Текст книги "Заря"

Автор книги: Арин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

Начал хоровод – танцуй его до конца.

Болгарская пословица

Я лежала на полу темной абсолютно пустой камеры. Единственным освещением был свет факела, пробившийся сквозь зарешеченное окошко в двери, но оно было очень тусклым, так что вряд ли могло победить поселившуюся здесь темноту. В душе была пустота и спокойствие – обычные чувства, которые у меня пробуждала Тьма. Сейчас они были еще потому, что теперь я знала – все, конец. Я сама себе подписала приговор. Смерти мне бояться было нечего – я заранее смирилась с ней, еще тогда в лаборатории. Одно обидно: Зан так и никогда не узнает, что с его сестрой все в порядке… Физически, по крайней мере. Духовно же… Не знаю, но теперь Надьян и Натарина не такие, какими были. Если вспомнить, что я чувствовала, когда принимала чашу из рук мастера Лейрона, цельными личностями они сейчас не являются. И еще… Никто никогда не сможет рассказать мастеру Лейрону о том, кто он на самом деле. Никто, потому что листок… до сих пор у меня. Боги и Духи! Я же его непроизвольно в новое платье положила перед уходом! А если… если показать листок наставнику? Элфешт и эльфийский он знает.

Мысли бродили в голове, но тело не желало шевелиться. Не привыкло оно к такому истязанию: поспать не даю, да еще и нервы себе терзаю почем зря. А пол был не настолько холоден, чтобы замерзнуть. Поэтому, я решила отложить все это на потом, и заснула – даже твердость моей вынужденной «кровати» не помешала.

Он шел по невидимой большинству части замка и думал. Солнце было в зените, и не давало ему покоя, заставляя возвращаться к тому, что произошло прошлой ночью. Он не любил свет – тот растравлял пустоту в душе, заставлял метаться, искать неизвестно чего. Он хотел уйти в свои покои, где не было этого давящего солнца, где вместо метаний и пустоты, в душе появлялось спокойствие. Но сейчас нужно было находиться на свету, и Юриль Веран не давала ему покоя. Необычная девушка, со своим странным воображением. Но за что?.. Боги и Духи, за что правитель осудил её на смерть?! За какую-то детскую фантазию, за легенду, которую любопытная лайн откопала в малой библиотеке? И еще он не мог понять себя. Свои чувства. Не мог разобрать, интересуют его судьба девушки или ему все равно? Чувства менялись со скоростью мысли. Раньше это не замечалось, так как спокойствие и равнодушие понятия, пусть разные, но очень близкие. НО… первый раз правитель вынес смертный приговор. Да так не наказывали даже запрещенных магов! Да что говорить!! Их вообще не наказывали! А здесь? Девушка, которая даже выговор ни разу не получала! За что же её?

К девушке он относился очень положительно – всегда уважал таких людей. И честно говоря, ему будет жаль, если она умрет. Несправедливо умрет. Будет жаль её, Орнета, который, наверняка, очень любит племянницу. Да и самому будет одиноко. С тех пор, как в Замке появилась еще одна «ночная тень», жить стало как-то светлее, что ли. Хотя, в его случае (грустная ухмылка в мыслях) темнее. Со светом у него дружбы не сложилось.

Но что же делать с Юриль? Не оставлять же её так? Юриль… Ни одного из своих учеников, кроме обоих Веран, он не называл про себя по имени. Только по имени рода. И чем так запали в душу тихая девушка и вечно спокойный ничем непоколебимый юноша? Хотя… чего уж рассуждать, делать надо.

Вот перед лицом пристали знакомые двери. Взяться рукой за кольцо. Он испытал странное неудобство – первый раз пришел он сюда оспаривать приказ его правителя. Того, чьи приказы не оспариваются. Но этот свет… и темнота перестала приносить успокоение. Он подавил неприятное чувство и не дрогнувшей рукой постучал. Дождался, когда она бесшумно (так привычно) откроется перед ним, и вошел.

