Текст книги "Наши Снимки"

Автор книги: Аремид Шелко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Да, аллея была практически переполнена людьми, решившими прогуляться на природе. То и дело мимо нас проходила парочка, две или три. Но ведь в этом и состояла моя задумка? «Ангел среди людей».

– Не переживай, многие даже внимание не обратят. – вздохнул я и принялся помогать ей в надевании огромных белых крыльев.

Только вчера познакомился, а уже подхожу так близко, уже касаюсь мягких элегантных плеч и вдыхаю сладкий аромат дорогого парфюма. Он почему-то ассоциируется у меня с холодными розами. С чем-то одновременно очень нежным и очень колючим. А её дыхание… так, сосредоточься!

Как только крылья были крепко закреплены, я отошёл от Фейт на несколько шагов, чтобы посмотреть на неё полностью и выбрать подходящую композицию для фото. В такие моменты лучше подготовить фотоаппарат заранее, чтобы не упустить стоящий кадр.

Она краем глаза посматривала на крылья, прижав к себе ручки, спрятанные в длинные рукава плотного худи, чем придерживала ключевой элемент нашего ангельского образа. Скорее всего, ей было страшно, что столь проработанный и, самое главное, белый реквизит может упасть на грязную землю. Но смотрелось это невероятно мило и красиво, а если полную композицию, не только Фейт, то кажется, что ей немного страшно из-за большого количества людей. Идеальный кадр!

Не сказав и слова, я встал на подходящее место и ловко запечатлел этот момент. Губы, глаза, аккуратные белые волосы, крылья, небрежные взгляды прохожих – это очень цепляло с точки зрения зрителя, а с моей – приводило в восторг.

– Вот и первая фотография у нас уже есть! – улыбнувшись, сказал я и подошёл к Фейт, чтобы показать результат.

Она, продолжая самым милым образом прижимать к себе руки, внимательно посмотрела на фото. На мгновение даже показалось, что ей хотелось изучить все детали застывшего в картинке прошлого.

– Мне очень нравится. – спустя почти минуту сказала Фейт, после чего её прекрасное личико озарила не менее прекрасная, но лёгкая, едва заметная улыбка.

– За следующие пару часов мы сделаем целую сотню таких фотографий! – не на шутку воодушевился я.

– Мне кажется, что это слишком много и долго. – с лёгким волнением прошептала она.

Мне в тот же момент захотелось ответить что-то вроде: «Не переживай, я готов целую вечность фотографировать твою красоту» – но вместо этого просто улыбнулся. Да и к тому же вспомнилась лютая строгость её родителей. Бьюсь об заклад, если привезу Фейт домой на пару минут позже, моё лицо окажется во всемирном розыске!

Эх, всегда так. Перелезаю с темы на тему. У меня есть серьёзные проблемы с искренностью – никак не получается говорить, что действительно лежит на душе, а не что правильно в той или иной ситуации. Вин, если тебе приятно проводить с ней в таком формате время, то просто скажи ей об этом! Чего сложного в обычном признании? В косвенном комплименте? А сложно даже заикнуться в таком направлении. Табу – и всё здесь.

Остаётся только сделать так, чтобы стеснительный ангелок расправил свои крылья где-то посреди волшебных аллей центрального парка. Чтобы Фейт по итогу оказалась счастлива и довольна получившимися снимками.

– Так, а теперь встань туда. И, пожалуйста, не сжимайся так! Крылья никуда не упадут, поверь мне! – по-детски улыбаясь сказал я.

– Хорошо. – кивнула Фейт и выпрямилась, от чего стала казаться более гордой и властной, словно герцогиня или… королева.

Как же мне нравится видеть это в людях, рассматривать в них мельчайшие детали, что делают образ неповторимым и незабываемым!

Вдруг подул холодный, пробирающий до костей ветер. Он небрежно растрепал белоснежные волосы Фейт, от чего она невольно потянулась к взбунтовавшимся прядям рукой, чтобы привести причёску в былой порядок. «Скромность» – промелькнула мысль в голове, и я, резко схватив фотоаппарат, встал в стойку и тут же запечатлел этот уникальный момент, удачно попавшийся на глаза.

