Текст книги "Клешни для "именинников" (СИ)"

Автор книги: Автор неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Да! Да! Что б тебя! – из горла Мельского вырвался вопль. – Помогите мне! Он ползет выше!

Лиза в страхе попятилась от топчана, шаря рукой позади себя в поисках дверной ручки.

– Сейчас, Петь! Потерпи немного... Я кого-нибудь позову. Сейчас..., – она закрыла дверь и окунулась в кромешную тьму. В соседнем дворе протяжно и жутко взвыла собака. По спине женщины пробежал холодок.

Она сделал несколько шагов в направлении ворот и вдруг встретила какое-то препятствие. Прямо перед ней что-то белело, а когда это самое "что-то" шевельнулось, Лизе показалось, что у нее отнимаются ноги. Она хотела закричать, но нечто тяжелое с силой опустилось ей на голову. Крик замер в горле. Чьи-то сильные руки подхватили ее обмякшее тело и бережно уложили его на землю.

Вера Снегирева глубоко вздохнула, когда неоновая вывеска гостиницы «Интурист» на несколько секунд осветила уходящую от скамейки парочку. Вера встала, достала из кожаной сумочки зеркальце и привычным жестом подкрасила губы. Снова посмотрела вслед парочке, которая как раз входила в массивные двери гостиницы. Да..., подруге сегодня повезло больше!

Снегирева окинула взглядом опустевшую аллею и решила идти домой. По пути к троллейбусной остановке, она машинально подмигнула какому-то типу, который так спешил, что навряд ли заметил красотку в мини-юбке, настолько короткой, что та скорее напоминала набедренную повязку.

Пропуская одно за другим пустые такси, Верка боролась с соблазном остановить одно из них, но деньги были на исходе и об этом следовало помнить заранее. Несколько неудачных вечеров, шедших один за другим, ощутимо сказывались.

Трясущийся троллейбус тащился до нужной улицы почти двадцать минут. Кроме Верки в салоне находились двое: какой-то алкоголик, читающий стихи своему отражению в стекле и такая же неудачница в мини-юбке.

Перечитав нацарапанные на панели задней площадки имена, клички и разнообразные непристойности, Снегирева скоротала время до своей остановки.

Подмигнув молодому водителю, который пялился на нее в зеркало, Вера вышла на пустынную площадку. Тоскливо взвыв, троллейбус помчался дальше. Да, неудачный вечер. Совсем паршивый!

Размахивая сумочкой, красотка в мини-юбке направилась в частный сектор, где теснились одноэтажные домики. Как раз напротив своего Верка увидела автомобиль причудливой формы. Ни на один из виденных ранее он похож не был.

Сердце тревожно забилось. Машина наверняка иностранной марки и водитель наверняка где-то здесь. Спать одной Снегиревой надоело до тошноты и, подходя к странной машине, она уже строила в голове самые сладкие планы.

Наигранно покачивая бедрами, красотка прошествовала мимо машины, затем остановилась и сделала вид, будто что-то потеряла. Вернулась. За рулем действительно кто-то сидел, как будто ждал ее. Вера подошла поближе и, вдруг, остановилась как вкопанная. Во внешности человека на переднем сиденье было что-то такое, от чего похолодели ноги. Лишь несколько секунд спустя Снегирева рассмотрела, что у него нет лица. Темное пятно и все...

Девушка нерешительно потопталась на месте и почти бегом бросилась к своему дому.

Оказавшись в комнате, она отнюдь не почувствовала себя спокойнее. Чернота на месте лица и странная машина не вылетали из головы.

Постепенно Верка успокоила себя мыслью, что в машине просто-напросто сидел негр. Все оказалось до смешного простым. Иметь что-либо с негром ей не хотелось, и она с чистой совестью легла спать.

Укрывшись одеялом с головой, она предалась мечтам, в большинстве своем неисполнимым, а также воспоминаниям. Лица прошедших через ее объятия клиентов, эпизоды наиболее запомнившихся вечеринок и прочая муть пронеслась у нее в голове, прежде чем она начала засыпать.

