Текст книги "Погребенный светом (СИ)"
Автор книги: Annette.Dr.M
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
***
Неровное дыхание и частые шаги нарушали тишину комнаты. Лана нервничала – время близилось к семи, и Катя уже уехала в гости к своему хахалю. Скоро к ней придет Алекс. И зачем она согласилась?
Чувствуя себя полной дурой, Крамская остановилась у окна и прислонилась к оконной раме, выглядывая на улицу. Все уже пару часов валилось из рук от волнения, и Лана попросту не находила себе места. Читать – не читалось, задания в университет делать – Лана даже в смысл того, что от нее требовалось, не могла вникнуть. Музыка только действовала на нервы, и вообще все действовало на нервы в эту секунду. Даже эта девочка, которая пересекала двор и, судя по ее лицу, заливисто смеялась.
Вроде и встреча должна быть короткой: Гарбер зайдет, она даст ему сфотографировать конспекты и отправит восвояси, сделав вид, что торопится куда-то. Делов-то! Даже чай не предложит, и тогда все пройдет быстро и гладко. Каких-то десять-пятнадцать минут, а волнения, будто на встречу с президентом собралась.
Абсолютно выведенная из себя ожиданием, Лана с рыком повернулась и обомлела. На пороге комнаты, прислонившись к косяку, стоял Алекс и молча наблюдал за ней. Но… Как?
Лана на несколько секунд потеряла дар речи, и прежде чем она вымолвила хоть слово, Алекс шагнул в комнату:
– У вас было открыто, – и насмешливо: – Советую все же закрывать дверь, не только же я мог так зайти.
Лана наконец обрела возможность двигаться и рванула мимо Алекса к входной двери, параноидально проверяя замок. С ним было все в порядке – совершенно целехонек, а Лана прекрасно помнила, что закрывала за Катей дверь. Не могла же она просто не закрыть дверь!
Мысли метались, сменяя одна другую, но Лана старалась отметать вероятность любого нелогичного объяснения и успокоила себя тем, будто действительно сама забыла захлопнуть дверь до конца. Ведь сейчас все иначе, все изменилось, и если происходит что-то необычное, то это либо воображение, либо цепь случайных событий – убеждала себя Лана, закрыв глаза и проговаривая это губами словно мантру. Ещё раз открыв-закрыв дверь, она на чуть ослабевших ногах вернулась в комнату, посреди которой стоял Алекс с любопытством оглядывающий убранство, будто видел его впервые.
– Алекс, я… – голос дрожал, и Лана никак не могла сформулировать то, что казалось до его прихода таким лёгким и очевидным. Но умудрившись взять себя в руки, она все таким же дрожащим голосом, но куда твёрже закончила: – Я тороплюсь, а потому давай поскорее разберемся со всем этим.
Говоря это, Лана подразумевала не только конспекты, но очень надеялась, что Алекс этого не заметит. Стараясь не обращать на молчащего гостя внимание, она склонилась над столом, выбирая тетради, которые могли ему пригодиться. Со своим волнением она совсем не подумала позаботиться об этом заранее и сейчас чувствовала себя глупо.
Вдруг щеку что-то обожгло. Лана чуть не подпрыгнула на месте, дернувшись в сторону. Жжение исчезло, и она заметила, как возвращается на место рука Алекса. То есть это он?.. Лана совершенно потеряла контроль над ситуацией, окончательно запутавшись. На ватных ногах она отошла в сторону и вяло махнула рукой в сторону стола, пятясь от Алекса куда подальше:
– Вот. Это оставшееся.
Алекс кривовато улыбнулся и склонился над столом. На этот раз Лана старалась на него не смотреть, боясь вновь увидеть змею, но тогда мысли возвращались к обжигающему касанию. Почему ранее его прикосновения были совсем другими? Чувствовался внутренний холод, энергия уходила, а теперь лишь несравненное тепло. И, стоило признать, нежность. «Что происходит? – думала Лана. – Я будто оказалась в центре какого-то дешёвого романа!».
