Текст книги "Заря"

Автор книги: Арин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Арин
ЗАРЯ

Пролог

В землях Элес начиналось утро. Небо постепенно розовело. Облака плотной стеной закрывали небосклон, не давая пробиться прямым лучам солнца; отчего свет лился на землю равномерно, и город приобрел кроваво-красный оттенок.

Но недолго небеса давили пурпуром. Время шло. Солнце поднималось все выше, и рассветный сумрак сменялся ясным утренним светом. С приходом его оживал и мир. Начинали раздаваться голоса. На улицах стали появляться люди, ремесленники открывали свои лавки.

Единственным безмолвным местом был темный замок, что находился в восточной части города. Его громада казалась непобедимой и в тоже время вызывала чувство какой-то неестественности. Будто ему чего-то остро не хватало. Но никто не думал об этом, так как на крепость, казалось вырастающую из горного хребта, никогда вблизи не смотрели. Даже мельком. Боялись…

Глава 1

Если нельзя избежать опасности,

что толку в трусости, которая все

равно не защитит тебя?

Древнеиндийское изречение

Она бежала со всех ног, задыхаясь, но не смея остановиться. Остановка была равносильна смерти, а умирать в семнадцать лет захочет разве что патологический неудачник. А если у тебя, ко всему прочему есть магический Талант, то жизнь становится раз в десять и любимей, и дороже. К сожалению, этот же Дар способен укоротить её до немедленной казни. Например, он заставил тебя, падая с лестницы, сделать землю более мягкой. На Заре! Это ж надо было додуматься! И конечно, это стало сигналом для патрулей Стражей – единственных дозволенных магов, если не считать целителей. Да и считать этих, с позволения сказать, «магистров» магами нельзя: они обычные травники; тех из них, кто был носителем Таланта очень мало.

На этой «оптимистичной» мысли Юриль споткнулась о булыжник, не известно как оказавшийся на всегда тщательно прибираемой дороге, и растянулась на мостовой. С опорой под ногами исчезло и призрачное спокойствие, тут же сменившееся паническим ужасом, когда в такт сердцебиению раздался вдалеке стук копыт.

«Стражи», – пронеслось в голове, затопив остатки разума, заставив рывком подняться, и бежать, уже не разбирая дороги. Все вселяло страх. Красные от зари стены «давили» сверху мрачностью и темнотой.

По лицу хлестнула ветка, принеся острую боль и выбивая землю из-под ног. В глазах потемнело, все слилось в одно багровое пятно; но животное желание жить было слишком сильно, чтобы просто остаться лежать. И снова: улица – двор – арка – улица… Свернуть в угол…

Крик стеклянным звоном разнесся по городу… И стало тихо…

* * *

Дневное светило вышло на небосклон, но было еще слишком рано, и большая часть города спала беспробудным сном. Скоро, совсем скоро он оживет весь, но пока бодрствовали лишь неуемные «жаворонки».

Солнечный свет почти не проникал в тихий сумрак лавки, придавая таинственности. В воздухе витали терпкие запахи трав, лучше вывески сообщая о том, что здесь производят. Мирно булькал котел на огне, будто жалуясь на слишком трудолюбивого хозяина. Тикали часы.

Но, похоже, не один целитель встал ни свет ни заря. Тихое «Дзинь» серебряного колокольчика возвестило о приходе клиента. Из другой комнаты, тут же вышел на встречу молодой травник. Русые кудрявые волосы подвязаны шнурком, на атлетически сложенном (что было, как ни странно, характерно для всех травников) теле серый немаркий костюм и фартук, когда-то тоже серого, а теперь разноцветно-пятнистого цвета.

– Доброе утро, вила [1]1
  Вила (вийлы – мн. ч.) – уважительное обращение к старшей по возрасту женщине.


[Закрыть]Леста. Пришли снова за мазью или что-то еще? – он вежливо улыбнулся и зашел за прилавок.