Что-то прохладное коснулось Веркиной ноги и вызвало щекотку. Она пошевелила пальцами и медленно поджала ноги. Через две минуты прикосновение повторилось и девушка открыла глаза. Отбросив простыню, она потянулась к висевшему над головой бра, но включить его не успела: такой дикой боли ей еще никогда не приходилось испытывать. Она согнулась вдвое и, схватившись за ногу, почувствовала там что-то упругое и шевелящееся. Превозмогая боль, Вера дотянулась до бра. Вспыхнувший свет резанул глаза. Посмотрев на ногу, девушка закричала словно безумная, и этот крик был вызван не столько болью, сколько тем, что она успела увидеть. Между большим и соседним с ним пальцем Вера увидела толстого червя, который уже наполовину влез в тело.

Сокращаясь, мерзкое блестящее тельце входило в ногу. Снегирева хотела схватить его и вытащить, но отвращение остановило ее, а через несколько секунд было уже поздно. Веру затрясло, как в лихорадке, а ужасная нестерпимая боль, казалось, свела правую ногу судорогой... Слезы брызнули из глаз... Кошмар продолжался минут пять и все это время девушка чувствовала, как противный червь пробивает себе дорогу внутри мышцы, не слишком глубоко от поверхности... Она уже теряла сознание, когда дверь спальни распахнулась и в комнату вошел высокий человек с черной блестящей выпуклостью вместо лица. Увиденное подействовало на психику сильнее, чем боль, и Снегирева лишилась чувств...

Молодой следователь уголовного розыска Виктор Гриффулин, вышел из приземистого здания городского морга и поспешно закурил. После нескольких затяжек подступивший к горлу комок исчез.

Скоро к моргу бесшумно подъехала черная "волга", и из нее вышел склонный к полноте мужчина, слегка прихрамывающий на левую ногу. Он пожал Гриффулину руку и поинтересовался:

– Вскрытие закончено?

– Закончится с минуты на минуту, товарищ майор.

– Ну что ж, подождем, – майор извлек из кармана пачку сигарет. – А ты пока обрисуй мне в общих чертах, что там произошло с этой девочкой. Сколько ей лет, кстати?

– Четыре дня назад исполнилось десять... Под утро нас вызвали на улицу Павлова, в дом № 13. На лестнице, в подъезде, нами был обнаружен труп...

Нелепая смерть: она споткнулась на верхней ступени лестницы и пролетела десять ступеней, разбила голову. Что мог делать в подъезде полураздетый ребенок в половине пятого утра? А после рассказа ее матери, все запуталось еще больше!

– Так что же произошло? – нетерпеливо спросил майор.

– В указанное время гражданка Шестова услышала крик, который доносился из спальни ее дочери. Девочка металась по комнате, время от времени хватаясь за ногу. Успокоить ее было невозможно. Мать пыталась осмотреть ногу силой, но дочь вырвалась и, продолжая кричать, бросилась к двери. Выбежав на лестничную площадку, она упала с лестницы и погибла. Уже после этого был произведен осмотр ноги и обнаружена рана между пальцами. Повреждение не имело какого-либо характерного признака и представляло собой отверстие. Медэкспертиза сейчас занимается именно этим.

Не успел следователь закончить свой рассказ, как в дверях появился мужчина в белом халате и жестом предложил войти.

Неприятный холод и пропитанный формалином воздух давили на психику.

– Можете взглянуть, – предложил эксперт, кивнув на закрытое простыней тельце. – Но я вас пригласил не для этого... Вот, смотрите.

Он взял со стола стеклянную колбочку и поднес ее к свету. На дне лежал небольшого размера червь. Он был жив и пытался вползти на стеклянную стену.

– Вот это мы извлекли из правого бедра погибшей... Никаких объяснений на этот счет дать не могу. Впервые встречаю в своей практике, да и вообще сомневаюсь, что существуют какие-то объяснения!

Глава 3 «Где мы и что с нами?»

Жара стояла неимоверная... Создавалось впечатление, что солнечные лучи пропустили сквозь увеличительное стекло и сконцентрировали на тесной грязной палубе рыболовного судна, которое покачивалось на волнах в стапятидесяти метрах от какого-то острова. Ржавого цвета посудина сиротливо прижалась к верхушкам выступающих из воды подводных скал, что торчали здесь в изобилии, как свечи из торта.