Комната (хотя ученики не знающие и половины Замка назвали бы её малым залом) встретила его мрачностью и шелестом бумаг. Странно… очень странно. Иногда, когда он заходил сюда, у него мимолетно, всего на мгновенье, возникало чувство, что этот кабинет должен выглядеть по-другому. Нет, не большим количеством света, с ним все нормально, а обстановкой. Более четкой, правильной, без рассеянности, присущей всем ученым. И более молодой, что ли. А еще у него иногда, при взгляде на своего повелителя, возникало раздражение, как у человека, чье законное место заняли. Раньше эти чувства практически не замечались, лишь на подсознании для общей информации. Сейчас же, когда даже Тьма отвернулась от него, он явственно чувствовал эти две эмоции и никак не мог понять их истоки. При этом благодарил Духов и Богов, что спокойное лицо уже давно у него стало рефлексом.

– Чего ты хотел, Лейрон? – спокойным и чуть доброжелательным тоном спросил правитель, отрываясь от бумаг.

– Я хочу поговорить о Юриль Веран, той девушке, которую я вчера к вам приводил, – он «поднял» глаза и прямо посмотрел на своего господина.

– Поступила какая-то новая информация?

– Нет, – ему стало неуютно. Еще НИКОГДА он не собирался обсуждать приказы.

– Она хотела что-то кому-то передать? – одна бровь вопросительно поднялась.

– Нет, – снова ответил он, мысленно глубоко вздохнув, как перед прыжком в пропасть.

– Тогда что же? – обе брови поднялись, показывая удивление собеседника.

– Я… – он подавил дрожь в голосе, – я хотел понять, почему наказание для девушки было настолько строгим? Она же…

– Ты смеешь перечить мне? – правитель гневно посмотрел на своего главнокомандующего.

– Но она просто мечтательный ребенок, – в отчаянии почти на грани звука ответит он.

– Ты смеешь нарушать мои приказы? – громкий холодный голос, заставил его захлебнуться словами и четко ответить:

– Нет, повелитель!

– Ты повинуешься мне?

– Да, повелитель!

– Ты заставил сомневаться в себе, своими словами, – уже обычным голосом ответил правитель, – но я даю тебе шанс. Казнь переноситься на рассвет завтрашнего дня и будет происходить на малой площади в присутствии всех посвященных. И палачом будешь ты.

Ему показалось, что земля ушла у него из-под ног. Убить. Не ради самозащиты, не за дело. Забрать жизнь у того, кто больше всего на неё имел прав! Стать убийцей. Переступить через единственное, что являлось для него ценностью – принципы и мировоззрение, по которым он жил даже когда в душе поселялась всепоглощающая пустота, даже когда не понимал, а зачем он все-таки живет. Ему захотелось первый раз, за те четыреста лет, которые он помнил, закричать от отчаяния. Бить о стену кулаком, сбивая руку до кровавого месива, воя, как волк на луну. Упасть на колени, умоляя: «Не надо». Но привычка… заставила лишь выдать четкое:

– Да, повелитель!

* * *

Я не знала, сколько я проспала. Не знала даже какое время суток. Я просто проснулась и спокойно констатировала мое местоположение. Надо было что-то делать. Хоть что-то. Не идти же на плаху, как овца на убой. Хоть гордо поднятую голову надо обеспечить. Это, как минимум. Я встала (с трудом, каменный пол – это вам не мягкая перина), и спокойно подошла к двери. Постучала в неё, пытаясь таким образом призвать внимание Стражников. То что они там были не вызывало сомнений – приказы своего Правителя Стражи выполняли неукоснительно.

– Извините, можно вам задать вопрос? – тихо, но довольно четко спросила у них.

– Спрашивайте, – прозвучал холодный равнодушный голос.

– Сколько сейчас времени? – это главное, так как чувством времени владеют только эльфы. Да и то темные.

– Два часа после заката солнца, – холод голоса просто пробирал до самых костей. А вот я удивилась:

– А почему меня не ведут на плаху, тогда?

– Казнь перенесена на рассвет, – интересно, а главный злодей не знаком с главной пыткой тех же темных эльфов – сажать пленника в камеру с видом на орудия пыток, ибо наиболее страшит не боль и смерть, а их ожидание.

