Текст книги "Wolfhill (СИ)"

Автор книги: Arcus Caelestis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Чонин, – Сехун оттаскивает друга от китайца, позволяя тому вдохнуть воздуха, и сдавливает плечо друга ощутимо больно, обращая на себя его внимание. Ким безумно глядит по сторонам, словно прикидывая на кого наброситься первым.

– Он сейчас всё равно ничего не скажет, – О бросил оценивающий взгляд на Ханя, – Не с ним надо говорить, – почти выплёвывая. Тот ухмыльнулся и развёл руками.

Тэрим молча наблюдает за перепалкой парней, раздражённая и не менее напуганная. Затем переводит тяжёлый взгляд на Ханя. Тот начинает как-то неестественно сдуваться на глазах, надломлено кашлять и судорожно хвататься за горло, царапая подступающими когтями. Чонин с Сехуном ошарашено смотрят то на Луханя, то на не сводящую от парня глаз Тэрим.

– Либо ты сейчас рассказываешь всё, что знаешь, либо от нехватки воздуха распорешь себе глотку сам. Выбирай.

Сехун обеспокоенно смотрит на молодую ведьму и поджимает губы.

Раныль открывает глаза, не в силах сфокусировать взгляд, и ощущает дикую боль в районе затылка. Кажется, это была бейсбольная бита. Засохшая на волосах кровь стягивала кожу головы и не облегчала ощущение себя в целом. Руки были предусмотрительно связаны на пояснице, верёвка больно впивалась в запястья. Но отвратительнее всего было то, что Раныль никак не могла придти в себя окончательно, балансируя между снов и явью. Кто-то то и дело вливал в её разомкнутые губы тёплую воду. Девушку качало на ровном месте и больше всего хотелось просто спать.

Чонин нервно постукивал пальцами по деревянному столу. В кабинете находились все члены совета, включая его отца и дедушку.

– Говоришь, он просто сбежал? – переспросил отец. Парень только кивнул.

– Что его отпугнуло?

Чонин вспоминает вмиг наполнившиеся страхом глаза Луханя, однако молчит.

– Сон Тэрим. Племянница ведьмы Ха, – отвечает Сехун. Отец Чонина многозначительно кивает и задумчиво трёт подбородок.

– Он думает, ведьмы на нашей стороне, – продолжает за другом Чонин, – Он действительно был напуган.

– Раз Лухан ничего не сказал, нет оснований поднимать шум раньше времени. Уверены, что она, в самом деле, пропала, а не просто прогуляла? – басит Чанёль.

– Единственное место, куда она могла бы пойти, это лес, – категорично протестует брюнет. Он знает, что Раныль без тормозов, и могла бы вляпаться куда-нибудь по своей вине, но в этот раз всё обстояло по-другому. Он тоже её больше не чувствовал.

Седовласый старейшина – самый старый в их общине – вопросительно смотрит на Чонина. Тот отрицательно качает головой.

– Она не отвечает мне. Я больше не чувствую её присутствия у себя в голове, – парень нетерпеливо смотрит на присутствующих.

– Здесь замешена ведьма, я уверена, – входная дверь отворяется, пропуская внутрь запыхавшуюся девушку. Ребята удивлённо смотрят на одноклассницу, в то время как остальные присутствующие непонимающе глядят в оба на гостью.

– Здравствуйте, меня зовут – Сон Тэрим. Так вот, я думаю, что причина, по которой Раныль не отвечает на мысленные призывы Чонина, в том, что её поят ведьминым настоем. Существует очень много трав, с помощью которых можно погрузить человека в состояние, когда тело бодрствует, а разум спит.

Присутствующие заинтересованно переговариваются, отмечая, что это имеет смысл. Сон пытается перевести дыхание и поднимает глаза на одноклассника, который всё это время не сводил с неё взгляда. Сехун стоит, прислонившись плечом к книжному шкафу, и скрещивает руки на груди, улыбаясь уголками губ. Их староста может и потерпела изменения со становлением ведьмой, но свою натуру влезать всюду и везде не искоренила. Девушка теряется от вида обычно безэмоционального Сехуна и отводит взгляд в сторону Чонина.

– Так и будем сидеть сложа руки, пока Раныль чёрт знает где?

