Текст книги "Офисный переполох (СИ)"

Автор книги: Arne Lati

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

      Вот теперь мне стало страшно, вот теперь я прочувствовал всю серьезность ситуации и, несмотря на опьянение, был напуган до чертиков.

      Еще несколько минут я стоял в углу и пытался придумать хоть что-нибудь, как поступить. На мою просьбу позвонить адвокату – меня подняли на смех, а на угрозу – пригрозили таким, что мне и жизни не хватит отсидеть за все это.

      Один из дежурных сверившись с часами и улыбнувшись мне, гаденько так, направился в сторону двери, а у меня сердце ушло в пятки. Я отчаянно пытался не заплакать. Видимо сейчас весь мой стресс вылился в состояние страха, которое в пьяном угаре было сложно контролировать.

      Дежурный не дошел. Его отвлек звонок, после чего он, недовольно ругнувшись, развернулся и пошел прочь от меня. Послышался скрежет открывающегося замка, тяжелые шаги, а потом мое сердце на миг остановилось и враз забилось в ускоренном ритме.

      Перед решеткой стоял Максим, засунув руки в карманы дорогого черного пальто. Его взгляд, зацепившись за меня, изменился до неузнаваемости. Гнев, ярость, стыд бушевали в карих глазах, которые сейчас казались черными.

      Я вздрогнул, подумав, что это на меня он так зол, но заметив мое замешательство, Максим смягчился. Когда открыли дверь, я пулей выскочил из этого ада, мгновенно запрыгивая в надежные объятия. Сразу обхватил руками Макса за плечи, а ноги сцепил на его поясе, и категорически отказывался слезать со своего «насеста». Впрочем, меня и не отталкивали, а лишь удобнее подхватили под попу.

      Уткнувшись носом ему в шею, закрываю глаза, чтобы не видеть всю эту грязь и лиц дежурных, которые хотели продать меня, как кусок мяса, своему начальнику.

      Максим несет меня к машине, чувствую свежий воздух и дрожу от обжигающего ветра.

      – Потерпи, – раздается над ухом, я киваю, сильнее вжимаясь в горячее тело.

      Максим останавливается и опускает меня на землю возле машины. Не смотря ему в глаза, забираюсь на переднее пассажирское сидение. Закрыв за мной дверь, Макс садится за руль и едет к моему дому. Теплый салон авто и мягкое покачивание успокаивают и вгоняют в состояние легкого транса, отключая меня от всего мира.

      Когда машина тормозит, я резко выныриваю из мягкого забытья и выбираюсь из уютного салона. Максим идет за мной, а я бреду буквально на автомате. Меня слегка потряхивает и я чувствую, что завтра слягу с температурой. А может это стресс?

      В квартире тишина. Мила, радость моя, укатила к родственникам. Из-за работы у меня совсем мало свободного времени, несмотря на то, что я пытаюсь уволиться, работу я свою выполняю, и довольно неплохо.

      Бреду в ванную и минут двадцать стою под обжигающими струями горячей воды, приводя свое тело в нормальное состояние, а вот мозг объявил забастовку и категорически отказывается работать.

      Одеваться лень, вытираться тоже. Засовываю себя в мягкий махровый халат и, завязав потуже, плетусь в комнату. Поперек кровати лежит Максим, скинув с себя рубашку и оставшись в одних джинсах. Видимо, домой он не собирается. Ну пускай спит на полу, жалко, что ли?

      Заметив мою растерянность, он встает и в несколько больших шагов сокращает расстояние между нами. Ощущаю запах его тела, дорогих сигарет и пряные нотки одеколона. Наваливается тягучая слабость, окутывая мое тело.

      Максим притягивает меня к себе за талию, дергает мои волосы вниз, вынуждая запрокинуть голову, и целует. Проталкивает язык в рот, цепляя мой, и кружит его в жарком влажном танце. Пытаюсь оттолкнуть настойчивого мужчину, но терплю поражение – силы неравны. Он настойчиво водит руками по моему телу, оглаживая спину и сжимая бедра, резко распахивает халат – оставляя меня открытым и беззащитным. Я вскрикиваю, пытаюсь оттолкнуться от него. На что он прижимает меня к себе сильнее, но не причиняя боли, спускается поцелуями на шею, покусывает ключицы, вылизывает соски, иногда втягивая их целиком. А я все пытаюсь вырваться, крутясь и извиваясь в его сильных руках. Теряюсь в ощущениях, не понимаю чего хочу. Мозг умоляет сопротивляться, а тело сдается под умелыми ласками и обжигающими поцелуями.

