Текст книги "Нуб и Олд. E-Revolution (СИ)"

Автор книги: Архимаг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Он почувствовал, как лицо заливает краска. Чёрт, серьёзным и собранным оставаться всё тяжелее и тяжелее.

Денис даже отвёл камеру в сторону, чтобы лишний раз не смотреть на отвлекающие факторы. Его заинтересовали присутствующие гости. Все они, в общем-то, выглядели как самые обычные люди. Ни щупалец, не глаз с вертикальными зрачками у них не наблюдалось, впрочем, как и у Максима и Ирины Толлмаш – от людей они внешне ничем не отличались. Но Денис был уверен, что среди гостей есть как обычные хомо сапиенсы, так и древние.

Пристально наблюдая за гостями, он постепенно начал подмечать различия. В частности, некоторые гости носили с собой в карманах платки и частенько пользовались ими. Можно, конечно, было списать это на любовь к чистоте и гигиене, однако... Максим, подтверждённый древний, демонстрировал точно такое же поведение. Что это, как не знак?

Итак можно смело утверждать, что древние – немножко чистюли? С чем это связанно? С их нечеловеческой природой? Если они на самом деле пришли из иного мира, им явно не очень комфортно в компании земных бактерий, к которым люди уже много тысячелетий назад адаптировались. Отсюда и проистекает их несколько маниакальная тяга к чистоте и белым одноразовым платками. Всё обоснованно конкретной практической необходимостью.

– Вроде бы логично, – Денис почесал затылок. – Или я всё же что-то упускаю?

Девчонки на сцене, кажется, уже полностью избавились от одежды. Он по-прежнему не направлял камеру в ту сторону, но заметил кочующие по рукам зрителей женские трусики и другие детали туалета. Краем глазка он всё же решил взглянуть в направлении сцены, и к собственному удивлению отметил, что не смотря на обнажившихся танцовщиц, внимание народа по большей части перетягивает на себя певичка. Хотя та полностью сосредоточилась на вокале и деталями одежды не разбрасывалась.

Денис где-то слышал теорию, что одетая или слегка одетая женщина возбуждает сильнее, чем полностью раздетая. Кажется, это прямое подтверждение.

– Михаил! – услышал Денис рядом чей-то громкий голос. – Сколько лет, сколько зим!

Развернув камеру, он увидел незнакомом мужика в дорогим костюме стоимостью эдак тысяч десять баксов. Широко улыбаясь, он приблизился к столику Шпигина и без приглашения уселся.

– Павел? – Бриллиант с удивление взглянул на мужика. Кажется, оба очень хорошо знали друг друга. – А ты тут каким судьбами?

– Так я работаю на семью Толлмаш, как и ты, – сказал мужик и от души шлёпнул проходящую мимо официантку по оттопыренной попке. Девушка от неожиданности взвизгнула и подпрыгнула, едва не опрокинув поднос со всем содержимым.

– Но ты же куда-то пропал несколько лет назад... – удивлённо произнёс Михаил Викторович. – Я думал всё, тебя... недоброжелатели... того...

– Не-е-е-ет, всё не так просто, – сказал Павел провёл рукой по широкому подбородку. – Ирина Эльгаховна приблизила меня к себе. Теперь я – часть семьи. Я успешно прошёл всё испытания, и теперь мне доступны очень и очень необычные вещи...

– Какие? – наклонился вперёд Михаил Викторович, оперевшись руками о стол.

– Ну-у-у-у... – протянул Павел и поднёс к лицу ладонь, пристально глядя на неё. По невидимому кругу, опоясывающему кисть и кончики пальцев, проскочила искра, начертив светящуюся орбиту. Из воздуха соткались золотые символы и закружились по намеченной траектории.

Денис слегка зачарованно следил за происходящим. Он отметил, что руны по своей цветовой гамме очень похожи на золотой шрифт, что Речь использует для передачи информации в интерфейсе. Да и сам стиль начертания и букв, и рун был очень схож. Словно все они относились к одному и тому же шрифту.

Михаил Викторович и Максим смотрели с постными лицами на Павла, словно никаких чудес на их глазах не происходило. Подумаешь, человек тут чудеса показывает, волшебную иллюминацию. Однако, как заподозрил Денис, дело было в другом. Оба просто напросто ничего не видели! Ни рун, ни искр. Смотрели они не на них, а на саму руку Павла.