Ларри Кристиан очнулся внезапно, словно после ведра вылитой на него холодной воды. Секундой позже в голову пришла мысль, что ведро воды сейчас как раз бы и не помешало: голова казалась горячей, словно вынутой из духовки. Ларри попытался открыть глаза, но поплатился за эту попытку сильной головной болью. Глаза пришлось закрыть, но ударившее в них солнце успело создать массу переливающихся, вырастающих друг из друга, черных кругов и пятен.

Несколько минут Кристиан лежал, не двигаясь, лицом вверх, и пытался вспомнить, что с ним в последнее время происходило. Затылок болел от долгого соприкосновения с твердой поверхностью и на какое-то время подумалось, что он лежит на ринге, нокаутированный той черномазой гориллой, к встрече с которой он так долго готовился... Можно было подумать так, если бы не солнечные лучи, обжигающие лицо и грудь. Может это свет прожекторов? – думал Ларри, – а лицо обжигает его собственная кровь? Почему же тогда никто к нему не подходит?

Бред какой-то...

Ларри вдруг отчетливо вспомнил, что выиграл встречу с Сэмом, огромным негром, похожим на бельевой шкаф. Ну конечно же! Все так и было: сияющее лицо менеджера, поздравления Аниты, затем ужин в ресторане и... Что же потом?

Он напряг память, но от этого сильнее разболелась голова.

Не проще ли встать, открыть глаза и посмотреть в чем дело?

Кристиан повернулся на бок, оперся на локоть и открыл глаза. Увидел в нескольких сантиметрах от лица грязные, воняющие рыбой, доски. Голова кружилась и слегка подташнивало: состояние, как после хорошей вечеринки.

Черт возьми, неужели я так напился? Но Анита... Она бы никогда не позволила! Ужин в ресторане... Что же потом? Что же?! Затем они остались одни– это точно... Ларри снова закрыл глаза и не смог удержать отяжелевшую голову. Медленно опустил ее на руку.

Анита... В тот вечер она была особенно хороша в постели... Именно это почему-то вспомнилось поразительно легко, как будто только что произошло... Белокурая головка Аниты, бессильно откинувшаяся на подушку... Легкая полуулыбка на опухших от поцелуев губах – все ясно предстало перед глазами.

И вдруг то же самое лицо, но в глазах паника и ужас, вызванные... Чем же? Ларри открыл глаза и только сейчас увидел рядом с собой чью-то руку. По наманикюренным ногтям понял, что рука принадлежит женщине, но не Аните. Он хорошо знал ее руки и готов был поклясться, что не спутает их ни с какими другими.

Превозмогая головокружение и тошноту, Кристиан сел. Пол под ним слегка покачивался и это опять-таки наталкивало на мысль о безмерном количестве выпитого спиртного.

Молодая, не лишенная привлекательности женщина лежала рядом, прижавшись щекой к доскам. Ларри посмотрел вдаль. Увиденное не столько удивило его, сколько потрясло и напугало – поблескивающая сине-зеленая гладь океана, уходила за горизонт.

Забыв о головной боли, боксер вскочил на ноги и.., едва удержал равновесие, успев схватиться за связку канатов. Слабость была, как после тропической лихорадки. Вздох облегчения вырвался из груди, когда он посмотрел в другую сторону, где был каменистый берег и заросшие лесом холмы. Все не так уж плохо, подумал Кристиан и сделал несколько неуверенных шагов по палубе. В нескольких метрах от него лежали в причудливых позах люди. Их было пятеро. Симпатичная девушка, увиденная им ранее, была шестой.

Ларри показалось, что все они мертвы. Но все же он решил убедиться в этом. Нет, они не были мертвы, мало того, они постепенно приходили в себя.

– Боже, почему так жарко? – скривив личико простонала девушка с наманикюренными ногтями. – Где я?

Точно такой же вопрос задавали и другие. Лежать продолжала лишь девочка лет десяти. Какой-то полный приземистый человек стал возле нее на колени и приподнял девочке веко. В этом толстяке угадывался врач.

Не обращая ни на кого внимания, Ларри подошел к нему и присел рядом. Веки малышки, наконец-то, дрогнули.

