Текст книги "Свободные (СИ)"

Автор книги: . Анна Дарк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Это был огромный по своим масштабам риск. Вполне возможно, что я сама вбиваю последний гвоздь в гроб наших отношений. Но жить рядом с мужчиной и вдыхать воздух, пропитанный ложью, я больше не могла.

Часто в голову мне приходила мысль, что всё это глупо. Ребячество какое-то, но боль и невыразимая обида, сжигающие душу, требовали банального отмщения. Сука, которую пробудил во мне Адриан, не желала засыпать и требовала крови мужчины. Иногда в голову забредала мысль о том, что стоило срочно остановиться и просто высказать Джонсону всё. Сказать, что я всё знаю, и потребовать объяснений. С логической точки зрения, это самый разумный выход. Только вот доверия к нему у меня не было.

Верила ли я ему когда-нибудь? Да. В те далекие времена, когда, помимо физической боли, я не знавала боли предательства. Верила настолько, что была готова ждать его годами. И всё рухнуло в один день. А потом становилось лишь хуже. И сейчас, несмотря на то, что люблю его до боли и не могу даже помыслить себя отдельно от него, не чувствую к нему ни грамма доверия. Каждый раз, как мы расходимся каждый на свою работу, я только и жду нового предательства. У меня не хватает ни сил, ни смелости открыть ему свою душу по-настоящему. Да что там, я даже сексом с любимым человеком заняться не могу. Перед глазами встает сцена измены и мне упорно чудится, что от него пахнет другими женщинами. Я дошла до края, и сама понимала это. Не в силах больше выносить такое существование, я и решилась на этот рисковый, откровенно безумный план.

***

Басы били по ушам, зал полон народу. Разноцветные лучи окрашивают лица людей, подобно краскам по фарфору: стоит прожектору отвернуться, и все бледнеют, становятся белыми, неживыми, пустыми. Красный, синий и зелёный цвета рябили перед глазами, сливаясь в какую-то невыразимую гамму оттенков. Люди изгибались под ритмы музыки и веселились, позабыв заботы. Хотелось бы и мне так, хотя бы ненадолго отрешиться от кошмара своей жизни. Нас было четверо девушек. Ещё вечером мы собрались у Мони и, под музыку, беззаботную болтовню и красное вино, собирались покорять танцпол. Повода для сбора, как такового, не было. Адриану я позвонила ещё из такси и сказала не ждать меня. Конечно же, он требовал объяснений, но я, коротко сказав, что иду отдыхать с девчонками, сбросила звонок. А потом и вовсе выключила телефон. И сейчас он по-любому места себе не находит. Ничего. Полезно. Не только мне искать пятый угол в прямоугольной комнате.

Алкоголь постепенно делал своё дело, и я смогла немного расслабиться. За нашим столом царила лёгкая и оживлённая атмосфера. И когда жизнь стала казаться не такой мрачно-безнадёжной, мы всей компанией отправились покорять танцевальную площадку. Отдавшись во власть музыки, я двигалась по зажигательные ритмы, оставив где-то там все тревожные мысли. Внезапно горячие ладони легли мне на талию, но ощущения быстро просветили меня, что эти руки мне чужие. Обернувшись, я увидела высокого шатена с приятным лицом и карими глазами, в которых плескалось неприкрытые восхищение и жажда. И, как нестранно, мне это чертовски понравилось. Я почувствовала себя женщиной, красивой и желанной.

– Привет, красавица, – услышала я приятный голос.

– И тебе здравствуй, – ответила я чуть лукаво.

Мужчина прижал меня чуть сильнее к своему телу, давая почувствовать животом свою эрекцию. Будь я в более адекватном состоянии, то наверняка испугалась бы. Подобные игры были мне в новинку. Раньше я всегда больше руководствовалась здравым смыслом, чем инстинктами. Но сейчас мне хотелось подразнить судьбу и этого мужчину. Устала я постоянно с чем-то бороться. Имею же я право чуть отдохнуть? Мони права, лёгкий флирт – не измена. Уж чего-чего, а спать с этим незнакомым красавчиком я не намерена. Дерзко взглянув ему в глаза, я произнесла:

– А ты ничего. Я Криста.