Тот щёлкнул пальцами, и на кончике его большого пальца, прямо над ногтем, зажёгся небольшой огонёк, как от зажигалки. И вот тут уже Шпигин и Максим отреагировали – удивлённо уставились на пламя, словно на невесть какое чудо.

То есть, обычные люди руны видеть не могут? Нужно быть говорящим или обладать девайсом с интерфейсом "Обратная сторона"?

– Простенькая одноразовая словоформа огня, – снисходительно пояснил Павел. – Стоит не дорого, пользоваться может любой, у кого есть деньги и доступ к местам продажи.

– Ну ни чего себе... – прохрипел Шпигин, заворожено глядя на огонёк. – Лучше любой зажигалки. И этому даже учиться не нужно?

– Нет, всё очень просто, – снисходительно сообщил Павел, достал из кармана пачку сигарет, достал одну и поджёг кончик. – Когда ты становишься посвящённым, тебя дадут адрес места, куда можно прийти и купить словоформы. Они как правило на определённое число применений, либо ограниченны временем. Без ограничений ими могут пользоваться только говорящие, рождённые с искрой дара и благословлённые самой Речью. Активируются лёгким усилием воли.

– Потрясающе... – глаза Шпигина алчно блеснули. – Но добыванием огня их возможности ведь не ограничиваются?

– Разумеется нет, – Павел поводил в воздухе рукой, развеивая руны и деактивируя словоформу. Выпустил в воздух тонкую струйку сигаретного дыма.

"Прощайте, лёгкие," – подумал Денис.

– Огонь – это детские игрушки, – пояснил Павел. – Можно, например, создать мощный барьер вокруг себя, который не возьмут пули. А если вложить в защиту достаточно энергии, то даже танк не сможёт её пробить выстрелом в упор. Да что там танк, – он хмыкнул. – Даже корабельные орудия не осилят.

– А что на счёт... – Шпигин быстро облизал резко пересохшие губы. – Продления жизни?

– Продления жизни? – нахмурился Павел. – Ты, полагаю, не регенерирующие словоформы имеешь в виду.

– Что сказал, то и имею в виду, – сказал Шпигин. – Можно ли с помощью словоформ продлять жизнь?

Павел замолчал, глядя куда-то в пространство над головой Бриллианта.

– Знаешь, – после долгой паузы произнёс он. – Ходят смутные слухи, что такие словоформы существуют. Только вот нам, простым "молчунам". как нас называют говорящие, доступа к ним нет. Да, нас приблизили к себе, возвысили над серой массой, но не более того. Для говорящих мы лишь прислуга, призванная компенсировать их небольшую численность. Хотя для нас они приоткрыли завесу тайны, мы для них люди второго сорта. Нас приблизили к семьям, но... серьёзных словоформ нам не доверят. Дадут лишь несколько забавных игрушек, местами даже полезных, но не более того.

Михаил Викторович молчал, стиснув зубы. Он судя по всему думал, что стоит ему приблизиться к говорящим, как получит все ништяки на блюдце. Жизнь в очередной раз продемонстрировала свой звериный оскал.

Денис побарабанил пальцами по внутренней стороне айпада. Может, они чем-то похоже со Шпигиным? Как Бриллианта хитро обманули говорящие, так и его Дениса, вполне может провести Речь...

ГЛАВА 7: Торжество Древних

– А что там за испытание второе? – неожиданно спросил Шпигин.

– Первый раз? – снисходительно посмотрел на него Павел. – Ещё только до второго дошёл... Ну-у-у-у, как тебе сказать... это будет очень сильная ломка. Но ничего такого, чего нельзя было бы преодолеть.

Бриллиант сглотнул и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

– Да расслабься, все мы через это прошли, – подмигнул ему Павел. – Оно того стоит. Раньше я был жалким человеком, а теперь я – Древний. На меня больше не распространяются человеческие нормы морали, я полностью свободен!

Голос его стал ниже, он расправил плечи, глядя куда-то сквозь Бриллианта в недоступные тому дали.

– Что значит древний? – не понял Шпигин.

– Я принял их образ жизни, – пояснил Павел. – Стал таким же как и они. Ну, ты скоро сам всё поймёшь. Ничего тебе рассказывать не буду, это против правил. А теперь прошу меня простить... Меня ждут важные дела.

Он подхватил рюмку со стола и опрокинул в себя её содержимое. Улыбнулся с извиняющимся видом, поднялся из-за стола и двинулся в сторону подиума с певичкой и стриптизёршами.

Шпигин проводил его мрачным взглядом.

