Текст книги "Вопреки. Том 1"
Автор книги: Анна Бэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Анна Бэй
Вопреки. Том 1
ПРОЛОГ
Грязная лохматая девица с осунувшимся замученным лицом смотрела на меня с поверхности воды в чане. Кожа обветренная, волосы слиплись – всё в ней жалко, кроме горящих яростью глаз. Зверь в клетке.
Это я.
Каждый раз ловлю своё отражение и жутко: неужели люди такими бывают?
Мои руки с грязными ногтями ударили о водную гладь и отражение пропало. Я выгляжу явно не для продажи, но в целом удовлетворительно для вселяющей ужас рабы рынка Омара Халифы.
Смочив кусок ткани в воде, выжала и приложила к раненным стопам. Мой сдавленный рык пропал в давящей тишине – я удержала его с большим трудом, зажмурив глаза от боли.
Медленно открыла глаза навстречу слепящему солнцу, которое любопытно заглядывало в мою темницу сквозь решетку на окне. В промежутках между необузданной злостью на человечество мечусь от неистового желания выжить в этом сущем аду невольничьего рынка к совершенно тупиковому вопросу «а, собственно, зачем?». Колючий и к тому же заплесневелый матрас подо мной не мотивирует на философские посиделки, голова отупела то ли от жары, то ли от истощения и всего пережитого – разве это важно?
Но отчаянно хочется жить, пусть смысла в этом и нет.
А потому я ищу ответ «как», ведь – напомню – я в аду.
В вонючем, к тому же…
А вот и вариант!
Сытый мохнатый паук величиной с кулак медленно перебирал ленивыми лапками, двигая к моей темнице. Красный с бурыми ворсинками – таких в моём мире не бывает, а вот в мире магии пруд пруди. Доподлинно знаю, что его яд убивает мгновенно – видела своими глазами смерть одной из рабынь, когда ещё жила со всеми остальными рабами в другой более комфортной части здешней тюрьмы. Там, к слову, не было так жарко и душно, пол отделан деревом, а не камнем, как у меня в карцере. Днём там прохладно, да и после захода солнца вполне терпимо, в то время как сейчас мне достались условия просто невыносимые: днём адово пекло, ночью жуткие сквозняки и колючий холод. Если поднимается песчаная буря – я узнаю первой, откашливая содержимое пустыни из дыхательных путей – хоть песочные замки строй!
Можно конечно вскинуть руки к небу, да поныть о несправедливости, сопли по чумазому лицу размазать… поможет? Э-э, нет! Тогда не буду терять время. Но даже если б хотела так сделать – не смогла бы, ведь и сказать-то нечего. Напрягусь до геморроя, а не вспомню кто я и откуда, я – человек без прошлого. Не помню адрес, город, семью, когда родилась и где училась, ничего! Ни-че-го-шень-ки! Одно радует – умения остались и потому я на смертном одре без труда высчитаю синус прямого угла – очень полезный навык между прочим…
Естественно я в душе не чаю как мне подфартило оказаться на рынке рабов. От тюремщиков, не по делу перетирающих все слухи, узнала, что хозяин этой богадельни подобрал меня бездыханную у берега моря, пленил и привёз к себе на рынок, чтобы выгодно продать. Надёжный источник информации? Нет. Однако других нет.
О продаже: она с крахом провалилась. В отличие от покорных рабынь Омара Халифы, которые рады отдаться кому угодно, лишь бы покинуть этот адов закуток, я пыталась сбежать. И это тот самый случай – горе от ума.
Меня выставляли на торги несколько раз. Ставки росли – меня это пугало, а Омар же потирал руки, оставлял покупателей с носом. Я не сразу поняла к чему эти сложности, но оказалось, что этот чёртов спекулянт приберёг меня для конкретного господина, а выставлял ради набивания цены. Приговаривал что-то, но я не сразу освоила язык, потому не понимала о чём речь. Чуяла и сердцем и другими местами – ох, не к добру.
