Текст книги "Погребенный светом (СИ)"
Автор книги: Annette.Dr.M
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Что ты хочешь? ==========
Поежившись от неприятного чувства, Лана в очередной раз нервно оглянулась, прекрасно зная, что ничего там не увидит. «Да когда же уже это прекратится?» – взволнованно подумала она, наступив себе на горло и заставив себя не ускорять шаг, а спокойно продолжать движение, якобы беззаботно оглядываясь по сторонам.
Это началось две недели назад. Каждый раз, когда девушка возвращалась пешком из университета, она чувствовала, будто за ней кто-то наблюдает, кто-то следит. Не важно, когда она шла: в семь утра или в девять вечера – это чувство настигало ее, захватывало с головой, заставляло внутренне паниковать. В первый раз она себя убеждала, что ей это лишь кажется, во второй – опасливо оглядывалась, прижимаясь к стенам домов, в третий девушка вовсе побежала, но не услышав за собой топота тяжелых ног, вновь перешла на шаг, с трудом переводя сбившееся дыхание. Однако чувство опасности не исчезло, а только усилилось, будто убегая от таинственного преследователя, она лишь приблизилась к нему. Адреналин бушевал в крови, обостряя все органы чувств до предела, но как ни силилась она засечь хоть кого-то, все, на что она была способна, это щекочущее чувство между лопаток, когда ее спину прожигают взглядом. Да. Она была уверена. За ней наблюдают.
Но ладно бы за ней просто наблюдали… Она заметила, что рядом с ней начали происходить нехорошие для других вещи. Вчера, вон, Андрей руку сломал, после того, как они с ним немного повздорили. Вечно он ей проходу не давал, а вот теперь отлеживается дома, только приехав утром из травмпункта. А четыре дня назад девочка, которая смеялась над ее соломенными, как она выражалась, волосами, обнаружила через минуту в своих шикарных косах две жвачки, да причем у самых корней. Теперь с прической Рапунцель ей пришлось распрощаться, сделав себе каре. Как уж они вычесали ей жвачки, Лана не знала, но факт оставался фактом: кто-то ее наказал. Неделю назад незнакомый парень, решивший с ней познакомиться, внезапно позеленел и убежал в туалет, успев только представиться и предложив начать общение. Лана и слова сказать не успела, лишь мило улыбнувшись парню, а того уже и след простыл. Потом ей сказали, что он лежит в больнице с каким-то серьезным отравлением. Можно было подумать, что все это совпадение, но Лана не верила в это. Предчувствие подсказывало, что вокруг нее вновь начали твориться непонятные темные вещи. И ей это не нравилось. Последствия прошлого раза были для нее слишком тяжелыми.
Сейчас девушка торопливо шла домой, стараясь не выдавать своего волнения, ан нет-нет, да оборачивалась, нервно оглядывая темную улицу за спиной. Осталось зайти лишь за угол, пройти мимо аптеки и, наконец, завернуть в небольшой дворик. Правда вход во двор был всего один, а со всех остальных сторон его окружал дом, и ты чувствовал себя там словно загнанным в клетку. Потому-то местные ребятишки всегда предпочитали соседние дворики родному.
«А, вот и аптека! – почти облегченно выдохнула Лана, чуть расслабляясь. – Осталось совсем немного и ты дома, трусишка». Насмешливо глянув на свое испуганное выражение лица, отражающееся в стеклянной витрине аптеки, девушка вдруг споткнулась и упала, побелев от ужаса. Она была права: это не просто глупые страхи! Подняв голову, Лана убедилась, что не ошиблась: в отражении она увидела, как за ее спиной ровными шагами двигался в ее сторону парень, которого она не видела на протяжении всей дороги до дома. «Ну, не мог же он появиться из воздуха?!». Резко обернувшись в его сторону, девушка задохнулась, не в силах оторвать глаз от пустой улицы. Парня не было. Через секунду ее руки коснулись теплые шершавые ладони, и Лана, накрученная за этот вечер, закричала от страха и неожиданности. Обернувшись, чтобы посмотреть, кто ее схватил и тащит куда-то наверх, очевидно силясь поднять на ноги, девушка моментально замолчала, будто подавившись теплым воздухом, ставшим поперек горла. «Не может быть… – тупо пронеслось у нее в голове, на что внутреннее я выдвинуло свою гипотезу. – Лана, ты либо сумасшедшая, либо это и вправду тот молодой человек, которого ты увидела в отражении. Хотя в твоем сумасшествии обычно сомневаться не приходится».
