Текст книги "Городские прятки (СИ)"

Автор книги: Arne Lati

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Внизу скрутился тугой комок возбуждения, а нежные поглаживания по голому животу способствовали нарастанию напряжения. И когда Кир успел под футболку залезть?

Становилось все горячее. Двое влюбленных, кажется, совершенно перестали нас замечать. Май видимо смирился, ну или мы так плохо на него влияем. Их ласки были похожи на противостояние друг другу. Нежность? Да о чем вы? Они царапали и кусали друг друга, оставляя метки по всему телу, срывали одежду и рычали. Частое дыхание мешалось со стонами то боли, то наслаждения.

Из одежды остались только белье Мая, и то Рэй уже сдирал его зубами. От алкогольного опьянения не осталось и следа. В глазах только желание, дикое, необузданное. И любовь. Ее видно невооруженным взглядом. Май извивается всем телом и просит большего. Сам притягивает своего любовника и целует его. Эти влажные звуки, частое дыхание. Все это прямо перед глазами.

Желание зашкаливает. Не у меня одного. Свят уже трется вставшим членом о спинку дивана и тихонько скулит. За спиной тоже тяжелое дыхание. Поворачиваю голову и тону в глазах, полных нежности и желания. Лизка, не переставая ласкать Свята, притягивает меня еще ближе, хотя куда ближе, и целует. Его возбуждение красноречиво упирается мне в бедро. Приоткрываю губы, его язык проскальзывает ко мне в рот. Цепляет мой, кружит в нежном танце. Домашние брюки доставляют дискомфорт. Соприкосновение ткани и возбужденного члена болезненны, но это отрезвляет. Не дает раствориться в ощущениях неземного наслаждения. От того, что я вижу, от ощущений, КТО меня ласкает, сносит крышу.

С трудом прерываю поцелуй. Слышу глухой стон Свята, а следом и Мая. Рэй толкается в него не торопливо, но жестко. Закинув его ноги к себе на плечи. Все это не разрывая зрительного контакта. А в глазах, о боги, там творится что-то невообразимое: страсть, похоть, разврат, желание. Все смешано в темно-карих глазах, которые сейчас кажутся совершенно черными.

Поворачиваюсь и еле сдерживаюсь, чтобы не кончить. Кир целует Свята. Да как целует, с бешеным напором. Джинсы клона спущены до колен, и Лизка, не разрывая поцелуя, ласкает его член.

Он трется об меня своим пахом и тихо постанывает в рот моей копии. Мои штаны вместе с бельем следуют примеру мелкого. Горячая рука обхватывает истекающий смазкой член и начинает быструю ласку. Так умело, так потрясающе. Через несколько движений уже сам толкаюсь в ладонь.

Рэй перевернул Мая и поставил на четвереньки. Одним сильным движением вошел на всю длину и, не давая ни секунды одуматься, начал резкие толчки. Стоны заполнили помещение. Я видел, как Май подается бедрами навстречу движениям, чтобы почувствовать своего любовника еще сильнее.

В один момент Май поднимает глаза и видит нас. Он не видит, как Лизка нас ласкает, но он видит поцелуй, видит мое возбуждение, как мы наблюдаем за ними, и краснеет до самых кончиков ушей. Показываю ему язык, в этот момент Рэй делает более резкий толчок, и из Мая вырывается такой блядский стон, что даже братья обратили на них внимание. Все это глядя мне в глаза. Крепко зажмуривается и отворачивается. Рэй тут же притягивает его к себе и вовлекает в жаркий поцелуй, не забывая при этом ласкать истекающий смазкой член своего любовника. Влажные звуки, стоны, запах пота и секса заполнили все помещение. Прокрались в самые дальние уголки и сводят с ума.

Следую его примеру и расстегиваю ширинку Кира. Он тоже без белья. Приспускаю штаны и начинаю его ласкать. Он весь мокрый, горячий и чертовски сексуальный. Стон. Чей он уже непонятно. Да и не важно. Слишком хорошо. Все звуки смешались в единый гул. Движения сбиваются, ощущения зашкаливают. Перевожу взгляд на Свята. Он на пределе. Я тоже. Тянусь за поцелуем и получаю такую отдачу, что крышу сносит окончательно.