Когда цена дошла до шести сотен драхмов – а это космическая цена по местным меркам, мне вдруг стало дурно, а вот Омар подраслабился – зря ведь это стоило ему уха. Нет, я, конечно, метила в горло, но маленьким заточенным камнем вышло грязно и неловко, ох и кровищи было… совсем не голубой, и пахло прокисшими пельменями. Гадость! Торги я сорвала, карьеру топ-раба, кажется, тоже, а Омар Халифа сорвал голос, визжа как поросенок. Добила бы, но оттащили меня в миг. Паника, переполох, пельмени эти кислые – мухи слетелись, солнце палящее…
На торги больше меня не выставляли, а тот самый господин, которому меня хотели сплавить, всё не ехал. В любом случае покрыть расходы моей продажей казалось уже невозможно, и тогда Омар решил открыть тотализатор, выставив меня на Арену Смерти. Какие-никакие, а деньги.
Чёртов мир магии!
Пережить арену если выйдет, то после неё уж точно приедет тот господин. И пусть я о нём толком ничего не знаю, но внутренний компас от него отмагничивается напрочь.
Я в тупике.
И вот оно – моё спасение: упитанный красный герой на восьми лапках в бурой «опушке» медленно, но верно ползёт к моей решётке. Все одна капля яда… и мои мучения закончатся. Мне уже подписали смертный приговор за покушение на Омара и убийство дюжины его людей, но я не хочу умирать, удовлетворяя их жажду зрелищ. Пока меня будут рвать на части на Арене Смерти, хозяин рынка и его шестёрки будут поглощать вино и заедать цукатами. Нет! Я сама решу свою судьбу, жаль только не увижу лицо Омара, когда он поймёт, что его планам не суждено сбыться.
Паук медленно переступил границу моего заточения, словно долгожданный гость, но вдруг остановился, словно спрашивая разрешения. Какие мы стеснительные!
Переполненная нетерпением я воодушевлённо смотрю на него, рассуждая сколько же в этой сикарашке протеина, помимо яда.
И вдруг! Широкий тряпичный мокасин вышитый золотой нитью опускается на моего избавителя и со смачным хлюпаньем давит тельце паука.
Будто меня раздавили.
Забываю как дышать от гнева, одновременно ощущаю как выступают слёзы, но ни за что на свете я не позволю себе зареветь.
– Ничтожество, – неприятный голос донёсся где-то сверху, вещая на языке, который я за пару недель неплохо изучила. Это смесь привычных для меня языков всего мира с налётом особого шарма. Сакрит – так назвали этот язык – легко ложится на слух и при этом почти музыкальный, до чёртиков логичный, пусть даже и устами этой пропитой скинки.
Мою темницу перед казнью решил посетить сам Омар Халифа – жалкий засранец с перевязанным ухом и до жути мерзким голосом.
Ну как – как, чёрт подери!? – я его не услышала? Надо полагать движется он с отдышкой и шарканьем с таким весом! Где моя бдительность!?
Что-то мне подсказывает, что та часть его тела, что обычно делает голос мужчины низким, либо по жизни сдавлена, либо напрочь отсутствует:
– Думала лишить меня удовольствия лицезреть твою смерть? – вещал жирный хозяин рынка, – Я приготовил целое представление, ты мне его не сорвёшь – и не мечтай, никаких самоубийств не будет. Здесь я решаю кому умирать.
Можно подумать, паук был последним на земле, да и есть другие способы сломать планы жирного сального засранца! Я голодная и злая и уж постараюсь досадить этому мерзавцу – в доску разобьюсь, чтобы планы его сломать! Наживёшься ты на моей смерти – как же! Даже если это в итоге будет стоить мне жизни, я умру так, что на его рынок больше здравомыслящий маг не сунется.
Омар присел на корточки, что насборило бесчисленные складки его тела просто до невероятного отвратительно. Огромный пережравший шарпей.
– Я устрою тебе преисподнюю, чертовка! – с чувством пропищал гад, – Долго тебе мучиться, знай! И после смерти брошу тебя голодной до женщин страже, а дальше собакам на корм!
