Текст книги "Если вы нашли что-нибудь ненужное (СИ)"
Автор книги: Антуриум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Нам не стоило быть настолько беспечными, но мы не думали, что в этом месте нас кто-то потревожит. Увлекшись, мы заметили появившуюся компанию только тогда, когда с нами заговорили. Их было человек шесть – из тех, что входят в молодежные банды. По счастью, в полутьме они приняли наш укус за поцелуй, но это был единственным поводом для веселья.
Они явно искали драки и обрадовались, найдя такой «подходящий» объект. Кто-то из них назвал нас «грязными педиками», другой демонстративно сплюнул нам под ноги. Эти парни были нелепые, примитивные и одновременно очень манерные – по крайней мере, на мой взгляд их манера «круто» разговаривать была не менее искусственной, чем изящные манеры какого-нибудь щеголя 18 века. Надо было тут же уйти, бежать. Бегство могло показаться постыдным только на первый взгляд, ведь бежать нужно было не от силы этих недоумков, а от нашей собственной. И я должен был подумать обо всем этом сразу, но был слишком расслаблен и настроен на романтический лад. Пока я возвращался в реальность, они успели нас обступить. Я взял Лестата за руку, надеясь, что он согласно уйдет вместе со мной – и почувствовал, как он выдернул ладонь из моих пальцев: он весь подобрался и побледнел, вены резко проступили под кожей. Вспыльчивый от природы, он был вне себя и не собирался уходить. Возможно, в этом было что-то личное: может быть, его так задевали эти насмешки, потому что будучи смертным, ему приходилось терпеть такие же, ведь я знал, что уже тогда у него был сердечный друг.
– Не стоит их убивать, – сказал я ему.
В ответ он только дернулся: «Я от них не побегу!»
Нас услышал один из них, и его это очень насмешило:
– Что?! – воскликнул он, заливаясь смехом. – Кажется, «девочки» нам угрожают?
Крупные, сильные, они встали вокруг, посмеиваясь и словно бы говоря: «попробуйте нам что-нибудь противопоставить». Двое из них как бы невзначай достали ножи. Кто-то пнул меня сзади. Сразу несколько рук протянулись к нам – ударить, пихнуть, схватить за волосы. Впрочем, очевидно, это было только начало, пока нас только дразнили. Лестат затейливо послал их, и отморозки, будто по команде, набросились на него, а мне пришлось их оттаскивать. Это было еще хуже, чем если б они взялись за меня – за последнее время я так привык беспокоиться о Лестате, что жестокость по отношению к нему оказалась для меня таким же триггером, как для него насмешки.
Меж тем они просто взбесились, хоть, или, скорее, потому, что отлетали от наших ударов, словно котята. Они уже всерьез размахивали ножами. Будь они поумнее, они бы уже на этом этапе поняли, что что-то идет не так, но видимо, в их головах никак не укладывалось, как два «педика» могут им противостоять. К тому же один из парней при падении сломал руку, и это разозлило всю компанию еще сильнее.
Внезапно один из них, в очередной раз отлетев от удара, остался висеть над землей: кто-то из нас не рассчитал силы и человек буквально нанизался на огромную корягу, по несчастью оказавшуюся рядом. Не знаю точно, кто это сделал. Скорее всего Лестат, но, может быть, я сам: я был осторожнее, но тоже очень зол и от этого плохо соображал.
Судя по всему, рана этого человека была смертельной. Из его груди и рта хлынула кровь. Его глаза выпучились, потом скосились вниз, на сук, который торчал из его груди: в них постепенно проявлялось осознание произошедшего, казалось, он хочет что-то сказать, но взгляд его уже переставал быть осмысленным, будто в нем что-то выключали. Наступило короткое молчание, которое прервалось потрясенными вскриками и ругательствами: это друзья парня кинулись к нему, но он был уже мертв.
Произошло то, что нельзя было изменить. Я был ошеломлен, но знал: нельзя допустить, чтобы полиция пошла по нашему следу: они могли нас найти – нас видели в барах и магазинах, знала квартирная хозяйка и соседи. Черт возьми, даже идиот Свенсон знал нас. Может быть мне и хотелось, чтоб кто-то открыл тайну существования вампиров, но не такой ценой, не ценой жизни или свободы – моей и Лестата. Я посмотрел на него.