– Для кого доброе, Орнет, а для кого не очень. Да я снова за мазью, ноги все ёще побаливают, – женщина достала пару монет и положила на стол. Знахарь же заинтересованно взглянул на неё и, отдав ей баночку с зельем, спросил:

– Что же случилось?

– А ты не слышал? – изумилась посетительница, – эти проклятые Стражи опять кого-то поймали. Похоже девушку. Крик этот у меня до сих пор звенит в голове.

– Да, вопила она громко, – он достал из шкафчика пучок трав и стал нарезать, будто не замечая изумленного взгляда собеседницы, – но знаете, за месяц ловят столько людей, что терзать душу из-за каждого – самому рехнуться можно. Да, жалко, но ведь вы даже имени этой девушки не знали.

Его слова были для женщины, как удар молнии. Не веря своим ушам, она тихо произнесла:

– О Духи! Орнет! Что с тобой стало?! Ты был таким отзывчивым мальчиком! – тот ничего не ответил, и клиентка пошла к выходу.

Дверь хлопнула, звякнул колокольчик. Юноша, спокойно продолжал изготавливать эликсир.

В это же время из внутренней комнаты выглянула русая девушка, осмотрелась – нет ли еще кого, и наигранным удивлением сообщила, – Какой ты оказывается жестокий, – после чего нагло ухмыльнувшись, села верхом на стоящий у стенки стул.

На первый взгляд она бы произвела впечатление отпетого сорванца, но на второй стало бы видно, как не сочетается такая улыбка с грустными серо-голубыми глазами и тонкими чертами лица, склонными скорее к задумчивости, чем к смеху и веселью.

Но травнику хватило и этого:

– Тебе смешно? А мне не очень, – запалив специальную свечу, парень с укором посмотрел на неё, – зачем было так орать, я чуть не оглох.

– Я тогда очень испугалась, – она насупилась, – и вообще, кем, по-твоему, ты должен был мне показаться в темноте?

– Ладно-ладно, не ярись, я сам еще не отошел, – жидкость, капнутая в чашу, зашипела и испарилась, оставив бурую массу, когда-то бывшую мелко нарезанными травами, – ты представь себе: спокойно работаешь, как за окном проносится твоя племянница. Я удивился, что не поседел, тебя вытаскивая.

– А ты работаешь на заре? Зачем? – удивление в её глазах странно сочеталось с любопытными огоньками загоревшимися, как только в поле зрения девушки попались книги.

– Юрии-иль, – на губах Орнета появилась необидная усмешка, – неужели ты не замечала, что лучше всего колдуется именно в это время, от чего и сдерживать себя тяжело. Именно поэтому работаю я на заре: если магия действует лучше, то алхимия и подавно. С другой стороны, – голос его погрустнел, – это очень на руку Стражам: и колдовать легко, и ловить неугомонных магов легче.

– А как ты себя сдерживаешь? – вовремя отобравшая книгу у Юриль, рука целителя не дала её любопытному носу сунуться в фолиант.

– Дело привычки. Поживешь в корпусе учеников – научишься. Тут уж «хочу – не хочу» не действует: жить-то хочется.

– Что?.. – смысл сказанного не сразу дошел до разума девушки-, с чего ты подумал, что я пойду в целители?

Знахарь изобразил удивление:

– А ты разве не хочешь стать путным магом?

– Хочу. Но разве для этого надо знать, как лечить простуду? – еще одна попытка взять без спросу книгу закончилась для Юриль легким подзатыльником.

– Целительство – это основы алхимии. Без неё ты не сможешь пробиться дальше вызова примитивного огонька.

– А ты не можешь сам меня учить?

– Не могу, – Орнет закатал рукав правой руки и показал витиеватую татуировку, – рунное заклятье сохранения тайны отменить нельзя.

– Ну, если так…

– Все так. Кстати, набор будет через неделю, и подготовиться надо заранее. Поэтому, послушай сейчас, что я тебе расскажу…

* * *

Долго же я просидела у дяди. Уже полдень и даже странно, что нам никто не помешал.