Вот тут мне поплохело. Воображение у извращенца шикарное, но и моё не отстаёт, рисуя ужасные картинки. Мир магии, который, к слову, называют Сакралем, пока не создаёт впечатление сказочного края высокоморальных жителей, осыпанных волшебной пыльцой. А место, где нахожусь я, будто бы клоака всего самого безнравственного, что только можно представить. Надо ли говорить, что Арена Смерти – не просто боксёрский ринг, а настоящее поле боя в окружении трибун, напоминающее больше Колизей с гладиаторскими боями, но только гладиаторы друг друга просто убивали, а там, куда отправят меня, будет куда более мерзко. Быстрая смерть местной черни не интересна.
Внутри меня нарастает буря. А вот чёрта с два! Я собираюсь биться до последнего, убью ещё дюжину людей, но не позволю над собой надругаться!
Сжав зубы, я сдержала порыв вцепиться в Омара, но поняла, что сквозь заколдованную решётку не пробиться – пробовала бесчисленное количество раз! Поэтому приходится черпать остатки спокойствия где-то очень глубоко внутри, где плещется магия, готовясь выйти наружу в нужный момент. На данный момент нужно заботиться только о том, как бы вообще встать, ведь я пережила столько ударов плетей по спине и стопам, что сбилась со счёту. Высокий болевой порог пока спасал от болевого шока, но надолго ли – кто знает?
– Ты сама во всём виновата, – его лицо исказил гнев. Омар и без того красотой обделён, но теперь был и вовсе отвратителен, – Сейчас бы уже ждала продажи в отдельной комнате, была бы сыта и здорова. Да, Граф – не подарок, но это лучше, чем то, что тебя ждёт. Дура!
Вот тут я не сдержала улыбку. Всё же удалось сломать планы алчного рабовладельца – это маленькая, но всё же победа.
Мне в лицо полетел смачный сгусток пузырчатой тягучей слюны изо рта, полного подгнивших жёлтых зубов Омара вперемешку со вставными из золота. А перед этим были характерные звуки из его гортани, которая гоняла всю доступную секрецию туда-сюда, что позволило мне предугадать маневр поработителя и вовремя увернуться, снова вызывая на его лице гнев. Омар Халифа сполна ответит за каждый свой поступок, но позже, ведь заколдованная темница не позволит мне и пальца просунуть к горлу обидчика.
А пока… нырнула внутрь к стене – туда, где меня никто не увидит. Нужно собраться с мыслями, сконцентрироваться на ранах и хоть немного их излечить, иначе месть не удастся.
Через пару часов потоки внутренней магии, которая во мне не так давно проснулась, немного облегчили боль и муки, отёк с ног чуть спал, но этого всё равно мало для предстоящего «дефиле» со Смертью.
Послышался скрежет ржавых решёток, кто-то пошёл в крыло к рабыням, которых готовили к аукциону. Двое мужчин – один в латах, при оружии и с тяжёлой связкой ключей, второй с мягкой поступью, при себе ничего звенящего, кроме пары монет, которые он отдал своему продажному спутнику. Стражник алчно рассмеялся и поблагодарил благодетеля. Через пятнадцать минут снова зазвучал язык сакрит, но уже из уст мужчины с лёгкой походкой и красивым низким хрипловатым голосом:
– Вы издеваетесь надо мной? Из-за этих потрёпанных девиц я сюда ехал? – он нервно хлопнул за собой решёткой, – Это реально всё? Пшёл отсюда!
Стражник что-то пробубнил и зазвенел латами, потом мелкими частыми шагами куда-то ушёл, и второй мужчина остался в лабиринтах темницы один, тихо шагая по коридорам. Я слышала его приближения и замерла, чтобы не подать и звука. Почему? Доподлинно уяснила зачем мужчины заглядывают в темницы к рабам перед торгами, и себе я такой участи не жажду.
Он остановился где-то рядом, и я начала сильно нервничать, разгоняя сердцебиение всё быстрее. Мне нельзя так нервничать… у меня свежие раны от плёток по всему телу, ноги были изодраны в мясо и кое-где воспаления, просто сводящие с ума. Надо было набраться сил перед грядущим боем, а я сидела и нервничала.