Поднявшись на ноги под напором жестких рук, девушка испуганно попятилась, высвобождаясь, не отрывая глаз от черных радужек незнакомца. На его губах играла хищная улыбка, напоминающая вампирский оскал: так и казалось, что сейчас выскочат клыки, и он загрызет ее, выпив всю кровь. «Да пусть подавится!» – мысленно крикнула Лана своей взбесившейся фантазии, вспомнив, что ее тип крови считается самым редким: четвертая отрицательная. Несмотря на глупые мысли, девушка почувствовала, как на нее волнами накатывает страх. Постепенно. Сначала касается кончиков пальцев на ногах, будто пробуя на вкус, затем лижет пятки, усыпляя, следующая волна настигает щиколотки, и Лана чувствует, как подступает новая порция страха, готовая захлестнуть ее по колено, а она мазохистично стоит, не шевелясь, вязко погружаясь в песок на берегу моря, волны которого хлещут по ногам, лаская холодом кожу. Незнакомец сделал к девушке шаг, коснувшись ее, и она, опомнившись, рванула от него, не глядя по сторонам. Все ее сознание было заполнено тем, как бы убежать поскорее, через это проклятое море страха. Лана бежала, не оглядываясь, неудобно поднимая ноги, ведь вязкая вода не позволяла быстро передвигаться, поэтому девушка с трудом, разбрызгивая вокруг себя кусочки страха, добралась до другой стороны улицы, как вдруг ушла под воду с головой. Омут поглотил ее. Удивительно, как она не попала в него раньше. Захлебываясь в собственном страхе, Лана попыталась вынырнуть, но все безуспешно: пучина лишь затягивала ее, не оставляя ничего от прежней девушки. Не было даже дна, от которого можно было бы оттолкнуться. Ничего. Только вода. Вода и страх. Легкие начали потихоньку гореть от нехватки воздуха, и Лана, вскоре не выдержав, сделала судорожный вдох, наполнив внутренности водой. Она почти кричала от обжигающей боли в легких, металась еще несколько секунд, выпуская последние пузыри воздуха, как вдруг затихла, начиная медленно всплывать на поверхность.
Как только лицо девушки появилось над водой, она очнулась, с ужасом глядя в глаза незнакомца, так и державшего ее за руку. Она никуда не убегала, нигде не тонула. Все это произошло у нее в голове. Резко вырвав руку из цепких пальцев молодого человека, девушка, на этот раз по-настоящему, ринулась бежать.
Лана неслась, не разбирая дороги. Волосы хлестали по лицу, слезы застилали глаза, но она не сдавалась, упорно углубляясь в незнакомые улочки практически незнакомого города. Она бы так и не остановилась, если бы не врезалась в какого-то мужчину, тут же отлетев и упав на траву. Девушку тут же захлестнули рыдания, особенно когда на ее плечи опустились тяжелые мягкие руки.
Она закричала, пряча в руках лицо, сотрясаясь от душащих ее слез:
– Что ты хочешь от меня?! Что ты хочешь?! Я уже получила свое, тебе этого не достаточно?! Что ты еще хочешь от меня?
Сквозь соленую пелену воды, застилающую глаза, Лана увидела вновь того незнакомца и захотела начать вырываться, как вдруг сухие жилистые руки схватили ее лицо и заставили посмотреть в глаза пожилого мужчины, которого она чуть не убила, несясь сломя голову.
– Тшш… Эй, все хорошо, милая, – тихо приговаривал дедок, держа в руках ее лицо. – Ну же, девочка, успокойся. С тобой все хорошо.
На вид ему было лет семьдесят, несмотря на то, какими сильными были его руки. Голубые глаза, седая борода, кустистые брови, ласковый взгляд. Не хватало только очков-половинок и вот он – вылитый Дамблдор.
