Текст книги "Wolfhill (СИ)"

Автор книги: Arcus Caelestis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Не знаю, – прогундосили в ответ.

– Слушай, ты какой-то не общительный.

– Да неужели?!

Раныль поднялась с места и оттряхнула юбку, оглядываясь назад.

– Не бубни. Я с тобой разговариваю – уже хорошо.

– Разговариваешь тут только ты, – недовольно произнёс волк, – И да, выглядишь действительно поехавшей, – столько самодовольства было в голосе, что девушка на секунду осеклась.

– Но это не отменяет того факта, что я слышу твои ответы у себя в голове! – девушка ткнула указательным пальцем тебе в висок, а потом направила палец на собеседника, – И не смей закатывать глаза!

Именно это он и сделал.

– Вообще-то, тебе всё это снится и ничего ты не слышала, – загадочный голос прозвучал в голове.

– Хорошая попытка. Но нет.

– Попробовать всё же стоило.

– Боюсь, мне пора домой, – вздохнула девушка, глядя на наручные часы, – Но я обязательно приду завтра!

– Счастье-то какое…– вздохнули в ответ.

– О, не притворяйся будто тебе не нравится болтать со мной! Пойдём, проводишь меня.

***

– Прокатишь меня на спине?

– Конечно…

– Правда?

– Нет.

Девушка сделала вид, что расстроилась, хотя знала, что так просто она от него не отстанет.

– Меня, кстати, Раныль зовут, если что,– начала девушка.

– И?

– А тебя как зовут? – Раныль кинула взгляд на шагающее рядом животное.

– Смотри под ноги, – лишь цокнул.

Только когда девушка была уже у двери своего дома, услышала голос в голове.

– Кай.

Улыбнулась себе под нос и шагнула в дом.

***

Второй по счету урок, казалось, длится уже целую вечность. Раныль едва ли могла вспомнить, когда в последний раз настолько нагло клевала носом на занятиях. Сегодня погода стояла пасмурная, словно отыгрываясь за то, что вчера было теплее должного.

Сидящая рядом Тэрим тоже, на удивление, не топила окружающих привычным энтузиазмом.

– Тэрим, всё нормально? – Раныль дёрнула одноклассницу за рукав, – Выглядишь…м-м-м…будто отравилась чем.

– Так и есть, – болезненно морщась, ответила Сон, – По-моему, третий кусок вишнёвого торта вчера был лишним, – и покачала головой.

Раныль сочувственно кивнула и не сдержала улыбки. Откинулась назад на стуле и, случайно задев локтём, выронила на пол ручку. Стоящий у доски учитель недовольно сверкнул глазами в сторону девушки. Чертыхнулась про себя, коря за неуклюжесть. Отчего-то не удержалась и оглянулась назад через плечо.

Ким Чонин сидел, откинувшись назад на стуле и скрестив руки на груди, и с интересом любовался потолком класса. Девушка проследила за его взглядом и увидела…ровным счётом ничего. Ни тебе прилипших жвачек, ни свисающей паутины…

Раныль уже было отвернулась к своей парте, когда Чонин внезапно опустил глаза и окатил бедную девушку пронзительным взглядом. Выгнул идеально очерченную бровь словно в вопросе и усмехнулся. И Раныль чуть было не скончалась от зависти – у Ким Чонина получалась выгибать бровь лучше, чем у кого-либо кого знала девушка. Включая её саму. Раныль проглотила возмущённый ком в горле и мятежно выпятила подбородок

Одноклассника это позабавило ещё больше, и он подался вперёд, сцепляя руки в непрочный замок. Сидящий рядом с ним Сехун, так же скучающий на уроке, вопросительно взглянул на брюнета, затем на Раныль. Чонин кивнул, не глядя, словно предугадывая вопрос О. «Перед зеркалом что ли репетируют?» пронеслось в голове девушки.

Раныль не сдержалась и мысленно ляпнула:

– Позёр.

И уже отворачивалась к своей парте, как услышала в голове:

– Кто?

Дёрнулась в испуге и огляделась по сторонам. Тэрим была занята: хаотично делала какие-то заметки в жуть-какой-важной записной книжке, которую, судя по виду, нехило потрепала жизнь, и не замечала метаний подруги.

