Текст книги "Игра, финал которой - жизнь (СИ)"

Автор книги: Астромерия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Я вам верю, мистер Реддл.

– Я, наследник Салазара Слизерина, приказываю тебе явиться, – Реддл перевел взгляд с девушки на статую и даже в шипении на парселтанге проявились нотки непререкаемой властности. Гул послышался откуда-то из еще более глубоких недр замка, Розалина крепче вцепилась в руку аврора, а каменный рот статуи со скрежетом отворился.

– Да, хозззяяяяиннн… – этот шепот принадлежал уже не Реддлу. Розалина крепко зажмурилась и отступила на шаг, осознав и ощутив, кому именно он принадлежит. Василиск с любопытством на нее глянул.

– Не смей на нее смотреть, – все так же ровно и властно скомандовал Реддл. Василиск покорно перевел взгляд на своего Повелителя и сила, которую он благодаря построенным Слизерином связующим нитям сдерживал при взгляде на Господина, покинула его взгляд. – Гораздо лучше. Я хочу поговорить с тобой, моя змейка. Я недоволен твоим поведением.

– Что я ссссдееелал неугооодно Хозззяяяину? – осведомился змей понуро. Он прекрасно понимал, что Повелитель, рассердившись, может причинить ему жуткую боль и страдания. Так делал каждый Повелитель, которого он видел и который был им недоволен. Этот пока еще ни разу, но Василиск прежде и не ослушивался его…

– Убил человека! – прошипел Реддл. – Я выпускал тебя? Я отдавал тебе приказ убить школьницу?

– Нееет, Хозззяяяяяин… Ко мнееее приххходиииилааа дееевушшшка. Как эта, но ссс черными волосссами. Вышшше этой. Тоже в мантиии… – поведал Василиск. – Она выпуссстииила меняяя… Я хххотел поползззать, и обманул ее, что ссслушшаюсссь… Я на нее не сссмотрел… Она умерла?

– Нет, – в «голосе» Реддла послышались даже не металлические нотки. Хуже того. – В туалете на выходе отсюда. Я об истинном и большом выходе.

– Ссслучайно, Повелитель… Она вышшшла из кабинки, когда я выполззал. Я посссмотрел на нее ссслучайно. А потом ощутил, что приближаетссся валькирия… И уполззз сссюда… – он с внезапным ужасом покосился на Розалину, осознав наконец, кто это. – Вы привели валькирию? Она меня накажет?

– Нет, у нее другая цель прихода… – усмехнулся Реддл. – Рассказывай!

– Она была тогда там же… Та, ссс черными волосссааами. Она потом еще приходила. Пытаааласссь меня закрыть. Вы были недовольны, когда зззакрыыыли меня в прошшшлый раааззз…

– Из-за убитой тобой девочки, – прошипел Реддл. – Я не приказывал тебе ее убивать!

– Но раньшшше мне иногдааа велееели убить теххх, у кого кровь нечиссста. Она тоооже была такой. И эта такааая, – он указал хвостом на Розалину.

– Это не повод ее убивать! – Реддл вышел из себя. Василиск «завизжал», когда по приказу Повелителя его хвост пронзила нестерпимая боль, поднявшаяся до половины громадного тела. Но не посмел и шевельнуться, чтобы не задеть Повелителя…

– Да, Повелитель, как прикааажете, – когда боль ушла, Василиск покорно чуть отполз и огромная его голова опустилась рядом с Реддлом.

– Ты никогда больше не покинешь без позволения Повелителя, будь то я или мой наследник, свое логово. И никого не убьешь, не получив такого приказа. Если убьешь случайно, ты все расскажешь Повелителю с повинной. Ясно тебе?

– Да, Повелитель… А можетеее поглааадить меняяя? – спросило чудище. Некоторые Повелители, и этот раньше тоже, его гладили. Но сейчас Повелитель был зол, и Василиск это чувствовал. А валькирия взволнована и даже испугана. Но даже и так, она все равно была валькирия и Василиск не хотел ее тоже рассердить… К тому же ее защищал сам Повелитель.

– Не заслужил, – отрезал Реддл. Василиск поглядел на него с искренней обидой.