Я шла по дороге и переваривала все, что он мне сказал. Поведал он много, и вдохновения услышанное не придавало. Наоборот: хотелось забиться куда-нибудь и, чтобы ни трогал никто. Слишком сложно не ошибиться, слишком опасно, слишком страшно… И еще много «слишком» – столько, что ноги подкашиваются. Но Орнет прав – иначе нельзя. Алхимия слишком важная вещь, что бы ею пренебрегать. Ни много – ни мало: Законы Мира. Умение «видеть» мир и использовать «увиденное». Только… среди десяти людей имеющих Талант целителем становился всего один. Остальные…

Хорошо, что у меня есть дядя. Предупредил, подготовил, объяснил. Ведь у многих нет и этого. Будем надеяться, что поможет: среди определенных кругов Орнет всегда был известен своей быстрой реакцией на происшествия, чего у меня не будет и в помине. А корпус учеников – лучшая ловушка для магов. Многочисленные проверки, меченые книги (для особо любопытных), Стражи – наставники и самое главное: «Никогда не используй магию, иначе не заметишь, как попадешься».

Последнее звучит особенно «жизнерадостно»…

– С вами все в порядке? – неожиданно донеслось из-за спины, заставив меня вздрогнуть и понять, что я уже пять минут стою на одном месте.

Я обернулась и посмотрела на окликнувшего меня. Это был молодой парень, невероятно бледный; с черными, как смоль волосами и зелеными глазами. Последние смотрели совершенно равнодушно, ясно говоря, что далеко не беспокойство о моем здоровье заставило его окликнуть меня. Злость неожиданно забурлила во мне, выплескивая через себя все раздражение и стресс скопившееся за последние сутки:

– Да! Было! – я часто встречала таких парней! Для них наибольшее удовольствие: подкрасться сзади и заорать со всей дури – Что за манера: пугать людей!

Тот даже ухом не повел, подтверждая моё мнение о себе. Решив не тратить время понапрасну, я продолжила свой путь, желая побыстрее забыть этот инцидент – и без него волнений хватало.

– Я рад, что с вами все хорошо. Простите, что напугал, – вдруг произнес он, мгновенно остудив весь мой гнев. Разве виноват он во всех бедах? И что я на него взъярилась? Мне стало стыдно, и хотела было тоже извиниться, но когда обернулась… его не было. Ни рядом, ни вдали.

«Галлюцинации, – пронеслось в голове, – реакция организма на стресс и недосып. Рекомендуется пойти домой и лечь спать»

Я помотала головой. Бр-р-р. Пообщаешься с дядей и начинаешь выражаться, как он. Притом, что половину слов я не понимала. Ну ладно. Совет все-таки был дельный, и я решила ему последовать.

* * *

Раз в году ворота Замка открывались не для того, чтобы выпустить патрули Стражей.

Раз в году Замок принимал молодых людей, стремящихся узнать хоть что-то о мире.

Раз в году проходил набор в корпус учеников.

Люди боялись Замка; но каждый раз, в этот день, группа юношей и девушек уходили из дому, чтобы вернуться через семь лет или не вернуться никогда.

Я прошла вместе с другими, внешне не отличающимися от меня, подростками за ворота, отрезая себя от мира почти на десятую часть века. Через семь лет, если я вернусь, мне будет двадцать четыре года. Совершеннолетие настигнет меня уже в Замке, превратясь в ни чем не примечательный день.

Первое, что увидели мы – был широкий двор, пол которого состоял из точно подогнанных базальтовых плит. Очень удобно для муштры и парадов, но совершенно обыденно. Ничего из того, что ожидали жители города, до судорог боявшиеся Замка. Я почти физически испытала волну разочарования пополам с облегчением «прокатившуюся» по нашей небольшой кучке: просторная площадка не несла в себе угрозы и не отличалась никакими странностями. Был колодец, была небольшая трибуна, но ни плахи, ни стройных рядов Стражей.