Я развернулась, прошлась немного по комнате. Сложила руки на груди, и вдруг почувствовала шуршание и небольшой дискомфорт в этой же области. Оттянула вырез и увидела до боли знакомый мне листок. Мысль о том, чтобы рассказать мастеру Лейрону о листке, снова постучалась в мою голову. Ведь он если, не сможет предотвратить мою смерть, то, по крайней мере, начнет задумываться, а то и «копать» под своего правителя. Камень, каким бы маленьким он не был, всегда создает круги на воде. Я снова вернулась к двери:

– Извините, а можно вас о кое-чем попросить?

– Все зависит от просьбы, – к мертвому голосу я уже начала привыкать.

– Я хотела бы поговорить с мастером Лейроном.

– Вашу просьбу передадут, – и тишина.

Мне оставалось только ждать.

* * *

Я не знаю, сколько прошло времени, может и совсем немного. До прихода мастера я сидела, как на иголках, быстро продумывая, что я буду говорить. Как назло, в голову ничего не приходило. Варианты были от рассказа на словах до просто просьбы прочить листок. Больше всего я боялась, что он меня откажется слушать.

Дверь еле слышно скрипнула, открываясь. В камеру вошел мастер.

– Мне доложили, что вы хотели меня видеть, – это было сказано спокойным голосом, но я уже привыкла смотреть на лицо – голос может соврать, глаза никогда. На его лице, как он не пытался скрыть, была маска обреченности. И это меня напугало. Зеленые глаза сияли болезненным светом, как будто наставника кто-то заживо резал. Боги и Духи! Что же с ним случилось?!

– Да, мастер. Мне очень нужно с вами поговорить, – я старалась говорить твердо, но слова застревали в горле.

– Я вас слушаю, – глухо ответил наставник.

– Я… я хотела вам объяснить, почему у правителя была такая реакция на мои слова, – выдохнув, все-таки смогла начать, тот разговор, от которого зависит далеко не только моя жизнь. Мастер удивленно посмотрел на меня, и чуть взволнованно спросил:

– И почему же?

Я достала листок (в этот момент мои руки дрожали и чуть не порвали злосчастную страницу), показало его наставнику:

– Я его нашла приблизительно где-то в триноле. Я сначала не обратила внимания, но потом в голове стала проясняться довольно занятная картина, – во рту стало слишком много слюны, я сглотнула, прервавшись. Мастер воспользовался эти и спросил:

– Какое это имеет значение к Элес?

– Самое прямое, – поспешила ответить я и быстро продолжила, – в тексте написано, что в городе магов, называемом Зарей, была произведена смена власти одним могущественным колдуном. При том, так как народу больше нравился их предыдущий правитель, магу пришлось наложить на жителей блок на волшебство. Более сильных колдунов он заклял на повиновение. А самого правителя так же сделал своим слугой, скорее всего, дабы всегда был на глазах.

– И что? – вопросительно поднял брови мастер Лейрон.

– А то, – продолжила я, – что если взглянуть поближе, то… как переводиться слово Элес со светлоэльфийского?

– … Заря, – немного удивленно ответил мастер.

– И идем дальше. Короля звали Ринлей, – на эти слова мастер, держащий в руках листок, утвердительно кивнул.

– Как переводиться соответственно правилам вышеупомянутого языка имя «Ринлей»?

– Рожденный на рассвете, – спокойно ответил мастер Лейрон.

– Вы до конца дочитали? – и, увидев еще один утвердительный кивок, спросила, – как переводиться на эльфийский имя «Погибший на закате»?

На секунду наставник задумался (да уж, я бы не удивилась, если бы он целый час вспоминал, в той книге сто-о-олько страниц было) и чуть растерянно и пораженно ответил:

– Лейрон.

– Вот видите, – очень тихо, будто боясь кого-то спугнуть, произнесла я, – Вы – правитель страны Элес, вы ничего не помните и служите своему тюремщику… и только вы можете все это прекратить.