– Ну вот и отлично, – пробормотал себе под нос толстяк и посмотрел на боксера.

– Послушайте, сэр..., – понизив голос до шепота, чтобы его не услышали остальные, обратился тот, – скажите мне, где я нахожусь?

Толстяк с задумчивым видом выпятил нижнюю губу:

– На какой-то посудине, которая слишком уж воняет рыбой!

– Ваши остроты неуместны, – слегка раздраженно сказал Кристиан и облизнул потрескавшиеся губы, – я действительно не знаю, где нахожусь!

–Я тоже... Может спросим у остальных?

– Дайте мне воды, – попросила пришедшая в себя белокурая девочка. Ларри про себя отметил, что лет эдак через несколько из этой крошки получится женщина – высший сорт.

– Сейчас вода будет, – неуверенно пообещал толстяк. – Если ты можешь подняться, то лучше перейти в тень. Сможешь?

– Наверное…, – белокурая малышка привстала, и лицо ее болезненно скривилось. – Ужасно болит голова... А где моя мама?

Ларри и толстяк переглянулись, пожали плечами. В нескольких шагах стояли все остальные) половина из них держалась за голову. Поставив девочку на ноги, толстяк направился к ним. Не отставал и Кристиан. Он уже открыл было рот, чтобы задать свой вопрос, когда коренастый мужчина с голубыми хитрющими глазами и ехидной улыбочкой в уголке рта опередил его:

– А вы... Вы тоже не знаете, где мы находимся?

Ларри моментально сник, и его охватило беспокойство за Аниту.

– Так что же, все-таки, происходит?! – отвлек его голос шустрого невысокого старичка: – Неправда ли, странно, что никто из нас не знает друг друга? – старик посмотрел вокруг. – Да и потом..., это море... Откуда оно взялось, хотел бы я знать?

– Это не море. Это океан, – устало проворчал толстяк, – и позвольте спросить – где это "у вас"? Старичок замялся:

– Как где? Вы что, видели когда-нибудь океан в Саратовской области?

Толстяк опешил:

– Я не был в этой, как вы сказали, саратовской области и не могу разделить вашего удивления! Я всю жизнь прожил в Оверселле и океан вижу, черт возьми, каждый день!

– Оверселл? А это где?

– Американское побережье Тихого океана, – невозмутимо ответил толстяк.

– А что вы тогда делаете здесь? – удивился старик.

– А что здесь делаете вы? – отпарировал доктор.

В разговор вмешался голубоглазый:

– Ты сказал Американское побережье, так, корешок? Ты американец?

Толстяк растерялся еще больше:

– Да, а что здесь удивительного? Я такой же американец, как и вы, наверное...

– Никогда им не был... По крайней мере – родился русским.

– Да? Но вы превосходно говорите на английском, и я подумал...

– На английском? Нет, почтеннейший, это вы неплохо говорите на русском, а лично я по-английски знаю только слово "мани".

Ларри Кристиан приблизился к голубоглазому вплотную:

– Я не знаю, что ты хочешь сказать своей глупой шуткой, приятель, но ты говоришь по-английски так же просто, как и я.

Голубоглазый посмотрел на боксера взглядом ребенка, который впервые увидел поезд:

– Только не говори мне, что ты тоже американец, корешок!

– Вот именно, я тоже. А вам я бы посоветовал не строить из себя советских шпионов.

– Постойте, постойте..., – заговорила женщина, до этого молчавшая. Все повернулись к ней и, наверное, подумали об одном и том же, а именно о том, что ее формам могла бы позавидовать Мерлин Монро.– Мне кажется, что шутить в этой обстановке никто не станет, и вы зря друг на друга напали. Давайте просто представимся и затем спокойно все обсудим.

– Неплохая мысль, – поддержал кто-то.

– Тогда с меня и начнем. Меня зовут Дженнис Копленд. Что касается рода моих занятий, то тут все просто– никогда не отказываюсь доставить мужчине удовольствие, если он платит.

– Шикарно! – усмехнулся голубоглазый и зачем-то пошарил в карманах.

Следующим заговорил шустрый старичок:

– Поленков! Юрий Михайлович! Сейчас на пенсии, а в прошлом руководитель совхоза, причем передового, – сказав это, старик принялся пожимать всем руки. На рукопожатие отвечали довольно вяло.