За своими мыслями она даже не заметила, как взгляд сам собой вновь переместился на мужскую фигуру. Глаза, казалось, впитывали каждую чёрточку, каждый изгиб, наслаждаясь зрелищем, а Лана этого даже не осознавала. Лишь когда в голове мелькнула мысль о том, как он красив, а сама она сделала маленький шаг вперёд – словно очнулась. Сердце бешено заходило, колыхая грудь, и, казалось, стучало прямо в ушах. Крамская облизнула сухие губы и закрыла глаза, приходя в себя. Здесь явно что-то было не так: то беспросветный ужас, то сейчас она начинала задумываться о том, как он красив, притягателен…
Перед закрытыми глазами мелькнула тень, и кожу на лице опалило горячее дыхание. Лана испуганно дернулась, распахивая глаза, но было поздно: на ее талии сомкнулось кольцо из рук, а тело было притянуто к мужскому. И без того темные глаза Алекса потемнели, а во взгляде смешались решительность и немного волнение.
Лана попыталась дернуться, испуганно отстраняясь, чувствуя, как жар, исходящий от места соприкосновения их тел, заполняет все ее естество, но не сдвинулась ни капли; Алексу же этот рывок будто развязал и так распустившиеся руки, и он, прижав Лану к себе ещё ближе, резко ее поцеловал.
Дыхание перехватило. Слишком ошеломленная, Лана стояла, ничего не предпринимая, чувствуя лишь, как мягкие губы Алекса ласкают ее, а жар дыхания добавляет неоднозначности ощущениям.
И она ответила. Страстно, полно. Желая показать ему, как сильно она устала от всего, что она его не боится, что может спокойно зарыться пальцами в его черные волосы и сжать плечи. Она сама не понимала, что делает, но чувствовала, как из нее уходит напряжение последних недель, и становится действительно легче. А раз так, то разве делает она что-то предосудительное?
Совершенно забыв о том, кто именно сейчас с ней, Лана полностью отдалась чувствам, словно переходя в наступление. Она кусала его губы чуть ли не до крови, показывая, как больно ей было, она отстранилась и робко касалась его языком, показывая, сколько страха и неуверенности она пережила. Рука скользнула на спину и пробежалась по спине, словно пересчитывая позвонки, и Лана облегчённо выдохнула, осознав: не змея. В душе что-то таяло и растягивалось, и Лана чуяла, как ей хорошо.
Алекс вдруг отстранился. Лицо его казалось растерянным, а взгляд – страстным до безумия:
– Ты чего? – его бархатистый голос словно обволакивал ее, и Лана чувствовала себя словно в коконе. Горячем, всеразрушающем, безумно черном, но уютном коконе.
– Я, я в порядке…
Язык не слушался, не желая помогать с ответом, и Лана не растерялась. Она вновь заглянула в глаза Алекса и, понимая, что потом пожалеет об этом, вновь прильнула к его губам.
========== Ему было жарко ==========
Где твои крылья, которые
Так нравились мне?
«Крылья» Наутилус Помпилиус
Он поцеловал ее, искренне желая унизить, раздавить, растоптать, ведь она… пугала его. Он чувствовал тепло, ему было горячо, жарко и действительно страшно. И она ответила. Она ответила ему со всей страстью, на которую была способна, показывая все свои страхи и опасения, свою усталость и напряжение от происходящего с ней, она отчаянно показала, что ей еще есть что терять. Замерев, он позволил ей перехватить инициативу, в которой она нуждалась, как в долгожданной разрядке. Алекс был удивлен, ошарашен, покорен новыми чувствами, возникшими в его груди. Откуда этот… жар?
Он никогда не думал, что поцелуй может вызвать такие чувства. Он привык к холодным, бесчувственным прикосновениям к губам ледяных испуганных статуй, которые потом непременно бились в истерике или опустошенно оседали на землю, тихо плача и чувствуя собственное унижение, ни капли не отвечая на его милую ласку. А она… Не выдержав такого напора новых, таких необыкновенно обжигающих чувств, Алекс прижал ее к себе сильнее, зарывшись пальцами в волосы, цвет которых так неестественно сильно ослеплял его душу.
Лана нежно пробежала пальчиками по его спине, особо уделив внимание позвонкам, мягко очерчивая каждый из них. Алекс не думал, что можно плавиться от таких простых прикосновений, но тут из груди девушки раздался облегченный вздох. Удивленно отстранившись, он заглянул ей в глаза:
– Ты чего?..
