Текст книги "Тающие тени прошлого (СИ)"

Автор книги: AntiMiau

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Сейчас, я наложу тебе шину и станет немного меньше болеть. Только сначала нужно потерпеть. У тебя кость сместилась. Если хочешь – кричи. Хорошо?

– Да, господин, – мальчик смотрел на него доверчиво и сам протянул руку.

Костя осторожно выправил кость, поглядывая на него и быстро зафиксировал перелом. Омега не кричал. Только из закушенной губы медленно побежала струйка крови.

– Вот и все. Ты у меня молодец, храбрый, мужественный мальчик.

Костя поцеловал его и погладил по напряженной спинке.

– Ты сможешь идти?

– Идти? Куда, господин?

– Куда-нибудь подальше. Лучше, конечно домой, но пока в ближайшую деревню.

– Я пойду…

Мальчик встал и чуть пошатнулся. Устоял и упрямо добавил:

– Я дойду.

Костя ласково потрепал по голове мужа и поднял с земли куртку. Эту он взял себе, вторую поменьше, с пилота, он накинул на плечи Лилля и оглянулся по сторонам, выбирая направление. Прикинув, откуда они прилетели, Костя оглянулся на мальчика и решительно направился в ту сторону. У него было жгучее желание убраться, как можно дальше отсюда. Он смутно помнил о хищниках этого мира, но знал, что запах крови обязательно их привлечет. Так, что чем дальше они уберутся, тем лучше. Придется вспомнить все знания и навыки, приобретенные в прошлой жизни. Жаль неясно только, что можно есть, а что нельзя. Охотиться даже нужно, мясо съедобно все. А вот с растениями – проблема.

Неясно, сколько было пройдено пути, когда Лилль стал спотыкаться, все чаще и чаще, и Костя понял, пора делать привал. Нарубив веток, он бросил на них куртку и усадил мальчика. Хуже всего было, что растений местных Костя вообще не знал, а зверя на мясо еще нужно поймать. Почесал в затылке, оглядываясь, и вздрогнул от шума вспугнутой птицы, на глаза попалось гнездо. Костя подтянулся, забираясь на дерево, и заглянул внутрь. К огромному облегчению там оказались шесть некрупных яиц. Поднял одно, потряс им. Вроде не болтун и собрал все. Внизу осторожно отколупнул скорлупу и принюхался, пахло нормально, и Костя уселся на колени рядом с мужем.

– Пей, – приказал он.

– А вы? – омега осторожно взял яйцо и, вытянув смешной трубочкой губы, выпил содержимое.

– Я пока не буду.

– Нет, вы должны есть. Вы альфа! – мальчишка помотал головой, отталкивая пищу.

– Если ты упадешь, тебя придется нести, – грубовато проговорил Костя, – я найду, что съесть. Сейчас отдохнешь, и пойдем дальше. Я помню, что у кромки леса видел поселение. Когда придем, не говори, кто ты, просто мой муж и все. Хорошо?

Мальчик закивал головой и поежился. Все-таки стояло раннее лето, и в тени к вечеру становилось прохладно. Костя сел рядом и прижал к себе супруга, делясь теплом.

Вот только времени на отдых было немного и вскоре по лесу снова шли альфа и омега. Вдруг Лилль отчаянно закричал и, оглянувшись, Костя увидел на плечах мальчика огромную змею, обвивающую тонкую шею упругими кольцами. Метнулся к нему, выхватывая на ходу нож, и выбрав момент, воткнул чуть ниже головы гада, перерубая позвонки. Еще несколько ударов сердца и омега дрожит в надежных руках мужа.

– Ну что ты? – Костя ласково провел рукой по щеке омеги, – поймал нам ужин, а сам дрожишь?

– Ужин? – Лилль распахнул огромные глазищи.

– Ага, сейчас мы снимем с нее шкуру и поджарим на огне.