– К чему здесь можно придраться? – проворчал голубоглазый. – Слышь, дед? Нас с тобой тут советскими шпионами обозвали!

– Прекрати паясничать, парень, – угрожающе прорычал Ларри, – лучше представься нам.

– Это запросто, – вяло отозвался тот, но вдруг осекся, и взгляд его замер на красотке в мини-юбке. – Вот это номер! Верка! Ты, что ли?

Девушка смущенно улыбнулась.

– А я тебя сразу не узнал. Припеклась на солнышке, потемнела. На финик похожа стала, – голубоглазый положил ей на плечо руку. – Хоть одно знакомое лицо. Разрешите представить вам Верку Снегиреву, грозу иностранных туристов, сборщицу валюты и...

– Заткнись! – прошипела девушка и оттолкнула парня от себя. – Посмотрим, как ты представишься, Штопор!

Мельский широко улыбнулся и посмотрел на остальных. Все молча наблюдали разыгравшуюся сценку.

– Петр Мельский, – хлопнув себя по груди, представился Штопор. – По профессии – джентльмен удачи!

Дженнис Копленд усмехнулась:

– Джентльмен? А что же тогда русским прикидываешься?

В ответ на это, Мельский заржал, как конь, но тут же остановился, увидев что его укоризненно рассматривают.

– Ларри Кристиан. Боксер, – представился Ларри и скромно посмотрел вдаль.

– Э-э-э, так это вас вчера показывали по телевизору? – оживился толстяк.

– Лихо вы уложили Большого Сэма! Ух! Вот это удар!

– Угу, – кивнул головой боксер, – но только мне все время кажется, что это было не вчера.

– Вчера, уверяю вас! Рад познакомиться поближе, – толстяк протянул руку.

– Меня зовут Пол Хоуз. Я врач и, хоть убей, не понимаю, как из своей клиники я попал на этот катер. А там, между прочим, у меня тяжелый больной, и чем быстрее мы придумаем что-нибудь, тем лучше... Для него!

Шесть пар глаз посмотрели на растерянную девочку, которая стояла в сторонке и, казалось, не слушала о чем идет речь. К ней обратился доктор:

–Как тебя зовут, девочка?

Та посмотрела на Хоуза своими большими круглыми глазами, и в них показались слезы.

– Где моя мама? Давайте ее поищем, она, наверное, где-то здесь! Мы с ней никогда не расставались надолго!

– Конечно, мы ее поищем, а теперь скажи нам свое имя!

– Джулия, – тихо произнесла девочка и заплакала.

– Мы обязательно постараемся найти твою маму, – заверил доктор и отошел к мужчинам. – Предлагаю осмотреть баркас, если не найдем владельца, то..., – Хоуз замолчал, задумавшись.

– Тогда попробуем добраться до берега, а там у первого встречного выясним где мы.

С сосредоточенным выражением лица Штопор обыскал свои карманы и достал кнопочный нож. Голубые глаза азартно блеснули.

– Я с удовольствием потолкую с хозяином этого корыта, и, если он не заговорит... – ухмылка стала злой.

– Нет, нет, прекратите это! – замахал руками Поленков. – На территории чужой страны, знаете ли!

– Да какой там страны! Не верю я ни черта, что они американцы, – Штопор указал подбородком на Ларри и доктора. – Говорят по-русски лучше меня.

– Ну вот, все начинается заново, – сплюнул Хоуз. – Давайте оставим выяснение отношений до лучших времен. Итак, я и мистер Кристиан осмотрим каюты и трюм, а вы осмотрите машинное отделение. Насколько я разбираюсь в подобных катерах, туда ведет вот эта лестница, – доктор указал на дверь с разбитыми стеклами, за которой виднелись давно некрашеные ступеньки.

Мельский подошел поближе и подозрительно заглянул в темноту, затем повернулся к старику и весело прокричал:

– Ну что, председатель, идем?

Поленков смутился и даже, казалось, обиделся. Он виновато посмотрел на двух иностранцев и произнес:

– Совершенно невоспитанный молодой человек, – с этими словами, старик приблизился к лестнице и шагнул на первую ступеньку. Немного ниже, его поджидал Мельский. Старик ощутил горячее дыхание и слабый запах табака.

