Текст книги "Наши Снимки"

Автор книги: Аремид Шелко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Хорошо, Алиса. – посмотрела я на неё и едва заметно кивнула.

«Странно» – промелькнула вдруг мысль. Мы с Алисой диаметрально противоположные личности: она очень экспрессивная, активная и жизнерадостная, а я… хладнокровно равнодушная, тихая, аккуратная и спокойная – но нам удалось как-то подружиться и разговориться, словно у нас нет различных черт характера, вкусов и увлечений.

Это странно. Люди пытаются находить в обществе себе подобных, папа говорил мне об этом. Даже Феликс рассказывал о том, как трудно найти «подходящего», хоть этот разговор и был в контексте любовных отношений, не думаю, что ситуация сильно различается с остальными видами социальных взаимодействий.

Это странно… или просто особенность. Наша с ней уникальность, отличие от остальных – умение одинаково хорошо взаимодействовать со всеми людьми. Может, тогда я вовсе не странная, а просто уникальная? Надо будет подумать на эту тему…

Вскоре автобус плавно остановился и открыл свои неторопливые двери. Я посмотрела в окно и увидела знакомое место – дом Винсента.

«Значит, он сейчас сядет» – пронеслось в голове, и мой взгляд невольно скользнул на вход. Но прошло около тридцати секунд, и двери с глухим стуком закрылись, а водитель привёл транспорт в движение. Но Вина так и не увидела среди поднявшихся в салон пассажиров. Как и вчера.

Какой-то странный дискомфорт. Будто в уравнении потерялся знак минуса, и его корни вышли не такими. Неправильными.

– Винсент редко ездит на школьном автобусе. Да и вообще, он очень редко посещает школу, за что частенько его отстраняют от занятий. Я вроде бы говорила что-то такое. – сказала Алиса, заметив мою обеспокоенность.

– Точно, прости. – вернулась я в обычное положение и опустила голову.

– Почему ты извиняешься? Влюблённые не должны извиняться за то, что они скучают по своим сердечным! Мур… Мяу! – последовал от неё удивительный кошачий тон.

– Сердечным?

– Ну, вы же друг другу сильно понравились. Влюблённость двух подростков… все дела… – прильнула она к моему плечу.

Обычно таким способом мой питомец – Рекс требует внимания, когда я занята книгами или штудированием интернета на предмет интересных тем и статей.

– Не знаю. Мы друзья.

– Все так говорят! – посмеялась Алиса и отстранилась от меня, поправив непослушные пряди лилово-розовых волос. – Если что-то у вас будет идти не так – ты говори мне об этом, ладно?

«Хорошо»

***

Последний урок. Класс литературы. Кабинет с тёмно-серым полом, такого же цвета мебелью, за исключением деревянных парт, бежевыми стенами, усеянными портретами деятелей искусства и их мудрыми фразами, и бросающимся в глаза огромным чёрным шкафом, стоящим рядом с дверью. Его полки были доверху заполнены самыми разными книгами: от классических произведений Шекспира, Антуана де Сент-Экзюпери и Ремарка до трудов современных писателей, таких как Джоан Роулинг, Кристал Сезерленд и Ли Бардуго – которые любой желающий может взять почитать домой.

Благодаря тематическим деталям я могу назвать этот кабинет самым уникальным и логичным из всех, что мне довелось увидеть за время обучения в различных школах. Он кажется правильным и статичным, словно чёткая система простых уравнений.

– Итак, ребята, на этом мы с вами закончим. – сказала вдруг мисс Голдмен. – И плавно переходим к вашей первой объёмной домашней работе.

Одноклассники в один голос расстроенно и неодобрительно взвыли. В целом, как и в других образовательных учреждениях, большинству учеников не по душе заниматься дома.

– К следующему занятию вам необходимо написать сочинение на шесть альбомных страниц по мотивам понравившейся вам книги. Тему вы можете выбрать сами. А на этом всё. Буду ждать ваши работы через две недели!

Как только прозвучало негласное прощание, все встали из-за своих мест и быстрыми шагами направились к двери. Кто-то спешил на собрание в кружке или клубе, кто-то – на факультативы и элективные занятия, а кто-то бежал домой отдыхать.

А лично мне предстояло часовое ожидание моего первого собрания в клубе культуры, куда меня пригласила Алиса. Можно никуда не спешить. Прогуляться немного по школе и более детально и осознанно исследовать её уголки.