Мужчины молча переглядываются, взвешивая ответы. Чонин ещё с минуту смотрит на всех присутствующих, словно ища поддержки, затем разворачивается и пулей вылетай из отцовского кабинета.

Члены Совета сейчас наверняка будут придумывать невероятно продуманный план по вызволению Раныль из захвата, но к этому времени она уже будет мертва. Плевать он хотел на устав. Он найдёт её сам.

– Чонин, постой, – выбегает за ним Тэрим, – Стой же!

Нагоняет его и пытается отдышаться.

– Что собираешь делать в одиночку?

– Я её в это втянул, Тэрим. Я один за всё в ответе, – отвечает Ким и продолжает идти, пока не слышит звук приближающихся шагов. Оборачивается и смотрит на своих друзей. Братьев.

– Мы вместе её отыщем, – бодро заявляет Бэкхён и дожидается подтвержающих кивков от остальных, – К тому же, у нас есть Сон Тэрим – первоклассная ведьма!

Тэрим пускает смешок и смотрит на своего друга детства.

– Точно. Я могу заняться её поисками.

Беспорядочные кудри развеваются на бушующем ветру и лезут в лицо, пока девушка пытается сконцентрироваться на образе подруги. Старушка из лесного дома учила её визуализировать объект поиска. Тэрим стоит посередине поляны, где земля была покрытая несколькими слоями инея – снег ещё не спешил обрушиваться – и пытается-пытается-пытается почувствовать местоположение подруги.

– Не получается, – вздыхает девушка, – Не могу понять. Может помогла бы какая-нибудь её личная вещь, – разочарования в её голосе столько, что в пору бы задохнуться в слезах бессилия.

Чонин натянуто улыбается.

– Не вини себя. Мы изначально не были уверены, сработает ли.

Однако Тэрим не желает мириться с провалом и задумчиво жуёт губу, пока…

– Чонин, – оживает она, – Чонин, ты сказал – вы связаны. Что, если мы попробуем проникнуть в её разум через тебя и увидеть, что вокруг. Мы все знаем Вульфхилл как свои пять пальцев, сразу же узнаем любое место, – Тэрим задыхается от неожиданно посетившей её идеи. Ребята одобрительно кивают и Ким подходит ближе к Сон.

– Что я должен сделать?

– Просто… просто постарайся позвать её, как ты обычно это делаешь, – Тэрим кладёт ладони по обе стороны головы парня, как бы охватывая его , – И главное, расслабься. Я чувствую твою нервозность, и это отвлекает.

Все разом затихают, и Тэрим закрывает глаза. Поначалу ничего не происходит – девушка видит лишь размытые образы Чониновых мыслей и ничего общего с подругой. Тэрим слышит, как Чонин мысленно зовёт Раныль по имени, однако ничего не происходит. Девушка уже хочет убрать руки от головы одноклассника, признавая бредовость идеи, как кончики пальцев колят искры и в сумбурных мыслях Чонина проскальзывают иные, светлые блики. Целый калейдоскоп воспоминаний и сама Раныль. Тэрим нетерпеливо ахает, когда она сама, будто попадая в тело подруги, видит перед собой слабый дневной свет и деревянный потолок. Затем она вертит головой из стороны в сторону, пытаясь лучше всё рассмотреть. Губы пытаются что-то сказать, но выходит лишь неразборчивое мычание. Вдруг к ней подходит высокий светлый парень с дымящейся чашкой в руках, фиксирует голову девушки и приближает чашу к губам.

– Ты начинаешь приходить в себя, выпей-ка.

Тэрим силой отшвыривает от одноклассника на пару шагов назад, и девушка чувствует сильную головную боль. Вскоре Чонин тоже открывает глаза и едва заметно оседает, хватаясь за голову.

– Ты в порядке? – Кёнсу придерживает шатающееся тело подруги и хлопает ту по щекам.

– Меня предупреждали, что пытаться забраться кому-то в голову будет иметь последствия. Ничего, пустяки, – отмахивается Сон и незаметно вытирает рукавом подступившую кровь из носа, – Я знаю, где она.

***

– Ты уверена, что это здесь? – недоверчиво спрашивает Чунмён, оценивающе оглядывая старый разваливающийся дом на окраине города.

