупость, оставляя позади ошарашенного таким поведением Курта, спрашивающего себя, что случилось.

Смайт не возвращался всю ночь. Он провёл её в комнате Хантера, единственного из его приятелей, у кого ещё не было соседа.

Впрочем, поспать ему всё равно не удалось.

Потому что эта мысль прочно проникла в его сознание, как подлый вирус.

XXXXX

– Пригласи его на ужин, Бас. Скажи, что ты чувствуешь, и попытайтесь быть вместе по-настоящему. Давно бы пора, – с такими словами обратился к нему на следующее утро Тэд, когда Себастиан решился довериться своему соседу, который был также, как ни странно, его хорошим другом.

– Харвуд, пожалуйста, не неси чушь. Я не тот тип… такого рода вещи не для меня.

– Окей, буду яснее. Ты был с другими с тех пор, как у тебя… это… с ним?

– Да, вначале да.

– А сейчас?

– Нет. Я не был больше ни с кем другим уже четыре месяца.

– Окей. Чувствуешь, что тебе чего-то не хватает? Не думай, отвечай сразу.

– Нет.

– Тебе скучно? Плохо?

– Нет.

– Тебя злит, когда ты узнаёшь, что ему звонил Блейн, или он идёт куда-то с Чендлером?

– Ну… да, но…

– Никаких «но». Да или нет, и отвечай сразу, не раздумывая.

– Да, конечно. Я злюсь.

– Тебе было бы неприятно узнать, что Курт встречается с парнем, который мог бы поцеловать его, раздеть и делать с ним что хочет?

– Да, блять!

– Отлично. Ты только что описал типичное поведение парня, который всерьёз встречается с другим парнем, к которому очень привязан. Можешь сказать мне, что именно тебя пугает? Если ты в состоянии испытывать некоторые вещи, сказать, что ты их испытываешь не должно быть сложнее… ну, чем признать это перед самим собой.

– Тэд, я не знаю… я не очень силён в этих вещах.

– Чёрт тебя дери, Смайт! Никто в них не силён. Не существует правил в сердечных делах, и ничто не бывает однозначным, когда речь идет о чувствах. Отношения… это постоянные попытки, знаешь ли. Стартуешь, отталкиваясь от одного предположения. Думаешь, что история будет двигаться только в этом направлении, и вдруг всё меняется, возникают тысячи других чувств и обстоятельств, потому что ты имеешь дело с человеческой природой, которая, по определению, склонна всё бесконечно запутывать. Если речь о тебе, даже больше. Но в этом и прелесть. Это вечный поединок, задачка с кучей неизвестных, да, но это также сознание, что, несмотря на тысячу вопросов, есть уверенность, маленькие определенности, которые дарят тебе чувство безопасности, заставляют чувствовать себя любимым. И подводят к мысли, что, возможно, стоит пытаться, стоит прощать ошибки и стоит бороться. Понимаешь, что я имею в виду?

– Нет, я завис на «постоянных попытках».

– Ладно, посмотрим на это так. Если ты думаешь, что то, что у тебя с Куртом заменимо, и, следовательно, не заслуживает твоих усилий, включая усилие забыть на минуточку о своей гордости… отпусти его и иди дальше. В сущности, это ведь всего лишь секс, так? И это ты можешь распрекрасно получить с сотнями других мужчин. Но если ты считаешь, что ради того, что у вас есть, стоит побороться чуть больше, прежде чем опустить руки, и, возможно, стоит даже принести кое-какие жертвы, попробуй подумать об этом: было бы так уж плохо, если бы ты выяснил, что помимо соперничества и постоянного возбуждения, можешь разделить с Куртом обычную и скучную повседневность?

Хороший вопрос. Было бы это так уж ужасно? Спросил себя Себастиан. И загвоздка была в том, что именно на это он не мог ответить.

Хотя это было не совсем так. Потому что в последние дни он получил возможность увидеть, что может чувствовать себя хорошо с Куртом, даже без секса. Что, даже если это не сопровождалось оргазмами, он всё равно хотел проводить время с Куртом. Что его приводило в волнение, когда Курт улыбался, говорил, или просто был нежен с ним. А не только когда он был перед ним обнажённый и готовый отдаться ему. И если его мысли возвращались к тому, что сказал Чендлер…

Неужели эта неделя действительно доказывала, что между ним и Куртом был не только секс? Но… больше. Гораздо больше.

