Текст книги ""Бутылка" (СИ)"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Хотелось удариться головой о стену, глядя на огромные квадратные вырезы на обуви.

Настроение, и без того плавающее рядом с отметкой «хреново», упало до «хуже некуда».

– Эй, ты ещё дома?

Из ниоткуда, прямо в дверной проём, нырнул альфа. С его волос капало. Он фыркнул, стирая со лба влагу тыльной стороной ладони.

– Лас?

– Привет, – ослепительно улыбнулся вампир, словно день не годился для уныния, и одного этого было достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.

– Что ты здесь делаешь?

– За тобой приехал, конечно.

Я имел в виду, что он делает в моём доме – порог остался у альфы за спиной.

– У нас мало времени. Вот, надевай.

Мне в руку сунули коробку.

Капли соскользнули на пол с коричневого глянцевого покрытия картонки.

– Что это?

– Удобная обувь, – ответил Лас и, не дожидаясь, пока я отомру, раскрыл коробку и вынул пару черных мокасин. – Давай, поторопись, – подталкивал меня вампир.

– Я не приму от тебя подарок, – ощетинился я. – Мне казалось, вчера мы всё выяснили.

Вторжение и очередной сюрприз вампира выбили почву из-под ног: я не привык, чтобы обо мне заботились, я не привык получать подарки, я не привык к такому пристальному вниманию от почти незнакомого человека. Я уже не помнил, что всё это значило в той, другой жизни.

– Энди, – кажется, вампир заметил моё волнение. – Я просто вспомнил, что тебе так и не заплатили за тот вечер. Ты честно отработал, пусть и не всё время, но половину. Я хотел отдать тебе деньги, но посчитал, что обувь пригодится больше, и взял на себя смелость потратить часть. У меня же машина и по пути сюда я заехал в один магазинчик и взял их. Если не нравятся, верну обратно. Нет проблем.

Пока Лас говорил, я сумел немного выдохнуть. На душе по-прежнему было неуютно. Всё казалось непривычным, неожиданным, непонятным. Меня преследовало ощущение, что я бегу от лавины, которая неминуемо меня настигает.

– Вернуть? – Лас держал коробку в руках и, кажется, больше не настаивал.

Я окинул взглядом обувь – выглядело неплохо.

– Я всё же не уверен, что могу их принять.

– Энди, это просто пара обуви, а не аллигаторов. Если не веришь, можем загуглить.

Идиотское поддразнивание окончательно привело меня в себя и я попытался придать лицу определённое выражение, чтобы оно в точной мере выражало моё мнение о искромётном чувстве юмора альфы.

Лас был самой невинностью, молча ожидая моего решения.

В общем, новые мокасины я надел. Мягкие, удобные и такие классные на вид, они покорили меня с первых же минут.

Лас не сразу въехал на парковку. Вместо этого он обогнул небольшой постамент перед корпусом старшей школы и затормозил у лестницы.

– Беги, а то опоздаешь.

– А ты?

– А я опоздаю, – безразлично пожал плечами альфа.

– Прогульщик, – бросил я, выбираясь под широкий козырёк.

В классе я оказался со звонком.

Облегчение помимо воли коснулось груди. Искать себе проблемы на новом месте, где мне и так были не слишком рады, не хотелось.

Похоже, я всё же задолжал Ласу благодарность.

День мало чем отличался от предыдущего. На меня так же пялились, но я игнорировал смешки и двусмысленные замечания, озвученные достаточно отчётливо специально для моей скромной персоны. Записывал всё, что слышал. Ответил на вопрос учителя политологии – не попал, но и откровенной глупостью я бы свой ответ не назвал.

С Ласом мы встретились в столовой. Вернее, он поймал меня в коридоре и мы пошли вместе.

И тут я понял, что всё дело не просто в том, что я нищий, раздражающий окружающих своим видом, никак не вписывающимся в окружающий мир. Всё дело в том, что такой, как я, рядом с Ласом.

В том, что альфа-вампир местная звезда, я успел убедиться, проделав небольшой путь от корпуса до столовой.