На минуту повисло молчание, а потом…

– Кто вас привел к такому выводу? – сурово спросил наставник.

– Мастер? – удивилась я.

– Вы понимаете, что своими фантазиями, вы сами себе вырыли могилу? – его слова прозвучали для меня, как гром в чистом небе. Мастер мне не поверил. Он даже не попытался понять! Почему?

– Мастер, – я была настолько поражена, что могла произносить только это слово.

– Хватит, – обрубил мои попытки хоть что-то сказать наставник, – листок я уничтожу, а вам стоит подумать, что можно изменить в вашем положении. Хотя бы принять предложение и стать ученицей правителя.

На этом он резко развернулся и ушел.

… а я поняла, что все кончено…

Он находился в замешательстве. То, что рассказал девушка, было невероятно в своей логичности, и ему, с одной стороны, хотелось найти того, кто подложил девушке этот листок, а с другой начали появляться губительные сомнения, что Юриль права. Ведь просто так не стал бы правитель губить ребенка. Что же делать? Кому верить? Повелителю, которому он служил без малого четыреста лет, или девушке, которая была склонна к мечтательности и неизвестно, чем еще забита её голова. Но все-таки, все-таки, ВСЕ-ТАКИ! Не может быть смертная казнь без реальной почвы? Боги и Духи, за что ему все это?! Даже Тьма перестала приносить покоя? Он мимоходом заглянул в висящее на одном из стен зеркало. Зеленые. До прошлой ночи он как-то и не задумывался над цветом своих глаз. Он вообще в зеркало смотрелся только во время бритья.

Но что все-таки делать? У кого спросить совета? У правителя? Ну, нет, он вряд ли будет злословить на самого себя. Так к кому?

На этом свете был лишь один человек, которому он безоговорочно доверял. Он не знал истоков этого доверия, но один раз пообщавшись с ним, он почему-то понял, что ЭТОТ человек не предаст, никогда и не за что.

Он почти побежал в официальную часть Замка. Все, кто был причастен к учебе целителей, жили там, дабы если что успеть вовремя оказать помощь великовозрастным олухам.

Спуститься по лестнице, поворот, коридор, снова поворот, теперь влево. Он тихо постучал в дверь. Ему открыла женщина, в халате и с распущенными волосами.

– Что случилось? – спросила она своим четким тихим голосом.

– Мне нужен Элгерт, позови его, это очень важно, – он переступил с ноги на ногу – ему было не приятно будить людей, невероятно уставших за этот день (проблем от молодежи было гораздо больше чем от детей, так как в отличие от малышни молодые люди могли дотянуться до всего).

Через несколько минут в проходе появился Элгерт, опрятный и причесанный (не каждый воин умеет приводить себя в порядок так быстро, как наставник, головой отвечающий за своих учеников) и спросил:

– Что случилось? – на это он мотнул головой, что поговорить надо без свидетелей. На это Элгерт воздохнул и, закрыв дверь за собой дверь, повел его в свои комнаты. Зайдя в кабинет, они расселись, Элгерт а кресло, он на диван.

– Говори, – без предисловий сказал его друг. Он и рассказал. Все. До последней секунды, но каждой черточки. У Элгерта же на эти слова резко начало меняться выражение лица: с просто встревоженного, на удивленное и… немного радостное. Когда же он закончил, старший мастер сказал:

– Я всегда думал, что это очень умная девочка. А теперь я в этом уверен. Вся в Орнета.

– Что? – удивился он на эти слова. Что все это значит?! Элгерт же взял у него страницу и, всмотревшись в неё, неясно хмыкнул.

– Что все это значит?! – вскричал шепотом он.

– Хочешь понять, что это значит, Лейрон? – с какой-то горькой усмешкой ответил его друг, – все очень просто… Этот текст написал Я…

Старший мастер, как будто не замечая пораженного выражения лица товарища, продолжил:

– И, – щелкнул пальцами, в ладони на секунду появилась световая сфера, – магией я все еще владею.