– Майк.

Больше мне не хотелось вести с ним разговоров, и я снова отдалась танцу, извиваясь в руках партнёра, получая просто колоссальное удовольствие от процесса. Сама себя я казалась лёгкой, беззаботной и счастливой. Мужчина похоже был не склонен долго тянуть и решил сразу обозначить свои намерения. Его губы настойчиво прижались к моим, и я растерялась. Я не отталкивала его, но и не отвечала.

Резкий рывок оторвал меня от… Майка? Кажется, так звали парня. Обернувшись, я натолкнулась на пронизывающий холодом взгляд голубых глаз.

– Адриан? – несвязно пролепетала я.

– Эй! Приятель, девушка со мной. Найди себе другую цыпочку, – возмутился мой пятиминутный знакомый.

Понятия не имею, как он это сделал, но Джонсон так посмотрел на Майка, что тот сразу отступился от меня. Трус. Стало до слёз обидно. Вот тебе и восхищение с желанием.

Ничего не говоря, Адриан крепко держал меня за руку и быстро пробирался через толпу, тащил меня за собой. Его появление было настолько неожиданным, что я даже протрезвела и теперь мною овладело беспокойство. Я чётко ощущала ярость и напряжение, волнами исходившие от мужчины. Чёрт. Не междометие, а настоящий Чёрт, тот, что в Аду водится. Именно на него сейчас был похож Адриан. Ну нахрен этот идиот целоваться полез? Я начала опасаться, что, в стремлении вызвать ревность, перегнула палку. Стало страшно, так как я понятия не имела о его намерениях.

– Мои вещи! – спохватилась я, стараясь вырвать руку.

– Потом заберёшь у подружки, – процедил Адриан сквозь зубы.

– Но… – начала было я.

– Криста, – рыкнул мужчина предостерегающе, и было в его голосе что-то такое, что я сразу заткнулась.

Запихнув меня в машину, Джонсон сел на место водителя и рывком стартанул со стоянки клуба. Руки сжимали руль так, что побелели костяшки пальцев, челюсти крепко стиснуты. От чертовки зол. И мне стало, мягко говоря, не по себе. Решив, что выяснять отношения, пока он за рулём и в таком состоянии, глупо, я молчала. Минут через пятнадцать мы припарковались на подземной парковке, а ещё через пять переступили порог квартиры. И всё это молча. Адриан ничего не говорил, да у меня желание пропало. Какого чёрта? Я ничего сверх страшного не сделала. Уж точно бы наше знакомство с этим Майком закончилось, как и началось в клубе. Спать я с ним была не намерена. Так чего Адриан так бесится?

– Ничего не хочешь мне объяснить? – наконец нарушил тишину тот.

– Нет, – покачала я головой. Обойдя кухонный островок, Адриан достал из шкафчика бутылку виски, плеснул немного в стакан и залпом его осушил.

– Криста, что происходит? – услышала я тихий голос.

Посмотрев на мужчину внимательным взглядом, я ощутила укол вины. Он выглядел осунувшимся, измождённым и совершенно подавленным. А потом вспомнились все эти дни, пропитанные горечью, отчаяньем, обидой и его ложью. И я ожесточилась. Снова настало время суки.

– А что происходит? Тебе разве не нравится? – промурлыкала я.

– Чего тут может нравиться? – вскипел Адриан. – Может то, что ты уже три недели ведёшь себя так, словно я тебе чужой человек? А может я должен радоваться тому, что ты уже четвертый день после работы пропадаешь неизвестно – или известно, как сегодня, – где? А, точно, я должен быть счастлив оттого, что какой-то мудак лапает тебя и вылизывает тебе гланды? Что мне тут должно нравиться?!

Он уже не говорил, он кричал, выплёскивая наружу ярость. Он не скрывал свою ревность, а, может, просто был неспособен на это в данный момент. Маска спокойствия слетела, обнажая чувства Адриана. Я отчётливо видела боль, отчаяние, тоску, ярость. Но алкоголь вкупе с собственной многодневной болью и обидой сделал меня жестокой. Развязали язык.