– Фейт, ты не забыла про собрание? – окликнула меня стоявшая почти в дверях Алиса.

– Да, только что думала об этом. – ответила я, складывая свои вещи в рюкзак.

– Хорошо, мы будем с нетерпением ждать тебя! – радостно и громко сказала она, нырнув в коридор, где успешно слилась с потоком студентов.

Прошло три дня, а активно разговаривать у меня получается только с ней и с Винсентом. Это хорошо? Это правильно? Нормально? Не знаю. Не получается выстроить логику. Всё, что связано с поведением человека, по моим ощущениям, невозможно рассчитать.

Закинув собранный рюкзак на плечи, я неспешно покинула класс литературы.

Так, может мне подождать во внутреннем дворе? Заодно отдохну и подкреплюсь перед продолжением учебы. Если, конечно, в кружках не начинается какая-то другая деятельность. Хотя обучение творческому процессу тоже можно назвать учебой…

Деревья и кусты, составлявшие основу декораций внутреннего двора, начали активно желтеть. Хлорофилл постепенно перестаёт вырабатываться, и ему на смену приходит другое вещество-пигмент – ксантофил – оно и является причиной возникновения «осеннего золота». Мало кто может полноценно и точно проследить это явление с позиции наблюдателя – оно сильно растянуто по времени, от чего воспринимается человеком лишь скачкообразными изменениями. Простейшая ботаника.

Прохладно. Некомфортно. Странно, что в таких условиях практически всё пространство двора заполнено студентами: скамейки, кофейные столики, бортик фонтана и даже пока сохранившие зелёный цвет полянки между плиточных тропинок. И, самое занимательное, никто не сидел без дела и, так или иначе, с кем-то взаимодействовал, решая определенные вопросы.

В некоторых школах, где я училась, тоже были внутренние дворы, площадки для отдыха и прогулок, но они нигде не использовались как коворкинг. Да и, в целом, там редко кого можно было увидеть.

Хм, если подумать, то на учебе я всегда ходила одна – была диаметральной противоположностью всех этих ребят, находящихся прямо сейчас в бурных обсуждениях или коллективной работе.

«Замкнутая. Неразговорчивая. Вдумчивая. Вечно грустный человек. Как называли меня другие?» – началось привычное погружение в анализ и построение гипотез. Хотя это, в большей степени, бесполезное занятие, ибо всякая рефлексия упирается в вопрос моей особенности, конкретные факты о которой моя семья усердно скрывает. Объявилась очередная причина выйти из зоны комфорта и ступить на тропу парадокса, дилемм и отсутствия логичных взаимосвязей…

Так, мне же хотелось перекусить. «Только где?» – мгновенно возник в воздухе вопрос. Теснить, отвлекать и тревожить ребят будет некрасиво. Да и неправильно с точки зрения психологии – нарушается личное пространство, на что люди реагируют в большинстве случаев негативно. Конечно, есть вероятность, что меня воспримут мягко и дружелюбно, но она крайне мала… и здесь работает не только фактор психологии человека. Да, всё-таки мне будет лучше сесть где-нибудь в сторонке.

Я, пройдя чуть вглубь, детально осмотрела внутренний двор в поисках свободного и уединенного местечка. И спустя минуту или две нашла подходящее – не очень большое дерево с пышной листвой, стоявшее на небольшом холме в самом дальнем углу этого импровизированного парка. Рядом с ним можно относительно удобно расположиться… наверное. В любом случае, выбирать не из чего.

– Майкл, ты слышал, что через неделю Кайл со своей командой из университета устраивает посвящение?! – краем уха уловила я разговор группы ребят в толстовках спортивного клуба.

– Что?! Ты сейчас серьёзно? А кого приглашают, не в курсе? – спросил высокий и худощавый парень с короткими чёрными волосами.

– Нет, ещё ничего неизвестно. – ответил вальяжно расположившийся на скамейке юноша с внушительным конским хвостом. – Чёрт возьми, как же хочется побывать на посвящении…

– Уверен, что у Джесс уже есть путёвка туда! – рассмеялся третий, имевший полное телосложение.

Как-то… нелогично видеть кого-то такого в составе спортивного клуба.

– Да плевать на неё. Надо кого-то для себя найти. – взвыл четвёртый.

– Может, её пригласишь? – вдруг указал один из парней на меня.

В тот же миг я чуть ускорила шаг, чтобы как можно быстрее пройти мимо них.