– Я, я в порядке… – ее бормотание было слишком неловким и неуклюжим, что Алекс уже хотел было возмутиться, но она вновь прильнула к его губам, и он тут же забыл, что хотел сказать, растворяясь.
Она сама поцеловала его.
В груди Алекса что-то непривычно заурчало, а и так уже искусанные губы захотели ещё большего.
Маленькая женская ручка коснулась его щеки, и Алекс сам неожиданно для себя вздрогнул, углубляясь в поцелуй, касаясь кончикам языка ее и срывая этим с нежных дрожащих губ тихий стон.
Совершенно ошеломленный горящими в груди чувствами, Алекс чуть наклонился вперёд, прогибая девичье тело в пояснице, и жадно прошёлся резкими поцелуями по ее лицу. И обомлел. Лана плакала. Возможно, она сама это не замечала, но по ее щекам из-под чуть трепещущих ресниц текли прохладные слезы, в то время как она сама с упоением тянулась за новым поцелуем, ловя его губы.
Солёность на губах впервые почему-то не радовала Алекса. Ему не становилось лучше, и волна удовлетворения не спешила подниматься в груди. Алекс не понимал, как такое возможно. Ему было… пусто?
Чувствуя, как короткие женские ногти скребут его грудь, пальцы путаются в волосах, а его собственная рука, не слушая сигналов мозга, ползет вниз от поясницы, Гарбер понял: не то слово.
Его рука, спутав светлые волосы, легла на шею, и он с огромным сожалением оторвался от Ланы, чуть отстраняя и поддерживая ее, и заглянул ей в глаза. Они казались неестественно большими, сверкали больше обычного и были полны слез. Крамская действительно их, похоже, не замечала, и вновь потянулась за поцелуем, но Алекс удержал ее. Он продолжал вглядываться в нежное лицо, цепляя взглядом все ее черты и пытаясь разобраться в первую очередь в себе. Что с ним происходит?
Видимо, не выдержав такого пристального взгляда и отчаявшись добраться до его губ, Лана прикрыла глаза и судорожно выдохнула, заставив ещё две слезинки скатиться по ее щекам. Ее лицо исказилось от разочарования и боли, и Алекс ощутил, как ему становится неуютно. Неудобно. Будто он провинился перед этой девушкой, а она сейчас не обвиняет его, а попросту покорно принимает, беззвучно плача.
Стало отвратно. В первую очередь от самого себя.
Ещё не до конца осознав это, Алекс резко выпустил Лану, не обращая внимания на то, что она пошатнулась, и сделал несколько шагов к двери, но почувствовав волну дикого отчаяния, ударившую его в спину, Гарбер не выдержал и переместился прямо у нее за спиной – все равно она знает о нем уже куда больше, чем все остальные.
Он даже не думал о том, где хочет оказаться – лишь бы подальше от нее, лишь бы глотнуть ледяного воздуха, лишь бы заглушить пламя в груди. Он просто стоял, закрыв глаза, и пытался успокоиться. Ветер шевелил его и без того растрёпанные Ланой волосы, а лучи заходящего солнца ласкали кожу.
– Солнце… Совсем как она, правда? – проскрипел рядом с ним старческий голос.
Алекс воззрился на подошедшего. Это был он. Сын Ангела. Опять. И почему многие его жертвы попадали к нему, ища утешение, поддержку? И что, получается, раз он здесь, теперь жертва он сам?
– Она? – зачем-то переспросил Алекс, но тут же развернулся, намереваясь уйти. Ответ был не нужен, он его и так знал, и не хотел слышать. Будто все это неправда, пока не озвучено, а пока все в его голове – это лишь в его голове.
– Кто-то оказывается опутан тьмой, а кто-то светом, – отстранённо, ни к кому особо не обращаясь, проговорил старик, устало вздохнул, покачал головой и побрел к подъезду.
Алекс остановился. Что-то неприятно засвербило в груди от слов Альберта, и он обернулся. Мужчина открыл тяжелую металлическую дверь и повернулся к Алексу, махнув приглашающе. Гарбер не шевельнулся, молча рассматривая старого человека. Слишком давно они знали друг о друге, а вот так вот встретились лицом к лицу впервые, хотя контактировали не раз. Каждый раз был вопрос: сможет Альберт помочь очередной игрушке Алекса или нет.