– Слышь, дед? Что думаешь насчет этого маскарада? А? Я тут смекнул малость и прикинул, что нам лучше держаться вместе. Мы с тобой, похоже, одни нормальные среди шайки придурков. Ну еще Верка с нами... Все они заодно и зачем-то прикидываются иностранцами. Тут какая-то афера, помяни мое слово!

От зловещего шепота, Поленкову стало не по себе.

– Да, да. Конечно, все это подозрительно, но море... Откуда оно взялось?

Штопор ничего не ответил и принялся спускаться вниз. Старик нерешительно двинулся за ним, с каждым шагом ощущая все более сильный неприятный запах, исходящий из дыры.

Внизу было совершенно темно, и когда Мельский снова остановился, Поленков уткнулся ему в спину.

– Осторожно, дед! У тебя спичек нет? Сдается мне, здесь кого-то пришили.

– П-почему вы так думаете?

– Потому что я сейчас начну блевать от этого запаха, и вообще, кончай называть меня на "вы". Я твой соратник по несчастью!

– Может это воняет рыба?– неуверенно предположил Юрий Михайлович, стараясь дышать реже.

– Ерунда! Рыба так не воняет, – Мельский сделал пару шагов в темноту и принялся ощупывать теплую шершавую стену в поисках выключателя.

Поленков так и остался стоять в темноте, прислушиваясь к ругательствам Штопора. Загремели какие-то железки, и старик робко спросил в чем дело.

Ответом послужил трехэтажный мат.

Привыкнуть к темноте Мельский не надеялся, оставалось искать источник света на ощупь. Запах стоял настолько удушливый, что Штопор старался не дышать вообще, насколько это было возможно. Когда же легкие требовали глубокого вдоха, он прижимал к носу рукав своей рубашки и дышал через нее.

Уже можно было не сомневаться, что помещение пропитано запахом смерти...

Нервы напряглись до предела.

Внезапно Мельский обо что-то споткнулся, но, падая, успел выставить вперед себя руки. И они уперлись во что-то твердое, прикрытое тряпкой. Он пошарил вокруг, пошевелил пальцами, и они коснулись чего-то. Мельский оцепенел и с ужасом отдернул руку, мгновенно поняв, что это было. В темноте он нащупал чьи-то, неестественно толстые, опухшие губы... Преодолевая приступ тошноты, он бросился прочь от этого места, едва не разбив в темноте голову. Не сделав и пяти шагов, уперся в шершавую стену, наступил на какой-то предмет, как ему показалось – на человеческую ногу.

– Эй, дед! – задыхаясь, прокричал он. – Отзовись, я не найду выхода!

– Я здесь, – жалобно отозвался Поленков. И через секунду Штопор чуть не сбил его с ног.

– В гробу я видал это машинное отделение! Там труп, или даже два! – прошептал он, оттолкнув старика, помчался наверх.

Когда он вывалился на палубу, с жадностью глотая воздух, женщины невольно ощутили страх. Штопор выглядел так, словно ему удалось вырваться из клетки со львом. Бледный и взъерошенный, он уселся на грязные доски. Вслед за ним выполз Поленков. Он растерянно хлопал глазами и представлял собой человека, который вдруг проснулся в самом центре Сахары. Юрий Михайлович со страхом смотрел на Мельского.

Штопор был рад, что на него сразу не накинулись с расспросами и он получил возможность придти в себя. Запах мертвеца настойчиво давал о себе знать, сохранившись в носу, словно запах нитрокраски.

Пять минут спустя из кают выбрались мистер Кристиан и мистер Хоуз.

– Ничего и никого, – объявил доктор, с интересом покосившись на Мельского. – А у вас?

Штопор поднял голову, прищурив один глаз, долго смотрел на Хоуза.

– А у нас, милейший, была возможность потоптаться в полной темноте по трупам. Большего я сказать не могу так как не счел нужным задерживаться там. Сходи-ка сам, корешок!

– Постой-ка, парень, – Ларри присел рядом с Мельским и положил руку на его плечо, – ты действительно видел там трупы?

