Текст книги "Игра на любовь (СИ)"
Автор книги: Багирра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Он потер лоб, словно собираясь с мыслями.
– Арха, ты представляешь, что такое для женщины хаш-эда триста лет? – спросил он, наконец.
– Примерно, – отозвалась девушка.
Действительно, представляла она это только примерно, потому что Истинные теоретически были бессмертными, но, все же, живыми.
– Выглядит как хорошо сделанная мумия и ни о каких детях речь, конечно, уже не идет. Все, что оставалось от Жизни, в ней уже свой срок отжило. Остается только Тьма, – поделилась своими знаниями ведунья.
Адовы близняшки, словно по команде, как-то странно глянули на девушку, но промолчали оба.
– А мать Дана до сих пор считается одной из красивейших женщин двора и, как видишь, умудрилась забеременеть.
– И как такое чудо произошло? – скривилась Арха.
Ведунье на самом деле, без всякого притворства, было противно даже говорить о таком. Подобное, безусловно искусственное, продление жизни для нее казалось отвратительным. Примерно так же она реагировала бы... Ну, например, на оживленный труп. Все должно иметь свой срок. Равновесие нельзя нарушать – оно не прощает.
– Помнишь, Дан чуть во Тьму не отправился? Ты еще тогда говорила, что его... выпили? – осторожно, словно говорил с буйным умалишенным, поинтересовался Тхия.
Арха кивнула, ожидая продолжения. Но его не последовало. Все присутствующие на высоком совете выжидательно уставились на ведунью. Видимо, она должна была сама догадаться. Вот только до чего? Не до того ли, что...
– Только не говори мне, что мать из собственного сына жизнь сосет...
Голос у лекарки неожиданно сел, стал шелестящим, как старая бумага. Тхия ничего не сказал. Только смотрел как-то очень многозначительно.
– Лорды, да вы совсем охренели? – искренне поинтересовалась Арха. – Нет, я даже не спрашиваю, почему вы это допустили. Друзья, называется! Но почему вы его не защитите, если он сам не может?! Разве...
– Он не позволяет, чтобы мы вмешивались, – мрачно, кривясь, словно у него зубы разболелись, ответил Ирраш, вернувшийся в кухню. – Ему ведь тоже нужно, чтобы его мать сохранила трон императрицы, знаешь ли. Если император сейчас с Ишалой разведется, то где Дан окажется?
– Он... А... Вы!.. Да, Тьма! – единственное, что смогла из себя выдавить ведунья.
Девушка все только что услышанное не только понять – осознать была не в силах. Мать забирает жизнь у своего ребенка, единственного, между прочим, для того, чтобы усидеть на троне. И тот вовсе даже не против, потому что это обеспечивает его собственное безоблачное будущее. Хотя она уже один раз отправила его за грань. Вот только почему один? Это лекарка видела один. А сколько раз Тьма отпускала его, посмеиваясь такому рвению своих детей? Ей наверняка подобное понравилось бы.
Ведунья поймала на себе взгляд Адаши. Золоторожка усмехалась, хотя и чуть заметно. Как будто говорила: «Теперь понимаешь?». Нет, девушка не понимала. Но начинала прозревать. Кажется эти... эти демоны на все, что угодно пойдут, лишь бы остаться на вершине. Действительно же на все. Для них вообще никаких моральных принципов нет, не было и, вероятно, не будет.
Арха медленно оглядела сидящих за столом. Нет, не верила она в это. По поводу Их Высочеств ведунья сказать ничего не могла. Но Великолепная Гвардейская Пятерка на совсем уж жуткое способны не были, что бы не говорил Дан. Который, между прочим, сам же не раз уже опроверг собственные слова. Да, они лорды. Да, они дети Тьмы. Да, они демоны. Но это были... ее демоны.
Девушке от собственных мыслей стало страшно. Страшно так, что захотелось вскочить и с визгами убежать. Потому что она только что осознала простую и кристально ясную истину. Чтобы они не сделали – Арха найдёт для них оправдание. Всегда и для всех. Лекарка попыталась найти хоть что-то, хоть один повод, который заставил бы если и не отвернуться от «ее» гвардейцев, то, по крайней мере, осудить от них. И не смогла придумать такого.