Через какое-то время певица умолкла и вместе с "подтанцовкой" покинула сцену. Вместо неё под всеобщее обозрения вышла Толлмаш собственной персоной в сопровождении двух крепких телохранителей, упакованных у чёрные пиджаки. Несколько раз постучала по микрофону в руке, проверяя тот на работоспособность.

Появление главной древней вызвало в зале нешуточный ажиотаж. Даже игроки оторвались от своих агрегатов, чтобы подбежать поближе к сцене и лично поприветствовать главу семейства древних-говорящих. Михаил Викторович и Максим встали и тоже присоединились к рукоплещущей толпе.

– Она прекрасна, – шепнул Михаилу Викторовичу Павел, каким-то образом оказавшийся рядом. – По стандартам красоты Древних – нет женщины краше.

– Да и по человеческим он очень даже хороша, – заметил Шпигин.

– Не упоминай тут человеческие стандарты, – покосился на него Павел. – Это дурной тон.

Денис озадаченно почесал затылок. Он слабо разбирался в стандартах красоты женщин сорока-пятидесяти лет. Все они казались ему жутко старыми. Вот восемнадцать лет, это да, тут он шарил... Хотя Толлмаш выглядела довольно худой и стройной по сравнению со своими обычными ровесницами. Особенность метаболизма древних или тренировки и здоровый образ жизни?

– В другие семьи говорящих попасть намного трудней, – вздохнул Павел. – Нереально практически. Семья Толлмаш очень снисходительна в этом плане. Всего-то нужно доказать им свою верность да выполнить несколько неприятных, но по сути лёгких заданий!

Толлмаш обаятельно улыбнулась и подняла руку, призывая к тишине. Присутствующие умолкли, готовые жадно ловить каждое слово лидера семьи.

– Вы мы собрались сегодня здесь, чтобы отпраздновать главный праздник в году, – произнесла Ирина Эльгаховна, очаровательно улыбаясь присутствующим. – Древние и люди, это день, когда мы забываем о видовых различиях, забываем о взаимной ненависти, преследовавшей наших предков многие тысячи лет.

В зале раздался одобрительный гул, кто-то даже зааплодировал, однако Толлмаш жестом снова призвала всех к тишине.

– Весь этот год мы усердно работали на благо нашей общей семьи, – произнесла она. – Пришло время пожать плоды наших трудов! Все мы, истинные древние и те, кто присоединился к нам позже, прошли долгий и тяжёлый путь. Я сама на своём опыте познала, как тяжела жизнь вдалеке от родины. Большинство из вас знает, а некоторые ещё нет, что я, будучи ещё ребёнком, вместе с родителями прибыла на Землю из своего родного измерения. Мы бежали от страшной катастрофы, подробности которой я ввиду детского возраста не запомнила. Жизнь в чужом краю, даже в общине с близкими сородичами, зачастую тяжела и полна лишений. Мои родители очень старались сделать моё детство беззаботным, хотя в виду нашей крайней бедности им приходилось очень и очень тяжело. Какова же была их радость, когда у меня, одной из немногих, обнаружился дар Речи! Воистину то был чудесный день...

Толлмаш сделала паузу и даже на прикрыла глаза, словно на короткий миг возвращалась в те самые детские воспоминания. Во времена, когда её семья жила в нищете и когда в один прекрасный пришло спасение в виде Речи.

Присутствующие зааплодировали. Вместе с ними захлопали в ладоши и Михаил Викторович с Максимом. Первый – быстро и энергично, второй – вяло и словно бы нехотя.

– Тогда начался мой путь восхождения к вершинам! – провозгласила Ирина Эльгаховна. – Был он труден и тернист, но благодаря упорству и целеустремлённости я возглавила общину древних в России. А вскоре мне удалось привлечь на нашу сторону других сильных говорящих, и нас признали как полноценную высокостатусную семью!

Вновь нескончаемый гром аплодисментов. Присутствующие смотрят на Толлмаш восторженными глазами. Некоторые, кажется, едва удерживаются от того, чтобы вскочить на сцену и броситься к её ногам. У некоторых людей на лицах возникли очень странные выражения. Словно в действие пришли неизвестные Денису группы лицевых мышц, которых нет у обычных людей. Словно древние на короткое время потеряли над собой контроль и дали волю эмоциям.

Выглядело это несколько жутковато, подумал Денис. Вроде бы люди как люди на первый взгляд, а в следующую секунду – уже нечто совсем другое, лишь слегка похожее на человека.