…Нервничала, думая о мужчине. О мужчине! Можно подумать других забот нет…
Однако кроме шуток я всеми фибрами души стремилась прижаться к тому самому участку стены, за которым был этот человек. Ну не дура ли? Это непреодолимый магнетизм, отключающий мозг, вызывающий эйфорию и бередящий душу. Тело взбунтовалось, меня потряхивало при малейшей мысли о сопротивлении.
И я позволила себе эту маленькую слабость – вжалась в стену, отпустила ситуацию, прислушалась к тишине, стараясь уловить дыхания незнакомца. Голова кругом от его присутствия… даже о боли напрочь забыла. О смерти… обо всём, будто те ужасы вообще происходили не со мной или не в этой жизни.
Мужчина съехал по стене, садясь на землю, и шумно вздохнул. Нас с ним разделяла стена из толстого холодного камня, но мне впервые на моей памяти было по-настоящему тепло. Внутри. И это тепло успокоило пространство, которое вроде и враждебное, но уже не на столько…
Как же сердце трепетало…
Пройдёт едва ли четверть часа и меня на свете может уже не быть. Солнце упадёт в море камнем, как бывает в этих местах: закат – минутное дело, проливающее весь спектр красок на мир. Глазом не моргнёшь, а уже ночь кромешная.
…Которой я могу не увидеть. А этот мужчина уедет, так и не узнав, что подарил мне тепло и то спокойствие, ощущение безопасности, которого я просто никогда не испытывала. Вот такой безвозмездный подарок!
Он ищет рабов, но сегодня на рынке скудно. Однако он расстроен не поэтому…
Какой необычный! Я закрыла глаза и попыталась словить энергию, а она двигалась вся к нему. Он – магнит для неё, грубо говоря. Может, поэтому я не могу сконцентрироваться?
Солнце вдруг стало не обжигать, а мягко греть, а я всё сидела и наслаждалась тем, что мне осталось. Только в эти секунды я поняла, как сильно устала за последний месяц постоянного круглосуточного напряжения. Я на чеку даже во сне. Сплю урывками по пятнадцать минут, просыпаюсь от каждого шороха, не теряю контроль. Но сейчас я полностью расслабилась, и это удивительно.
– Нашёл! – послышался тихий хриплый голос совсем рядом.
Я не стала дёргаться, не стала менять позы, а просто приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на источник этих магических звуков. Мой гость стоял, облокотившись на решётку, и смотря на меня так проникновенно, будто и нет вовсе решётки. И куда делся мой мозг? Почему мысли оценить степень опасности жалко пали под бликами неповторимых изумрудных глаз? Даже солнце где-то на их дне потерялось, играя с цветом злую для меня партию – я просто зависла. Проснулась-таки перед смертью во мне женщина, оценивая мускулистого греческого бога перед своей темницей.
И будь это Апполон, то можно и выдохнуть с облегчением, но ведь нет – на меня таращилась воинственная персонификация тестостерона. И это Арес чёрт подери…
На меня волной накатили странные ощущения, вводящие в заблуждение – я в безопасности. Но ведь это чушь! Может магия? Заклятие или гипноз?
Он отстранился, чтобы осмотреть руны на темнице и нахмурился, а потом снова посмотрел на меня серьёзно. Это темница для смертников, и он совершенно недоумевал почему же в ней я. Через пару секунд колебаний, он достал из кармана маленький пузырёк, который положил на каменный пол и подкатил прямо ко мне. Я медленно отползала назад, смотря на этого человека с опаской. Кто знает, что ему надо?
Он, конечно, красив и на вид не желает мне зла, но в этом мире я никому не верю. Многие мужчины с добрыми и злыми глазами пытались изнасиловать меня за то время, что я в этом мире, но ничего не вышло. Многие пытались избить, у немногих это получалось, а некоторые пошли дальше, стараясь лишить меня жизни, но после этого скоропостижно и не совсем естественно умирали. Я вижу, что этот человек мне не по зубам, он намного сильнее меня, от него просто веет силой и опасностью, потому я выбираю осторожность.
Что я теряю? Если яд, то отлично, дайте два!