Он коротко кивнул и в следующее мгновение был рядом с одним из парней. Я двинулся к другому: тот повернулся мне навстречу, забрызганный кровью своего товарища, еще более злой, чем раньше, потом на его лице появилось удивление, он задергался и обмяк, потому что я сломал ему позвоночник. Я не почувствовал жалости – ничего, кроме удовлетворения. Я только знал, что эта смерть необходима, а та часть меня, которую я получил когда-то вместе с темным даром, была в восторге от долгожданной свободы. Краем глаза я видел, что Лестат крепко держал своего молодчика, впившись ему в шею.
– Зачем ты…
– Ну-не-пропадать-же-такому-количеству-крови, – скороговоркой произнес он и вернулся к еде.
Не время было выяснять в чем дело: трое оставшихся с криками кинулись врассыпную. Парня со сломанной рукой я оставил на закуску, рассчитывая, что его легче всего схватить, второй карабкался на дерево, третьего после азартной, но очень короткой гонки, я поймал. Оказавшись в моих руках, громила бросил попытки убежать и развернулся ко мне с криком: «Кто ты, черт возьми, такой?!» Его очень молодое, с крупными чертами лицо было исполнено такого возмущения, будто это не он, а я без причины напал на него несколько минут назад. Наверно, я одним махом разрушил всю его картину мира. Решив последовать примеру Лестата, я не стал убивать смертного сразу, а порвал на нем куртку, чтоб добраться до горла: железные клепки от нее посыпались на землю. Он обеими руками уперся мне в грудь, из последних сил стараясь оттолкнуть. Я просто сломал одну из его рук и прильнул к мясистой шее. В то время как он еще пялился на свою внезапно ставшую беспомощной руку, я уже жадно присваивал его кровь, со злой радостью ощущая, как с каждым глотком отнимаю жизнь этого жалкого злобного существа, растворяю ее в своей крови, наслаждаясь собственной силой. Сопротивление становилось все слабее, в моей ладони что-то хрустнуло: это была вторая рука смертного – я понял, что слишком сильно согнул ее, и ослабил хватку.
Тепло его крови насыщало и умиротворяло меня. Когда его сердце перестало биться, во мне уже не было злости, только сожаление и стыд за свое злорадное самоутверждение. Я огляделся: Лестат допивал парня со сломанной рукой. Оставался последний смертный, тот, который сидел на дереве.
Бедняга орал, пока мы лезли наверх. Он понял, кто мы, потому что сверху наблюдал за происходящим. Его крики: «вампиры, вампиры!» разносились далеко вокруг, но если кто-то и слышал их, наверняка приняли это за странную шутку. В ответ на его вопли Лестат мяукал и кривлялся, изображая кошку, карабкающуюся за птицей – я уже начал забывать, что его непосредственность может быть не только очаровательной, но и ужасной. Я сказал ему, что это не смешно, и попросил действовать без лишней жестокости. «Нам просто надо его убить», – сказал я. Воспользовавшись тем, что я отвлекся, парень ударил меня ногой в лицо, и я даже не разозлился – против двоих бессмертных, только что напившихся крови, у него не было ни единого шанса. Наблюдая за неминуемым приближением смерти, он обезумел от страха: крутился, издавая панические крики, пытался наносить удары, попадавшие в никуда, и так дрожал, что толстая ветка вибрировала вместе с ним. Когда мы потащили его вниз, рассчитывая выпить его кровь так же, как кровь других, его вопли перешли в причитания, то поднимавшиеся до визга, то переходившие в тихий нечленораздельный клекот. Он будто превратился в дрожащую плоть, бессмысленно цеплявшуюся за ветви, которые только царапали его. На полдороге я махнул рукой и свернул ему шею, чтобы не мучился.
Мы бросили тело, и оно, неприятно чавкнув, упало на землю. Вокруг валялись изломанные трупы – дело наших рук. Теперь – не в пылу драки – я видел, как жутко выглядит это побоище. Но рефлексировать было рано.