– Именно мы, древние, достойны того, чтобы быть доминирующим обществом на планете, привить иным расам и видам наши обычаи и нормы, – заявила Толлмаш. – Естественно, я имею в виду как древних по происхождению, так и тех, кто уже к нам присоединился, принял наши порядки и обычаи. Однажды этот день настанет и мы будем править безраздельно! В легендах написано, что именно Древние сотворили всё сущее! Так это или нет, но мы уже на пути к господству!

И вновь аплодисменты, и вновь фанатичный блеск в глазах. Денис поёжился. У него появилось стойкое ощущение, словно он подслушивает собрание некой массоно-рептилоидной ложи, строящей планы по захвату мира. Одно дело похохотать над этим в интернете, и совсем другое – увидеть лично.

А ну как древние рептилоиды что-то заподозрят и вычислят его? Потом ведь придут за ним и перевезут на свою Нибиру.

Толлмаш тем временем пообещала собравшимся, что основная часть праздника вот-вот начнётся, осталось совсем немного времени.

– Очень скоро в зал принесут основное блюдо, – произнесла она, когда крики немного поутихли. – Мы в очередной раз подтвердим наше право делать то, что считаем верным.

Она спустилась со сцены и подсела к Михаилу Викторовичу и Максиму за столик. Телохранители оттеснили толпу в стороны, попросив не беспокоить главу семейства до начала основной части Торжества.

– Вы придерживаетесь довольно радикальных взглядов, Ирина Эльгаховна, – заметил Максим, тщательно вытирая салфетками пальцы. – Для меня, по правде, это оказалось неожиданностью.

– Я лишь озвучиваю то, что хотят слышать мои подопечные, – произнесла Толмаш и обворожительно улыбнулась. – Единственная идеология которой я придерживаюсь – это деньги. Честно, я не особо верю в эти сказки про Древних и про сотворение ими мира... Мне известно, что существует ещё несколько нечеловеческих рас, называющих себя древними. И все, конечно же, считают себя правыми... Забавно, верно?

– Разве другие говорящие не осуждают? – спросил Максим. Михаил Викторович молчал, просто слушая разговор. В целом он выглядел очень подавленным. – То, что вы делаете с людьми, это... это... это не в какие рамки просто.

– Серьёзным игрокам всё равно на мои маленькие шалости, – обворожительно улыбнулась Толлмаш. – У них своих грехов хватает. Да и кто этих "молчунов" считает? Кому какое дело, если из неблагополучных семей будут периодически пропадать дети? Исчезнет один беспризорник – никто и не почешется. Вот если они начнут регулярно пропадать в одной местности, тогда да, правоохранители напрягутся. Поэтому мы изымаем будущий корм из разных, далёких друг от друга территорий. Россия большая на наше счастье. Да и кроме России других стран много, Европа и Китай под боком. Словоформы очень помогают решать проблемы с расстоянием, благодаря чему наше меню пополняется самими экзотическими... блюдами. Впрочем, если хочешь знать моё личное мнение, вкуснее девочек дет четырнадцати я ничего не пробовала.

Ирина очаровательно улыбнулась, продемонстрировав ряды идеально ровных человеческих зубов. Но Денис после всего сказанного разглядел за ними самый что ни на есть звериный оскал. Неужели в тех холодильниках, в которые ранее заглянули Михаил Викторович и Максим, находились...

– Детишек отмывают, проверяют на разные болячки, лечат при необходимости, – продолжала Толлмаш. – Они долгое время живут в особых учреждениях, где с ними работают наши психологи и воспитатели. Многим удаётся развернуть психику в весьма интересную сторону... впрочем, скоро сам увидишь. Некоторые живут под нашим крылом очень долго, многие года, прежде чем их употребят по назначению. И знаешь, что самое интересное?

– Что? – равнодушно произнёс Максим.

– Им со временем рассказывают о той судьбе, что их ждёт! – хохотнула Толлмаш. – От некоторых даже охрану убираем... но никто не убегает! Они не хотят возвращаться в прежнюю жизнь, в тот кошмар, откуда мы их достали. Сытая жизнь домашнего скота им кажется привлекательнее... впрочем, тут надо поблагодарить психологов и некоторые наши словоформы, чутка меняющие психику.

– Не может такого быть... – прохрипел Михаил Викторович.

– Может, может! – заверила его Ирина. – Стать главным блюдом на нашем столе – это великое право, честь, которую надо заслужить. Иные даже дерутся из-за него. Сегодня, кстати, роль основного блюда, играет довольно особенная девочка... впрочем, ты сам скоро всё увидишь.