Вскоре небольшой костер весело трещал, на рогатках лежали прутья с нанизанными кусочками мяса, а рядом сидел гордый оказанным доверием Лилль, и подкладывал в огонь ветки, время от времени поворачивая ужин. Костя поглядывал на него, устраивая под раскидистыми низкими ветвями уютное ночное убежище. Чуть ниже их ночлега тихо звенел ручей, прыгая по небольшим каменным уступам. Они уже напились вволю и даже умылись. Костя настоял, чтобы мальчик снял обувь и промыл ему ноги, внимательно осматривая на предмет потертостей или мозолей. Лилль доверчиво подавал тонкие ступни и хихикал, поджимая пальчики, когда старший щекотал пятку. Слава Лунным Богам, все было хорошо, и Костя сделал себе заметку наградить сапожника своего омеги. Сапожки выдержали день пути и, похоже, прослужат еще долго. А ведь никто не думал, что в них будут топать по дикому лесу.

Мясо на вкус оказалось чуть солоноватым и жестким. Голодный Костя, не обратил на эти мелочи никакого внимания, а младший, глядя на него, не отставал. Они еще поджарили несколько кусков на следующий день, и только когда стало совсем темно, Костя отправил супруга спать, а сам посидел еще немного, прислушиваясь к ночным звукам. Он понятия не имел, какие звери водятся здесь, и уж тем более, какие из них опасны. По хорошему, следовало бы подежурить ночь, но если не отдохнуть, завтра будет тяжело и Костя, поколебавшись, положил оружие рядом с собой и устроился возле мужа.

Проснулись они от птичьего гомона. Яркое солнце уже вовсю освещало землю, а желудок напоминал, что его неплохо было бы накормить. Костя оглянулся на мужа, сонный, с заляпанной мордашкой и растрепанной косой он был удивительно родным и домашним.

– Отдохнул, малыш?

– Да, господин, – робко улыбнулся Лилль.

– Как рука?

– Болит.

– Сильно?

– Да, я потерплю, господин, – и добавил, – не в первый раз.

Костя внимательно посмотрел на мужа

– У тебя раньше были переломы?

Лилль отвел глаза и прошептал:

– Да, господин… после наказания у меня были сломаны два ребра и пальцы.

«Я сволочь» – мелькнула мысль, когда Костя притягивал к себе мужа, осторожно обнимая, чтобы не причинить лишней боли. А вслух сказал, касаясь губами пушистой макушки:

– Прости, малыш. Я больше никогда не ударю тебя. Пойдем завтракать?

– Пойдем.

После завтрака, Костя завернул в широкие листья поджаренные с вечера куски змеи, а часть еще сырого мяса нанизал на прутья и повесил на гибких лианах за спиной.

Они шли с короткими перерывами весь день, под конец мальчик уже еле волочил ноги, и Костя с тревогой оглядывался на него. В эту ночь им не очень повезло. Ручья они не нашли и пришлось, давясь, есть сухое мясо. Перед сном, Костя свернул пару листьев воронкой в надежде на утреннюю росу. Утром там действительно набралось воды на несколько глотков.

Прошло уже три дня, а конца лесу было не видно. Лилль измучился настолько, что падал на привалах, и Костя понимал, что долго он не продержится. Следовало подняться повыше и осмотреться. И выбрав дерево, он забрался на самую вершину. На их счастье впереди виднелся просвет и, спустившись, Костя обрадовал супруга, что скоро бесконечный лес закончится. Они подошли к кромке только к концу следующего дня. В вечернем воздухе, откуда – то явственно тянуло дымом и, определив направление, вынужденные путешественники пошли туда.

Небольшое поселение вынырнуло сразу, как только они обогнули небольшой холм. Низкие длинные дома, крытые соломой, округлое сооружение посреди деревни, храм Лунных Богов с неизменным алтарем, усыпанным уже подвялыми цветами. У крайнего дома стояли несколько альф и бет, вооруженных вилами и дубинами. Видимо их заметили давно и встречали явно недружелюбно.

– Приветствую вас, селяне, – негромко проговорил Костя, – мы с супругом попали в беду и долго шли по лесу. У моего омеги сломана рука, и он очень устал. Мы просим приюта.

Вперед вышел невысокий кряжистый альфа, осмотрел их и прогудел:

– Мы примем вас, путники, на две ночи. И проводим до города, если вы поклянетесь не причинять вреда жителям деревни.

– Я клянусь не причинять вреда вам, от своего имени и имени своего омеги.

Костя чуть поклонился, заметив, как одобрительно усмехнулся староста.

– Хорошо. Я Хыр Острозуб, староста. Твоего младшего осмотрит лекарь. Идите за мной.

