Текст книги "Заря"

Автор книги: Арин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Мы пришили, – вернул меня из нирваны (узнать бы у Зана, что это за место) голос мастера. Я оглянулась и… нет, не задохнулась от восторга с неприлично отвисшей челюстью, но внутренне этому определению соответствовала. Внешне я вообще обычно малоэмоциональный человек – даже если коленки дрожат, голос и лицо остаются спокойны. Но здесь… я бы не удивилась, увидев себя в зеркале со взглядом тупой овцы. Да в зеркале – мы находились в огромном абсолютно круглом зале, где вместо стен были зеркала. И купол… хрустальный совершенно прозрачный купол, через которое было видно небо. Хотя нет. ЗДЕСЬ не было ПОВСЮДУ. Кто-то умный поставил зеркала так, что они отражали то, что было наверху. Отражали небо. Боги и Духи! КАК это было КРАСИВО! Казалось, мы находимся в небе, а звезды… звезды были повсюду. Даже на полу… Надо же, а пол ведь тоже зеркальный. Везде небо и звезды. И в его сердце мы…

– Спасибо, – только и смогла я, немного отойдя от неожиданного зрелища.

– Это мое любимое место, – улыбнулся мастер.

– А почему о нем никто не знает? – решила я задать интересующий меня вопрос.

– А потому что – это тайная комната, которых полно в каждом уважающем себя замке, – улыбка стала хитрой, – маленький секрет строителя.

– Маленький?! – этот зал был огромен, стены в три этажа – какой к демонам маленький?

– Ну, у разных людей разные понятия размеров, – мастер подошел к одной из стен, – ведь для того, кто всю жизнь провел в путешествиях, и целый мир становится тесным, когда все изведано и некуда больше идти.

– Сага о бессмертных? – не знала, что мастер читает романтические истории. Эта в данном случае о жизни истинных бессмертных. Не эльфов. А тех, кто НЕ МОЖЕТ умереть.

– А что в этом странного, – мастер повернулся ко мне. Похоже, он понял о чем я подумала, – да будет тебе известно, то Сагу о Бессмертных большинство людей считают философским трактатом, и только некоторые мечтательные девушки думают, что она очередная баллада о принцах, рыцарях и прочей мишуре.

Я покраснела:

– Ну…

И тут мастер поднял голову и прислушался. После чего удовлетворенно улыбнулся и сказал:

– Уже начали.

– Что начали? – не поняла я.

– Петь.

– А разве на столах подавалось вино? – обычно ученики не поют, или пение – одно из предположенных развлечений? Странно, когда я там была ни бутылок, ни кувшинов с вином не видела, или это Ната в компании других шалопаев уже после протащила?

– Нет, конечно, – рассмеялся мастер, – просто на четвертом курсе учатся две сестры – двойняшки. Так вот, они самые настоящие менестрели и регулярно на праздниках выступают со своими творениями.

Я удивленно подняла брови. Надо же. А я и не знала. Эх! Жаль что у меня нет такого же отменного слуха, как и у мастера.

– Хочешь послушать? – тот понял, что значит мое грустное лицо.

– Интересно было бы, – мое любопытство меня когда-нибудь погубит. У дяди коронная фраза: не знал бы твою маму, подумал бы, что ты оборотень из клана кошачьих – только они суют свой нос во все дыры.

– Ну что ж пойдем – тогда придется тебе открыть еще одно тайное место, – сказал это он таким тоном, будто мне доверяют самое дорогое сокровище в мире… хотя, это Зал можно назвать даже не сокровищем – чудом, и вряд ли его стоит доверять каждому встречному.

И мы снова пошли. Только здесь не было все поглощающей темноты – я и наставник совершенно буднично свернули в один из коридоров, мастер дотронулся до завитушки лепнины на колонне – та чуть выдвинулась вперед, и казавшаяся монолитной стена отъехала в сторону.