– …и всех приходится спасать, – протянул старик задумчиво, продолжая мысль, улыбнулся невольному собеседнику и шагнул в темноту подъезда.
***
Алекс задумчиво хрустел сахаром на кончиках пальцев, который легко прилипал к подушечкам и служил ярким показателем наличия в доме лимонных долек. Белые кристаллики мутно блестели, зазывая окунуться в сладкий омут – они будто приглашали Гарбера утонуть в том, что он обычно делал для остальных…
– А ты рискни, – вдруг вывел его из задумчивости чей-то голос. Однако Алекс никак не показал, что услышал это сухо звучащее, но мягко произнесенное наставление. Он задался вопросом, знал ли его седовласый собеседник то, о чем он думал.
– Рискни-рискни, – снова повторил Альберт, и в момент, когда тяжёлый взгляд Гарбера медленно поднялся и встретился с его – подмигнул. У Алекса чуть дернулось веко, но больше он никак своих эмоций не выдал, кроме того, что на его лице отражалась мечта пригвоздить хозяина этого дома к его же собственной стенке. Но, казалось, Альберта ничуть не смутила реакция гостя, и он, будто бы не замечая напряжённой обстановки, начал что-то напевать себе под нос, потягивая чуть подостывший сладкий чай.
– Чем? – глухо прозвучало в разбавленной бормотанием тишине.
Губы Альберта растянулись в широкую довольную улыбку. Он аж подался вперёд, желая лучше видеть выражение лица и глаза собеседника, когда он ему скажет:
– Всем.
Не отрывая взгляда друг от друга, они долго не шевелились, как Альберт вдруг решил озвучить то, что они оба знали, но по разным причинам до сих пор не произнесли вслух:
– Таких ты ещё не встречал, и ты заинтересован.
Алекс прищурился. Старик был прав. И как бы ни хотел Алекс отрицать свой интерес, чисто как к необычной жертве он уже к ней не относился. Хотелось взвыть, доказывая, что это все не так. Но он слишком хорошо разбирался в чувствах, и ему не нравилось то, что он замечал в своих. Скулы затвердели от сильного сжатия челюстей, но Гарбер заставил себя промолчать, сдерживая порыв. Какое-то время он ещё смотрел Альберту в глаза, но как только тот в очередной раз моргнул – исчез. У него больше не было ни сил, ни желания. Он действительно устал.
Оказавшись в тишине и одиночестве, Алекс опустил голову на подушку, блаженно растягиваясь. Приятное простое чувство…
Они поговорили впервые за столько лет, и чем все закончилось? Парой фраз и кучей истраченных нервов? И ничего касательно его – Алекса – энергетически-вампирского поведения, и альтруистической помощи Альберта. Они – противоборствующие стороны? Но опять же, даже сейчас Алекс думал лишь о себе, а Альберт – о своем подопечном, которому надо помочь. О неком Алексее Гарбере. И чего добился старик? «А чего добился ты?» – глухо прозвучал в его голове знакомый голос отца, который всегда требовал от него результата. И вспомнив его слова, Алекс вновь обрел себя и понял, что надо делать. Только для начала ему нужны были силы. Все, какие только могут понадобиться.
***
Его не было несколько дней. Он не видел ее несколько дней. Он не знал, как она будет к нему теперь относится, но когда зашёл в аудиторию, тут же почувствовал шквалом обрушившийся на него огонек радости и недоумения, который она в себе быстро подавила. Теперь он ощущал, как в ее душе огромной волной плещется негодование, хоть она и не смотрела на него, сидя с совершенно отрешенным видом, будто не к ней он сейчас направлялся.
– Гарбер, подойдите-ка ко мне, – врезался в его спину сильный голос. Час от часу не легче. Медленно развернувшись, Алекс обратил внимание, что Лана даже не глянула в его сторону, пусть и услышала обращение – ее пульс немного выровнялся, а из губ вылетел почти облегченный выдох. Это он мог сказать и без всяких способностей – он почти научился читать ее, хоть и не понимал. Просто мог считывать ее настроение, ее эмоции и состояние, абсолютно не представляя, что она может выкинуть в следующую секунду.
– Гарбер?