С вампиром успели побрататься половина учеников. Другая половина отважилась на приветствие и лёгкий флирт. Но среди тех, кто встречался нам на пути, не было никого, кто бы не обратил взгляд в сторону альфы. На него смотрели с восхищением, завистью, интересом, обожанием, трепетом – на Ласа смотрели абсолютно все.

Покидая пределы корпуса, я буквально споткнулся о того самого омегу. Тот не преминул упасть вампиру под ноги. Совершенно случайно. Меня он проигнорировал, словно я был пустым местом, заведя разговор о неком мистере Харрисе, буквально преградив нам путь.

Я уже сделал пару шагов в сторону, решив незаметно ускользнуть.

– Прости, Рич, я тороплюсь. Давай потом. – Альфа одарил посеревшего от досады омегу обезоруживающей улыбкой и пошёл дальше, не забыв подцепить мой локоть, который я тут же высвободил.

В столовой чужое внимание нас не оставило – ребята продолжали бросать взгляды в нашу сторону, улыбаясь Ласу и о чём-то шушукаясь, стоило заметить меня рядом. Оставалось только невесело усмехнуться.

Было бы до меня кому-нибудь дело, если бы не вампир? Теперь ответ казался очевидным. Стоило ученикам Истрет Хай увидеть меня в компании Ласа, как букашка привлекла всеобщий интерес. Возможностей для этого у них было предостаточно. Они могли видеть нас на парковке и в столовой, а сегодня и в главном корпусе.

Представляю, что крутилось у них в головах: какого хрена это недоразумение трётся вокруг Ласа? К слову, этот самый Рич, похоже, выразил всеобщее мнение по поводу моего присутствия рядом с альфой.

Мы не спеша двигались в очереди. Расстроенный, я пропустил момент, когда мы прошли мимо прилавка и оказались у кассы. На моём подносе, тем не менее, оказалось первое в виде супа, на поверхности которого плавало несколько грибов. Второе – рыба с гарниром из овощей. А ещё салат, соус, хлеб, десерт и чай.

Я хотел было сказать Ласу, что это слишком много, но вампир уже бросил кассиру: «на мой счёт» и получил в ответ: «конечно, мистер Варж».

На автомате я направился к окну, привлекавшему меня отличным видом, раздумывая, что сказать вампиру.

Стоило нам сесть, как я наклонился над столом и прошептал:

– Это слишком много, я столько не съем. И вообще, я дееспособен, чтобы взять себе обед самостоятельно.

– Я спрашивал тебя, что ты будешь, а ты замечтался о чём-то и не ответил. Поэтому я решил, что сегодня спасу тебя от голода, – просто ответил вампир, разворачивая приборы из салфетки.

Неужели я действительно так глубоко задумался, что не услышал? Уверенный тон вампира заставил засомневаться в себе. Ладно, в следующий раз буду настороже.

Всё было невероятно вкусно. К своему стыду, я доел всё до последней крошки. Пусть лучше я дам альфе повод для шуток, чем позволю хотя бы одному кусочку пропасть впустую. Ведь всё, что я не доем, отправится в мусорный жбан. Кощунство выбрасывать еду, да ещё такую замечательную. Нет, такого я решительно не мог позволить.

К концу обеда пришлось откинуться на спинку и тяжело выдохнуть. С обжорством я был мало знаком, но всегда приходиться чем-то жертвовать. Кровь отлила от головы и меня тут же потянуло в сон.

Лас улыбался.

Я хотел обидеться, но меня так приятно разморило, что я послал вампира подальше в собственных мыслях и уставился за окно.

– Не хочешь прогуляться? У нас ещё есть немного времени.

Идея действительно была превосходная и, возможно, я сумею избавиться от одолевавшей меня сонливости до занятий.

По небу плыли неровные прозрачные лоскуты сизых облаков. В воздухе едва ощутимо пахло дождём. Над нами висел удушливый пресс атмосферного давления, говоривший о том, что дождь неизбежен.

– Как тебе нравится в Истрет Виль? – спросил Лас, идя, не торопясь, по правую от меня сторону.

– Нормально, – пожал я плечами.

– А где ты жил до этого?

– Мы с отцом много ездим. Сюда мы приехали из Остина.