      Толчок, и я падаю на кровать, раскинув руки. Халат сползает с плеч, а стоящий по стойке «смирно» член покачивается из стороны в сторону. Как же стыдно. Скулы окрасил яркий румянец, а я отчаянно стараюсь прикрыться халатом.

      Максим, не теряя времени, скидывает с себя джинсы вместе с бельем и нависает надо мной, соприкасаясь своим горячим телом с моим. В тех местах, где происходит соприкосновение, кожа пылает и покрывается бисеринками пота.

      Он, несмотря на сопротивление с моей стороны, стягивает халат и отправляет его к своим вещам на пол.

      – Не надо, – шепчу и пытаюсь отползти, когда он, прижав меня за ноги, начинает вылизывать мой живот и спускаться ниже, туда, где даже подумать стыдно.

      – Тебе же нравится, – хриплый шепот и глаза в глаза. А у меня от его взгляда все тело дрожит. Отрицательно мотаю головой.

      – Врунишка, – беззлобно шепчет он и, чмокнув меня в пупок, накрывает губами мой член, так и не отпуская зрительного контакта.

      Резко выдыхаю, когда горячие губы покрывают чувствительную плоть, а влажный язык очерчивает вздувшиеся венки. Мне хватает всего нескольких сильных движений чтобы кончить. Максим успевает отстраниться и с маниакальным интересом смотрит, как меня затягивает в оргазм небывалой остроты.

Тело сотрясает приятная дрожь. Оно кажется пустым и легким, лишая возможности даже пошевелиться. Смотрю в потолок и понимаю, что это был самый сильный оргазм в моей жизни.

      – Ты такой чувствительный и так сексуально стонешь, – раздается над ухом, после чего его тут же захватывают и терзают ненасытным языком. Вздрагиваю, сейчас ощущения такие острые, что тело сводит от легкой судороги, поэтому проникновение в меня влажного и холодного пальца не доставляет боли, скорее это неожиданно.

      Губы покрывают шею поцелуями, а внутри меня нарастает страх.

      – Котенок, не зажимайся, – шепчет Макс. О боги, его глубокий голос с легкой хрипотцой сводит с ума. Я буквально чувствую, что он еле сдерживается.

      Упираюсь руками в его плечи и с силой сжимаю их, когда в меня проникает второй палец. Шиплю и красочно матерюсь, высказывая ему все, что о нем думаю. Максим накрывает мои губы и терзает их поцелуем-укусом. Это отвлекает. Начинаю расслабляться ровно до того момента, пока он, задев чувствительную точку внутри меня, не заставляет меня вскрикнуть и шокировано распахнуть глаза.

Он улыбается и прикасается там еще раз. Стон срывается с моих губ, я заливаюсь румянцем еще больше. Хотя куда еще больше?

      Его движения становятся более настойчивыми. Впиваюсь Максу в плечи, притягивая его к себе, и утыкаюсь носом в шею. Он тяжело дышит, ненавязчиво трется своим вставшим членом о мое бедро и покусывает мне плечо, а я сам подаюсь бедрами навстречу его пальцам, стараясь уловить то обжигающе острое ощущение. Не могу сдержать стоны, срываясь на вскрики, Максим рычит и, раздвинув мне бедра шире, вытаскивает из меня пальцы.

      Мне становится стыдно. Я перед ним совершенно обнаженный и смущенный, и хуже всего то, что я опять возбужден. Он несколько секунд пожирает меня взглядом, потом сжимает себе член у основания, отчего меня бросает в жар. Это выглядит так пошло и развратно, что не могу побороть своего стеснения и просто закрываю глаза.