Он сидел, не веря своим ушам. Не может быть. Неужели… это правда? Похоже, Элгерт увидел его потерянное выражение лица, поэтому сказал:

– Мой тебе совет, сходи в Звездный Зал. Сколько тебя знаю, душевного равновесия ты быстрее всего добивался именно там. Тебе станет легче.

После чего Элгрет встал, положил рядом с ним ключи от комнаты и вышел.

А Он. Он сидел на диване в полном обалдении и не мог ни как «переварить» то, что всю эту историю начал его друг. Но. Если Элгерт – маг, и поклявшись силой, он самую силу не потерял… значит все это правда?..

Ладно, друг прав, надо сходить в тот Зал, там всегда думалось легче.

… зал, который он когда-то показал Юриль, единственной разделившей с ним его Тьму…

* * *

Я сидела в углу на полу и ждала рассвета. Мне уж было все равно. Единственный человек, которому я доверила свою тайну, мне не поверил, даже не задумался. Я смирилась со всем. Мне уже ничего не хотелось. Так себя чувствуют самоубийцы. Теперь я понимала Зана, и даже была рада, что скоро умру.

Сколько прошло времени, я не считала. Время будто текло сквозь меня, обволакивая и навевая апатию. Что мне Элес? Что мне Замок? Что мне мастер Лейрон сотоварищи? Мне уже на все плевать.

Когда открыли дверь, я даже не повернула головы. Меня фактически подняли под руки (иногда хорошо, что Стражи не обычные люди, обычные стражники с пленниками не церемонятся), повели к выходу. Я безучастно смотрела на проносившиеся мимо голые стены, с магическими светильниками. Вот вышли на свежий воздух. Все было окрашено в кроваво-красные цвета зари. «Жаль так и не смогу посмотреть на настоящую зарю» – пронеслось где-то на задворках сознания. Меня куда-то вели. Этих мест я не знала. Да откуда мне знать магически закрытую часть Замка?

Мы вышли на площадь, не такую большую как главная, но все равно внушительную… и заполненную Стражами. Вдали виднелся небольшой помост, на котором в кресле расположился правитель… и наставники. Это настолько удивило меня, что вся апатия исчезла. Меня куда-то вели, а пораженно смотрела на своих учителей. Когда мы вошли на небольшую трибуну, расположенную недалеко от помоста, я встретилась с глазами мастера Элгерта. Тот смотрел на меня грустно и… виновато. Мастер Виарона и Илазе были мрачны и даже не поднимали глаз от пола. Остальным… спокойно глядели на все происходящее серыми, до боли знакомыми, глазами. Вот где я видела глаза, такие же как у мастера Венана. Мастер Норвег, мастер Дина, даже мастер Этье, который вел у нас историю целительства! Боги и Духи, как же я раньше не замечала?

Меня заставили сесть на коленки, руки прикрепили к полу стальными наручниками. Откуда-то появился мастер Лейрон одетый в белую рубашку, черные штаны, заправленные в черные же сапоги. В руках у него был знакомый полуторный меч. Без ножен. В голове пронеслось: «Умирать от такого меча даже приятно, да и заточен он хорошо».

Я смотрела на него. На зеленые глаза. Все еще зеленые. Такие яркие, посреди окрашенной в красные тона площади. Мы стояли и смотрели друг на друга. Он не спешил лишить меня жизни, а я мысленно просила: «Ну, поверь мне, пожалуйста!». На площади стояла тишина.

Момент затягивался. Правитель нетерпеливо изменил позу в кресле и сказал:

– Что стоишь Лейрон? Выполняй приказ!

Тот затравленно посмотрел на него и примерился к моей голове. Хорошо, через четвертование умирать не хотелось.

Мы все еще смотрели друг другу в глаза.

– Лейрон! – прозвучало громко и непреклонно.

Мастер отчаянно посмотрел на меня, закрыл глаза и… со всей силы кинул меч в своего правителя.

Боги и Духи! Никогда не подозревала, что меч-бастард можно метать, как нож. Я пораженно смотрела, как теперь мертвый правитель Элес оседает на пол с полуторником во лбу.