– Наверное, нелегко прощаться с друзьями, – кивая своим мыслям, заметил Лас.

– Не особо. – «Тем более, если их нет.»

Отсутствие друзей никогда меня не тревожило. Сколько себя помню, моя голова была вечно занята самыми разными мыслями, и такому незначительному обстоятельству, как отсутствие друзей, я не придавал никакого значения.

Конечно, когда-то у меня были друзья. Наша семья жила в Сиэтле. Там познакомились родители, там я родился и вырос. Первый садик и школа. Кажется, Джерри и Ника можно было назвать моими друзьями. С ними мы жили по соседству и ходили в одну школу.

В девять лет я узнал, что папа болен раком. Тогда я мало понимал весь ужас, внушаемый одним простым незамысловатым словом. Но с того момента, когда папе поставили диагноз, вся наша жизнь изменилась.

Отец стал пропадать на работе, папа чаще уставать. В семье начали экономить буквально на всем. Тогда я ещё позволял себе истерики по поводу старых вещей и немодной модели телефона, но прошёл ещё один год, и даже я заметил изменения.

Папа худел, бледнел и чах на глазах. Его глаза, красные и опухшие, всегда глядели устало. Он всегда мне улыбался, но всё его веселье и жизнелюбие растворилось, как будто и не было.

Казалось, что он всегда был таким. Но ведь я помнил его совсем другого. Помнил об этом и отец. Я часто ловил его долгие взгляды в сторону папы, пока тот ничего не замечал.

Мы переехали в Хьюстон, когда мне было одиннадцать. Там находится онкологический центр Андерсона – лучшее лечебное заведение в стране для таких, как мой папа. Лечиться там было невероятно дорого, мои родители стали копить, как только узнали диагноз. Отец взял пару кредитов. Взял столько, сколько давали, а после находил деньги там, где получалось.

После переезда нас ждали бесконечные анализы, терапии, операции. Всё оказалось напрасным. Папы не стало.

Мы тут же уехали. Я ещё злился на отца, что тот не дал как следует оплакать нам обоим утрату, сорвавшись с места сразу после похорон. А после оказалось, что Тед Салливан, честный работяга, просто-напросто скрывался от коллекторов.

Повзрослев, я потребовал, чтобы он мне всё рассказал, и отец сдался, выложив правду.

Первые два года после смерти папы были самыми трудными. Мы меняли города каждые пару месяцев. Отец брался за любую работу и пахал до седьмого пота. Так он сумел расплатиться с «частными займами», как он их называл, а когда бегать по стране пришлось меньше, начал выплачивать кредиты банку.

Мы всё ещё были должны банку, но по сравнению с той суммой, которая висела на нас вначале, остаток выглядел почти смешным. Впрочем, мы не расслаблялись. Я давно перестал требовать от отца новые шмотки, и теперь скорее ему приходилось уговаривать меня приобрести хоть какую-нибудь обновку.

У нас даже получилось откладывать, но эта рента похоронила наши скромные сбережения. Оставалось надеяться, что всё это было не зря.

Так что о друзьях я вспоминал редко.

Хорошее всегда быстро заканчивается и прогулка тоже подошла к концу. Больше Лас меня ни о чём не спрашивал. И я снова отметил, что при нём я не только не смущался, но и не чувствовал себя скованно. С ним было удобно молчать.

На биологии меня ждал неприятный сюрприз – мы препарировали лягушку.

Переступив порог класса, сбежать я уже не мог. Оставалось надеть специально выданный фартук и встать за стол.

Пары у меня не оказалось и учитель, мистер Тодрог, поставил меня третьим к двум омегам. Те скривились, выказав своё мнение по этому поводу, но спорить или открыто перечить учителю никто не посмел.

Учитель напомнил о правилах проведения препарирования, затем подсказал основные моменты, касающиеся устройства тела земноводного, и наконец, указав на задание, расписанное на доске пошагово, велел приступать.

Омеги шустро взялись за дело, надев латексные перчатки и очки. Достали умерщвлённое животное из пластиковой коробочки, положили на металлическую пластину, похожую на поднос. Один из омег согнул суставы животного так, чтобы положить её ровно на спину. Другой взял скальпель и разрезал плёнку рта, оттянул кусок надрезанной кожи ниже, открывая пищевод и длинный тянущийся язык.