Сначала кончает Май, громко, выкрикнув имя Рэя, и падает на четвереньки. Несколько жестких, даже грубых движений, и следом кончает Рэй, глухо застонав. Свят не выдерживает и следует их примеру, его стон тонет у меня во рту. Отрываюсь от него и только сейчас замечаю, что пальцы его левой руки глубоко внутри Лизки и движутся в такт моим движениям на его члене. От увиденного, не выдерживаю и кончаю прямо на диван. Последнее меня интересует меньше всего. Лизка с закушенной губой и стекающей капелькой пота по виску поднимает глаза и встречается взглядом с Рэем. Глухой стон, и он изливается мне в руку, не разрывая зрительного контакта. Ох, видел бы это Май. Лизи буквально трахнул Рэя глазами. Но Май не видел. Он уткнулся в паркет и делал вид что уснул, или потерял сознание, или его вообще тут нет, а лучше нас.

А мы тут. Я бы сказал, что моего клона подменили, если бы он чего-нибудь не ляпнул, стоило Маю только приподнять голову.

– Маюшка, у тебя такой член милый.

– И несмотря на то, что ты такой милашка, стонешь ты совершено по-блядски.

Это уже старший.

Может ли человек покраснеть всем телом? Вы думаете, нет. А Май может.

– Извращенцы, хоть бы отвернулись.

– А я теперь часто дрочить буду на твой светлый образ.

Святуся совсем охренел. Я ему дам, блять, образ.

– Так, все в душ и будем ужинать.

– Ужинать ему, уже завтрак скоро. Приперся посреди ночи, кобель. Я в душ.

– Ой, я с тобой.

– И я.

– Лизка, хочешь – иди, а ты, мелкий, идешь за мной, буду в тебя новый эротический образ вколачивать.

Вы думаете он расстроился? Да нихуя. Вон как поскакал, даже штаны не надел.

К Маю никого не пустили, даже Рэя, и они с Лизкой решили вообще не мыться.

Уже часам к двум ночи все стали расходиться спать.

– Ты останешься?

Свят маленькой пиявкой повис на брате и ни в какую не хотел отпускать.

– Если ты хочешь.

Лишь ради одной такой счастливой улыбки хочется жить.

Уже в кровати, удобно устроившись, облепили Кира с двух сторон и сжали в крепкие, но любящие тиски. Он не возражал. Еще крепче прижал нас к себе и уткнулся носом в макушку мелкого.

– Поговорим?

Он так и не рассказал, что произошло.

–Спокойной ночи, братцы-кролики. – вот и весь ответ.

– Спокойной, – Свят

– Ночи, – я.

Завтра будет тяжелый день.

ГЛАВА 6

Проснулся от того, что мне, пиздец, как неудобно лежать. Открываю глаза и офигеваю. На мне спит Кир, уткнувшись носом мне в шею и обхватив руками за талию. Но это еще не все. На нем спит Свят. Ну, прям милый ангелочек. Все бы было мило и забавно, если бы не было так тяжело. Руки не шевелятся, ноги тоже. Зато член стоит по стойке смирно. Была, не была.

– РОТА, ПОДЬЕМ!!!

Дышать стало легче. Я свободен. Хорошо, что Кир служил в армии. Ну а Святу не повезло, он спал на нем.

На меня смотрят четыре злобных глаза. Два – с кровати, два – с пола.

– Я вас так люблю, так люблю, – и улыбаюсь самой милой из своих улыбок. Не прокатило.

Два урагана налетели на меня и начали щекотать. На наш ор прибежали хозяева квартиры и, не задумываясь, присоединились к нашему балагану. Лежу под кроватью. Прячусь. Ко мне заползает Май. Прикладывает палец к губам и делает: «шшш!». Получается на редкость громко. Наше убежище обнаружено и вскоре мы опять в полном составе, но уже под кроватью. Детский сад, вторая группа.

Сидим, пьем кофе. Я нервничаю. Волнуюсь. Чувствую напряжение. Кир откладывает разговор. Свят тоже переживает. Вон даже к Маю на коленки уселся. Май выбрал неверную тактику. Если Свята игнорировать, он вообще не отстанет. Упрямая зараза.

– Лизка, хватит, – получается немного грубее, чем хотелось бы. Но терпеть, уже нет ни сил, ни нервов. Неведение – хуже любой правды.

– Да пожалуйста.

Отбрасывает ложечку из чашечки с кофе на стол. Чем она ему мешала, не понятно. Свой кофе он выпил уже давно, а вот мешать не переставал. Проследив за упавшей на пол ложкой, уставился на брата.

– Молчать хватит, придурок.