Над площадью повисла изумленная тишина. Все удивленно смотрели на меня, мастера и короля. И тут, как венец свершившегося, раздался радостный смех мастера Элгерта. Такой счастливый и светлый. И облегченный.

Вторя наставнику, в небе прогремел гром, молния ударила в кресло и мертвого мага. Пошел невероятно сильный дождь. И люди, ожив, зашумели, заговорили. С воплем бросилась ко мне Ната и Надьян. Со слезами (первый раз я видела, как наставница плакала) бросилась в объятья к мастеру Элгерту мастер Виарона. Кричал что-то мастер Илазе, хлопая по плечам мастера Венана (тот удивленно тер руками лицо, растерянно хлопая глазами).

И смотрел на меня своими изумрудными глазами мастер Лейрон.

* * *

Дождь быстро кончился, с ним исчезли – испарились облака. И над городом распростерлось чистое небо. И солнце, горящее алым факелом вдали. Вот он – истинный рассвет, мастерски переданный эльфийским художником. Лазурь перемешалось с красным и фиалковым. Стены из кроваво-красных стали золотистыми и розовыми. Город показался из-за стен своими высокими башнями и домами. В воздухе… В ВОЗДУХЕ стали плавать небольшие здания и миниатюрные замки. Стяги сменились на черно-голубые. И шпиль со звездой, расположенный так, что его было видно в любой точке города. Звездой – знаком величия Города Зари.

Я не заметила, кто укутал меня в теплый плащ и отнес в помещение. Только поняла, что сижу сейчас в компании Наты и Интореми в какой-то огромной комнате, укутанными с ног до головы, и в руках дымиться чашка с горячим шоколадом.

– Очнулась? – спросила меня подруга, счастливо улыбаясь.

– Угу, – ответила я и припала к чашке.

* * *

Потом произошло много событий. Мастер Элгерт притащил к нам Зайрана. А пока тот от радости душил сестру в объятьях, привел и чету Летешей-старших (оказалось, что мать Зана и Наты была среди Стражей). Греор Летеш (так звали главу семейства) быстро снял с дочери блок (в этот момент на лице Зайрана нарисовалось ТАКОЕ облегчение), после чего схватил жену в охапку и куда-то унес, скорее всего, домой (как рассказала Ната, их отец очень тяжело переживал «смерть» жены, и от радости, что та жива, у него чуть не случился сердечный приступ). Правда радость подпортил (лично мне) приход моего дяди, которого также додумался привести мастер Элгерт (уронить бы ему на голову цветочный горшок за такие идеи). Первый раз я прочувствовала на себе, как это, когда тебя держат за ухо и орут во всю силу глотки. Кто-то додумался рассказать ему о моем вкладе в случившееся, поэтому сюда Орнет прибежал в состоянии психоза, боясь, что со мной все-таки что-то случилось

Потом начался шум, гам, везде носились маги, обалдевшие ученики ходили призраками и изумленно смотрели по сторонам. Город превратился в развороченный улей. Ната все порывалась влезть на смотровую башню и пустить в воздух столп огня, дабы её радость увидели все, но зловредный брат подзатыльником доказал, что это делать не стоит.

Потом, нас всех (учеников) отправили по своим комнатам, наказав не высовываться до завтра. В Замок стекались городские маги, в сам Город были отправлены парламентеры, которые должны были объяснить случившееся.

К слову, (меня это очень обрадовало) моего дядю, как довольно опытного мага попросили остаться помогать. Орнет удивился, но согласие дал (по-моему, чтобы держаться поближе ко мне).

Я еще немного, в компании Наты, поглядела в окно на бегающих (летающих, телепортирующихся…) людей, и с чувством выполненного долга (не раздеваясь – лень раньше меня родилась) завалилась спать.

Утром (это же сколько я проспала, если ложилась практически сразу после рассвета?), я встала и опять посмотрела в окно. Там никого не было. В воздухе уже привычно плавали здания. К ним, разве что, прибавились разноцветные огоньки, которые постепенно гасли (похоже, их использовали для дополнительно освещения). И тишина. Словно вымерло все.