      Он такой сексуальный. Широкие плечи, рельефное тело, стройные ноги и горящие желанием и неприкрытой страстью глаза. От одного понимания, что он хочет именно меня, поджимаются пальцы.

      Приподняв меня за талию, подсовывает мне под попу подушку, и тут меня охватывает паника. Я пытаюсь вывернуться из его рук, стараюсь сбежать, избавиться от этого обжигающего желания, которое уже грозится вырваться из меня.

      Максим ложится на меня, фиксируя на месте, и шепчет мне, глядя в глаза:

      – Ну что ты, маленький, я не сделаю тебе больно, – продолжаю дергаться, уже больше по инерции, чем желая действительно вырваться.

      – Дань, – в его голосе обреченность и смирение, – если ты не захочешь – ничего не будет, я не буду брать тебя силой, – я замираю и смотрю на него с испугом и желанием.

      Возбуждение никуда не делось, скорее наоборот – внутри образовалась пустота, которую хотелось заполнить.

      – Ты же хочешь, я чувствую, – он мягко касается моего лица поцелуями, погружая в море нежности, отвлекая и устраиваясь поудобнее.

      Раздвигает бедра и, приставив смазанную головку ко входу, медленно начинает проникать в мое тело. Ощущаю распирающее чувство и тянущую боль. Судорожно хватаюсь за него, шипя от боли, уверен – точно останутся следы от ногтей на его спине. Максим медленно, но настойчиво продвигается внутрь меня, ловя губами слезы, стекающие по моим вискам.

      У него на лбу выступает пот. Он еле сдерживается, чтобы не сорваться прямо сейчас, но медлит, покрывая поцелуями моё тело и гладя бока. Макс замирает, полностью проникнув в меня, и дает нам время привыкнуть. Мне – к ощущению наполненности, а ему – к узкой тесноте.

      – Расслабься, малыш, – просит Максим, почти умоляет.

      Только собираюсь высказать все, что о нем думаю – как он медленно подается назад и снова вперед, глубоко в меня, до упора. Вскрикиваю от неожиданности и новизны ощущений. Боль никуда не уходит и несколько толчков отчетливо чувствуется, только теперь к ней добавляется что-то новое, неопознанное и такое острое, что руки начинают дрожать, а перед глазами расплывается картинка происходящего.

      С каждым толчком тело пронзает вспышка удовольствия. Стоны то и дело непроизвольно срываются с губ и тают в яростном поцелуе. Все звуки смешались: стоны, вскрики, тяжелое дыхание и влажные шлепки. Поцелуи, жаркие объятия – все слилось в единый танец двух тел, делая нас одним целым и отрезая от всего мира.

      Толчки все сильнее, стоны все громче. Глаза в глаза, удерживать контакт так сложно, но отчаянно хочется запомнить этот момент и его взгляд, затянутый пеленой страсти и желания.

      Желание кончить становится непреодолимым. Тянусь к своему изнывающему без внимания члену, но Макс отстраняет мои руки, сам обхватывает его и, припав к моим губам жадным поцелуем, двигает рукой в такт движениям своих бедер. Толкаюсь в его руку и с громким стоном кончаю, пачкая наши животы спермой. Максиму хватает всего пары фрикций, чтобы сорваться вслед за мной. Глухой стон, и я чувствую, как внутри меня толчками выплескивается его семя. Окончательно теряю связь с реальностью.

  Часть 9

ГЛАВА 9

      Это утро было не самым приятным в моей жизни, точнее – самым отвратительным. Я проснулся и понял, что не могу пошевелиться под тяжестью чьего-то тела. Воспоминания вспышками замелькали перед глазами, заставляя и без того неудобную утреннюю эрекцию доставить еще больше неприятных ощущений, а вот тянущая боль в мышцах, засохшая сперма между бедер и на животе, нещадно стягивающая кожу, давали понять, что не все так радужно. Кроме того, я отчетливо чувствовал, что температура моего тела явно выше нормы, горло саднит, будто я ежа проглотил, а все тело ужасно ноет. Но все это цветочки по сравнению с тем, что боль в заднице вообще не поддается описанию. Жуть.