– Да ну-у-у! – раздался звонкий голос слева; явно говорящий, что его хозяину чувство самосохранения не знакомо; а точнее хозяйке: голос-то был женский, – и это самое опасное и страшное место?! Ха!

Я покосилась в сторону звука. Так и есть: рыжая жилистая девушка; с откровенно наглым выражением лица, и полыхающими факелами в глазах. И все это странно сочеталось с изящными, даже хрупкими чертами, совершенно не подходившими для большинства людей с таким складом характера. Странно, что она здесь – целительство слишком муторная штука, требующая большого терпения.

– А меня батька сюда сослал! – сообщила она мне, заметив вопросительный взгляд, и улыбнулась во все тридцать два белых зуба, – говорит: «Может здесь из тебя дурь выбьют!»

– Ната! Орать-то зачем? – вопросил худой парень стоящий рядом, который был полной противоположностью девушки, и лишь рыжие кудри и глаза морской волны говорили об их родстве.

– Я не ору: громко разговариваю! Давай знакомиться! – она резко повернулась в мою сторону, заставив меня вздрогнуть и в полном обалдении пожать её руку.

– Юриль, – больше я ничего сказать не могла. Как дядя говорил? Тишина и полная оторванность от мира? Да он просто не был знаком с рыжеволосой Натой!

Мы бы продолжили наш разговор, но ворота позади нас бесшумно (это ж чем надо было их смазать?) закрылись, а из одной из арок вышло человек двадцать одетых в черное. Двадцать очень странных человек. Все они были какими-то одинаковыми. Среди них не оказалось близнецов, но одинаково короткие волосы, одинаково гладко выбритые подбородки, и одинаковое равнодушие в их глазах стирали какое-либо различие в возрасте или черт лица. Возможно, они являлись Стражами – возможно, нет; в любом случае впечатление от созерцания них было не лучше чем от вида фигур мрачных воинов в черных доспехах на вороных конях.

– Мда-а, – тихо произнес брат Наты, охарактеризовав этим коротким словом все эмоции испытанные нами.

Тем временем вышедшие люди встали в два ряда, а один из них, выдвинувшись вперед, начал говорить:

– Приветствуем ищущих истину!.. – несмотря на мое состояние, при этой недлинной фразе я еле сдержала истерический смех: тот, кто уничтожает до девяти магов за месяц в последнюю очередь, стал бы приветствовать «ищущих истину». Это если думать логически…

– Сейчас каждый из вас пройдет с сопровождающим для составления личного дела, в которое будут записываться ваши успехи или наоборот неудачи. И так, начнем, например, с вас…

Дальше я не слышала. Внутри все похолодело, а глаза тупо смотрели на уходящих. Составление личного дела – одна из самых страшных проверок, никто никогда не знает, что случиться в этот раз: как станут проверять теперь. Дядю заставили выпить яду… «Поприветствовали» называется.

Меня тряхнули за руку. Это была Ната:

– Тебя долго ждать будут?

Я опомнилась и посмотрела в сторону «одинаковых» людей. Мужчина, ждущий меня, вопросительно изогнул бровь. Уняв внутреннюю дрожь, я пошла за ним. Последнее, что мне увиделось на «воздухе»: Ната уходящая с каким-то блондином в другую сторону.

Мы шли по мрачному коридору с гладкими отполированными стенами, который извивался как змея: то взлетал ступенями, то падал; то несколько раз сворачивал, то был настолько прям, что и через сто шагов виднелся путь. Проводник молчал, я тоже не стремилась к беседе, так как, сосредоточившись на окружающем мире, отовсюду ожидала ловушек.

Коридор неожиданно вышел на широкую площадку под открытым небом, обрамленную узорным бордюром с перилами, высотой доходящими мне до пояса. Мой спутник невозмутимо продолжил свой путь и, открыв дверь в стене (единственный проход отсюда кроме тоннеля), выжидающе посмотрел на меня. После всей нервотрепки (идя в темноте, боясь при этом всего и вся, не только психоз заработать можно) страха не было, и я совершенно равнодушно вошла, оказавшись в небольшой комнатке, заваленной свитками и книгами. Основной частью интерьера были стеллажи, заполненные бумагами. Единственным не захламленным уголком были два кресла и стол, на котором одиноко стояла чернильница с лежащим на подставке пером.