– Значит не нравиться, да? Интересно, почему вдруг? Или только тебе можно лгать, шляться и предаваться радостям жизни? Хорошо устроился. Есть покорная дура-Криста, которая всё стерпит, поэтому иногда можно позволить себе некие шалости, верно?

Меня душили горечь и обида. Я понимала, что в чём-то перегибаю палку. Ведь, если быть честной, он не шлялся. Во всяком случае, сейчас. И измену изменой-то можно назвать с большой натяжкой. Поступил так он под действием наркотика, несознательно. Но ложь… Она была вполне сознательной. И именно она так отравляла мне кровь, причиняла больше всего боли, превращая в чудовище, жаждущее боли любимого человека. Но даже понимание несправедливости слов не останавливало меня. Словно сам дьявол вселился в меня. Я видела, как Адриан побледнел и отшатнулся от моих обвинений, но так и не остановилась.

– Что ты так смотришь? – продолжала я плеваться ядом. – Думаешь я не знаю о твоём маленьком секретике? Как ты трахался с бывшей женой, а потом решил, что правду мне знать не положено?

В глазах мужчины застыли ужас и боль. Лицо напоминала белоснежный бумажный лист. Он было открыл рот, чтобы что-то сказать. Возразить, наверное, или как-то оправдаться. Но я не дала ему произнести и звука, опасаясь новой лжи.

– И не смей снова врать! В тот день я с самого утра не могла найти себе места. Интуиция, что б её, упорно предрекала беду. После того звонка, когда ты сам позвонил после совещания, я не успокоилась, напротив, мне стало только хуже. Считая себя двинутым параноиком, я поехала к тебе в офис. Думала, что увижу тебя, успокоюсь. И что я увидела по приезду? Верно. Своего любимого Адриана, который прямо на полу, как грязное животное, трахался с бывшей женой! До сих пор в подробностях помню эту гадость. А ведь меня ты даже не заметил. Поднял голову, отвратительным безумным взглядом торчка посмотрел прямо сквозь меня и вернулся к своему занятию. Зато жёнушка твоя была просто счастлива, увидев меня.

– Криста, я…

– Заткнись! У тебя было полно время высказаться и признаться, но ты предпочитал мне лгать!

Всё, что копилось во мне всё это время, мучило меня и не давало дышать, вырвалось наружу потоком неконтролируемых, позорных слов. Откровенность так и лезла из меня, меня понесло, и я не могла остановиться, высказывая накипевшее.

– Знаешь, как это больно, Адриан, видеть, как тебе спокойно лгут в глаза? Ты мне клялся, что больше не обманешь, и я, как последняя дура, ждала, когда же ты сознаешься. Но ты молчал, а я сходила с ума.

– Родная, успокойся…

Мужчина шагнул ко мне, желая обнять, но я отскочила от него, шипя, как дикая кошка. Я бы сейчас не вынесла его прикосновения. Чувства были обострены до предела, полностью обнажены и выставлены напоказ. И я боялась, что, если он дотронется до меня, я просто сойду с ума.

– Я люблю тебя, Адриан, и ненавижу эту проклятую любовь. Именно она не дала мне уйти тогда, заставила до последнего надеяться и верить, ждать обещанной честности. Дура, идиотка, тряпка – вот, кто я. Это чёртово чувство убивает меня. Твоё жестокое лицемерие отравляет мне кровь. Мне больно, Адриан, будь ты проклят! Зачем ты встретился мне, зачем влез в мою жизнь? Почему продолжаешь мучить вопреки обещанию сделать счастливой? Почему?! За что ты так со мной?

Истерика достигла своего апогея. Я кричала, плакала, обвиняла. Сама не заметила, как подошла к Адриану и теперь колотила кулаками по его груди. Со слезами уходили горечь, боль и силы. Под конец я ощутила полнейшие физическое и душевное истощение. Он прижал меня к себе и нежно гладил по спине и волосам, давая мне высказаться и выплакаться. Чуть укачивал, баюкал, как ребёнка. Впервые за много дней его объятия казались мне уютными. Приносили тепло, а не отвращение и желание помыться.