– …все хорошо, слышишь? Я рядом, – продолжал мужчина, уже поглаживая девушку по светлым волосам.
Устыдившись своей бурной фантазии, Лана благодарно улыбнулась деду, показывая, что все в порядке. Поднявшись на ноги не без мужской помощи, девушка скривилась, заметив, как по ее ноге течет кровь из разбитой коленки, а от белой юбки не осталось и следа: трава и грязь сделали свое дело.
Заметив это, мужчина предложил:
– Пойдем, я тебе обработаю ногу. Я живу тут прям, на первом этаже.
Оглядевшись, Лана поняла, что и понятия не имеет, где находится. Они стояли прямо возле крайнего подъезда, а на табличке неподалеку было написано «ул. Рождественского, 17». Осознав, что и это ей не помогает сориентироваться, а боль в коленке явно помешает ей сейчас быстро найти дорогу к дому, девушка еще раз заглянула в добрые голубые глаза и согласно кивнула, чуть прикусив губу. «Не будь он так похож на Дамблдора, ты бы ни за что с ним не пошла, » – шепнул внутренний голос, ехидно усмехнувшись. Мысленно шикнув на него, Лана, с опаской оглядевшись, пошла в темный подъезд вслед за дедом. От него веяло какой-то силой и будто защищенностью. «Точно Дамблдор!» – засмеялись где-то внутри. Быстро поднявшись по ступенькам, Лана подождала, пока мужчина неуклюже справится с замком и пригласит ее внутрь.
Квартирка оказалась маленькая, но уютная, хоть и уж шибко просто обставленная. Дед провел девушку в единственную комнату, посадив на диван и велев подождать его пару минут. Настенный ковер прижимала одноместная кровать, рядом с которой стояла советская тумбочка с лампой. Рядом лежала книжка, на которой мирно покоились очки. По другую сторону комнаты стоял диван, на котором сейчас и сидела Лана, а около него – заваленный какими-то бумагами стол и простой деревянный стул. И все. Мебели больше не было. Не было даже телевизора. Да что там! Шкафа с одеждой Лана не заметила.
Мужчина, как и обещал, вернулся через две минуты, неся в руках маленькую миску с водой, ватку и перекись. Намочив вату, он смыл всю грязь с саднящей коленки и потом обработал царапину перекисью, заботливо подув, когда появилась пенка.
Лана вообще не понимала, что происходит. Будто в сказку попала. Закончив с ногой, мужчина пригласил девушку на чашечку чая, от чего она попросту не смогла отказаться.
Через несколько минут дуя на горячий зеленый чай, чтобы он хотя бы немножечко остыл, Лана обратилась к сидящему напротив деду:
– Спасибо, вам, эээ..?
– Альберт. Не надо формальностей. А ты?
– Света, – мягко улыбнулась девушка, решив, что лучше употребить нелюбимое, но более привычное слуху мужчины имя.
– Вы мне так помогли, – спустя минуту нарушила тишину Лана, на что дед только отмахнулся.
Веяло от него спокойствием, силой и уверенностью. Девушка расслабилась и, решив больше не сдерживать свою фантазию, утолила свое любопытство:
– Альберт, скажите, а у вас… – мужчина поднял на нее взгляд своих пронзительных голубых глаз, и, чуть поежившись, Лана более уверенно закончила, – нет случаем лимонных долек?
– Как это нет? – подскочил дедок, хлопнув себя по лбу. – Совсем дырявая башка! Вот же они, только вчера купил. Угощайся, доченька.
Перед девушкой тут же появилось любимое угощение Альбуса Дамблдора – сахарные лимонные дольки. У Ланы чуть челюсть не отвисла, когда она это увидела. Даже внутренний голос, который до этого саркастично посмеивался, чуть не подавился своим смехом, удивленно заткнувшись.
Поблагодарив гостеприимного хозяина, Лана взяла одну дольку и улыбнулась, глотнув чаю. По ее спине тут же пробежали мурашки, а лопатки неприятно защипало. Девушка удивленно принюхалась к чаю и подняла подозрительные глаза на деда, который что-то ей рассказывал про то, что дети с внуками давно не приезжали, совсем забыв про него, и вот он тут уже лет пять живет один после смерти жены.