Частично мои родители были правы, когда говорили что-то вроде: «нынешней молодёжи нужно только одно – что удовлетворит их те или иные потребности» – не вспомню дословно. Вокруг действительно много тех, кто ведёт себя подобно животным – концентрируется на движущей силе инстинктов, но есть и те, кому хочется максимально возможно развить своё человеческое начало. Творчество, наука… эмоции – в некотором смысле, это новейший фундамент нашего существования.

Вскоре я подошла к примеченного чуть ранее дереву, стоявшему на приличном отдалении от скоплений студентов. Почему-то только сейчас мне на ум пришла мысль, что такие места могут быть более заметными сторонним наблюдателям.

Устроившись по удобнее, я разложила перед собой миниатюрный пикник: бутылку воды, бокс с перекусом и книгой Пола Экмана «Психология эмоций». Последнее, наверное, никакой связи с трапезой на свежем воздухе не имеет, но в то же время никто не запрещает совместить два полезных дела. Рациональное использование ресурсов – вроде так это называется.

Достав из бокса сэндвич и откусив от него кусочек, я пододвинула к себе книгу и открыла её на двухсотой странице, продолжив начатое вчера чтение. Примерно спустя три минуты мне удаётся полностью погрузиться в текст и своеобразное состояние «потока» читателя.

– Хэй, ты почему одна тут сидишь? – вдруг послышался справа голос Винсента.

В то же мгновение я обернулась и увидела его. Он стоял, облокотившись на крон дерева, и внимательно смотрел на меня с лёгкой улыбкой. Обычно так Феликс наблюдает за мной.

Спустя буквально пару секунд моё внимание приковал его не совсем здоровый вид: большие синяки под глазами, бледный тон лица и не совсем ясный взгляд. Усталость? Нельзя же так сильно разболеться за одну ночь…

– Привет, Вин. Ты неважно выглядишь. – поздоровалась я, закрыв книгу и убрав её немного в сторонку, ближе к моему рюкзаку.

– Да просто ночью появились некоторые проблемы, из-за чего не получилось даже часик отдохнуть. – протянул он, выпрямившись и почесав затылок.

Деловитые люди всегда жертвуют сном ради работы или «важных» дел. Они никогда не отступаются на пути прогресса и возвышения по карьерной лестнице, даже когда врачи советуют им отдохнуть. Видимо, процесс редактуры фотографий действительно отнимает много времени…

Ой, совсем забыла про правила этикета. Нужно ответить на его вопрос.

– По поводу того, почему я здесь: я хотела перекусить. Чтобы никого не тревожить, села возле этого дерева. Тут никого не было. – вернула я взгляд на сэндвич и откусила очередной кусочек.

– Понятно. А то я подумал, что ты решила в одиночестве погрустить! – сказал он и сел рядом со мной. – Как учеба?

– Как обычно. Разве может быть иначе?

– Ну, не знаю. Хочется, чтобы было интересно. Чтобы можно было ходить на занятия с удовольствием, а не недовольством.

«А мне интересно учиться?» – тут же пронеслось в голове, – «Вряд ли. Программа легкая, прямолинейная и, в большинство своём, недостаточная. Меня мотивирует только то, что без школы не получится пойти дальше – в университет». От констатирования этого факта школа резко потеряла львиную долю своего смысла.

– А тебе интересно учиться?

– Не совсем.

– Хорошо, а есть на примете что-нибудь такое из хобби, чем бы ты хотела заняться? Ну, или научиться чему-то.

– Мне очень хочется понять человеческие чувства. И ещё заниматься творчеством по типу рисования. – ответила я без раздумий и посмотрела на Винсента.

В этот миг мне стало ясно, что мы находились слишком близко друг к другу, потому отодвинулась в сторону на пару сантиметров. И, судя по выражению его лица, он не совсем понял причину этого.

– «Понять человеческие чувства» – это в каком смысле? – спустя короткую паузу спросил он.

– В самом прямом. Без подвоха. Я не понимаю чувства. Никогда не испытывала их. Но вчера, когда ты объяснял мне их, показывал как их выражать, у меня немного появилось представление об этой области. Было бы здорово, если бы ты рассказал и про другие…

«Людям свойственно волноваться в нескольких случаях: публичном выступлении, испытании, экзамене и проявлении искренности» – выписка из статьи одного психолога. Я сейчас сказала правду о себе и своих мыслях – самую настоящую искренность, но не испытываю волнение, смятение или смущение, как таковые. Нет симптомов, которыми описывают эти чувства в разных источниках. Максимум, странный дискомфорт, сопоставимый с неправильно составленным математическим равенством.