– Криста, – произнёс он тихо, когда истерика сошла на нет. – Я конченный ублюдок. Но я люблю тебя, и…

– Нет, – покачала я головой, высвободившись из крепких объятий и отступив на два шага назад. – Не надо. Не сейчас. Я не хочу. Потом… потом поговорим. Не трогай меня и не ходи за мной.

С этими словами я рванула прочь, унося с собой воспоминания о бледном, потрясённом лице и небесных глазах, в которых застыли вина и страдание.

Глава 29. Адриан.

Хлопнула дверь спальни, а я так и остался стоять на месте, раздавленный тяжестью собственных ошибок, совершенно оглушённый. Слова и обвинения Кристы, причём до отвратительности справедливые, до сих пор звучали в ушах. Мне хотелось как-то защититься, хоть что-то сказать в своё оправдание… Но что тут скажешь? Она права. И пусть всё, что я делал, кроме последнего греха, имело цель обрести с ней совместное счастье, это не отменяло боли, причинённой ей мною. Не меняло факта, что у меня не осталось ни единой крупицы доверия любимой. Как и того, что я, моя любовь, как и её собственные чувства, стали для неё не благом, а проклятием. Я сам стал для неё проклятием.

Доковыляв до дивана, как подкошенный, я рухнул на него. Воздух в помещении пропитался болью, её и моей. Оттого мне с великим трудом давался каждый вздох, отравленный негативом кислород обжигал лёгкие. Было больно дышать, думать, жить.

Кто-то мудрый однажды изрёк: «Благими намерениями выложена дорога в Ад». Как же я сейчас понимал смысл этих слов! Парадокс жизни в том, что, когда я жил и плевать хотел на всё и всех, достигая желаемого, не брезгуя никакими способами, жизнь была простой, понятной и даже приятной. Но, как только я захотел стать хоть немного лучше, всё рухнуло. Всеми силами борясь за своё право на счастье, живя иллюзорными мечтами, что настанет когда-то день, когда они осуществятся, я невольно оттолкнул ту единственную, нужную мне для счастья. И даже сейчас, пытаясь оградить от последствий и боли из-за моей ничтожной слабости и уродливой ошибки, я только усугубил ситуацию.

Столько муки было в каждом слове Кристы! Столько боли и отчаяния застыло в любимых глазах! Каждая слезинка, причиной которой стал я со своей глупостью, кислотой выжигали душу. «Твоё жестокое лицемерие отравляет мне кровь. Мне больно, Адриан, будь ты проклят!», – словно наяву слышал я слова любимой.

– Я не хотел… Боже, родная моя, я не хотел делать тебе больно. Только уберечь, – прошептал я в тишину комнаты и, конечно же, ответа на мои слова не было.

Сердце болело, внутренности скрутило жгутом, а душа рвалась прочь из тела, когда пропитанные горечью слова вновь и вновь проплывали в голове. Больше всего на свете хотелось пойти следом и сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить её боль. Но Криста не хотела этого. В серых глазах явственно горела мольба не трогать её сейчас, и только поэтому я подчинился. Сидел на диване и скрипел зубами от бессильной ярости на ситуации и боли любимой, которая эхом отзывалась во мне, сливаясь воедино с моей собственной.

На душе было так плохо, так грязно и тяжело, что порой я полностью поддерживал чувства любимой. Эта одержимость ею переходила все границы, сводила с ума и делала уязвимым. И я ненавидел это состояние. Ненавидел эту любовь и даже женщину, к которой её испытывал. А потом пугался собственных разрушительных мыслей. Наверное, так люди и сходят с ума. Потому что иначе, как зачатками сумасшествия, я эти сиюминутные порывы отчаянных чувств назвать не мог. Наша любовь приносит нам только муки, и вина в том лежит на мне. Моя самонадеянность, эгоизм и трусость привели нас к тому, что мы имеем. Если кого и ненавидеть, то себя.