Поговорив еще немного с мужчиной, Лана поблагодарила его за чай, сообщив, что еще ни разу в жизни не пила такой вкуснятины. Дед немножко приосанился, гордо заявив, что лучше его мамы никто готовить не умел, благо она научила его некоторым премудростям в свое время.
Лана улыбнулась и внешне шутливо спросила:
– Альберт, ваша мама что ли Ангел?
В напряжении ожидая ответа, Лана натягивала на себя туфли, пряча глаза.
– Ангел? Какие ангелы, дочка? Ты до сих пор веришь в эти сказочки? Но она была лучшей, так что да: можно сказать, что и ангел.
Стараясь скрыть жесткое разочарование от внимательных добрых глаз, пронизывающих ее насквозь, Лана попрощалась, пообещав, что еще обязательно навестит мужчину и принесет ему целую кучу лимонных долек. Выскочив из квартиры, она, даже не прихрамывая, торопливо пошла в сторону дома, предварительно выспросив у деда, в какой стороне ей искать памятник Лермонтову, рядом с которым она и жила.
Как только она отдалилась от дома аля-Дамблдора, ощущение чьего-то пристального взгляда вернулось. Решив, что ни в коем случае не покажет своей паники, Лана ничуть не изменила своего темпа, достав на ходу из кармана наушники и спокойно вставив их в оба уха, однако в левое воткнула неплотно, тем более, что этот наушник не работал. Таким образом у нее был вид девушки, полностью погруженной в себя, хотя на деле же она все прекрасно слышала и, что важнее – слушала. Благо идти было недалеко – и на том спасибо.
Лана уже чуточку расслабилась, как вдруг ей показалось, что в одном из отражений она заметила того самого незнакомца, лишившего ее разума на несколько долгих мгновений. Внутри все перевернулось и, сделав вид, что споткнулась, девушка незаметно глянула в ту сторону, где предположительно должен был находиться он… Но его там не было. Внутренне подобравшись, Лана так же спокойно шагала по улице, стараясь всматриваться в каждую зеркальную поверхность, что попадалась ей на пути. И там она видела его. Она видела его трижды. Он просто шел за ней. Каждый раз на одном и том же расстоянии. Остановившись, чтобы дождаться зеленого сигнала сфетофора, Лана испугалась, что он догонит ее, и опять случится что-то ужасное, однако она ошиблась. Он вообще исчез. И нашла она его отражение… на другой стороне дороги. Он знал, куда она идет. До самой аптеки, где он ранее помог ей подняться, она видела его отражение где-то впереди себя, хотя самого парня так и не смогла разглядеть. Когда она уже почти прошла аптеку, сразу за которой ей оставалось только войти во двор и пройти его весь до дальнего углового подъезда, Лана заметила, что парень исчез. Ощущение, что каждый твой шаг под контролем, тоже испарилось, уступив место непонятному опустошению.
Непонимающе дернув головой, девушка пошла во двор и… из арки, в которую она уже собралась зайти, чтобы пройти домой, ей навстречу вышел он. Испуганно сглотнув, Лана смело пошла ему навстречу, не понимая, откуда у нее взялась вся эта бравада. Она подходила, усердно делая вид, что не замечает его, а на лицо давно уже прилепилась равнодушная маска. Скрывала ли она эмоции? Лана надеялась, что да. Однако, похоже, этот темный молодой человек считал иначе: стоило ей только поравняться с ним, как он тут же зашелся смехом, будто увидел что-то до жути забавное в этой фактически безлюдной арке. И смех-то такой жуткий: ледяной, пробирающий до косточек. Стараясь не замечать, как по всему телу бегают мурашки, Лана лишь бросила на него скептический, как ей показалось, взгляд, проходя мимо, чем вызвала лишь дополнительную порцию бесчеловечного смеха с его стороны. Оскорбившись до глубины души непонятно с чего, девушка спокойно дошла до подъезда, чуть трясущимися руками достала ключи, открыла дверь и прислонилась к холодному металлу спиной, как только дверь за ней с глухим стуком захлопнулась. Она готова была обессиленно сползти по нему, но на нее тут же навалился уже знакомый ей страх, а за дверью, казалось, послышался его смех.