Новые разрезы планомерно делили тело животного на части. Щипцами омеги оттягивали кожу, разводили края, оголяли органы.

От увиденного меня настойчиво замутило. Я не сразу заметил, как вцепился в край стола. Желудок неожиданно сократился и я понял, что не успею добежать до туалета – обильный обед рванул наружу. Всё, что я успел, это схватить мусорную корзину для отходов во время занятия и уткнуться туда лицом.

Когда я закончил, в классе стояла оглушительная тишина.

– Салливан, ты освобождён от урока. Иди в медкабинет.

Не глядя по сторонам, я подхватил рюкзак и пошёл на выход.

– И будь добр, прихвати с собой корзину, – попросил учитель будничным тоном.

Мне пришлось вернуться к столу.

– Нечего было обжираться в столовой, – услышал я в абсолютной тишине ехидный голосок Рича. Все услышали.

Не отрывая глаз от пола, я покинул кабинет, неся в руках пакет с собственной блевотиной.

========== Агония ==========

Урок биологии был последним, поэтому, выкинув пакет в туалете и там же приведя себя в порядок, я направился прямиком домой, даже не думая заходить в медкабинет. Чем они могут мне помочь? Разве что предложат пустить по вентиляции какой-нибудь газ и у всех внезапно отшибёт память?

Ждать Ласа я тоже не стал. Не удивлюсь, если новость про то, как я облажался на биологии, достигнет его ушей раньше, чем он преодолеет один лестничный пролёт. Думаю, после такого его совесть чудесным образом восстановится и он больше не станет мне докучать. Что ни говори, а репутация вещь хрупкая и не стоит подвергать её проверкам на прочность.

Навязываться и напоминать об уговоре по поводу обедов и бесплатного транспорта я не стану. Собственно, это была даже не моя идея. Но за новые мокасины – спасибо.

Остановившись посредине тротуара, на котором не было никого кроме одинокого собачника с биглем, я посмотрел на обувь. Перекатился с пяток на носки и обратно. А затем ещё раз.

Натуральная кожа, эластичная подошва. В них было так же удобно, как и в домашних тапочках. Нога не потела и я почти не чувствовал свезённых мест. Размер подходил идеально.

Отличная обувь, – утешил себя я, вспомнив вампира добрым словом и пожалев, что всё-таки не поблагодарил его утром. Больше возможности заговорить с ним точно не будет.

Я лениво волочил ноги по дорожке, чувствуя усталость. На ум пришла дурацкая фраза: вся тяжесть мира лежала на его плечах. Я не был склонен драматизировать и ударяться в панику, но то, что будет завтра, немного пугало… сильно пугало.

Те, кто позволял себе неслыханную роскошь опозориться прилюдно, навсегда попадали в категорию лузеров. И если раньше я стоял за внушающей ужас чертой всего одной ногой, не сделав по сути ничего особенного, то сейчас очутился по ту сторону баррикады и обратного пути для меня не было.

Не знаю, какие формы унижения приняты в Истрет Хай, но готов спорить на лучшую обувь, которая когда-либо у меня была, что скоро я это не только узнаю, но и опробую весь арсенал на собственной шкуре.

Плакать по этому поводу я не собирался. После похорон папы я вообще не часто это делал, да и проблемы с одноклассниками тоже случались. И всё же хотелось собрать вещи и уехать из дурацкого городка навсегда, позабыв название, но отчётливо запомнив место на карте, в котором я никогда не должен очутиться снова.

Вернувшись домой, я позволил себе походить из угла в угол. Я часто так делал, когда не мог успокоиться. Пошёл посидел на качелях, а когда наручные часы показали, что время занятий официально закончилось, тяжело выдохнул, представляя, как ребята, с которыми я был на биологии, ринулись из класса наперегонки друг с другом, желая стать первыми, кто повергнет в шок небольшое население Истрет Хай историей о придурковатом тошнотике.

Вдалеке послышались глухие удары грома. Кажется, эти колокола звонили по мне.