– Мне приятно, когда Повелитель прикасссаетссся… Потом я вижу хххорошие сссны…

– Ты наказан за то, что убил девочку. Лишь потому, что это вышло невольно, наказание легкое. Но если вновь ты принесешь с собой зло, осознанно, я буду менее милосерден. Ясно?

– Да, Хозззяяяиииннн.

– И ты ошибся. Она чистокровна, – Реддл кивнул на Розалину. Змей почти усмехнулся.

– Я никогда не ошшшибаюсь в этиххх ощущенияххх. Она грязззнокровка…

– Не смей так ее называть! – прошипел Реддл. Василиск понурился. – Та, что приходила сюда, представилась? – после еще довольно продолжительного разговора, выудив парочку подробностей и действительно наказав змея, сделав их разговор для последнего и правда крайне неприятным, Реддл отправил чудовище обратно в статую. Змею и в голову не пришло обмануть Господина и вскоре чудище отправлено было в спячку. Но когда он уже уползал, и почти достиг статуи, оттуда на Розалину, из раскрытого рта, повеяло таким злом, что девушка лишь с трудом устояла на ногах… За столетия пребывания Василиска там в этих глубинах замка накопилось столько исходящего от него зла древности… Девушка, ощущая это взбунтовавшейся частью валькирии, лишилась внезапно чувств. Повеявшие на ее дар могущество и опасность веков оказались сильнее дара…

Реддл, последив, чтобы змей был действительно изолирован вновь, оглянулся на девушку, которая начала падать и ему пришлось подхватить ее под руку, крепко держа. И чертыхнулся, подхватывая бессознательную Розалину на руки. Девушка была легонькой, хрупкой и теплой… С ней на руках Реддл осторожно покинул Тайную Комнату и вскоре оказался у выхода. Он оставил Василиска живым лишь потому, что связующие их чары уз убили бы и его, если бы он, именно он, убил Василиска. То же самое касалось и самого Василиска. Потому-то змею никогда и в голову не приходило напасть на своего Хозяина…

– Роззи, – опустив ее на пол и стянув шарф, Реддл бил девушку по щекам, тормошил за плечи и всячески пытался «пробудить». – Роззи, очнись, – он снова хлестнул ее по щеке.

Розалина слабо застонала и открыла глаза, вернувшись из пустой темноты. Первым, что она увидела, были глаза Реддла, темные, полные облегчения. Она ни слова не поняла из беседы, но то, что ее просили, сделала. Она убедилась в том, что это и в самом деле был Василиск… Девушка села, потирая виски.

– Все закончилось? – взглянула она на Реддла. Тот присел на колени рядом и притянул все еще дрожавшую от недавнего ужаса девушку к себе. Сняв куртку, накинул Розалине на плечи.

– Все в порядке, Роуз. Он больше никого не тронет, я в этом уверен. Ты как?

– Я ощутила страшные ужасы из его логова, накопившиеся там за много лет. Дар с ними не справился. Я цела, – слабо улыбнулась она. – Все хорошо, – но на этот раз девушка и не подумала отстраниться от его теплых сильных рук, которые набросили на нее куртку и приобняли за плечи. Что-то в эти часы незримо изменилось для нее… Она по-прежнему с бунтарским упрямством запрещала себе и думать об отношениях с ним, но что-то между ними возникло такое… еще хрупкое и едва уловимое… – Это был он, мистер Реддл. Точно он. Я никогда не ошибаюсь в этих ощущениях, – Реддла словно ударило током – такая дрожь прошла по его телу. Слова Розалины были точно такими же, как сказал ему и Василиск. Странное и пугающее совпадение. Мужчина сглотнул.

– Ну а я услышал все, что хотел спросить, – с деланной веселостью произнес он вслух. И коротко описал Розалине то, что рассказал ему Василиск, умолчав только об одном – его словах по поводу чистоты ее крови… Говорить этого девушке ему не хотелось. Розалина внимательно выслушала, изредка кивая головой.

– Судя по описанной вами внешности это может быть пятая часть старшекурсниц точно, – заметила она, когда Реддл замолчал.

– Но не все они – змееусты. А еще Василиск сказал, что она была чистокровна. Под все критерии подошла по моим лично сведениям только Блэк. Хотя верности ради я все же еще кое-что проверю. Ну а тебе, – он поднялся на ноги и помог ей встать. – Спасибо, Роуз, я раскрыл преступление, я герой. Прощай и учись хорошо! – он с величайшим трудом сумел скрыть хитрую улыбку, цитируя ее же слова. И ойкнул от неожиданности, когда Розалина стукнула его по плечу.