– Уверена, – кивает девушка, только сейчас осознавая всё с ней происходившее, – Я так много раз видела этот дом во сне, что будто сама тут жила, – и хмурится. Помнится, тётушка говорила, что раньше тут жил один из сильнейших колдунов.

Чонин уверенно делает шаг вперёд – ему было главное узнать, где она, спасением он займётся сам.

– Стой, – протягивает руку Тэрим, – Надо решить, что и как будем делать.

– Тэрим, – устало вздыхает Ким, – Мы не стенгазету в школу готовим. Она там, и я должен вытащить её оттуда любой ценой. Вот и весь план.

Чонин продолжает двигаться ко входной двери. Тэрим чувствует опустившуюся на плечо тяжёлую руку.

– Подожди снаружи.

Сехун пару раз хлопает её для убедительности и идёт за другом. Вскоре все парни скрываются в доме, оставляя девушку на улице одну. Одна дощечка с противным скрипом отваливается, пугая Тэрим.

–Ты только держись, Раныль, всё будет хорошо, – бормочет девушка, силясь удержать себя от того, чтобы рвануть за парнями в самое пекло.

С каждым шагом Чонина прогнившие доски дома скрипят, резанув по чувствительному слуху, но в доме оказывается настолько тихо, что парень начинает сомневаться, правильно ли они пришли.

Но все сомнения отпадают, когда парень видит связанную Раныль, голова которой была неестественно откинула назад, беззащитно подставляю девичью шею взору. Парень садится на корточки, хватая девушку, и принимается развязывать её руки.

– О, вы как раз вовремя, – слышится звук со стороны. По большому счёту, Чонин уже чувствовал чужой запах и не был удивлён.

– Осталось совсем чуть-чуть, – высокий блондин поглядывает на свои наручные часы и едко улыбается парням, – Скоро начнётся самое интересное.

Чанёль раздражённо смотрит на старого знакомого и кривится.

– Что, Фань, до сих пор свои дешёвые трюки не бросил?

– Они и ведьмочку притащили, – со спины Фаня показывается ранее явившийся Лухан и складывает руки на груди.

– Только тронь её, – бросая обеспокоенный взгляд в потресканное окно, рычит Бэкхён, и все ребята настороженно смотрят на чужаков, волнуясь за одноклассницу. В конце концов, ненависть между оборотнями и ведьмами не обязательно должна распространяться на них всех.

– Остынь, – в примирительном жесте поднимает руки Фань.

Чонин уже развязывает Раныль, со злостью отмечая, что та успела прилично продрогнуть, комфортные условия ей не предоставляли уж точно. Берёт девушку на руки, когда замечает растянутые в предвкушающей улыбке губы китайских оборотней.

Раныль разлепляет глаза и стеклянным взглядом смотрит на Чонина. Тот пытается улыбнуться девушке и даже делает это, пока Раныль своевольно не спрыгивает из его рук. Затем так же пустыми глазами смотрит на друзей.

– Идём, – манит её к себе Хан и Раныль поворачивает голову на звук. И послушно идёт к парню. Чонин отшатывается назад от увиденного. Не может быть.

– Что происходит? – хмурится Чунмён.

– Она ведь была ничья, – разводит руками Фань, – Связь с оборотнем есть, а метки – нет.

Чонин кривится и отворачивается от вида кукольно пустой Раныль.

– Ах, ты ж сукин сын! – подрывается Бэкхён, но его останавливает Кёнсу. В словах Фаня была доля правды – без собственнической метки человек, состоящий в связи с оборотнем, считается общей.

Чонин в отчаянии хватается за голову и в надежде смотрит во всё такие же пустые глаза девушки, от вида которой болезненно сжимается сердце.

«Какого хера, Хан Раныль?! Какого хера мне так больно на тебя смотреть?!»

– Я решил взять брошенку себе, – елейный голосок китайца будил в Чонине всё самое чёрное и злое.

«Какого хрена ты стоишь, будто не живая?! Отвечай мне, Хан Раныль!»

– Ты её не получишь.

В наступившем молчании голос Чонин звучал утробно и угрожающе. Он смотрел прямо в глаза Фаня, игнорируя бледную как смерть Раныль. Глядя в наполненные гневом глаза младшего Кима, Фань понял, что нашёл то, что нужно. Его болевая точка – эта школьница.