Нет, ну сколько можно?

– Мы мешаем? – раздалось где-то из под Свята.

Отрицательно махнул головой.

– Короче, родители считают, что это Влад во всем виноват. Что он совратил младшего, и хотят вывезти его за границу. Туда уже переданы документы в закрытую военную академию. Выйдет он оттуда только через семь лет. Любое общение с внешним миром запрещено. За ним уже выехали провожатые. Свят остается здесь и учится где хочет. Его предки простили. Можно мне еще кофе? Шок. Внутри что-то оборвалось.

Свят пулей слетает с колен Мая и подлетает ко мне. Крепко обнимает меня, сжимает в объятьях и утыкается носом в шею.

Перевожу на него взгляд. Сука. Я вижу такую боль, такую безысходность. Ему страшно. Я ощущаю этот страх просто физически. У него паника. А у меня немая истерика. Я даже обнять его не могу. Руки как ватные висят вдоль тела. Не могу оторваться от его глаз. Хочу разделить его боль, но не могу. Мне легче. Мне в тысячу раз легче. Если бы увезли его, я бы не смог. Он бы там не смог. Лучше уж меня на семь лет. Он должен жить нормальной жизнью, здесь, с братом и близкими, а не там в тюрьме. Осознание этого врезается мне в мозг, и я улыбаюсь. Какой-то маньячно-обреченной улыбкой. Он чувствует это, знает, о чем я думаю, и еще крепче обнимает меня. Отрицательно качает головой, слезы стекают по красивому лицу, а я улыбаюсь. Что у меня в душе? Ничего кроме ненависти. Ненависти к людям, по чьей вине капают слезы из таких прекрасных голубых глаз. Ненавижу их за каждую слезинку.

Стираю соленые капли, целую в кончик носа. Не без труда отцепляю от себя Свята и иду к себе в комнату. Меня не останавливают. Мне нужно побыть одному. Мне нужно понять, что делать. Выхожу на балкон. Сажусь прямо на пол и закуриваю. Я не чувствую ни ветра, ни мелко-моросящего дождя, ничего. Совсем. Я просто курю. Слежу за струйкой дыма. Пытаюсь ухватиться хоть за одну мысль, но не могу.

Через некоторое время приходит осознание. А что если это действительно лучший выход из ситуации? Если я исчезну, будет лучше всем. Люди, способствующие моему рождению, наконец-то успокоятся. Родителями назвать их язык не поворачивается. Свят сможет зажить нормальной жизнью. Найдет себе хорошую девушку, женится, нарожают детишек. Да что я несу? Хуй я его кому отдам. Он мой. Целиком и полностью. И если мне придется уехать, я уеду. Но вернусь. Вернусь и разнесу всех, кто сука посмеет притронуться к нему хоть пальцем. Только злость. Только ненависть. Глубокая затяжка помогает немного успокоиться.

Дождь усиливается. Сколько я просидел здесь? Не знаю. Рядом садится Май. Забирает у меня из пальцев наполовину истлевшую сигарету и затягивается. Я не могу это объяснить, но становится легче. Он обнимает меня за плечи и утыкается мне в шею. Его нос теплый, он вообще весь горячий. Только сейчас понимаю, насколько я замерз. Теснее прижимаюсь к нему, он не возражает. Сжимает меня и успокаивающе гладит по голове. Мы молчим. А что говорить? И так все ясно. Он докуривает и выбрасывает окурок прямо на улицу.

– Не знал, что ты куришь, – голос охрип, как будто я кричал. Только сейчас замечаю на своих щеках следы не только дождя. Даже не удивляюсь. Организм нашел свой способ выплеснуть эмоции.

– Балуюсь иногда, – тембр его голоса успокаивает, я закрываю глаза. Откидываю голову ему на грудь и слушаю ровный стук его сердца. На мгновение кажется, что все хорошо, что все это – сон. Все неправда. И мама с папой любят нас, а не считают чудовищами. Но это не сон.

– Если ты не успокоишь свое клонированное чудовище, я его убью.

Устал бедный. Я улыбаюсь.

– Пристает? – приоткрываю один глаз.

– Нет, убирается. Я ушел, когда он пылесосил раковину.

Раковину? Пылесосит? Мое мироощущение перевернулось с ног на голову.

– Ну, пошли успокаивать.

Май помогает мне подняться. Перед тем как выйти с балкона, крепко обнимает меня. Отвечаю ему тем же. Приятно, что за тебя переживают. Так искренне. Кажется совершенно чужой человек, но он рядом. В трудный момент рядом.