Поздно вечером, когда чисто отмытые и переодетые в простую одежду, гости уже сидели за столом и поглощали выставленное угощение, омега тихонько спросил мужа:

– Вы поклонились им, господин, почему?

– Они приняли нас, как гостей, хоть и не обязаны. Накормили и позволили отдохнуть. Это просто благодарность. Та, которую я могу им сейчас дать.

Лекарь уже осмотрел руку мальчика и, одобрительно покивав головой, принес какой-то отвар, утишивший* боль.

Им выделили спальное место в небольшой ячейке по одну сторону дома. Таких спальных отсеков вдоль стены было устроено много, хватало на всех, вход закрывался плотной занавесью, создававшей подобие уединения. Внутри был устроен большой короб, заполненный сухой травой и застеленный в несколько рядов шкурами каких-то животных. Такую же шкуру им дали укрываться.

Костя помог мужу снять одежду и вскоре они уже крепко спали.

Император встал рано, почти со всеми жителями, укутал плотно супруга и вышел наружу.

– С зарей тебя, путник, – поздоровался Старший Омега, – как имя твое и мужа твоего?

– Я Эрми, – назвал сокращенное имя Костя, – а мужа зовут Лил, простите, но полное имя называть не буду. Не просто так мы оказались в лесу. Не хочу, чтобы вы пострадали за свое гостеприимство.

Омега кивнул, признавая его правоту, и сказал:

– Сегодня отдыхайте. А завтра в город едет Тур Широколап, везет на продажу шкуры. Возьмет вас с собой. А дальше вы уж сами.

Костя благодарно склонил голову, отдавая между делом дань завтраку. Лилль все еще спал, и, подумав, он решил не будить младшего.

Не просыпался он весь день и даже на следующее утро, когда Костя уже собрался переодеваться в свою одежду, не хотел вставать.

– Не буди его, – буркнул староста, – одежду забери. Свою не надо надевать. Дорогая она. Пошли со мной…

Старший Омега подал Косте мешок с припасами, смену одежды крепкой и простой, железную кружку и чашку, увязанную в узелок, показал на свернутую шкуру на лавке.

– Это тебе, путник. Твой омега слабый и маленький. Не давай ему созидать, пока не вырастет.

– Я знаю, потому и не даю. У него уже был один выкидыш, другого не будет.

В дом заглянул шустрый мальчишка и крикнул:

– Дядька Тур приехал, вас ждет.

Костя посмотрел на младшего и просто поднял его вместе со шкурой на руки. Омега сопел, уткнувшись в плечо мужа и просыпаться не собирался.

Во дворе уже стояла телега, запряженная медлительными волами. Рядом возвышался огромный альфа, при взгляде на ручищи, сразу становилось ясно , почему прозвище у него было Широколап.

Он молча кивнул на заполненную шкурами телегу, и Костя аккуратно уложил туда мужа.

Старший Омега подозвал юного дельту и тот шустро принес запечатанную бутыль молока и небольшой мешочек.

– Вот, – протянул Косте, – это омеге. Тут гребень и ленты, косу плести. И платок, голову и лицо прикрыть.

– Спасибо.

Император оглянулся и вдруг низко поклонился селянам.

– Спасибо вам за приют и вашу доброту. Я ее не забуду.

Спустя всего несколько минут, волы уже тянули телегу по пыльной дороге. Костя сидел с краю, свесив ноги, подгребя под спину несколько шкур и посматривая на мужа время от времени. А его мальчик все спал.

Проснулся он, когда солнце уже перевалило за полдень. Смущенно посмотрел на мужа и тихонько попросился в кустики. Костя проводил его и помог с одеждой, а потом они шли еще некоторое время позади телеги, пока омега не попросился обратно.

– Скажи, почтенный, – начал Костя.

– Я Тур Широколап. Зови так.

– Хорошо, Тур Широколап. А не будет ли впереди реки?

– Нет. Скоро постоялый двор. Там есть вода.

Костя кивнул и спросил младшего, будет тот есть или нет.

Мальчик кивнул и вскоре они уже жевали ломоть хлеба, присыпанный крупной солью, откусывали от пучка странного для Кости широколистого растения, похожего сразу на лук и чеснок его мира, и запивали по очереди молоком из бутыли.