– Перестань… те! Я же уже извинилась! – внезапно плечи ее поникли и она опустила взгляд. – Но и на самом деле, наверху пора будет прощаться… – она не видела, с каким почти нежным взглядом смотрел на нее Реддл. Ему и самому уже не хотелось прощаться с этой девочкой и он осознавал, что будет по ней скучать…

– Знаешь, – неожиданно для себя же произнес он. – Тебе не нужна небольшая подготовка к вступительным экзаменам в аврорат? Может быть, я найду время в твоем последнем семестре и договорюсь с Дамблдором… – Розалина просияла и подняла на него огромные карие глаза.

– Если вам нетрудно… – прошептала она. Реддл отрицательно покачал головой.

– А когда я совсем закончу расследование, напиши мне, пожалуйста, не оказалось ли для тебя каких-то дурных последствий помощи мне. Хорошо? – девушка кивнула. – Ну и сейчас… Идет последний урок, по моим подсчетам. Ты на него немного опоздала. Может, составишь мне компанию для визита к Хагриду? Тебе явно не помешает горячий чай! – Розалина расширившимися глазами смотрела на него. Решимость ее сопротивляться выбору таяла все сильнее. Что-то изменилось и в его отношении к ней, девушка это ощущала и именно это-то и сказывалось на ее решимости.

– Да, пожалуй, от горячего чая я не откажусь, – кивнула Розалина. Вскоре же белоснежная сова летела по широкой трубе следом за человеком в теплой куртке, покидавшем недра замка на метле… А еще чуть погодя они оба, сидя в хижине Хагрида и попивая чай из огромных кружек, обсуждали Защиту от Темных Искусств, магических животных, и Розалина, по мягким наводящим вопросам Реддла, у которого возникли большие вопросы по поводу слов Василиска о девушке, рассказывала о своей семье…

***

Розалина торопливо шагала вслед за Реддлом по направлению к замку, все еще на ходу расспрашивая его об обучении в аврорате. Ее рука почти касалась его руки, и буквально дюйм порой разделял их пальцы. Как вдруг от двери, к которой они приблизились, послышался звонкий юношеский голос:

– Роуз! Как ты? – девушка вздрогнула, бросив быстрый взгляд на Реддла, и неожиданно оказалась в руках Долохова. На плечи ее, одетой только в мантию и теплый свитер, набросили теплый плащ, подбитый мехом, с серебряной пряжкой. Реддл кашлянул. Розалина взглянула на мужчину… Что-то теплое, едва возникшее в этот вечер между ними, было разрушено. И неловкость, едва исчезнувшая после субботней встречи, вернулась снова.

– До свидания, мисс Браун. Спасибо за помощь… – негромко произнес Реддл. Голос его зазвучал вновь с металлическими нотками. – Не забудьте о моей просьбе…

– Конечно, – Розалина не решалась поднять на него глаза. Долохов обнимал ее за плечи, с легкой ненавистью глядя на Реддла. – Я помню, о чем вы просили. До свидания, мистер Реддл, – она подняла глаза, услышав скрип снега под ногами. Но увидела лишь удаляющуюся фигуру высокого мужчины, торопливо шагавшего к Воротам. Пару секунд девушка провожала его взглядом, после чего резко повела плечами, сбрасывая руки Антонина, и зашагала к дверям. Уже в здании Долохов остановил ее, ухватив за локоть.

– Роззи…

– Я очень устала, – девушка выдавила из себя улыбку. – Поговорим завтра… От меня потребовались некоторые усилия, мои способности были применены. Мне нужен отдых…