«Что ты хочешь?» – еле слышно прошептала Лана, обращаясь к незнакомцу, но в ответ она не услышала ни звука – даже смеха не было, не то чтобы какого-то ответа. Она надеялась, что он не услышал ее, ведь кто знает, что ему по-настоящему от нее надо? Мысленно отругав себя за болтливость, Лана поднялась на пятый этаж и зашла в квартиру.
– Катюш, ты здесь? – обратилась она к пустой прихожей.
– Да-да, – ответило ей нечто с зеленой маской на лице и кучей бигудей на голове, появившееся в проходе. Катя сегодня собиралась на очередное свидание Лана-уже-не-помнила-с-кем.
Немного взволнованно Лана проговорила, осторожно подбирая слова:
– Катюха, мне срочно нужно тебе кое-что рассказать…
========== Это только начало ==========
После того, как Лана рассказала о незнакомце подруге, с которой они вместе снимали квартиру, на душе полегчало, а ощущение сумасшествия стало еще сильнее: рассказ казался смешным, надуманным, нереальным. Девушка аж сама засомневалась, было ли это все с ней на самом деле, но что-то внутри подсказывало: было. И будет еще.
Проводив нарядную подругу, Лана взяла книжку и опустилась в кресло, на всякий случай закрыв дверь так, чтобы Катя смогла открыть ее снаружи, если вдруг сама она уснет. Сейчас у нее в руках красовалась третья часть фэнтезийной трилогии о Сумеречных охотниках «Адские механизмы» Кассандры Клэр. Об ангелах и демонах – как раз то, что нужно. Иногда Лана тихо посмеивалась над выдумками писательницы, забавляясь ее предположениями и догадками, но в целом ей очень нравилась эта грустная история, наполненная любовью, крепкой дружбой и неимоверными страданиями. Она надеялась, что все закончится хорошо, хотя пока не видела такого исхода, чтобы счастливыми остались все. Погрузившись в чтение с головой, девушка будто исчезла на время из этого мира, скользя уставшим взглядом по строчкам.
Проснувшись от стука упавшей книги, выскользнувшей у нее из рук, Лана открыла глаза, оглядывая темную комнату. Свет не горел. В квартире было тихо: Катя еще не вернулась. Встряхнув головой, девушка наклонилась за книгой, как вдруг ее вновь поглотило ощущение чьего-то присутствия, а на книгу, лежащую на полу, упала тень. Тень, отчетливо виднеющаяся в и так темной комнате, в которой не горит свет.
Губы моментально пересохли, а в складочке между грудей чуть защекотало от пробежавшей капельки пота, однако Лана не обратила на это ни малейшего внимания. Облизнув губы, она медленно поднялась, ожидая худшего. Прямо перед ней, чуть расставив ноги и склонив голову на бок, стоял тот самый молодой человек. Руки его были спрятаны за спину, на гладкой коже между бровями залегли глубокие морщины, от того, что незнакомец хмурился, а ледяной взгляд черных глаз, казалось, прожигал насквозь. Лицо его обрамляли крупные черные локоны, бросая тени, мешая его как следует рассмотреть. От страха Лана замерла на месте, не в силах оторвать от него взгляда, быстро бегая глазами по его лицу. Девушка отметила широкий волевой подбородок, на удивление острые скулы, ровный нос. Грубая красота, он будто выточен из камня – настолько его лицо казалось безэмоциональным и холодным, ах да: и идеальным. Пугающим.
Содрогнувшись от охватившего ее ужаса, Лана смотрела на юношу огромными глазами, вжимаясь всем телом в кресло, словно желая пройти сквозь мягкую ткань обивки, раствориться в нем, исчезнуть, испариться. Незнакомец сделал шаг вперед, доставая что-то из-за спины; в его руке оно блеснуло, как серебро, и девушка, не выдержав, закричала. В глазах молодого человека промелькнуло какое-то животное удовлетворение, он сделал еще один шаг… и Лана вновь проснулась.