Постоялый двор показался к вечеру. Увидев его, Костя закутал мужа в шкуру, пряча от посторонних глаз, и в таком виде занес в дом. Хозяин, тучный бета, равнодушно скользнул по ним взглядом и без лишних слов предоставил комнату и проводил в мыльню. Посреди нее стояла большая деревянная бадья, а на столике лежала мыльная паста и нарезанные кусками ячеистые речные водоросли, которые здесь использовали вместо мочалок.

Костя снова помог вымыться младшему, а потом старательно распутал и расчесал его волосы. Долго крутил и раздумывал, пока не закрыл глаза и не позволил пальцам самим плести брачную косу. На удивление получилось неплохо.

В комнате их уже ждал ужин, и после него супруги легли спать. Но омега, выспавшийся днем все ворочался, пока старший не рыкнул. И тут же пожалел об этом – мальчишка просто оцепенел.

– Не спится?

– Нет. Простите, господин.

– За что? – удивился Костя, – ты просто выспался.

– А почему мы упали? – неожиданно спросил Лилль.

Костя, который уже думал об этом, ответил не сразу.

– Есть две причины. Взрывное устройство и порча двигателя. И тут могут быть разные виновники. Если взрывчатка – мог в принципе, подложить любой. А вот если был испорчен двигатель, то только тот, кто знал что делать. Вот ты знаешь?

– Нет, господин, – помотал головой мальчик.

– Вот и я не знаю. А кто-то не только знает, но и умеет. Сильно устал?

– Нет уже. Я отдохнул.

– Все равно, спи.

Они еще полежали под шкурой в тепле и уюте и вскоре уснули.

Утром в их комнату постучался служка, сообщил, что готов завтрак, а их спутник уже в общем зале.

Костя помог одеться мужу, снова старательно заплетя его косу, и подал платок.

– Я не знаю, как его надевать.

– Я покажу, господин.

Мальчик накинул кусок ткани на голову и стал показывать, как его накрутить и где закрепить.

В зал они вошли, как положено старшему и младшему супругам. Костя чуть впереди, прикрывая плечом младшего.

И снова пыльная дорога. Лилль крутил по сторонам головой, рассматривая проплывающий мимо пейзаж. Костя дремал, устроив голову на его коленях.

– Скажи, Тур Широколап, а до города далеко? – спросил он, когда валяться надоело и, соскочив на землю, уже второй цикл шел рядом с провожатым.

– К вечеру будем, ты бы господин, меч надел. А то в городе всякое бывает.

Посерьезневший Костя, закрепил ножны на поясе и, сев рядом с мужем, подал ему нож

– Пусть будет у тебя, малыш. Мало ли.

Лилль с опаской взял оружие и закрепил его под длинной рубашкой на поясе. Раньше он бы его даже в руки взять побоялся, но после нескольких дней блуждания по лесу, понял, что защищать себя нужно всеми способами. И уловил одобрительный взгляд их проводника.

Город был не очень большим, но на воротах исправно взимали плату за проезд, и Костя отдал одну из монет погибшего стражника. У них еще было припрятано несколько срезанных со старой одежды украшений. А часть и сами расшитые туники Костя оставил в благодарность в той деревне. Хватит заплатить подушную подать, да еще и останется.

В городе, по совету Старосты Костя нашел постоялый двор в Серебряном Круге. Тогда Хыр Острозуб поучал его, что в Медном Круге одни бедняки, а постоялые дворы нередко являются притонами контрабандистов, разбойников и скупщиков краденного. В Золотой круг их не пустят – лорды Домов и Гильдий пешком не ходят. А вот Серебряный будет в самый раз. В меру прилично и чисто. И в то же время вопросов лишних не задают.

Гостиница выглядела вполне пристойно, на вывеске был изображен какой-то мифический зверь, а надпись гласила – «Хрустальный грифон».

Комната чистая, с широкой кроватью и свежим бельем на ней, оказалась неожиданно уютной. Дополнительным удобством, Костя оценил узкие окна с решетками и крепкий засов на двери. Потребовав в номер ванну и ужин, он, наконец, снял с себя сапоги. Все-таки для изнеженного тела этот поход оказался серьезным испытанием. Костя представить себе не мог, что вынес его муж, совершенно не приспособленный к таким походам. Да еще со сломанной рукой.