– Роззи…

– Я правда устала, – она мягко освободилась от его руки. – Пока. И да, спасибо за плащ, – ее взгляд скользнул по его лицу, полный боли и отчаянного желания удержать ускользающие чувства. При мысли о том, что он стал ей куда менее дорог, чем еще совсем недавно, по ее спине потек холодный пот. Розалина осознала, что ее попытки сопротивляться дару все же не мешают выбору укрепляться в ее душе. Но она не представляла, как сказать «нет» тому, кому она дала согласие выйти за него замуж. Она не представляла, как сумеет это сделать, но начала понимать, что момент этот неотвратимо придет. Она должна сказать «нет»… И в какой-то мере она начинала хотеть это делать. Девушка коснулась губами его губ, легким и едва уловимым поцелуем, словно приучая себя к тому, что поцелуев этих не должно быть, словно пытаясь показать ему, что связь между ними исчезает… Показать, чтобы причинить меньше боли. Чтобы не довести до необходимости сказать слова, которые уничтожат его будущее… Слова, произнести которые приходится почти каждой валькирии однажды. Жестокие и навсегда врезающиеся в память валькирии ужасной тяжестью. «Ты – не мой выбор. Я тебя не люблю»… Неважно, насколько они будут искренни, скольких ночей пролитых слез будут стоить. Сказать их, или нечто похожее – долг едва ли не любой валькирии. Едва ли не каждой. Расплата за их дар, пожалуй, самая страшная часть ее…

Отстранившись, Розалина развернулась и скрылась наверху лестницы. Ни разу не обернувшись… Долохов, проводив в свою очередь ее взглядом, схватился за волосы, вырвав целый клочок. В глазах его полыхнула уже неприкрытая ненависть. И что-то темное, страшное засветилось в них, в самой глубине. Что-то, что еще летом заметила в нем Лили Браун.

– Я знала, что так будет, – холодный и чуть язвительный голос послышался за его спиной. – Я знала, что рано или поздно ты пожалеешь, что связался с этой девчонкой! – Долохов обернулся, взглянув на Беллатрису сумрачным взглядом.

– Я его ненавижу, – процедил он, кивнув на дверь. Блэк, улыбнувшись довольно зловещей улыбкой, рядом с ним зашагала к подземельям Слизерина.

– Я тоже не питаю к нему теплых чувств. Сам понимаешь почему, – заметила она, остановив его у гостиной. – Я хотела спросить… Ты не знаешь, зачем он с ней общается? Что она нарыла?

– Ничего… – Долохов пожал плечами. – Сегодня он просил ее применить способности валькирии. Думаю, проверяли, Василиск это был или не Василиск. Не думаю, что она всерьез уверена, что это именно ты. Не волнуйся, Беллатриса. Даже если он что-то и нароет, ты всегда можешь уверить его, что ты лишь хотела посмотреть, послушает змей тебя или нет. Подумала, что ты можешь быть наследницей Слизерина. Тысяча лет ведь прошла с тех пор… Ты очень хорошо умеешь убеждать, – в его улыбке показалось что-то зловещее и опасное… Но Блэк лишь взглянула на него с заблестевшими глазами.

– Знаешь, хорошая идея, – она едва заметным жестом коснулась его руки. – Я всегда знала, что ты очень умный.

– Спасибо, Бэлз. Извини, мне пора… Сочинение по Трансфигурации на завтра. Большое, – он подмигнул ей и скрылся в гостиной факультета. Беллатриса, сделав глубокий вдох, последовала туда же, однако в гостиной застала лишь Нарциссу, которая делала домашние задания с помощью советов сидевшего там же Малфоя, и нескольких четверокурсниц, что-то обсуждавших. Блэк раздраженно шикнула и девочек как ветром сдуло. Девушка же опустилась в кресло рядом с сестренкой и другом.

– Что-то случилось? Белла? – Нарцисса подняла на сестру глаза. – Ты, кажется, взволнована…

– Все нормально, Цисси, – усмехнулась девушка. – Люциус, я хотела бы с тобой кое о чем посоветоваться. Пошли?

– Конечно, – одарив Нарциссу ослепительной аристократической улыбкой, лорд Малфой вместе с Беллатрисой отправился в Выручай-комнату, чтобы обсудить опасения будущей Темной Леди и предложение Долохова. Именно Малфой довольно скоро стал первым Пожирателем Беллатрисы Лестрейндж.

***

– Роззи, – Шарлотта обняла валькирию за плечи и погладила по голове. Девушка, уже добрых часа полтора сидевшая, глядя на одну и ту же страницу учебника, вздрогнула и перевела на подругу стеклянные глаза. – Что случилось?