Улыбнулся ещё шире.

– Правда? Тогда смотри, – Фань повернулся к Раныль, – Раныль, поцелуй меня.

Чонина будто кипятком ошпарило. Затуманенный оборотнем разум человека будет выполнять все его приказы беспрекословно. Раныль заторможено повернула голову к Фаню, смотря недоумённо. Девушка чувствует, что должна это сделать, ведь её попросили, а просьбы надо выполнять. Хан приподнимается на цыпочках, кладёт руки на плечи Фаня и смотрит.

Чонин понимает, что девушка находится под воздействием, делает всё не по своей воле, но отчего-то сдвинуться с места не может.

«Только, блять, пожалуйста, не делай этого. Не заставляй меня ненавидеть себя ещё больше»

Усмешка Фаня становится всё более ощутимее, Раныль приближает своё лицо и уже практически касается кончиком своего носа его.

Чонин, кажется, перестаёт дышать.

Раныль поворачивает голову так, чтобы касаться своей щекой щёку парня, бросает на замершего в неестественной позе Чонина осознанный взгляд и говорит Фаня прямо в ухо.

– Люди – не вещи, – толкает парня от себя и кричит в сторону двери, – Давай!

Как по команде врывается Тэрим, размахивая оторванной веткой дерева для отвода глаз, пока ведьма Ха обрушивает дом. Парни на секунду теряются в происходящем, пользуясь этим Раныль подбегает к Чонину, хватает того за руку и кричит всем:

– Бежим!

Чонин сжимает девичью ладонь крепче и бежит прочь. Раныль всё ещё чувствует слабость, но также ощущает благодарность подруге, которая неизвестно как, но прочно установило в её сознании «мы идём, не бойся, мы тебя вытащим». Сопротивляться влиянию чужих оборотней было нелегко, учитывая их природную одарённость, однако ей удавалось держаться на плаву просто думаю о Чонине и о том, что ему бы не понравилось, если она опять во что-нибудь вляпается.

– Бери Тэрим и беги, – Чонин останавливается и подзывает к себе ведьму, – Не останавливайтесь, просто бегите.

Раныль испуганно смотрит на разлепляющиеся их с Чонином ладони и чувствует себя так, будто может расплакаться в любую секунду.

– А ты? А остальные? – дрожит её голос. Чонин не выглядит ни испуганным, ни сомневающимся, лишь облегчённым. Смотрит на девушку несколько мгновений и притягивает её к себе.

– Это не совсем уместно, но я хотел убить Фаня на месте, когда он приказал тебе…– Чонин прижимается к ней лбом и тяжело дышит. Раныль чувствует недобро играющие желваки парня и крепче жмётся.

– Никогда, слышишь, никогда, – мотает она головой, – Никогда-никогда-никогда, – Раныль шепчет словно в бреду. Чонин напоследок целует её в лоб и отодвигает от себя.

– Поговорим потом. А пока беги и не оглядывайся.

Рука Раныль так и повисает в воздухе, когда Чонин на бегу обращается в оборотня и бежит на помощь к друзьям, что сцепились с китайской стаей.

– Идём, – подхватывает её под руку Тэрим и уносит прочь.

Чонин чувствует, как под мощными лапами сминается сырая земля и как напрягаются все мышцы в теле в предвкушении боя. Молодой волк бросается в гущу, где уже дерутся остальные парни. Без труда находит Фаня, один запах которого вызывал желание выкрутить ему шею.

– Неужели так прикипел к человеку?

– Ты стал слишком болтливым, Фань.

Тот открыто смеется в ответ. Чонин делает большой рывок вперёд, в один прыжок оказываясь рядом, и валит противника на землю. Волки царапают друг друга, вонзая острые клыки в плоть. Стекающая кровь практически не ощущается из-за сильного выброса адреналина. Где-то слышится утробный рык-усмешка Чанёля – вот уж кто любитель мордобоев.

Раныль старается быстрее перебирать ногами в такт шагам подруги и её тётушки. Голова по-прежнему ватная, тут ещё и беспокойство за парней.

Чонин.

Девушка не без боли оборачивается назад, не видя ничего необычного, не считая звуков грохота.

