Текст книги "Дикие земли (СИ)"
Автор книги: aysemal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
========== Глава 1. Не второй дом, а единственный ==========
– Ещё немного, Сэм, не уходи!.. – доносилось на фоне.
– Ну же, шевелитесь! – женский отчаянный голос резко сменился суровым мужским басом.
Но Сэму было всё равно. Он не прислушивался. Всё, что было вокруг, слилось в единый тошнотворный ком. Мальчишку выворачивало наизнанку от всего. От еды, воды, звуков, цветов, температуры, кочек по дороге. Тело болело буквально до каждой клетки, весь он горел. Он не ощущал, как капают на него слёзы матери, толком не мог различить отцовских слов. Всё, что он помнил – эти чёртовы джунгли.
Семилетний мальчишка. Сын двух гениев. Единственный ребёнок в семье. Дитя, на которое возлагают слишком большие надежды. Мамин красавец, папин молодец. Всё это – один и тот же Сэмюель Венсан Морель.
Для своих лет Сэм был действительно удивительно эрудирован. Своими вопросами и ответами он спокойно мог поставить в тупик многих взрослых, что неудивительно было при его родителях. Однако увлечения у юного мистера Мореля были детские и мальчуганские. Да, бесспорно, он и книги читать любил, но машинки с дистанционным управлением, конструкторы и ребячество в виде дворового футбола вызывали у него не меньший восторг.
Луи и Сюзанн поступили мудро, разрешив сыну контактировать со сверстниками и не препятствуя этому. Компания у Сэмюеля была довольно яркая: девочки-двойняшки Трейси и Сабрина из семьи среднего достатка, разбышака Курт из не самой благополучной семьи, весьма обеспеченная Оливия, профессорский сын Мартин и темнокожий мальчишка из соседнего квартала по имени Джон. Им друг с другом было хорошо, никто никого не обижал, никакой детской злобы и травли. Да, у всех были разные социальные статусы, разное финансовое положение, но всем… Всем было плевать. Детям было не до этого, а родители, понимая, с кем их дети счастливы, старались друг другу помогать, хотя знакомы были по большей части лишь заочно.
В это путешествие Сэм собирался с особым энтузиазмом. Он знал, что родители будут изучать там каких-то лягушек, знал, что там постоянно жарко и влажно. Вещей можно было взять немного, поэтому вместе с мальчишкой поехали несколько блокнотов, карандаши с ручками, пара книг, до которых он ещё, как читатель, не добрался, и его любимый плюшевый поросёнок. С этой игрушкой Сэм везде спокойно засыпал, иногда даже общался, когда в его детской жизни возникала стрессовая ситуация, а рядом не было друзей, с которыми можно было бы этим поделиться.
Не каждый человек адекватно относился к тому, что мистер и миссис Морель берут с собой в свои выезды сына. Кто-то считал, что ребёнка подвергают опасности. Кто-то думал, что это не интересно самому Сэму. Некоторые уповали на то, что ребёнку не дают выбора в будущем, ведь всё, что он будет видеть и знать – то, как работают его родители.
Однако оба учёных понимали, что негативного в людях иногда с перебором, а многие просто завидуют. Для них все их семейные приключения, все вылазки в полевые условия и выезды за границу были шансом расширить сыну кругозор, возможностью показать, как живут другие и как устроен мир в целом. Сэм любил каждую поездку, ведь был втянут в этот процесс едва ли не с пелёнок. Каждый раз его тщательно инструктировали, всегда за ним приглядывали. Никогда малыш не оступился, ни разу не был в чём-либо виноват, не разбил ни единой колбы, никогда не пытался уничтожить образцы. Он понимал, насколько ценна жизнь и как легко можно с ней расстаться. Он не боялся монстров под кроватью и всегда проверял свой спальный мешок на предмет незваных змей и пауков.
Тот злополучный день был третьим в экспедиции. Сэм проснулся среди ночи от жары. В палатке, рассчитанной на троих, он не смог никого найти и попросту упал, зацепив за собою со стола металлическую кружку. Та, ударившись о пол, громко лязгнула, разбудив тем самым Луи и Сюзанн.
