Текст книги "Безжалостный. Свидание со зверем (СИ)"

Автор книги: Анна Сафина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11

– Рейн… Вся постель в шерсти… и она колется!

Эта коза научит меня улыбаться даже в звере.

– Что ты лыбишься?

Говорил же…

Главное – мы выспались. Энди снова может говорить и даже никуда не делась, надежно придавленная моими лапами.

– А еще у тебя кровь. Рейн! Давай оборачивайся уже.

Не чувствовал проблемы. Да, лапа ныла. Перекинувшись, почувствовал, что заныла сильней. Энди сидела рядом, повернув голову в сторону ванной. Или вспоминала ночь?

– Эй, – притянул ее к себе, но она вывернулась. – Что такое?

– Ничего… Не трогай меня.

– И с чего? Не с той лапы встала?

– Пошел ты, – психанула и попробовала вскочить, но я перехватил и дернул в свои руки.

После короткой борьбы она выдохлась и гневно засопела.

– И еще раз, в чем дело?

Сам удивился своему спокойствию.

– Мне страшно, – процедила она, тяжело дыша.

И вдруг расплакалась. Я притянул ее к себе и крепко обнял:

– Ты же справилась…

– Я не могла обернуться! – взвыла она. – Это страшно! А когда обернулся ты, я вообще начала выпадать… С какими-то провалами!

– Тш. Я не знал, думал, тебе так легче будет, – гладил ее по волосам. – Давай я больше не буду оборачиваться. Буду говорить с тобой…

– Я не знаю, что хуже! – Энди обхватила мою руку, шмыгая носом.

– Энди, ну у нас уже прогресс – никто не покусан, оба выспались… А всего-то пара дней прошли. Уверен, мы справимся.

Она затихла ненадолго, прерывисто вздыхая. Потом решительно отстранилась:

– Давай обработаю руку, – скомандовала хрипло, – и пойдешь к врачам.

– Сначала в душ, – поморщился я. Наверное, не стоит с ней забегать так далеко, но я не мог по-другому. Эта коза – моя! И ей лучше к этому привыкать.

– Ну и как ты в душ, черт тебя побери? Как тебя жена выносила? – ворчала «коза», лихорадочно одеваясь.

– Не помню, – поднялся за ней, предвкушая, как стяну сейчас с нее штаны, которые она только что подтянула. Один рывок, и я подцепил края ее рубашки и сдернул с нее, тут же отбрасывая в сторону.

Энди испуганно обернулась, темные волосы разметались по груди, прикрывая аккуратные соски…

– Какая ты красивая, – выдохнул, подхватывая ее под задницу.

– Псих! – схватилась она за мои плечи, а у меня уже все внутренности затопило желанием вжать Энди в стенку и войти в нее. – Штаны! Рейн!

Дождь из душа хлынул нам на головы, ни черта не остужая жар желания. Я едва соображал, избавляясь одной рукой от ее штанов, удерживая другой. Когда ворвался в нее, в глазах сверкнуло и потемнело на пару ударов сердца.

– Ты – что-то невероятное… – прохрипел ей в губы и снова заткнул ее рот своим.

Стон девчонки, звуки влажных ударов ее задницы о мои бедра, шелест душа – все они стали самыми сладкими звуками в мире. Грудь рвало от восторга и предвкушения наслаждения… Она вся была чистым наслаждением, которое прописывают по капле в виски… А я пил залпом неразбавленным. Эта доза, наверное, убьет, но более желанной смерти сложно представить.

– …Я не отпущу тебя. Слышишь?