Подобная гибкость собственных моральных принципов пугала.
– Ну что? – еще мрачнее обычного поинтересовался Ирраш. – Тебя проводить?
– Не дождешься, – каркнула ведунья.
– Дан, ты проиграл, – крикнул Шай, – с тебя обед в «Золотом петухе».
Рогатый появился на пороге немедленно, как будто под дверью стоял. Смотрел он только на Арху. И лекарка видела, как его отпускает напряжение. Даже не напряжение, а насторожённость, звериная такая, как у животного, почуявшего опасность. Девушка ему улыбнулась. Наверное, не слишком уверенно и совсем уж не очаровательно.
Дан сел и Арха сама, не спрашивая разрешения, забралась к нему на колени, взяла его ладонь, потершись об нее щекой. И шепнула так тихо, что даже лорд вряд ли ее услышал: «Мой демон, только мой».
– А знаете, что я вам скажу, мессиры? Фигня это все! – заявила ведунья, не без вызова глянув на Адашу, которая смотрела на девушку хмуро и несколько удивленно. – Я, конечно, не жрица, но тут за свои слова ручаюсь. Я не знаю, как вы это называете. Но, по сути, Дан своей матери давал сосать собственную жизнь. То, что во всех нас вдыхает Богиня, когда мы рождаемся. И не важно, объявите вы это ересью или попытаетесь просто забыть, но это факт.
Арха нахмурилась, потерла ладонью лоб. Для нее все, о чем она сейчас говорила, было естественным, не нуждающимся в пояснениях. Ну, как, например, дыхание. Но попробуйте камню объяснить, что такое «дышать»?
– Жизнь – связывает. Дан, отдавая себя матери, подарил ей возможность зачать ребенка. То есть, новую Жизнь. И только его собственная сила помогла выжить демонессе после потери малыша. Хотя эта... леди едва не вычерпала его до дна. Но именно она, дар Богини, Сила, не дала бы ребенку погибнуть. Потому что он – тоже Жизнь, причем новая, как искра. Сначала бы умерла мать, а не ребенок.
– Мы с ней поссорились накануне, – нехотя пояснил рогатый, – в тот день я закрылся и...
– Ты меня не слушал, – мягко перебила его Арха, – Неважно, питал ты ее или нет. В ней была твоя Жизнь. А, значит, если бы просто ее тело начало отвергать ребенка, что само по себе бред, то сначала она бы умерла, а только потом девочка. Давайте я расскажу, как это мне видится, а? И вы решите, права я или нет.
Ни аплодисментов, ни требований продолжать лекарка так и не дождалась. Развивать свою мысль дальше пришлось без активной поддержки публики.
– Кто-то, заметьте, кто-то очень близкий венценосной семье, захотел поссорить императора и императрицу. Зачем это делать – вопрос отдельный. Но, скорее всего, для того, чтобы император женился еще раз. И завел-таки прямого наследника. Примерно в одно и то же время этот кто-то узнает о беременности императрицы и любовницы кронпринца. Вспоминайте, Ваше Высочество, кто о вашей человечке знал?
Адаш посмурнел и ведунья кивнула.
– Вот именно, я тоже так думаю. Едем дальше. Когда рождается метисик, его забирают, а императрице подают травки, которые убивают плод. Тут уж Жизнь не при чем. Это не естественный процесс, а действие снадобья. Если бы ты не поссорился с матерью, Дан, то, скорее всего, умерли бы вы все трое. Кстати, вполне может быть, что на это тоже рассчитывали. А новорожденного сына, завернутого в очень приметную салфетку, подкидывают в клинику. И тут, думается мне, произошел небольшой сбой.
Арха перевела дух и глотнула чаю. Не смотря на то, что наслаждаться вроде бы было нечем, ведунья получала истинное удовольствие. Такого внимания ей еще никогда не уделяли. Так и подмывает сказать, что демоны слушали девушку, открыв рот. Но, наоборот, рта никто не открывал. Сидели с каменными физиономиями. Лорды, что с них взять.