Ветер – одна из неуловимых природных стихий, и мне удалось его поймать вместе с невзрачным, скромным, но живым действием со стороны Фейт. Смотря на её ладонь в этом кадре, я чувствую внутри приятную лёгкость, какая-то сладкую и изящную нежность, от которой у меня невольно перехватывало дыхание. Вместо грусти мне удалось указать именно на скромность героини, на её некоторую пугливость. Восторг – и ничего больше.

Чтобы снимок был живым, нужно ловить жизнь – естество, происходящее вокруг, а не прибегать к актёрскому мастерству перед объективом. Такая фальшь чувствуется всегда на фотографии. И именно её наличие, по моему скромному мнению, различает хорошего фотографа и плохого.

«Всё неуловимое я обязательно поймаю…

Потому что я хочу побеждать непобедимое»

Глупый девиз. Он написан для бессмертных и всемогущественных героев, а не для подростков, увлекающихся фотографией. Не для подростков, что привыкли молчать о своих чувствах к другим. Видимо, я всё-таки влюбился.

***

Ночь. Вернее, полночь. Уже как несколько часов я не отхожу от компьютера. Кто знает, может реальность за время отсутствия наблюдателя успела сжаться до стен моей комнаты? Фух, какой же бред приходит в голову от дикого желания спать в совокупности с одиночеством.

Оказалось, что отретушировать к следующему дню под сотню фотографий не так уж легко и быстро. А глупый и наивный Вин, между прочим, пообещал принести в школу распечатанные снимки! Работай теперь не покладая рук, доблестный рыцарь.

Внезапно в центре экрана появился серый квадрат с аватаром моего друга и опциями «принять» или «отклонить» вызов. Похоже, я перед началом работы забыл выйти из «Discord’а», и он решил мне позвонить.

И что же теперь делать? Мне обязательно нужно закончить за ночь ретушь фотографий, чтобы показать их завтра Фейт, а для этого необходимо время. Отвлекаться никак нельзя! Но проигнорировать друга, причём такого, с кем знаком довольно давно, никак нельзя.

«Ладно, чёрт возьми, отвечу на его звонок. Вдруг он хочет сказать мне что-то важное» – мысленно протянул я и с некоторой опаской кликнул на зелёную кнопку.

– Хэй, Вульф, ты куда пропал на целый день? Я тебя вообще-то ждал! – тут же раздался его голос в наушниках. – Знаешь же, что без нашего дуэта игра совсем не та.

Нравится же ему лезть сразу в гущу событий. Эта черта характера в нём, признаюсь, меня очень сильно раздражает. А иногда даже доводит до белого каления. Такие отношения сложно назвать дружескими. По крайней мере, мне. Но есть дилемма – по-другому их никак не охарактеризовать. Мы с Шелдоном вроде бы хорошо общаемся, проводим время вместе, помогаем друг другу в решении проблем – пускай это и происходит в виртуальной реальности, но это всё-таки дружба.

– Шелдон, я же говорил тебе, что сегодня буду работать до самого вечера. – плавно выдохнув, ответил я.

– Так сейчас уже ночь! Пошли хотя бы ежедневные задания выполним. Потом со спокойной душой пойдёшь спать. – принялся он за привычную процедуру уговоров.

– Мне надо отредактировать ещё целую кучу фотографий, а дедлайн наступит через десять часов! Тут о нормальном сне и речи идти не может!

И вдруг пробежали перед глазами отрывки моих с Шелдоном приключений по волшебному миру Асторы: как мы с ним побеждали на арене, как низвергали горделивых Божеств из залов Пандемониума, как строили крепость для нашей гильдии. Такое чувство, что это всё произошло буквально вчера – настолько сильные положительные эмоции они мне принесли в своё время. А тогда в реальности было очень плохо.

В целом, любые приключения в «online-RPG» дарят счастье и восторг. Главное, зайти в игру и отыскать их.