«Сон во сне, – подумала она, вытирая пот со лба и заправляя за ухо выбившуюся прядь. – И врагу не пожелаешь». Грудь тяжело вздымалась будто после тяжелой длительной пробежки. Книга, как и во сне, лежала на полу, света не было, но было слышно, как на кухне кто-то включил чайник. «Как хорошо, что Катюха вернулась», – облегченно подумала Лана, поднимая книгу и откидываясь обратно в кресло, переводя дыхание. Жутко.
Когда чайник закипел, девушка крикнула: «Катюш, принеси и мне, пожалуйста, чаю!». С кухни что-то неразборчиво пробормотали – все в стиле Кожевниковой, как и обычно. Когда послышались осторожные шаги, видимо Катя боялась расплескать горячий чай, Лана эмоционально выпалила, ища страницу, на которой закончила читать, чтобы положить туда выпавшую закладку: «Слууушай, а помнишь я тебе рассказывала о странном парне? Так вот, он мне сейчас… – Лана обмерла, увидев того, кто появился в проходе, – приснился», – почти шепотом закончила она. С дымящейся кружкой в руках на пороге комнаты, улыбаясь, стоял он. Опять.
Колени подкосились, а лицо исказилось от ужаса: на этот раз девушка закричала сразу, неловко вскочив с кресла, она практически отползла к окну – как можно дальше от него. Стоило ей только это сделать, как она проснулась. На этот раз по-настоящему.
Свет горел, раскрытая книжка лежала на коленях, на полочке возле телевизора мерно тикали часы. Костяшки пальцев, крепко сжимавших переплет, побелели от напряжения, которое, казалось, наполняло каждый нерв перепуганной девушки. Капелька пота стекала по виску, часть светлых волос прилипла к шее. Бешено бьющееся сердце вскоре начало потихоньку успокаиваться, отстукивая ритм медленного вальса, выравнивая учащенное дыхание. Просидев в кресле несколько минут, кажущихся вечностью, Лана убедилась, что на этот раз она действительно одна в квартире. «Какое облегчение!» – съязвило сознание.
Потянувшись за телефоном, лежащим рядом на столе, она отметила, что время уже позднее: 23:37. Кати не было. Лана знала, что подруга уже не придет: был у них такой уговор, если Кожевникова не вернулась до 23:00, значит она остается ночевать у своего парня.
На кухне все было тихо. Лана включила свет, чайник и села за стол, зарывшись пальцами в волосы. Думать не хотелось. Жить тоже.
Вскоре привычный слуху щелчок оповестил о том, что кипяток можно наливать. Кинув в кружку дольку лимона и две ложки сахара, девушка подошла к окну, сделав глоток обжигающего чая, что ее совсем не смутило: она любила горячее. Отодвинув тюль, Лана прислонилась к оконной раме, поставив кружку на подоконник; взгляд, полный самых разных противоречивых чувств, устремился в окно. Она всегда так делала, когда переживала или нервничала: ее успокаивало бессмысленное разглядывание темного двора, разбавленное горячим зеленым чаем. Глаза лениво передвигались, будто считая: качели, турники, горка, стол, скамейка, два тополя… стоп! Что это? Около дерева девушка увидела одинокую фигуру человека, который, казалось, только и ждал того момента, когда его заметят, потому что сразу же сделал шаг вперед, попав в полосу света, отбрасываемую уличным фонарем, глядя девушке прямо в глаза. Она, испуганно расширив глаза, отшатнулась. Горячий чай, который она как раз собиралась глотнуть, пролился мимо рта прямо на одежду, быстро пропитывая ткань, обжигая нежную кожу. Поставив кружку на подоконник, Лана кинулась скорее снимать футболку, морщась от боли, и тут же побежала в ванную, чтобы «вылечить» себя холодной водой. Когда она вернулась, осторожно выглянув в окно, во дворе уже никого не было, только луна уныло светила сквозь легкие облака.
Проведя рукой по лицу, будто снимая наваждение, Лана подумала: «Ну ты и дура, Крамская! Надо же, такое придумать… Пора завязывать с ночным чтением, пора бы уже выспаться нормально, а то еще и не такое привидится». Опасливо выглянув, Лана еще раз убедилась, что под окнами никого нет, и немного дрожащей рукой забрала с подоконника кружку, вылив чай в раковину: «Напилась!».