– Помнишь фокус с каплей?
Конечно, Лестат помнил его: чтобы рана затянулась, надо нанести на нее каплю своей крови. Обычно таким образом прячут следы вампирского укуса.
Мы быстро обошли тела, убирая следы своих зубов. Теперь надо было уходить, и как можно скорее.
К машине шли молча. Немного не доходя до нее, я повернулся к Лестату:
– Что это значит?
– Не думай о них. Они бы нас убили, если б только могли, – ответил он невпопад и, нервно дернувшись, добавил: – Поверь, я слышал их мысли.
– Я не про это. Как ты смог пить человеческую кровь?
Он замялся:
– Луи, выслушай меня…
Уже по вступлению я понял, что ничего хорошего меня не ждет.
– Я тебя обманул, на самом деле я могу ее пить, – развел он руками. – Постой! Я это сделал, потому что хотел пожить у тебя, с тобой, понимаешь? А когда ты начал свои эксперименты, я понял, что пора сказать правду, но не мог придумать как. Потом произошло это, глупо было тратить кровь зря, и я…
Я повернулся и побрел по берегу.
– Подожди!
Но я не собирался его ждать.
========== Глава 14 ==========
Дома я рухнул на табурет в прихожей. Мне было тошно от случившегося, от предательства Лестата и от себя самого. Еще недавно я верил, что смогу жить почти как смертный, и вот – вместо шага вперед отступил назад, переступил черту ради иллюзии: жестокое убийство тех шестерых было совершено даже не ради утоления голода, это было убийство просто ради убийства. Я пошел на него для спасения собственного благополучия, так сказать, «семейного счастья». А его никогда не было. Лестат только пользовался мной и смеялся за моей спиной. И как я мог довериться ему, ведь я так хорошо его знал?! Казалось бы, я должен быть научен горьким опытом. Но нет – он снова уверенно начинает и выигрывает.
В это время прозвенел звонок.
Открыл я больше по инерции. Он стоял на пороге. Я хотел захлопнуть дверь, но он удержал ее:
– Луи, подожди! Мне нужно было попробовать начать сначала, попробовать быть рядом с тобой, поэтому я тебя обманул. Понимаешь?
Я надавил на дверь, и он вскрикнул:
– Луи, ты же обещал, что больше никогда не будешь со мной злым!
– Ты брал это обещание, чтобы использовать, когда твое вранье откроется, верно? – как, оказывается, быстро может измениться реакция на кого-то: сейчас мне даже смотреть на него было противно. Не знаю что было хуже: то, что он уверял меня, будто хочет быть со мной откровенным, или то, что я ему поверил.
– Нет… Луи, формально я даже не обманывал тебя: я сказал, что долго не мог пить человеческую кровь – так и есть. Но физически она мне не вредит.
– Тогда что это было, в чем причина? Что за очередную выдумку ты пытаешься мне впарить?
– То же, что и у тебя! – взорвался он. – Отвращение к себе, желание умереть, – думаешь, эти чувства зарезервированы только за тобой? А душевный банкрот Лестат не способен думать ни о чем, кроме как набить живот?.. Можно мне войти? Скоро рассвет.
Я посторонился, и он проскользнул в дверь:
– Прости, я правда не хотел тебе врать, но понял, что иначе ты меня выставишь: ты начал говорить об этом с первого же дня.
– Почему ты решил, что твоя ложь сработает?
Он задумался:
– Ты любишь безобидных. Надо было дать понять тебе, что я безобиден.
– И тебе нравилось делать из меня идиота. Понимаю…
– Нет, не нравилось!
– Да ладно, хоть для разнообразия скажи правду! – заорал в ответ я. Ты водил меня за нос, смеясь над идиотом Луи, который думал, будто ты не убийца. Боже, я должен был догадаться! Этот Свенсон! Что-то пошло не так, верно? Ты только собрался полакомиться соседом, и тут ввалился я?
– Какой еще Свенсон? – удивился он. – Ах, этот! Луи, он просто шутка, городской сумасшедший, помешанный на инопланетянах. Я его не трогал, клянусь! Хоть и был не прочь распить его с тобою пополам. Пока я жил с тобой, я действительно не пил человеческой крови. Это было нелегко, но у меня уже был большой опыт, – он ухмыльнулся, точно это было смешно.