– Да ладно тебе! Пошли поиграем всего часок. Успеешь ты доделать свою работу! – продолжал Шелдон напирать. – Вульф, имей совесть, я тебя ждал целый день.

«Так тебя никто об этом не просил!» – мысленно с гневом прокричал я. Но злоба быстро сменилась размышлением о внутриигровых ценностях и лёгкой математикой. А затем быстро пришло радостное осознание: «Если я выполню ежедневные задания, мне хватит материалов для создания лучшего оружия во всей игре!». Нет, такое событие оставлять на потом никак нельзя!

Эх, Вин, времена, когда прятаться в онлайн-играх было необходимо, прошли. Почему же ты продолжаешь цепляться за эти фантастические миры, давно потерявшие былые яркие краски? Почему продолжаешь, если реальный мир для тебя начал обретать больше смысла? Если в твоей жизни появилась Фейт…

Там мне спокойнее. Там мне хорошо.

Возможно, я занимаюсь самообманом. Или оказался во власти вредной привычки. Когда-нибудь… у меня получится переключиться, но, пожалуй, не сегодня.

– Ладно, давай поиграем немного.

Глава 3. Что значит

«

импонирует

»

?

«Сорок два? Нет, это число здесь не подходит. Может обратиться к интегральному виду? Или производным?» – размышляла я над целой кучей листов с различными уравнениями, графиками и функциями.

Этой ночью мне не удалось уснуть. Математические формулы непонятного назначения стали слишком явными и… «громкими», что не позволяло сомкнуть глаза на продолжительный отрезок времени. К тому же в голове «шумели» уникальные события прошедшего дня – фотосессии с Винсентом и, как сказали родители, свидания с ним. Хотя это больше походило на прокрутку старой киноленты в одну сторону и обратно. По циклу.

Он очень много рассказывал мне про чувства, показывал вещи, которые могут с ними ассоциироваться, а перед фотографиями даже учил меня, как правильно показывать эмоции. Никто раньше не объяснял такие вещи… даже когда я очень этого хотела. Было бы здорово, если бы он поведал мне чуть больше…

– Фейт, доброе утро! – зашла в мою комнату мама. – Ой, милая, а чем ты тут занимаешься с утра пораньше?

Видимо, настало время собираться в школу. Сегодня мой третий день учёбы в ней.

– Утречко, мам. Помнишь я говорила тебе про уравнения, что мне снятся?

– Да, и что? – чуть сморщилось её лицо в заинтересованности.

– Мне захотелось написать их на бумаге, чтобы стало наглядно. Так считать и анализировать намного удобнее. – ответила я и принялась собирать разбросанные по всему полу листы бумаги.

– Дорогая, скорее всего, это всего лишь сны. Вряд ли эти длинные формулы имеют какой-то смысл. Не стоит нагружать себя этой бесполезной работой. – сказала она и присела на край моей кровати.

Её взгляд стал точь-в-точь похож на один из тех, которому меня научил Винсент во время фотосессии. «Смятение и растерянность наравне с печалью» – описывал его он с чувственностью и поэтичностью. Впрочем, описания других взглядов и эмоций отличались немногим, добавлялись или убирались какие-то незначительные словесные штришки: эпитеты, метафоры и гиперболы.

Я не понимала всех его задумок и мыслей, ровно также не понимала, как можно грустить и тосковать без веской на то причины. Пожалуй, мне стоило не молчать, а озвучить все эти трудности и, когда Вин лез из кожи вон ради хороших фотографий, попросить о более специфичной помощи – объяснить непонятные мне явления чувств максимально подробно. И не «пожалуй», а точно стоило – бесполезно спорить и выдвигать теории опровержения. Я прекрасно осознавала это, но за время фотосессии не сделала и шага в эту сторону. Не хотелось проявлять свою странность… не хотелось, чтобы он увидел мои необъяснимые недостатки и начал считать странной, как мои бывшие одноклассники. Если призадуматься, то мои слова в некотором ключе похожи с описанием страха.

Вскоре все листы, исчерченные и исписанные ручками разных цветов, были аккуратно сложены на отдельную полку, очень долгое время остававшуюся пустой, словно специально для этого момента.