– Буду только рад помочь тебе с этим! – улыбнулся Вин и пододвинулся ко мне так, что между нами опять расстояние стало крайне маленьким.

– Правда? – опустила я голову.

Сейчас меня вполне можно назвать странной. Но всё-таки очень хочется, чтобы череда некомфортных взаимодействий со сверстниками закончилась.

– Правда. Я хоть и не особо ответственный, но всегда выполняю свои обещания. Кстати, об обещаниях… – сказал он и, положив на колени свой рюкзак, сунул в него руку.

Через пару мгновений Винсент достал из него внушительной толщины альбом. В примерно в такой мама собрала все мои детские фотографии. Так, стоп… фотоальбом.

– Вчерашняя фотосессия. Получились очень классные снимки. Спасибо тебе огромное!

– За что? Я же просто вставала в позы, которые ты придумывал. Тем более тебе пришлось много мне объяснять. Чисто из логики меня не за что благодарить. – протянула я и приняла альбом формата «А4».

– Откроешь? – посмотрел он на меня, поджав губы.

– Да, конечно. – последовал от меня короткий кивок.

Через секунду я открыла альбом на первой странице. Точнее, фотографии.

Это был самый последний кадр нашей фотосессии и, по словам Винсента, самый удачный, живой, красивый, эстетичный и уникальный. Не удивительно, ведь его съемка заняла больше всего времени и сил.

На нём я смотрела в объектив камеры и широко улыбалась, от чего выглядела счастливой. Первое… самое первое фото, где моя улыбка абсолютно естественна, а не наиграна.

– Круто. Очень круто. – подняла я глаза на Винсента.

– Эх, сейчас даже как-то стыдно стало от того, что назвал тебя скудной на эмоции. Прости меня… – опустил Вин голову, продолжая улыбаться.

Не смущается. Не стесняется. Говорит ли он искренне в таком случае? Говорит ли сейчас мне правду? Действительно извиняется? Наверное, это абсолютно неважно, если он будет помогать мне знакомиться с чувствами и эмоциями.

– Здравствуй, красавица! – вдруг подошёл к нам незнакомый парень невысокого роста с волнистыми золотыми волосами. – Ты не занята, случаем?

– Эм… нет? – ответила я, не до конца понимая смысл вопроса.

– А не хочешь сходить со мной на Посвящение? У меня есть одно лишнее приглашение… – протянул он с неоднозначным тоном.

Опять разговор про «посвящение». Кто кого и куда посвящает? Мне известно только про посвящение в студенты по рассказам отца. Если это тождественные по формату события, то… у меня, мягко говоря, нет никакого желания принимать в этом участие. Слишком уж опасно, безнравственно, жутко и бессмысленно с точки зрения логики. Чем отличается студент, прошедший, так называемое, «Посвящение», от того, кто предпочёл почитать книги в уединении? В целом, ничем.

– Нет, извини.

– А чего так? Неужели не хочешь хорошенько повеселиться в замечательной компании? – наклонился он ко мне и ладонью приподнял мой подбородок. – Там будет классная выпивка, поверь мне…

Стало некомфортно. Очень некомфортно. Дыхание сбилось. Сердце сжимается…

– Генри, она уже сказала «нет». Отвали от неё. – злобным и хладнокровным тоном прорычал Винсент.

– Не лезь не в своё дело, Вульф. – фыркнул Генри и, схватив свободной рукой мое левое предплечье, поддался ещё ближе ко мне. К моему лицу.

– Ты меня не услышал?! – резко поднялся Вин и оттолкнул незваного гостя в сторону.

– Хэй, ты чего творишь? Тебе жить надоело?!

– Она уже отказала тебе. Иди к чёрту отсюда, Генри. Повторять больше не буду.

– Ух, зря ты так со мной, дружище.

– Я тебе не «дружище», кретин.

– Плевать, тебе всё равно не поздоровится. Может, девушка стесняется? Нет?

– Пошёл отсюда. – более твёрдо и грозно сказал Винсент, шагнув в сторону Генри.

– Ну, тогда до встречи. Вульф. – вполголоса промолвил незваный гость, после чего развернулся и пошёл прочь с внутреннего двора.