Но она не слышала. Впивалась ноготками в мои плечи, кусалась на попытки поцеловать и подставляла шею, выгибаясь. Все как по нотам. Кто бы сейчас назвал ее неполноценной и бракованной? Она отвечала, сдавалась и подчинялась мне, будто у нас был полноценный медовый месяц в разгаре. И зверя ее я чувствовал как своего собственного. Его капитуляция сводила с ума едва ли не больше, чем отклик самой Энди. Я хотел от нее всего – всю ее с прошлым, настоящим и будущим. Хотел знать о ней все – что любит на завтрак, какими духами пользуется, какую музыку слушает. Я хотел продраться до ее сердцевины и дотронуться до самой мякоти, заставить довериться и вырвать согласие зубами…

– Р-р-рейн…

Глухой доверчивый вздох привел в чувства. Энди сжала ноги на моих бедрах и задрожала, задержав дыхание. И я послушно последовал за ней, как на привязи…

Только, не успев прийти в себя, она снова начала отбиваться от моей ласки и уворачиваться от поцелуев.

– Да какого ж черта тебе все не так?! – схватил ее за горло, требовательно уставившись разъяренным взглядом в ее глаза.

– Ты весь не так! – отплевывалась она от воды и мотала головой. – Пусти!

И я отпустил. Поднял голову к струям и крутанул кран с холодной водой. Энди зло взвизгнула и выскочила из душа, а я остался стоять и остужать нервы. Желание только набрало обороты – животное во мне требовало догнать и ткнуть мордой в нашу связь и мои права. Противный скрежет когтей по плитке дернул нервы, и я открыл глаза, выдыхая. Надо было брать себя в руки – Энди того стоила.

Выйдя из душа, я застал ее с аптечкой на диване.

– Прости, садись.

– Прости-садись? – не сдержал раздражения.

– Прости, Рейн, – глянула на меня исподлобья Энди. – Я тебя ненавижу. И что-то еще.

– Имеешь право, – стянул я полотенце и принялся обтираться.

– Иди сюда, – проследила она за мной, – у тебя кровоточит рана.

Рука и правда выглядела не очень, шрамы наверняка останутся.

– Скажи, Энди, – приблизился к ней и опустился на колени, – ты себе вообще как-то представляла отношения с самцом?

– Ты сел, чтобы я тебе залатала, или порычать?

– Порычать я мог и издалека, – сдвинул я брови, но только чтобы не заулыбаться – такая она была… В общем, не мог на нее злиться.

– Я не собиралась заводить отношения, – потянулась она к моей руке, деловито покрутила ее, рассматривая, и уложила себе на колени. – Ты издеваешься? С таким диагнозом и без родословной.

– Да неужели? Что, прямо все такие элитные и с запросами?

– Я не копалась в куче женихов, – зло передернула она плечами. – А в академии не до этого было…

– Ладно, а теперь?.. – И я прижал ее порхающую с антисептиком ладонь к своей руке.

– Ничего не поменялось, Рейн, – подняла она на меня взгляд, и в голове снова все будто розовым туманом подернулось, а в груди сладко заныло. – Я думаю, что ты все же и правда герой… Думала о тебе прошлой ночью, чтобы не падать в эту пугающую темноту… Я бы на твоем месте поступила так же. Ты пытался спасти стольких детей, а скольких спас… И я тебе точно не нужна.

– Я, видимо, не очень доходчиво объяснял там, в душе, – выпустил ее руку.

– Черт, это же просто секс! – возмутилась она.

– Что?! – оскалился. – Энди, у меня такого секса в жизни не было! Я никого так не хотел, как тебя!

– Ну мало ли чего у тебя еще в жизни не было!..

– Много всего было, Энди! Я почти вдвое старше тебя!

– А у меня – нет! Может, я погулять хочу!

– Погулять? – поползли мои глаза на лоб.

– Ну да! Вот закончу академию, пойду во все тяжкие…

– Я тебе пойду, – рыкнул я, зверея. – Пойдешь, куда хочешь, только в качестве моей женщины!

– Виммер обещал…

– Зато я ничего не обещал, – прорычал пополам со словами. – Никто мне не запретит перекинуть тебя через плечо и забрать себе!

– Ну еще бы! – взвилась Энди. – Ты же у нас со связями, а меня можно в любую клетку запихнуть и отдать очередному герою!

Я схватил ее и дернул себе на колени, срывая с нее полотенце. И снова короткий эпизод войны завершился ее полным поражением поперек моих коленей.