– Кай? – осторожно шепнула девушка, опуская голову ниже и прикрываясь волосами.

– Единственный и неповторимый, – Раныль могла бы поклясться, что услышала усмешку.

– Что ты… Как? В смысле, как ты меня слышишь? – девушка старалась говорить тише.

– Будет слышно ещё лучше, если ты начнёшь говорить не вслух.

– Так? – девушка зажмурилась и ответила уже мысленно.

– И кого это ты там назвала позёром?

– Да одноклассника одного… Стоп! Ты теперь все мои мысли будешь слышать?

– Что за одноклассник?

– Все мои мысли?!

Раныль вздрогнула всем телом, когда на её плечо упала рука Тэрим, и послышался голос подруги:

– Идём, урок уже закончился.

– Та-а-ак, что же мне взять из сладкого? – мысленно рассуждала Раныль, – Может, кексиков? Или пирожное… – Хан прикусила губу в задумчивости, замечая, как Тэрим успевает отхватить едва ли не последнее пирожное на витрине в столовой, и улыбается.

– А не пора ли тебе завязать со сладким? – прозвучал ленивый голос. Голова слегка закружилась: застучало в висках и ускорилось сердцебиение.

– Хам, – возмутилась девушка уже в голос и понесла поднос за стол, за которым привычно расселась компания из четырёх человек.

– Не думал, что ты раскусишь меня так быстро, – картинно ахнул Бэкхён, схватившись за сердце.

– Что одному хорошо, другому психологическая травма на всю жизнь, – со знанием дела проговорила Тэрим с набитым ртом и покачала головой.

– Что ты имеешь ввиду? – не поняла Хан, а ребята лишь прыснули в кулак.

– Весь день пребываешь в астрале, и я даже могу заверить, что видела, как ты шевелишь губами, как будто разговариваешь с кем-то, – пожала плечами Сон, – Скажешь, нет?

– Ха-ха три раза, – без злобы закатила глаза Хан. А у самой слегка подкосились коленки – не хватало ещё закрепить за собой статус душевнобольной.

– Да и с первого раза понятно, – улыбнулась подруга, – Кстати, ты так и не рассказала нам о своей таинственной встрече,– Тэрим поёрзала на стуле и передвинулась поближе к Раныль.

«Откуда она знает?! Что она знает?» молниеносно пронеслось в голове.

«Что?» прозвучал такой же быстрый ответ.

«Ой, не до тебя сейчас!»

– Раныль? – Кёнсу обеспокоенно смотрел на девушку и щёлкал пальцами у её лица.

– Какая встреча? – Хан очнулась от оцепенения.

– Ну, помнишь…– Тэрим пыталась взглядом намекнуть о том дне. Дне, когда Чунмён назначил её «главной» и своими восхитительными пальцами потрепал девчушку за волосы. Раныль ничего не оставалась кроме как сделать вид, будто мозги сегодня оставила дома.

Сон вздохнула и готова была пробить себе лоб рукой.

– В тот день, когда ты оставила меня на растерзание Чунмёну, – Раныль невольно улыбнулась представшей картине – пылающие уши подруги сводили на нет небрежность тона.

– Чунмён тебя терзал? – Бэкхён, казалось, лишился дара речи. Каким-то удивительным образом, Бён умудрялся добавить двойной смысл во что бы ни говорил.

– Да не об этом я! Мы же вообще-то Раныль расспрашивали, что вы ко мне пристали?!

– Нет уж, милочка, когда старосту класса, гордость школы и главного редактора школьной газеты, публикующегося под именем «Школьная газета», – Бён вскинул подбородок и поднял вверх указательный палец, – …терзает другая гордость школы и президент по совместительству – я должен был знать об этом! Столько лет, столько сил было вложено в это дело!

Кёнсу возвёл глаза к небу. Раныль решила, что ей не послышалось, когда До одними губами зашептал «Ну что за болван?».

– Сон Тэрим, которая, всё-таки, смогла! Ай да, чертовка!

– Бэкхён… Как, в твоём понимании, я сейчас должна реагировать? – Тэрим вытаращила глаза на друга и казалась уязвлённой до глубины души.

– Пробормотать вялые извинения и приступить к подробностям!

Тэрим буравила взглядом Бэкхёна целых три минуты. Затем резко повернулась к Раныль, которая уже успела обрадоваться, что о ней все давным-давно позабыли. Как же.