– Знаешь, Фейт, когда мы с твоим отцом работали в таком темпе, без сна, досуга и всякого отдыха, нам было очень и очень плохо. Далеко не только в физическом плане. Поэтому давай договоримся, что ты никогда не будешь заниматься ночью и ранним утром, хорошо? Это важно для твоего здоровья. – посмотрела мама на меня с мягкой улыбкой, которую видела уже миллионы раз.

Родители никогда не повышали на меня голос. Они оставались спокойными даже в те моменты, когда я делала неправильные и непозволительные, по их мнению, вещи. Пытались в самой тёплой форме поведать о своих естественных переживаниях, чего никогда не делали по отношению к моему старшему брату – Феликсу. Если бы мама и папа уделяли его жизни чуть больше внимания, стал бы он сейчас целенаправленно нервировать их?

Своими выходками, порой выходившими за всякие рамки логичного и гуманного, ему удаётся побудить родителей на крики, споры и ругательства. Правда, не всегда именно его вмешательство вызывает этот плохой шум. Нередко родители сами, без всяких на то причин, начинают ругаться и кричать друг на друга. Но достаточно лишь мне оказаться поблизости в такие моменты, как они мгновенно прекращают, словно ничего и не было.

Гипотеза напрашивается сама собой: они хотят уберечь меня, но не совсем понятно от чего. И с каждым днём их поведение становится всё более нелогичным и непонятным мне. Ответы… нужны ответы…

– Хорошо, мам. Больше не буду.

– Вот и отлично! – приподнялась мама с кровати и встала в центр комнаты, начав внимательно разглядывать её серо-белый и бежевый интерьер. – Завтрак уже готов, так что долго не засиживайся, спускайся, как только соберёшься.

– Ладно. Через десять минут спущусь. – ответила я, сев за свой рабочий стол, заставленный тетрадями и учебниками, и повернулась к ней.

– Фейт, только не забудь принять лекарства! – сказала она настороженно с еле уловимой тревогой в голосе.

– Хорошо, мам. – последовал от меня короткий кивок.

После короткого визуального контакта она опустила взгляд и с таким немного поникшим видом вышла из комнаты. Раньше мне не приходилось видеть её грустной. По крайней мере, точно не утром.

Я повернулась обратно к бежевому столу и достала из-под учебника по дифференциальной математике, лежавшем по самому центру, перед ноутбуком, лиловую баночку с замысловатой белой крышкой. Мои лекарства. Буквально вчера родители привезли их из аптеки.

Очень странная ёмкость. На каждом медицинском препарате должна быть этикетка, на которой написаны дозировка, химические вещества, основные компоненты и эффекты. Однако на этой баночке есть только название и эмблема производителя – «ОИСИР» –, о котором в интернете нет никакого упоминания.

Подпольная организация? Нет, тогда бы эти таблетки не продавали в аптеках и не выписывали на них рецепты. Продукт частной лаборатории? У моих родителей много знакомых в сфере фармацевтики, поэтому этот вариант отметать не стоит. Но это невероятно дикая гипотеза, ибо выдвигает маму и папу на роль обманщиков своей дочери – меня. Если она окажется верной, то всё моё доверие к ним окажется бессмысленным. Было бессмысленным.

Подумать только, сколько же в моей жизни всего непонятного происходит: я странная, родители ведут себя странно и объясняют всё в очень странном ключе, меня и мою семью постоянно преследуют странные обстоятельства и лекарства мне приходится пить странные – всё нелогично и не поддаётся никакому объяснению. В таком случае я буквально вынуждена прибегать к парадоксальным, противоречивым теориям, ставящим под сомнение определённые явления в моём окружении. Это равносильно риску, авантюре и не самым хорошим ответам, но это нужно. Иначе правда будет постоянно уходить от меня.

«И с чего же стоит начать в первую очередь? За что зацепиться?» – спросила я себя и, открыв лиловую баночку, посмотрела на свои лекарства. И ответ напросился сам собой: «Чувства и эмоции. Именно в этом состоит моё отличие от сверстников» – буду думать в направлении чувств, которые за всё время так и не смогла понять. Мне хочется их понять… узнать о своей болезни. Хватит с меня загадок.

Выдох. Очередная доза горьких таблеток. Глоток воды. Становится лучше. Легче. Но почему?

Вопросов слишком много… но надо собираться в школу. Да и родители уже заждались меня за столом. Стоп, вроде бы моя очередь сегодня готовить завтрак. Снова родители сделали всё за меня. Так я и для новых одноклассников стану странной… если уже не стала…

Вдруг раздался мелодичный «чирик», стоявший в качестве звукового сигнала для сообщений и уведомлений на моём телефоне. Каждый раз, когда слышу его, появляется научный интерес узнать, какой именно птице принадлежит это непродолжительное пение.

Я достала телефон из кучи тетрадок, разбросанных на столе, и посмотрела на его большой экран. Ожидалось, что там меня встретит спам-уведомление или письмо на давным-давно позабытую электронную почту, но на деле оказалось, что мне пришло сообщение от Алисы в фейсбуке. Она вчера очень настаивала на том, чтобы я зарегистрировалась в этой социальной сети.

– Доброго утречка, Фейт! – открыла я мессенджер. – Прости, если задам неуместный вопрос, но мне очень интересно узнать ответ! У тебя вчера было свидание с Винсентом?

Как-то непривычно видеть среди предложений смайлики и различные скобочки. Может, я многое упустила в подростковой жизни без личной странички в социальных сетях?

– Не знаю. У нас была фотосессия. Он фотографировал меня, а потом угостил тортиком в городском кафе. Больше ничего не было.

– Подруга, неужели ты не понимаешь, что он на тебя запал?! Втюрился по уши! – а здесь очень много восклицательных знаков. Надо бы привыкнуть.

– Втюрился? Не понимаю. – постаралась я выразить недоумение.

– Ну, влюбился. Винсент никогда раньше так не бегал за девушкой! Хотя, возможно, мне просто кажется… – опять множество смайликов. – Но, прошу тебя, будь с ним поосторожней. Он хоть не прям бунтарь и негодяй, но про него ходят не самые хорошие слухи.

Слухи – активно распространяющаяся неподтверждённая информация, источник которой неизвестен. Какой смысл опираться на то, что с крайне маленькой вероятностью правдиво?

Притом, Вин вчера не показался мне каким-то плохим, даже наоборот – произвёл положительное впечатление, хоть мне и было рядом с ним слегка некомфортно. Можно сказать, он исправил наше знакомство, когда своим поведением походил на типаж парней, которых по словам родителей «лучше избегать».

– Не знаю, мы просто друзья.

– Погляжу, что ты очень дружелюбная и общительная! Ладно, не буду дальше лезть не в своё дело, но скажу, что ты можешь всегда написать мне и обсудить всё-всё-всё!

– Хорошо, Алиса, я запомню. Спасибо тебе за заботу.

– Всегда пожалуйста! Кстати, ты не забыла, что у нас сегодня собрание в клубе культуры? Обязательно приходи после уроков, буду ждать!

– Да, я помню.

А ещё сегодня мне надо сходить на первое занятие в кружке рисования. Столько планов… столько дел… во сколько же вернусь домой?

– Хорошо, увидимся в автобусе! – написала Алиса, после чего надпись «online» рядом с её никнеймом сменилась на «offline».

Некомфортно. Впервые я с кем-то так непринуждённо общаюсь. Это потому что у меня никогда не было друзей и мне непривычно? Не знаю… не понимаю…

***

Первый этаж. Выполненная в кофейных и бежевых цветах кухня. Вся моя семья в полном сборе: папа сидит за столом и читает журнал по дорогим автомобилям, мама ходит вокруг и убирает ингредиенты по своим местам, Феликс, попивая протеиновый коктейль, за обе щёки уплетает двойную порцию сегодняшнего завтрака, а Рекс метается из стороны в сторону с весёлым, улыбающимся видом. Обычное семейное утро. В такие моменты всё окружение невольно становится более ярким, насыщенным.

Я села за стол, и мама тут же поставила передо мной тарелку с омлетом, помидорами и двумя вафлями, а также пододвинула ко мне чашечку с мёдом.

– Доброе утро, Фейт. – сказал папа, не отрываясь от журнала. – Мама сказала, что ты всю ночь решала сложнейшие математические уравнения. Это так?

– Да, пап. Во сне приснились. Мне стало интересно, имеют ли они какой-то смысл, и решила начать всё записывать. – кивнула я и принялась трапезничать.

После моих слов Феликс откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня с какой-то странной улыбкой. Или это усмешка? До сих пор не научилась до конца отличать одно от другого.

Казалось, что ему хочется что-то мне сказать. Или заставить родителей кричать.

– И как успехи? Что выяснила? – повернулся отец в мою сторону, положив журнал на стол, рядом со своей тарелкой.

– К переменным пока что подходит только экспонента, а ещё одно из уравнений немного похоже на решение Рейснера-Нордстрёма. Цепляюсь за этот факт.

Отец серьёзно призадумался, бубня себе под нос «Рейснер-Нордстрём», словно эта фраза ему была знакомой, но не мог вспомнить почему именно.

– Чёрные дыры? А причём тут самые загадочные объекты в нашей вселенной? – спустя минуту пришло к нему озарение.

– Не знаю. Просто оно подходит в плане уравнения. Не по значению, конечно. – протянула я, опустив голову.

Критичность – ещё одно слово, как можно описать моих родителей. Они умные люди, но частенько не имеют никакого желания воспринимать наши с Феликсом идеи и предложения, даже если те лучше их решений. Это нелогично, ненаучно и… странно.

– Ох, видимо, с тобой я поверю в экстрасенсорные способности! – посмеялся отец и вернулся к своему журналу про дорогие автомобили.

Просто он не верил в случайности и силу человеческого мозга. Не верил даже с тем учётом, что в мировой истории много случаев, когда абсурдность становилась гениальностью при должной доработке.

Закончив прибираться на кухне, мама села за стол между мной и Феликсом, чем разорвала затянувшийся между нами зрительный контакт. Возможно, она увидела в выражении лица моего брата злобный замысел и этим действием уберегла меня. Хотя бы на некоторое время.

– Фейт, дорогая, ты нам вчера так и не рассказала про того парня, что привёз тебя вечером. Когда познакомились? Где вы были? Что делали? Как он тебе? – решила мама переключить тему нашего разговора.

– Это был Винсент. Мы с ним познакомились позавчера в школе. Тогда же он предложил мне поучаствовать в его фотосессии в роли модели. – не поднимая головы, рассказывала я. – И вчера, собственно, мы ездили в город на съёмки. Там Вин показал мне очень много красивых и необычных мест, а также рассказал, как нужно позировать на камеру. Он хороший фотограф… и человек тоже хороший…

– Вин, значит. – кивнула мама и с круглыми, недовольными глазами посмотрела на папу, прикрывшегося журналом. – Дорогой, ты ничего не хочешь сказать нашей дочери?

– А что я могу сказать? Ой. Что я хочу сказать? – не отрываясь от страниц журнала, спросил он с демонстративной выразительностью.

– Например, что в этом возрасте очень опасно гулять с мальчиками наедине, что сейчас подростки стали подлее и злее, чем были когда-то, что некоторые ребята опасны для знакомств – хоть что-то! В конце концов, это была твоя идея завести друзей.

Она считает Винсента негодяем. Это понятно, как предел синуса икс, делённого на икс, где икс стремится к нулю. «Нельзя рисовать, нельзя смотреть аниме, нельзя дружить – это пагубно влияет на мозг. Ты должна учиться, поступить в университет. Всё начнётся после совершеннолетия» – если раньше я могла счесть эту строгость за заботу и родительские инстинкты, то сейчас для неё не могу найти даже самого глупого оправдания. Необоснованность, ложь, недосказанность, тайна.