      А еще я трахался со своим шефом и по совместительству человеком, который испоганил мне всю молодость одним своим вторжением, вывернув душу наизнанку.

      Секс, конечно, можно списать на алкогольное опьянение и стресс, тем более, что мне было даже очень не плохо. Но вот как объяснить самому себе то, что даже в таком плачевном состоянии я завожусь только от того, что Макс обнимает меня, закинув на мою не очень объемную тушку руку, ногу, и даже голову примостив на плечо, и сопит мне в шею. Я извращенец, придурок и вообще конченый человек.

      Хотя подождите, почему это я? Во всем виноват Макс – ему и страдать.

      Не обращая внимания на простреливающую боль в пояснице и остальные неприятные ощущения, я, резко подскочив, сталкиваю расслабленного Максима на пол. Тот, грохнувшись с теплой постели, садится на задницу, ему хорошо, он на ней сидеть может в отличие от меня, и буравит меня недоуменным взглядом карих, почти черных глаз.

      А я опираюсь на локти и пытаюсь сдержать злые слезы. Больно-то как, лучше бы я не дергался.

      Максим заметив мое состояние, успокоился и подполз к кровати, схватил меня за руку и начал ее обслюнявливать:

      – Ну не переживай ты так, ничего же страшного не случилось, – начал успокаивать меня Максим, а сколько волнения в бесстыжих глазах.

      – Я…

      – Ну переспал с парнем, это же не конец света, – продолжает он.

      – У ме…

      – И не переживай, я тебя после этого не отпущу, – вот тут мне стало уже страшно.

      – Да я…

      – И слышать ничего не хочу, и не вздумай засорять свой мозг пустыми переживаниями на ровном месте, – начал заводиться он.

      – Ну по…

      – Нечего так на меня смотреть! Тебе вообще понравилось, вон как подмахивал…

      – Да у меня ЖОПА БОЛИТ, – заорал я с такой силой, что, не то что до него, даже до соседей дошла эта информация.

      Злость и стыд, распирающие меня, дали мне пинок к действиям. Закутываюсь в одеяло, рыча на удивленного Макса и медленно двигая ногами, перемещаюсь в сторону ванной, а он так и остался сидеть на полу, провожая меня взглядом.

      Придурок.

      Кое-как забравшись под душ, стою там несколько минут и тщательно драю себя мочалкой. Все тело ноет, но прохладные струи воды немного остужают разгоряченную кожу.

      Колечко ануса слабо пульсирует в ритме сердцебиения, ноющей болью напоминая о произошедшем. Дотрагиваюсь мыльными пальцами, обвожу по кругу, чувствуя припухшие мышцы, и ввожу в себя один палец. Резко втягиваю в себя воздух, проталкивая палец еще глубже. Ощущения, граничащие между болью и наслаждением, пьянят и заводят. Перед глазами обнаженный, возбужденный Максим, вколачивающийся в мое податливое тело. Сжимаю пальцы на ноющем члене и двигаю рукой вдоль основания в такт движению пальцев внутри себя. Тихие стоны заполняют ванную. Тут до меня доходит, что в квартире я не один. Стыд, возбуждение, запретное желание – все сливается воедино и я, издав несдержанный стон, кончаю, забрызгав темную плитку белесыми разводами. Опускаюсь на дно ванной и утыкаюсь лбом в колени. Ноги совсем не держат, руки трясутся, а в голове одна мысль: «Я дрочил на своего шефа».

      – Если ты закончил, может освободишь мне санузел? – хриплый, тягучий голос на грани шепота пробирает меня насквозь, заставляя влажное тело покрыться мурашками.

      Медленно поворачиваю голову в сторону двери. Каждое движение дается с трудом, каждый удар сердца отдается в висках.

      Максим стоит в одних трусах со скрещенными на груди руками. Он тяжело дышит, на щеках легкий румянец, а при каждом вздохе тело напрягается так сильно, что отчетливо видны кубики тренированного преса. А взгляд! Мать моя женщина, человек так смотреть не может – там все: и желание, и похоть, и животная страсть, которая буквально исходит от него. Член стоит по стойке «смирно», оттопыривая боксеры, делая его образ совсем блядским.