– Реддл – мой выбор, – Розалина тяжело вздохнула. – Я не знаю, как мне сейчас быть. Я ведь… В субботу Тони сделал мне предложение, – Миллисента, жевавшая какую-то сладость, чуть не подавилась. Джинджер Конт, их четвертая соседка, уронила сумку, куда собирала учебники на завтра.

– И что ты ему ответила?! – Шарлотта расширившимися глазами взглянула на Розалину. Та только горько покачала головой.

– Я сделала самую большую свою ошибку. Я сказала ему «да». Ну, форма иная, но суть та самая.

– Почему ошибку? – удивленно смотрела на нее Конт. – Роуз, свадьба – это волнительно и прекрасно. Рано, наверно, конечно, но ведь если любишь…

– У обычных людей так и есть, – Розалина невидящими глазами смотрела в окно на облака. – Но я валькирия. Ошибкой это было потому, что теперь я должна сказать ему «нет»… Но Реддл видел нас с Долоховым вместе. Боюсь, что и с выбором у меня теперь не сложится… И я не знаю, как быть. Я не хочу отказать Антонину, хоть и должна. Он мне на самом деле нравился, а теперь Реддл, и я скучаю, и… В общем, я не знаю, как быть…

– А ты можешь как-то нарушить свой дар? Тебе обязательно делать, как он велит? – Розалина медленно кивнула, не поворачиваясь к Миллисенте.

– Обязательно. Ирма сказала мне летом, что не надо копаться в глубине своей души, – прошептала валькирия. – Что ответ может лежать на поверхности…

– И что лежит на поверхности у тебя? – Шарлотта покачала головой. – Роуз, чего ты хочешь. Твое сердце. Не мысли и долг, и не память. Сердце. Ты знаешь, чего оно хочет? – Розалина задумалась, прислушиваясь к сознанию, к себе обычной. К той, что все больше была истинной валькирией с каждым новым днем, что едва ли не родилась, будучи связанной с даром.

– Знаю, – вскинула она наконец голову. И в тишине, воцарившейся в дормитории, отчетливо прозвучало: – Да поможет мне Мерлин, но я знаю, чего хочет мое сердце. Только дайте мне решимости сказать «нет» Долохову…

– Выбор… И твой, и их… – замялась Джинджер. – Реддл? – Розалину слова эти застали на выходе из дормитории. Девушка должна была патрулировать коридоры и шла это и делать.

– Да…

***

– Добрый день, мисс Блэк, – остановил Беллатрису, спешившую по коридорам, мужской баритон. Девушка застыла на месте, медленно оборачиваясь к аврору, окликнувшему ее. Реддл приветливо ей кивнул. – Я Томас Реддл, аврор из Министерства. Я хотел бы кое о чем поговорить с тобой…

– Я не знаю, что тогда случилось, – нервно отозвалась девушка. Нервно и быстро. – Ничем не могу помочь, боюсь.

– Правда?

– Да. Простите, мистер Реддл, у меня урок, преподаватель сердится, если мы опаздываем, – мило улыбнулась девушка. Реддл усмехнулся ей вслед:

– Парселтангом ты и правда владеешь, – заметил он. Блэк и невдомек было в тот момент, что последний его вопрос прозвучал далеко не на английском. Бессознательное еще владение языком змей и неопытность лишали девушку возможности отличать языки. Но вот Реддлу, имевшему немалый опыт пользования этим языком, сознательное его использование и умение отличать, на каком языке идет разговор, было более чем свойственно. И вскоре аврор, собрав преподавателей в Большом Зале, объявил им имя человека, косвенно виновного в смерти Миртл.

– Это сделала, – под ожидающие и напряженные взгляды профессоров, сообщил мужчина. – Беллатриса Блэк. Доказательства у меня уже есть. У аврората не возникнет никаких сомнений. Но, прежде чем сажать ее в Азкабан, Скримджер просил меня установить и то, зачем она это сделала. Иными словами, допросить.

А вечером того же дня Школа, слухи по которой разлетелись с быстротой молнии, с волнением и трепетом ожидала того, что решат Дамблдор и представители аврората. Кто-то искренне переживал за Беллатрису, кто-то надеялся, что она «получит по заслугам», но равнодушным к происходящему за закрытыми дверями кабинета директора не остался никто. Долгие и томительные часы протянулись для многих, включая кусавшую губы от волнения Розалину, прежде чем допрос Беллатрисы был окончен… И прежде чем девушка выскочила из кабинета директора, шипя на ходу подскочившей к ней сестре и Малфою:

– Я клянусь, настанет тот день, когда я убью эту тварь! Я найду способ узнать о ее способностях так много, чтобы добраться до этой лживой гадины! Ангел во плоти, святая девушка… Эталон правильности. О, я уверена, что она умело использует свою непререкаемую светлость и святость, получая все, что захочет. Ненавижу!