Погрустив на качелях ещё десяток минут, я побрёл к дому, бросив взгляд за калитку. Там, как и ожидалось, никого не было.

Сказка закончилась, Энди. Пора просыпаться.

Отец получил заслуженный ужин из макарон и кетчупа. Поинтересовался, как идут дела и отправился в гостиную смотреть телевизор.

Просидев в спальне битых три часа, я сдался, отодвинув учебники и тетради. Толку от моих усилий не было никакого – все мысли крутились вокруг идиотской школы.

Чему быть, того не миновать, – кивнул я собственным мыслям. Даже если меня не станут называть идиотом, это мало спасёт положение, поэтому я вполне могу позволить себе один день бездействия.

Время давно перевалило за одиннадцать, а из гостиной доносились возбуждённые реплики комментатора – шла серия игр за кубок. Я решил проверить, как там отец.

– Па, эй па, – растолкал я сонного отца.

Он едва разлепил глаза, понял, что уснул за просмотром и, небрежно потрепав меня по макушке, отправился спать.

Я сел на диван, посидел минуту, тупо пялясь в телек, а затем вытянулся на мягкой проваленной и сильно истёртой сидушке. Отметил, что диван всё также пах нафталином и древностью, закрыл глаза и уткнулся в него носом.

Мне казалось, что так я ещё могу чувствовать запах папы. Слабые нотки ирисов и сена блуждали где-то в глубине набивки и старых волокон… а может, всё это мне только казалось и я занимался тем, что обманывал сам себя. Интересно, чувствует ли запах отец?

Приятно лежать с закрытыми глазами. Так легко представить себя в любом уголке страны. Да, пожалуй, я хотел бы оказаться где угодно, только бы подальше отсюда.

Я вспомнил нашу старую уютную квартиру. Ничего особенного: две спальни, гостиная, мастерская отца, просторная кухня и пара кладовок – лучшее на земле место. Лучшее, потому что там у нас была своя жизнь, такая же классная, как и у тысяч самых разных семей, имеющих собственное гнёздышко и друг друга.

Я плакал, пока не заснул.

– Энди, ты что, тут и спал? – пришла очередь отца будить меня.

– Ой, завтрак! – Первое, о чём подумал я спросонья, понимая, что если отец уже на ногах, я не успею сварить кашу. Каждое утро мне приходилось подниматься заранее, чтобы накормить нас обоих.

– Не страшно, – махнул он рукой, ни капли не расстроившись, и пошёл в ванную.

Утро прошло скомкано. Учебники я не приготовил, рубашка осталась не глажена, обеда, который я мог бы взять с собой, не было.

Хрен с ним, – махнул я на всё рукой. Дважды провёл расчёской по волосам, потому что так полагалось, а не потому что я надеялся справиться с чуть отросшими концами, торчавшими в разные стороны, и вышел за дверь. Ключ повернулся в замке, я бросил его в кармашек рюкзака.

Стоило мне повернуться, как взгляд упёрся в знакомый Шелби. Я застыл, как вкопанный.

Но машина мне не почудилась, она действительно отдыхала на обочине у нашего домика и, судя по молчавшему двигателю, никуда не торопилась.

Вдохнув поглубже, я подошёл к водительской двери и постучал.

Лас разговаривал по телефону, но стоило ему меня заметить, как он тут же повесил трубку и выбрался из кабины.

– Доброе утро, – приветливо улыбнулся он. – Запрыгивай и поедем.

Я всматривался в глаза альфы целую вечность, ища подвох.

– У меня что-то с лицом? – наконец поинтересовался Лас.

– С головой, – ответил я грубее, чем хотел.

– Серьёзно? И давно ты заметил?

– Мне сразу так показалось, но сегодня я в этом убедился. Ты с ума сошёл?

– Отнюдь.

Мы смотрели друг на друга схлестнувшись взглядами.

Я жутко злился. И ничего не понимал. В ответ на меня смотрели спокойные, уверенные глаза альфы.

– Ты… ты просто идиот! – я махнул рукой и, резко развернувшись, зашагал в школу.

Далеко меня не пустили. Альфа перехватил мою руку, останавливая.