– Помнишь, повитуха сама взялась отнести ребенка? – лекарка повернулась, через плечо глядя на Дана, – Она действительно так никогда не делала, да и принятых ночью детей осматривала только с утра. А тут и подошла сразу, и меня, бедную и усталую, пожалела. Конечно, это мои домыслы. Но мерещится мне, что ей заплатили за то, чтобы она сделала все по правилам. Осмотрела ребенка, записи в книгу внесла. Хотя в клинике могут вспомнить, что надо было зарегистрировать детей, и через месяц. Такое уже бывало.
Арха пожала плечами, глотнув еще чая, держа чашку обеими ладонями. Оказалось, что речи, да еще под настолько скептическими взглядами, вызывают усиленную жажду.
– Я так думаю, что повитуха хотела отнести младенца в приют и проследить, чтобы его и там зарегистрировали, как положено. А потом бы отправилась вместе с этой салфеткой к страже. Мы обязаны им передавать все детские вещи. А они обязаны искать мать.
Кто-то из лордов судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Да, картина получалась слишком простая, совсем неизящная, но работающая. Именно поэтому Архе казалось, что она была права.
– Если бы все было сделано именно так, по правилам, то история с ребенком не только до императора бы дошла, но и стала достоянием всей столицы. И замять подобный скандал, думается, совсем не просто. А стать посмешищем не только столицы, но, пожалуй, и всей империи, я думаю, государь не стремится. В итоге дело могло закончиться только одним – разводом. Чего, кажется, и добивались.
– И откуда ты такая умная выискалась? – ядовито поинтересовалась Адаша.
Арха покачала головой, перебирая пальцы Дана.
– Не умная, наоборот. Помните, я еще удивилась, что все ваши планы какие-то... чересчур сложные? – Демонесса быстро глянула на Его лордство, но ведунье ничего не ответила. – Вы просто привыкли к таким интригам. Они у вас слишком закрученные и малопонятные. Этот пойдет туда и скажет то-то, а ему ответят вот так-то, а я на это... Ну, и так далее. А эта Тьмой проклятая салфетка явно была рассчитана не на лордов. Слишком она яркая, прямолинейная такая. Значит, все и должно быть просто. Так, чтобы обыкновенные смертные поняли.
– Вопрос только в том, кому это все было нужно, – подал голос Шай.
– Ну, давай подумаем, – отозвалась девушка, – не Дан. Он ради своей маменьки-императрицы...Ладно, не он короче. И не Адаш. Насколько я поняла, его место кронпринца более чем устраивает? – хаш-эд, даже не собираясь изображать смущение, подтвердил ее догадку легкой усмешкой. – Не Адаша. Она собирается выйти замуж за самого блестящего лорда империи. А если император разведется с матерью Дана, то Тьма только знает, кто этим «блестящим» будет.
Как ни странно, но золоторожка тоже смущаться не стала, и просто кивнула.
– Не сама императрица. Есть и более легкие способы самоубийства. И вряд ли император. Прослыть рогатым... – ведунья закашлялась под тремя совершенно одинаковыми взглядами Истинных. – Простите, я хотела сказать... В общем, императору не льстит, что вся столица будет обсуждать похождения его жены. Значит, остается только...
Арха развела руками, демонстрируя, что на этом она закончила. Адовы близняшки переглянулись и как по команде уставились в стол. Думается, предстоящий разговор с собственной матушкой приятным бы не назвал никто.
– Не получается, – прервал наступившую тишину Ирраш. – Кто тогда нападал на тебя и убил повитуху?
– А это совсем другая история. Кстати, до нее я додумалась тоже из-за Адаши. Я все удивлялась, почему она меня просто не прикончит? Но ведь это не по правилам, так? Если леди хочет кого-то устранить, то делает это тонко и изящно. Ну, яд, например. А лучше попросту со свету сжить. Но нанимать громил – это удел мужчин. Что-то типа того, что путем силы идет только самец.
– Спасибо, – буркнул Дан.
– Прости, я по-доброму...
– Два раза спасибо.
– Эм... Ну, ладно. В общем, нам нужен демон, который очень хотел, чтобы о случившемся никто ничего не узнал. При этом наш гипотетический злодей сам толком не понимает, что происходит. Иначе бы он не стал такой огород городить. И тут кандидатуры три. Прости, Данаш, но я не верю, что это ты. Ты бы сам разобрался. Итак, выбираем из троих: император, Ирраш или кронпринц.