– О ком ты, Белла? – сумела наконец пискнуть в потоке ее речи Нарцисса. Лестрейндж остановилась, почти обезумевшими глазами оглядев друзей.

– Розалину Браун. – Она заметила среди тех, кто ходил по Школе, ожидая новостей, Долохова. Одного. Без Розалины. В последнюю неделю, а это была уже третья неделя декабря, последняя полная учебная неделя семестра, их уже не раз видели по отдельности. Если раньше такое было редкостью, теперь в редкость превращалось видеть их вместе. И все, кто знал Долохова, отмечали, что из его серых глаз уже почти не исчезало странное выражение чего-то недоброго и опасного. Очередное движение фигур на шахматной доске поставило в этой игре шах. Которому, однако же, еще не суждено было стать матом. Но фигурка по имени «Антонин Долохов» уже начинала выполнять свою часть этой партии… Роковую и неотвратимую часть… – Спасибо, Антонин. Я остаюсь в Школе. Аврорат дал мне шанс исправиться и условное осуждение… Родители Миртл приняли мое раскаяние… – она усмехнулась. – Твоя идея сработала!

– Я же говорил. Ты хорошо уме… – он осекся. С другого конца коридора на него взглянули два карих глаза. Слышать их разговора Розалина не могла, конечно, но вот видеть то, что только что допрашиваемая Блэк улыбается ему – вполне. – Роззи! – девушка, вспыхнув от почти гнева, развернулась и быстрым шагом направилась прочь. Юноша бросился следом. Поймал ее за руку… Притянул к себе.

– Ты говорил, вы не общаетесь, – Розалина глядела куда-то в стену.

– Она просто… Я… Она делилась тем, что останется в Школе, со слизеринцами. Роззи, – его рука скользнула по ее щеке. Почти холодным жестом отстранив его руку, девушка вырвалась из его объятий.

– У меня много дел. В субботу погуляем, как и обещала. И да, твой отец прислал письмо, – она достала из кармана конверт и протянула ему. Долохов попросил ее подождать и быстро прочел письмо.

– Мама просит на Рождество побыть дома. Ей получше и она очень скучает. Ты со мной? – этот вопрос был у них риторическим. На него и не требовалось отвечать. Но на этот раз ответ был… И более чем неожиданным. А для отношений, медленно но верно двигавшихся к полному краху, и лишь из-за того, что Розалина любила его и выбор не заслонил этого до конца, еще сохранявшихся, ответ этот был страшен. Всего одно слово…

– Нет.

***

– Ирма и Тадеуш не знаю, а вот Джесси и Натан будут, – Лили достала из холодильника огромный пирог. – Рождество все же призвано быть семейным праздником. Роуз, ты поедешь к Антонину? Ты раньше не приезжала без него… – она взглянула на дочь и поставила пирог на стол. И присела рядом с дочкой, прижимая ее к себе. – Роззи, малышка, что случилось?

– Я встретила выбор, – девушка подняла на мать глаза, прижавшись еще ближе. – Это не Антонин.

– А кто же? – Лили похолодела. То, чего она боялась с самого лета, воплотилось в самой страшной своей вариации.

– Страшно не это, – Розалина сцепила пальцы в замок так, что побелели костяшки пальцев. – Он сделал мне предложение и я дала согласие…

– Мерлин мой, – прошептала пожилая волшебница, схватившись за сердце. Она боялась и подумать о том, чем это обернется однажды. – Роззи, ты же уже сказала ему про выбор? Ты дала отказ?! – девушка отрицательно покачала головой. – Роззи, милая, ты должна как можно быстрее это сделать! И как только можешь показать ему, что он тебе безразличен. Слышишь меня?! Как же ты поторопилась с согласием, милая… Вы… Вы хоть встречались?