– Простите, что пришлось идти так долго, но иначе было нельзя, – он приглашающее кивнул на одно из сидений, а сам сел за стол. А когда же я последовала совету, достал чистый свиток, развернул и начал задавать вопросы:

– Имя. Имя семьи. Имя рода, если есть.

– Юриль Веран.

– Та-ак. Вам приходиться родственником Орнет Веран?

– Да, он мой дядя по отцовской линии.

– Хорошо. Возраст.

– Семнадцать лет.

– Болели ли вы тяжелыми болезнями?..

* * *

Было еще штук пятнадцать вопросов: о здоровье, о занятиях, даже несколько для проверки умственных способностей. Отвечая, я одновременно более подробно рассматривала помещение. Серые каменные стены, потухший камин и «личные дела» учащихся и уже отучившихся которые, не смотря на внешний хаос, на самом деле лежали аккуратными стопочками.

Когда опрос закончился, он поставил на свиток печать: изящная баночка, из которой выходил ажурный дымок.

– Ну, вот и все. Теперь я вас провожу до комнаты, в которой вы будете жить, следующие семь лет, – мужчины сказал это и принялся скручивать документ в трубочку, а я все не могла понять: что мне больше не нравиться: его равнодушный взгляд или не менее равнодушная улыбка.

Мы встали. Мой проводник (имени я его так и не узнала) снова пропустил меня вперед, поэтому на площадку я вышла первой.

Ожидая подвоха тогда, мой взгляд упустил, что та располагалась очень высоко и более того: с неё открывался великолепный вид. Бездонное лазурное небо, без единого облака горы до середины закрытые лесами, где-то внизу дома и ветер… Ветер, бьющий насквозь, принося с собой чувство такой далекой, но желанной свободы. Красивое место…

Я не удержалась и подошла к бордюру. Замок и город предстали как на ладони. Хотелось постоять тут подольше, но за спиной меня ожидал человек и я, нехотя, отвернулась от пейзажа. Оказывается, провожатый тоже смотрел на него. Только в глазах его был не восхищение или задумчивость, а какой-то нехороший прищур: как бы ожидая оттуда некую опасность. С удивлением я оглянулась… бортика не было. Нога соскользнула, и мое тело полетело вниз с нарастающей скоростью. Понимание случившегося пришло не сразу, сначала была лишь странная, какая-то пустая отрешенность; но потом вместе с осознанием произошедшего стал разрастаться ужас. Из горла вырвался крик, а руки закрыли лицо, будто надеясь закрыться от этого, как от кошмара. «Сверх-Я» работало и в другую сторону, механически собирая энергию; и вот уже готовое заклинание срывалось с мысленной нитки…

«Не используй магию…»

Слова, с любовью вбитые Орнетом прозвучали в голове как гром. Энергия тут же втянулась, и наступило просветление, будто я только что решила сложную задачу.

В этот момент чьи-то сильные руки резко оборвали мой полет и поставили меня на пол. Я была в воздухе несколько секунд, но чересчур насыщенный букет прочувствованных мной эмоций сделал свое черное дело: ноги не удержали тело на тверди, повалив на землю. Стоящий рядом мужчина невозмутимо поднял меня, перекинул через плечо и понес, судя по всему, в мою (теперь) комнату. О Духи!!! Дядя!! Вернусь, поставлю тебе памятник! Своими руками из гранита вытёсывать буду!

Этот вечер я встретила в своей комнате. А точнее проспала, ибо решила, что в сознании сойду с ума и, оказавшись на кровати, заснула мертвецким сном.