Передо мной открылся невиданной красоты сад, не такой как большинство в Замке. Сады в Замке существовали для выращивания редких видов трав. Этот же просто для души. Большая разница, если задуматься. А еще отсюда было слышно то самое пение, о котором говорил мастер. Я пошла на звук, аккуратно обходя декоративные кусты (и кто за всем этим ухаживает?), и вскоре вышла к выступу, огражденному низким балкончиком. Отсюда были видны окна обеденного зала, да и сам зал сквозь них. Надо же, а ведь это место из столовой не видно. Но оставим мысли об этом на потом. Я жадно всматривалась в две фигурки сидящих на небольшом помосте в центре зала. И честно говоря, когда разглядела… мои глаза превратились в блюдца. Вот что они были одеты!!!

– Мы тоже заметили, – послышался обреченно – мученеский голос мастера, – но, сколько не бились с ними, все как с гуся вода.

Дело в том, что девушки были одеты в целительскую ткань, но фасоны… многочисленные вырезы, пуговицы из специального стекла, завязки и шнуровки. Только при БОЛЬШОМ воображении в этом нечто можно было узнать стандартное платье ученицы. Да уж, мысли у них «высокого» полета.

По сравнению с этим, волосы с косичками, бусинами и перышками уже смотрелись совершенно обыденно.

– Ты лучше послушай их пение, после такой музыки не стандартную одежду можно простить, – мастер подошел ко мне и встал рядом.

Я прислушалась. И до ушей стала долетать невероятно красивая мелодия:

Над синим заревом воды пылает небосклон

Из темноты, из пустоты к тебе придет Дракон

Он сложит крылья за спиной, в глаза твои войдет,

И ты узнаешь мир иной, ступив на острый лед…

Бей

Не промахнись

В темных глазах остывает роса

Вверх

Только не вниз

Кто там сказал, что в спину нельзя…

Можно…

Шальная ночь свистит в ушах, смеясь на острие,

Таким ты снился в страшных снах,

Но ты теперь в игре.

В ладонях скалится металл, луна сошла на цель.

Ты слов на ветер не бросал,

Открой же свою дверь.

Бей

Не промахнись

В темных глазах остывает роса

Вверх

Только не вниз

Кто там сказал, что в сердце нельзя…

Врет…

И девять капель обожгут твой жаждущий висок

Ты знал – они тебя найдут, но спать уже не мог.

И вот стоишь, закрыв лицо под проливным дождем

Тебя здесь нарекут отцом, ты станешь королем…

Бей

Не промахнись

В темных глазах остывает роса

Вверх

Только не вниз

Кто там сказал, что в душу нельзя…

Хочешь?

На этом кончится твой путь, останется твой круг

Тебя отравят, может быть, а может быть, убьют.

В моих словах начала нет, как нету и конца

Захочешь стать самим собой, так смой мой взгляд с лица

Дракон закрыл глаза, исчез, а ты остался жив.

Но не нужна тебе вся жизнь – ты видел мир чужих.

И ты услышишь звук струны, взмах черного крыла

И будешь ждать, что в твои сны ворвется тень меня.

Про такие песни говорят: они выворачивают наизнанку. Внутри душа рвется от боли, но что-то поет в ней в унисон летящей в ночи песне. Да-а, за такое можно многое простить.

– А зачем же они пошли в целители? – спросила я, – зачем, если у них другое призвание?

– Чтобы знать, – коротко ответил мастер Лейрон, – пополнить свой словарный запас, да и просто узнать новое о мире.

– Понятно, – вздохнула я.

Некоторое время мы просто стояли и слушали музыку, время уходило в вечность, а я растворилась в этом умиротворении. Но реальность напоминала о себе – как будто специально, уже завтра начнутся нормальные занятия и заснуть на лекции мне не хотелось.

– Я пойду, – сказала я и посмотрела на застывшего, как изваяние мастера. Тот в ответ только кивнул, сказав:

– Дотронься до фигурки соловья у входа, – и снова замолчал, как будто меня и не было.

Не желая мешать человеку, я тихо отошла, открыла проход и спокойно направилась в свою комнату. И уже засыпая, вспомнила, что все то время пока мы были в секретных местах, у мастера опять были зеленые, как кошки, глаза.