Эх, если бы можно было хотя бы ненадолго отключить все проблемы и боль! А ведь это возможно… Выход был. Простой и такой соблазнительный. Всего одна доза, и несколько часов искусственного счастья обеспечено. Уйдут все тревоги и метания, мир наполниться яркими красками, исчезнет боль…

Чёрт! Я затряс головой, силясь прогнать соблазн. Это мерзкое наваждение. Наркотики не выход, а дорога в никуда. Не решат они проблем, только хуже станет. О чём я вообще думаю? Что за малодушные мысли, откуда это позорное желание поддаться слабости? Нет, хватит! Внезапно пришло ясное и пугающе своей очевидностью осознание: мы и так стоим на краю бездны. Проявлю слабость и всю оставшуюся жизнь, мне только и останется оплакивать упущенный шанс на счастье и собственноручно убитую любовь. И это понимание, почти полностью обрубило жажду дозы, страх потери превысил желание забыться. Даже дышать легче стало.

За окном появились первые проблески зари. Сколько я тут уже сижу? До колик в сердце захотелось увидеть свою любимую и родную Кристу. Да, она просила не трогать её, не ходить за ней, но сколько уже прошло времени? Думаю, вполне достаточно, чтобы успокоиться. Нужно идти к ней. Эта потребность превратилась в первородный инстинкт, подчиняя себе. В голове не было плана действий или разговора, только безмерное стремление быть рядом и не дать ей надумать лишнего.

Поднявшись, на онемевшие от долгого сидения ноги, я потянулся, ощущая протест в мышцах, и пошёл в сторону спальни. Бесшумно отворив дверь и зайдя в комнату, я увидел хрупкую фигурку девушки. Она лежала поверх покрывала, спиной ко мне, сжавшись в комок, по прерывающемуся дыханию и напряжению, которое исходило от Кристы, я понял, что она не спит.

– Криста, – прошептал я, когда лёг позади девушки и уткнулся носом в волосы, вдыхая любимый аромат. – Прости меня. Я слабак, трус и ничтожество. Снова я предал твоё доверие. Бей меня, ругай, кричи, обвиняй, делай, что хочешь. Я полностью в твоей власти, только не гони меня. Мне не жить без тебя, родная. Я не могу даже дышать без тебя.

Девушка продолжала молчать, но, к моей радости, её тело в моих объятиях расслабилось. Она продолжала молчать. И это молчание пугало, почти убивало меня. Мои чувства к Кристе, не были для меня откровением, ещё в начале своего изгнания, живя постоянно на грани, я понял, что люблю её. Но вот их сила… Наверное, только сейчас, подойдя к дедлайну (причём, в прямом смысле слова – наркотики быстро загоняют в земляную яму), я в полной мере осознал, как зависим от неё. Ни одно из сказанных мной сейчас слов не имело и тени лжи. Я действительно подохну без неё, рухну в бездну безумия. Она моё благословение и моё проклятие. Это любовь-одержимость, чувство на грани фола.

– Ты сегодня сказала, что ненавидишь свои чувства ко мне… Знаешь, Криста, меня тоже пугает эта любовь. Я бы хотел любить тебя не столь сильно. Хотел бы иметь силы отпустить, но я не могу. Не знаю, как так вышло, но ты стала неотъемлемой частью меня. Я зависим, болен, истинный наркоман, но не белый порошок мне нужен. Ты мой наркотик.

Невольно я запнулся, чувствуя, как жжёт в груди от бушующих внутри чувств. Как слова комом встали в горле, а меня сковал страх. Страх перед откровением, признанием, которое вроде бы и не было чем-то особенным, но очень много значило лично для меня. Только себе и только в мыслях я позволял себе осознавать эту истину. Потому, что эти мысли мне казались предательскими по отношению к той, чью память я чтил, несмотря на множество прошедших лет. Любовь и боль – две неразлучные сестры, которые всегда бродят рядом. И сейчас они приветом из прошлого рвали душу на части.

– За свою жизнь, я любил только четырех женщин. Двое из них – моя мама и бабушка. Также, я не хочу и не буду открещиваться от чувств к Саре. Не к той психопатке, которая влезла в нашу жизнь около пяти лет назад. А к той нежной девушке, которая искренне любила этот мир, несмотря на его жестокость. Которая верила в лучшее и стала бы моей женой и матерью не родившегося ребёнка… – сами эти слова, снова вернули к жизни, казалось уже пережитую и забытую боль. – Я не раз думал об этом… И знаешь, что? Я думаю наши с ней чувства были неизбежностью, но я почему-то уверен, что они не пережили бы и десятой части тех испытаний, которые прошли наши. То была первая любовь, яркая, чистая, искренняя, но слишком неопытная. Мы не были готовы и вряд ли бы наша семейная жизнь сложилась. Наши с ней отношения изначально были обречены, раньше я этого не понимал. А сейчас… Сейчас, это уже не имеет значения. У нас с тобой всё иначе. Да, я не меньше твоего напуган силой этой любви и порой она мне кажется тяжким бременем, проклятием. Но потом я понимаю, только мы сами делаем свою жизнь, и только от нас зависит будут наши чувства мукой, или наслаждением.

Криста продолжала молчать, но по почти неслышному дыханию и тому, как она почти незаметно перебирала пальчиками складки на пледе, я понимал, что она меня внимательно слушает. Лица девушки я не видел, а потому понятия не имел о её мыслях и чувствах. Выворачивать душу наизнанку, не имея понятия услышат ли тебя, поймут ли, было страшно и неуютно. Мне оставалось лишь надеяться, что она сможет услышать меня.

– Сейчас ты обижена на меня. Зла и разочарована. Твоя вера мне и в меня разрушена и не мне тебя осуждать за это. Мне многое нужно тебе рассказать и объяснить, но не думаю, что это тебе сейчас нужно. Но если хочешь, я расскажу всё, отвечу на любой вопрос.

– Нет. Я не хочу, – голос девушки был сиплым и приглушённым, выдавая множество пролитых слёз.

– Дай мне шанс, Криста. Не отвергай и не гони…

– Опять? – глухо произнесла любимая. – Сколько можно? Это пройденный этап, Адриан. Я столько раз слышала от тебя подобное… И каждый раз всё повторяется. Снова и снова, это бег по замкнутому кругу. Неужели ты этого сам не понимаешь?

– Я знаю, что ты уже слышала подобное, – хрипло произнёс я, судорожно вздохнув. – Но смею просить снова. Просто не могу по-другому. Сейчас я даже в собственных глазах не претендую на звание хорошего и достойного человека, – невольно в душе взметнулся шквал горечи, от правдивости собственных слов. Слишком низко я пал, слишком много жестоких ошибок совершил. Смогу ли я подняться? – Но я готов работать над собой, я хочу этого, чтобы стать мужчиной достойным тебя. Понятия не имею как это сделать и с чего начать, но я придумаю, научусь.

– Просто не лги мне, – прошептала любимая. – Говори правду, даже если она причинит боль. Мне хочется тебе верить, но я просто уже не знаю, как. Не знаю где найти в себе сил на эту веру. Невозможно жить, постоянно ожидая предательства и удара в спину. Рассудок говорит мне бежать, но я слишком слабая для этого. Мне кажется я на грани помешательства и мне страшно. Ну зачем ты опять вернулся? – послышался всхлип, пропитанный неимоверным отчаянием и горечью, нанося ещё один шрам на моё чёрное, изуродованное сердце.

– Больше всего на свете, я хочу, чтобы ты снова смотрела на меня глазами, где сияют любовь и вера в меня. И я сделаю всё для этого возможное, если ты мне позволишь, – произнёс я тихо, преисполненный стремлением сдержать обещание. – Мне бы очень хотелось соврать и пообещать, что всё будет просто и легко… Чёрт! Криста, я далеко не идеал. Не принц на белой кобыле, скорее уж антигерой. Но рядом с тобой мне хочется стать лучше, чем я есть на самом деле. И я готов работать над этим, но ошибки неизбежны, понимаешь?

– Понимаю. Просто не играй больше со мной в свои игры, – сухое рыдание послышалось в голосе девушки и наконец она повернулась ко мне лицом, смотря на меня огромными, ранимыми, заплаканными глазами. – Не убивай меня ложью и предательством. Говори лучше правду, какой бы уродливой она не была. Даже если она несёт в себе боль. Я приму её. И к борьбе я готова, но только если мы будем на одной стороне. Откровенны с друг другом. Я устала от твоих тайн. Устало от борьбы в одиночку только потому, что ты не хочешь мне довериться. Не посвящаешь с свои мысли и планы. Не доверяя мне, ты убиваешь и моё доверие. Я живу в постоянном ожидании новой катастрофы. Больше не могу так.

– Больше я тебя не обману и не предам. – ответил я, моля Бога, чтобы дал мне возможность сдержать клятву. – Я тебе многого не говорю не потому, что не доверяю, а потому что хочу уберечь от грязи, боли и разочарований.

– Только всё наоборот выходит, – подытожила Криста.

– Да, – согласился я тихо, не – Но я постараюсь исправиться. Я человек, Криста, и потому могу и ошибиться.

– Я знаю, – тихий ответ.

Ни слова не прозвучало после. Криста доверчиво прижалась ко мне, и у меня защемило сердце от нежности. Девушка сейчас казалась такой хрупкой и усталой, что древние, как мир, инстинкты защищать и заботиться пробуждались во мне, призывая к действию. Оставив лёгкий поцелуй на лбу любимой, я крепче прижал к себе её тело, желая защитить её от всего мира, от его грязи и опасностей, с тоской понимая, что главной опасностью для девушки являюсь я.

Подняв голову, девушка пристально посмотрела мне в глаза. Как бы я не старался, у меня никак не получалось разобрать выражение, застывшее в серых омутах.

– Адриан, – наконец произнесла она.

– Что, родная? – выдохнул я, радуясь тому, что она здесь. Не прогнала и не ушла.

– Ты говорил мне, что находишься полностью в моей власти, – осторожно произнесла девушка.

– Я твой и душой и телом, Криста, – ответил я, невольно насторожившись.

Совершенно очевидно ей в голову что-то взбрело и у меня даже предположений не было и природе её мыслей.

– Ты мне доверяешь? – новый странный вопрос.

– А ты как думаешь? – я невольно фыркнул, оскорбившись её сомнениями.

– Готов на время отдать мне власть и подчиниться моим требованиям? – вкрадчиво поинтересовалась любимая, обдавая потемневшим взглядом серых глаз, в которых полыхнул огонь.

– Что ты задумала? В какие игры играешь? – осторожно поинтересовался я, начиная догадываться о её намерениях.

– Раздевайся.

Просьба? Приказ? Не знаю. Немного неуклюже встав с постели, я стащил носки, футболку и джинсы. Повернулся к любимой, вопросительно глядя на неё.

– Полностью.

Оказавшись без нижнего белья, почувствовал себя странно беззащитным и даже смущённым, под пристальным взглядом девушки. Мне даже показалось, что я покраснел. Было необъяснимое чувство, будто я вернулся на много лет назад и я неопытный подросток, собираюсь впервые познать радости секса и попрощаться с девственностью. Тряхнув головой, я постарался сбросить наваждение. Мне уже тридцать и про секс я знаю, наверное, всё.

– Ложись.

И я снова подчинился. Ситуация казалась абсурдно странной. Криста раньше никогда не пыталась верховодить в постели. Она чувственная и страстная любовница, близость с которой ураган, огненный шквал эмоций и истинный фейверк ощущений, но доминирование… Подобного я за ней никогда не замечал и оттого сейчас невольно насторожился, чувствуя подвох. Хотя, одна только мысль, что спустя столько дней воздержания, когда приходилось бороться с собственным вожделением при помощи ледяного душа, реже унизительного самоудовлетворения, пробуждала к жизни мужское начало. Криста скользнула взглядом по моему телу, немного задержав взгляд в районе паха и я снова смутился. Да что со мной такое?!

– Криста, я всей душой за новые ощущения и сексуальные эксперименты, но мне было бы спокойнее, знай я заранее, чего ожидать, – произнёс я хрипло, чувствуя смесь беспокойства и возбуждения.

– Ты же вроде сказал, что доверяешь мне и отдаёшь себя полностью в мою власть? – прошептала девушка мне на ухо. Горячее дыхание любимой, опалило кожу, вызывая табун приятных мурашек.

– Ну да, – кивнул я.

– Ты или сейчас перестаёшь задавать вопросы, или я забираешь свои слова обратно, – ого, ультиматум. – Если всё же согласен довериться и подчиниться мне, то обещай не сопротивляться и держать руки при себе. Я запрещаю тебе прикасаться ко мне. Как бы не хотелось, терпи.

– Тебе это так нужно? – и почему мне так не по себе?

Мне не раз доводилось позволять случайным партнёршам быть сверху, что создавало видимость их власти. Но сейчас меня ожидало нечто иное. Одно только требование Кристы, не прикасаться к ней, многого стоило.

– Да.

Одно короткое слово, и я понял, чтобы не задумала Криста, для меня это будет не простым испытанием. Её действия имеют цель не только получить сексуальное наслаждение, как же я долго мечтал об этом! Но и несут в себе нечто большее, пока мне непонятное. Она проверяет меня? Но как можно проверить что-либо сексом?

Тем временем, Криста тоже разделась и меня обдало волной жара, от взгляда на красивое и столь вожделенной тело. Чёрт! Да от такой картины, даже у монаха тормоза сорвёт, не то что у простого смертного, к коим причислял себя я.

Кровать мягко погнулась, когда девушка опустилась на неё. Губы любимой нашли мои, поцелуй был одновременно нежным и агрессивным, сводящим с ума. Чуткие пальчики скользили по моей груди, вызывая в крови истинный пожар. Проведя языком по шее, Криста нашла мой сосок и легонько прикусила его, вырывая из моей груди полу-вздох, полу-стон. Рука невольно, сама собой взметнулась вверх, зарываясь пальцами в огненные кудри.

– Руки, Адриан, – одёрнула меня любимая, голос её звучал довольно глухо.

Проглотив ком в горле, я обоими руками вцепился в простыню, потому что не был до такой степени уверен в своей выдержке.

– Чёрт, детка, – сорвалось с губ, когда нежные руки, побежав по животу коснулись вздыбленного члена.

Сказывалось длительное воздержание, помещение перед глазами плыло от сумасшедшего возбуждения. Мне казалось я кончу, когда пальчики любимой, плотно обхватив моё естество, несколько раз провели от основания и обратно. Потом девушка ласково сжала яички, снова найдя мои губы, Криста подарила мне глубокий и чувственный поцелуй. Дьявол! Эта женщина сама понимает, что делает со мной? Догадывается ли она, как тяжело мне даётся лежать бревном?

Потом по комнате разнёсся приятный цветочный аромат. Да что она задумала? Любимые руки вновь пробежали по скованному напряжением телу, легонько лаская и ещё сильнее воспламеняя кровь, не обделив вниманием окаменевший член и мошонку. А потом рука Кристы скользнула между мне между ног. Ощутив маленький пальчик, поглаживающий анус, я напрягся, а когда он приник внутрь дёрнулся всем телом, чуть не заорав от шквала негативных эмоций и ощущений, накрывших с головой.

На моём теле это была запретная зона. Не раз случайные любовницы, хотели поиграть в грязные игры с использованием секс-игрушек, в том числе и на мне, и подобным образом. Каждый раз, уловив подобные намерения, я выкидывал партнёршу за порог, потому что сама того не зная, она переступала черту, после которой секс мне был уже не нужен. Вот и сейчас, в голове вспыхнули воспоминания юности, наполняя меня отвращением и ужасом. Я наяву снова оказался в прошлом, где нажравшись дури и алкоголя, познавал границы собственных сексуальных желаний. Реальность разделилась на сейчас и тогда. Рассудок понимал, это крохотное вторжение на физическом уровне вызывает дискомфорт, не более, но фантомные ощущения были очень сильны. Словно я заново переживаю жуткую боль, разрывающую тело.

Вот что задумала Криста, решила на деле установить, смогу ли я ради неё переступить через себя. По собственной дурости, я как-то раз сболтнул девушке, что не терплю даже случайных прикосновений к этой части тела и сейчас она ловко воспользовалась знанием моего табу. Жестокий эксперимент, проверка моей… Воли? Любви? Доверия? Правдивости слов, что ради неё я готов почти на всё? Ведь она должна понимать, какому испытанию подвергает мою психику и волю. Чего она хочет этим проверить и что доказать? Мне было не очень ясно. Понятно лишь, что для неё это извращённое издевательство надо мной имеет какое-то особое значение.