– Вот видишь, – улыбнулся вдруг Тэд. – Улыбка на твоём лице заставляет меня предположить, что ты уже нашёл свой ответ.

Так и было, на самом деле.

Была только одна маленькая проблема, как это виделось Себастиану.

Он был убеждён, что в действительности Курт хотел не его, а другого Блейна.

А он никогда не станет Блейном.

ХХХ

– Повтори-ка, а то, боюсь, я не понял, Хаммел, – говорил, между тем, Джефф Стерлинг Курту в пустом зале совета Соловьёв.

– Я думаю, что Себастиан не хочет меня больше. Думаю, что из-за этого грёбанного спора он понял, что может обойтись без меня. Больше того, что, может быть, без меня ему даже лучше.

– Это невозможно, Курт.

– Он со вчерашнего дня избегает меня, Джефф.

– Оу…

– Вот именно. Мы смотрели безобидный фильм. Шутили и смеялись, а потом… пуф! Он вскочил и ушёл. И не вернулся. И я пытался, окей? Я пытался заставить его сдаться обманом, а потом дать ему понять, что нам может быть хорошо вместе и без секса, но… у меня ничего не вышло. Если нет секса, он не может быть со мной. Хуже – ему это неинтересно, он просто не хочет. И теперь мне придётся обходиться без него и без фантастического секса, которым мы занимались.

– Да, ладно… но это же именно то, чего ты хотел, разве нет? Чтобы эти… отношения перешли на следующий уровень, или больше ничего. Нет?

– Нет, чёрт возьми! Я не могу перейти от регулярного великолепного секса с ним до… ничего, только потому, что Бас не умеет говорить «Я люблю тебя». Какое мне дело до того, что он не может это сказать, если он демонстрирует мне это каждым своим жестом?

– Ну, я не знаю… это же то, чего хочешь ты? Парень, который не боится сказать «Я тебя люблю»?

– Да… ну, разве я не идиот? Кому нужен парень, который осыпает тебя комплиментами только потому, что хочет затащить в постель? Возьми Блейна. И Себастиана. Они не делали мне комплиментов, не говорили каждые две минуты, как хорошо я пою или танцую, и всё же, я спал с ними… и знаешь, что я тебе скажу? Я не чувствовал себя ущербным, потому что они поклонялись мне иначе – глазами, ртом и руками. Даже Себастиан. Каждый раз. И своим великолепным членом. Да, конечно, и им тоже!

– Ох… ладно, Курт, слишком много деталей, без которых я бы с удовольствием обошёлся, прошу тебя!

– И Себастиан никогда не притворялся со мной кем-то другим. Он сразу сказал мне, что не создан для серьёзных длительных отношений. И, тем не менее, вот уже почти пять месяцев встречается только со мной. Что мне ещё нужно было, чтобы понять, что я для него не был как все остальные? Клятва, подписанная кровью? Что?

– Ты всего лишь хотел, чтобы он сделал ещё один шаг, ради тебя, Курт. Я бы сказал, это вполне законно.

– Но, возможно, я потребовал слишком многого… – буркнул Курт падая на диван и обхватывая голову руками. Джефф сел рядом с ним, обнял за плечи, притянул к себе и крепко обнял.

– Почему бы тебе просто не поговорить с ним? Этот ваш спор… довольно глупый, если кому-то интересно моё мнение… по крайней мере, помог прояснить некоторые моменты, нет? Я имею в виду… если Себастиан победит, всё останется как было до сих пор, и тебя это, уж точно, не осчастливит. А если он сорвётся до воскресенья, и ты выиграешь, он будет вынужден делать вещи, которые в противном случае ему никогда бы и в голову не пришло делать, чему уже он не будет рад, ясное дело. Как, впрочем, и ты, потому что такие вещи теряют всякую ценность, если делаются по принуждению, так что…

– Джефф, я тебя ненавижу, когда ты такой мудрый!

– Моё счастье тогда, что это случается редко, – отшутился Джефф. – Но, на самом деле, Курт, поговорите. Нет смысла продолжать в том же духе, если вы хотите разных вещей. Если он хочет, чтобы ты был не тем, кто ты есть, и ты хочешь, чтобы он был кем-то другим… в итоге, вам обоим это принесёт боль. И много боли.

И на этот счёт не было никаких сомнений.

Поэтому Курт кивнул головой в знак согласия и затем оставил Джеффа разбираться с копиями партитур для следующего номера Соловьёв.