– Раныль, идём, – всё тянет Тэрим. Хан машет перед ней свободной рукой, прося дать отдышаться. Затем набрасывается на подругу с объятиями.

– Я так тебе благодарна, Тэрим, ты даже не представляешь, как. Спасибо, что пришла спасти меня.

Тэрим поначалу не знает, куда деть руки, и просто остаётся стоять столбом.

– Тебе, наверное, пришлось ужасно нелегко со всем справляться. Но, я обещаю, теперь я всегда буду рядом. Хорошо? Ты не должна проходить через всё это одна.

Сон обмякает в руках подруги, обнимает крепче и прячет подступившие слёзы в её волосах. Как же ей хотелось это услышать.

Раныль гладит по вздрагивающей спине подруги и не может поверить, что эта железная девочка, наконец, дала слабину. Лезть в чужие головы опасно, думает Раныль, ведь вместе с тем, что Тэрим увидела часть воспоминаний Раныль, Хан так же стала свидетелем моментов из жизни Сон, когда она была напугана и одинока.

– Что ж, если с этим разобрались, идёмте, – неподалёку слышится тактичное покашливание и голос ведьмы Ха, – Нельзя тут стоять.

Девочки расцепляют объятия, не замечая, с каким теплом на них смотрит женщина, и хихикая, продолжают путь.

Пока перед ними не выскакивает один из волков, светя клыками. Явно не из их ребят.

Кёнсу отвлекается на запах Раныль, который меняет своё звучание, и в нём теперь больше испуга.

– Чонин, – зовёт он друга, – Чонин, Хань. Раныль.

Ким дёргается от услышанного, позволяя Фаню укусить себя больнее, отчего он неестественно хрустит плечевой костью. Отталкивает того и встает.

– Иди, – говорит уже Чунмён, – Я его задержу.

– Спасибо, – повисает в воздухе, пока Чонин бежит в сторону города.

Раныль хватается за руку подруги и мятежно вскидывает подбородок. Не напугает. Видали оборотней.

Волчья улыбка становится шире, вязкая слюна капает из искривлённой пасти. Не спеша шагает в сторону девушки.

Чонин подоспевает как раз тогда, когда Раныль оттолкнув подальше от себя подругу, приманивает волка к себе.

– Что тебе нужно? – слышится её голос.

Однако завидев Чонина, Лухан одним тяжёлым взмахом отшвыривает Раныль в сторону и делает прыжок к противнику. Хан с глухим стуком приземляется у разломанного дерева и теряет сознание. Ким, подгоняемый ненавистью в крови, вцепляется в шею Ханя, вонзает когти по бокам и валит на спину. Лухан, не ожидавший такой силы, позволяет себя повалить и утробно рычит от боли в районе рёбер. Чонин бежит к девушке, не зная, как к ней подступиться. Тэрим, не сдерживая слёз, пытается привести её в чувство. Парень отмахивается от непрошенных догадок и склоняется к её лицу.

Тэрим оборачивается назад и обеспокоенно смотрит на Чонина. Тот прослеживает за её взглядом и видит перед собой старших из своей стаи. Совет-таки принял решение. По другую сторону собралась китайская стая. В ряд, где стоят старшаки, подтягиваются и ребята.

– Она ничья, – повторяет Фань, только спеси в голосе поубавилось – Чонин изрядно измотал его.

– Что же вы, братья, мы же не в средние века живём, – подаёт голос старейшина.

Чонин возвращает внимание на лежащую без движений Раныль и пытается справиться с бешено колотящимся сердцем.

У них с Раныль установлена ментальная связь на фоне эмоциональной привязанности – по большому счёту, Раныль сама позволила этому случиться. Тогда, в самом начале их недо-знакомства. Она была до ужаса открыта его влиянию. А затем всё это перетекло в нечто крепкое и труднообъяснимое.

Соглашение между стаями гласит, если на человека, имеющего связь с оборотнем, но не имеющим метки принадлежности, посягнет кто-то другой, его должны будут отдать.

Чонин никогда не думал о том, чтобы пометить кого-либо, ведь это равносильно убийству.

И прямо сейчас у Совета не останется выбора кроме как отдать Раныль во избежание войны.

«Да чёрта с два»

– Что ты задумал? – Кёнсу, чувствующий изменения в настрое Чонина, обеспокоенно взглянул на друга.