      И это говорит человек, который только что дрочил в ванной.

      Кое-как встаю, покрытый пунцовым румянцем, и выбираюсь из ванной, охая от простреливающей боли в пояснице. Макс помогает мне, закутывает мою бренную тушку в полотенце и, дав ускоряющего шлепка по и так пострадавшей попе, закрывает за мной дверь ванной.

      А меня съедает стыд, разгораясь внутри ярким пожаром. Что он теперь обо мне подумает? Что вообще мне теперь делать?

      Все мысли отходят на второй план, когда на тело накатывает слабость и я сползаю по стене коридора, ощущая на голой спине прохладную гладь крашеных стен.

      Сколько я так сижу, не знаю. Помню, что перед глазами плыли разноцветные круги, а все тело горело.

      – Блядь, – раздается над самым ухом и меня подхватывают на руки с такой легкостью, будто я ничего не вешу.

      От слабости немного тошнит. Когда чувствую уже остывшую простынь под голой спиной, становится немного легче. Открываю глаза и вижу, как Максим кому-то звонит. Снова темнота.

      Когда прихожу в себя, замечаю в комнате мужчину в белом халате, он меряет мне давление, проверяет зрачки и сует градусник, слава Богу, что только под мышку.

      Мои похождения не остались безнаказанными и я таки заболел.

      Укол в мягкое место делал сам Максим, запретив врачам даже смотреть на это. Мне было приятно, пока мое полупопие не пронзила игла с лекарством. Не переношу боль. Вскрикиваю и покрываю матом своего начальника, припоминая ему все грехи человечества.

      Таблетки, микстуры, холодное полотенце на голову. Сон. Проснулся я уже когда было поздно. В комнате было темно и пусто. Встаю, на негнущихся ногах бреду по нужде. На выходе из ванной сталкиваюсь со злющим Максимом.

      – Ты чего тут бродишь, привидение, бля, – бубню ему и обхожу по дуге мускулистое препятствие.

      – Ты какого подскочил с кровати, дурка? У тебя постельный режим, – шипение за моей спиной становится все четче и менее дружелюбным.

      – А в постельный режим не входит поссать сходить? Или мне памперс полагается? – возмущению моему нет предела.

      Понимание, что он здесь, что не уехал, не оставил меня одного, ударяет в голову с такой силой, что становится стыдно.

      – Извини, – шепчу еле слышно и чувствую на своей талии руки, крепко прижимающее меня к твердой груди.

      Меня доставляют все так же на руках в кровать и заботливо укрывают одеялом. С недоумением смотрю на эту композицию под названием «заботливый Максим», и не верю тому, что вижу.

      – Может, поговорим? – вырывается у меня раньше, чем успеваю подумать.

      – Давай, – его спокойный и ровный голос успокаивает, даруя чувство защищенности.

      Хочется свернуться клубочком и заснуть, но в голове столько вопросов, на которые просто необходимы ответы.

      – Почему тогда, в наше знакомство, ты был ранен? – этот вопрос не покидал моего сознания с первой нашей встречи.

      – У моего отца не совсем легальный бизнес, точнее, совсем нелегальный. Документ, который ты достал из моей одежды, был как приз, за который боролись несколько организаций. Я обошел всех, давая отцу время для маневров, пока я был в бегах, – его голос безэмоционален, но напряжение так и висит в воздухе. Невооруженным взглядом видно, что ему не очень приятно обсуждать это.

      Ничего, потерпит, я столько лет терпел, теперь его очередь мучиться.

      – Почему ты ушел не попрощавшись, разве я не заслужил хотя бы банального «пока»? – обида, затаенная в самом сердце столько лет, начала выбираться наружу, разрывая своими когтями мое хрупкое спокойствие.

      – Сам не знаю, – честно признался он. Но потом, увидев мое состояние, на грани бешенства добавил, – гордый был, молодой. Я тогда вообще мало кого видел рядом с собой на одном уровне, а тут ты, мальчишка, который, не зная обо мне ничего, помог, несмотря на опасность. Да и подставлять я тебя не хотел. Если бы кто-то узнал, что все это время я был у тебя и ушел, оставив свидетеля, то тебя и твою семью просто убили бы.