– Я? – шавер уставился на ведунью как на живое воплощение Тьмы.– У тебя мозги отшибло?
– Нет, честно говоря, я не думаю, что это ты, – успокоила его Арха. – Правда, Ваше высочество?
– Правда, – кронпринц откинулся назад, опершись спиной о стену. – Помнишь, Дан, я присутствовал при твоем разговоре с дядей? Он отказался в этом разбираться и тебе запретил. Конечно, можно узапрещаться, только ты все равно влезет по кончики рогов. Но ведь непонятно, чем вся эта история закончилась бы. Дело матери твоей касалось. Я-то сразу все за чистую монету принял. И решил, что ребенка она на стороне прижила.
– Погодите, так император поверил в эту историю или нет? – влезла ведунья.
– Поверил. Но разбираться в ней не хотел. И мне запретил. Даже два раза это озвучил. При втором ты присутствовала. – Дан ухмыльнулся кончиками губ и вдруг нахмурился. – Получается, что ты моих слуг подкупил? Так, Адаш?
– Не усложняй! – дернула его за рукав лекарка. – Зачем ему твоих слуг подкупать, если у него Адаша есть? Она сказала, когда мы на вашу охоту отправились и его громилы в моей квартире салфетку... поискали. Она же шепнула, когда мы из особняка выехали.
– Только забыла предупредить, что он повитуху своей назвал.
Кронпринц кинул на сестренку не слишком благодарный взгляд. Та, кажется, смутилась не сильно и только плечиками передернула.
– А никого профессиональнее ты нанять не мог? – поинтересовался Ирраш.
– Ну, прости, я не самый большой специалист по найму громил в кабаках. В следующий раз умнее буду, – усмехнулся Адаш.
– Слушайте, а где салфетка-то? – выпалил вдруг Шай.
– Так это у тебя надо спросить, – ответила Арха. – Ты же ее из моей квартиры и унес, когда вы с Даном, насколько я понимаю, к императору рванули.
– М-да, – хмыкнул кронпринц.
Пожалуй, ведунья была с ним полностью согласна. По-другому охарактеризовать все случившееся было сложно. Столько интриг и нервотрёпки! Да ещё ни в чем не повинная повитуха, хотя о ней-то лорды вообще вряд ли помнили. А закончилось все... легким пшиком, да неприятным запахом. Вся суета из-за одной демонессы, которая не хотела терять власти над каким-то там замком и землями! Вот что тут скажешь?
Хотя, Арха никому жаловаться на конечный исход не собиралась.
[1] Bend sinister – в геральдике левая лента (идущая от правого верхнего угла щита к левому нижнему), указывающая, что род берет свое начало от незаконнорожденного ребенка. Поскольку ивторы пошли от хаш-эдов, то дарованная кронпринцем привилегия означает, что отныне Адин принадлежит не к побочной, а к прямой линии рода и уравнивается в правах с высшими лордами.
Глава двадцатая
Глава двадцатая
Когда родственники недужного спрашивают
меня, есть ли надежда, я всегда теряюсь.
Ведь я не знаю, на что они надеются.
(Из наблюдений лекаря)
Всю дорогу Дан молчал. И это откровенно пугало. Утром он исчез куда-то вместе с принцем, не сказав ни слова на прощание. Адаша тоже испарилась в неизвестном направлении, но даже это не радовало. Может дело было в практически бессонной ночи, может – в пережитом напряжении, но Арху колотил нервный озноб и согреться она не могла, как ни старалась.
Вернулся лорд Харрат только после обеда. Мрачно и почти ощутимо тяжело оглядел дожидающихся его в столовой гвардейцев, жестом приказав ведунье следовать за собой. По-прежнему не произнося ни звука помог ей надеть плащ и взобраться в седло, кивнув таким же хмурым охранникам-тахарам.
Ехали они долго. Лекарка несколько раз порывалась открыть рот, но смелости заговорить так и не набралась. Рогатый, кажется, ее вообще не замечал – думал о чем-то своём, хмуря брови.