Я же решила начать день, как полагается. Взяла чистую одежду и обувь, и отправилась в купальню (она находилась рядом с жилыми комнатами). Там долго мылась, оттирая пыль камеры. Потом просушила волосы теплым воздухом (правда, сначала по привычке пыталась сушить с помощью полотенца). О расческе и говорить нечего. Заплела их в кой-то веки в косу.

Потом я решила заново осмотреть Замок. Наверное, в нем многое изменилось. Тогда в состоянии возбуждения, я как-то не разглядывала местность.

Я ходила по коридорам. Медленно. Чтобы не упустить не одной черты. Кое-что было замечено сразу: факелы и лампы заменили световыми сферами в хрустальных чашах, в стены вплели заклинания теплонепроницаемости и стойкости (похоже, готовятся к обучению юных волшебников). В тупичках и нишах появились щиты с гербами и просто красивые картины (впрочем, на магическую тематику). Даже окна преобразились: хрустальные стекла стали переливаться на свету всеми цветами радуги, а на верхушке, в самой арке были сложены изображения из цветного стекла (опять же волшебного).

Мои ноги вынесли меня в пустующую столовую. Она тоже изменилась – стены резко посветлели, на потолке было мастерски нарисовано рассветное небо, в воздухе висели свечи с голубыми огоньками. Пол был выложен чуть шершавой – чтобы не падать – узорчатой плиткой. На фоне своей прежней простоты и мрачности, Замок пестрел разными украшениями, которые впрочем не казались вульгарными, а наоборот только радовали глаз. Я села за такие привычные и в тоже время новые столы – на них появились изображения вьюнка нарисованные темным лаком (колдовским, потому и скрыли наверно). Тут же, я почувствовала движение магически волн, и передо мной бесшумно возник завтрак из трех блюд и чашка травяного отвара. Хмыкнув, я принялась за угощение. Небо в окнах было очень светлым – видимо еще очень рано. Тогда понятно, почему везде пусто – все спят.

Не спеша, поела, а потом также медленно пошла дальше. Куда мне бежать? А тут так красиво стало.

Я ходила по Замку и смотрела по сторонам. На душе было спокойно. На душе было ПО-НАСТОЯЩЕМУ спокойно. Я знала, что ничего больше мне здесь не грозит. Тут, вдали, послышались голоса, мне стало интересно, и мной было принято решение отправиться туда. Когда же я достигла своей цели…

Передо мной предстал зал. Точнее ЗАЛ. Огромное помещение невероятной красоты. На полу неведомы мастер выложил из цветного мрамора (и не одной прослойки не было видно!) изображения дня и ночи сплетенных в магический знак равновесия, который прорезали лепестки пламени начинавшегося с противоположной двери стороны. Стены бежевого камня украшены цветами из золота и хрусталя. Невероятно высокий стрельчатый потолок из цветного стекла пропускал сквозь себя лучи света, и казалось, что живые драконы и птицы парят в небесах. И в самой глубине стоял трон резного дерева украшенный серебром и драгоценными камнями. Настолько тонкой работы, что думалось: дотронься до него и рассыплется бриллиантовой пылью. Стена за троном расписного хрусталя (магического, так как без волшебства перекрасить хрусталь нереально), была сделана так, что без всякой магии у сидящего в кресле создавался световой ореол: будто само солнце мастерски нарисованное на стене освещает правителя города. Как в эльфийской балладе.

Я настолько увлеклась рассматриванием интерьера, что не сразу заметила две тонких фигурки – мастера Элгерта и мастера Виароны. Узнала я их с трудом, настолько изменились их одеяния. На наставниках были черные расшитые серебром мантии, с разрезами по бокам. Сквозь разрезы у мастера Элгерта были видны того же цвета штаны выпущенные поверх сапог, у мастера Виароны – длинная до пола юбка.

– Доброе утро, – сказала я, подходя поближе. Мастера повернулись ко мне. Мастер Виарона кивнула в знак приветствия, а мастер Элгерт, улыбнувшись, ответил:

– И тебе здравствуй, Юриль! А утро действительно доброе! Нравиться здесь?