– С конца каникул, – невесело улыбнулась девушка. – Предложение он сделал в первую субботу декабря. Я сначала не приняла, но потом обиделась на выбор и… Я сделала большую глупость, понимаю, – она всхлипнула. – Я еще пыталась противиться выбору.

– А теперь, – Лили едва дышала, не отрывая от Розалины перепуганного взгляда. – Что теперь?

– Я почти готова принять выбор. Но не могу причинить ему такую боль… Просто не могу… Я пытаюсь показать, что охладеваю к нему, но он словно не видит… А я все еще не знаю, как мне быть. Что-то во мне противится выбору…

– Роззи, оно исчезнет, поверь, и исчезнет очень скоро, – прошептала женщина. – Не затягивай. Как сумеешь быстро откажи ему. Так будет лучше для всех, я уверена…

– Я постараюсь… – их прервал громкий голос вернувшегося домой Брендона:

– Дорогие мои, я дома и у нас гость! Мой старый знакомый из самого аврората. Лили, угостите нас, пожалуйста, вкуснющим пирогом! И побыстрее, милые дамы!

– Миссис Браун, право, не торопитесь из-за меня, я вполне могу подождать, пока вы управитесь, – приятный мужской баритон послышался из холла. Лили открыла было рот, но осеклась, взглянув на едва не севшую мимо стула дочь.

– Он…

– Что он? – не поняла Лили. Розалина одними губами, указывая глазами на дверь, произнесла:

– Он и есть мой выбор.

========== Часть 8. Принятый выбор ==========

Hо снова прорастет трава

Сквозь все преграды и напасти.

Любовь – весенняя страна, весенняя страна,

Ведь только в ней бывает счастье.

“Любовь – волшебная страна”. Из к/ф “Жестокий романс”

Мерное тиканье часов в гостиной, где накрыт стол по случаю появления в доме почетного гостя. Запах пирогов, испеченных заботливой и хозяйственной мамой… Громкий голос отца и его смех… Любимый плюшевый медвежонок улыбается с кровати. Какой-то чужой и далекий, все какое-то чужое… Расправила складки на нарядном домашнем платье, хранимом как раз на случай появления дома почетных гостей, светлом, голубом. И платье какое-то чужое и незнакомое, и голубой цвет она никогда не любила, лучше б оставалась в джинсах и свитере с совой. Нелепые, конечно, зато такие родные и знакомые. Сжала маховик, поглядела в зеркало. Волосы, наверно, лучше бы распустить, хвост тоже непривычный и чужой. Как будто и не она вовсе…

– Роззи, дочка, идем к нам, – мама постучала в дверь. Сглотнула комок в горле, опустила глаза, нервно теребя поясок платья. Вот как пойти к нему туда, сесть за один стол, есть пирог этот… Какой там пирог, ей в рот-то ничего не полезет. Зачем он только пришел? К папе, что ли? А ей теперь как? Если б не тот плащ… Вспомнился. Черный, дорогой, с серебряной пряжкой. Чужой, бесконечно чужой… Нет, вернется в школу, спросит у Наставницы Оливии как теперь ей, и скажет ему “нет”. Все разрушил, а оно и не началось еще даже… В школе оно как-то проще было с ним общаться, дело у них было, а теперь? Разговор представился, как будто на самом деле происходит:

– Добрый вечер, мистер Реддл!

– Добрый вечер, мисс Браун. Как в Школе? Ничего дурного вам не сделали?

– Нет, мистер Реддл, все в порядке…

– Будь так любезна, Розалина, подлей гостю чай, – и руки дрожат, того и гляди весь чай расплескать может.

– Ах, право, не стоит, мистер Браун, у меня еще много чая…

Усмехнулась. Какая Школа? Какой чай? Глупо это все, и надо туда пойти. А руки и впрямь дрожат, от волнения. А ведь она о нем ничего и не знает, может быть, у него дома жена и куча детей. Да, так и есть, конечно. И не надо себе глупости сочинять, придумала-то – по щеке гладит, улыбается, и руки теплые такие. Хватит глупости сочинять! Решилась, оправила складки подола и открыла дверь. Мама улыбается. Платье привычное, темно-зеленое, и запах от него всегда такой родной и уютный. Не выдержала, уткнулась в плечо, всхлипывая. Мама погладила по голове, прижав к себе.