Остановилась кавалькада возле роскошного, но несколько обветшалого особняка в самой глубине квартала Роз. За голыми верхушками деревьев, окружавших дом, золотились в скупом свете зимнего солнца шпили императорского дворца.
Дёргать цепочку звонка лорду пришлось долго. Лакей появился далеко не сразу. И, по всей видимости, исключительно за тем, чтобы посоветовать гостям проваливать туда, откуда они и прибыли.
Слуга, открывший им дверь, изображал собой последнего защитника бастиона ровно до того момента, пока Дан не перечислил ему все свои многочисленные титулы. После этого и хозяин дома оказался на месте, и принять посетителей он смог немедленно и проводить блистательного лорда со спутницей готовы были с радостью, причём искренней.
Архе ни понравился ни слуга, ни дом. Оба были не старые ещё, крепкие, но какие-то запылённые. Пожалуй, здешняя обстановка напоминала склеп гораздо больше, чем родовой особняк Харратов. И сухие цветы, торчащие из высоких ваз в каждом углу, навевали мысли о кладбище. В общем, всё тут было богато и изыскано, но безжизненно.
А вот хозяин, не без удивления встретивший их в кабинете, старым не выглядел. Ведунье показалось, что хозяин был ровесником Ирраша. Да и внешне сильно смахивал на ушастого. Поэтому собственному кабинету он не соответствовал абсолютно. Такому меч в руки, красноглазого коня под задницу – и вперёд, вести войска на приступ вражеской крепости.
Встретивший и шавер оказался невысокий и кряжистый. Но необычная для демонов плечистость не мешала ему двигаться изящно, как танцору. Только симпатичнее он от этого не выглядел. Слишком грубое и обветренное какое-то лицо пересекал старый шрам, оттягивающий уголок левого глаза и спускающийся на шею. Видимо из-за него ушастый немного запрокидывал голову, задирая подбородок.
С Даном он поздоровался вежливо, но без подобострастия, и предложил присаживаться. На лекарку же кинул единственный, брезгливый, естественно, взгляд. Пришлось девушке усаживаться без приглашения.
Арха понятия не имела, зачем её притащили сюда, но особо и не интересовалась. После последних событий некая ведунья предпочитала быть тихой и послушной. Приключений ей на всю жизнь хватило. Лекарка вдруг, буквально в одночасье, поняла, что жизненные фонтаны и фейерверки не для неё.
Его лордство протянул шаверу какую-то бумагу. Ушастый изучал её долго и вдумчиво, чуть заметно подёргивая кончиками ушей. Видимо, происходящее ему не слишком нравилось.
– Позвольте полюбопытствовать, а что будет, если я откажусь? – в конце концов, поинтересовался он.
Дан ничего не ответил, только смотрел пристально и проникновенно. Шавер смешался, кашлянул и перевёл взгляд на ведунью.
– Сарим, вы говорите? Не помню, Тьмой клянусь.
– Но вы помните, что там были? – вежливо поинтересовался рогатый. – И деревня рядом с Синедолом у вас из памяти не стёрлась?
Девушка почувствовала, как у неё по позвоночнику промчался табун мурашек, а волоски на коже встали дыбом. Саримом называли бывшее человеческое княжество, в котором она родилась. А Синедолом – небольшой городок рядом с родной деревней лекарки. Правда, после того, как княжество стало частью империи, селенье переименовали в Лахарот. Но люди, по привычке, говорили «Синедол».
– Нет, не стёрлась. Там зимой квартировалась наша рота, – не стал отпираться шавер.
– И, вероятно, вы не станете отрицать того факта, что были единственным представителем вашей расы?– подстегнул его мыслительный процесс Дан.
– Не стану, – ушастый и с этим согласился.
И только тут до Архи дошло: кажется, она пялится на собственного папашу. В смысле, на демона, развлёкшегося с её матерью, в результате чего ведунья и появилась в этом мире. Пялиться-то она пялилась, вот только не чувствовала ничего, вообще. То есть, абсолютно. Ни гнева, ни обиды, ни, даже, заинтересованности. Так, лёгкое любопытство.