Денис поймал себя на мысли, что видеть ничего не хочет. Да и Михаил Викторович, судя по его лицу, разделял аналогичное мнение. Бриллиант сильно побледнел и что-то совсем тихо бормотал себе под нос. Древние его не слышали или делали вид, но Денис легко разбирал каждое слово.

– Чего ты зассал, Миха? – обращался Бриллиант к себе. – Ты же всю жизнь ради этого момента работал, трудился! И что, теперь весь пот, боль и кровь псу под хвост? Ну да, эти самые говорящие оказались несколько... не такими, какими ты их себе представлял. С некоторыми... культурными особенностями. И что дальше? Просто... приспособься. Перетерпи.

Кажется, моральная составляющая Шпигина дала слабину.

– О, а вот и основное блюдо, – негромко произнесла Толлмаш.

В зале появились официанты, разносящие некие блюда на широких подносах, накрытых металлическими полусферическими крышками. Присутствующие при их появлении очень оживились. Некоторые даже протянули руки к подносам, не дожидаясь, когда те опустятся на столы.

Один из подносов перехватил сын Ирины Эльгаховны, парень со стрёмной стрижкой. Подскочив к их столику, он поставил поднос перед Максимом.

– Угощайся, дружище! – дружелюбно произнёс он.

– Благодарю, но нет. Я вегетарианец, – отказался Максим.

– Зря, брат, зря, – укоризненно покачал головой Толлмаш-младший. – Одними углеводами сыт не будешь. Нужны и животные белки. Как иначе ты поддержишь свою мышечную массу? Разве ты не чувствуешь естественное желание хищника, исходящее из самой сути твоей, моей... нашей природы? Вонзить клыки в тёплую, ещё живую плоть и напиться свежей крови?

– Периодически я ем рыбу и морепродукты. С белком никаких проблем нет, – спокойно произнёс Максим. По его постному лицу ничего нельзя было прочитать. Он отодвинул от себя поднос и вытер пальцы платком.

Парень замолчал, переваривая услышанное. Слова Максима просто не укладывались у него в голове.

– Максиму есть не обязательно, – с улыбкой произнесла Ирина Эльгаховна, успокаивающе глядя на сына. – Он древний по происхождению и доказывать ему особо ничего не нужно. А вот ты, Михаил... – она перевела взгляд на Бриллианта. – Ты обязан это сделать. Стать одним из нас. Пройти через духовное перерождение, слом старых ценностей. Только тогда я смогу тебе доверять.

Она пододвинула поднос вплотную к Бриллианту, с ожиданием глядя на него. Тот в ужасе уставился на своё отражение в гладкой алюминиевой поверхности крышки.

Денису впервые по-настоящему стало жалко его. Подобной участи никому не пожелаешь. А с другой стороны... всё, что делал этот Шпигин в течении своей жизни, привело его к подобному исходу. Связался не с теми людьми... древними, и вот закономерный результат.

– Максим ты... ты знал, что тут... тут будет... Такое? – прохрипел Бриллиант. Как бы его удар не хватил.

– Нет, Михаил Викторович, – Максим покачал головой. – Я куда чаще вращался среди людей, чем среди представителей моей расы. До меня, конечно, доходили всякие разные слухи, но... но я думал, что они несколько преувеличены. Оказалось... совсем нет. Не преувеличены. А может, даже преуменьшены.

Сзади к Шпигину подошёл Павел и успокаивающе положил ему руку на плечо.

– Ну же, Миха! Где тот жёсткий несокрушимый Бриллиант, которого я знал?

– Ты... ты... – повернулся к нему Михаил Викторович. – Ты тоже... ел?

– Конечно! – с лёгким удивлением без тени сомнения произнёс Павел. – Вначале, естественно, было тяжело. Пришлось ломать себя, чтобы решиться... но сейчас я уже привык! И даже втянулся!

– Павел реагировал куда хуже чем ты, – вкрадчиво произнесла Ирина Эльгаховна. – Обливался слезами, и даже в какой-то момент упал на пол.

– Ирина Эльгаховна... – Павел укоризненно взглянул на древнюю. – Зачем вы так? Не было же такого...

Та рассмеялась, задорно и весело.

– Ах, это всё человеческие предрассудки! – ответила она. – Вы слишком цепляетесь за внешнюю мишуру. Приличия поведения, нормы морали... Всё это не имеет никакого значения и лишь мешает выживанию. В период страшной катастрофы, захлестнувшей наш мир, мы, древние, так и поступили. И благодаря этому выжили.