Поздно ночью, когда они уже почти засыпали, Лилль тихонько спросил:

– А вы сразу со мной разведетесь, господин?

Костя даже проснулся:

– Зачем?

– Вы не хотите меня. Я теперь совсем никудышный омега.

Костя резко сел на кровати и повернул к себе заплаканного мальчика.

– Малыш, ты самый красивый в мире. Для меня больше нет никого. Но сейчас у тебя сломана рука. Как я могу с тобой что-то делать?

– Раньше вас это не останавливало, господин, – прошелестел тихий голос.

– Сейчас не раньше, – отрезал Костя, – сердечко мое. Я хочу любить тебя. Но не сегодня. Сразу, как только перестанет болеть твоя рука. Понятно?

– Да… значит, я буду спать у себя?

– Почему? – разговор принимал для Кости какой-то странный оттенок.

– Ну, вы же будете звать наложника. Я не могу быть при этом.

– Зачем мне наложник?!! – уже заорал Костя.

И осекся, снова увидев, как сжался омега.

– Мне никто не нужен, кроме тебя. Я уберу гарем, сразу, как только мы вернемся. Давно пора от него избавиться.

Отшатнулся, глядя, как схватил его руку муж, как стал целовать и причитать, сквозь слезы. И только через некоторое время понял, что тот говорит:

– Не надо, господин, прошу, не убивайте их. Они не виноваты. Пусть будут, не надо.

– Так, стоп. Почему ты решил, что я их убью?

– Так делают всегда. Когда владелец гарема умирает, с ним умирают его наложники. Когда наложник надоел, его поят настойкой красноцвета. А когда стали ненужными все…

– Понял, – сквозь стиснутые зубы прорычал Костя.

– Не убивайте их, пожалуйста.

– Не буду.

Лилль выдохнул, что он почувствовал только, услышав страшные слова императора было не передать словами. И слава Богам, что старший передумал. Пусть он берет на ложе, но хотя бы не убьет.

– Давай спать, – негромко проговорил император, – день был трудный и завтра будет не легче.

Во дворце было введено чрезвычайное положение, у покоев всех Лордов Совета стояла охрана. Все коридоры были перекрыты, пропуск был только по специальному жетону очень небольшому количеству лиц. Глава Службы Безопасности и Канцлер не знали, что сказать лордам: потому что был найден сожженный флайер, обгорелые кости трех человек и ни следа императора и его супруга. Они исчезли в неизвестном направлении.

И никто не знал, что в небольшом городке, в скромной гостинице Серебряного Круга спал сейчас исчезнувший император, крепко обнимающий своего мужа.

*УТИШИТЬ это:

УТИШИТЬ, -шу, -шишь; -шенный (-ен, -ена); сое. 1. кого (что). То же, что усмирить (устар.). 2. что. Ослабить, успокоить. У. боль. II несов. утишать, -аю, -аешь.

Часть 11

Костя шел по узкой улочке между лавками, выискивая вывеску менялы. Нужно было многое купить для путешествия, а денег было мало. Зато он срезал все украшения с одежды, своей и Лилля. До столицы была почти неделя пути, и следовало пройти его с относительным комфортом. Он в который раз пожалел, что здесь не развит пассажирский транспорт. Каждый путешествует, как может, кто во флайере, кто порталами, кто в карете или повозке, а кто и пешком. Для них сейчас оставался только один способ – в повозке. К порталам Костя сейчас соваться не хотел, пока не разберется, кто виноват в аварии, остальные способы – неприемлемы. Значит, нужно купить однорога, хашши – маленького скакуна, похожего на земного ослика, только с короткими ушками и пестрой шкуркой, повозку и раба для мужа, ну и одежду для всех.

Так, что он первым делом зашел к меняле. После долгих споров и пререканий, тот дал приемлемую цену за пестрые побрякушки, и Костя вышел оттуда «богаче» на, почти сотню монет.