– Я тебе не верю.
– Луи! Неужели по мне было не видно, что я голоден? Ты до сих пор не можешь отличить сытого вампира от голодного?
– Не знаю. Теперь я уже ни в чем не уверен.
– Я не мог рисковать, потому что боялся, что ты заметишь, – видя, что это меня не убеждает, он махнул рукой:
– Ладно, это было, но всего один раз, на Марди-Гра, – я не собирался этого делать, просто не удержался. И боялся, что ты меня раскусишь, поэтому дежурил около дома почти до самого рассвета, чтоб не дать тебе времени меня рассмотреть. Mea culpa, – некстати закончил он формулой исповеди. – Вот, теперь я рассказал тебе все как на духу, все, как есть.
Я отвернулся, чтобы уйти, и он схватил меня за рукав:
– Поверь, это единственное, в чем я тебе врал. Я так мечтал об этом шансе и знал, что с ложью будет только хуже. Я не стал бы губить удачу своими собственными руками!
Он говорил так эмоционально и, казалось, так искренне, что я снова ощутил теплые чувства. Но знал, что верить ему нельзя, и неохотно сбросил наваждение:
– Ты нарочно устроил так, чтобы сегодня все закончилось бойней?
– Что? Нет… Луи, как ты можешь меня в этом обвинять?
– Если б ты ушел вместе со мной, ничего бы не случилось.
– Но они бы и святого вывели из себя!
Он выдохнул, будто собираясь с мыслями, и продолжил спокойнее: – Поверь мне, я тоже расстроен, что все получилось так. Мне надо было признаться тебе по-другому. Я просто не удержался… Они издевались над нами, пинали нас, плевали в нас! Почему я должен был унижаться?!
– Потому что ты и так знал, что сильнее.
Он открыл рот, потом закрыл, но яростно помотал головой, показывая, что совершенно не согласен с этим аргументом, и продолжил:
– А потом было уже поздно и я не хотел расходовать кровь зря. Я думал, в этом ты меня поймешь.
– Не мог больше ждать, бедняжка? То-то ты так протестовал против моих «экспериментов».
– Луи! Я беспокоился за тебя!
– Не верю. Даю тебе два дня на сборы, после ты отсюда уедешь – или уеду я, – высвободив рукав, я пошел к себе.
На минуту он сник, а потом побежал за мной:
– Что сегодня произошло такого, чего раньше не было? – запальчиво кричал он. – Ничего, кроме того, что я, наконец, напился человеческой крови. Так же как и ты, заметь, – он яростно ткнул в меня пальцем, – значит, ты злишься на меня за это. Почему ты отказываешь мне в том, что делаешь сам?! Ну и черт с тобой, иди! Мне надоело под тебя подстраиваться! Думаешь, приятно было терпеть твое отношение свысока? Ты даже не носил мне ничего, кроме крыс! Ни кошек, ни собак, ни птиц – ничего! Вот как ты ко мне относился! – палец, которым он все еще тыкал мне в грудь, дрожал.
Потом он хлопнул дверью и ушел в гостиную. Из моей комнаты было слышно, как он яростно переключает телевизионные каналы. Видимо, это его не успокаивало – потому что через некоторое время он снова вернулся ко мне и уселся на диван, нервно сжимая руки:
– Луи, как тебя убедить? Что еще мне сделать, чтоб ты не смотрел на меня, как на врага? Я терпел жажду и рези в желудке, унижался, простил тебе все… что еще мне надо было вытерпеть?
– Это не изменит того, что ты лгун, – устало ответил я. Я чувствовал себя выжатым, как лимон. – И давай отложим разбирательства на завтра.
Он зашипел и вылетел из комнаты.
========== Глава 15 ==========
На другую ночь Лестат сказал, что пойдет за новыми книгами (я уже упоминал, что после своего затворничества он полюбил чтение). Хотя, наверное, сейчас оно было только предлогом, чтоб спокойно поохотиться без меня.