* * *

Обратно же в реальность возвратило меня не солнце (плотные темно-синие шторы не давали свету пробиться в комнату, поэтому даже ясным днем можно было спокойно лечь спать), но и сама я не проснулась. Меня вообще не будили. Меня диким криком в ухо выкинула из сна Ната: «Не спать на страже!»

Я не знаю, откуда у нее такая луженая глотка, но «драконий» вопль после почти двенадцатичасовой тишины настолько был для меня неожиданным, что спросонья дезориентировал и свалил с кровати. Оклемавшись, посмотрела с укором на Нату. Та улыбалась в тридцать два зуба, по-крокодильи, как любил говорить Орнет (знать бы еще, кто такой крокодил?).

– Не спи, Юл! Так можно и жизнь проспать или, в крайнем случае, первые уроки. Что сидишь? Я долго ждать не намерена.

– Садистка, – было единственное, что я смогла сказать. Та хмыкнула и молча ушла из комнаты, закрыв за собою дверь. Убить бы того, кто сказал, где я теперь живу! Делать было нечего. Пришлось вставать и идти умываться. Надела серое платье с передником – одежду учеников, свою разрешалось носить лишь по праздникам. Последнее было не удивительно – дядя переодевался в костюм из точно такого же материала, когда работал с разъедающими жидкостями. Да к тому же платье оказалось куда более удобным, чем традиционно принятые и не стесняло движений. Обувь – вообще песнь отдельная: полусапожки на низком каблуке нигде не жали, да и ноги не потели.

Когда я вышла из комнаты, то увидела, как Ната уставилась в окно. При том пейзаж был явно занимательный, так как на меня она даже не глянула.

– На что смотрим? – вместо ответа та издала всхлип, который перерос в истерический смех. И он был настолько силен, что она не удержалась на ногах и сползла по стенке на пол.

– Зан… Зан… Ой, не могу… – Ната закрыла лицо руками, только плечи вздрагивали.

Заинтересовавшись, я выглянула в окно. За ним была видна памятная площадка, на которой группа юношей под присмотром наставника выполняли синхронно упражнения. Ничего удивительного и тем более смешного. Потом я вспомнила слова Наты:

– Кто такой Зан?

Переждав очередной взрыв дикого хохота, я услышала ответ:

– Да брательник мой. Вспомни: тощий такой и рыжий.

– Ну, помню.

– Понимаешь, он всю жизнь просидел в отцовской библиотеке. Мы целители в пятом поколении. Так вот, ума в нем много, а вот «мяса» ни шиша. И сейчас он на тренировке… – взрыв смеха был в этот раз сдержан, – ты бы тоже смеялась.

– Понятно. Кстати, что ты сказала про занятия?

– А-а-а. Ничего. – Ната махнула рукой, – пока они не закончат ничего не будет. Да еще завтрак.

– А зачем ты меня разбудила?

Ответ поверг мой разум во тьму:

– Мне скучно было.

И схватив меня за руку, девушка пошла куда-то по коридору. Я же тащилась за ней, как телка на поводке; по крайней мере, с тем же пониманием происходящего.

* * *

Остальная женская часть нашего набора проснулась где-то через час. И было их, не считая нас, в параллели всего шесть человек на восемнадцать мальчиков – все-таки алхимия больше интересовала юношей. К этому времени я еле стояла на ногах, а Ната была счастлива от переполняющих её планов. Мы обегали весь замок и залезли даже на смотровую башню; а редкие люди смотрели на нас, как на умалишенных. Почему смотрели КАК? Так оно и есть: Ната – точно сумасшедшая, да и я после общения с ней тоже не очень. Сглазил меня дядя. Ох, сглазил!

С девушками мы так и не познакомились: подойдя к ним на пару шагов моя (теперь) подруга вдруг сморщила нос и потащила меня в другую сторону, а точнее в столовую.

– Почему ты не хочешь с ними поговорить?

– Имена и так потом узнаем, а фальшивок я не люблю, – поморщилась Ната, – слишком много у них гордости. Парни то хоть не выкаблучиваются.

– А откуда ты знаешь, что я не такая?

– Потому, что мы похожи.