Раба он купил быстро. Щуплый дельта, едва прошедший пору первого совершеннолетия, продавался у самого входа, среди военной добычи местного лорда. Каким образом этот мальчишка оказался в отряде стражи, и что он вообще смог делать среди вояк, было ясно без слов. Вот только одним дельтой дело не ограничилось, уже расплатившись, Костя увидел хмурого солдата, с тревогой провожавшего взглядом купленного дельту. Немного подумав, император вернулся обратно и спросил цену на него, здраво рассудив, что дорога предстоит дальняя, а путешествовать с одними беспомощными омегой и дельтой не самая лучшая идея. Так что, с рынка рабов он уходил в сопровождении двоих и документов на собственность, направляясь к лавке с ошейниками. Первым делом нужно было отметить покупку.

В лавке было немноголюдно – несколько важных хозяев и их рабы, которые терпеливо ждали, кто ошейника, кто герба на бляху, а кто и клейма.

Пришлось немного подождать, пока до них дойдет очередь. И Костя не терял времени даром, выбирая ошейники и бляхи к ним.

– Что прикажете, достойный л…эр?

– Ошейники для них, бляху с именем Рэмиэля Кадди и быстро, – Костя чуть изменил свое личное имя, а фамилию вообще назвал с потолка. Таких безземельных лэров было пруд пруди.

-Слушаюсь, – без особого почтения кивнул работник. А чего излишне распинаться? Средний клан, не более – клейма не желаете?

– Нет, – отрезал Костя.

Примерно через полцикла на бляхах было выбито имя, и их закрепили на узких полосках кожи. Ни шипов, как у других, ни кольца для цепи.

– Браслеты будете надевать?

Костя подумал – лишние траты, а денег и так немного. Обойдутся.

В гостиницу он возвращался уже почти готовый к дальней дороге, целым караваном, вернее караванчиком. Впереди Костя на однороге, потом мальчишка Хис, погонял запряженного в небольшую повозку на двух колесах хашши. Бета, его звали Тирг, ехал на невзрачном скакуне позади всех. В повозке лежали тюк с одеждой и корзина с едой. Костя купил все что, по его мнению, пригодится им в дороге.

В гостинице он в первую очередь отправил дельту устроить животных, велев ему сразу после этого идти в его комнату. А бету нагрузил покупками и повел за собой.

– Оставь тюки и идите, вымойтесь. Вот вам одежда, – Костя подал небольшой сверток, с вещами, купленными специально для рабов, – потом придете сюда. Выполнять.

И повернулся к мужу:

– Не скучал?

– Я боялся, – ответил Лилль, – кто-то стучал в дверь. Я не открыл, господин.

– Молодец, – похвалил Костя, – я все купил, выезжаем завтра с утра. Так, что сейчас ужинать и спать.

Костя спустился в общий зал и заказал ужин на четверых, приказав заодно приготовить ванну. Впереди была пыльная дорога, так хоть немного побыть чистыми.

Вернувшись, он обнаружил в комнате обоих рабов и, окинув их взглядом, остался доволен. Бета выглядел опытным бойцом, а дельта… ну если он умеет заплетать брачную косу, уже хорошо – у Кости до сих пор получалось не очень.

Выехали они рано утром, почти в том же порядке, что и вчера. Только на дуги повозки было натянуто полотно, закрывающее от солнца и нескромных взглядов омегу, да рабы были одеты.

Они ехали весь день с небольшим перерывом на обед, часто обгоняя медленно тянущиеся упряжки волов. Или их обгоняли на резвых однорогах местные дворяне.

Заночевали в очередном постоялом дворе. Костя отправил рабов на конюшню, а сам снял небольшую комнату. Корчма была скромной и вместо ванны, желающих отправляли в небольшую мыльню в отдельно стоявшем сарае.

Владелец, тощий и суетливый, осмотрел постояльцев и, помявшись, проговорил:

– Завтра караван пройдет. Большой. Вам лучше с ними идти.

– Почему? – изогнул брови Костя.

– Лес будет. Говорят, там разбойный люд шалит. А у вас омега и дельта имеются. И охранники только вы, да раб ваш. Мало, если нападут шайкой, то... А караван утром будет. Не задержитесь.

Костя поразмыслил – хозяин говорил дело, и он решил дождаться каравана.

Вечером после долгих и нежных ласк, он осторожно взял своего мужа, но закончить не удалось. Едва он начал двигаться, как мальчик закусил от боли губы, стараясь скрыть слезы и незаметно меняя положение руки.