Алекс совершенно забыл о декане, погрузившись в свои мысли и наблюдая за тем, как Лана сосредоточенно что-то пишет в своем блокноте. Он быстро состряпал умное выражение лица, но все проходило мимо него. Словно на автомате он вытащил якобы переписанные конспекты и показал преподавателю, не пытаясь оправдываться, как обычные студенты, а словно делая одолжение. Это мелочи. Игрушки. Цель его совсем в другом, но можно чуток подыграть, чтобы создать атмосферу.
– … вы свободны, – выхватил Алекс конец, видимо, длинного монолога декана. Кивнув ему и забрав свои тетради, хотя тот уже не обращал на Алекса никакого внимания, занявшись следующим студентом, Гарбер двинулся в сторону Ланы. Она так старательно что-то выводила в своем блокноте, что на секунду Алекс даже задумался, а стоит ли ее отвлекать. На ее лбу залегли складки, а взгляд был так сосредоточен, что ему даже стало немного неловко, чего он раньше за собой не замечал. Но когда он подошел достаточно близко, чтобы увидеть, что именно Лана писала, он понял: вся ее старательность состоит как раз в том, чтобы просто не смотреть на него – Лана обводила и закрашивала квадратики.
Алекс невозмутимо сел рядом. Лана была напряжена, как натянутая тетива, и он ничего не сказал, поддерживая привычную маску холодности. Зато она словно выдавила из себя:
– Тебя несколько дней не было, – сипло, немного скрипуче, будто не говорила со вчерашнего вечера.
Это что, упрек? Обида? В груди кольнуло.
– Я был занят.
Она скосила на него глаза, но промолчала, упрямо продолжая обводить клеточки. В ее глазах мелькало что-то такое, в чем Алекс не мог разобраться, и это его не устраивало. Он должен был знать, как его отсутствие отразилось на ее отношении к нему.
Лана закалялась, и, вспомнив, зачем он пришел, Алекс пересилил себя, будто бы озабоченно нахмурившись:
– А ты часом не заболела?
***
Уже больше трех недель Алекс разыгрывал из себя несколько более заботливого и влюбленного парня, чем обычно. То есть даже малая толика этого давалась ему с трудом, но он старался. У него была цель, и он шел к ней, несмотря ни на что. Ему важно было, чтобы Лана полностью перед ним открылась. Отдалась ему вся – без остатка. Она должна была его полюбить или хотя бы довериться так, чтобы пали все ее барьеры, вся неосознанно сильная защита. Чтобы он мог выпить ее.
Он был на подходе к ее дому и старательно убеждал себя, что какое-то странное чувство предвкушения у него в груди, которое появлялось уже не первый день, никак не связано с Ланой и тем, что он к ней… Ничего он к ней, кроме желания победить.
Внутри что-то чесалось и неприятно свербело, будто бы отвечая на его противоречивые мысли и вздувшиеся от напряжения желваки. Алекс ещё сильнее сжимал челюсти, старательно делая вид, что это происходит не с ним. Но когда она вся такая счастливая радостно открыла ему дверь, стоя в непомерно огромной футболке и коротких шортах, готовая броситься в его объятия, он не удержался и искренне ей улыбнулся. Какой же красивой она была, когда так смотрела на него и улыбалась.
Алекс хотел одернуть себя, но больше не мог. Он не очень понимал, что творится в его душе, но ему было хорошо и интересно с ней – даже становилось немного тоскливо, когда Ланы не было рядом.
Он шагнул в ее квартиру и впервые сделал то, чего не делал ни разу за все эти дни: обнял ее. Не позволил ей обнять себя, а обнял ее сам, не дав ей даже закрыть за ним дверь. И тут же почувствовал, как доверчиво Лана к нему прильнула, спрятав свой нос в его шее и, кажется, будто даже затаив дыхание.
– Я соскучилась, – только и сказала она, не поднимая головы, а оттого это прозвучало несколько невнятно и глухо. Но Алекс понял. Почувствовал.