Его рассуждения были верны, и всё это было правильно, да.

В них был только один маленький изъян, с точки зрения Курта.

Он не хотел никого другого, кроме Себастиана.

Он хотел Себастиана.

Но он был более чем уверен, что Себастиан не хочет настоящего Курта.

XXXXX

Однако, поговорить им тем вечером не довелось.

На самом деле, они даже не виделись до семинара по химии в пятницу утром, потому что Курт в четверг вечером готовился к тесту по математике со своей группой и задержался в библиотеке допоздна.

Когда он вернулся в комнату, то обнаружил Себастиана на кровати, спящим прямо в одежде с раскрытой книгой на груди.

На мгновение он подумал, что тот пытался не заснуть в ожидании его возвращения, и эта мысль согрела его сердце.

Впрочем, он тут же поспешил напомнить себе, что такие вещи не в духе Смайта. Скорее всего, он просто занимался повторением материала, лишь бы не думать о сексе и, не имея ни компьютера, ни телефона, не нашёл другого способа отвлечься.

Подойдя к шкафу, Курт взял маленькое одеяло и аккуратно накрыл его. У него закололо кончики пальцев от желания погладить его по щеке – тихонько, чтобы не потревожить – и дать ему почувствовать, что он рядом, что он вернулся. Но Хаммел не сделал этого. Он решил, что разбудит его и поможет переодеться для сна и, возможно, они даже поговорят, как советовал Стерлинг, но после. Сейчас он хотел немного времени для себя, чтобы принять душ и заняться своим обычными вечерними обрядами. И подумать немного, может быть.

Обо всём этом безумии.

Курт не хотел просто иметь парня. Не хотел рядом с собой модель идеального парня. Он хотел Себастиана, но того Себастиана, которого, возможно, не существовало. Заставлять того Себастиана выйти на поверхность с помощью этого пари… было ли это правильно?

Курт знал, что есть те, кто на словах обещает весь мир, но оставляет тебя с одними только иллюзиями, и те, кто молчит, но каждый день дарит нечто конкретное.

Зачастую, многое.

Блейн никогда не пел ему дифирамбов, но если Курт нуждался в нём, он был рядом. И, возможно, сейчас он идеализировал Блейна по той простой причине, что тот в определённом смысле олицетворял его прошлое, но Курт не понимал, что плохого в том, чтобы желать таких отношений.

Не с Блейном. Но с Себастианом.

Потому что Курт хотел Себастиана, и на этот счёт у него не было сомнений.

Хотел, как Себастиана беспечно хохочущего, так и замкнуто молчащего.

И Себастиана мрачно хмурящегося, и нахально ухмыляющегося.

Хотел того парня, который умел заниматься сексом так, будто завтрашнего дня могло и не быть вовсе. И того, который был в состоянии вернуть ему улыбку, когда Курту было грустно, одной своей шуткой. Хотел того парня, который веселил его безумолчной болтовнёй, и того, который, не произнося ни единого слова, одним своим присутствием заставлял его чувствовать себя в безопасности.

Себастиан должен был только понять это. Курту это было необходимо, потому что он не мог продолжать лгать себе и не признавать, что его с ним связывало нечто большее, нежели просто времяпрепровождение.

Уже нет.

Прошли те времена, когда всё ограничивалось сексом. Теперь Курту было необходимо иное. Он хотел большего. Это было ошибкой?

Нет.

Но, возможно, это было ошибкой для Себастиана. Может быть, он не хотел того же.

И это пугало.

Поэтому, выйдя из душа, Курт не разбудил его. Он был не из тех, кто убегает от проблем, как правило. Но иногда и ему становилось страшно.

Увидев Себастиана, спящего так сладко, свернувшись под этим одеялом, он просто прилёг рядом с ним. Всего лишь на минуточку, совсем чуть-чуть, только чтобы полюбоваться им спящим. Чтобы посмотреть немного на него, когда, беззащитный, сбросив маску, он оставался просто собой.

Так он и заснул.

И утром, когда он пробудился в объятиях Себастиана, произошло нечто странное. Ощущение крепкого кольца его рук вокруг себя и щекочущего тёпла дыхания на шее сначала сделало Хаммела счастливым, а в следующее мгновение… В следующее мгновение его охватила самая настоящая паника, потому что Курт знал, что, если он проиграет, то не останется с Себастианом. Не станет продолжать их отношения, основанные только на сексе и удовольствии. Просто не сможет.