Пожалуй, девушка была на него действительно похожа. Но мать в формировании внешности лекарки поучаствовала гораздо больше, чем Арха сама думала. У нежданно-негаданно обретённого родственника черты лица оказались куда резче и грубее.
Конечно, полюбоваться на собственного родителя стоило хотя бы ради удовлетворения собственного любопытства. Вот только одного ведунья понять не могла. Собственно, зачем Дан устроил эту эпическую встречу?
Девушка глянула на рогатого, но тот смотрел только на шавера. Сам же ушастый, налюбовавшись Архой, снова уставился в бумагу.
– Вы можете гарантировать, что сверх этого от меня ничего не потребуется, меня не будут преследовать или шантажировать? – поинтересовался желтоглазый.
– Вам это не я, а Его Высочество гарантирует. Или вы сомневаетесь в слове наследного принца?
Лорд приподнял бровь настолько выразительно, что Арха буквально услышала восторженный крик площадного глашатая: «Государственная изме-ена!»
– Конечно же нет! – шавер несколько поспешно схватил перо, размашисто подписался и даже песочком листок посыпал, только после этого передав его обратно Дану.
И снова уставился на ведунью.
– Нет, не помню, – изрёк ушастый, вдоволь на неё налюбовавшись.
– Не поверите, я тоже, – ляпнула девушка – не удержалась.
Не сказать, будто он её так уж сильно раздражал. Скорее, брезгливость вызывал. И не потому, что поучаствовал в зачатие лекарки весьма оригинальным способом. А просто сам по себе. Не нравился он Архе: надменный и какой-то закостеневший. И бросаться ему на шею с криками: «Папочка!» у лекарки ни малейшего желания не возникало.
Дан подхватил ведунью под локоток и, в изысканных выражениях попрощавшись с хозяином, поволок девушку наружу.
– Ты можешь мне объяснить, зачем это все надо? – спросила лекарка, поспешно переставляя ноги.
– Могу, но чуть позже, – сообщил демон. – Сейчас заедем ещё в одно место, и я тебе все объясню.
***
В этих кварталах девушка бывала не часто. В основном здесь селились вполне благополучные, но не слишком богатые жители. Поэтому район был тихий и словно подёрнутый тоненькой прослоечкой уютного жирка. Трёхэтажные дома, с нахлобученными сверху мансардами под черепичными, островерхими крышами, как будто дремали. Аккуратно оштукатуренные и выкрашенные в бежевый цвет стены зданий поблёскивали снежной изморозью. Из многочисленных труб на крышах в темнеющее небо тянулись тонкие столбики дымков.
Здание, к которому они подъехали, было огорожено высокой и ажурной чугунной оградкой.
– Теперь ты будешь жить здесь, – спокойно оповестил Арху демон, открывая калитку своим ключом.
Ведунья, не слишком понимая, что происходит, удивлённо глянула на него. Но спрашивать ничего не стала, просто молча прошла вслед за лордом по выметенной каменной дорожке, окружённой сугробами, которые летом, наверное, превращались в палисадники.
Они поднялись по трём ступеням, и лекарка убедилась: для входной двери требуется ещё один ключ. Кажется, вместе с новой квартирой она становилась обладательницей целой связки немаленьких и довольно тяжёлых отмычек. Мелькнула какая-то совсем уж ненужная мысль о том, что в кармане их таскать будет не слишком удобно.
Войдя внутрь, они попали в небольшой, темноватый, но чистый холл. На выбор тут предлагалось пройти аж в четыре двери.
– Там – выход в сад. За дополнительную плату хозяйка разрешает им пользоваться, – указав рукой налево пояснил Дан. – Плата внесена за год. Вот этот ключ – от двери в сад, а этот от калитки. Она выходит в переулок за домом.
Демон продемонстрировал хлопающей глазами Архе действительно внушительную связку ключей. Ведунье почему-то стало страшно, словно рогатый ей нож показал.
– Это дверь в коридор первого этажа, – продолжал гвардеец, кажется, не заметив реакции девушки. – Тут дверь на лестницу. Она тоже запирается. А здесь спуск в подвал. Внизу находится прачечная. Ты ей можешь пользоваться – это бесплатно. Или просто сдавай прислуге белье – тебе все постирают. Пойдём, нам на лестницу.