– Чем? – я остановилась и удивленно уставилась на неё. Та хитро прищурилась, опасливо посмотрела по сторонам и ответила:

– Как говорит Зан: дурак дурака видит издалека, – сообщив это, она щелкнула пальцами. На секунду вспыхнул и погас маленький огонек, и фраза, окончательно меня добившая, – а уж ментальный маг…

Я прислонилась к стене, чтобы не упасть.

– И, так же как и целители, в пятом поколении. Самые живучие, между прочим, – последнее предложение она произнесла с грустной гордостью. Подождав, пока я приду в себя, мы потихоньку (насколько это было возможно для размашистого шага моей подруги) пошли в сторону обеденной залы.

* * *

Зана мы встретили уже в столовой. Он же первым делом, подойдя к нам, отвесил Нате подзатыльник:

– Ты чем думаешь?!

– А что? – та невинно похлопала глазами, а я усиленно стала вспоминать, чего она такого сделала, что это задело бы её брата. Но он, похоже, очень даже знал, так как продолжил:

– Ты знаешь, что я почувствовал под носом тренера?! Дура! Не смей больше, все твои заскоки ведь на мне отражаются! Себя не жалеешь, меня хоть пожалей!

Та уже серьезно насупилась: «Извини», а я все никак не могла понять, в чем дело. Зан лишь махнул рукой и ушел к другим юношам.

– Он что имел в виду? – тихо задала я съедающий меня вопрос. Тихо, чтобы стоящий у дверей Страж не услышал (к счастью, двести человек учащихся создавали удобный фон).

– Так мы же близнецы, – ответила Ната но, заметив, что я не поняла, прошептала, – связанные телепаты.

Я подавилась едой, и Нате пришлось похлопать меня по спине. ТЕЛЕПАТЫ. Такой талант был крайне редок. А уж связанные…

Моя подруга, как ни в чем не бывало, продолжала доедать завтрак.

* * *

– Приветствую вас на первом уроке травоведения. Здесь вы будете изучать свойства растений, а так же учиться использовать, как сами травы, так и их настойки. Этот предмет является одним из основных и будет фундаментом всех ваших познаний в целительстве… – голос мастера Виароны (так она представилась) журчал весенним ручейком, притягивал к себе мысли всех, кто сидел в зале.

Сама мастер оказалась высокой худой женщиной со строгим взглядом и узким лицом. Волосы собраны в идеальный пучок: ни одного даже самого маленького «петуха», который помешал бы в работе. Она расхаживала взад-вперед перед кафедрой, иногда пристально вглядываясь в аудиторию. Особое внимание заслуживали её тонкие сухие руки. Длинные изящные пальцы с коротко обрезанными ногтями желтоватого цвета от частого использования химикатов. Это было первое, что бросалось в глаза при взгляде на наставницу.

Зал же, в котором мы находились, представлял собой помесь лаборатории, кладовой травника и библиотеки. Единственное, что превращало его в аудиторию, было черной доской, да столы с оборудованием, которое запрещалось трогать без разрешения наставника

– Вы все будете учиться по специальной системе, которая будет составляться в соответствии с вашими способностями и знаниями. Те, кто будут «опаздывать», станут заниматься дополнительно, «идущие вперед» получат отдельные задания. И так, начнем. Запишите тему: «Живая природа; Квалификация»…

Дальше пошли таблицы, записи и зарисовки… на далеко не маленькой скорости. А я удивлялась: как дядя писал так быстро. Да тут хочешь – не хочешь запишешь. Мастер рисовала схемы за несколько секунд, столько же ждала и тут же стирала начерченное. Отвлечение на что-либо другое было чревато потерей значительного куска информации.

После урока мы сверили свитки. Что-либо понять можно было только у Зана, да и тот писал не все (кое-что было известно ему и так), а схемы он изменял в какие-то странные иероглифы (не знаю что это такое, но Орнет так называл странные письмена в одной из своих книг), понятные только ему.