Силой воли, девушка пыталась загнать свой страх как можно глубже, надеясь, что это как всегда лишь воображение: она больше всего боялась своей фантазии. Прочитав книгу, Лана настолько сильно вживалась в роль, погружалась в историю, что потом ее одолевали кошмары, повсюду казалось, что книжный мир перебрался в реальный, и это ее пугало. Она боялась не темноты, а того, что выкинет ее больная фантазия в этой темноте. И сейчас она надеялась, что эти сны, этот молодой человек – лишь плод ее богатого воображения.
Забравшись в холодную кровать под одеяло, девушка вскоре забылась беспокойным сном, в котором, на этот раз, не было пугающего незнакомца. Во сне ее глаза бегали под закрытыми веками, руки непроизвольно сжимались в кулаки или начинали перебирать невидимые струны, а дыхание было слишком тяжелым, прерывистым, будто кто-то стягивал ей грудь, не давая вдохнуть.
Засыпая, Лана прошептала, то ли убеждая саму себя, то ли умоляя кого-то: «Боже, ведь я не сумасшедшая…». Утомленная девушка и предположить не могла, что ее слова могли быть кем-то услышаны. Практически мгновенно заснув, она, к счастью, не застала чуть насмешливый мужской голос, раздавшийся из темноты: «О, дорогая, а ведь это только начало».
***
– Лана! Просыпайся скорее, Лана!
«Ммм, – недовольно промычало сонное сознание, не желая отпускать девушку, которой в кои-то веки снился, нет, не хороший, а, скорее, нейтральный сон. – Я не хочууу».
– Крамская! – голос был слишком грозным – сдавшись, сознание быстро уползло куда-то отдыхать и прятаться, оставив девушку саму справляться со своими проблемами.
– Да?.. Эээ… Олег Витальевич, – путаясь в словах, спросонья спросила Лана, сделав самый умный вид, на который была способна в данную минуту.
– Крамская, в каком году Михаил Романов взошел на престол? – добрые глаза преподавателя насмешливо смотрели из-под квадратных очков, разглядывая сонную студентку.
– Эээ… 1524? – наугад ляпнула Лана, не уверенная, что даже в столетие-то попала верно. Рома, сидящий неподалеку, печально улыбнулся, опустив голову: не угадала. Впрочем, шансов у нее и так было мало – Лана ненавидела историю. Она могла выучить длиннющее стихотворение на несколько листов, которое ей понравилось, но не запомнить ни одной исторической даты. Как говорится: не дано.
Брови Олега Витальевича нахмурились, однако взгляд оставался все таким же теплым: преподаватель давно знал о пристрастиях своей студентки, иногда мучая ее самыми простыми вопросами, и редко Лане удавалось ответить правильно. Напустив на себя грозный вид, мужчина сказал:
– Стыдно, Крамская, стыдно! Вы не слышите даже того, что было сказано две минуты назад. В дальнейшем я надеюсь на вашу сознательность.
С соседней парты послышался сдавленный смешок, а Лана лишь смиренно ответила, пряча за волосами улыбку:
– Я тоже надеюсь.
На удивленный взгляд преподавателя, девушка состряпала милое личико, невинно хлопая глазками. Олег Витальевич усмехнулся:
– В следующий раз советую вам взять с собой на занятие подушку, а то парты слишком уж жесткие, – неожиданно выдал он, развернувшись и отойдя обратно к доске, после чего вновь обратил взор своих лукавых глаз на Лану. – Специально для тех, кто меня не услышал: – ткнул он пальцем в написанную дату, – Михаил Романов взошел на престол в 1613 году в семнадцать лет…
Лекция как ни в чем не бывало продолжилась. Подперев рукой щеку, девушка нахмурилась, бездумно водя ручкой по бумаге, что-то рисуя. Это была на сегодняшний день последняя пара, поэтому Лана расслабилась, вновь позволив себе не обращать ни малейшего внимания на преподавателя; она знала: на сегодня цирк закончен.