      По мере его монолога, глаза мои округлялись, а ненависть и злоба, покоящиеся в моем сердце все эти годы рассасывались, давая возможность заполнить сердце другими более приятными чувствами. Враз дышать стало легче, как будто долго нес на своих плечах ношу, а тут скинул ее, да еще и ногой подопнул подальше. Он всего лишь хотел меня защитить. Получается, его благодарность заключалась в том, что в обмен на свою жизнь он сохранил мне мою, да еще и моих родных. По-моему, честный обмен.

      – А почему увольнять меня не хочешь? На кой я тебе сдался? – прячу глаза, боясь увидеть в его карих омутах то, что причинит мне боль.

      – Я что, зря тебя шесть лет ждал, чтобы позволить отдалиться от меня? – почти прокричал он, вскакивая на ноги.

      – В смысле ждал? – подозрения начали забираться в мою темную голову.

      – Да в прямом, блядь, – бушевал этот монстр, – ты думаешь, все печали обходили вашу семью стороной чисто из везения? И отец твой, гуляка и игрок, на этом свете ходит из божьей милости? Сколько я его вытаскивал самолично из долгов? Сколько раз спасал жизнь твоей матери, которая, вопреки всем просьбам, оперировала людей, которые должны были умереть. Сколько раз твоя задница была прикрыта, ты даже не представляешь. Покушения, похищения, везде я прикрывал твою тушку, загораживая от всех бед, – последнее он уже кричал мне в лицо, а я сидел с широко раскрытыми глазами и не мог поверить, что он все это время был рядом и оберегал меня, и не только физическое, но и мое моральное спокойствие.

      – Эм-м-м, спасибо, – все, что я смог выдавить из себя.

      – Да, блядь, пожалуйста, обращайся если что, – не выдержал Макс и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

      Встаю и плетусь за ним. Он обувается в коридоре, а тут я, весь такой в одеяле и в ахуе от того, как сильно крутанулась моя жизнь.

      – А почему ты раньше не объявился? – спрашиваю у него, отобрав ботинок и закутав его в свое одеяло.

      Макс смерил меня взглядом полным замешательства и скинув единственный ботинок на своей ноге, отобрал у меня второй и уволок меня обратно в спальню.

      Сидим. Я смотрю на него, он на меня. Идиллия.

      – Ты маленький еще был. Ты и щас-то ребенок, и я не про возраст, – исправился он, увидев мое возмущение, – ты же наивный как дите, да и мозгов у тебя столько же, – выпалил он и получил по лицу подушкой.

      Он вообще меня знает? Может быть, на поверхности так и есть, вот только глубоко внутри все обстоит иначе. Внешность моя всегда давала обо мне неправильное представление, впрочем, я умело этим пользовался. Так стоит ли обижаться на человека за то, что он не знал меня лично и сделал неправильные выводы? Думаю, нет.

      – Несколько лет подряд у отца были тяжелые времена, и я был его правой рукой. Это сейчас он крепко стоит на ногах, а я спокойно могу заниматься своей компанией, а тогда все было слишком сложно. Если бы ты был рядом, то постоянно подвергался бы опасности, а я этого не хотел. Да и твоя детская психика еще не до конца окрепла. Я боялся тебя сломать или вызвать отвращение, – спокойным, вкрадчивым голосом он произносит то, что мне необходимо было услышать.

      – Ты как-то причастен к тому, что все мои отношения быстро заканчивались? – озадаченно тяну и смотрю прямо в его глаза.

      Он не отводит взгляд, лишь ехидно улыбается мне. Ни стыда ни совести, вот ему же совсем не стыдно. Начинаю дубасить его подушкой, правда, недолго. Слабость возвращается с новой силой, а холодный пот прошибает все тело. Максим, перехватив меня поперек талии, прижимает спиной к своей груди и удерживает мои руки так, чтобы я ими не размахивал.

      – Скотина, – шиплю и уворачиваюсь от поцелуев, покрывающих мою шею.