– Нет, так дело не пойдет, надо чтобы все зажило, – Костя решительно отстранился и резкими движениями довел себя до разрядки. Уже привычно подтянул к себе Лилля и быстро уснул.

Караван и в самом деле пришел с утра.

Костя сразу подошел к Главе и быстро договорился о совместном путешествии, пообещав, при необходимости свою помощь.

И тихонько спросил Лилля, куда тот положил нож.

– Тут лежит, – мальчик вскинул с тревогой ресницы и показал, где.

Костя глянул, остался доволен: и не видно, и под рукой, сказал мужу.

– Будь внимателен, кто знает?..

– Хорошо, господин.

Караванщики уже занимали свои места, перекликаясь между собой. На попутчиков они внимания не обращали – это была привычная практика, когда небольшие группы присоединялись по дороге. Вместе было безопаснее передвигаться.

Костя подозвал Тирга и вручил ему тяжелую дубину, оббитую на конце шипами – обычное оружие для охранников – рабов, и оглянулся на Хиса. Дельта суетился, закрепляя полог сзади. Повозка была устроена так, что задняя стенка могла откидываться, опираясь на ножки, а дополнительные дуги продляли для натяжения лишней части полога, в обычное время стянутого узлом и закрепленного сзади. Так что фургон мог служить и местом для сна на ночном привале. Короб повозки был наполнен сеном и прикрыт шкурами, туда Костя усадил супруга, сложив у дальней стенки все их припасы. Боковые стенки были закрыты, и Лилль мог смотреть только вперед. Мальчика это вполне устраивало – так его не видели посторонние, зато он сам мог смотреть сколько хочется. Ну, а чтобы уж совсем обезопасить себя, он велел рабу закрепить брачный платок, по обычаю для лэров средней руки.

Первый день прошел без происшествий. Только расположились на ночь они не на постоялом дворе, а на поляне, видимо давно приспособленной для этого. Понятно, что для тех, кто путешествует годами, лишние траты за постой ни к чему.

Ночи еще были свежими, и Костя выдал рабам одну из своих шкур и теплый плащ, заслужив благодарный взгляд Лилля и недоуменный рабов.

– У нас есть еще шкуры, – шепнул император, обнимая мужа, – и ты…

Он игриво куснул мальчика за ушко и улыбнулся, глядя, как смешно морщил лоб его младший.

Мальчишка завозился под боком, устраиваясь поудобнее, потом уткнулся носом куда-то в подмышку и вскоре засопел. Костя еще лежал какое-то время, прислушиваясь к шуму большого каравана, и вдруг подумал, что комаров в этом мире нет. Это неожиданно доставило какое-то странное удовольствие, и он скоро уснул, спокойно, как не спал уже давно.

Оба раба, однако, еще не спали. Тирг, втайне любивший отрядную шлюху, в которую превратили обычного сельского мальчишку, захваченного походя, в маленькой деревушке, осторожно обнимал Хиса. А юноша, замерев, ждал, когда и этот, теперь уже бывший солдат, ткнет его носом в шкуры и натянет, как следует.

Тирг покрепче прижал к себе дельту, мечтая, что выделится перед господином и попросит в награду Хиса. Теперь они в равном положении, и никто больше не упрекнет свободного в любви к рабу. И даже собственное положение не казалось чем-то ужасным. Да и хозяин на первый взгляд не выглядел жестоким самодуром.

Потянулись длинные, похожие друг на друга дни, наверное, только Лилль получал от бесконечной дороги удовольствие, разглядывая все подряд. Для омеги, почти всю жизнь проведшего взаперти, это было настоящим приключением.

Спокойное путешествие закончилось в один миг, когда на дорогу впереди и позади каравана выскочили вооруженные люди.

Опытные караванщики быстро затолкали под повозки безоружных дельт, и вскоре среди остановившихся повозок уже кипел бой.

Костя оценил происходящее, сдернул с повозки обоих мальчишек и сунул за фургон, удачно остановленный возле дерева. Совершенно случайно они встали возле огромного дерева, прикрывшего левую сторону, справа встали рядом Костя и Тирг.

Нападавших было много и в какой-то момент, император обнаружил себя азартно рубящимся сразу с двумя противниками , не замечая, как удаляется от своей повозки.