– Она ничья, – повторил словно мантру Фань, зверея на глазах от бездействия Совета, – Мы в праве её забрать. Она ничья.

Чонин смотрит на умиротворённое лицо девушки, причинить боль которой хотел бы меньше всего на свете, и которую ни за что никому не отдаст. Даже ценой своей жизни.

Он вонзает клыки в девичье предплечье, достаточно сильно, чтобы остался след. Раныль выгибает от боли, однако девушка не приходит в себя, лишь болезненно ломает брови, кривясь. Чонин роняет пару солёных капель на свежую рану, тяжело дыша утыкается ей в шею.

«Прости»

– Чонин, нет, – ошарашено шепчет Тэрим, поняв всё сразу же.

Молодой волк оборачивается ко всем лицом, замечая, как полукруг из волков застыл в ожидании. У Чонина на пасти красуется её кровь.

– Теперь она – моя.

Раныль хмурится от нарастающей боли, тянущейся по всему телу. Тэрим прижимает рукой рану, не переставая плакать.

Метка горела красным.

========== XIV ==========

Первое, что услышала девушка, как только открыла глаза – разъярённый голос бабушки. Затем горячие капли слёз на своей руке и беспорядочные нашёптывания: «Прости, прости, прости…»За что та просит прощения

– неплохо было бы узнать.

Её трясло. Ноги не хотели слушаться, так и не сумев сдвинуться, когда Лу Хань, щедро раскрыв свою волчью пасть, делает прыжок в её сторону. Глухой стук собственной головы о мягкую почву земли. Наполнившиеся горькими слезами глаза Тэрим…

И опять темнота.

Чонин не находил себе места, пока Раныль без сознания лежала в его комнате. Он перенёс её из леса сам, на руках. До сих пор помнит растерянные провожающие взгляды членов обеих стай, как те молчаливо принялись расступаться, давая пройти. Тэрим, перестав плакать, шла следом, не желая теперь покидать подругу.

У Раныль начинали синеть губы. Парень сжал челюсть, пытаясь дышать. Её голова была неестественно откинута назад, а тонкая рука свисала, будто из неё разом выкачали всё живое. Одному богу было известно, сколькоЧонинприложил усилий для того, чтобы не осесть с дорогой ему ношей в руках на землю.

Мать суетилась вокруг не подающей никаких признаков жизни девушки. Ким не желал признавать, что убил её. Не так он себе представлял последствия своих действий.

Отец вывел его на улицу, чтобы тот не мешался под ногами, пока мать наверху делала всёвозможное, ради того, чтобы девушка как можно скорее пришла в себя.

Чонин услышал её болезненный крик, который сиренью ворвался в его слух, и зажмурился, сдерживая подступавшие слёзы. Метка начала действовать.Раныль предстояло пройти через сжигающую в агонии тело боль, которая будет длиться, если повезёт, пару дней. Не все выдерживают её ношу.

– Как знать, какая участь была бы ей милее.

Чонин услышал негромкие шаги за спиной и обернулся. Это был старейшина, который стоял, опершись на трость. Парень отвёл взгляд, не выдержав испытующих глаз старца. Тот наблюдал за Кимом с прищуром, оценивая состояние того.

– Ты знаешь, что такое Метка, малец? – глухо стуча тростью, старец подошёл и встал плечом к плечу к Чонину. Парень не выдержал и испустил нервный смешок, с вызовом глядя собеседнику в глаза.

– Поиздеваться решили, учитель Ман?

– Вовсе нет, – скрипучий голос того в детстве пугал маленького Чонина, теперь же вызывал раздражение.

– Это – проклятье, – зло дыша, отозвался парень. Учитель, не до конца удовлетворённый ответом, взглядом велел продолжать, – Человек, которому поставили метку, становится безвольным перед отметившим его оборотнем. В конце концов, умирает от сильнейшей эмоциональной вспышки.

Парень бросает мимолётный взгляд за спину, на окно второго этажа, где находилась Раныль. Что не ускользнуло от зорких глаз наставника.

– Но?

Чонин вернул внимание на старца и продолжил, сухо сглотнув.

– Но если обративший человека оборотень будет держаться подальше, настолько дальше, чтобы его энергия не давила на человека, то он будет жить. Как самый обычный человек.