– Чего плохого в обычной дружбе? Фейт же сказала, что они просто гуляли и фотографировались. Чего запретного в том, что парень набирает себе портфолио работ?! – пошёл папа в экспрессию.

А Феликс с лёгкой, издевательской улыбкой продолжал свою трапезу.

– Это опасно для неё, Лиам! – заметно повысила мама голос, наклонившись в сторону отца.

– Почему опасно? – резко вступила я в разговор, подняв голову и откинувшись на спинку стула. – Почему для меня опасно иметь друзей? Почему опасно общаться с моими сверстниками? Почему, если это опасно, другие ребята общаются друг с другом?

Все посмотрели на меня с несколько круглыми глазами – удивлением. Даже Рекс, лежавший всё это время у холодильника.

– Дорогая, просто он может ужасно поступить с тобой… – последовал жалобный и спокойный полушёпот.

– По статистике случаев насилия в нашем округе в год случается от трёх до пяти. Такая тенденция сохраняется уже более десяти лет. Более того, возраст потерпевших варьируется от двадцати шести до сорока, из чего можно сделать вывод, что вероятность неблагоприятного исхода около пяти или семи десятых процента. – ответила я монотонным и немного строгим голосом. Впервые мне приходится в такой манере общаться с родителями. – Мама, всё хорошо. Винсент хороший парень. Не такой, как мои предыдущие одноклассники…

Папа нервно постучал по столу и, пододвинувшись к столу поближе, посмотрел на маму, пребывавшую в непонимании. Примерно такое непонимание окутывает меня от мысленных вопросов про мои лекарства.

Казалось, они переговариваются на ментальном уровне, пытаются договориться, как им ответить мне и моему миниатюрному бунту. Самому первому. Незначительному, если сравнивать с выходками Феликса.

Через буквально мгновение мой брат отстранился от еды и начал неспешно аплодировать.

– Настолько грустные, что на вас смотреть противно. – бегло посмотрел он на родителей. – У вашей красивой лисички появились клыки – она научилась скалиться! Вы должны прыгать от счастья! Фейт, наконец, входит во взрослую жизнь, разве это не повод для улыбки?

Родители продолжали терпеливо молчать. И очень серьёзно думать.

– Не исключаю, что вас терзает вина, но… – усмешливо протянул Феликс, – это лучше, чем ничего. Было бы ещё классно вам рассказать про всё, пока не стало поздно, но это, так, жизненные мелочи, видимо. Мам, пап, вы продержались с секретами слишком долго – можно начать уважать! Достаточно недосказанности.

Он был похож на актёра, играющего самую язвительную, злобную, но решительную… или решающую роль. «Comme le diable!» – прокричала когда-то со сцены подобная актриса. Я запомнила.

– Феликс, скажи хоть ты, что происходит со мной. – обратилась я к брату.

– Будет неправильно, если это раскрою я, поэтому не смогу, по крайней мере, сейчас. Прости. – стиснул он зубы и пару раз прикусил нижнюю губу в размышлениях. – Не думаю, что ты слишком далеко от разгадки. Ума у тебя намного больше, чем у меня. Да и больше, чем у именитых учёных – Лиама и Эбигейл Фокс.

«Эмоции» – пролетело у меня в голове. Проблема находится в моих чувствах, так ведь? Не знаю… это звучит крайне неправдоподобно, ведь чувства – одни из фундаментальных явлений в теле человека, он приобретает их с рождением. А я, в отличие от нормального индивида, не понимаю и не до конца могу их испытывать. Если, конечно, вообще могу.

– Мам, пап, чего молчите? Правды нечего бояться. А если вам стыдно за своё, не знаю, прегрешение, то, поймите, надо заняться искуплением, что молча не делается.

– Хватит, Феликс. Достаточно. – очень твёрдо сказала мама, подняв голову. – Мы с отцом сами разберёмся.

– Уверены? – посмеялся Феликс. – Иногда родители делают такие смешные поступки. Настолько смешные, что над ними смеяться как-то не очень!