– А я-то думала, почему батька всегда строчит, будто куда-то опаздывает, – сказала Ната, разглядывая свои каракули (к слову мои были не лучше).

– Мой дядя еще умудряется писать аккуратно, – Зану бы художником быть, с таким полетом мысли: как не поверни листок: горы видишь, реки видишь, а по делу не шиша.

– У-у-у. Да ему памятник надо, – Ната перестала издеваться над собой, скрутила свиток и убрала в сумку, прикрепленную к поясу. Зан ранее флегматично взиравший на нас, забрал свой конспект.

– Что у нас сейчас?

– По закономерности Неживая Природа. Ведет мастер Элгерт, – повезло Нате с братом. Хорошо всегда иметь под боком живую библиотеку.

– Элгерт?! – с ужасом оглянулась проходящая мимо девушка.

– Мне знакомая говорила, что он – настоящий зверь, – сказала ей её спутница.

– Не суди, да не судима будешь. Вы его даже не видели, – равнодушно ответила третья.

– Вот курицы. И чего Нарина с ними ходит, – прокомментировал Зан, когда те ушли.

– А мы ведь его и в самом деле не видели, – Ната, похоже, интересовалась наставником постольку поскольку, так как сейчас она занималась более увлекательным занятием, а именно созданием птичек из бумаги (как потом оказалось стыренной у брата).

– Ду-ухи! Нат. Если хочешь, можем пойти в Зал Истории. Там есть портреты всех учителей, – заметив пропажу, юноша попытался отобрать у сестры свой свиток. Я же за сутки настолько привыкла к этим двоим, что их перепалки воспринимались мной, как само собой разумеющееся.

– Давай, – листок был благополучно порван и, потеряв повод для разногласий, Зан согласился стать проводником.

* * *

Зал Истории был длинный. А точнее: ОЧЕ-Е-ЕНЬ длинный. И высокий. Окон не было, зато на верху висели многочисленные канделябры. Шуметь почему-то не хотелось, отчего приходилось ступать очень аккуратно, ибо пол был сделан из отшлифованных до зеркального блеска плит редкого черного мрамора. А о чувстве, что за тобой наблюдают и говорить нечего. Слишком много глаз и лиц серьезных мужчин и женщин, написанных с таким искусством, что те казались живыми.

– Однако… – даже взбалмошная Ната говорила здесь шепотом, – художник поразительно однообразен: одежда, выражения на лицах, взгляды. Они на всех портретах одни и те же.

– Костюмы одинаковые, так как это положено. А выражение лиц… Ты не заметила, какое впечатление они производят? – то, что Зан говорил спокойным громким (для этого места) голосом меня поразило. Мда, и где, интересно, он набрался такого непочтения к вечным ценностям?

– Ладно, пойдемте, покажу вам этого Элгерта, он ближе к середине Зала по левой стороне.

Мы, не спеша, пошли вслед за ним, одновременно разглядывая портреты. Ната была не права. Выражения лиц не было одинаковым, как показалось бы с первого взгляда. Это я смогла понять, приглядевшись к глазам. Жесткость и доброта, вспыльчивость и ледяное спокойствие – суть открывалась, стоило только захотеть.

И тут я остановилась перед одним портретом, так как лицо на нем было мне почему-то знакомо. Где я видела этого мужчину, вспомнить не могла, но в том, что мы встречались, я готова поклясться. Бледнющий брюнет, глаза металлического цвета смотрели спокойно, но с них чувствовалась сила и полная невозмутимость. И еще что-то непонятное: то ли грусть, то ли…

– Юл! Не спи! У нас щаз урок, – это Ната со своей беспринципностью.

– Угу, – отрываться от раздумий не хотелось. Казалось вот-вот еще секунду и пойму, вспомню, но Ната была права…

Я оглянулась и пошла вслед за друзьями, а на выходе вдруг осознала, почему именно сейчас не знаю, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стала учеником целителей. Я прошла грань, и дороги назад нет. Да здравствует Повелитель Великой Земли Элес!