– Ну, так с кем ты встречалась? Ты так быстро сбежала, торопилась, вряд ли к бабушке! – Тэрим выглядела и впрямь заинтересованной, что у Раныль засосало под ложечкой от того, что сейчас, наверняка, придётся врать и много, – Колись, давай, приглянулся кто-то?

«Чё-ё-ёрт! Что же делать?!» размышляла Раныль.

«Что случилось-то?» голос в голове снова появился.

«Кай?»

«Что?»

«В какой стороне Мексика?»

«А тебе зачем?»

– Да я просто…-начала мямлить Хан.

– Он, что, старше нас? – Тэрим решила расколоть подругу во что бы то ей ни стало.

«Кай?»

«Ну что опять?»

«Тебе лет сколько?»

«Ну как тебе сказать..? Не слишком молод, не слишком стар…»

Хан прикрыла глаза, ощущая жуткий зуд под веками.

– Ну… «Не слишком молод, не слишком стар», – нехотя, цитирует Раныль и мечтает провалиться сквозь землю. Ребята странно на неё косятся.

– Ла-а-дно, – вздыхает Тэрим, – В каком он классе?

Раныль тупит взгляд. В голове тут же прокручивается момент, где она гладит огромного волка в лесу. В каком он классе…в классе млекопитающих он. Хотя это – хмыкает – не точно.

Тэрим понимает молчание Раныль по-своему, то есть совершенно неправильно, ахает и подносит руку к губам. Раныль почти слышит, как шестерёнки в голове подруги перекручиваются, настраиваются на новый лад, маленькие пазлы собираются воедино и как со звонким «трынь» зажигается лапочка догадки.

– Так он не школьник? И на сколько он старше?

Раныль чувствует, как теряет почву из под ног и нещадно краснеет.

– Н-нет же, – сглатывает она, – Я не очень хорошо его знаю…

– Ага, как же! Не ссы, все свои!– Тэрим выжидающе смотрит на мальчиков, ища поддержки. Те, в общем-то, благоразумно в девичьи разговоры не лезут. Глядя на подругу, Раныль ловит себя на мысли, что Тэрим выражает готовность ждать хоть до нового года, лишь бы Хан призналась. Не сдерживается и выдаёт смешок.

– Это не важно, правда, – пожимает плечами.

– Да, Тэрим, оставь в покое человека, – встревает Кёнсу. Раныль чувствует бесконечную благодарность за это.

– Не то она сейчас в обморок грохнется, – хохочет Бэк, – Вся кровь к щекам приливает, скоро сердцу будет нечего откачивать.

Тэрим разочарованно вздыхает, однако, кинув взгляд на Раныль и видя её предобморочное состояние, решает оставить разговор до лучших времён. Раныль более чем уверена, что подруга так просто не отстанет, и готова лицом утонуть в салате на тарелке.

– Не оскорбляй пищу, бога ради,– слышится в голове размеренный голос. Девушка лежит на столе лицом, охлаждая горящие щёки, и позволяет себе улыбнуться. Необычно всё это, что лишь сильнее гоняет адреналин по организму.

– Кай, а сколько тебе лет? – спрашивает девушка, переворачивая голову влево, подставляя прохладной доске стола вторую щёку.

– Что ты будешь делать с этой информацией?

– Ничего. Просто интересно.

Лёгкое покалывание в висках пропадает и Раныль чувствует, как улыбается шире, ведь это значит, что она уже может отличить присутствие Кая в голове, как и то, когда тот пропадает. Улыбается, несмотря на то, что снова осталась без ответа.

========== V ==========

Раныль сидела за накрытым до краёв столом, дрыгая босыми ногами и пытаясь до конца проснуться. Негромкое щебетание бабушки, сладкие блинчики с чаем – утро поистине было добрым. До поры до времени.

– Как дела, детка? – Раныль сидела в гостиной, прижимая к уху трубку домашнего телефона.

– Хорошо, мам, как у тебя?

– О, всё просто замечательно, – голос матери слегка подрагивал, из чего Раныль сделала вывод – что-то не так.

– Что-то стряслось, мам? – бабушка на этой фразе заглянула в комнату и осталась стоять у порога, опираясь на косяк.