Сюзанн рядом с сыном оказалась первой. Едва она прикоснулась к нему, как самой в голову дал жар: он был слишком горячим.
– Луи! – воскликнула она.
Мужчина понял. Он пулей вылетел из палатки, а спустя несколько минут мальчишку окружило несколько других людей. Сюзанн не отходила ни на шаг, таблетки температуру сбить не помогали. К утру самолёт с трудом взлетел с крошечной взлётно-посадочной полосы с Сэмюелем, его родителями и парой медиков на борту. Никто ничего не понимал, анализы выглядели странно, а мальчишке становилось только хуже.
Когда под восклики родителей распахнуты были больничные двери, стартовал новый этап жизни семилетнего Сэма, ставший для него персональным адом. Всем его было жаль, но никто не мог помочь. Произошло нечто странное, на почве чего жизнь стала сплошным испытанием.
Сэм взрослел, болезнь не уходила. Больница стала для него домом: не вторым, а единственным. Он учился здесь, спал, развлекался, общался. Ну, с последним, конечно же, были определённые проблемы: старые друзья давно про него забыли, новых завести не удавалось, а все больничные знакомые рано или поздно покидали стерильные стены. Всегда верны Сэму были только его книги, интернет, игры и сериалы.
Общение с родителями, конечно, продолжалось, но… Они всё чаще пропадали на работе, куда-то уезжали, вместо них начали приходить другие люди. Сначала Сэмюель сильно обижался на них, но чем старше становился, тем больше их понимал: он был неизлечимо болен неизвестной миру дрянью, а родителям было банально тяжело на него даже смотреть. Почти все разговоры вскоре свелись к телефонному формату, и не удивительно, ведь на свет появилась малышка Мелани. Ей-то родители уж точно не хотели такой судьбы, пусть и было доказано, что их сын не заразен…
========== Глава 2. Проблемный ==========
Сэм не помнил вкус еды. Не понимал, как должен выглядеть в нормальной ситуации. Изо дня в день он получал капельницы и отражение в зеркале больше похожее на скелет, обтянутый кожей, чем на нормального человека. Он научился за годы жизни в больнице выходить из своей уютной палаты и гулять по парку, а при первом же намёке на возможную неловкую ситуацию сбегать обратно.
Болезнь Сэма была не просто болезнью. Она выпивала из восемнадцатилетнего парня все соки, а всё лишнее жадно выводила иными способами – тошнота в жизни Мореля была естественным, но неприятным ежедневным процессом. Он не мог сам есть, не мог сам пить – всё заканчивалось в рекордно короткое время у унитаза, куда вся еда выходила обратно. Это наверняка обидело бы повара, будь он в курсе того, как обошлись с его шедеврами кулинарии, и не будь в курсе того, почему же так произошло.
Тем не менее, как мог, Сэм за собой ухаживал. Он трепетно относился к своим тёмным волосам, мог по несколько раз на дню принять душ, с особой осторожностью сбривал щетину, следил за одеждой и обувью. Многие, с кем он общался, смотрели на него с жалостью, особенно девушки, ведь все понимали, что с такой жизнью никакая любовь ему не светит. Да и сам Сэм осознавал, что суждено умереть ему не только молодым, но и девственником. Никто не мог дать точных прогнозов относительно болезни, ведь встретили эту дрянь действительно впервые. Однако темпы её развития и тенденции проявления были для парня неутешительны.
Взяв одну из своих книг с полок, Сэм накинул на себя джинсовую куртку и вышел в коридор. Медсестра сразу же улыбнулась ему и мило помахала ручкой.
– Как дела, Линда? – тоже улыбнувшись, поинтересовался молодой человек.
– Да как и всегда, – женщина пожала плечами. – Колби в школу пошёл вот, поправился, Элиссон на концерт скоро поедет… Я зайду к тебе к вечеру, ладно?
– Извини, не хотел отвлекать.
– Ничего страшного, Сэм. Я всегда рада тебя видеть.