– И все... все приближённые через это проходят? – прохрипел Шпигин. – Все... едят?

– Конечно едят, – терпеливо повторила Толлмаш. Она не торопила Бриллианта и по сути повторяла ему уже ранее сказанное. – Это своего рода посвящение. Обязательное действо. Достоин ли человек вступить в ряды моей семьи, встать под моё крыло?

Тот что-то неразборчиво, совсем тихо пробурчал. А люди и древние вокруг уже меж тем приступили к трапезе. Крышки были подняты, демонстрируя тарелки с дымящимся содержимым – целые клубы пара поднялись в воздух, говорившие о тщательной прожарке. Денис быстро развернул камеру так, чтобы видеть только Шпигина и его собеседников. Он подозревал, что если лишь посмотрит на процесс поедания, получит сильнейший удар по морали.

– Давай, – мягко произнесла Толлмаш, аккуратно подталкивая Шпигина под локоть. Положила руку на крышку, готовая её снять. – Пора сделать шаг, Миша... Начнём с человечинки, она не особо вкусная, потом перейдём на нечто более изысканное. Например, на эльфятинку, там палитра, что надо. Знаешь, какие вкусные и нежные эльфийские уши под соусом, особенно если хорошо прожарить? Мой сынок их целыми тарелками наворачивает...

Сын Толлмаш, стоящий рядом, широко улыбнулся, демонстрируя идеально белые зубы.

Ирина Эльгаховна приподняла крышку над блюдом, в лицо Шпигину ударило целое облачко горячего пара. Тот выпучил глаза, лицо его резко позеленело. Повернувшись на стуле вбок, он согнулся пополам, выблёвывая на пол содержимое своего желудка.

– О, какая досадная неприятность, – улыбнулась Ирина. – Что же ты, Мишенька, так слаб на желудок? Разве тебя не предупреждали, что к нам лучше приезжать голодным?

Взяв зубочистку, подцепила дымящийся кусочек мяса с подноса и отправила его в рот.

– М-м-м, – протянула она, зажмурившись от наслаждения и быстро двигая челюстью. – Видишь? Ничего страшного. Очень даже вкусно.

Шпигин молчал, тяжело дыша, словно после десятикилометрового забега.

– Ты всю свою жизнь придерживался схожих принципов, только чуть более трусливых, лицемерных, припудренных человеческими нормами морали, – сказала ему Толлмаш. – Слабые созданы для того, чтобы стать кормом для сильных. Выбранный тобой путь закономерно привёл тебя ко мне. Ешь.

– Я не хочу... – прохрипел Бриллиант, подняв голову. В его глазах Денис увидел ужас и отчаяние. В Шпигине уже ничего не напоминало того влиятельного и безжалостного дельца, каким он был ещё утром.

– Ешь! – повысила голос Толлмаш, продолжая очаровательно улыбаться. – Или сам окажешься на столе, мой пухленький поросёночек... Тебя предупреждали, что дороги назад уже нет. Я лично тебя разделаю.

Максим заметно напрягся после последних слов древней, подался вперёд. Денис заметил, на у того на виске запульсировала жилка.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы массивные двери, напоминающие вход в царские палаты, внезапно не содрогнулись от мощного удара. Все присутствующие, в том числе Шпигин, Максим и Толлмаш резко повернули головы на звук.

– Что это? – напряжённо произнесла Ирина Эльгаховна. – К нам пробрался враг?

– Не волнуйтесь, Ирина Эльгаховна! – к ней подскочил один из телохранителей. – Двери защищены мощнейшей словоформой, их не пробить! Мы уже запросили подкрепление!

Ещё один удар сотряс двери, а вместе с ними и стену. У Дениса возникло ощущение, что в помещение ломится самый настоящий экскаватор, зверски размахивая ковшом. Многие из присутствующих подняли перед собой руки, вокруг кистей закрутились золотые руны. Кто бы там не рвался с той стороны, его ожидает тёплый приём.

Очередной мощный удар обрушился на преграду, и стена рухнула, подняв целое облако пыли. Но дверь выстояла! Словоформа удерживала её добротно. Из-за неподвижных створок вышла Молчанова в образе комиссара с пулемётом "Максим" наперевес. В её чёрных очках отражались блики ярких огней казино и ресторана.

– Именем Революции! – громко произнесла Молчанова, передёргивая затвор. – Вы приговариваетесь к расстрелу!