Их общение очень изменилось с тех пор, как он окончательно сменил тактику, стараясь не просто втереться ей в доверие, а заставить полюбить его. Крамская была слишком сильно выжата эмоционально первоначальной борьбой с ним, что практически сдалась без боя, за пару недель будто бы забыв полностью, с чего все начиналось. Частично Алексу удалось убедить ее в том, что все это противостояние казалось ей большим, чем было на самом деле. И да. Он рассказал ей почти всю правду. Он очень рисковал, но чувствовал, что она поверит ему, смирится, примет таким, как он есть. Сыном Дьявола. И она действительно поверила. Каким-то непонятным образом поверила, и после того, как узнала, она, наконец, доверилась ему. Будто между ними рухнула огромная стена. Будто такая ужасная для кого-то правда могла привнести в их отношения свет. И заставить Алекса начать чувствовать к ней действительно что-то теплое…
Алекс чуть отстранился от Ланы и позволил ей закрыть за ним дверь. Не успел он разуться, как снова оказался в нежных женских объятьях. Постояв какое-то время без одного кроссовка на ноге, он, продолжая удерживать Лану в своих руках, наступил на пятку второго, неловко снимая его, и повел ее за собой в комнату.
– Ты правда не боишься меня? – казалось, в сотый раз спросил он ее, после того как рассказал правду. Ему не верилось, что его риск оправдался, и все обернулось именно так, как обернулось. Лана чуть отстранилась и подняла на него свой обиженный недоверием взгляд. От нее так и исходила энергия счастья и света, что он мог действительно не сомневаться в ответе на ее вопрос, прекрасно распознавая ее чувства, однако ему было важно услышать это из ее уст. Непонятно зачем, но он каждый раз ждал ответа и каждый раз, получая негодующее подтверждение, тут же заглушал его своим поцелуем.
Но в этот раз Лана молчала. Внимательно смотрела в его глаза и будто бы чего-то ждала. Алекс даже немного растерялся, чего с ним практически никогда не бывало. Он подался вперёд и поймал ее губы своими, требовательно прося ответ и в то же время не давая Лане возможности сказать хоть что-то. Поцелуй не был нежным: он кусал ее, не переставая, получая такие же укусы в ответ; пару раз даже немного рычал, скользя руками по ее спине и прижимая к себе ближе. И еще ближе. Он чувствовал, какой податливой становилась Лана в его руках, и сам понимал, что готов начать сходить с ума. Ее пальцы крепко держались за его волосы, а из-за губ доносилось немного хриплое дыхание. Его рука скользнула чуть ниже, нащупала край ее футболки и скользнула в образовавшуюся щель, прижавшись к разгоряченной коже. Лана немного выгнулась и застонала, зубами оттягивая его губу. Руки очертили его плечи и опустились на грудь. Ее губы что-то шептали в поцелуй, но Алекс не слышал, абсолютно растворяясь в ощущениях. Ему было жарко, и он не хотел прерываться ни на секунду.
Как вдруг Лана с силой оттолкнула его, делая нетвердый шаг назад. Ее губы покраснели и дрожали от переполняющих ее эмоций, но она не позволила ему вновь коснуться себя. Заставила испытать ужасающее чувство пустоты.
– Послушай меня, – низким голосом проговорила она, переводя дыхание, – не одному тебе было, что скрывать.
Алекс недоуменно уставился на нее. Ему не хотелось сейчас разговаривать, он хотел совершенно другого. Он почти добился ее окончательно, как вдруг она решила рассказать о какой-то своей очередной глупости. Ему хотелось взвыть от досады, когда он увидел, что Лана медленно поворачивается к нему спиной… и стягивает футболку.
Его будто окатило ушатом ледяной воды. Он потерял дар речи. Нет, этого не может быть!.. Алекс протянул руку и осторожно коснулся грубоватого шрама на ее спине. Совсем рядом красовался ещё один, ничем не отличаются от своего соседа. Она…
Отдернув руку, словно обжегшись, Алекс попятился, не отрывая полного ужаса взгляда от ее спины. Лана молчала. Ждала.
– Это то, о чем я думаю? – с трудом выдавил из себя Алекс, стараясь восстановить над собой хоть каплю контроля.
Лана осторожно посмотрела на него через плечо и мягко улыбнулась:
– Да, Алекс. Боюсь, что это действительно так.
– Но как же… – он не знал, что сказать. Не отрывал глаз от ее немного грустных глаз, пытаясь осмыслить все то, что он сейчас узнал. Лана отвернулась. В смятении Алекс снова перевел взгляд на ее спину. Изящная. Однако на ней красовались два симметричных грубых шрама. Два неосторожных и ярко выделяющихся рубца. Уже зажившие следы, оставшиеся от обрезанных ангельских крыльев.