– И на какой этаж? – поинтересоваться ведунья, чувствуя, что к горлу подкатывает неудобный, сухой комок.
– В мансарде. Я все покажу.
Когда он открыл очередную дверь, Арха застыла на пороге, нервно сцепив пальцы, сама этого не замечая. Квартира показалась девушке просто огромной. Нет, помещение действительно было большим. Но в нем отсутствовали внутренние перегородки – просто одна громадная комната. Зато имелось аж четыре окна, выходящие на уютненькую площадь перед домом. Да с боку, почти у самой стены, поблёскивала чистыми стёклами высокая дверь, открывающиеся на крохотный балкончик.
Стены тут были белыми с лёгким бежевым оттенком, а пол деревянным, светло-медовым. Поэтому казалось, будто квартиру заливал солнечный свет, хотя на улице хмурый день уже сменялся насупленным вечером. Небольшую кухоньку отгораживала резная ширма. А вместо спальни имелась ниша с немалой кроватью.
За дверьми, почти сливающимися со стенами, обнаружилась полноценная, хоть и тоже небольшая, ванная, туалет и впечатляющая гардеробная. В саму же комнату мебель не загромождала. Но все необходимое присутствовало. А ещё, помимо крохотной плиты на кухне, здесь был камин. Самый настоящий камин с толстой решёткой и меховой шкурой, брошенной перед ним на пол.
– Тебе нравится? – видимо, устав ждать восторгов ведуньи, спросил демон.
Арха только очумело закивала в ответ. Если ведунья когда-нибудь и мечтала о собственном доме, то он представлялся именно таким: просторным и светлым-светлым. И с камином, и с ванной, и с... Квартира больше походила на воплощённое чудо или мечту, чем на постое жилье.
Но внезапно и не вовремя заявившийся здравый смысл выбил из лекарки все восторги.
– Это очень дорого, наверное? – разочарованно проскулила Арха.
– Она твоя. Вот тут документы, – Дан протянул ей увесистую пачку бумаг.
Девушка даже отступила на шаг и руки за спину спрятала. Страх вернулся, прихватив по пути ещё и панику.
– Дан, я человек. Не гражданин империи. Мне нельзя владеть собственностью, – просипела лекарка и попыталась откашляться.
В горле у неё неожиданно так пересохло, что даже кашля толком не вышло.
– Уже нет. Твой отец тебя официально признал. Теперь ты полноправная гражданка Империи со всеми правами. Мистрис Арха арш Каррен, правда без титула, – Дан прошёл на кухоньку, положив бумаги на стол. – Твой отец открыл для тебя счёт. На нем сумма, которая тебе позволит безбедно жить года три. Это договор с университетом, деньги внесены за весь срок обучения и стажировки. Тут ещё документы на Ведьму и аренду её стоила. Конюшня находится рядом с садом.
– Данаш, – ведунья потянула его за рукав, заставляя повернуться к ней, – Зачем это все, а? Не пугай меня, пожалуйста.
Демон обернулся медленно, словно нехотя и большим пальцем провёл по щеке девушки
– Вообще-то, извиняться не в моих принципах. Но я должен просить у тебя прощения. Кажется, я давил слишком сильно. Ты сама должна решить, нужен ли я тебе. Выбрать, как ты хочешь жить.
«А извинений мы, кажется, все-таки не дождёмся...» – пискнул здравый смысл и притих испуганно.
– Я выбрала, Дан...
– Нет, – демон покачал головой, высвобождая свою руку, в которую Арха вцепилась, как будто боялась, что он в воздухе растворится, – ты не понимаешь, о чем говоришь. То, что ты устроила прошлой ночью...
– Я не буду, честно. Не буду больше!
– Какой же ты ещё ребёнок, – улыбнулся он, глядя на лекарку темными, цвета свернувшейся кровь, глазами. – Арха, кажется, ты принимаешь меня за кого-то другого. Я не молоденький мальчик-лорд. Не знаю, почему ты решила, что можешь так поступать. А, главное, с чего ты взяла, что вправе бросать мне подобные обвинения.