Выхожу в гостиную и замираю. Ну ладно пылесосить раковину, но зачем чистить ковер зубной щеткой? Причем кажется моей. Вдох, выдох. Иду к нему. Он не поворачивается. По напряженной спине могу сказать, что меня заметили. Не особо церемонясь забрасываю его на плечо и несу в комнату. По дороге успеваю подмигнуть Маю. Тот лишь качает головой и улыбается. Хлопаю по попе свою матерящуюся ношу и бросаю на кровать.

Он злился, кричал, матерился, царапался и даже дал мне по роже. Но он плакал. Материл меня и признавался в любви одновременно. Я терялся в ощущениях. Их было слишком много. Думать не хотелось категорически, и я просто заткнул его поцелуем. Что происходило дальше описать сложно. Было столько нежности, заботы и ласки. Столько слов любви. Мы впитывали друг друга, стараясь запомнить каждое мгновенье, проведенное вместе. Как уснули, не помню. Мы просто вырубились. Усталые, мокрые, но чертовски счастливые.

Следующие несколько дней слились в одно сплошное раздражение. И если бы не Май со Святом, я бы точно сошел с ума. Эти монстры такое вытворяли, доводили до бешенства Рэя, а меня до болей в животе. Смеяться больше не было сил.

Свят не давал Маю отдыха. Когда тот уходил на плаванье, он доставал Рэя или меня. Поэтому прихода нашего пловца мы ждали с нетерпением.

Одна выходка с телефоном чего стоила. У Мая на заставке стояла фотка Рэя. Так как свои мы отключили, мы пользовались его для связи с братом. В общем, Святу эта фото не понравилось, и он поставил на заставку свое. Фото как фото, ничего особенного. Май такой жест не оценил и удалил ее. Свят поставил более откровенную фотографию. Снова в корзину. Еще одну, еще развратнее. Опять неудача. Ему это быстро надоело. В этот раз во весь экран была фотография Свята в черных приспущенных джинсах, голый торс, на котором отчетливо было видно торчащие соски. Завершал образ кожаный ошейник на изящной шее и совершенно блядское выражение лица с закушенной губой.

У моего котенка был скрытый талант. Он разбирался в технике лучше любого мастера или хакера. Творил такие вещи, что волосы вставали дыбом. Он и пообещал, что если Май удалит и это фото, то он заблокирует ему телефон, компьютер и вообще все что можно. После такого шантажа Май согласился на обычную фотографию. Мы все вместе сфотографировались, только Кира не было. Получилось очень даже мило. Рэй не успел пикнуть, как у него на заставке стояло то же, что и у Мая. Все довольны, все счастливы. Ну, кроме меня, Рэя и Мая. А так все счастливы.

Ночью я никак не мог заснуть. Три дня до совершеннолетия. Ни одного дня рождения я не ждал еще так сильно. Было ощущение еще чего-то, чего-то нехорошего. Только чего, я понять не мог. Ближе к трем ночи я провалился в беспокойный сон.

ГЛАВА 7

Проснулся я в первом часу дня. Если меня не будить, могу спать и до трех, но что-то мне не давало уснуть. Провел рукой по кровати. Холодная. Резко сажусь и оглядываюсь по сторонам. Все как всегда: кровать, шкаф, торшер. Чего-то не хватает. Не могу понять чего. Встаю, обхожу по периметру комнату. Да что происходит?

Надеваю домашние штаны и выхожу в гостиную. Пусто. Иду в комнату к Маю. На полпути резко торможу. Где Свят? В квартире стало пусто. Нет, все на своих местах. Но чего-то не хватает. Я знаю чего. Мне не нужно заходить в комнату. Я и так знаю, его там нет. Открываю дверь, и сердце пропускает удар. Где? Где он?

Сползаю по двери и смотрю в одну точку. Прошел, наверное, час. Может они в магазине, может к соседу за солью зашли? Черт. Слышу приглушенный сигнал сотового. Встаю. Откидываю подушки. Это Рэй. Руки трясутся. Беру трубку. Вдруг это Свят.

– Привет малыш, как попа? – пропускаю все мимо ушей. Не тот голос. Не он.

До боли сжимаю кулак.

– Их нет. Их нет дома, – слова даются с трудом. Ком в горле мешает говорить.

– Влад?