Когда звонок, оповещающий об окончании занятия, прозвенел, Крамская не спеша собрала свою сумку, прихватив с собой исчерканный листочек. Среди всяких ромбиков, цветочков и других загогулинок красовалась аккуратно выведенная фраза «Сердце – это оружие размером с кулак». «Что к чему?» – удивилась Лана: она не помнила, чтобы даже задумывалась над этим. Наверно, мозг сам выдал ее, управляя рукой, не беря во внимание, нуждается ли в этом сама хозяйка.
Покинув аудиторию последней, девушка неторопливо направилась к выходу из университета. Взглянув на часы, Лана убедилась: спешить некуда, у нее сегодня вообще ничего нет. Полностью свободный после пар день: можно потратить на все, что угодно.
Когда она проходила мимо зеркала, то остановилась, вспомнив замечание Леры о ее соломенных волосах. «И что с ними не так? – озадаченно подумала она, намотав на палец длинный локон цвета белого шоколада. – Даже близко на сено не похожи». В отражении она видела невысокую девушку в простеньком, но изящном черном платье, которое еле доходило до колен. Лицо, вроде, обычное, не кукольное, а как у вполне нормальной девушки: тонкие брови, зеленые глаза, пухлые губы и практически полное отсутствие скул, тонкий намек на ключицы. Лана надеялась, что это у нее еще детская припухлость, хотя понимала, что просто себя успокаивает, ведь у всех девушек ее возраста уже давно были худые, красивые лица, впрочем, это ее уже не так уж и сильно волновало. Она была не полненькой, а имела вполне спортивную подтянутую фигуру, вот только лицо все равно оставалось немного пухлым, что смотрелось несколько странно, но как-то наивно, по-детски мило. Над верхней губой красовалась небольшая родинка, волосы спадали мягкими волнами, переливаясь как шелк, доставая до поясницы: к сожалению, они перестали расти – Лана уже два года их не подстригала после того, что с ней приключилось. В память? Скорее от безысходности.
Хмыкнув и чуть тряхнув головой, Крамская отошла от зеркала и вскоре вышла на улицу, втянув в себя прохладный воздух наступившей осени. «Свобода!» – захотелось крикнуть ей на всю улицу, широко раскинув руки, но когда она подняла их, из ее рта не вырвалось и звука. Ее будто подкосило что-то, заставив замолчать. Воспоминание о тех временах, когда она могла кричать так хоть каждый день, наслаждаясь, но не сейчас. Сколько времени прошло, а она все до конца не смирилась, не в силах вновь так сделать, хоть и безумно хотела.
Зайдя в маленькую уютную кафешку, расположенную прям рядом с университетом, Лана попросила себе капучино и, дождавшись заказа, тут же вышла на улицу. Она, гуляя, дошла до парка, где свернула на свою любимую рябиновую аллею. Каждое дерево что-то значило, и рябина для Крамской символизировала невинность, смущенную, только что потерянную девственность, нежность и очарование молодой девушки. Тонкая и гибкая, рябина всегда вызывала в Лане какой-то особый трепет.
Гуляя, девушка не обращала внимания ни на кого вокруг, полностью погруженная в свой мир, когда вдруг поняла, что что-то не так. Люди вели себя как люди, насколько это было возможно, погода была идеальной: немного прохладной, разбавленной теплым ветерком и горечью не так давно закончившегося лета. Но что-то внутри не давало Лане покоя, что-то важное, уже привычное…
Взгляд! Крамская поняла: она больше не чувствовала, что за ней наблюдают. Не было того тяжелого ощущения, что тебя прибивают к месту одной только силой мысли, пришпиливают взглядом к каждой стене, решетя очередью, в которой вместо пуль был страх, который, благо, не всегда доходил до сердца. Она шла… одна. Спокойно, свободно, оглушающе просто и самостоятельно.
Вдруг Лана с ужасом поняла, что ей этого почему-то уже не хватает. За ней наблюдали около двух недель каждый день, и она успела полностью привыкнуть к этому ощущению, хотя как можно привыкнуть к страху? Просто, когда за ней следили, она понимала, что еще нужна в этой жизни, она не пустое место. Странно. Сказка превращалась в реальность: в жизни происходило что-то необыкновенное, пусть и страшное. Она понимала, что обычный мир не поглотил ее окончательно.