– Энди, садись в машину и поехали.

– Отстань! – старательно отдирал я чужую лапу, но вампир держал крепко.

Я быстро выбился из сил. Досада точила изнутри.

– Лас, ну чего ты пристал? Ты же понимаешь, что сегодня мне конец и я не хочу втягивать тебя в это.

– Понимаю.

– Тогда что тебе надо?

– Я, конечно, не смогу заставить всех заткнуться, но знаю прекрасный способ, как заставить всех отстать от тебя.

Я даже остановился на секунду.

– Энди, я сделаю так, что никто не посмеет тронуть тебя и пальцем, а злые языки – это просто языки. Жалить они могут сколько угодно, но ты же не робкого десятка?

Признаваться не хотелось даже самому себе, но слова Ласа застряли в ушах помимо воли: «никто не посмеет тронуть»… Неужели всё ещё может обойтись и никто не станет опускать меня головой в унитаз, бросать в волосы жвачку, ставить подножки, портить вещи…

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Невозможно.

– Поверь мне. Я не бросаю слов на ветер.

Запах роз щекотал ноздри, пока мы продолжали вести немой диалог.

– Зачем тебе проблемы? – выдохнул наконец я.

Губы альфы сжались, он сузил глаза.

– Почему ты не как все омеги, Энди? – ответил вопросом на вопрос Лас.

– А какие все омеги?

– Покладистые. Они принимают помощь, не спрашивая.

Что ещё мне оставалось кроме многозначительного молчания. Не объяснять же другому, что я был бы рад быть как все, вот только жизнь не заладилась и всё на свете пошло под откос. Разве можно остаться прежним, когда мир вокруг тебя рухнул навсегда?

– Энди, я задолжал тебе и с радостью помогу. Только позволь.

Лас выжидающе смотрел на меня. Взгляд его был серьёзен. Одурманивающий запах притуплял осторожность… И мне захотелось поверить.

Я выдохнул, не таясь, закрывая лицо руками.

– Ты не пожалеешь, – правильно понял мой жест Лас.

– Уже жалею, – пробубнил я.

– Больше позитива. И поторопись, иначе опоздаем к первому уроку.

После того, как я согласился на помощь вампира, мне ничего не оставалось, кроме как молча выполнить требование.

Лас выжал газ, и мы оказались у школы в течение трёх минут. Несмотря на ремень безопасности, я не на шутку нервничал. На парковку мы залетели под крутым углом, взвизгнув резиной. И, словно этого было недостаточно, Лас огласил пространство оглушительным сигналом.

Мне поплохело.

В этот самый миг я его ненавидел.

– Обязательно было привлекать столько внимания? – Я негодовал на проклятого вампира, не могущего отказать себе во внимании поклонников.

– Выходи, – проигнорировал моё недовольство Лас, оглядываясь по сторонам, словно проверяя, все ли смотрят.

Сидеть в машине вечно, увы, было невозможно, и я выбрался наружу.

Взгляды-ножи врезались в лицо, стоило покинуть надёжную оболочку из металла. К щекам прилила кровь. Я замешкался, но вампир нисколько не растерялся. Он обошёл машину, оказываясь рядом, и, взяв меня за руку, развернул к себе.

Я не понял его странный взгляд и паузу, повисшую между нами.

– Верь мне, – произнёс он одними губами, а затем, не давая мне опомниться, прижал к себе одним уверенным рывком, целуя в губы.

Я… я… я забыл как дышать. Сердце на миг остановилось. Я вылупил глаза, как рыба, выброшенная на берег, но на этом Лас не остановился. Он нежно прихватил мою губу, прошёлся языком, и стоило мне приоткрыть рот, не справившись с очередной порцией удивления, как он вторгся внутрь, углубляя поцелуй до отметки «очень неприлично».

И я утонул. Позабыл обо всем. Позабыл о сотнях глаз, прожигающих в нас дыру. Позабыл о том, что случилось накануне. Позабыл о своих страхах, новых и тех, что сопровождали меня не один год. Я забыл, кем был альфа и кем являюсь я.

И не было ничего естественнее, чем мы вдвоём.