– Я буду твоим единственным, – склонился к ее уху и звонко шлепнул по голой заднице. – И никому тебя не отдам, поняла? Не слышу!

– Пусти!

– Не слышу ответа! – повысил голос. – Тебе понятно?!

– Да, понятно! – стукнула меня по ноге. – Пусти!

– Убью, Энди, – собрал ее волосы на спине и потянул на себя. – Только попробуй лечь под кого-то…

Она затихла, загнанно дыша, а я и сам замер от неожиданности – не знал, что зверь у меня такой ревнивый. Эмму я и не думал ревновать, даже мысли не было. С этой же все как в первый раз. Я помог ей подняться, даже не дернувшись на антисептическую салфетку, что она в меня запустила.

– К Джастису я пойду одна! – выпалила мстительно и хлопнула дверью ванной.

***

Меня всю трясло. Но не от страха. Внутренности будто с ума сошли – от глотки до пупка их забило тучей бабочек! И они толклись в легких, щекотали сердце и кружили в солнечном сплетении, вызывая то ли приступы тошноты, то ли идиотского восторга. И все это было не мое. Я будто со стороны смотрела на все и снова не имела доступа к пульту управления!

Зеркало несогласно пялилось на меня блестящими глазами. Да что со мной?! Мне никогда никто не был нужен! И с этим самцом я просто ради выгоды и спасения шкуры! Слышишь?!

В груди заворочалось недовольное рычание.

– Ты забыла, как он тебя использовал?! – зашептала я зло.

Забыла. И я тоже. Потому что это было будто столетие назад. А теперь он носится со мной, прячет от пуль, успокаивает ночами…

«Он выбрал тебя. Не дочь», – возразило откуда-то изнутри – я аж вздрогнула. Просто чувство слов, а не сами слова, но я понимала их отчетливо.

– Эй… – оперлась на раковину и всмотрелась в свое лицо. – Ты кто?

«Ты».

– Я с ума схожу…

«Нет».

И такое спокойствие разлилось в груди, что даже двигаться не захотелось никуда.

– Я боюсь…

«Жить. Хочу жить».

Пожалуй, все же надо сходить к Джастису. Я отстранилась от зеркала, костеря себя за то, что не захватила шмотки, ну внутри с готовностью возразили, что так даже лучше – пусть попускает слюни.

– С твоей логикой все, что нужно в жизни, это чужие слюни по твою душу? – проворчала я тихо.

«Задницу», – педантично поправили меня. Да так это вышло неожиданно, что Рейна я встретила с глупой усмешкой, чего моя вторая сущность, видимо, и добивалась. Он сузил на мне вопросительно глаза, опустил взгляд вниз, ошпарив им стопы почти осязаемо, и медленно поднялся вверх.

Наверное, будь я более ушлой, обрадовалась бы раскладу. Как ни крути, все дороги для женщины в Клоувенсе ведут под самца. Истинных вообще не спрашивают. И только такие, как я, которых эти напыщенные коты считают дефектными, могут по-настоящему выбирать, оставаясь сами по себе. Но нет же – законодатели сделали все, чтобы превратить нашу жизнь в жалкое существование, заставить чувствовать себя ущербными, раз не соответствуем ни одному критерию породистой самки. Для меня интерес Рейна мог бы стать благословением… Только на какое время? Детей у меня быть не может, а этот ушел даже от самки с собственным детенышем. Что ему стоит вильнуть завтра так же хвостом? У меня нет никаких гарантий. С другой стороны, я научилась думать о будущем не так давно, ведь каждый день на улицах мог стать последним.

Рейн, похоже, тоже был весь в своих мыслях. По крайней мере, мы больше не ругались друг с другом. Собрались в тишине и направились в медицинское крыло.

Рейна сразу же обругали с ног до головы за равнодушие к собственной конечности, а я сидела на кушетке в ожидании Джастиса и ловила себя на странных порывах кинуться на неугомонный медперсонал защищать своего самца. Он же из-за меня рисковал. Но я только удивленно молчала.