      – Я же не мог допустить, чтобы ты в кого-то влюбился, вот и подкармливал тебя сладеньким, чтобы ты не озверел.

      – Ну ты, мудак, ты бы еще на видео снимал для развлечения, – выдаю и чувствую, как он напрягся.

      – Не говори мне, что так и было, – умоляю его севшим голосом, заливаясь румянцем.

      – Чуть-чуть, – выдает это недоразумение и я с протяжным стоном утыкаюсь лбом в колени.

      – Хочешь, вместе посмотрим? – игриво тянет он и прикусывает меня за загривок.

      – Ты их что, еще и хранишь? – ору и отчаянно начинаю вырываться, чтобы уже, наконец, дать по этой наглой морде, которая бесстыдно ржет у меня за спиной.

      – Конечно храню, а ты как думал?

      – Сука, убью гада…

      Наша потасовка длилась недолго, пока возбуждение не захлестнуло нас с головой. Ночь страсти пролетела как один миг, оставив после себя слабость и легкое покалывание в теле.

  Часть 10

      Моя работа стала для меня пыткой. Каждый рабочий день вгонял меня в состояние нестояния. Я устал от постоянных приставаний со стороны Максима. Он, вместо того, чтобы меня уволить и освободить от его общества, начал за мной ухлестывать.

      Нет, он все такой же говнюк, каким был, вот только его действия носят все более извращенный характер.

      Я все так же придерживаюсь своего плана, стараюсь вывести его из рамок дозволенного, но все тщетно. У этого человека нескончаемый запас терпения.

      Он, видите ли, решил, что мы встречаемся. Как дите, ей-богу! А меня он спросить не забыл? Хочу ли я этого? Нет, конечно, секс с ним доставил мне удовольствие. Это было незабываемо и очень эмоционально. Но блин, Максим – такой упертый баран. Ему проще сделать, как хочет он, подмять меня под себя, перекрыть мои желания своим «хочу», чем услышать то, что я пытаюсь донести до его куриного мозга. Я зол, я в гневе и я буду мстить.

      Завтра к нам приезжают партнеры по бизнесу. Их цель – ознакомиться с моим проектом, увидеть все вживую и внести коррективы, если такие появятся. Надеюсь, я смогу хоть немного отдохнуть от шефа, так как буду занят.

      Утро среды. Я стою напротив дверей аэропорта ну с такой кислой миной, а все потому, что мой любимый, чтоб ему икалось три дня, начальник стоит рядом со мной и уставился на меня взглядом полным желания и еще чего-то непонятного и этим пугающего.

      Рейс задержали, поэтому мне повезло быть облапанным и затисканным везде, где только дотянулись его шаловливые руки. Губы до сих пор горят от страстных поцелуев, а все тело дрожит. Поэтому я стою сейчас под моросящим дождем, хотя должен быть снег, без куртки – «я ведь на машине – зачем мне куртка?» – и жду прилетевших. Лучше мерзнуть под дождем, чем подвергаться приставаниям этого монстра.

      Макс стоит под зонтом и улыбается мне совершенно неприлично. На его приглашение разделить с ним зонт я показал ему средний палец, за что получил по руке и выговор с занесением в личное дело. Вот же говнюк. Он у меня потом самолично эту страничку съест со своим занесением.

      От радужных мечтаний меня отвлекла группа людей. Трое мужчин с хмурыми лицами представительной внешности, в костюмах, и один парень, лет двадцати пяти, с длинными черными волосами чуть ниже плеч, собранными в аккуратненький хвостик. Он, безусловно, красив: тонкие черты лица, светлая кожа, пронзительные глаза, которые цепляют. Стильная черная куртка и такого же цвета джинсы подчеркивали стройную фигуру и широкие плечи. Он не был мускулистым, скорее жилистым. Я, честно сказать, засмотрелся, даже замер на месте, когда Макс здоровался с подошедшими партнерами. Он уже знаком с ними, в отличие от меня.

      Незнакомец заметил мой интерес и, обворожительно улыбнулся, подмигнув мне, отчего я смутился, а скулы окрасились легким румянцем.