– Их нет дома. Давно нет. Я проснулся, а их нет, – сейчас во мне такая злость. На них, на них обоих. Куда ушли? Зачем?

– Я сейчас приеду. Сиди дома.

Тишина. Не знаю, сколько проходит времени.

Встаю. Умываюсь. Одеваюсь. Не нахожу свою любимую толстовку, плюю на это и надеваю ярко-желтую Свята. Она еще хранит его запах. От этого тяжелее. Срываю ее с себя и бросаю на пол. Надеваю черный свитер и выхожу в коридор. Последнее время на улице прохладно, и не скажешь, что лето.

Не успеваю дойти до двери, она с хлопком отлетает в сторону, и я вижу обеспокоенное лицо Рэя и взбешенное Кира. Обхожу их и начинаю обуваться.

– Куда?

Брат в бешенстве. Я ощущаю это буквально физически. Мне плевать.

– Искать, – моим голосом можно заморозить целое озеро. Шаг к двери.

– Стоять, – почти хором. – Двоих искать проще, чем троих. Сядь и жди.

– Но…

– Я сделаю все что смогу. Какие же вы идиоты. Оба.

Дверь хлопнула.

Следующие несколько часов как пытка. Каждый шорох, каждый хлопок как маленькая надежда, что это он. Что все хорошо.

Сердце кольнуло. Такое бывает, когда одному из нас плохо. Я замер, прислушиваясь к ощущениям, и в какой-то момент почувствовал бешеную тоску. Боль разлуки. Звонок телефона раздался так неожиданно, что, кажется, я вскрикнул. Это меня. Я точно знал. Я, сука, чувствовал это каждой клеточкой тела. Рэй даже не дернулся к телефону. Он видел мой взгляд. Он понял.

– Алло, – как я смог взять себя в руки, я не знаю. Это было очень сложно.

– Привет, Святуся!

Шок сковал мое тело. Это – мой голос, это я так называю своего брата. Что происходит?

– Влад? – зачем я задал этот вопрос, я не знал. Я ведь здесь. Это произошло машинально. Как будто он хотел этого. Мы всегда завершали фразы друг друга, но сейчас я не хотел этого.

– Я у Марии и Андрея. Не волнуйся, со мной все нормально, – когда он произносил имена наших родителей, на заднем плане кто-то хмыкнул. Они там. И им, сука, не понравилось, что их за родителей не считают. Это же они от нас отказались, а не мы от них. Мы им ноги должны целовать, а не по именам называть. Как же я их ненавижу! Твари, твари.

– Мне тут придется немножко уехать. Ты не скучай. Я вернусь, ты только жди.

Это моя интонация. Я так разговариваю. Не могу произнести ни слова.

– Со мной Май, скажи Рэю, что все хорошо. Его отпустят сразу, как мой самолет взлетит.

Бинго! Он в аэропорту. Но в каком? Обычный или частный? Где ты, малыш?

Жестами показываю Рэю самолет, он все понял. Звонит Лизке, что-то говорит. Я не слушаю. Все мое внимание – там, на том конце провода. Вслушиваюсь в каждый шорох, каждый шум. Что-нибудь. Ну, хоть что-то.

Объявляется посадка на рейс Москва – Лондон. Есть.

Записываю на листке, который положил мне Рэй, то что услышал, снова говорит что-то в трубку.

– Что ты творишь, придурок? – вся боль в этих нескольких словах. Нас перепутали. Родные родители не поняли, что это не тот сын. Вот где моя толстовка. Она ему большая, и плечи кажутся шире. Вот они и обознались. А Май не сказал. Свят не дал ему. Я точно знаю. Господи, какой же ты придурок!

– Так будет лучше, ты же знаешь. Я люблю тебя, малыш. Всегда буду любить. Подожди только, ладно?

Сердце сдавило. Не могу дышать. Опускаюсь на пол и хватаюсь за грудь. Там – ком. Ком боли и отчаяния.

Слышу язвительный голос отца. Он говорит, что мы не увидимся больше. Что он не позволит. А Свят улыбается. Я это чувствую. Мне хочется смеяться и плакать. Неужели они думают, что расстояние и время смогут нас разлучить? Мы одно целое, нас невозможно разделить. Как я их ненавижу! Нужно решать проблему.

– Я убью тебя, маленькая дрянь. Где?

О, да. Свят знает этот тон. Он не сможет не ответить. Знает, что я убью его, если он промолчит. Сразу ответ. Быстрый и такой же уверенный.

– Домодедово, частный ре… – договорить ему не дали. Вызов сбросили.

Что ж, так даже лучше. Выхватываю телефон у Рэя.

– Лизка?

– Я.

– Домодедово. Частный, то ли рейс, то ли что. Я не понял.

– Выезжаю. Сиди дома.

Срываюсь с места. Рэй перехватывает меня поперек груди. Смотрю в его глаза и вижу в них панику. Улыбаюсь.

– Май с ним. Они отпустят его, как только Свят взлетит. Ему ничего не угрожает.

– Ты уверен, что хочешь туда поехать?

– Да. Если кто и сядет на этот самолет, то я, но никак не Свят.

Все встало на свои места. Да, мне страшно, да, мне больно. Но надо действовать.

Рэй достает из шкафа свою спортивную кофту с капюшоном и протягивает мне. Быстро переодеваюсь.

– Поехали.

Мой кивок.

До аэропорта минут тридцать езды. Мы доезжаем за пятнадцать. Штрафов не избежать. Но сейчас настолько плевать на это, что даже страшно. Мне на всех плевать. Каждый самолет в небе разрывает сердце на части. Что если он там? Что если он улетел? Я не прощу себе этого. Каждая мысль отдается болью в сердце.

Парковка занимает у нас некоторое время. Собираюсь выйти, но Рэй тормозит меня.

– Там, скорее всего, охрана. Нужно быть осторожнее. Без глупостей. Ты понял меня?

Киваю. Я на все согласен, лишь бы уже попасть в это чертово здание.

Рэй берет меня за руку и крепко держит. В аэропорту полно народу. Найти кого-то практически невозможно. Направляемся к табло с расписанием рейсов. Не успеваем дойти, женский голос объявляет: «Заканчивается посадка на рейс Москва – Лос-Анджелес…». Дальше не дослушал. Рэй дернул меня и потащил к выходу на посадку.

Пробраться не так уж просто. Народу тьма. Сердце пропускает удар. Я его вижу. Он уже прошел все проверки и направляется по коридору на посадку. Под руки его держат двое ребят. Идет он как-то странно. Ни на что не реагирует. Будто он… Осознание долбануло по башке так, что хотелось закричать. Они его напичкали чем-то. Конечно, зачем им рисковать? Если бы он устроил скандал, а он бы устроил, то навряд ли бы куда-то улетел. А так написали доверенность, и лети себе. Суки, мрази, ненавижу! Дергаюсь в сторону брата, Рэй держит меня крепче любых оков.

– Не надо. Лизка уже там. Ему он поможет, а вот если тебя схватят, будет плохо.

Мысли никак не сходятся. Не могу просто стоять. Хочется кричать от боли и непонимания. Кто посмел притронуться к самому святому для меня? Как такое могли сделать собственные родители? КАК?

Посадка закончена. Все, самолет улетел. Там Свят или нет, я не знаю. Все оборвалось. Что если я больше не увижу своего мальчика? Никогда не увижу. Поднимаю глаза на Рэя. У меня паника. Он видит это.

Все происходит слишком быстро. Не успеваю понять, что произошло. Теплая ладонь хватает меня за руку и тащит на выход. Не сразу осознаю, что случилось. Поднимаю глаза и вижу спину Мая. Он буквально на буксире тащит меня на выход. Где Рэй? Оборачиваюсь и вижу, как за нами бегут трое. Они без формы, но и так видно – военные. Рэй перехватывает их. Завязывается потасовка. Их больше, но он тоже не из говна слеплен. Тем более, если что-то угрожает его мальчику, ну и мне за компанию.

– Бежим.

Май лавирует между людьми и срывается на бег. Зачем бежим? Куда? Не знаю. Просто доверяю ему. Все равно мое сердце улетело в одном из самолетов. Но допустить, чтобы что-то случилось с Маем, я не могу. Перехватываю инициативу и уже я его тяну за собой. У меня это получается быстрее. Действую грубее, но эффективнее. Уже у самых дверей вижу, что Рэя скрутили двое, и еще двое продираются за нами.

– Ему ничего не сделают. Быстрее.

Май тянет меня к машине. Рэй удачно припарковался. Резко трогается с места. Вылетаем с территории аэропорта и несемся по дороге. Куда мы едем, я не знаю. Не ориентируюсь в пространстве.

Нас тормозят гаишники. Замечаю притормозивший за нами джип. Догнали, суки. Злость, ярость и безысходность. Хрен вам, уроды. Догонять замучаетесь. Живым не дамся.

Май опускает окно и улыбается. Может он головой стукнулся? Прав нет, мы ехали как ненормальные, да еще и схватят нас сейчас. Чему радоваться?

– Привет, дядь Миш.

Не понял?

– Привет, стервец. Куда летим?

Они определенно знакомы. Как такое возможно?

– Я тут вляпался, по самые помидоры. Выручай, а?

На такую улыбку даже я бы купился.

– Что надо делать? – серьезный тон. Надо же. Поверил.

– Видишь джип за нами? Тормозни его. Мне минут десять хватит.

От улыбки не осталась и следа. Есть что-то в Мае такое командное. Этим он немного похож на Рэя.

– Проезжайте.

Как обычно отдал честь. Мы трогаемся с места. Джип тоже. Его тутже тормозят. Что было дальше, я не видел. Как мы подъехали к дому, тоже не помню. Май силой вытащил меня из машины и запихал домой.

Мне было больно, тяжело, одиноко. Еще никогда я не чувствовал себя таким беспомощным. Как можно вырвать сердце и жить дальше? Семь лет. Что произойдет за это время? Он изменится, я тоже. Будет ли он любить меня? Вернется ли ко мне? Будут ли его обижать? Сам не понял, как уснул. Я просто провалился в беспамятство, а может, потерял сознание. Сейчас мне это было нужно. Перегрузка нервной системы. Нужно отдохнуть.

ГЛАВА 8

POV Свята

Ровно через три дня у нас день рождения. Я ждал этого примерно с четырнадцати лет. Тогда Лизи объяснил нам, что наши отношения не могут быть публичным достоянием. Мы не просто братья. Мы – близнецы. Внешне совершенно одинаковые. Иногда даже было страшно. Смотришь на брата и ощущение, что в зеркало глядишь. Мы не сможем пройти по парку за руку, не сможем поцеловаться стоя под фонарным столбом, но мы всегда будем вместе. Что бы ни случилось, нас не смогут разлучить. Если бы все было так. Любовь – это же не только страстные объятья и поцелуи при луне. Это чувство глубоко внутри. Каждый понимает его по-своему. Для меня это – видеть счастливые глаза брата, когда он смотрит на меня. Оберегать его, защищать, делать его счастливым. Он часть меня, никто не знает его лучше, чем я. Никто не сделает его по-настоящему счастливым. Только я.

Если бы не мой первый шаг, мы бы так и остались просто братьями. Я мог контролировать свою ревность вплоть до появления у него девушки. В то лето я гостил у бабушки. Я пытался встречаться с другими девушками и даже парнями, но это было все не то. Мне был нужен он. Тогда я раскрыл ему все, что чувствовал. Он понял и принял. В тот момент он просто боялся меня потерять. Мне пришлось влюблять его в себя постепенно. Осторожно. И только спустя несколько лет он смог ответить мне тем же. Полюбил так же сильно, как я его. Это эгоистично. Согласен. Нечестно? Тоже верно. Но он – мой. Я его никому не отдам. Ни тогда, ни сейчас.

Влад не спит. Его что-то беспокоит. Наверняка он чувствует, что я что-то задумал. Так и есть. Это сюрприз. На день рожденья я заказал ему подарок. Долгие утомительные поиски и, наконец, нашел. Это браслет, не совсем обычный. Золотой, в середине изогнутая по руке пластинка шириной примерно полтора сантиметра и по бокам плетение из цепочек. Основное – это гравировка. Сколько я вложил души в этот подарок. Завтра мне нужно его забрать. Потом просто не будет времени. Влад дрыхнет до обеда. Так что с утра я все успею. Есть еще один подарок, но об этом не сейчас.

Когда же он заснет? Обнимаю его, утыкаюсь в ключицу. Меня обхватывают сильные руки и затаскивают на себя. Он почему-то думает, что это я на него ложусь, на самом деле все наоборот. Он сам меня на себя всегда затаскивал, вот у меня и выработалась привычка. Я засыпаю первый.

Утром слышу, как Рэй уходит на работу. У меня вообще хороший слух. Как только хлопает дверь, сползаю с Влада, не удерживаюсь, и целую его в губы. Он недовольно сопит и поворачивается на бок, обнимая подушку. Какой он красивый. Могу часами смотреть, как он спит. Каждая черточка, каждый изгиб знаю наизусть. Каждую родинку на теле. Несмотря на то, что мы близнецы, я считаю его более красивым. Широкие плечи, сильные руки, стройные ноги. Он сводит меня с ума одним своим присутствием. На него всегда обращали внимание и девушки, и парни. Он в ответ смотрел только на меня. Брат для меня как наркотик, чем больше его в моей жизни, тем больше мне надо.

Выхожу в гостиную и иду прямиком к Маю. Это милое создание крепко засело у меня в сердце. Это не такая любовь, как у нас с братом. Его я люблю совсем иначе. Я хочу, чтобы он был моим другом. Настоящим. И выбора у него особого нет. Если бы я был ему неприятен, я бы понял, а так – деваться ему некуда. Будем дружить. Да, я – законченный эгоист и собственник.

Залезаю к нему под одеяло и подползаю поближе. На меня смотрят два зеленых глаза. Кажется, он даже не удивился. Смирился что ли?

– В магазин? – голос хриплый со сна и такой сексуальный.

Отрицательно качаю головой, двигаясь ближе.

– Головку погладить?

Снова нет. Обнимаю его, тесно прижимаю к себе и целую.

То, что у меня необычное проявление чувств, вы уже поняли. Секс я считаю просто разрядкой организма, если это не брат конечно. Поэтому углубляю поцелуй, не задумываясь. Май приоткрывает рот, пропуская мой язык. Внутри жарко и влажно, сразу цепляю его острый язычок и вовлекаю в нежный танец. Чуть слышный стон мне в губы. Думал, это я слишком чувствительный, тут все еще более запущено. Он же одна сплошная эрогенная зона. Отстраняюсь и заглядываю в зеленые омуты. Лучшее, что есть в Мае – это то, что он меня понимает. Иногда я сам себя понять не могу, куда уж окружающим. Мы оба знаем, что это просто поцелуй. Никакого подтекста, влюбленности или прочего бреда. Я люблю только Влада. Остальные курят в сторонке.

– Чего тебе, чудище инопланетное?

Губы красные и припухшие от поцелуя. Улыбаюсь и целую еще. На этот раз сразу отстраняюсь. Недовольный взгляд. Какой он милый.

– Мне нужна твоя помощь.

Так же не выпускаю его из своих объятий. Не вырывается, просто упирается ладошками мне в живот.

– А сам вздрочнуть не можешь?

Улыбаюсь.

– Отсосешь у меня?

Если согласится, остальное сделаю сам.

– Перебьешься.

Покраснел.

– Жаль. Мне нужно в центр съездить. Отвезешь?

Кто-нибудь видел квадратные глаза? Нет. А я видел только что.

Только он открыл рот, что бы наорать на меня, как я заткнул его поцелуем. Я знал все, что он мне скажет. Каждое слово. Но так было нужно.

Подмял податливое тело под себя. Огладил бока, плечи, грудь. Бедром раздвинул его ноги. Поцелуй более страстный. Спускаюсь дорожкой поцелуев по шее к ключицам, ниже к соскам. Втягиваю их, покусываю, перекатываю языком. Слышу глухой стон. Попытка не сопротивляться мне провалилась на корню. Упирается руками мне в плечи.

– Отвезешь меня?

Смотрю в затуманенные желанием зеленые глаза.

– Нет.

Улыбаюсь. Дорожка поцелуев к животу. Руки скользят по бедрам. Вылизываю пупок. О, у кого-то здесь эрогенная зона. Повторяю сначала, стон вперемешку с матами.

– Отвезешь?

– Нет, – уже не так уверенно.

Одним рывком стягиваю белье. Зачем вообще спать в одежде? Он возбужден, еще как. Смазка стекает по стволу. Самым блядским из всех возможных способов облизываю головку его члена. Нежная, бархатистая. Смотрю ему прямо в глаза. Он покраснел, побледнел и снова покраснел.

– Отвезешь?

Мотает головой. Ладно, маленькая сволочь. Заглатываю сразу на всю длину. Начинаю посасывать, при этом продолжая смотреть ему в глаза. Обвожу языком уздечку, играю с дырочкой и снова заглатываю на всю длину. Цепляется мне за плечи и откидывается на подушку. Через несколько минут уже сам толкается мне в рот и постанывает. Как мы не разбудили Влада, я не знаю. Одной рукой ласкаю себя. Чувствую, он на пределе. Отстраняюсь и пережимаю ему член. Стон разочарования и злобный взгляд мне наградой.