Провокация. Один из приёмов психологического тхэквондо. Используется, чтобы закрепить своё превосходство над оппонентом и не оставить ему и шанса на парирование или контратаку.

Некоторое время назад Феликс пытался научить меня этому мастерству, но у меня не получилось до конца понять их суть и методику выполнения.

– Ладно, я поехал на работу. – сказал он, отодвинув от себя пустую тарелку и стакан, и вышел из-за стола.

Родители продолжали молчать. Им нечего сказать? Нет, они знают, что им надо сказать, но не понимают, как именно, в какой манере раскрыть тайну, напрямую связанную с моей жизнью.

– Значит, мы мне ничего не скажете? – решила я спросить… подтолкнуть их в сторону разговора.

Мама и папа переглянулись и, казалось, снова обменялись мысленными словами, после чего обратились ко мне:

– Фейт, давай поговорим на эту тему вечером, хорошо?

– Хорошо. – последовал от меня короткий кивок. – Тогда я пойду собираться на автобус.

Родители не могут же соврать и здесь? Так ведь?

***

Сегодня на улице довольно тепло – семнадцать градусов, если быть точным –, что удивительно для середины осени. Когда мне было семь, мы жили в штате, где в это время вовсю идёт снег и дети лепят снеговиков. С этим опытом такая благоприятная погода воспринимается крайне непривычно.

Но есть и положительная сторона – можно надеть лёгкую и удобную одежду. И мой выбор в этом вопросе пал на классический вариант: белая блузка, чёрная юбка на высокой талии, высокие кеды мятного цвета и, чтобы случайно не замёрзнуть, лёгкую чёрную кофту на молнии с капюшоном и принтом частички космоса на спине.

Вскоре к моему дому подъехал школьный автобус. Как только его дверца открылась передо мной, я поднялась на борт и окинула взглядом весь салон в поисках моей подруги – Алисы. Как и в первый день, она активно машет мне рукой, подзывая к себе. Как и в предыдущие два дня, сидит на том же самом месте. Случайная мысль: такие школьные будни намного лучше, чем по возвращению домой слушать ссоры родителей. Намного лучше, чем следовать одному и тому же сценарию с периодичностью в двадцать четыре часа.

– Доброе утро, Алиса. – поздоровалась я и села рядом с ней.

– Да, утречко, Фейт! – широко улыбнулась она. – Кстати, посмотри, какая красота пришла мне во вчерашней посылке!

Алиса, насколько это позволяло пространство, махнула мантией-накидкой с интересной расцветкой, напоминавшей узоры крыльев бабочки. Очень необычно и… симпатично, в некоторой степени.

– Это мантия персонажа из аниме «Клинок, рассекающий демонов» – Шинобу Кочо! Я очень долго ждала её, ты даже не представляешь сколько! Это настоящее счастье! – чуть покрылись румянцем её щёки.

Наверное, действовало лёгкое волнение, ведь, помимо нас, в автобусе находилось ещё десять или пятнадцать человек. Людям тяжело рассказывать что-либо на публику, тем более рассказывать что-то о себе и своих радостях – это факт, подтверждённый множеством социальных опросов и исследований.

– Прости, я немного не понимаю, про кого и про что ты говоришь. Просто аниме мне доводится довольно редко смотреть. – сказала я, постаравшись улыбнуться так, как учил меня вчера Винсент.

– Ты не смотрела «Клинок, рассекающий демонов»? Признаюсь, я бы назвала это преступлением. – округлились от удивления глаза Алисы. – Ты просто обязана посмотреть этот шедевр!

– Постараюсь ознакомиться в ближайшее время, но сейчас я смотрю «Доктор Хаус» – он меня сильно затянул и заинтересовал. Всё-таки медицинская тематика мне и моей семье очень близка… – протянула я, чуть опустив взгляд вниз.

– Ой, хорошо, можешь не утруждать себя просмотром через силу – я не пытаюсь тебя заставить! Просто немного некорректно и бестактно посоветовала… воть. Если тебе «Доктор Хаус» интересен, то сначала закончи с ним. Так будет правильно!