Текст книги "Тайна жёлтой лилии (СИ)"
Автор книги: Autumn Leaves
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– И ты мне тоже, – радостно подтвердила девушка.
Финикиец опёрся рукой о колонну:
– Царевна, я бы с удовольствием провёл с тобой ещё много времени, но на то, чтобы пережить эти два дня, у меня ушло столько сил…
– У меня тоже, – усмехнулась Руйя. – Я засыпаю на ходу.
– Но Маро предоставил мне покои во дворце, поэтому увидимся мы с тобой скоро.
– Угу, – у Руйи слипались глаза.
Он на мгновение коснулся рукой её щеки:
– Сладких снов, Руйя.
Уже придя к себе в спальню, Руйя осознала, что он не назвал её царевной.
В постели она ещё долго тихонько плакала, но впервые за эти дни слёзы приносили ей настоящее облегчение.
========== Эпилог ==========
Комментарий к Эпилог
После прошлой части я случайно раньше времени поставила статус «Завершён». Простите, это было чисто невнимательностью, эпилог планировался всегда.
Гавань Мальи была разукрашена яркими букетами и лентами. Порывы свежего весеннего ветра то и дело поднимали пёстрый вихрь из соцветий. Не каждый день отплывают корабли в такие дали – горожане постарались с проводами на славу.
Руйя впервые была одета не в юбку и накидку, а в платье финикиянки, и груди с непривычки было очень жарко, зато гораздо легче было дышать без немилосердно сжимавшего талию пояса. Из-за нового наряда даже отлично знакомая Руйе Малья уже казалась чужой, неведомой страной.
– Надеюсь, дитя моё, ты останешься достойной дочерью Кносса, – Маро крепко обнял её. Руйя быстро сморгнула непрошеную слезинку – вот уж при прощании с отцом она не хотела раскисать! Но что было делать, если за прошедший год от прежнего отчуждения между ними осталось не то чтоб совсем ничего, но очень мало?
– Я не сомневаюсь, наша Руйя затмит всех красоток Гебала, – расплылась в улыбке Келла, следом за ним заключив девушку в объятия и потрепав по голове пухлой ладошкой.
Келла с минувшей зимы была царицей Кносса. Оплакав Аэссу, Маро был вынужден вновь устраивать смотрины – но выбирал он третью супругу совсем не так, как первых двух. С усталым равнодушием пройдя мимо череды ясноглазых красавиц, он остановился на бойкой, полной, широкой в кости вдовушке из Лассити, родившей покойному мужу двоих детей, и впервые уточнил, не мечтает ли она о ком-то другом.
Келла не мечтала и царицей стать согласилась – правда, с условием, что её не будут очень усердно учить придворной вежливости. Хотя она была мало похожа что на Илайю, что на Аэссу, они с Руйей сдружились – что-то было такое в весёлой толстушке, что сразу располагало к ней людей. Не только людей, кстати – Бык, чей нрав так и остался на редкость неприятным, рядом с новой царицей становился кротким, как ягнёнок.
Всего недели три назад Келла объявила, что ждёт ребёнка, в честь чего состоялись пышные Игры – правда, Бык выглядел на них намного менее устрашающим, чем обычно, потому что Келла перед самым началом заткнула ему за ухо огромную ромашку.
А сегодня закончился срок посольства Алефи, и Руйя с женихом отправлялась в его родную Финикию. Маро очень расстраивался, что дочь уезжает – в последнее время она стала хорошей помощницей ему на дворцовых советах, особенно если учесть, что он остался без своего первого вельможи, достойной замены которому пока не нашлось.
– Пока у меня не родится сын, ты наследница, – напомнил он ей незадолго до отъезда. – А его, может, у меня и не будет – я всё подозреваю, наверное, после того, как я десять лет назад болел язвой, никак не могу я зачать сына.
– Одно с другим не связано, светлейший царь, – успокоил его Алефи. – У нас с отцом есть близ Дамаска один старый друг, он вообще проказой переболел, ну и что? У него с тех пор семеро мальчиков родились.
– И всё же, – настаивал Маро, – нет ничего хуже, чем пустующий трон рода Быка. Если после меня останутся одни дочери…
– Я думаю, что дядя, – Алефи был племянником правителя Гебала, – будет вовсе не против, если я сделаюсь супругом царицы Кносса.
– Надеюсь, он будет не очень разочарован, если этого всё-таки не произойдёт? – улыбнулась Руйя.