– Ничего, милая, все хорошо. Томаса я знаю, он человек славный, хорошо, что тебе его выбрали, – улыбнулась, отстранив от себя. Утерла Розалине слезы, пригладила волосы, собранные в хвост. Нет, ленту зря не сняла, чужая какая-то. Стянула ленту, волосы упали на плечи. Так привычнее… Пошла с мамой в гостиную, сделала на пороге глубокий вдох, и зашла…

Сидит за столом, рядом с папой. Нарядная черная рубашка, строгая. Красивая. Улыбается. Ей, Розалине, и улыбается. Сердце замерло, руки дрожат… Как в тумане прошла за стол, села рядом с папой, напротив гостя, мама села напротив Розалины.

– Добрый вечер, мистер Реддл, – надо было в двери, невежливо-то как вышло. Улыбнулся ей, и глаза такие знакомые, темные. Мама сделала папе какой-то знак украдкой. Наверно, про выбор намекнула. Папа понимающе кивнул…

– Добрый вечер, мисс Браун. Очень рад вас видеть. Она ведь мне, как я уже говорил, здорово помогла. Мисс Браун девушка очень умная и талантливая, – уткнулась в тарелку. Ну вот зачем он все это говорит? Дура она, вон каких глупостей себе придумала, про объятия, про руки и щеку… Перед женой-то его как стыдно… – Очень красивое платье.

– Спасибо, – и платье ее заметил. Наверное, думает, какое оно нелепое. Зря надела…

– Розалина у нас хочет аврором стать, – папа заговорил. Мама отрезала кусок пирога и положила ей на тарелку. Взяла в руку, откусила немножко и больше не смогла. Проглотила кусочек. Чайник на столе, белый, пузатенький. Специально для гостей.

– Да, я знаю. Думаю, мисс Браун будет прекрасным мракоборцем, она очень наблюдательная, смелая девушка.

– Роззи, будь добра, подлей… – папа!

– Не стоит, Брендон, у меня еще много чая, – наверное, заметил, как у нее руки дрожат. Взглянул так, что захотелось под стол спрятаться. Ведь помнит, наверное, про Антонина и плащ этот. Снова вспомнился… Сжечь бы вместе с пряжкой…

– Вы только представьте, по делам в Министерство заглянул, а там Томаса встретил. Сколько лет уж не виделись, а? Лет восемь уже. Вон какой стал, а был тогда молодой совсем, только-только обучение в аврорате закончил недавно. А теперь аврор уже важный, молодых авроров обучает сам! – попыталась представить себе молодого мистера Реддла, но не удалось.

«Молодого?! Да ведь он и сейчас еще совсем не старый! И красивый… И сильный…»

Залилась краской от смущения. Знал бы папа, о чем она сейчас подумала! Стыд-то какой!

– Не то, чтобы важный, просто опыт уже есть, – мистер Реддл словно смутился. А ведь у него пирог тоже почти нетронутый! – Вот Розалина к нам поступит, буду и ее обучать, – подмигнул. Вспыхнула. А улыбка у него такая теплая, приятная. Он, оказывается, и не таким уж строгим бывает…

Папа разговаривал с гостем, вспоминая Министерство, смеялись, шутили. Сумела еще кусочек проглотить, чай глотнула. Мама понимающе улыбается ей…

Спросил ее о школьных новостях, не обидели ли после объявления результатов. О Темных искусствах рассказывал, о Защите. Про аврорат. Осмелела, съела свой пирог. И он свой тоже.

Неловкость прошла, папа развеселился. Шутит. Такие теплые уютные посиделки, почти семейные.

«Да что же за мысли-то такие?! Розалина Браун, вы самая большая бесстыдница, каких только свет видал!»

– Кстати, Брендон, я вот Розалину спрашивал, не хочет ли она позаниматься дополнительно перед поступлением на аврора. Вы не возражаете? – улыбнулась. Все же хочет ее потренировать! Даже после плаща хочет!

– Нет, конечно. Но по поводу…

– Бесплатно, мистер Браун, – гость перебил отца. – Розалина мне очень помогла и я хочу ее за это отблагодарить. И я буду очень рад помочь ей поступить в аврорат, поскольку она об этом мечтает, – улыбнулся. Нестерпимо захотелось до него дотронуться. Нельзя, не поймут, невежливо же. И жена… Стыдно перед ней за такие мысли…