– Привет, – вошел в смотровую доктор Карлайл. А с за ним – ослепительная блондинка. – Это Робин.

– Привет, – улыбнулась мне девушка вежливо.

– Привет, – растерялась я.

– Ты завтракала? – поинтересовался док.

– Жду вот, – кивнула я в сторону соседней процедурной.

– Пойдем позавтракаем? – вдруг кивнул он на двери.

– Нет, – даже не задумалась я, а к голосу примешалось рычание.

– Принесу вам кофе, – понимающе глянула на доктора Робин и вышла.

– Как ночь прошла? – поинтересовался он, присаживаясь рядом на стул.

– Думаю, ты уже многое понял, – напряженно процедила.

– Да. Твоя звериная часть уже сделала выбор. – И он поводил у меня фонариком перед глазами.

– Я все помню, – заморгала я. – Уснула, а проснулась уже в звере. И не могла обернуться. Бегала по комнате в панике, а Рейн меня успокаивал…

– Что делал? – он уже открыл свой планшет и что-то там писал.

– Сначала говорил, успокаивал… потом обернулся сам. Но это, кажется, не лучшая была идея – мой зверь начал… будто выключать меня. Я будто засыпала на середине фильма, а потом просыпалась, не понимая, сколько прошло…

– А потом?

– Потом пришла в себя уже на кровати с Рейном. Он будто подавал пример – лег и меня ждал. И я перестала терять выключаться. Стало даже как-то спокойней, тревожные мысли ушли… И я уснула.

– А утром ничего нового не было? – проницательно глянул он на меня.

– Все утро спорила, – не придумала ничего важнее я. – И с Рейном, и с кем-то внутри меня.

– Ну и что думаешь? – улыбнулся он.

Все же у Джастиса был потрясающий дар так говорить о проблеме, что даже самая страшная казалась уже не такой пугающей.

– Я? Это же ты у нас специалист.

– Ну ты же уже многое понимаешь…

– Говоришь, мой зверь хочет Рейна. Но я не хочу.

– Правда? – он поднялся и кивнул мне на выход. – Пошли прогуляемся? Теперь без проверок, по-настоящему.

Мы вышли за прозрачные двери и направились по залитому светом коридору в сторону лифтов.

– Рассказывай, – предложил он. – Что тебя беспокоит.

Здесь было тихо. Рейн остался в медбоксе, и никто не мешал. И эта невероятно располагающая манера доктора общаться что-то делала со мной…

– У него есть статус, ребенок, бывшая жена… Он – из другого мира. Мы не пара. А еще – им движет чувство вины за то, что использовал меня. Не очень прочная почва для новой жизни, не находишь?

– Ну, в случае, если руководствоваться только разумом, то звучит разумно. Ты всю жизнь живешь бок о бок с теми, кто руководствуется инстинктами точно также, как и рациональными мышлением… Но у тебя теперь тоже есть доступ и к другой части своей личности. Что скажешь?

– Ну и что? – остановилась я, поворачиваясь к нему. – Моя зверюшка хочет лечь под сильного самца – тоже мне руководство к действию! Да и… а твоя девушка? Вот выбрала она кого-то, а тот что? Бросил? Разорвал ей сердце и душу! Хорошо, ты появился. Но на всех тебя не хватит.

– Не хватит, – серьезно отозвался он. – Но ты же не знаешь, как будет…

– Я знаю достаточно, доктор. Жизнь научила никому не доверять и всего добиваться самой.

Он смотрел мне в глаза некоторое время, и мне казалось, что ему нечего сказать. Но я ошиблась.

– Только это убеждение уже едва не стоило тебе жизни. Может, время пересмотреть?

Я так и застыла, обняв себя руками и сгорбившись. Всегда так делала – старалась казаться меньше, если чувствовала себя неуверенно. А ведь это тот же инстинкт.

– Ты правда думаешь, что инстинкты помогут освоиться в новых обстоятельствах? Ты говорил, что у каждой из твоих пациенток проблема своя.