      Макс медленно повернулся ко мне, а я как полный имбецил уставился в сереющее в спускающихся сумерках небо. Послышался заливистый смех и рычащие нотки, но, кажется, эти звуки принадлежали разным людям.

      Отойдя от шока, знакомлюсь со всеми прилетевшими, пожимаю протянутые мне руки.

      Парня зовут Игорь. Он, не разжимая наших рук, притянул меня к себе под зонтик, чтобы я не мок, как он выразился.

      Стоим. С неба не капает противная мокрость, тепло от рядом стоящего тела передается мне – красота. Если бы не пронзительный взгляд карих глаз. И вот не стыдно ему так на меня смотреть?

      – Ты на машине? – раздается над ухом.

      Я вздрагиваю и киваю. Благо я приехал на своей машине, это потом меня Макс к себе затолкал.

      – Подбросишь до отеля? – все тот же шепот на ухо.

      – Зачем в отель? Можно ко мне, – выдаю и сам тихо охуеваю от того, что я ляпнул.

      – Можно и к тебе, мне непринципиально, – засмеялся Игорь и вот что странно, в его голосе нет ни издевки, ни наигранного дружелюбия, он просто нормальный.

      – Налаживаешь связи? – холодно бросает Максим, а у меня по всему телу мурашки разбегаются.

      – Да у меня свободная комната есть, – упрямо говорю ему, – так разве не удобнее? – в моем голосе проскальзывает обида, взгляд Макса теплеет, дошло до дурака.

      – Игорь – архитектор, мы непосредственно над проектом будем работать вдвоем. Так удобнее, – продолжаю оправдываться.

      – Действительно, так удобнее будет, – поддерживает меня парень, а остальные коллеги ему поддакивают.

      Макс сдулся и, многообещающе мне улыбнувшись, пошел к машине.

      – А твоя где? – спросил Игорь, которого я уже вел в направлении своей ласточки.

      – Вот она, – снимаю тачку с сигнализации и вижу на лице коллеги одобрение.

      Еще бы, такой аппарат.

      Уже в машине, на пути к дому, Игорь задает вопрос, от которого у меня волосы встают дыбом.

      – Дань, а Максим – твой парень? – и ни капли отвращения.

      – Нет, – выдаю быстрее, чем это требовалось.

      Он снова смеется и продолжает смотреть в окно, изучая улицы города. И к чему этот вопрос?

      – Просто интересно, – отвечает он.

      – Я что, это вслух спросил? – сижу в шоке, вцепившись в руль.

      – Нет, у тебя просто на лице все написано, – снова смех, снова добрые нотки в его голосе, которые согревают изнутри.

      Может я просто соскучился по нормальному человеческому общению?

      Паркуемся. Помогаю занести его сумку, на что он смеется и пытается ее у меня отобрать. Не то чтобы она была тяжелая, но я же все-таки джентльмен как-никак, гостеприимный хозяин, будь оно неладно.

      Все-таки забрав у меня сумку, Игорь потащил меня за локоть к лифту. Он выше меня на голову и старше на несколько лет, но мне кажется, что мы давно знакомы. С ним легко, как будто он мой старый друг, приехавший погостить.

      Открываю дверь и пропускаю его вперед. Так, в квартире пахнет едой, аромат сильный, значит – быть беде.

      – О, Данька, а это твой новый парень? Хорошенький, – высовывается из кухни тетя Таня, оценивая гостя.

      – Да не педик я, – выкрикиваю и краснею, – работаем мы вместе. Жить он здесь будет! – последнее уже кричу, запихивая хохочущего Игоря в гостевую комнату.

      Мне немного стыдно и немного пофиг, пока не определился, что возьмет верх.

      – Эта твоя мама? – спрашивает парень, плюхаясь на широкую кровать прямо в ботинках.

      – Нет, это моя домработница и по совместительству член семьи, – поясняю я. – Я один живу, – добавляю и сажусь на компьютерный стул, «оседлав» его.

      – И часто ты своих парней приводишь к себе пожить?

      Я застонал и начал биться головой о спинку стула. Ну что за непруха? Только появился нормальный человек, как благодаря обстоятельствам, он считает меня извращенцем. Жуть.