Я остался дома. Сидел перед телевизором и цедил крысиную кровь из бокала – по такому случаю я снова налил ее туда, в надежде, что это поможет успокоить нервы. Мне казалось, будто я смотрю на мир сквозь очень толстое стекло, которое скрадывает предметы, звуки, мысли и эмоции.
В новостях показали сюжет о «бойне на берегу»: журналистка взяла интервью у тех, кто обнаружил трупы, каких-то случайных прохожих. Нашли и свидетелей, слышавших крики. Один из них предположил, что тут действовала секта дьяволопоклонников, другой рассуждал про потусторонние силы. Похоже, никакого настоящего следа у полиции не было, и «мистическую» версию, как ее назвали в новостях, озвучили как самую нелепую и непригодную для расследования. Я внимательно слушал в надежде понять, что еще есть у следствия. Поймав себя на этом и осознав, что не испытываю ни капли раскаяния, поморщился – до чего же я дошел. В висках у меня заломило, будто мнимое стекло на секунду превратилось в давящий на мою голову столб воды.
Вызвав новый приступ ломоты, рядом раздалось:
– Что это?!
Я поднял голову и увидел Лестата. Отстраненно отметил, что он выглядит очень возбужденным: глаза горят, губы трясутся, машет передо мной какой-то книгой. На обложке написано: «Интервью с вампиром». Мое интервью.
– Что это, черт побери? – повторил он.
Я поинтересовался, почему он думает будто я должен давать ему отчет.
– Ты никогда не принимал меня, но сошелся с Арманом. Чем я хуже него?
У меня снова заломило в висках. Я не мог сейчас думать про Армана, да и вообще ни о чем не мог думать. Связь с ним когда-то давала мне душевные силы продержаться в этом мире, и все же, если то, что рассказывал о нем Лестат, правда, я был готов убить его. Ключевое слово «если». Потому что после того, что открылось, глупо было верить Лестату. И все же я почему-то забормотал, что Арман был ошибкой. А еще репортер все перепутал, да. Почему-то даже сейчас мне не хотелось, чтобы Лестат знал о наших отношениях.
– Избавь меня от этого! – крикнул он. – Я давно знаю про Армана. Он сам мне об этом сказал! Он приходил ко мне!*
– Как?! Когда?
– Когда я жил в моем доме в Гарден-Дистрикт. Неважно… Я думал, ты не хочешь меня оттого, что ты морализатор и ханжа, но Арман?! Что у него есть такого, чего у меня нет? Чем он лучше меня? Я не могу это читать! – вдруг без перехода заорал он. – Почему?! Почему?.. – он разорвал несчастную книгу пополам, легко, как смертный разорвал бы салфетку, и бросил остатки мне в лицо. – Почему ты всегда меня ненавидел?!
Он прочитал все то, что я о нем наговорил. Почему-то мне было больно от его крика. Если б он язвил и насмехался, было бы намного спокойнее.
– Я тебя люблю, – вырвалось у меня.
Он неожиданно зло усмехнулся:
– Полагаю, не меня, а свою мечту о жизни без человеческих убийств. Тебе нужен был вампир настолько слабый, чтоб ты мог ставить на нем свои опыты. А я просто удачно подвернулся под руку.
С этими словами он ушел в свою комнату. Потом вернулся с сумкой, не глядя на меня пересек гостиную и остановился у самой двери:
– Будь осторожен, Луи. Ты ведь понимаешь, что теперь, когда ты нарушил закон вампиров и открыл секреты, на тебя будут охотиться?
Я только покачал головой – это было не важно, ведь я давно вне закона.
Потом хлопнула входная дверь. Это заставило меня вздрогнуть – увидеть окончание иллюзии оказалось неожиданно больно. Именно ее, а не Лестата, я любил. А может, призрак той личности, которой он был до того, как стал вампиром. Но ее давно нет.
Ничего не было и не могло быть. Пустота.
Комментарий к Глава 15
*Имеется в виду эпизод из эпилога «Вампира Лестата».