Поцелуй закончился. Я, кажется, не сразу понял это. Раскрыв глаза, я увидел перед собой лицо Ласа. Его запах окутывал меня пуховым одеялом.

– Теперь никто тебя не тронет, – произнёс альфа.

Звуки и запахи вернулись.

– Ты должен был предупредить, – ни один мускул на моем лице не дрогнул.

Я улыбнулся альфе. Улыбка должна была выглядеть романтично-сопливой – всё для внимательных зрителей, но мне было слишком горько, и, кажется, Ласу, стоявшему, естественно, ближе всех, удалось увидеть нечто большее, чем я намеревался показать.

Не говоря больше ни слова, я отправился на урок.

========== Фиалка ==========

План Ласа сработал. Я слышал чужие шепотки, но не более. Никто не пытался зацепить, никто не приближался близко – альфе удалось переключить всеобщее внимание, шокировав Истрет Хай повторно.

Каковы будут последствия глупого поступка Ласа, оставалось только гадать.

Переварив потрясение, остальные могли всё же попробовать поупражняться в унижениях или же действительно оставить меня в покое. На самом деле, многое зависело от статуса вампира. В школе он был на высоком счету, но насколько этого хватит, чтобы прикрыть мою спину и не навредить себе самому? Глупо, очень глупо.

Окинув взглядом кабинет, я убедился, что все погружены в решение уравнения – собственно, мне полагалось делать то же самое, но мысли мои были далеки от математических расчётов. Незаметно для остальных, я нерешительно коснулся губ, желая убедиться, что они всё те же.

Мой первый поцелуй, – подумал я, точно зная, что никому и никогда не скажу об этом. Мне хотелось, чтобы у меня самого сложилось так, как у папы с отцом. По любви. Но ведь жизнь редко походит на сказку.

Глупый вампир, – пыхтел я через нос, не понимая, зачем взваливать на себя чужие проблемы и так подставляться. Одно дело – проявить участие, помочь. Скрепя сердце, я ещё мог понять обеды и услуги личного шофёра, если уж мой несостоявшийся убийца так на этом настаивал. Я мог даже переварить мокасины, съев объяснения по поводу невыплаченной зарплаты, но поцелуй, чтобы помочь!.. Лас точно отшибленный если не на всю, то на полголовы точно.

То, что чуть не произошло в особняке Варжей, было ужасно, не поспоришь, но намеренно увязнуть в чужих проблемах… Может, Лас плохо понимает, во что суётся и чем это ему грозит?

Время обеда неумолимо приближалось, и я почти не удивился, столкнувшись с Ласом нос к носу, когда спускался по лестнице. По всему выходило, что на верхних этажах ему нечего было делать – во время большой перемены все спускались вниз. Лас подтвердил мою догадку, пристроившись рядом с самой обворожительной улыбкой.

Мне оставалось только промолчать – вызывающее поведение вампира было невозможно прокомментировать в густой толпе, где буквально каждый навострил уши и вперил глаза в наши затылки.

Мы вошли в столовую в абсолютном молчании. Лас вежливо пропустил меня первым, демонстрируя отличные манеры и, похоже, играя в ухаживания.

Как же мне всё это не нравилось.

Но сейчас я ничего не мог сделать, если, конечно, не был полным кретином и не собирался раскрыть правду, устроив бесплатный спектакль и пустив все старания вампира насмарку.

Очередь придвинулась вплотную к прилавку.

– Бери то же, что и вчера, – шепнул альфа, задев моё ухо носом.

Давая совет, он, должно быть, хотел, чтобы мы выглядели милующейся парочкой, не грешившей откровенным милованием на людях, но вот я был к такому совершенно не готов.

По телу прокатилась волна, заставившая подняться каждый волосок. В горле вмиг стало сухо, и я был готов клясть вампира на чём свет стоит, лишь бы вернуть уверенность и убедиться, что я не стану спотыкаться на ровном месте.

– С тобой всё в порядке? – Похоже, Лас что-то заметил.

– Да, – сдержанно отозвался я и начал собирать на подносе вчерашний набор блюд.