Дверь за парнем с щелчком закрылась, ключ-карта висела на шнурке на шее, как и у персонала. Он был тут «свой», об этом все часто шутили. Сэм принимал шутки с улыбкой, но в глубине души ему было больно: он хотел быть таким дома, а не в больнице. Все отсюда уходили, многие не возвращались, а он… Он не помнил, как выглядит его комната в родительском доме, никогда вживую не видел младшую сестру, забыл имена тех друзей, что были с ним в детстве…
Сэм тяжело вздохнул и сжал книгу крепче. Было тяжело, ведь каждый день эти мысли лезли в голову. Это стало для него нормой, но нормально – это не всегда хорошо. Свой случай молодой человек считал одним из таких.
На душе было гадко. Он решительно спускался по больничным ступенькам, после чего вышел на улицу. В нос ударил запах осени. Листья на деревьях уже желтели, но по-прежнему стояло тепло. В ароматах парка чётко прослеживался тонкий запах сырости, который Сэму нравился. Он прошёл дальше, к одинокой лавочке. Она была сухой. Парень присел, открыл книгу, вновь глубоко вдохнул.
– Прекрасно, – заключил он.
Только здесь одиночество было не в тягость. Солнце было ещё высоко в небе, что значило, что до следующей капельницы ещё много времени. Сэм посмотрел на телефон: ни одного пропущенного. Уже несколько дней. Родителям было явно не до него, и это задевало.
Сэмюель перевернул страницу, и практически сразу же на новый разворот упал золотистый лист из пышной кроны могучего дерева. Молодой человек взял его в руки, покрутил, улыбнулся, после чего положил рядом с собою на лавку.
Стояла тишина. Не дул даже ветер. Только Сэм шелестел своими страницами. Где-то издали доносились голоса, но никому до них не было дела. Парень всё глубже погружался в своё чтиво. Уж так вышло, что интересы Сэма совпали с родительскими, но он прекрасно понимал, что ему никогда не быть их гордостью, физически этого не получится. Однако изучать интересные ему самому вещи парню это не мешало. Страница за страницей он вскоре дочитает эту книгу, а после, на этом же месте парка, возьмётся за новую, периодически делая заметки в своём блокноте – эта привычка не покинула его с самого детства.
Чем глубже уходил Сэм в чтиво, тем громче были шаги рядом с ним. До определённого момента молодой человек их не замечал, но вскоре лавочка содрогнулась.
Такой подставы от парка парень не ждал.
Сэм с умышленным хлопком закрыл книгу, предварительно запомнив страницу, после чего посмотрел на своего нового соседа. Девушка. Короткая стрижка. Растерянный взгляд. Сумка.
«Какого чёрта ты рядом со мной забыла?» – пронеслось в голове у молодого человека, но вместо этого он сказал лишь:
– Ты села на мой лист.
– Прости, – ответила незнакомка, лишь после чего взглянула на парня.
Её взгляд вмиг изменился. Это было нечто среднее между шоком, жалостью, осознанием ошибки и… чем-то непонятным Сэму. Он смог лишь тяжело вздохнуть, ведь в его жизни подобные незнакомки были не редкостью. Все они пытались подсесть к нему, увидев издали в нём стильного парня, а потом сбегали, понимая, что он явно нездоров. От этой молодой человек не ждал никаких исключений. Он посмотрел на неё, наверное, ещё секунд десять, после чего вернулся к книге. Нашёл страницу, нашёл строку…
– Я никогда не видела тебя здесь раньше, – произнесла она до того, как Сэм начал читать.
На этот раз парень книгу не закрыл.
– Я тебя тоже, – ответил он. – Но, в отличие от тебя, я тут не первый день.
«Не первый год, » – хотел сказать изначально Сэм, но остановился. Всем на это было плевать, да и знать не обязательно.
– Я тоже постоянно сюда прихожу, – девушка тяжело вздохнула.
– Зачем же? – на этот раз, уже ведомый любопытством, молодой человек всё же закрыл свою книгу и отложил её на скамейку.
– Здесь лежит моя опекунша, – в голосе и взгляде незнакомки Сэм чувствовал тяжесть. – Каждый день приношу ей еду и деньги, зная, что она при первом удобном случае готова выгнать меня из своей квартиры.