– Именно, – спокойно кивнул он. – Твою проблему создали жесткие стечения событий. Но только отчасти. Твой мужчина, в отличие от того, которого выбрала Робин, готов быть с тобой. Он принимает вашу связь и признает, что сделал выбор не столько из-за обстоятельств. Твой зверь дает ему шанс. Дело только за тобой. И вот тут начинается твоя личная проблема. Ты – одиночка, тебе сложно доверять и пробиваться в мире отличных от тебя. С этим и нужно начать работать.

– Бороться? – совсем растерялась я.

– Нет. Бороться с собой – самая плохая стратегия. Принимать себя такой, какая есть – другое дело. И использовать свои достоинства. На данный момент благодаря себе у тебя действительно есть будущее. Независимо от того, с кем ты будешь. Ты можешь выбирать. Только важно дать себе отличные от прежних убеждения. Не все готовы тебя использовать. Не все хотят сделать больно. Кому-то ты нужна по-настоящему.

– Да. Только все это – один мужчина, – обличающе указала я в сторону медцентра. – Робин нашла тебя сама.

– У меня есть и другие примеры, – спокойно возразил он. – Которые больше похожи на твой. Бывает так, что сначала делают больно, да. Но виной тому лишь обстоятельства. А они преодолимы. Рейн действительно раскаивается и хочет быть с тобой, а это… не всегда встречается.

Робин возникла за его спиной, будто подтверждая эти его слова.

– Я взяла тебе кофе… – протянула она мне стаканчик.

– Спасибо, – рассеяно поблагодарила я. Пыталась почувствовать тот голос, который с недавних пор вносил коррективы в мою жизнь, но он молчал. Захотелось забиться в какую-нибудь нору и там пересидеть. Но куда там! Джастис повел меня в процедурную на обследование, чтобы убедиться, что сердце мое больше не собирается останавливаться. Туда же явился хмурый Рейн.

– Как она? – спросил тихо, подойдя к доктору.

– Хорошо, – убрал тот датчик и протянул мне салфетки. – Воспаления нет – это главное. Позже гляну на анализы, но, думаю, и там все будет в порядке. Как рука?

– Болит. – Судя по тону, озабочен Рейн был далеко не своим самочувствием. И даже мое было на втором плане.

– Что случилось? – уселась я на кушетке.

– Харт недоступен.

– Ну, мало ли… – попробовала успокоить, но Рейн меня не слушал.

За завтраком тоже ничего в рот не взял. А я ловила себя на том, что мне тоже было не особенно радостно, когда он искрил напряжением рядом.

Мы сидели в местном кафетерии у панорамного окна. Народу почти не было – так, пара докторов в другом конце и трое официантов, убирающих посуду. Казалось, что мне все приснилось, начиная с моего появления тут. Рейн сидел рядом, доктор со своей девушкой напротив, и мы будто просто приехали на какой-то горный курорт на уикэнд. От этого реальность казалась еще более пугающей. Свернутая в глубоких тенях на фоне яркого безмятежного солнца, она грозила развернуться с приходом ночи и напомнить обо всех реальных страхах.

– И чем тут заниматься весь день? – глянула я на доктора.

– Мы вчера гуляли здесь в окрестностях, – оживился тот.

– А нам можно? – поинтересовалась я.

– Думаю, этот вопрос можно решить, – глянул док на Рейна.

– Пойдем? – перевела я на него взгляд.

Ему не хотелось. Кажется, единственное, о чем он сейчас думал, это о дочери. Но это и понятно – он сейчас словно пытается вытащить два камня, идущих ко дну с равными скоростями… Я, вот, вроде замедлилась – умирать не собираюсь, грызть ему глотку – тоже. Логично, что теперь он будет думать о дочери.

– Хорошо, – наконец, согласился он.

– Свежий воздух вам обоим пойдет на пользу, – одобрил доктор.