Демон отошёл к окну и повернулся к ведунье спиной. Но девушка видела, как он следит за ее отражением в стекле.
– Может быть, ты мне не доверяешь. Может быть, ты считаешь, будто сама вправе решать, как и что тебе делать. Может быть, ты думаешь, что я не вправе распоряжаться твоей жизнью. Я не имею ни малейшего права оспаривать ни твои решения, ни твоё мнение. Желания, кстати, тоже.
Арха молчала, теребя шнурок на платье. Ответить ему стоило, определённо стоило. Только вот что именно? Нет, сказанное лордом она понимала. Но все равно создавалось ощущение, будто он говорит, например, на языке Света. Ну вот какое сейчас имеет значение, что она там думает и решает? Неужели его так обидела его выходка? Наверное, стоило бы извиниться как-то иначе, серьёзнее...
– Я тебя понимаю. Ты привыкла сама за себя отвечать, а подчиняться для тебя внове. Мне не стоило даже внимание на твои слова обращать. Обычная защитная реакция – выпустить коготки и начать шипеть, – он усмехнулся окну. – Но вот обратил. И разозлился. Взбесился, честно говоря. Попробуй понять, пожалуйста: я не привык к подобному. Если ты хочешь управлять своей жизнью самостоятельно, то тебе действительно требуется нежный и романтичный мальчик. А, может, и вовсе никто не нужен. Но те, кто рядом со мной, живут по моим правилам. Или не рядом.
– Данаш, я ...
Демон поднял руку, останавливая ведунью.
– В любом случае, сделать с этим я ничего не могу. Как не могу, да и не хочу, меняться сам. Это моя жизнь, понимаешь? Я ее выбрал, и я ее построил. Хотелось бы сказать: ради тебя я сделаю все, что угодно. Во-первых, такие слова всегда красиво звучат – и в жизни, и в романах. А, во-вторых, мне же стало бы проще. Но я поклялся с тобой не играть. И вот она правда. Перестать быть собой я не готов. Хотя только Тьма знает, что ты для меня значишь. Честно говоря, я и сам это не очень понимаю.
Демон обернулся, глядя на Арху исподлобья.
– Поэтому, выбирать тебе. У тебя выбор ещё есть.
– Я не хочу выбирать! Я уже выбрала! – упрямо мотнула головой лекарка. – Я – дура, понимаю. Но и ты попробуй меня понять. Мне хотелось просто доказать, что я не только твоя зверушка. Помочь, что-то действительно полезное сделать. Я не думала, что все так выйдет. Но все поняла! Клянусь, подобного больше не повторится! Не уходи, пожалуйста! Я не смогу...
Демон шагнул к ней и провёл пальцами по лицу Архи, как будто слепым был. Словно запоминая девушку вот так, на ощупь.
– Попробуй пожить своей жизнью. Не выживать, а именно жить, занимаясь тем, чем ты сама хочешь. А потом реши, нужно ли тебе это все.
Казалось, он ее то ли не слушал, то ли не услышал. Как всегда: если лорд что-то в башку себе вбил, то решения этого ничто не в силах изменить. Но это было неважно, совсем неважно. Какая гордость и чувство собственной правоты, когда он уходит?
– А ты... – прошелестела лекарка и замолчала, не в силах сообразить, чтобы такого сказать, как остановить.
Демон обнял Арху, прижимая к себе так, что ей даже больно стало.
– Глупый котенок! Ты моя, моя, понимаешь? Разве я могу от тебя отказаться?
– Но ты ведь...
– Я не отказываюсь, – прорычал он. – Я ухожу. Пойми, наконец, разницу.
– Но ты вернёшься?
– Если позовёшь.
– А когда?
– Может дело просто в том, что ты ещё совсем-совсем котёнок.
Он приподнял голову лекарки за подбородок, поцеловал легко, едва касаясь губами. Потом ещё раз – в лоб. И вышел.
Она хотела его остановить, окликнуть, только не знала как. Мысли путались, толкались, забираясь друг на друга. Ведунья стиснула ладонями виски – сильно, как будто хотела раздавить собственную голову. Руки показались ледяными, а боль облегчения совсем не принесла.