– Нет, милая, всё хорошо. Как там бабушка? – нарочито весёлый тон родительницы напрягал. Беспокойство лизнуло загривок сознания.

– Мама, что случилось? – твёрдо спросила девушка. Мать молчала больше минуты, отчего Раныль начала нервно постукивать костяшками пальцев по столику.

– Отец объявил о помолвке.

***

Бывает так, что однажды ты просыпаешься утром и понимаешь, что всё, во что ты верил – просто чушь собачья на фоне того, как всё обстоит на самом деле. Вдруг оказывается, что в чай с лимоном, который ты с упоением можешь пить часами, мама всегда заботливо подливала мёда, который ты на дух не переносишь, а ты и не подозревал об этом; или подаренная тётей блузка вовсе не ярко-красного цвета, а – кораллового; что подарки под ёлку кладёт не краснощёкий вымышленный дедуля, а – родители; ну или когда отец задерживается на работе допоздна не потому что работы очень много, а потому что завел себе кое-кого другого.

Раныль думала, что ей всё мерещится. Ноги предательски подкосились, из-за чего девушка была вынуждена осесть на заснеженную землю. В районе Инсадон* всегда было многолюдно: приближающийся новый год будто разом свёл всех с ума – баннеры кричали о диких распродажах – ни одна женщина в здравом уме такое не пропустит. Витрины небольшого ресторанчика напротив были увешаны мелкими гирляндами, от которых у Раныль начинало свербеть в глазах – так ярко они горели. Двери податливо открывались под натиском рук, впуская всё новых посетителей.

Отец был в приподнятом настроении. Это трудно было не заметить – улыбка тянулась от уха до уха – особенно если дома тот бывал мрачнее тучи. Зрелище было довольно-таки странным: закатанные рукава рубашки, которые мать гладила до идеального состояния; расслабленно опущенные плечи; и преспокойно лежащий на столе телефон, на который дома тот обычно постоянно отвлекался.

Напротив отца, отвечая ему такой же широкой улыбкой, сидела женщина. Раныль сейчас едва ли могла вспомнить, как та выглядела; зато надолго запомнился отец, который в ту же секунду подался вперёд и присосался к ней губами.

Раныль резко отвернулась, не в силах больше смотреть на это. К горлу подступал тошнотворный ком. Хан чувствовала, как ей заботливо убирают волосы с лица, позволяя облёвывать улицу Сеула и дальше. Плечо крепко сжали. Раныль пообещала себе, что извинится перед Суён за испорченный аппетит и обязательно поблагодарит за поддержку. Позже. А сейчас надо было собрать себя в кучу заново.

Отца Раныль избегала – смотреть тому в глаза, будто ничего и не было, после всего увиденного казалось просто сумасшествием. А ещё девушка боялась, что сорвётся с цепи и выплюнет всё отвращение к родителю прямо в присутствии матери. Которая, к слову, ни о чем не подозревала.

Сказать ей обо всём для Раныль было подобно пытке. Каждый раз, когда Хан собиралась с мыслями и порывалась рассказать об измене отца, спотыкалась о взгляд матери, в котором была затаённая догадка.

Боже, пусть она узнает всё сама.

Раныль молилась всем известным богам. Скандалы родителей не прекращались. А отец продолжал постоянно исчезать за дверьми своего кабинета с крепко зажатым телефоном в руках.

– Ты всё верно сделала, что не сказала ей.

Девушка вздрогнула от пульсации в висках и спокойного голоса в голове, совсем позабыв, что сидит не одна.

– Думаю, твоей маме было бы в сто раз гаже, узнай она об этом от дочери, – напротив, развалившись в позе египетского сфинкса, за ней внимательно наблюдал Кай.

– Я тоже об этом думала,– кивнула девушка медленно, – В любом случае, теперь это уже не важно.

Как прошла эта неделя, Раныль и под пытками не вспомнила бы. Кивала, бормотала что-то неразборчиво в ответ на вопросы ребят. Тэрим видела подавленное состояние подруги и не наседала, пуская всё на самотёк. Всё же из разговоров девушки Тэрим сумела уловить – у Раныль отношения с родителями совсем не клеились.

Всю неделю Раныль неизменно приходила к Каю, садилась на уже своё место, молча поджимала под себя ноги и читала. Иногда могла уйти в свои мысли и смотреть в одну точку очень долгое время. Кая такая тишина нисколько не тяготила. Всё было так, как нужно – Раныль с книжкой под боком смотрелась уже естественно.

Однако Кай не мог не заметить – в глазах Раныль была усталость. Хроническая и всепоглощающая. Она вмещала в себя всю её сущность и, казалось, была больше самой девушки. Он лишь однажды заглянул в неё, в её мысли, и тут же поспешил отпрянуть – столько всего невысказанного таилось изнутри. Оставалось только удивляться, как она ещё не взорвалась подобно надутому до предела воздушному шару, оставляя после себя лишь ошмётки.

На третий день молчания он позволил себя погладить. Раныль, впрочем, если и была удивлена – виду не подавала. Девушка не расставалась с книгой в руках – могла временами застыть на одной странице на час, либо проглатывала страницы с пугающей скоростью, другой рукой перебирая мягкую шерсть.

Так он чувствовал, что не один.

Так она чувствовала, что не одна.

Раныль частенько грела продрогшие пальцы в тёплой шерсти волка, восхищаясь что, тому не было ни чуточки холодно. Только спустя неделю девушка позволила себе поделиться тем, что так терзало её душу долгое время.

– Мама спрашивала, пойду ли я на свадьбу.

– А ты хочешь пойти?

Раныль лишь отрицательно покачала головой.

– Ну, так не иди.

– Бабушка будет там. Мой отец по-прежнему её сын, – Раныль пожала плечами, – И там будут все родственники со стороны отца. Моё отсутствие будет воспринято как неуважение.

– А чего хочешь ты, Раныль?

Хан задумчиво закусила губу.

– Если честно, не знаю, – девушка горько вздохнула и принялась с особым интересом разглядывать свои ногти, – С одной стороны, раз уж мои родители официально разведены, то оба имеют право быть с тем, кем хотят. И раз отец счастлив с ней, то это здорово…

– Только ты не можешь забыть, что видела его с другой, пока тот был ещё женат на твоей матери?

Раныль резко подняла голову и уставилась Каю в глаза.

– Да…да, не могу, – кивнула девушка, с благодарностью сжимая протянутую лапу.

***

Возвращаться домой уже затемно почти вошло в привычку. Конечно, в дни отсутствия бабушки. В остальное время Раныль успевала прибежать домой за пару минут до родственницы.

Та с восторгом слушала успехи внучки в обретении друзей. Впрочем, энтузиазма бабушки девушка не разделяла. Хан всё ещё не могла назвать Тэрим подругой – это было бы уж очень самонадеянно. Тэрим не испытывала дефицита в общении: отзывчивую, открытую и понимающую старосту любили все.

– К тому же, – повторяла Раныль, – Думаю, она считает своим долгом помочь новенькой, – и улыбнулась.

Кёнсу с Бэкхёном и вовсе казались ей с другой планеты. Раныль нравилось проводить с ними время и даже, призналась она себе, хотела бы и сдружиться с ними тремя поближе – только навязчивой казаться не хотелось. Они неплохо ладили в школе – и того хватало, чтобы чувствовать себя менее одинокой.

О новообретённом друге, Кае, Раныль благоразумно предпочла никому не говорить. Бабушка была человеком всепонимающим и толерантным, однако даже ей вряд ли было под силу понять такую связь.

А в том, что между ними установилась связь, Раныль ни секунды не сомневалась. С Каем было…уютно. Спокойно.

Боже, как давно ей не было так спокойно.

Кай ни разу не выказывал никакой агрессии – по крайне мере по отношению к ней. Умел выслушать, когда больше всего хотелось высказаться. Умел молчать, когда хотелось просто посидеть рядышком. Раныль не хотела ничего менять в этой рутине – её всё устраивало, пусть даже со стороны это и могло выглядеть жутко.

И перед каждой встречей неизменно брала с собой коробку печенья, обхватывала рюкзак поудобней и неспешной походкой углублялась в лес.

– Доктор Хан, звонила миссис Пак, у её младшего сына температура, – голова молодой девушки просунулась в дверь врачебного кабинета, – Снова.

– Хорошо, милая, спасибо. Я уже заканчиваю смену, зайду к ней сразу же, – женщина ответила короткой улыбкой и продолжила заполнять бумаги уже чуть быстрее. Девушка, удовлетворённая ответом, кивнула и зашагала к компьютерному столу, за которым недавно сидела. На её бейджике, прикреплённом на груди, значилась её должность – «младшая медсестра». Вновь забегала пальчиками по клавиатуре и не заметила, что кто-то прошёл мимо неё.

Заскрипела дверь, оповещая, что о чьём-то приходе.

– Милая, сказала же, зайду сразу же…– женщина подняла голову от бумажной волокиты и не смогла закончить фразу: слова застыли на губах. Глаза распахнулись от секундного удивления и тут же заморгали.

– Здравствуй, – собеседник слегка кивнул головой.

Женщина прочистила горло и встала изо своего стола.

– Здравствуй, – ответила она и залюбовалась силуэтом напротив: это был высокий мужчина её лет, с гордым станом и широкими крепкими плечами. От природы смуглая кожа казалась темнее обычного, выдавая пристрастие частенько проводить время на солнце. Волосы были того же оттенка, что и глаза. В прошлом, по крайней мере. Сейчас же шевелюру пробрала седина, и на лице прорезались возрастные морщины.

– Присаживайся, – женщина жестом указала на стул, и сама же вернулась на место.

– Как поживаешь? – поинтересовался мужчина, как только сел напротив, – Слышал, к тебе переехала внучка?

– Да, всё верно, – кивнула женщина с еле заметной улыбкой, – Похоже, ей тут начинает нравиться.

Мужчина понятливо кивнул.

– Ну, я так понимаю, ты сюда не о внучке моей интересоваться пришёл.

Мужчина на секунду отвёл глаза, обдумывая. Госпожа Хан знала его всю свою жизнь. Достаточно, чтобы знать – его заминка ничего приятного не сулила.

– Боюсь, это касается непосредственно твоей внучки, Чеён, – женщина подалась вперёд, пытаясь усидеть на месте.

– На той неделе чужак охотился на нашей территории. У нас есть основания полагать, что целью была твоя внучка.

– Что?! – госпожа Хан в испуге привстала с места, – Что это значит?

– Чеён…

– Я думала, что вся эта травля закончилась… что на Ханыль всё закончилось! – голос дрогнул на имени, – Вы обещали мне! Ты обещал мне, что подобное не повторится!

– Чеён, пожалуйста, успокойся, – мужчина встал вслед за женщиной, что в панике вцепилась в рукава своего белого халата.

– Младшая Хан была в лесу вчера. И позавчера. Уверен, и сейчас тоже, – мужчина бросил взгляд на наручные часы.

– Ты имеешь ввиду, что…? – в глазах госпожи Хан мелькнула догадка, и та тут же прокусила внутреннюю сторону щеки, молясь, чтобы это оказалось неправдой.

– Боюсь, что да, – посетитель устало потёр переносицу, – Всё повторяется. Снова.

***

– Раныль, где ты была? – вопрос застал девушку врасплох, когда та проходила мимо кухни к лестнице, ведущей на второй этаж.

– О, ты уже дома, бабушка. Думала, ты придёшь попозже, – Хан направилась к родственнице, сидящей за столом, – Что-то случилось, ба?

Женщина лишь вздохнула и подняла на внучку измученный взгляд.

– Раныль, я сейчас попрошу тебя кое о чём, – у девушки пробежал холодок по спине от тона госпожи Хан, – Обещай мне кое-что.

– Бабушка?

– Обещай мне больше не ходить в лес, – женщина, наконец, взглянула в глаза Раныль, отчего у той тут же подкосились ноги.

Она знает.

Но откуда?

– Ба, я не…

– Не надо мне врать, дочка, просто пообещай мне.

Раныль с трудом дышала от давящего груза.

– Я не…могу…

– Что?

– Я не могу, бабушка. Не могу! Ты не понимаешь, я…– девушка подскочила к родственнице ближе.

– О-о, – грустно протянула женщина, – Уж я-то понимаю побольше твоего, – Раныль передёрнуло от горечи в голосе бабушки.

– Это для твоего же блага, Раныль. Не заставляй меня принимать глубокие меры. Кто бы это ни был, прекрати это, пока не стало слишком поздно.

Госпожа Хан встала со своего места, обошла кухонный стол и положила ладонь на плечо девушки, заглядывая в глаза:

– Просто поверь мне.

Раныль стояла и слушала за спиной неторопливые шаги по лестнице.

Как только захлопнулась дверь комнаты, женщина прижалась к ней спиной и пыталась унять бешеное сердцебиение. В комнате царил полумрак. Вечерний воздух, льющийся из приоткрытого окошка, приятно холодил кожу. Женщина на негнущихся ногах дошла до своей кровати.

Она была уверена, что поступила правильно, поговорив с Раныль вполне спокойно. Ранить сердце девочки не хотелось: у той и без того напряжённые отношения с окружающими.

Женщина потянулась к прикроватной тумбе и любовно взяла в руки фотографию в старой деревянной раме. Со снимка счастливо улыбалась, теперь уже вечно семнадцатилетняя, Хан Ханыль. В руках дочь держала кружку жасминового чая, неизменного фаворита среди травяных настоев. Хан Чеён помнила тот майский день, будто то было вчера: они с дочерью поливали цветы в саду. Ханыль нежно любила «незабудки», справедливо считая их символом весны.

Хан Чеён же весной считала саму Ханыль – сколь нежную, ранимую, столь сильную и воинственную. Чего стоил один терьер Копуша, которого та, несмотря на запреты отца, всё же завела. Сама ухаживала за псом, убирала за ним, тренировала.

Единственная дочь была душой и сердцем родителей и взбалмошных братьев: дом смеялся, когда смеялась Ханыль; и плакал, когда плакала она.

Женщина до сих пор не может себе простить невнимательность – заметь она раньше увлечение дочери, кто знает, может, плачевного исхода можно было бы избежать.

В июне того же года Хан Ханыль перестала смеяться. Дышать. Жить.

Тень истерзанного тела дочери преследовала Хан Чеён и по сей день. Женщина смахнула подступившие слёзы. Она не позволит случиться такому и с Раныль.

Просто не может.

Комментарий к V

Как говорит мне интернет, Инсадон – это оживлённая улица в сердце Сеула, находящаяся недалеко от дворца Кёнбоккун.

========== VI ==========

Комментарий к VI

Публичная бета к вашим услугам ~

Девушка уже покидает столовую, когда под лестницей по правую сторону слышатся голоса и шипение. Не в силах пересилить своё любопытство, шагает вперёд и заглядывает через перила вниз: в ту часть лестницы, что ведёт к подвалу. К её удивлению видит перед собой Кёнсу, Чунмёна и Чонина.

– Это слишком опасно, ты же знаешь, – устало вздыхает Чунмён, обращаясь к Чонину. Тот, к слову, стоит ощетинившись. Кёнсу деликатно молчит, однако Раныль думает, что тот, возможно, уже успел высказаться.

– Я в курсе, – шипит одноклассник, – Я сказал: всё под контролем.

Затем парни, будто почувствовав чьё-то присутствие, резко поднимают головы вверх и замечают застывшую девушку. Та вздрагивает и неловко машет ребятам, мол, да я тут просто мимо проходила. Кёнсу и Чунмён так же сдержанно кивают, и лишь Чонин молча сверлит девушку взглядом и, быстро поднявшись по лестнице, проходит мимо, обдав девушку шлейфом своего запаха. Раныль тут же ощущает его – запах холода, как…

…как если бы парень продолжительное время гулял в морозную погоду. От него пробирает дрожь по телу, раскрывается обоняние и кружится голова. Девушке нравится этот незатейливый, однако, запоминающийся аромат. Удивляется, как же она не замечала его раньше?

Чонин, свистя воздухом сквозь плотно сжатые зубы, направляется на задний двор школы, дабы успокоить расшалившиеся нервы. Даже не удивляется, увидев ожидающего его Сехуна.

– Ты теперь на мозги не капай, – бросает парень и, устало вздохнув, плюхается рядом с другом.

– Не буду, – пожимает О плечами, – Думаю, ты и сам знаешь уровень риска.

Чонин кивает.

– Ничего подобного, о чём они все говорят, – играет желваками Чонин. Сехун молчит и продолжает рассматривать свои скрещённые ноги, сидя на скамеечке. Какое-то время парни проводят в тишине.