========== Глава 16 ==========
На следующую ночь я опять никуда не пошел, хоть и чувствовал голод. Вместо этого я сидел у окна и смотрел на деревья напротив. Лестат ушел, убеждал я себя, но разве несколько месяцев назад я не считал это хорошим исходом? Я мог осуществить свои планы и без него. По крайней мере я точно знал, что могу сократить количество человеческих жертв, ведь первые четыре года своей бессмертной жизни я жил почти без крови людей. Беда в том, что это тяжело, а не обращать внимания на неудобства хорошо, когда их перевешивает какая-то радость. Несколько дней назад я не сомневался, что все получится, но теперь, после того, что произошло, вечно голодная жизнь снова представлялась мне бесконечным адом.
Зазвонил телефон, и я взял трубку:
– Слушаю.
В ответ раздался смешок и гудки. Мне показалось, что я узнаю голос Лестата. Я с размаху бросил трубку на рычаг и вернулся к окну, точно у меня там было какое-то дело. Но никакого дела не было.
Тогда я оделся и вышел из дома. Ночные огни отражались в мокрых мостовых. Некстати вспомнилось, как еще недавно мы гуляли вдвоем. Я сел в машину и стал бездумно колесить по улицам, останавливался, заходил в бары и магазины и ехал дальше – сам не зная куда.
В местном вампирском баре завсегдатаи клялись отомстить автору «Интервью». Это было даже забавно: ничего нового со времен пожара в Театре вампиров. Изменились только фигуры речи: в старые времена обещали пустить красного петуха, теперь – устроить сеанс в крематории. Не думаю, что они смогут добраться до меня раньше чем узнают, как я выгляжу. А я не дам им такой возможности. Разве что…
Я больше не верил Лестату. Была ли его последняя фраза предупреждением или наоборот – угрозой? А еще был тот, молодой вампир. Он тоже знал меня в лицо.
Выйдя из бара, я проехал несколько кварталов. Дождь продолжал лить, «дворники» бесконечно стирали потоки воды с лобового стекла. Я все размышлял о том, что в действительности думает про меня Лестат, зачем он позвонил и что предпримет. Город за окнами превратился в мутную влажную мглу, населенную расплывающимися тенями. Круглосуточный супермаркет выглядел в ней большим светящимся пятном, и я вспомнил, что надо купить еду для крыс. Внутри было светло и спокойно, но все испортил исходящий от людей запах крови. Что за черт – пока я сидел в машине, голод не напоминал о себе, а казался частью общего ужасного состояния, но стоило немного отвлечься – и вот он тут как тут, словно грозит пальцем: «Тебе от меня не уйти». Как Лестат, право слово, такой же навязчивый и непоследовательный.
Побросав что-то в тележку, я стал к кассе. Моя книга сегодня будто преследовала меня. Прочитав ее несколько месяцев назад, я совсем забыл о ней, а она, как оказалось, за это время успела стать бестселлером. Две дамы передо мной горячо ее обсуждали. Кажется, они даже сочувствовали главному герою, то есть мне. Несколько дней назад я был бы польщен – сейчас мне было все равно. Едва дождавшись когда кассир пробьет чек, я выбежал наружу.
Редкие прохожие жались к освещенным местам улицы. Глядя на них, я невольно представлял вкус их крови. Пришлось быстрее ехать привычным маршрутом, в сторону портовых складов. Я уже знал крысиные повадки, их ходы и сигналы. Немного ожидания, бросок, слабый предсмертный крик – крысы тоже могут кричать от ужаса, – песок с грязной шкурки на языке и кровь, кровь… Отвратительная для любого смертного трапеза – достойная монстра вроде меня.
После я привел себя в порядок и снова сел за руль. Дождь стал стихать. Оставалось еще несколько часов до рассвета, но мне не хотелось возвращаться домой. Я продолжил ездить по улицам, не зная, куда себя деть и как утолить тоску. В каком-то баре моя книга снова напомнила о себе:
– Вот, к примеру, этот новый хоррор про вампиров, из него может выйти отличная задачка. Допустим, будто существует вирус, изменяющий физиологию так, что человек, его носитель, может питаться только кровью. Что является большим нарушением прав человека: убить зараженного или оставить его в живых и тем самым подвергнуть опасности право на жизнь его потенциальных жертв?