– Ну… – парень нервно усмехнулся. – Разве суть опеки не в том, что она должна о тебе заботиться, а не от тебя избавляться?
– Суть характера этой Мигеры в том, чтобы только ей было хорошо.
– А у тебя нет родителей, ты сама вкалываешь на трёх работах и эта страшная женщина висит на твоей шее? – Сэм едва ли не закатил глаза.
– Ты пытаешься посмеяться над моими проблемами? – девушка удивилась. Она и сама не понимала, что заставило её делиться чем-либо с незнакомым человеком, но на такую реакцию она уж точно не рассчитывала.
– Я не пытаюсь, я этим и занимаюсь, – парень пожал плечами. – Знаешь, мне плевать, что происходит в твоей жизни. Все твои проблемы ничтожны, а ты, вместо того, чтобы их исправить, сидишь и рассказываешь о них человеку, о котором ничего не знаешь. Знаешь, это не круто. После таких, как ты, я ещё больше ощущаю, насколько моя жизнь похожа на кусок дерьма.
Сэм поднялся на ноги. Он вновь остановился на незнакомой девушке своим взглядом на полминуты, лишь после чего обернулся и поспешил уйти. Она же продолжила сидеть на месте, рассматривая затылок странного паренька. Когда девушка, спустя ещё несколько минут, решила встать уже сама, она увидела сначала книгу, а после и лист, с которого их не самый приятный диалог начался. Что-то её зацепило, но перекрывала всё обида.
Девушка ещё некоторое время стояла на месте и держала в руках книгу и лист. В конце концов она засунула лист в книгу, а книгу – в свою сумку, думая о том, что вряд ли этот парень вернётся за книгой прямо сейчас. Чем-то он зацепил, не факт, что это хорошо. Но она считала, что вернуть пропажу обязана.
========== Глава 3. (не) Нормальный ==========
Каждый день Николетты Ланди начинался примерно по одному и тому же сценарию: она просыпалась, с трудом поднимала своё невыспавшееся тело с кровати, собиралась, укладывала в сумку вещи и еду, толкалась в общественном транспорте по пути на работу, а в обеденный перерыв ещё и тащилась с той самой сумкой к тётке, которая лежала за счёт одного из своих мужиков (как называла их сама Николетта) в достаточно престижной больнице.
Жизнь действительно была не сахар. Родители девушки погибли в её тринадцать, и вот уже четыре года как ей «повезло» делить свою жилплощадь с противной Иоландой. По сути, вторую интересовали две вещи по жизни: богатство и богатые мужики. Если с первым клеилось, откровенно говоря, слабо, то второй пункт женщина достаточно умело приводила в свою жизнь.
Мужчин Иоланда меняла достаточно часто, но последний год она провела в стабильности: один единственный за всё это время Кристофер действительно сумел её полюбить. Он оплачивал все её «хочу» и «надо», но в дом не вёл, ведь там его ждала собственная жена и двое детей. К слову, жена знала о похождениях мужчины, но… В её положении она ничего не могла сказать. Иоланда же пользовалась всеми преимуществами светской жизни, которые принёс в её скучное существование Кристофер. Однако в больнице он женщину по ряду причин навестить не имел возможности, поэтому верёвки вить ей приходилось из Николетты. Племянница приносила Иоланде всё, включая нижнее бельё, которое та не удосужилась взять.
Каждый раз Николетта переступала порог больницы с трепетом в сердце, и это было ужасно. Ей становилось гадко от одной лишь мысли о том, что она из чувства благодарности и в силу воспитания не может сказать Иоланде твёрдое «нет» и выставить её из своей квартиры со всем барахлом. Тётка же попросту всем этим пользовалась.
Стоя в очередной раз под дверью палаты, девушка почему-то не боялась встречи с неизбежным. Она зашла в помещение без стука, заставив тем самым Иоланду резко сбросить вызов и убрать с недовольством телефон под подушку.
– А постучать? – с упрёком кинула в адрес племянницы женщины.
– Я тоже рада тебя видеть, – Николетта тяжело вздохнула. – Конечно, пожалуйста, я же каждый раз еду сюда на своём Мерседесе по отдельно выделенной дороге и без тяжелой сумки с твоей едой.
– Ты упрекаешь меня? – Иоланда усмехнулась.
– Нет, я просто пытаюсь дать понять, что я задолбалась это делать, – девушка резко опустила сумку.
– Я для тебя слишком много сделала, милая моя, чтобы ты так взяла и начала сейчас мне бунты показывать, – женщина встала со своей кровати.
– Да? – Николетта улыбнулась. Она сама была удивлена внезапно нахлынувшей на неё смелости. – Тогда возись со своим барахлом сама.
Иоланда пыталась что-то сообразить, но вместо этого лишь приоткрыла рот и подняла бровь. Николетта же достала книгу, которую вчерашним днём забрала с лавки парка, после чего развернулась и вышла из палаты.
На душе стало легко. Гораздо приятнее, чем обычно.
Спокойствие. Николетта могла охарактеризовать своё состояние именно так. Оставалось лишь найти того парня, которому эта книга принадлежала.
Девушке было немного не по себе, когда она спускалась вниз – непривычно было идти с пустыми руками, без тяжёлой сумки с вещами Иоланды. Она крепче сжимала книгу, подходя к стойке регистратуры. Скорее от волнение, чем от желания не выронить произведение печатного искусства.
– Извините, – обратилась Николетта к девушке за стойкой.
– Да? – незнакомка обернулась, приветливо улыбаясь. – Чем я могу вам помочь?
– Я ищу одного парня, он здесь лежит, – девушка приподняла книгу. – Он кое-что потерял.
– Ботаника? – администратор улыбнулась шире.
– Он худой и высокий.
– Да, я поняла, – девушка открыла какой-то журнал. – Мистер Морель проходит лечение в соседнем крыле в плате №313.
– Я думала…
– Да?
– Нет. Ничего. Спасибо.
Девушка за стойкой кивнула с улыбкой и вернулась к своим делам. Улыбнулась ей в ответ и Николь, до этого хотевшая не замолчать на начале фразы, а сказать: «Я думала, что Вы сами ему передадите книгу». Но нет так нет.
На улице, казалось, стало прохладнее, чем буквально минут десять назад. Девушка поморщилась от прохладного ветерка, после чего направилась к нужному корпусу, прижимая книгу к себе. Лишь ближе ко входу она рассмотрела обложку: действительно, какая-то ботаника. И откуда только администратор узнала?
– Похоже, действительно давно он тут лежит, – буквально под самой дверью вздохнула Николетта.
В фойе девушку встретил другой администратор, на этот раз парень лет двадцати пяти. Николетта приветливо ему кивнула, после чего направилась к лестнице. Подняться было полбеды, настоящая катастрофа наступила в тот момент, когда палата была найдена.
Девушка, прежде чем постучать, вновь крепче сжала книгу. Она сделала глубокий вдох, взвесила правильность своего решения, поднесла кулак к двери…
– Привет, – вдруг раздалось из-за спины.
Николетта вздрогнула и обернулась.
Он.
Девушка молча протянула книгу, лишь после чего собралась с мыслями.
– Ты вчера кое-что оставил на скамейке.
– Спасибо, – молодой человек улыбнулся. – Я не надеялся её увидеть ещё раз, если честно.
– Ты меня вчера задел.
– Если ты хочешь это обсудить, – он взял книгу в руки, – то проходи в палату. Я не хочу стоять.
Николетта лишь пожала плечами. Он быстро открыл дверь ключ-картой, после чего впустил её, а потом зашёл сам.
Это было необычной паталой. Девушка бесконтрольно осмотрелась, понимая, что это всё – нечто сравнимое с квартирой. Полки с книгами, нормальная кровать, стол с ноутбуком, телевизор на стене, но на фоне всего этого – стойки под капельницы, всяческое медицинское оборудование…
– Ты проводишь здесь много времени? – Николетта не смогла сдержать вопроса.
– Больше десяти лет, – молодой человек пожал плечами. – Поэтому мне и кажутся твои проблемы ерундой. Извини, если тебя задело именно это. Просто…
– Просто что?
– Вы все жалуетесь, жалуетесь, жалеете себя, что вы такие бедные. А и на километр отойти не могу. У меня сестре исполняется скоро семь лет, а я её ни разу за свою жизнь не видел. И не уверен, что она знает обо мне вообще. Так и живу.
– Тут скорее я должна извиниться.
– Забей, – он прошёл дальше и присел в компьютерное кресло, продолжая рассматривать свою незапланированную гостью. – Как мне к тебе обращаться?
– Николетта.
– Сложно, – молодой человек улыбнулся. – Будешь просто Николь. Мне так больше нравится.
– Как тебе удобно, – девушка улыбнулась в ответ. – А тебя как зовут?
– Если ты нашла палату, то и имя моё должны были тебе сказать, разве нет?
– Мистер Морель из палаты №313. Это всё, что я знаю о тебе.
– Сэм. Вообще, Сэмюель Венсан Морель, но кому нужны эти формальности. Верно, Николь?
Чем дальше заходило общение, тем проще становилось. Оба смеялись, улыбались, теряли счёт времени. Постепенно эгоистичность, которую Николь умудрилась углядеть в новом знакомом, исчезла, будто её и не было никогда. С каждым новым словом он казался её всё более милым. Он, пожалуй, был самым умным парнем из тех, что ей доводилось встречать, а ведь это был лишь первый час-другой их знакомства…
Девушка не следила за временем. Она понимала, что опоздает на работу, но туда идти совершенно не хотелось. Сэм позволил ей прилечь на свою кровать, и теперь она отдыхала не только душой, но и телом. На третий час знакомства Николетте казалось, что она знает этого парня всю свою жизнь.
Сэмюель же ощущал себя просто нормальным. Собеседница была не самой умной из всех знакомых парня, но и ограниченной её назвать было сложно. Она была достаточно эрудированной, не стеснялась спрашивать, не боялась показать, что чего-то не знает. Поддерживала его чувство юмора и показывала своё. С ней было действительно легко.
Когда пришла пора расстаться, Сэм даже взгрустнул.
Но она пообещала вернуться.
В это хотелось верить.
========== Глава 4. На пути к дому ==========
Сэм не сразу открыл ту книгу, которую забыл на лавке в парке при больнице. К тому моменту прошло не меньше часа спустя как ушла Николетта. Даже томик по ботанике заставил молодого человека улыбнуться, ведь новая знакомая непроизвольно напомнила о себе: из книги выпал листик. Сухой и прямой.
Николь определённо понравилась парню. Она была милой и общительной, а также содержала в себе все те плюсы, что он умудрился сочинить на досуге.
Сама же девушка долго думала про Сэма. Да, он был умён. Да, его характер не такой гадкий, как ей казалось изначально. Но что с ним, чёрт возьми, такое? Почему он настолько худой и бледный? Почему не выходит из больницы годами? Он ни слова не сказал о своей болезни, а она и не спрашивала. Да, Николетте было это очень интересно, но воспитание задать прямой вопрос не позволяло. По пути на работу, на самой работе и в трамвае, который девушку вёз домой, она не могла думать ни о чём, кроме как о Сэмюеле. Даже несмотря на свою чрезмерную болезненную худобу он был красив, а спустя несколько часов общение не вызывал ничего, кроме влюблённой улыбки на лице и огромной симпатии.
К утру Николь вспоминала выговор, который получила на работе за опоздание после обеда. Она долго размышляла над ситуацией, касаясь чернилами шариковой чёрной ручки белого листа бумаги.
– К чёрту эту работу, – шептала про себя девушка. – К чёрт Иоланду.
Она помнила про обещание вернуться к Сэму, сама этого хотела и ждала, но возвращение в больницу было сравнимо с походом на каторжные работы. Николь не собиралась наведываться к Иоланде, но вот работа была в планах.
Окно маленького трамвайчика меняло одну картинку за другой. Парки, дома, офисы, магазины. Девушка думала о своём, не замечая происходящего вокруг неё, из мыслей её вытолкнула лишь нужная ей остановка.
Решение требовало смелости. Николетта волновалась настолько, что дрожали не только пальцы рук, но и коленки. Она ступила первый шаг с остановки, понимая, что если оставит свои намерения, то изменит самой себе.
Не спеша девушка достала из небольшого рюкзака папку, из которой после вынула бумагу с каким-то текстом. Она приветливо кивала по пути коллегам, а оказавшись у двустворчатой двери постучала.
– Войдите, – раздалось из глубины кабинета.
И Николетта вошла.
Надменный пятидесятилетний мужчина искоса посмотрел на неё. На долю секунды он отложил свою ручку, но после быстро вернулся к писанине. Николетта провинилась вчера перед ним, и он имел это в виду.
– Мистер Порта, подпишите, пожалуйста.
Девушка подошла к массивному столу из тёмного дерева и положила поверх бумаг начальника свою. Тот, притянув документ ближе, поправил очки на переносице. Внимательность сменилась ухмылкой.
Мистер Порта, взяв в руки бумагу Николетты, поднялся на ноги и подошёл к девушке ближе. Той стало не по себе, что неудивительно, ведь массивная туша больше не сидела в своём кожаном кресле, а нависала над нею.
– Уволиться захотела? – мужчина на двух пальцах выставил бумагу перед сотрудницей.
– Да, – Николь была тверда.
– Я надеялся, что у тебя хватит мозгов загладить свою вину за вчерашнее, а не разводить эту самодеятельность.
– Мистер Порта, я устала. Устала работать семь дней в неделю по двенадцать часов. Устала иметь дай бог хотя бы один выходной в месяц. И всё это за копейки. Если вы считаете, что желающих на Вас надрываться валом, то зачем пытаетесь читать мне сейчас нотации? Ищите новые кадры. А я пойду отсюда. Я устала.
Мужчина мог лишь пожать плечами. Он не хотел разводить скандалы, не хотел лишний раз спорить с какой-то букашкой на его социальной и карьерной лестнице. Николетта ушла, даже не хлопая за собою дверьми, а он вернулся на своё законное место – в скрипящее от времени, но безумно удобное кожаное кресло. Порта не хотел ни останавливать Николь, ни возвращать. Она ему была не нужна: в городе было полно людей, который готовы были занять её место.
До больницы отсюда уехать было проще, девушка практически сразу же села в подходящий автобус. Городской серый бетон постепенно сменился осенним пригородом. Долгая дорога по лесу в конечном итоге закончилась небольшой остановкой, от которой вверх шла лестница с указателем на больницу.
Воздух здесь был особенно свежим. Автомобили проходили мимо часто, периодически даже сплошным потоком, но отдалённость от города делала это место особенным. Николетта прекрасно понимала, почему лечение в этой больнице стоит так дорого. По сути, эта дороговизна наталкивала её на новые вопросы относительно Сэма и его жизни. Язык действительно чесался, но… Воспитание противоречило.
Поднявшись, Николь отдышалась. Некоторое время она по привычке шла в сторону корпуса, где лежала Иоланда, но вскоре улыбнулась и сменила свой маршрут. Девушка бегло осмотрела парк, где они впервые встретились с Сэмом и, не найдя его там, продолжила путь.
В фойе она поздоровалась с персоналом, подошла к лестнице, поднялась по ней на третий этаж. Дошла до нужной палаты, постучала в дверь. Дёрнула за дверную ручку.
Да, Сэм был и там. И был не один. Николетта смутилась, когда на неё взглянули три пары глаз: главный обитатель палаты, мужчина и женщина.
– Я, похоже, не вовремя, – девушка смущённо заправила выпавшую прядь за ухода.
– Всё нормально, – заверил Сэм.
– Да, проходите, – женщина улыбнулась гостье, бегло рассмотрев её с вежливым любопытством.
Николь закрыла за собою дверь и прошла ближе к центру палаты. Скованность из-за стеснительности было не скрыть.