Учитель Ман вздохнул и устремил нечитаемый взгляд вперёд.

– Но в этом случае..?

– Что в этом случае? – хмурится Чонин, разумеется, зная, что тот имеет в виду.

– Что будет с оборотнем?

– Он будет жить так же, как жил до этого, – пожал плечами Ким.

– Верно, – кивает старец, – Но только если он не влюблён в своего человека, – поворачивается корпусом к парню, – Потому как, в этом случае оборотень умирает от разрывающей его тоски. И ты, видимо, к этому готов.

Хлопает парня по плечу и уходит в дом. Тело Раныль начало бороться.

***

Госпожа Хан требовала перенести внучку домой, чтобы самой за ней ухаживать. У женщины за эти пару дней вся жизнь пронеслась перед глазами. Смотреть на мертвенно бледнуюРаныль, которую время от времени скрючивает от болей, и которая едва ли воет, было тяжело. Настолько, что женщина приходилась по нескольку раз в день принимать успокоительное.

Однако семья Ким, главным образом мать Чонина, настояли на том, чтобы оставить девушку в их доме, пока той не станет лучше. К тому же, госпожа Хан не могла не заметить, что стоит Чонину появиться в непосредственной близости от комнаты, как Раныль затихала, а её пылающая метка на время переставала гореть. Она успокаивалась и тихонько засыпала.

Чонин держал её за руку каждую ночь и не давал себе её отпускать. Эгоистично хотел насытиться её присутствием, пока ещё можно. Пока она рядом.

Потому что как только она очнётся – он знал наверняка – возненавидит его. Метка провоцировала усилений эмоций в разы.

Парень не мог позволить себе притронуться к ней лишний раз, ему казалось, что у него нет на это прав.

На улице стояла глубокая ночь, когда Чонин вышел во внешний двор и присел на самодельную скамейку.

– Не спится? – Кёнсу, судя по виду, сидел тут не один час. Тот неотрывно смотрел на звёздное небо, будто пытаясь высмотреть что-то очень важное. Чонин оставил вопрос без ответа, полагая, что друг его и не ждал.

– Не вини себя.

Слова До будто вспаривают никак не заживающую рану – Чонин болезненно жмуриться. Рядом с другом можно не притворяться, что всё отлично.

– Послушай, не всё так плохо. Она, по крайней мере, жива.

Чертовски верно. Она жива. И это главное.

– Я уверен, Раныль не сильно разозлится, увидев следы твоих зубов, – пытается пошутить Кёнсу, – Может у вас всё сложится.

Чонин медленно поворачивает к другу голову, не веря в услышанное.

– Ты, надеюсь, шутишь?

Кёнсу недоумённо смотрит в ответ. Ким устало выдыхает.

– Метка будет подавлять любое её желание, Кёнсу. Всё, что она будет ко мне чувствовать, будет воздействием метки, не более. А когда она захочет уйти, то и этого не сможет. И она будет ненавидеть меня за это, – Чонин прикрывает глаза, подставляя лицо ночному холоду.

Кёнсу молчит непозволительно долго для мечущегося сердца Чонина, который даже сейчас слышит спокойное дыхание девушки.

– А что, если я скажу тебе, что она уже чувствовала что-то? – говорит Кёнсу, – До метки.

Чонин смотрит недоверчиво.

– Не просто симпатию, – добивает друг, – Что, если так? Никому из вас не нужно будет умирать.

Кёнсу знает, о чём говорит, он чувствует людские эмоции. Не почувствовать тягу Раныль к Чонину сложно, странно, что тот сам ещё ничего не понял.

Чонин не в силах повернуться к другу сухо сглатывает.

– Не просто симпатию..? – Чонин, кажется, не дышит даже, – Ты уверен? – и судорожно облизывает губы.

Кёнсу мягко улыбается, глядя другу в глаза.

– Почему бы тебе не спросить её саму? – и многозначительно смотрит в сторону окна комнаты Чонина, в которой слышится шорох простыней и лёгкая возня. Чонин вздрагивает.

Раныль пришла в себя.

Ким стоит почти у порога, позволяя деревянной двери отсрочить момент встречи с Раныль, и просто прислоняется к ней лбом. Не готовый увидеть ненависть в любимых глазах, либо же слепое искусственное обожание. И не понятно, что хуже.