Он стоял на «балконе» и думал. Думал, зачем ему пришло в голову показать девочке то, что он считал своей тайной. Своим единственным сокровищем, тем, что хоть немного заполняло вечно ноющую в груди пустоту. Может быть потому, что даже ночь не может быть по-настоящему живой без звезд. Может быть. Ну что ж, зато не дал ей «утонуть» в одиночестве. Хоть что-то хорошее сделал. Хватить одной тени в Замке. Он втянул тонко очерченными ноздрями свежий ночной воздух. Да, тени…

Глава 9

В делах человеческих лучше разбирается

не тот, кто больше прожил,

а тот, кто больше наблюдал.

А. Граф

Вот и кончилось веселье. И снова: лекции, практики (среди которых пыточным столбом выделяется работа в огороде… у-у-у). Единственное отличие – Зан решил не прекращать тренировки, так на всякий случай. Теперь особых обстоятельств не было, и он мог спокойно, не суетясь заниматься ими только в свободное время.

И почти с первых дней возобновленной учебы мастер Элгерт начал разбирать с нами формулы (для этого сделали отдельный предмет; как оказалось, со временем, самые важные знания по большей части давал нам именно он – некоторые даже считали его неофициальной главой корпуса). Раньше письмо затрагивали совсем немного, так как того количества знаний, которое мы имели, не хватало для нормального изучения, но, теперь имея базу, можно было начать серьезное обучение элфешту (интересно, а, сколько людей знают, что на самом деле этот язык придуман для запрещенной в Городе алхимии?). К слову, даже притом, что рассказывали нам пока только основы, а знала я его и раньше, мастер дал много новой информации. Вот и начинаешь понимать, чем любитель-самоучка отличается от профессионала. Вроде и знаешь язык, читать можешь, но только написать самому на нем не получится – правила-то не знаешь. А тут… тут оказалось, что даже точка над буквой имеет значение, не говоря уже о знаках препинания, довольно сильно отличавшихся от традиционно принятых (а заодно, я поняла, почему после заполнения каких-либо серьезных бумаг дядя всегда просит меня или маму проверить текст на грамотность – Орнет просто привык писать знаки на целительский манер и иногда забывался – ставя, к примеру, знак вопроса не в конце, а в начале – как приято в элфеште).

А вот к завтрашнему дню было задано выписать и выучить некоторые часто употребляемые термины. И самое обидное – все словари, переводящие с разговорного на целительский, оказались заняты (ученики со старших курсов «зажали»). Меня спасло только то, что все эти термины я знала. На слух. А вот написание… И теперь, я который час уже мучилась с книгой (словарь элфешт – всеобщий), пытаясь найти нужное слово. Скоро выть начну! Или об стол биться! Ну, это надо же! А! Разгильдяи! Сами ничего в первый год не учат, а я из-за этого мучайся!

Когда я уже готова была рыдать (отсутствие словаря для мастера Элгерта не оправдание), над моей головой раздался голос:

– Лайн нужна помощь?

Я равнодушно подняла голову. На меня смотрел юноша. Синие глаза тускло мерцали из под кудрявой темно-русой челки. Где-то я его видела.

– Может и нужна, – ответила я и снова вернулась к таблице.

– Не можете найти нужное слово? – похоже он разглядел мои закорючки на бумаге. Странно, у меня не то чтобы плохой почерк – он просто очень мелкий («С лупой твой каракули читать надо» – как говорил мне дядя). Тем временем, он аккуратно убрал мои руки от книги и начал ее листать, сверяясь со словом, но потом вдруг остановился и удивленно сказал:

– Да вы не тот словарь взяли. Или решили усложнить себе задачу?

– Да нет, – уронила я голову на локти, – просто все нужные словари разобрали – какая-то сволочь из старших курсов зажала книгу.

В ответ парень смущено закашлялся, после чего вынул из стопки книг, которую он держал, одну зеленоватую в толстых корках и положил передо мной на стол, со словами:

– Извини, мне нужно было посмотреть буквицы к заглавиям. Для оформления работы, – после чего смущенно покраснел.

– Под старину делаешь? – решила помочь я ему выйти из курьезной ситуации.