Говорили за соседним столиком. Кажется, это были студенты, изучающие юриспруденцию, или какие-то «леваки». Меня так поразило, что кто-то считает меня человеком, и я был в таком раздерганном состоянии, что на минуту мне захотелось подойти к ним с признаниями и сентиментальной болтовней. Вместо этого я сделал вид, будто пью кофе. Они еще некоторое время обсуждали, что будет худшим прецедентом, предлагали разные варианты решений, но так ни к чему и не пришли, сойдясь на том, что глупо пытаться решить задачу, которой не существует в природе. Сам не знаю, почему это наполнило меня разочарованием, ведь финал был закономерен.
Я решил, что моя книга оказалась успешной – для всех, кроме меня.
***
Домой я вернулся перед рассветом и неожиданно столкнулся с разгневанной квартирной хозяйкой – оказывается, соседи из дома рядом жаловались на громкую музыку по ночам. Впридачу по кварталу поползли дурацкие, но упорные слухи: будто она сдает дом инопланетянам. Выяснилось, что она уже звонила мне – днем и даже ночью, – но никто не брал трубку. Она сказала, что не пошла в полицию только из хорошего отношения ко мне.
– Простите, этого больше не повторится, – тупо сказал я. – Мой брат съехал.
– Куда?
– В хоспис.
Не знаю, проявила ли она деликатность или это я потерял осторожность и позволил ей увидеть в своем лице нечто нечеловеческое, только она попятилась и сказала:
– Пожалуй, я зайду позже.
И поспешно ушла. Закрыв за ней дверь, я вернулся в пустую квартиру. В тишине зазвонил телефон, и я взял трубку:
– Слушаю.
Молчание.
– Какого черта ты делаешь? – проорал я.
В трубке опять прозвенел смешок и гудки.
Я выдернул телефон из розетки, а через два дня переехал и стал заново учиться жить в одиночестве.
Сначала было сложно: я уже так привык к Лестату, что, бывало, ожидал сквозь сон, когда он начнет будить меня, или ловил себя на мысли про что-нибудь: «Надо показать это Лестату, ему понравится», – и тяжело было через несколько секунд осознавать, что его больше нет рядом. То вспоминал, как мы играли в карты или новую игру – монополию, смеялись и обсуждали все: от книг и фильмов до преимуществ машин перед конными экипажами и нормальных каминов перед их электрическими подобиями. То, видя голубя на улице, припоминал слова Лестата, что я никогда не носил ему птиц – оказывается, его это обижало. Видно, думал я, он судил по себе и забывал, что я не владею гипнозом, а потому не могу поймать никакой летающей птицы, кроме очень беспечной или больной – под воздействием эмоций люди и мы, существа с человеческим сознанием, часто делаем неправильные выводы. Может быть, спрашивал я себя, он не был тем расчетливым обманщиком, каким казался, если позволял себе так по-детски ошибаться? Может быть все его эмоции были настоящими?
И как объяснить то, каким я увидел его несколько месяцев назад? Был ли это какой-то неизвестный мне хитрый трюк, или Лестат действительно довел себя воздержанием? Может быть, все, что он говорил, правда? Но я и сам понимал, что во мне говорит желание оправдать его и тем вернуть все назад. А это было все равно что вернуть мираж.
В моем новом доме царили пыль и беспорядок: когда я впадаю в уныние, мне становится безразлично то, что меня окружает. Если я выходил на улицу, то надвигал на глаза шляпу, избегал популярных мест и уходил всякий раз, когда чувствовал другого вампира рядом. Из города я все же не уехал, решив, что если меня убьют, пусть это будет в Новом Орлеане. Но стал возвращаться к мыслям о самоубийстве и порой сам не знал, чего хочу: жить или умереть. Иной раз, чуя вампира, я ощущал потребность открыться ему, покончив со всем разом, и повернуть назад меня заставлял только страх того, что смерти будут предшествовать унижения или пытки. Я даже не сразу сменил машину, хоть ее номер мог быть известен следствию, и избавился от нее только когда осознал что стремление раскатывать на ней в моих обстоятельствах выглядит как глупая бравада. Пару раз мне казалось, что я раскрыт. Но время шло, Лестат наверное забыл про меня, а молодой вампир решил не связываться или, может быть, не смог объяснить дружкам, как я выгляжу. По крайней мере, «мстители» из вампирского бара меня не беспокоили. Так прошло несколько месяцев.