Дыхание всё не получалось восстановить. Было ощущение, что в груди не хватает места. Неужели снова началось? Нужно принять лекарства…

Оперативно достав странную баночку из крайнего кармашка рюкзака, я высыпала в ладонь две таблетки и бросила в рот, запив обильным количеством воды.

– Ты как? – повернулся Винсент ко мне и сел рядышком на колени. – Испугалась?

– Не знаю. Просто… некомфортно.

– Чёрт… вот он придурок… надо было сразу наехать на него! – прикусил он нижнюю губу, ударив предварительно кулаком в ладонь. – Кстати, что это за таблетки? Впервые вижу их.

– Мои лекарства. Я пью их с самого детства. Они мало производятся, поэтому и не встречаются в аптеках. – сказала я, положив баночку обратно в рюкзак.

Вин понимающе кивнул и прильнул спиной к крону дерева, а затем обнял меня за плечи. Хотя это было сложно назвать объятием, скорее он просто положил на меня руку.

– Ты кинестет? – вдруг возник у меня вопрос.

– В смысле? Кто это? – в удивлении сморщился Винсент.

– Человек, которому нравится тактильно взаимодействовать со своим собеседником. – пояснила я. – Просто мне лично не совсем комфортно так контактировать.

– Ой, да, прости меня. Поторопился немного, пожалуй. – вернул он руку к себе и нервно посмеялся.

Винсент довольно интересный человек. Буквально минуту назад представлял собой хладнокровного, стойкого и грозного парня, против которого никакой индивид, отличающейся переизбытком наглости, не пойдёт. А сейчас он… простой, читабельный и вполне логичный. Обычный, если не замечать алые кончики его волос. Какой из него может быть бунтарь? По сравнению с Феликсом в нём нет и капли стремления противодействовать общественным мнениям и принципам.

– Но спасибо тебе огромное за эти фотографии. – сказала я и показала ему фотоальбом.

– Ха, да не за что! – посмеялся Винсент и поднял взгляд на небо.

Он хороший, в меру стеснительный и вежливый юноша, умеющий адаптироваться под окружающую среду. А ещё, если верить рассказам Алисы, ничто не в силах ограничить его свободу. В настоящее время мало кто может сказать, что он действительно свободен и может реализовывать себя независимо от мнений, пожеланий и ультиматумов общественности. Так что Вина можно назвать особенным, в определённой мере.

– Ты во сколько сегодня освободишься? – на выдохе спросил он.

– Довольно поздно, а что? – ответила я.

– Да просто хотел предложить тебе прогуляться… или, может, сходить куда-нибудь.

– Ой, было бы здорово. – последовала от меня улыбка, которой Вин меня научил на фотосессии. – Но я сейчас хочу сконцентрироваться на учёбе: выполнить задания, найти тему для исследовательской работы и попробовать себя в клубах по интересам.

– Занята, значит. – вздохнул Винсент и наклонился вперёд, посмотрев на меня. – Понимаю… бывает.

– Думаю, в следующие выходные я буду свободна. – предложила я ему другой вариант.

Отец не раз повторял, что в отношениях важно «работать» всем без исключения. Дружба же входит в разряд отношений, так ведь? Если рассуждать логически, то да.

– Тогда будь готова, что я заберу тебя на целые сутки! – посмеялся он. – Ой, прости, опять я слишком сильно тороплюсь и… лезу вперёд.

Разговаривать с ним легко и интересно. Единственный минус – не всегда понятно, о чём он говорит и что имеет в виду. Например, «тороплюсь» и «лезу вперёд» – какой здесь заложен смысл? Наверное, стоит почитать какие-нибудь статьи про подростковый сленг. Как-никак в прошлых школах у меня общение со сверстниками не складывалось, а это могло повлечь за собой некоторое отставание в развитии навыков социализации.

– Хорошо. Только ты сможешь по завершению прогулки привезти меня домой? Родители будут волноваться.

– Да-да, без проблем!

«Винсент Вульф, пройдите в кабинет директора» – прозвучал голос из динамиков.

– Эх, не дают мне покоя. Ладно, Фейт, до встречи! – быстро протараторил Вин и, на мгновение прижав меня к себе одной рукой, побежал к выходу из внутреннего двора.

– Да, пока. – вполголоса сказала я ему вслед.

И стало вдруг тихо. Лишь редкое эхо и смех студентов доходили до меня. Опять… одна. Некомфортно. Через сколько собрание клуба культуры?