Я кивнула, еще раз осмотрев зал – с другой точки обозрения стали замечаться новые, но не менее красивые, элементы.

– Ты просто так рано встала, или хотела что-то спросить? – вернул меня с небес на землю голос наставника.

– Да нет, – пожала я плечами, – просто гуляла, здесь так много всего изменилось.

– Странно, – удивился мастер Элгерт, – я думал, тебе есть, что у меня спросить.

– Да? – я вопросительно посмотрела на мастераа Виарону, но она не как не прокомментировала слова наставника.

– Ну что ж, тогда я рассказу тебе сам. Ты имеешь право знать. Знакомо? – неожиданно достал из воздуха до боли знакомый листок мастер. Я изумленно посмотрела на мастера Элгерта, а тот продолжил, приветственно взмахнув рукой и изящно поклонившись:

– Тогда разрешите представиться, старший мастер всех Сил, учитель наивысшего ранга, глава Совета Всех Стихий Элгерт гол Дейгрол из рода Ксэнтори.

Я минут пять переваривала то, что он сказал, а потом до меня дошло… «Э. Дейгрол»

– Так это вы написали? – пораженно уставилась на него я.

– Да, – чуть улыбнулся мужчина, – кстати, разрешите также представить вам мою супругу, Виарону гол Дейгрол из рода Дийрена.

Я была в таком обалдении, что известие о том, что мастер Виарона – жена мастера Элгерта, приняла совершенно спокойно.

– Теперь я думаю, у тебя появились ко мне вопросы, – мастер с любопытством глянул на мою отвисшую челюсть, и чуть улыбнувшись, захлопнул её ладонью, – но разреши мне и дальше самому продолжить, так у тебя составиться полная картина… Пойдемте в парк, там лучше разговаривать, – после услышанного я спокойно отнеслась, к такой быстрой смене темы, и направилась за наставниками. Мастер Элгерт, между тем, продолжил говорить:

– Начнем по порядку. В семьдесят пятом году тринадцатого столетия у Его Величества короля государства Элес попросил аудиенции неизвестный маг. Я, как главный маг города Зари, не удивляйся Юриль, я действительно считаюсь самым сильным колдуном в королевстве, также присутствовал во время беседы. Так вот. Маг потребовал у Ринлея отдать трон МНЕ, так как страной магов должен править самый сильный маг, а не середнячок, умеющий только махать железяками. Мы оба (я и правитель) тогда очень удивились, но сказали, что не будем этого делать. Маг же утверждал, что это позор для Элес, что власть построена неправильно. В конце концов, Ринлей приказал охране бережно вывести человека на улицу, по дороге налив ему валерьянки, чтоб успокоился. Мы же спокойно разошлись по своим делам. Но. Не тут-то было. Я настолько изумился словам своего «коллеги», что не посмотрел, растяпа, его уровень. И это была самая большая ошибка в моей жизни.

Мастер на минуту прервался – мы расселись в одной из беседок, где вместо стен был дикий виноград.

– Я ничего не успел сделать, – в голосе наставника послышалась горечь, – все, что я понял – это то, что Город настигает невероятно сильное ступенчатое заклинание огромного радиуса. Оно охватило всех магов, но пострадали только слабые. На их способности был наложен блок, а память о магии элементарно стерта. Это было совершенно понятно, погуляв по Городу, маг, наверняка, очень быстро понял, что народу нравиться их правитель и менять они ничего не хотят. На более сильных магов н наложил другое заклинание – та самая песня единства. Её смысл заключается в том, что человек сохраняет свою память, но полностью теряет чувства. У него остается лишь знание, как имитировать их в присутствии непосвященных, да желание подчиняться всем приказам командира. Сама понимаешь, все вместе это превращается в убойный результат – абсолютно не зависящий от низменных желаний, полностью подчиняющийся воин. Так появились Стражи… Это очень страшно, честно говорю. Особенно, когда в Стража превращается твой близкий друг, – мастер тяжело закрыл глаза, будто заново переживая все это.