========== Глава 17 ==========
Однажды, возвращаясь домой, я ощутил рядом присутствие другого вампира. Ночь была лунной, улица пустынной: от освещенных фонарями тротуаров до самых темных закоулков не было видно ни души. Только от коттеджа, который я снимал, веяло опасной силой бессмертного. Засада? Я отступил назад и напряг все чувства, пытаясь разглядеть противника, но тут из-за кустарника рядом с домом раздалось:
– Эй, это я!
«Ты? И что с того? – подумалось мне. – Как будто ты не можешь быть опасен».
Лестат вышел на открытое место из-за куста азалии, одетый настолько же неожиданно, насколько внезапным было его появление: сплошная черная кожа, утыканная металлическими заклепками. Такие куртки и штаны любят носить его обожаемые рок-музыканты, а еще разные отморозки вроде тех, что неудачно напали на нас когда-то. Как ни странно, ему шла эта одежда, оттеняла светлую кожу и белокурые волосы. Только выглядел он в ней другим, будто незнакомец.
Его жизнерадостный вид и танцующая походка наводили на мысль, что он явился с какого-то веселого праздника, а почти человеческий румянец на щеках означал, что Лестат недавно напился крови. Я не знал, как к нему относиться: радоваться ли его появлению или наоборот – опасаться его:
– Как ты меня нашел?
– Через нашу квартирную хозяйку: она дала мне телефон твоего агента, – он широко улыбнулся. – Почему-то она была очень рада, что я в порядке. Что ты ей наговорил?
– Сказал, что ты в хосписе, – я напрягся от нехорошего подозрения. – Надеюсь, с ней самой все благополучно? Она жива?
– Фу, какой ты злой, – по его лицу пробежала тень недовольства, но он тут же снова просиял – прямо не вампир, а какая-то электрическая лампочка. – Не волнуйся, с ней все отлично, и с агентом тоже. Я соскучился! – он попытался обнять меня, но я отстранился:
– Что это за шутки с телефоном?
– С каким телефоном? – удивился он. – Ах, это. Хотел убедиться, что у тебя все нормально. Грустно, что вампир и его создатель не могут услышать друг друга телепатически, не правда ли?
– Ты решил поиграть со мной в шпионов, как герои твоих любимых книжек?
– Почти, – засмеялся он. – Я хотел тебя немножечко позлить. Но еще я беспокоился за тебя. Пожалуйста, давай не будем разговаривать здесь: с этой книгой ты стал такой звездой, что лишнее внимание может тебе повредить. – Он улыбался так лучезарно, будто не было ни нашей ссоры, ни всех этих месяцев. Будто бы он не представлял никакого другого ответа кроме «будь как дома». Возможно, и правда не представлял – иногда мне кажется, что в этой смеси нахальства и доверчивости он весь. Впрочем, так только кажется: на самом деле он умеет сочетать все это с немалой долей скрытности.
Я молча рассматривал его: с тех пор как мы расстались он не пытался мне навредить. С другой стороны, кто знает, что у него на уме?
В дом я его все-таки пригласил. Видя, что я не собираюсь вести себя так, будто между нами все по-прежнему, он стал серьезнее и молча шел рядом по садовой дорожке. Когда я открывал входную дверь, он наверняка заметил, что я стараюсь не поворачиваться к нему спиной.
– А у тебя мило, – соврал он, оглядывая прихожую. – Мне опять придется извиняться?
– Нет, – вздохнул я. – Признаю, что после той истории с попыткой убийства и поджогом ты имел полное право на маленькую шутку. Если честно, ты имел право и на большее. – Это было правдой, которую я давно признал, и она не была обидной для Лестата. Наоборот, она означала, что бОльшая часть вины лежит на мне, ведь он по крайней мере не пытался меня убить, а только выставил дураком. Но он как всегда понял все превратно:
