Текст книги "Свободные (СИ)"

Автор книги: . Анна Дарк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

И только сейчас я поняла, что напугала подругу. Я совсем забыла, что в мире есть кто-то кроме меня, и я позволила себе совсем скатиться на дно пропасти отчаяния. Распустила себя. Надо взять себя в руки. Хватит. Ну переспала я с Адрианом, и что? Разве на этом жизнь закончилась? Нет. Более того, наконец я поняла, что он всегда будет иметь надо мной своеобразную власть. Это стоит признать. Ведь признание проблемы – первый шаг к борьбе с ней. Я должна бороться, ведь я сильная, да? Да. И Мони права, когда говорила, что клин клином вышибают. Как бы сильна не была власть Джонсона надо мной, но я ему не принадлежу, я могу быть с другими мужчинами. И буду.

– Всё в порядке, – хриплым от рыданий голосом ответила я. – Я сейчас выйду.

– Точно? – в голосе подруги звучало беспокойство.

– Точно, – и, как ни странно, мне даже удалось улыбнуться.

Вечером я пошла вместе с Мони и Дейвом в местный диско-бар. Я не приветствую истерики, но сегодняшняя мне помогла, словно со слезами вышла большая часть негатива, что бушевал в душе. Мне стало легче. А некое смирение с ситуацией, признание проблемы и принятое решение дали надежду, что у меня ещё есть шанс быть счастливой.

В итоге я познакомилась с Ричардом. Симпатичным шатеном тридцати трёх лет. Обаятельный, внимательный, сексуальный. Мне мужчина понравился, и я решила: почему бы нет?

Ричард оказался местным и после нескольких часов, которые мы провели за выпивкой, танцами и разговорами, мы отправились к нему домой. Дом был небольшим, но уютным. Чувствовалось, что здесь живёт холостяк. Ни одной лишней детали, никаких статуэток, рамок, цветочков, ничего того, чем так любят женщины украшать жилище. Но тем не менее, весьма уютно. Светлые пастельные дома. Дизайн в стиле хай тек – каждая вещь на своём месте и чисто, как в операционной.

Мужчина включил медленную музыку и принёс весьма изысканное вино. Романтика. Только вот мне это казалось лишним. Мы оба знаем, зачем мы тут. Зачем делать шоу из ни к чему не обязывающего секса? С другой стороны, я была ему благодарна. Он словно давал мне время подумать, настроиться.

Но сколько бы я не оттягивала момент «икс», он наступил. Губы мужчины накрыли мои, а сильные и горячие руки заскользили по спине, задирая топ. И вот я уже в одном нижнем белье, Ричард дышит тяжело. Заметно, что он сильно возбуждён. А я словно замороженная, ни единой искры. Умелые ласки не разжигают страсти, сколько бы я не пыталась отыскать в себе хотя бы крохотную искру, из которой можно раскрыть пламя, ничего не находила. Пусто. Когда рука мужчины легла на грудь и сжала сосок, я ощутила нечто, похожее на панику. Чужой. Я его не знаю. Не хочу. Он не Адриан…

– Ричард, пожалуйста, остановись, – взмолилась я, стараясь отстранить мужчину.

– Что такое? – хриплый голос и пьяный от возбуждения взгляд. – Я что-то не так делаю?

– Нет, – качнула я головой. – Я просто не могу.

Надо отдать Ричарду должное. Он оказался действительно замечательным. Не пытался настаивать, удерживать или грубить в ответ на отказ. А ведь было заметно, он меня сильно хочет.

– Так я и знал, – Ричард подарил мне несколько печальную улыбку. – Ты не похожа на тех, кто практикует секс на одну ночь без обязательств. Наверное, это в тебе и привлекло меня. Я как бы тоже не поклонник подобного.

Мы тепло простились. Я брела к отелю в ужасе от открывшейся истины: я зависима от Джонсона, куда сильнее, чем думала. Наверное, пройдёт много времени прежде, чем я смогу снова подпустить к себе мужчину. Главное, не пересекаться больше с Адрианом, иначе я обречена навеки. Из его сетей не выбраться.

Глава 13. Адриан.

Солнце нещадно припекает обнажённые плечи и спину. Рубашку пришлось выбросить в ближайшую урну. Ссадины немного ныли, но это была приятная боль. Напоминание о произошедшем.

В моей голове хаос. Мысли и чувства перемешались. Я совершенно утратил над ними контроль. Меня до сих пор потряхивает после встречи с Кристой.

Лихо припарковавшись перед домом, я чуть ли не бегу в дом и оказавшись внутри, следую на кухню. Залпом выпиваю стакан воды прямо из-под крана. В голове до сих пор пульсирует мысль: что это было?

Клянусь, я понятия не имел, что Криста находится в Сан-Франциско. Два дня назад я прилетел сюда, чтобы уладить кое-какие рабочие моменты. По правде говоря, я так же надеялся хотя бы три-четыре дня отдохнуть от Оливии, но она явно не разделяла моих стремлений, так как явилась следом за мной. Мы как обычно разругались, и в итоге она практически живет на пляжах и в клубах. Я днём гуляю по городу, а вечера провожу в барах. Почти идиллия. Главное, мы почти не пересекаемся.

Вот и сегодня, я, как обычно, припарковавшись на одной из небольших улочек, отправился просто побродить по городу. Неспешным шагом я шёл вперёд, рассматривая людей и откровенно завидовал некоторым. Такими весёлыми и беззаботными они были. У них уж точно нет такой чокнутой семейки. Знаю, зависть – омерзительное чувство. Но, чёрт возьми, я тоже так хочу. Жить как хочу и с кем хочу, улыбаться миру и людям вокруг, да только вот не судьба. Пока что.

Я глазам своим поверить не мог, когда увидел Кристу. Ни у кого я ещё не встречал таких волос. Настолько ярких, словно они были ожившим пламенем. Не заметить её просто невозможно. Девушка невольно притягивает к себе взгляды окружающих, в том числе и мой. Но всё же для верности я решил присмотреться, мало ли. Когда наши взгляды встретились, это был как удар молнии. Её выразительные серые глаза испуганно расширились, и Криста рванула прочь. Бежала от меня, как от чумы. А я пошёл следом. Зачем? Понятия не имею. Я просто хотел оказаться с ней рядом, хоть раз прикоснуться, вдохнуть её неповторимый аромат. Это желание было невообразимо сильным. Оно подчинило меня себе, заглушая голос разума. Я следовал за ней по узенькому проулку, где потом обнаружил девушку, прячущуюся от меня в какой-то подсобке.

А потом я просто исчез. Растворился без остатка в глубине её любимых глаз… Прикрыв глаза, я вспоминал сей волнительный момент. Момент крышесносящей близости. Образы, вспыхнувшие у меня в голове, были так реальны, что казалось, будто бы я вновь наяву ощущаю вкус её губ, восхитительный аромат возбуждения и её.

Чёрт. Мне кажется я чувствую под пальцами бархат её кожи, жар тела и шёлк волос. Горячую влажность, которая пульсировала вокруг моего члена, убивая меня чистым экстазом. Какая она узкая… Чёрт! Я почувствовал, что снова готов. Эрекция была просто каменной, вызывая яростный дискомфорт, требуя освобождения. И снова мой разум устремился по волнам памяти, где я наслаждался любимой. Грёбаный Ад!

Можно ли кончить от воспоминаний? Мне кажется да, во всяком случае, я к этому близок. Испытанное мной недавно было неописуемо. Это был оргазм тела, души, сердца, психики. Всего, что составляет моё существо. Меня буквально разорвало на части, я одновременно побывал в Раю и Аду. У меня не хватает слов, чтобы описать свои ощущения. В моей жизни много секса, слишком много секса, но последний раз я испытывал подобное более четырёх лет назад с Кристой. Да эта женщина создана для меня! Только с ней я способен испытывать подобное, только с ней чувствую себя живым, могу дышать.

– Как понимаю, мечтательное выражение на твоей мордашке и внушительная эрекция не в мою честь? – услышал я голос Оливии и дёрнулся всем телом от неожиданности и разочарования.

Последним человеком на земле, которого я сейчас бы хотел видеть, была моя жена. Чёрт бы её побрал! Даже воспоминаниями не даст насладиться. Я чувствовал адское раздражение из-за её появления. Мне казалось словно она лишила меня чего-то важного. Да и сам факт, что она подловила меня в столь личный момент, таким уязвимым, позитива не прибавлял. Одно присутствие жены в нескольких метрах от меня на корню обрубило возбуждение, заставив моё мужское естество опустится.

– Ты очень проницательна, – прошептал я ей, зайдя за спину. – На такую суку, как ты, несмотря на все внешние данные, домкратом поднимать надо.

Оливия побагровела от ярости: губы плотно сжаты, прищуренные глаза мечут молнии. А мне всё равно.

Если бы взглядом можно было убить, я бы уже лежал без чувств.

– Мне плевать кого ты трахаешь, но приходить словно ободранный кот – это слишком, даже для тебя, – изрекла благоверная голосом, полным яда, проводя ногтем по царапинам на моей груди.

– Если кому-то обломился качественный секс, это не повод так ярко демонстрировать зависть, – елейно ответил я.

Оставив жену кипеть в одиночестве, я скрылся в комнате. В душ я идти не хотел, хотелось хоть немного еще наслаждаться запахом любимой, который остался на моём теле. И всё же, в перепалке с женой был свой плюс. Это вернуло меня на землю.

К сожалению, за опьянением всегда наступает похмелье. Так и тут, дурман наслаждения схлынул, позволяя разуму проясниться и в голову полезли совсем не радостные воспоминания. Я буквально видел перед собой раненый взгляд любимой, лицо, перекошенное от страданий и ненависти.

Ну зачем я пошёл за ней? Где были мои мозги, когда я брал её? Хотя это, пожалуй, риторический вопрос.

Я опять всё испортил, сделал ещё хуже. А было что портить? Куда уж хуже? Меня пробил озноб, когда я вспомнил взгляд Кристы полный лютой, холодной ненависти. Я был прав, это конец. Будущее для нас невозможно. Она меня презирает. «И хочет», – шепнуло что-то внутри. Только вот на одном сексе отношений не построишь. Эх.

Тут я ощутил приступ раздражения. Сейчас не время об этом думать! Я просто обязан довести до конца начатое, а для этого мне нужна ясная голова. Хватит думать! Нельзя вспоминать. Будет для этого время. В будущем. Мрачном и наверняка одиноком, но хотя бы безопасном и свободном. Надеюсь.

Глядя в окно на панораму океана за окном, я удовлетворённо усмехнулся. Механизм по уничтожению империи тестя запущен и начал приносить первые результаты. В газетах и не только всё чаще стали проскакивать заметки, гласящие, что у «Уайт Компани» проблемы. И самое приятное в том, что это было правдой.

СМИ и приблизительно не знали, какой масштаб приобрели проблемы компании. Уайт был достаточно умён, чтобы это скрывать. Но скрывай – не скрывай, это не отменяет реальности. Империя стремительно тонет.

Уже двое партнеров из Европы разорвали контракты, из-за чего старый ублюдок потерял миллионы. И я уверен, это только начало.

В Калифорнии мы пробыли еще два дня, после чего вернулись в Вашингтон. Кризис в компании Уайта набирал обороты. Старый ублюдок уже понял, что кто-то слил всю имеющуюся секретную информацию, все планы и разработки. Конечно же, он начал со всем рвением искать в окружении «крысу». Я бы, наверное, разочаровался в нём, если бы меня не было в списке первых. Но, как бы дорогой родственник не копал под меня, как бы не проверял, чем я занимался последние месяцы, ему так ничего и не удалось найти. Со стороны я был чист, как слеза младенца. Не буду скрывать, я получал истинное удовольствие, наблюдая, как Уайт хватается то за голову, то за таблетки.

Я убедительно играл роль обеспокоенного родственника, как аргумент приводя, что надеялся в итоге получить свой кусок от пирога, под названием «Уайт Компани». В итоге тесть поверил, что я не при чём, тем более, я ему даже немного денег выделил для урегулирования кризиса. Его поиски виновных ушли от меня в сторону, а я наблюдал и посмеивался. Выжидал подходящий для ключевого удара момент. Тем более целая армия народа продолжала обрабатывать людей Уайта, щедро снабжая их ложными данными. Эти люди лишний раз поразили меня, показывая каким громадным стимулом может быть ненависть, ведь всё это они в большинстве своём делали не ради денег, а ради самой идеи увидеть своего врага уничтоженным. Всё шло как по маслу. В душе я ликовал.

Спустя примерно месяц после моего возвращения из Сан-Франциско деловой мир взорвала гонка гигантов. Конкуренты Уайта, получив данные о всех его разработках, стремились как можно быстрее придать набору букв и цифр форму и первыми выпустить пробные экземпляры продукции, тем самым получить деньги и славу. Старый ублюдок, наблюдая, как всё, чем занималось его детище последние годы, воплощается в жизнь руками противника, сдавал с каждым днём всё сильнее. У его дверей неотрывно дежурила целая орава врачей, готовая прийти на помощь при малейшей опасности.

Даже Оливия с каждым днём становилась всё раздражительнее и мрачнее. На меня стала обращать меньше внимания, что однозначно радовало. Эта стерва понимала, дела у папочки плохи по всем фронтам. А если у отца проблемы, то и у неё тоже.

И вот наконец настал час, которого я так долго ждал. Доведённый до отчаяния тесть решился на опасный, но вполне предсказуемый шанс. Он и раньше неоднократно играл на фондовой бирже, тем самым быстро поправляя дела. Я с самого начала предвидел этот шаг и даже знал, куда дорогой родственник отправит своего брокера. Нью-Йоркская фондовая биржа была его любимым местом для срубания лёгких денег, но не на этот раз. Во всяком случае, я на это надеялся. У меня понятия не было, в какую отрасль понесёт Уайта, и поэтому мы снабдили его ложными данными по нескольким самым вероятным направлениям. Я же зарёкся на будущее не соваться в подобное, уж больно смахивает на лотерею.

Отменив все встречи, я мерил шагами кабинет. Именно сейчас непосредственно проходят торги и мне оставалось только ждать и надеяться, что я и толпа моих помощников не ошиблись и не просчитались, и Уайт покинет биржу полным банкротом. Я ждал новостей. Отвратительная вещь – ожидание. Хуже нет ничего. Осознавать, что ты не можешь никак повлиять на ход событий и тебе остаётся только ждать – ужасно.

– Мистер Джонсон, – раздался голос секретарши. – На линии мистер Тайпсон…

– Я же сказал: меня ни для кого нет! – рявкнул я. – Чего не понятного? И почините, наконец, селектор!

Испуганно посмотрев на меня, женщина исчезла из поля зрения. А я понял, что повёл себя как истеричка, накричав на секретаршу. Сорвался. «Возьми себя в руки, Джонсон. Что сделано, то сделано. Ничего уже не изменишь. Остаётся только ждать», – раз за разом повторял я себе. Но толку от этой мантры было мало. Время тянулось медленно. Каждые минуты три я смотрел на часы и ждал. Время тянулось, как резина.

Когда тишину кабинета разорвал звук входящего сообщения, я буквально подпрыгнул на месте. Ещё с полминуты я собирался с духом, прежде чем открыть его. А когда решился, то чуть не упал от обилия переполнявших меня чувств. «+», – был весь текст, означающий победу. Захотелось прыгать и кричать, выражая восторг, как обычно это делают дети. Уайт банкрот. От его легального бизнеса не осталось ничего. Да и авторитет в глазах криминальных королей быстро скатится на уровень плинтуса после этого. Это поможет, в случае чего, добить ублюдка без особых усилий.

Когда-то Бред, человек, который помог мне стать хозяином маленького городка, говорил: «Война не всегда означает бойню. Но иногда слово и информация сильнее пули». Я, конечно, всегда это знал и в какой-то степени признавал, но только сейчас, наверное, до конца осознал смысл его слов. Никому не угрожая, не сделав ни единого выстрела, я разрушил одну из самых больших и влиятельных империй мира. Прав был Бред: информация правит миром. Ни деньги, ни оружие. Только информация и холодный расчёт дают полную власть.

Осознание, что месяцы ожидания и вынюхивания не пропали даром, опьяняло. И потому мне пришлось приложить неимоверное усилие воли, чтобы взять себя в руки. Рано расслабляться, а тем более праздновать. Это ещё не окончательная победа.

Вечером, когда я собирался домой, позвонила Оливия. Она истерично что-то лепетала, из набора слов и звуков, я понял только одно: окончательная и бесповоротная гибель любимого детища добила-таки Питера Уайта. Около часа назад у него случился обширный инсульт и армия врачей, дежуривших у его комнаты, оказалась бессильна. Жена вопила и требовала, чтобы я немедленно приехал в дом отца. Спорить я не стал и безропотно согласился.

По дороге к особняку тестя я не мог поверить в свою удачу. Полтора года беспрерывного унижения и рабской жизни позади. Месяцы кропотливого сбора информации и ожидания принесли свои плоды.

Свобода. Это чувство невозможно передать словами. Она окрыляет, пьянит, дарит ощущение эйфории. Я гнал с явным превышение скорости, но мне было плевать. На лице застыла совершенно идиотская, счастливая улыбка. Я прекрасно понимал, что пройдёт ещё не один день, прежде чем всё, связывающее меня с фамилией Уайт, останется в прошлом. Не нужно быть пророком, чтобы предвидеть истерики и угрозы Оливии. Эта женщина ещё попортит мне кровь, но сейчас я ощущал себя почти всесильным и был уверен, что выдержу любую её выходку. С теневым бизнесом Питера Уайта я никак не связан, от компании не осталось и камня на камне. Моё же дело является исключительно моим, полностью независимой компанией. Так что в плане дел и финансов я никоим образом не связан с этим семейством.

Не просто было натянуть маску серьёзности, когда внутри всё просто-таки ликует от счастья. Жена выглядела несколько безумной. Нет, она не проронила ни слезинки по отцу, она безостановочно донимала семейного юриста, пытаясь выяснить, что у неё осталось. Потрясающие семейные ценности! У неё умер отец, который, несмотря на то, что был конченым ублюдком, любил её до беспамятства, а её интересуют только деньги. Глядя на этот цирк, я невольно скривился. Семейка Аддамс нервно курит в сторонке.

Меня разрывало от желания прямо с утра следующего дня подать на развод, однако я решил подождать оглашения завещания. Случилось это спустя восемь дней со дня смерти Уайта. Как я и предполагал, самый большой куш отхватили его приемники со стороны теневого мира. Оливии досталась недвижимость и драгоценности, которые не отобрали в счёт долга после провала на бирже. Мне не осталось ничего. По сути, я вообще не понимал, зачем адвокат настаивал на моём присутствии. Наверное, потому что, согласно завещанию, мне доставалась часть акций «Уайт Компани», только вот фирмы уже не существует. Я сам лишил себя наследства. Однако мне это было глубоко безразлично, ведь взамен я обрел нечто бесценное: свободу выбора и действий.

После встречи у адвоката, я провёл довольно суетный день на работе, а я придя домой застал Оливию, которая, похоже поставила себе задачу накидаться вдрызг. Правда, на моё счастье, она похоже только начала. Почему на счастье? Потому что у меня были свои планы на этот вечер.

– Ты в курсе, что топить проблемы в алкоголе – признак недалёкого ума и слабости? – вкрадчиво поинтересовался я.

– Пошёл нахер, дорогой, – огрызнулась Оливия. – Ты отвратительный муж! Твоя жена осталась почти ни с чем, а тебе наплевать!

Ни с чем? Да у неё недвижимости и побрякушек на десятки миллионов и немногим меньше лежит на личных счетах. На эти деньги можно несколько жизней прожить, не отказывая себе ни в чём!

– Ты это только сейчас поняла? – спросил я, скрестив руки на груди и насмешливо вскинув бровь. – Ты знала, за кого замуж выходишь, и как я к тебе отношусь.

– Ты мой муж, и ты обязан меня поддерживать! – взвилась девушка, залпом выпив бокал коллекционного вина.

Обойдя Оливию со спины, я положил ей руки на плечи, нагнулся к её уху и придав голосу интимную хрипотцу, прошептал:

– Это поправимо, дорогая.

Девушка сначала побледнела, потом покраснела, в потом и вовсе покрылась пятнами. Она быстро поняла мои намерения, и потому в глазах её мелькнула паника.

– Ты не посмеешь, – зашипела жена.

– Уже посмел, – заверил я её.

– Я тебе не дам развод, – нервно ответила Оливия.

– Это и не нужно. Пресса просто кишит подробностями нашей личной жизни. Любой судья сочтёт это достаточным аргументом для расторжения брака, – в моём голосе была непоколебимая уверенность.

В ярости лицо супруги сделалось безобразным. Завизжав как портовая шлюха, она со всей силы запустила бутылку с вином в стену и выбежала из помещения, хлопнув дверью так, что содрогнулся весь дом.

Бросив насмешливый взгляд на закрытую дверь, я направился в душ, по пути сбрасывая звонок одной из шлюх, которую трахал недели три назад. Девица звонит почти каждый день, не желая понимать, что наш секс, как и она, ничего для меня не значит. На счёт Оливии я не обманывался, в ближайшее время от неё можно ожидать чего угодно. Мне стало даже интересно, какой финт она выкинет на этот раз?

Так же я не сомневался в реакции прессы на развод. Не сомневаюсь, вскоре СМИ выставят меня конченным уродом, бросившим жену в беде. Плевать. Они ни хрена не знают о моей жизни и наших взаимоотношениях. Публике иногда нужны отрицательные персонажи, ублюдки, которых можно обвинить во всех смертных грехах. К этому я готов. Возможно, это повредит моему бизнесу. Ну ничего, и не из таких ям выбирался. Пусть ругаются и негодуют. Я никогда не был хорошим мальчиком. Мне не привыкать. Уже привык и даже ловлю от людского негатива своеобразный, извращённый кайф. Я пережду эту бурю. Дождусь, когда обо мне все забудут. А потом организую супруге встречу с отцом.

Глава 14. Криста.

Поездка в Сан-Франциско оставила противоречивые воспоминания. Я смело могла бы назвать их приятными, если бы не встреча с Адрианом Джонсоном. Наше кратковременное пересечение, то, что произошло между нами, совершенно выбило меня из колеи. Эпизод с Ричардом стал последним гвоздём в гроб моих убеждений, что он мне не нужен и я могу легко стать счастливой без него. Не могу. Во всяком случае, сейчас. Я сделаю для этого всё от меня зависящее. Стану счастливой без Джонсона.

Потому, после возвращения домой, я рьяно погрузилась в работу. Всеми силами я старалась делать всё, лишь бы не оставлять себе времени думать. После работы, едва заскочив домой в душ и переодеться, я отправлялась с многочисленными знакомыми, которые у меня появились благодаря Мони, гулять по городу и развлекаться, занимать свои мысли примитивными рассуждениями о том, как пройти куда-то или какой коктейль заказать. В общем, всё, чтобы только не оставаться наедине с собой и не погружаться в невесёлые раздумья. Порой моя жизнь мне напоминала стремительный бег. Бег от себя. Только разве это возможно?

Не оставляя себе днём ни минуты времени для самоистязаний, я отчаянно боялась ночей. Когда-то я любила это время суток. Оно казалось мне волшебным. Время спокойствия, когда можно спокойно подумать обо всём.

Сейчас же я ночей отчаянно боялась и всё по той же причине. Стоило только мне остаться одной в темноте, как меня атаковали мысли. Уродливые страхи выползали из тёмных уголков сознания. Но если со страхами усилием воли ещё можно было бороться, то труднее было это делать с воспоминаниями и, как бы абсурдно это не звучало, мечтами.

Воспоминания накатывали волнами, захватывая в свой плен. Самое мерзкое, что вспоминалось, как правило, не плохое, а те дни, когда всё было хорошо. Короткий период времени, во время которого мы были парой, гуляли по улицам держась за руки, целовались как подростки где можно и нельзя. Были счастливы. И невольно мысли сами уносились в огромное количество «если бы».

Что было, если бы четыре года назад он не ушёл? Если бы, как и обещал, вернулся ко мне, и не было бы никакой жены и предательств, разъедающих душу подобно кислоте? А если бы, несмотря ни на что, наплевав на гордость и принципы, я дала ему понять, что хочу быть с ним? Воображение рисовало десятки различных вариантов, и не все они были плохи… В некоторых мы были счастливы. Вместе.

Всеми силами я гнала от себя подобные мысли. Нельзя, просто преступно, забывать, кто такой Адриан. Нельзя забывать о том, как он со мной поступил. Предавший однажды предаст и дважды. И если уж быть до конца честной, то этот мужчина принёс мне больше страданий, нежели счастья. Так о чём я вообще думаю?

Спать я тоже боялась. Неожиданно вернулись кошмары, которые меня преследовали лишь первое время после плена у Адриана. Они сошли на нет с осознанием чувств к мужчине. И вот сейчас вернулись, к тому же в обновлённом составе. То он снова меня зверски насиловал, заставляя просыпаться с криками ужаса и отчаяния. Или говорил мне, чтобы я ни на что не надеялась, ведь он другую любит. А ещё во снах он снова и снова отправлял меня на поезде домой, оставляя после себя ту злополучную записку, которой я верила несколько лет, как последняя дура.

Иногда сны причудливым образом мешались, но это не отменяло главного – так или иначе, я просыпалась в слезах, с чувством полнейшей безысходности и бешено колотящимся сердцем. В итоге, я просто боялась спать. Постоянный недосып не лучшим образом сказывался на характере и самочувствии.

Жизнь текла своим чередом. Из газет я узнала о банкротстве и скоропалительной смерти Питера Уайта, тестя Адриана. Интересно, как он это воспринял? Чёрт! А мне не всё ли равно? Сейчас он, наверно, с женой, помогает пережить потерю родного человека. Обнимает и шепчет слова утешения, поддерживает своим присутствием. Ведь последнее время нет ни единой статьи о его похождениях налево. Даже в этом Оливия превзошла меня, ведь как я молила Небеса, когда погибли мои родные, чтобы он был рядом! Но его не было. И всё бы ничего, только вот горько на душе от подобных мыслей.

Порой я просто ненавидела себя. За то, что слаба, что впала в зависимость от него и не знаю, как освободиться. Мне было противно от самой себя. От постоянных мыслей об Адриане. Тряпка! Безвольная идиотка! Он превратил мою жизнь в сущий кошмар, а я никак не могу прекратить думать о нём. Жалкая дура!

Шоком для меня стала новость о том, что наше издание выдвинуло мою кандидатуру для получения премии «Гредиса». Подобную премию в Нью-Йорке вручали шестой год, основателем был некий Чарльз Гредис, победителей выбирали читатели посредством онлайн-голосования. Несмотря на молодость награды, подобное признание заслуг привлекало внимание как к номинантам, так и к победителям, открывая счастливчикам новые горизонты. И потому в душе разливалось приятное тепло от осознания, что пусть шансов получить заветную статуэтку немного, но это признание моих заслуг начальством. Да, я получила это место благодаря тому, что мою жизнь без моего ведома превратили в цирк, но теперь, когда маски сорваны, от былого балагана осталась только работа. И я без преувеличения люблю её и теперь знаю, что у меня получается и всё не зря. Да, конечно, я получаю письма от читателей, но подобное – это заслуга совершенно иного уровня.

Вечер вручения премии стремительно приближался. Волновалась ли я? Наверно. Но всё же старалась не подавать виду, продолжая делать свою работу. Писем приходило всё больше. В редакции последнее время вообще царило оживление. Тиражи расходились, как горячие пирожки, плюс вложение Джонсона и вот, Флетчер загорелся идеей расширения, выхода на новый уровень. Я не особо интересовалась, однако Марта мне сказала, что если всё выйдет, как планирует босс, то я получу в своё распоряжение целый разворот, а это означало увеличение нагрузки и зарплаты.