– Только не привязывайся к ней, – Сехун поворачивается к Чонину лицом. Тот кидает в друга возмущённый взгляд.

– Я не…

– Чонин, – давит Сехун, – Просто не привязывайся.

О встаёт с места и шагает к школе, оставляя ошарашенного Чонина позади.

Раныль решительно не понимает, что такое нашло на бабушку. Впрочем – да, в лес ходить жутко опасно, Раныль это понимает. Ровно, как и понимает беспокойство родственницы. Только обещать, что не будет навещать больше Кая, она не может. Не тогда, когда они уже…вроде как привыкли друг к другу.

Однако другого выхода у неё не остаётся – бабушка умудрялась найти ей занятие на время после школы. В основном, Раныль проводила время в больнице, как и раньше. Не сказать, что ей не нравилось. Даже наоборот – девушке было интересно наблюдать за всем этим процессом. Видеть, как людей ставят на ноги; вдыхать запах медикаментов, от которых уже не выворачивало; видеть благодарные лица, обращённые к её бабушке. От всего увиденного на душе становилось тепло.

Но едва лишь миновало пара часов, как девушке бывало катастрофически тяжело держать себя в руках и не сигануть к, возможно, заждавшемуся другу. После смены они обычно ехали домой с бабушкой на её старенькой машине; или если у той бывала ночная смена, то она отправляла внучку через поверенных людей.

Две недели проходят, словно в тумане.

– Кай?

Наладить мысленную связь с Каем не получается: он просто-напросто не отвечает.

Зато за это время в школе скучать не приходится. До традиционной осенней ярмарки в Вульфхилле времени оставалось всё меньше. Организацию праздника в этом году поручают старшеклассникам. Учителя словно ужаленные мечутся по школе, раздают всем ребятам указания и вместе с тем просят не забрасывать уроки. Больше всех Раныль удивляет Тэрим – та словно действительно делала это не раз, умело распределяет обязанности и следит за их тщательным выполнением.

– А в чём смысл всей суматохи? – небрежно интересуется Хан за обедом. Тэрим окидывает её недоверчивым взглядом и принимается вводить подругу в курс дела. Раныль уже привыкает к мысли, что они теперь и вправду вроде как подруги.

– Ежегодная ярмарка устраивается в честь самого города, его жителей, ну и,– продолжает Сон, хрустя яблоком, – Стражей города.

– Вы устраиваете праздник еды и танцев в честь хищных животных? – выгибает бровь Раныль.

– Я же говорила – раньше во всё это верили охотней. Дни прославления «воющих на луну» миновали, зато традиция праздника осталась.

А ещё Раныль ставят в известность, что у ярмарки существует своя концепция. У девушки чуть глаза не выпадают из орбит, когда Тэрим, задыхаясь от восторга, сообщает ей, что наряд должен соответствовать эпохе пятидесятых-шестидесятых годов девятнадцатого века; эпохе, когда ярмарка была устроена впервые.

– Знала бы я об этом – обязательно притащила бы сие чудо из Сеула, – ухмыляется Раныль, – Но у меня нет подобных платьев, и я не имею совершенно никакого понятия, где такое продаётся,– тут же говорит Хан.

– О, не волнуйся, скоро они появятся у нас в магазинах.

– В Вульфхилле?

– Ну, конечно! К тому же, уверена, у твоей бабушки есть чумовые идеи. У доктора Хан всегда замечательные наряды, – ласково щебечет Тэрим, рисуя что-то в блокноте. Раныль более чем уверена, что староста подготовит свой наряд с не менее упорной тщательностью, как и организация самого праздника.

Сама Раныль неожиданно оказывается ответственна за кексики.

– Нужна, по меньшей мере, сотня кексов, – сообщает учитель Им – классная руководительница.

– Будут ещё пончики и прочие сладости. Раныль, ты же хочешь быть ответственной за кексики?

Девушка как раз входит внутрь класса после перемены, когда голос учителя заставляет её остановиться, не дойдя до своего места.

– Простите?

– Нужны сто кексов, – говорит классный руководитель, заглянув в свой список, – Вообще-то двести, – Раныль начинает ошарашено кашляет.

– О, нет-нет! – машет ручкой учитель, – Ещё сто кексов приготовит девочка из параллели, от нашего класса требуется ровно половина.