Куда более неловко приходилось Сэму. Впервые, наверное, недели за две он увидел родителей. С каждым визитом всё больше внимания он акцентировал на их взгляды, только по ним понимая, что выглядит он с каждым разом всё хуже и хуже. Он каждый раз хотел спросить, сколько ему осталось жить, но понимал, что сам не хочет знать ответ. Жить хотелось, пусть даже в таком виде, но хотелось.
Впервые Николетта могла увидеть синяки на руках парня. К одному из катетеров была подключена капельница, Сэмюель выглядел расслабленно. С визитом девушки повисло молчание, но мужчина постарался быстро от него избавиться.
– Вы Николетта? – поинтересовался он у гостьи.
– Да, я, – щёчки девушки наполнились румянцем.
– Сэмюель рассказал о Вас немного, – женщина присел на кровать к сыну и взяла его за руку. По лицу парня было заметно, что к подобному обращению с собой он не привык.
– Надеюсь, только хорошее, – Николь улыбнулась, подходя ближе.
Луи поднялся на ноги с кресла и указал жестом гостье на него:
– Присаживайтесь.
И девушка послушно присела.
– Мы заедем к тебе на неделе, – Сюзанн пронзительно взглянула сыну в глаза и встала с кровати сама, подхватив свою маленькую сумочку.
– Да, я понял, – молодой человек глубоко вздохнул.
– До встречи, милый, – женщина улыбнулась, подходя к двери. – До свидания, Николетта.
Луи дождался, пока его супруга покинет палату, после чего подошёл ближе к сыну и прошептал ему на ухо:
– Нам надо будет обсудить кое-что без матери. Я заеду позже, не рассказывай ей.
– Без проблем, – Сэм вновь вздохнул полной грудью.
– Удачи, – мужчина улыбнулся. Он посмотрел сначала на сына, после – на его гостью. – Всего доброго.
Когда дверь палаты закрылась, вновь повисла тишина, которую сотрясали лишь неразличимые голоса в коридоре. Когда они утихли, Сэм расслабился, откинув голову на подушку.
– Это были твои родители? – Николь первой решилась эту тишину нарушить.
– Да, – Сэм ответил на вопрос с неохотой. – Я не знаю, зачем они сегодня приехали.
– Соскучились?
– Ну… Знаешь, это долгая история. Имею в виду наши отношения. И мне не хочется сейчас это обсуждать. Да и в целом это всё – не лучшая тема для разговора. Лучше иди ко мне.
– Я не влезу этим в твоё личное пространство?
– Ну, знаешь, когда ты ко мне позавчера на лавку метила, тебя моё личное пространство не напрягало, – Сэм усмехнулся. – Иди, пока зову.
И Николь подошла. В голове играли скорее гормоны, чем здравый смысл. Она сначала присела рядом с Сэмюелем, а после и вовсе легла, когда он приподнял руку, готовясь её обнять. С ним было тепло, комфортно по-осеннему. От него приятно пахло. Девушка прикрыла глаза и сама приобняла молодого человека. Он от этого лишь улыбнулся.
Сэму не хотелось лишний раз шевелиться: в одной руке была капельница, на другой лежала Николь. Он много думал о своём, в какой-то момент ему показалось уместным носом закопаться в её волосы. Девушка вздрогнула от неожиданности, но не сказала ни слова против. Запах её шампуня Сэму вполне понравился, прерывать контакт парень не видел смысла.
Подобной близости не было в жизни молодого мистера Мореля никогда. Об отношениях (каких-либо кроме дружеских) с девушками он мог только читать и смотреть фильмы. Конечно, в каком-то возрасте ему это было даже противно, но сейчас вызывало не только любопытство, но и желание.
Сэмюель хотел быть таким, как все. Хотел ходить в школу, как остальные дети, а не находиться на индивидуальном обучении, поступить в университет на очную форму, иметь своих друзей и знакомых, завести девушку, а в будущем, быть может, даже создать семью. Но мечтать было мало, а больше, его, молодой человек не мог. Для всего этого нужно было жить свой жизнь, а не больничной.
В какой-то момент Николетта засопела, от чего Сэм улыбнулся. Жидкость, поступающая в вену молодого человека через капельницу, почти закончилась. Он знал, что вскоре зайдёт медсестра, но не хотел будить при этом девушку.