Штопор горько усмехнулся:

– Я не видел, и слава Богу! Я только пощупал один из них вот этой самой рукой, – Мельский поднес свою пятерню к лицу боксера. – Там темно, как... да что там говорить!

– Не кипятись, – Ларри встал. – Пол, ты не захватил в каюте фонарик?

– Вот он, – доктор с готовностью протянул Кристиану фонарь. Тот взял его и уверенно направился к машинному отделению. Мистер Хоуз немного потоптался на месте и пошел следом. Поленков сделал вид, что сосредоточенно осматривает горные вершины, а Штопор так и остался сидеть на досках.

Последние сомнения в словах Мельского развеялись сразу, как только Ларри спустился на несколько ступеней вниз. Ударивший в нос тяжелый запах невозможно было ни с чем спутать. Шаги боксера стали менее уверенными, теперь он ступал осторожно, словно все вокруг было усеяно стеклами.

Луч фонаря осветил большой двигатель и кучу хлама, разбросанного как попало. Переместив желтоватый овал немного вправо, Ларри увидел то, к чему мысленно готовился, правда выглядело это намного ужаснее, чем он себе представлял.

В углу, наваленные один на другой, лежали шесть трупов. Шестеро мужчин с искаженными болью и ужасом лицами, застыли в самых причудливых позах. И лиц этих уже коснулась разрушительная сила.

Зажав нос платком, Кристиан осмотрел остальное и заметил две аккумуляторные батареи, внешне не поврежденные и наверняка действующие.

– Пол, – позвал он замершего в дверях доктора. – Давно они мертвы? – луч фонаря вторично уперся в груду тел.

Хоуз подошел ближе и склонился над одним из трупов.

– Я думаю два-три дня... При такой жаре все внешние признаки соответствуют этому сроку.

Ларри не мог больше находиться в машинном отделении, но доктор продолжал осматривать мертвых, и ему оставалось одно – терпеть.

– Мистер Кристиан, а ведь они убиты! Взгляните-ка! Причем, убиты довольно странным оружием.

Желания приближаться к трупам у Ларри не было, и он остался на месте.

– Конечно же они убиты, док. Не могли ведь шесть человек взять и умереть своей смертью!

– Повреждения на теле очень похожи на ожоги, вызванные током высокого напряжения. Любопытно! Жаль, не взял очки, – бормотал Хоуз, увлекшись своим занятием.

– Послушай, док, – не выдержал Ларри, – нам от этого не легче. Пойдем отсюда, не могу уже этим дышать!

Уходя от трупов, доктор имел такой вид, словно у него отобрали пару сотен долларов.

На палубу боксер вышел с явным облегчением, посмотрел на Мельского понимающим взглядом.

– Ты был прав, приятель. Там их шесть человек. Все мертвы.

Дженнис Копленд сдвинула свои тонкие брови.

– Там, внизу шесть человек? Но какое отношение они могут иметь к нам?

– Возможно, самое прямое, – вмешалась в разговор Снегирева, – ведь мы не помним ничего... Может их убил кто-то из нас, – Верка смотрела на всех поочередно, ожидая поддержки, но ни у кого ее слова энтузиазма не вызвали.

Напротив – некоторые глядели неприязненно.

– А я, например, сомневаюсь, что все здесь потеряли свою память, – заговорил Штопор. – Кто-то здесь играет в кошки-мышки!

– Вы подозреваете кого-то конкретно? – поинтересовался доктор, пронзив Мельского испытывающим взглядом.

– Никого из вас я на мушке не держу, потому что никого не знаю.

– Мы о вас тоже ничего не знаем... Не будем препираться, а лучше обсудим, как нам быть дальше.

Примерно две минуты сохранялось молчание. Голосок Джулии вывел всех из оцепенения. Девочка подошла к Ларри и тронула его за рукав.

– Мистер, можно я посмотрю на тех людей там, внизу? Я быстро, дайте мне фонарик.

Несколько секунд Кристиан не знал, что ответить, затем изменившимся голосом спросил:

–Ты хочешь убедиться, что там нет твоей мамы?

Джулия кивнула.

– Нет, малышка... Твоей мамы там нет. Там совсем нет женщин, понимаешь?

Тебе не нужно туда идти.