Мы печально собрались. Я долго искала свою куртку, ботинки… Все это так и осталось в шкафчике где-то в другом мире на нижнем этаже – пришлось ждать, пока доставят. Рейн получил пропуск, а к нему – рюкзак с чем-то необходимым, но я не стала расспрашивать. Я вообще старалась с ним не говорить – пусть переживает. Сама терпеть не могла, когда меня пытались отвлечь от тревожных мыслей.

Выход на воздух здесь был, к счастью, отдельным для персонала, чтобы не соприкасаться с чистилищем внизу. Нас проводили на широкую веранду с душераздирающим видом на пропасть. Я молча задохнулась от ужаса перед высотой, раскрыв глаза на все это великолепие, а Рейн сцапал меня без объяснений, вжал в себя и повел к кабинке.

– Ты же хотела погулять, – ожил он впервые после завтрака.

– Ну, я не каждый день гуляю с такими видами. Так, до магазина пройдусь и домой…

Он усмехнулся и помог усесться в шатающийся от ветра вагончик, трасса которого шла через ущелье. И это мне уже совсем не понравилось. Я пожалела о своем отважном решении развлечь и отвлечь этого горного кота за счет своих собственных нервов. Кабинка вроде бы и казалась надежной, но стило ей раз дрогнуть, и я вцепилась в сиденье, попрощавшись с жизнью.

– Иди сюда, – перетянул меня к себе на колени Рейн и крепко сжал. – Ты всегда сначала напрашиваешься в пекло, а потом сидишь с такими глазами?

– «Дают – бери», знаешь такое? – зажмурилась я на очередную вибрацию конструкции.

– Открывай глаза, – зашептал он мне на ухо. – Тут очень красиво. Не верю, что ты такая трусиха…

– Такая, – уставилась на него хмуро. – А еще я не умею готовить, терпеть не могу убираться и ем апельсины в постели.

– Последнее я вряд ли вынесу, – серьезно сдвинул он брови, но глазами Рейн улыбался. – Но ради тебя буду менять постельное каждый день.

– И как долго?

– Пока тебе не станет меня жалко и ты не перестанешь их есть в постели.

– Мне не станет тебя жалко.

– Ну да, конечно. Поэтому ты тащишься меня выгуливать через ущелье, которого смертельно боишься.

А дальше я не знаю, как это вышло. Он просто потянулся ко мне, и я тут же ответила, влетая в его губы своими. Будто кабинка и правда сейчас рухнет, и поцеловать его стало самым последним делом в моей короткой жизни. Я обхватила его лицо, зарылась пальцами в короткие волосы… и совсем увлеклась, легко прикусив уголок его губ, и спустилась мелкими укусами до самого подбородка… Притворятся, что этот самец может быть и правда моим, оказалось невероятно соблазнительно. Здесь, в мире, который так не похож на мой привычный, легко поверить в сказку… А Рейн и был сказкой для такой как я.

Его взгляд взорвался довольными искрами, будто снаружи наступила ночь. А я подумала, что такое звездное небо вполне может заменить мне настоящее… Но тут кабинку снова дернуло, я взвизгнула, а Рейн рассмеялся.

– Тише, котенок, – потерся нежно о висок и прижался к нему губами. И я окончательно провалилась в сказочную иллюзию.

На той стороне склона оказалось вполне себе цивилизованное место для прогулок и отдыха – расчищенные тропы в лесу, столики с лавочками и даже домики с отоплением на случай, если погода вдруг испортится и придется пережидать бурю. Рейн взял меня за руку и повел в свой мир. На этой стороне никого не было кроме нас. И так тут было тихо, что даже непривычно. Ветер остался в ущелье, и, если бы не хруст снега под исключительно моими ботинками, я бы подумала, что здесь какой-то вакуум.

Рюкзак, как оказалось, был набит всякой снедью, и даже термос с кофе в нем обнаружился.

– Почему ты ушел из силовых структур? – взяла горячую чашку из его рук.

– Надоело. Все. В один момент. Не привык, чтобы мной манипулировали. Частные заказы позволяли чувствовать себя свободным.