Лилль сидел, сжавшись в комочек, судорожно стискивая нож. Он огромными глазами смотрел, как умирают одни за другими люди и тихонько поскуливал от ужаса. И тут вдруг увидел, как один из противников мужа извернулся и вспорол ему руку. Рукав сразу окрасился кровью, а по ладони потекли красные струйки. Увидев, это разбойники оживились и удвоили усилия.

И тут Лилль вдруг отчетливо понял, что еще немного и муж умрет. И все закончится. Он омега, а значит, его не тронут. Но больше не будет знакомых уютных объятий, нежности и заботы альфы, не будет ребенка, не будет жизни. И его тоже не будет. Он умрет вместе с мужем. Лилль сжал нож и вдруг бросился вперед, неумело замахиваясь на лохматого грязного бету.

Отчаянный рывок омеги настолько удивил того, что разбойник застыл на мгновенье. И Лилль, сам не понимая, что делает, со всей силы воткнул ему нож в глаз. На беду, он еще и споткнулся, добавляя к своим довольно слабым силам дополнительное ускорение, и нож вошел глубоко, доставая до мозга. Бета умер с бесконечным удивлением на лице. Костя, обнаруживший, что противников резко убавилось, закончил с оставшимся и оглянулся проверить, куда делся другой.

Увиденное ему потом долго снилось.

Его нежный хрупкий мальчик с остервенением тянул нож из глазницы мертвого разбойника и кричал:

– Ты! Не дам! Ты… сдохни, тварь!!!

А когда нож, наконец, поддался и с мерзким хлюпаньем выскочил, выплескивая кровь и сгустки, Лилль вдруг побледнел и свалился рядом в обмороке. Костя шагнул, было к нему, и наткнулся взглядом на Хиса, шустро утянувшего Лилля под защиту повозки. Рядом раздался очередной, как вспомнил Костя, удар и на траву рухнуло тело еще одного нападавшего. Тирг отпихнул его ногой и снова занял место рядом с фургоном, прикрывая мальчишек.

Костя кивнул ему и вернулся обратно в гущу боя. Продолжался он недолго. Караванщики, в отличие от разбойников были обученными воинами, так что, сумели справиться с нападением. Вскоре выживший сброд бросился бежать, и спустя уже четверть цикла все было кончено.

Победители остались подсчитывать потери и хоронить погибших. А таких было немало. Все же банда было крупной и многие не пережили боя. Своим устроили огненное погребение, а разбойников спихнули в ближний овраг и засыпали землей.

А Костя утешал своего заплаканного мальчика.

Омега цеплялся за его рубашку и плакал навзрыд, под сочувственными взглядами Хиса.

– Ну все, малыш, все прошло…

– Я… уууубиииил... – сквозь всхлипы проговорил Лилль,– он хотел вас… я егоооуууу…

– Ты все сделал правильно. А теперь, Лилль… я ранен. Перевяжи мне руку.

Лилль снова всхлипнул и вдруг отстранился.

– Да! Я сейчас, – он закрутил головой в поисках Хиса и приказал ему ,– быстрее, нужна вода и ткань для перевязки. И мазь! Там была, я сам видел!

Он торопливо снял испорченную рубашку и замер на миг, увидев длинный порез вдоль руки.

Хис уже принес воду в миске и кучу полос, в другой руке он держал баночку с мазью.

Лилль осторожно смыл кровь и густо намазал порез. К счастью он только распорол мышцы, не задев кости и омега внимательно проследил, чтобы Хис наложил тугую повязку.

– Все, господин.

– Хорошо. Спасибо, малыш, – Костя глянул на Тирга. Бета почти не пострадал – мелкие порезы были не в счет.

– Иди умойся, – велел он рабу и добавил, – Хис, проверь, что с повозкой.

Костя встал, посмотрел, как двое потащили убитого его мальчиком разбойника, и отправил Тирга помогать убирать тела. Следовало еще помочь раненым, но тут он уже был не при делах. Глава каравана попросил в помощь Хиса и Костя кивнув, пошел дальше. Следовало обдумать происшествие. Судя по слаженности действий, нападения были не редкость. И, вернувшись, император собирался отправить отряды на вылавливание банд. А заодно нужно было выяснить, почему они ушли в леса. Если от безысходности – одно дело. А если жажда легкой наживы – совсем другое.