Девочка послушно отошла в сторону и замерла, опустив глаза. Все продолжали молчать, с жалостью посматривая в сторону белокурой малышки.

Ларри вздохнул:

– Ничего не понимаю...

– У меня есть предложение! – заявил доктор, и пять пар глаз устремились на него. Безучастной ко всему осталась лишь Джулия. – Я предлагаю всем напрячь свою память и постараться вспомнить свои действия последних дней: встречи, поездки... После этого каждый расскажет другим, что он вспомнил, и мы попробуем как-то связать все услышанное. Кто знает, может зацепим ниточку... Шанс невелик, но стоит попытаться!

– А это не может быть массовым гипнозом? – спросил Поленков.

– Может быть и это.., – задумчиво проговорил доктор, – но пока давайте вспоминать. Уверен, никто из нас еще не пытался сосредоточиться.

Ларри не стал ломать голову: все то, что помнил, он уже вспомнил, лежа на палубе. Снова перед глазами появлялось лицо Аниты: ее улыбка, обнаженное тело, а затем лицо, искаженное страхом, широко раскрытые глаза, лишавшие ее привлекательности. На этом все заканчивалось, и Ларри ничего не мог вспомнить.

Мельский помнил только засаду в баре и Лизу в ночной рубашке. Дальше, все как будто опускалось в туман. Впрочем, Штопор особенно не расстраивался, приписывая потерю памяти выпитому. Подобное уже случалось не раз.

Доктор потер свой покатый лоб и встряхнул головой, словно приводя в порядок мысли:

– Чертовщина какая-то, – выдохнул он. – Помню все до определенного момента, а затем, как будто стена вырастает. Может кто-то из вас вспомнил нечто заслуживающее внимания.

– Лично мое мнение таково, – произнес Мельский, – все мы, жертвы какой-то авантюры, и за ней кто-то стоит. Я не имею ввиду кого-то конкретно, но предупреждаю – меня голыми руками не возьмешь, – Штопор во второй раз продемонстрировал свой нож. – Этой пикой, я умею пользоваться получше, чем некоторые пистолетом.

– Что касается меня, – заговорил Ларри, -то и я так просто не дамся. Кроме того, я готов защищать этих милых женщин.

– Получается, что виновники ваших бед – или я, или доктор? – всполошился старик.

– И я подумал о том же, – вымученно улыбнулся Хоуз и приблизился к девочке:

– Джулия, может, ты что-то вспомнишь?

Девочка посмотрела на свою правую ногу и задумчиво произнесла:

– Я только помню, что было очень больно, когда в ноге появилась дырочка... Очень, очень больно!

Доктор присел на корточки и внимательно посмотрел в глаза Джулии.

– Какая дырочка? Ты можешь показать?

Джулия сбросила с ноги туфельку и показала черное отверстие между пальцами. Шесть человек смотрели на рану, как на змею..., их лица окаменели, превратившись в маски. У Снегиревой вырвался громкий возглас, и она обхватила голову руками, стараясь остановить нахлынувшие жуткие воспоминания. Она вспомнила червя, и ее охватила дрожь. Она принялась расшнуровывать спортивные тапочки, не понимая, как на ней вообще оказалась вся эта одежда, если спать она ложилась совершенно раздетая. Сдернув носок и отбросив его в сторону, Вера увидела такое же отверстие как у Джулии.

Отверстие между пальцами оказалось у каждого. Края чернели корочкой и напоминали сгустки засохшей крови.

– Нет! Это слишком! – вскочил Ларри и поспешно обулся. – Давайте заводить катер – и к берегу! Здесь мы ничего не выясним... Кто соображает в дизелях?

– Ну я.., – нехотя признался Мельский, – но только в машинное отделение меня не загонят никакие деньги, и уж тем более ты, корешок. Я лучше доберусь до берега вплавь!

Доктор неприязненно взглянул на Штопора.

– Ты, наверное, забыл, что здесь не Россия. В этом водоеме могут быть и акулы!

Мельский резко повернул голову к Хоузу и глаза его вспыхнули:

– Напротив, корешок, я продолжаю думать, что мы находимся на территории Советского Союза... А у нас морей сколько хочешь. Так-то вот...