– Да нет – просто привык все делать красиво, – он улыбнулся, отодвинул стул и сел рядом со мной, – я – потомственный резчик по дереву. Хоть и не пошел по стопам отца и братьев, но работать с деревом все равно люблю. Отсюда и проблемы – под час раз десять переписываю работу, просто потому, что неэстетично.

Я понимающе улыбнулась, после чего взяла словарь и, не желая тратить время, быстро стала выискивать нужные мне слова. Все-таки книга не моя, и забрать я её не смогу – спросят-то потом словарь с него.

– А меня Тилор зовут, – решил продолжить разговор юноша, после небольшой паузы. Так все-таки я его где-то видела, даже имя знакомое.

– Юриль, – так, а вот эта буква сложная, её с одного маха не выведешь. Хорошо, что сейчас стальными перьями пишут (правда, обычно у людей принято использовать настоящие, но в Городе решили перенять способ друидов и дриад: убивать птиц из-за нескольких перышек, все-таки, негуманно). А ведь в древности для письма использовали кисточки (вот садисты) – в результате, писать учились к совершеннолетию. И не потому, что буквы сложные – просто очень трудно выводить кистью, не каждый профессиональный художник справиться.

– А почему я тебя на балу не видел? – тактично подождав пока я вывела слово, спросил меня Тилор.

– Я рано ушла – поспать люблю. Кстати, – я вспомнила, что кудрявую голову собеседника тоже нигде не было видно, – а ты разве был?

– Я к десерту пришел, – он улыбнулся, вспомнив явно что-то хорошее, – мы с братом один эксперимент ставили. Кстати, именно сейчас его оформлением занимаемся.

– Везет, – я грустно вздохнула, – нам еще самим работать нельзя. Разве, что с личного разрешения наставника.

– Какие твои годы, – он вытянул из горки своих вещей кожаную папку и достал из нее две тонких пачки листов. – Вот! – с гордостью сказал он, – мы над этой работой три месяца трудились.

Я с интересом (когда еще настоящую научную работу посмотрю) вгляделась в листки – передо мной лежало две одинаковых работы, но… с таким различным оформлением, что спутать было их невозможно. Первая явно принадлежала Тилору – подчерк летящий, и в тоже время витиеватый – похож скорее на мудреный узор. Да и размещены были записи (а я рассматривала главный лист) по центру. Вторая была написана четким мелким подчерком, без всяких украшений. Буковка к буковке – его хозяин явно любит порядок и чистоту. И кто же это такой весь из себя правильный? Я посмотрела на сточку, где были записаны имена авторов…

… работу выполнили…

… Надьян Интореми и Тилор Зарес…

Надьян… Надьян – брат Тилора? А почему тогда резчик? А, да, он же троюродный с материнской стороны! Ну, у меня и память дырявая! Тогда все понятно (а так же то, кто у нас в корпусе такой серьезный).

– А я тебя знаю! – весело озвучила свою мысль.

– И я тебя тоже! – в тон ответил мне Тилор, – а особенно твою подругу, никогда брата таким счастливым не видел!

– Да уж… – протянула я. Любовь – штука сложная.

Переписав нужные мне слова, я отдала ему книгу:

– Спасибо!

– Не за что, – он встал, взял свою стопку и перед тем, как уйти сказал, – и еще, если понадобиться книга подходи, отдам. Если, что: живу в семнадцатой справа от главной лестницы комнате.

– Угу, – ответила я и НАКОНЕЦ-ТО занялась травоведением.

* * *

Утром обнаружила на столе в комнате новую одежду – утепленная форма, сапоги и мантия под горло с капюшоном – вместо плаща (все-таки хоть и говорят целители, что для них в одежде важно лишь удобство, а все равно стараются выделяться). Но старая при этом не исчезла – от осени прошло еще только две недели и было довольно тепло. Вообще наша прачечная одна из больших загадок Замка. Как в ней узнают, что нужно почистить и починить форму, не знал никто. Единственное, что было известно – у каждого ученика есть два комплекта одежды. При том, стоило что-либо испачкать или порвать – на следующее утро испорченная вещь появлялась в шкафу чистой и без единой дырочки (что очень радовало Нату).

То, что все одеяния были сделаны сплошь из целительской ткани, удивления не вызвало.

До уроков еще оставалось время (благодаря Нате, я привыкла вставать на рассвете), и мне захотелось немного прогуляться. В спокойствии и одиночестве, просто подышать свежим утренним воздухом – благо дражайшей подруги нигде не было. Я вышла на небольшой балкончик и с какой-то непонятной грустью осмотрела начавшие желтеть деревья. Ночью был ливень, и я зябко обхватила себя руками. Вот она осень: утром и вечером холодно, а днем будет пекло. Что одеть? Непонятно. Не переодеваться же двадцать раз за день. Хоть бы зима пораньше пришла. Все равно к концу Ватергенды [второго месяца осени, Октябрь] все нужные травы будут собраны, а смотреть на голые деревья не хочется. Я подняла голову и стала осматривать облака, их сейчас было так мало, хоть несколько часов назад нельзя было даже маленького клочка чистого неба найти. И чем Богам заря не нравиться, что они облаками небо закрывают?

Так я и сидела на перилах (и когда успела забраться?), пока не увидела статую Генды. Луч почти дошел до неё. Еще час и все. Похоже, пора идти завтракать.

Но… похоже, этому не суждено было сбыться. Завернув в ближайший угол, я столкнулась с самым страшным тандемом «Надьян – Ната». Страшным потому, что у них обоих были настолько заговорщицкие лица, что у меня чуть волосы дыбом не встали. Увидав, с кем они столкнулись, сладкая парочка посмотрела на меня, как оголодавший кот на сметану, и с таким же воплем схватила за шкирку и потащила по какому-то только им известному маршруту.

– Ребята вы что? – что-то подсказывало мне – грядут большие проблемы… и не без помощи этой парочки.

– Сейчас все узнаешь, – шепнула мне Ната. И мы побежали дальше. Точнее побежали они, я же находилась в подвешенном состоянии и все что могла – это дрыгать ногами. Боги и Духи, когда это закончиться?!!

Мы (в смысле, они) добежали до темного тупичка (вместо чаши с лампой, там висел щит) и забились в него.

– В общем, я рассказала Надьяну про книги, – радостно выдохнула Ната.

– Что? – не поняла я.

– Про книги, которые мы в потайной комнате нашли, когда от Стражей бегали! – её слова повергли меня в шок. О Духи! Только этого не хватало!

– Вы что вдруг научились скрывать магические волны? – я понимаю Ната бешеная, но Надьян-то с каких пор мозгов лишился?

– У нас есть идея, – ответил Интореми, – я приблизительно знаю, как можно магию замаскировать, правда для этого придется сделать один небольшой инструмент, но уж с моим пропуском в святая святых Илазе это не проблема.

– А я-то при чем? – попыталась откреститься от похода в секретную библиотеку.

– За компанию, – легкомысленно ответила Ната.

– О Духи! – застонала я. Ну, за что мне это? – хорошо, пойду.

– Вот и ладушки, – обрадовалась подруга, и эти сумасшедшие убежали по каким-то своим сумасшедшим делам.

* * *

Вечером, когда после занятий мы собрались в приснопамятном зале, эта идея нам уже не казалась такой хорошей.

– Мы пошли по восточному коридору! – упиралась Ната.

– По северному! – упиралась я.

Надьян смотрел на это взглядом приговоренного к смерти смирившегося со своей судьбой.

– Слушайте, может вы перестанете орать и подумаете? – наконец-то решил вмешаться Интореми, на лице которого было ясно написано его мысли о женской истерике и терпении, с которым эти истерики должен воспринимать взрослый воспитанный мужчина. А точнее невыносимое желание наорать на нас и прекратить этот бардак.

– Ну… – почесала «репу» Ната, – сначала, мы, по-моему, направились к спальным комнатам.

Синхронно повернулись к коридорам. К спальням вел… южный. Надьян посмотрел на нас, как на умалишенных и возвел очи горе. Я смущенно закашлялась, а Ната извиняюще улыбнулась. Теперь на лице юноши читалось его мнение о нашем умственном развитии, но опять же воспитание не дало ему высказать мысль, до которой уже давно дошел Зайран.

Так мы шли, периодически останавливаясь, чтобы вспомнить дорогу, до самого рокового коридорчика. Тот, как и раньше заканчивалсяадьян посмотрел на нас, как на умолишенный и возвел очи к горе. дак. нный мужчина. ой истерике и тупиком (хотя с чего бы ему изменяться?).

– Ну что пошли? – прервал Надьян затянувшуюся минуту молчания.

– Пошли, – выдохнули и мы и сунулись-таки в коридорчик. Следующая пауза возникла уже у стенки.

– И как туда входить? – Интореми демонстративно постучал по камню – тот отозвался глухим звуком, как и положено монолиту без всяких тайных дверей. Ну не могли же мы спутать?

– Надо подумать, как она открывается, – вынесла вердикт подруга. Как будто мы раньше не знали!!

Надьян еще раз пощупал камень.

– Вы уверены, что это возможно? – голос мастера Лейрона, как всегда сыграл злую шутку – тихий шелест, неожиданно раздавшийся в пустом коридоре, заставил меня и Нату вздрогнуть и отпрыгнуть к стене, прижав к оной Надьяна. Тот издал неразборчивый стон – мы обернулись и увидели, что он наполовину вошел в стену. Хотели было обрадоваться, но тут в проходе появились мастер Лейрон и Элгерт. Меня прошиб холодный пот, я автоматически попыталась загородить собой Интореми. Ната повторила мое движение.

– Да, главное использовать хороший катализатор, – наставники встали на проходе – мастер Лейрон спиной, а Элгерт лицом. Только бы не заметили!!! – я уже ставил этот эксперимент, повторить его проще простого, зато наглядно для учеников.

С этими словами они пошли дальше. Мы выдохнули – Хвала Духам! – после чего быстро затолкали слабо сопротивляющегося Надьяна в стену и пролезли вслед за ним.

– Мда-а-а, – протянул Интореми, осмотрев помещение. Световые огоньки мы зажгли рефлекторно.

– Ну что делать будем? – решила сразу переступить к действию Ната.

– Возьмем несколько книжек и на выход, – ответил Надьян, – правда, надо бы их как-нибудь замаскировать, чтобы не увидели. Вряд ли Стражи посчитают обычными учеников, у которых за пазухой книги по магии.

Мы стали активно рыскать по библиотеке, ища что-нибудь интересное. Надьян спокойно стал просматривать фолианты, откладывая наиболее понравившиеся, Ната ушла куда-то вглубь, громко шурша бумагой. Я же осталась стоять, не зная, что делать – все равно закрываться не умела (Надьян умел довольно-таки хорошо скрывать свои способности, поэтому мог поверхностно читать, не опасаясь Стражей). Тихо спустилась по ступенькам, медленно прошлась вдоль столов и полок. Книги, красиво отделанные (это было видно, даже, несмотря на пыль) меня не привлекали. Так бы и прошла мимо, но глаза зацепились за книгу обтянутую черной кожей. Такую простую, среди остальных фолиантов. И такую знакомую. На элфеште. Рука сама потянулась к ней, выдернула из стопки и спрятала за пазухой – все равно никому кроме меня она не будет интересна.

– Вы уже все? – спросила у о чем-то беседующих Надьяна с Натариной.

– Да, – ответил Интореми, взял какую-то тряпицу и завернул в неё три отобранных книги.

* * *

Был уже поздний вечер, а сон все никак не шел ко мне. Я молча смотрела в потолок, днем белоснежный, а сейчас кроваво-алый. Закат. В это время уже все спали – к вечеру люди сильно уставали, потому и ложились с наступлением темноты. Исключение составляли только те, у кого еще была работа – ученики, которым разрешили проводить собственные эксперименты. Возможно еще наставники – бумаги проверять.

Я не относилась ни к первым, ни ко вторым, мне сейчас просто не хотелось спать. Встала. Подошла к окну. Теперь к вечеру становилось холодно, и открытой оставалась только форточка, но это не мешало ветру колыхать шторы. Небо, как всегда затянуто облаками. Ненавижу зарю. Стражей не было – видать уже уехали на очередную охоту. Кого они на этот раз поймают? Мою соседку по улице; художника по стеклу, чья лавка находилась через квартал, а может быть старенького библиотекаря? Все маги знали, что колдовать и гулять на заре опасно, но все равно кто-то да попадался. А сколько магов поймали, только потому, что о них знали другие? Спасибо Орнету, обо мне не известно никому. О дяде тоже – у опытных магов принято на собраниях ходить в плащах и отзываться на прозвища. То, что знала я – результат моих личных наблюдений и надежды, что меня не поймают. Слава Духам, что старение замедляется только при использовании специальных зелий или ПОСТОЯННОМ использовании магии – не хотелось бы быть пойманным, только потому, что в пятьдесят выглядишь на двадцать. Хотя и очень грустно – стареть просто из-за страха смерти. Как глупо. И почему облака собираются всегда в это время? Как будто назло хотят скрыть небо… Назло…

Я метнулась к книжице, резко перелистала сразу несколько страниц, чуть не помяв их, потом вернулась на первую…

…С того дня ни разу город магов не видел ни рассвета, ни заката…

Неужели?.. Но как же тогда…

…И мир считал, что он был самым жестоким и уродливым человеком…

Нет… В груди что-то грустно екнуло. Маги никогда не стали бы подчиняться тирану. Его бы просто попросили бы уступить место. Что и случилось. А заря… Наверно, это был прощальный «подарок». Чтобы помнили. Интересно, как это? Жить без зари?

* * *

– Этот язык очень сложен и в тоже время прост. В нем много нюансов, но благодаря этим мелочам с помощью элфешта можно рассказать о любом проведенном эксперименте так, чтобы понятно было всем, – речь мастера Элгерта эхом звучала в зале. Ученики слушали её и одновременно записывали новые слова с доски. Почерк наставника был настолько четкий, что при всей его мелкости даже с задних столов можно было, не мучаясь переписывать фразы. Даже самые сложные письмена мастер выводил с непринужденным изяществом, как умелый художник, способный одним махом кисточки обозначить контур лица на портрете.

Я старательно вывела очередное слово, привычно написав сразу слева перевод и транскрипцию. Пока мы увеличивали словарный запас и учились читать на нем. Грамматика будет потом.

– А сейчас займемся изучением знаков, которые придают словам эмоциональную или изменяют смысловую окраску, – мастер Элгерт взял мел, стер старые записи, снова расчертил таблицу (и как у него без линейки получается?) и заполнил новыми словами, – я добавил четвертую колонку, в которой напишу, в каком месте будет стоять знак.

Я равнодушно прошлась по таблице. Знаки были отчасти мне знакомы: вот эта петля – обозначает вопрос, а точнее говорит, что формула лишь предположение автора; закорючка в виде вертикальной волнистой линии – показывает, что к записи надо отнестись внимательнее, а вот эта, похожая чем-то на дриадские руны, знак отрицания… ниже же… Стоп. Почему знак отрицания?! Зачем элфешту два знака с одним значением?!.. Подождите-ка, а где второй? Быстро просматриваю всю таблицу… Второй снизу… Знак… возводящий слово в ПРЕВОСХОДНУЮ СТЕПЕНЬ!!! НЕ ОТРИЦАТЕЛЬНУЮ!! Я тихо сползла со стула. БОГИ И ДУХИ, КАКИЕ МЫ ДУРЫ!! Мне хотелось биться головой об стол, от признания своего полного идиотизма. Какие же мы глупые! Это ж надо было так пролететь!!

… лайн Веран, лайн Веран!! – я потихоньку возвращалась в реальный мир. Первое, что почувствовала – меня теребят за рукав и обеспокоенный голос:

– Лайн Веран, что с вами?

– Какая же я идиотка, – все, что смогла высказать в ответ на беспокойство мастера Элгерта. Тот, услышав мои слова, облегченно вздохнул и уже спокойно сказал:

– Ну, это понятие относительное. Если воспринимать ваши слова, как диагноз, то вы не правы – признаков идиотизма, как болезни у вас нет, [26]26
  Идиотизм, а так же кретинизм и даунизм – степени различной тяжести болезни олигофрении. Это не шутка.


[Закрыть]– я, офигев, уставилась на наставника. У того было самое, что ни на есть серьезное лицо. Только глаза смеялись – чувство юмора у целителей тоже есть. И неплохое.

Я смущенно улыбнулась и, не обращая внимания на вопросительные взгляды одногруппников, села на стул и продолжила переписывать знаки. Мастер так же спокойно вернулся к прерванному уроку.

* * *

Я летела по коридорам, боясь потерять даже секунду. Все мысли были о тонкой черной книжке в кожаном переплете. Люди с удивлением смотрели мне вслед. Что вполне нормально – до этого бегающей, можно было заметить только Нату – в такой момент ученики стремились вжаться в стены так, как госпожа Летеш обычно мчалась с такой скоростью, что сшибла бы даже дракона, не говоря уже о менее крупных представителях разумных рас.

От бега мое тело вспотело и даже не вспоминало о том, что когда-то мне было холодно. Скорее! Как можно скорее! Свернуть за угол… из-за слишком большой скорости меня занесло. Я уже готовилась к «пламенной» встречи с каменной стеной, но чьи-то руки не дали нам сойтись в «жарком поцелуе».

– Куда вы так спешите, лайн Веран? – раздался сверху шелестящий насмешливый голос. А по спине привычно промаршировали мурашки. Я подняла голову. Кто бы подумал – мастер Лейрон. У него что, день прошел зря, если со мной не столкнется?

– В свою комнату, – честно ответила я. При всем моему к нему уважении, мне очень хотелось, что бы он отстал. Может здесь и «место» для разговора, но уж точно не время.

– Будьте осторожнее на поворотах, – хмыкнул в ответ наставник и пошел дальше. Для меня же этот разговор стал, как ведро холодной воды – запал не исчез, но гонка прекратилась, и дальше я пошла спокойным шагом.

Закрыв за собой дверь, я в предвкушении остановилась перед столом. Там замаскированная нескольким листами лежала записная книга, с одной единственной исписанной страницей. Но эта страница содержала в себе больше тайны, чем иной талмуд по магии.

Я решила не поддаваться наивной надежде, а прочитать заново легенду и проработать её со всех сторон. Просто так ничего не бывает – каждый момент там важен. Написали – значит надо понять.

Я снова перечитала строчки:

Это случилось в тринадцатое столетие от падения Регинта. В то время страной Зари правил король Ринлей, взошедший на трон в середине одиннадцатого столетия.

Ну что ж, начнем исследования. Первое: – Ринлею сейчас должно быть около шестисот лет, так как в данный момент у нас семнадцатое столетие сорок седьмой год. Возможно такое? Если учесть, что он был магом, то возможно. Идем дальше. Так же теперь известно, что нападение было почти четыреста лет назад. Вопрос: может ли такое быть? Будем думать логически (если бы мои мысли сейчас услышал сын одного близкого друга дяди, то, наверное, лопнул бы от хохота – он принадлежал к тому типу мужчин, который считал, что у женщин мозгов нет, и не будет… так что-то я отвлеклась…). Самому старому жителю Города, к слову – главе гильдии Целителей, около трехсот лет. Иным он город не помнит (в свое время интересовалась стариной – расспрашивала). Хроники исчезли (якобы) при пожаре. Так как информации тринадцатого столетия и ранее нет, следовательно, можно предположить, что и такое имеет место быть.

Та-ак. Максимум информации из этих строчек выжали. Идем дальше.

И мир считал, что он был самым совершенным человеком телом и душой. За это его называли королем Зари.

Что ж… Внешность можно пропустить, а вот прозвище… Просто так за красоту его дает, только народ. А здесь имеется «глобальное» прозвище – на весь мир. Возможно, он и в самом деле чем-то связан с Богом Зари Лиотором, мужем богини Плодородия и Красоты Нейле, [27]27
  Богов в том мире вообще уйма, даже для пищи – эту роль так же выполняет Нол.


[Закрыть]но просто так «от балды» вторые имена не дают. Кстати, возможно и в самом деле связь есть – ведь обиделся же Бог на изгнание правителя, раз решил закрыть небо облаками.