Расчёт вампира я оценил. Не следует показывать неуверенность другим. Лучшая защита – нападение или, в нашем случае, тупое игнорирование случившегося. Пусть видят, что меня ни капельки не заботит вчерашнее, и я не стану превращаться в пугливую мышь только потому, что один из дней не задался.

Лас подмигнул мне, стоило сесть за стол.

Обед проходил в молчании. Время от времени вампир позволял себе бросать в мою сторону двусмысленные взгляды. Один раз даже попытался накрыть ладонью мою руку. Но я убрал её раньше, словно не заметил манёвра.

– Лас, – предупреждающе произнёс я, глядя на рыбу в своей тарелке.

– Да-а, – оживился альфа, то ли игнорируя намёк, то ли желая подействовать мне на нервы.

– Держи себя в руках, – снова незаметно оглядевшись, предупредил я.

– Энди, мы должны разыграть свои роли до конца, иначе нам могут не поверить.

– Вот и разыгрывай, а меня оставь в покое, – сквозь зубы прошипел я. – Если бы я знал, что ты задумал, то ни за что бы не согласился.

– Поэтому я тебе ничего не сказал.

– И я ещё не решил, прощать тебя за это или нет. – Альфа явно не имел чувства меры и не знал, когда стоит прикусить язык.

Лас нахмурился, словно серьёзно о чём-то задумавшись.

– Думаю, надо простить.

Чужой самоуверенности не было предела! Если бы вилка в моей руке была пластиковой, то давно бы переломилась пополам.

– Ладно тебе, Энди, – зашептал он, видя как моё лицо мрачнеет всё больше. – Представим, что это был просто дружеский поцелуй. Зачем принимать всё так близко к сердцу? Ведь я же не сорвал первый поцелуй с губ невинной фиалки, – тихо хмыкнул он, склоняясь над столом.

Я не удержал быстрый взгляд, скользнувший по лицу Ласа помимо воли, и тут же почувствовал, как щеки согревает румянец.

– Мне пора, – не выдержал я пристального взгляда и пяти секунд, кляня себя за то, что не догадался смыться раньше.

– Энди, подожди, я… – Слишком поздно, альфа прочёл меня с лёгкостью, но я уже нёсся вон из столовой, сияя пунцовыми щеками на радость охочим до зрелищ зевакам.

========== Приглашение ==========

Несмотря на случившееся, Лас не позволил мне самостоятельно дойти до дома, но вёл себя тихо. Ни о чем не спрашивал, разговоров не заводил. Мой первый поцелуй не обсуждал.

Так и повелось – альфа отвозил меня в школу и возвращал обратно, кормил обедом и смотрел своими долгими нечитаемыми взглядами. Мне даже иногда казалось, что его мучает совесть за то, что он такой напыщенный индюк.

В школе всё сложилось. Вернее, сложилось без причинения физического и материального вреда. Меня по-прежнему недолюбливали, косились, но не трогали, должно быть, отчётливо чувствуя чужое покровительство.

Правда, унять чужие языки оказалось непосильной задачей. Особенно сурово доставалось от омег. Они наверняка считали, что я занял не своё место.

Надо же быть такими узколобыми. Словно я вообще что-то решал. Или мог бы решить, появись у меня такое желание.

Пообщавшись с Ласом подольше, я сумел немного рассмотреть характер альфы. Лас был самоуверенным, настойчивым, непреклонным. Если он чего-то хотел, добивался собственных целей любыми способами, из-за чего у нас за последние пару месяцев вышло немало размолвок. Но каждый раз ему каким-то чудом удавалось тушить пожар, сводя моё возмущение на нет.

Когда он желал, он был понимающим и заботливым, даже мог наступить на горло собственной песне. Ненадолго, конечно, но мог.

Общаясь с вампиром, я незаметно привык к его присутствию. Иногда мы говорили о школе, и я даже не заметил, как мы начали говорить о самых разных вещах. Он, как и я, много где побывал, и потому нам было что вспомнить. Странно вот так просто разговаривать с кем-то, словно вы знакомы тысячу лет.

Иногда мы говорили о том, как закончим школу. У меня было ещё несколько лет в запасе и это служило прекрасным оправданием тому, что я совершенно не знал, чем хочу заниматься.