– Конечно, нет. Дядя мой тридцать лет на троне, у него всегда десяток идей в запасе есть. Сейчас он рассчитывает передать мне Берот – город, казалось бы, от Гебала не так и далеко, но он портовый, разрастается как плесень зимой, и дяде следить за ним на расстоянии тяжело. Так что, Руйя, править тебе или лабиринтом, или кораблями, – рассмеялся Алефи.
С тех пор Маро более или менее примирился с отплытием Руйи и лишь жалел, что не увидит свадебных торжеств. Но теперь у него не было никого, кого бы он со спокойной душой оставил наместником в Кноссе надолго, поэтому отплывать дальше какой-нибудь Керасии он не мог.
Погода для дня отплытия выдалась прекрасная – солнце сияло, а несущий с гор ароматы чабреца ветер надувал паруса. Руйя не отводила взгляда от раскинувшейся перед нею Мальи – улочек, лавок, местного дворца из жёлтого камня… Неизвестно, увидит ли она знакомую гавань вновь.
В собравшейся толпе на берегу она заметила Лоссо. Юноша по-прежнему вёл свою торговлю панцирями и наведывался в Кносс в дни Игр; правда, очень изменилось его отношение к царю – даже говорил о нём Лоссо с невероятным почтением. После того, как он узнал, что его подозрения оказались ложными, он ужасно испугался, что его ждёт какая-нибудь кара за оскорбление сына Быка, так что не было с тех пор, наверное, на всём Крите более преданного царского подданного.
Обнявшись с отцом и Келлой, Руйя перешла к Улато.
– Держись, – сказала она, – ты теперь у отца последним доверенным лицом остаёшься.
– Я буду помогать ему, сколько хватит сил, светлейшая царевна, – поклонился тот. Улато, услышавший тот же рассказ об убийстве Аэссы, что и большинство жителей Кносса, пережил случившееся сравнительно легко – он считал, что раз у Кано в голове началась болезнь, сам Кано в этом не сильно виноват.
– И не забудь мастерить игрушечных воинов маленькому царевичу, – заговорщицки шепнула она. – Я понимаю, ты уже давно не десятник и плотно занят, но отыщи для этого хоть чуточку времени. Без деревянных лошадок и глиняной пехоты расти просто не полагается!
– Непременно, царевна, – подтвердил Улато.
Жаль было, что мало кто из Кносса мог позволить себе проводить Алефи и Руйю до самого моря – небогатым горожанам пришлось довольствоваться прощальным праздником, который Руйя устроила в столице два дня назад. Лисса, которой Руйя некогда отсыпала столько драгоценных украшений, подарила ей два ящика зелёных фруктов и ягод – про запас на дорогу.
Тодо и Китта, до сих пор жившие в своём шалашике, на праздник, конечно, не явились, но их уже навестила сама Руйя. И раньше-то не слишком жизнерадостные, теперь они напоминали тени – хотя их поддерживали и Руйя, и жалевшая их, пусть и не знавшая всей правды, Келла, волю к жизни гончар и его жена почти полностью утратили. Будь они хоть немного помоложе, Руйя бы нашла какого-нибудь бедняцкого сироту и отдала им на воспитание, а так она и не знала, как бы им ещё помочь, надеясь только на то, что приветливая и добродушная Келла будет их как-то подбадривать.
– Пора уже подниматься на корабль, – мягко взял её под руку Алефи. – Руйя, пойдём?
Руйя в последний раз улыбнулась отцу, Келле, Улато, помахала взорвавшейся радостными криками толпе…
– Пойдём, – кивнула она.
От палубы корабля сладко пахло смолой. У Руйи забилось от радостного возбуждения сердце, когда она поглядела на раскинувшийся перед ними сияющий лазурный простор. Она бывала на разных соседних островах, но дальних путешествий не совершала никогда.
Она знала, что будут трудности – и не только в пути, где корабль может угодить в бурю или попасться пиратам. Будет тяжело привыкать к жизни в Финикии, запоминать обычаи, доучивать язык, ещё неизвестно, как к ней отнесутся родители и дядя Алефи – пусть даже в письмах они и дали согласие на их брак, – как её примут будущие подданные в городе Бероте… Но Руйя весь год это обдумывала и с каждым днём понимала всё яснее, что более чем готова преодолевать такие препятствия. Особенно если рядом с нею будет Алефи.
По всей гавани разнеслись слаженный звон кимвалов и нежное пение лир, и корабли один за другим медленно отошли от берега. Руйя стояла на корме и смотрела на удалявшуюся прочь Малью, пока ещё могла различить стоявших у причала людей и пока вяжущий аромат тимьяна не сменился полностью солоноватым запахом моря.