***

– Успокойся. Ты выглядишь просто потрясающе! – Мони всеми силами пыталась меня подбодрить.

Сегодня был вечер вручения премии «Гредиса» и пятница по совместительству. Для данного мероприятия я решила одеть классическое чёрное платье на тонких лямках, длиной чуть выше колена. Элегантно, но не вычурно. Классика вообще бессмертна. Волосы собрала в небрежный пучок, оставив пару прядок свободными, макияж «смоки-айс». И вот, пора ехать. Волнение зашкаливало, и Мони, которую я попросила сопровождать меня для поддержки, всеми силами старалась меня успокоить.

– Ладно. Поехали, – изрекла я выдохнув.

Дорога прошла в тумане, я всеми силами старалась успокоиться, однако это было непросто. Казалось бы, чего волноваться? Только я нервничала. Никогда ещё в моей жизни не было подобного. Правда в этом есть и положительный момент. Со всеми этими волнениями из моей головы вылетели все мысли о Джонсоне.

В просторном зале играла тихая музыка, которую перебивал гул голосов. Вокруг было полно людей. Все мужчины, как один, были одеты в костюмы, а женщины в вечерние платья. Блеск софитов и камней в драгоценностях дам, ослеплял. На фоне окружающей роскоши я ощущала себя чужой. И от куда столько пафоса? На подобном мероприятии мне приходилось бывать лишь раз, более четырёх лет назад, с Адрианом. И, как и тогда, мне совершенно не нравилась окружающая меня атмосфера. Но сейчас находиться тут было, прежде всего, в моих интересах, поэтому я тихонько стояла в стороне, стараясь не привлекать лишнего внимания. Люди всё прибывали, казалось, этому фарсу конца и края не будет. Отчаянно хотелось домой, а ведь церемония вручения даже не началась.

И вот наконец спустя час с лишним, началось то, для чего все собрались. Гости расселись за свои столики, ведущие объявляли номинация и номинантов, не забывая немного рассказать о каждом. Нескончаемый поток лиц, информации и вспышки фотоаппаратов, от всего этого начала болеть голова. Поскорее бы уже объявили «Прорыв года», на который я номинирована. После можно будет незаметно исчезнуть.

Мони, в отличии от меня, получала удовольствие от происходящего. Ничего удивительного, она вообще очень живая и общительная от природы. Я завидую её непосредственности и лёгкости восприятия. Мне бы так, тогда, возможно, я бы тоже смогла насладиться вечером.

Знакомое ощущение чужого взгляда…нет не так, знакомого взгляда со стороны, заставило меня замереть на месте. Мне показалось, словно мир замер на какой-то момент, исчезли все звуки, кроме грохота сердца в груди. Повернув голову, я встретилась с некогда родными небесными глазами. Быстро отвернувшись, я всеми силами старалась унять дрожь, которая меня мгновенно прошибла. Чёрт! Что он здесь делает? Зачем приехал? Да, он спонсор «Правды», но какое отношение имеет к вручению премий в сфере журналистики? Страшная догадка пронзила сознание, но я быстро оборвала свои мысли. Он уже получил от меня желаемое и его нахождение в этом городе и зале, объясняется исключительно делами. Ведь так? Должно быть так!

– Ты в порядке? – прошептала мне на ухо Мони.

– Что? – встрепенулась я, не сразу осознав, что нужно от меня подруге. – Да, всё хорошо.

«Возьми себя в руки, Паркер! Не показывай окружающим своё состояние!», – мысленно обругала я себя.

– Ты что-то больно бледная, – не унималась девушка. – Не стоит так волноваться. Ты победишь.

Уф, похоже, Мони решила, что моё состояние связано с волнением из-за премии. Вот и славно. Хотя от одного понимания, что нахожусь в зале с мужчиной, который стал в моей жизни роковым, мне стало как-то не до премии. И уйти я не могла. Это выглядело бы верхом идиотизма в глазах общества и трусостью в глазах Джонсона. Ни за что нельзя показывать этому ублюдку, как на меня подействовало одно только его появление!