– Я знаю, что ты здесь. Почему не заходишь? – Чонин слышит её слабый шёпот. Парня встряхивает моментально. Он делает глубокий вдох и мягко толкает дверь от себя.

У Раныль красные от слёз глаза и ужасающие синяки под ними же. Осунувшееся лицо и синие подрагивающие губы. При лунном свете одетая в белую сорочку она кажется тоньше и настолько маленькой, что у парня перехватывает дыхание. Он намеренно избегает её пытливого взгляда и остаётся стоять у двери, притворив её за собой. Прислоняется к ней спиной.

– Посмотри на меня.

Голос у Раныль в противовес её состоянию бодрый. Чонин вздрагивает как от пощечины и смотрит. Смотрит.

Так Раныль ведь – тоже.

Не так, как он себе напредставлял. А представлял он и вправду многое –начиная от того, что Раныль бросится на него словно одержимая, до того, что она начнёт метать и крушить всё вокруг.

На деле же – просто смотрит. И улыбается мягко, склонив голову набок.

– Что с тобой? – и удивление в её голосе настолько искреннее, что Чонину в самом деле становится плохо.

Что с ним? Серьёзно?

– Ты не рад меня видеть? – Раныль делает попытку встать, но тут же оседает, болезненно морщась. Тело всё ещё слегка ноет после почти недели пыток. Чонин же отворачивает голову от этой картины и пытается дышать чаще, тише. Чтобы она не услышала подступающих слёз.

Боже, как же он ненавидел себя в этот момент.

– Не хочешь говорить? – Раныль, кажется, действительно расстраивается. Так будет лучше – продолжает думать Ким – будет лучше.

– Знаешь, ты мне снился.

Чонин наконец смотрит на Раныль, но теперь уже она опускает взгляд и начинает мять под пальцами лёгкую ткань сорочки.

– Всё это время ты мне снился, – Хан собирается силами и в упор смотрит Чонину в глаза, – И ты был единственным, кто держал на плаву моё сознание.

Раныль, скорее всего, сейчас признается в своих чувствах – думает Чонин. Уже началось действие метки – думает.

Чонина выворачивает от мысли, что всё это навязано ей силой волчьей природы.

– Не хочешь присесть? – она смотрит всё так же преданно и хлопает по кровати. Брюнет, наконец, отлипает от стены и на негнущихся ногах подходит к девушке. Садится, сохраняя дистанцию между ними.

Раныль чувствует себя отвратительно. В самом деле. Её выворачивало наизнанку шесть суток к ряду и складывалось ощущение, что внутренности решили поменяться местами. Очнувшись, девушка ожидала увидеть… хоть кого-либо.

Но в плотно закрытой от внешнего холода комнате кроме неё самой не было ни души. Лишь на подлокотнике кресла сиротливо висела толстовка Чонина, даря надежду, что парень всё же её навещал.

Хан, говоря честно, не сразу сообразила, что находится не в своей комнате. Пока её тело и разум боролись-свыкались с меткой, образ Чонина, иллюзорное чувство его запаха, присутствия и его обеспокоенный голос – были единственным её ориентиром. Поэтому ничего удивительного в том, что она чувствовала себя прекрасно,находясь на его территории, – не было.

Она грезила им, была благодарна, что даже так, на подсознательном уровне, он её не оставлял; порывалась сразу же кинуться на его поиски, а он…

…стоит, словно он провинился в чём-то, будто просит прощения и хочет сбежать.

– Я рад, что ты в порядке, – Ким говорит, глядя перед собой, оставляя девушку созерцать лишь его профиль, – Правда рад.

– Очень надеюсь.

Чонин слышит раздражение в её голосе и оборачивается.

– Почему ты так себя ведёшь, Чонин? Что-то не так?

И парень почему-то начинает злиться. Смотрит в доверчивые глаза напротив и злится.

– Что-то не так? – шипит, – Ты ведь не серьёзно? Я поставил тебе чёртову Метку.

Раныль будто удивляется, хлопает ресницами и комично округляет рот. А потом догадывается и улыбается.

– Так ты из-за неё этот спектакль устроил?

– Ты не понимаешь, что это значит, – Чонин качает головой и пытается отстраниться.