– Ну, с твоим опытом, – пожала я плечами. – Наверное, это был правильный выбор.

– Системе не нужны те, у кого есть свое мнение, – нахмурился он, повернувшись к лесу. А я залюбовалась его профилем. Аж в груди защемило, так захотелось прижаться к нему снова и заставить забыть о прошлом. Я что, ревную его к ребенку, которого он потерял? – Но теперь я завишу от системы – спасет она детей или не сможет…

– Ну, там же Харт… Я думала, ты ему доверяешь.

– Он такой же, как и я – система перемолола его чувство собственного достоинства. Но ценности у нас общие. И это да, обнадеживает.

Рейн вернул на меня взгляд, но тут же отвел в сторону.

– Я тебя прощаю, – вырвалось у меня тихое, но в царящем безмолвии я будто крикнула. – Хоть ты и не просишь прощения.

Он повернул ко мне голову и медленно опустился передо мной на одно колено:

– Никогда не видел смысла просить прощения.

– Я хотя бы знала, что ты сожалеешь, – пожала плечами. – Но я и так это вижу. И больше не считаю тебя виноватым. Более того, ты меня спас.

– И? – сузил он глаза.

– Я не хочу, чтобы ты оставался рядом из чувства вины…

– Я уже говорил, что это невозможно, – сдвинул он брови. – Будь у меня чувство вины, я бы просто придумал, как ее хоть немного сгладить. Поверь, все было бы проще…

Эти его слова творили со мной непонятное. Мне хотелось поверить.

– Рейн, это так странно, – нахмурилась я, сжимая чашку в руках.

– Слушай, – и он осторожно накрыл мои колени ладонями, – мне тоже все это непривычно… Но лучше поздно, чем никогда.

Я дышала все чаще – его взгляд разгонял сердце, дыхание и мысли в голове. Оставались только чертовы бабочки!

– Просто ты ушел от жены даже с ребенком…

– Семейное резюме у меня ни к черту, – невесело усмехнулся он. – Но я бы хотел этот шанс с тобой. Мой зверь никогда еще так не сходил с ума за кем-то. Видимо, он знает что-то лучше меня. Всегда знал… Оставайся со мной, Энди.

Откуда в моей голове может существовать эта романтическая дурость? Нет, я понимала, что Рейн не подарок… Вернее, старалась помнить об этом изо всех сил. И что просто не будет – тоже, потому что мы слишком разные. Пожалуй, надо просто дать ему это увидеть…

– Давай только договоримся, – хрипло выдохнула я. – Я бы хотела знать обо всем, что ты будешь думать на мой счет. Вдруг решишь, что мы все же не совпадаем…

– Ну тогда я бы тоже хотел слышать от тебя все, что будет тебя беспокоить.

– Ладно. – И я тяжело сглотнула, не веря вообще в этот диалог и в свое… что? Согласие? Я согласилась быть с ним?

А Рейн уже уселся рядом и утащил меня к себе на колени – я едва успела выплеснуть остатки кофе в снег.

– Ты не пожалеешь, – ткнулся губами в висок и потерся о него носом, а я съежилась. В груди взорвалось неизвестное до этого желание оправдать чужие надежды, стать лучше, доказать ему, что я достойна быть рядом. Ведь он герой. А я лишь жертва обстоятельств. Но оставалось только усмехнуться собственной наивности, и я прижалась к Рейну, уткнувшись носом в его шею. Кажется, именно его запахом хотелось больше всего разбавить этот белый безвкусный мир.

На базу мы возвращались, когда уже начало темнеть. Стоило кабинке вернуться на площадку основного корпуса, у Рейна зазвонил мобильный. Я видела, как дрогнул его взгляд, когда он поспешил ответить:

– Харт…

А потом его глаза удивленно расширились, дыхание сбилось… Он рассеянно подал мне руку и крепко сжал, помогая вылезти. Когда отнял трубку от уха, обернулся:

– Они нашли мою дочь.