– Это для твоих ран, они заживут быстрее. Выпей и сможешь встать на ноги, обещаю. – сказал он такой интонацией, что я невольно успокоилась, но склянку всё равно не взяла – я же упрямая, надо марку держать, – Где стража держит твой кристалл? – спросил он, а я не сразу поняла, о чём он.
Здесь у всех магов есть кристаллы. Это драгоценные камни, но не те, что продают в ювелирных лавках в любой стране моего мира, а добытые здесь, сотворённые магией, закалённые ею. Сами по себе они не имеют силы, но работают как призма, направляя поток хаотичного движения магии, фокусируют её в нужном магу направлении. Чаще всего кристаллы носят в кольцах на руках, иногда на шее, а бывает и вставляют в серьги. Чем больше и чище камень, тем сильнее маг, а у моего гостя на руке чистейший изумруд размером с крупную горошину, больше кристалла силы я не видела.
У меня нет кристалла, и не было никогда. Магия во мне гуляет без всяких примочек и ювелирных украшений.
– Нет кристалла? – спрашивает он с долей жалости и нисхождения. Я резко оборачиваюсь в сторону шума, пронзающего несвойственной мне паникой. Трибуны на Арене Смерти заполнились и прозвучал гонг. К темницам вышла стража с цепями, и я глубоко вдохнула и закрывала глаза, а когда открывала, то посмотрела на пару изумрудных глаз с уверенностью и решимостью, – У тебя тяжелые раны, выпей зелье и тяни время. Я выкуплю тебя.
Моя цена во время торгов остановилась на шестистах драхмах, что в три раза дороже хорошего, здорового раба. Омар не сбросит цену меньше трёхсот, даже если придётся довольствоваться моим трупом, не отбив денег, ведь я оскорбила его лично. А мой гость не выложит столько золотых монет за раба с такими ранами – никто бы не стал рисковать такими деньгами.
Мой таинственный посетитель сделал несколько шагов назад в темноту и исчез, оставляя меня стражникам, шедших заковать меня в кандалы. Хотелось кричать «Не уходи!», но слова застряли в горле, моя гордыня сковала меня как ледяную статую, и я снова выбрала молчание. Как всегда.
Всем знакомо чувство, когда время останавливается, или тянется очень медленно, настолько, что от одного хода секундной стрелки до другого ты успеваешь пережить целую жизнь. Сейчас был именно такой момент, всё те, казалось бы, незначительные пару минут, что длилась наша встреча с этим странным мужчиной, для меня тянулись очень долго, и я не хотела, чтобы это заканчивалось. Но у таких моментов есть ещё одна особенность: время, растягиваясь до этого как резиновое, компенсирует себя в конце, разгоняясь до невероятной скорости. Все те бесконечно долгие секунды становились всё короче с каждый удаляющимся шагом зеленоглазого «Ареса». Я успела схватить флакон с коричневой жидкостью, откупорить его и выпить. Содержимое склянки заструилось по моим жилам, я почувствовала, что наступать уже не так больно, раны немного затягивались, хоть и не полностью, но в любом случае мне становилось намного легче.
«Арес» не соврал.
То, что ждёт меня в ближайшие полчаса, не страшнее месяца на рынке рабов. Не сломали до сих пор, а значит, уже не сломают. Убьют – возможно, но я умру с высоко поднятой головой. Как говорится, «изрядно ощипанной, но не побеждённой». Да будет так!
Я готова.
Меня зовут Алиса – вот что я помню – и я им не по зубам.
Глава 1
– Неужели в Сакрале людей нормальных не осталось…
– Повелитель, неужели сегодня никого с собой не возьмём?
– На выкупе сегодня один брак! Омар совсем ополоумел, допуская своих людей до рабынь… О чём он думает? – прорычал высокий собеседник Франческо.
Как и все пришедшие купить живой товар он был закутан в белое одеяние, лица почти не было видно – только зеленые глаза. Франческо почти не отличался от сотен других слуг со своими господами, пришедших в знойный день на рынок, только одет был на порядок дороже. Его средний рост и чрезмерная пухлость невыгодно контрастировали с высоким и статным господином. Предобморочное состояние Франческо, то и дело нервно утиравшего пот с блестящих залысин, чередовалось с раздражением от пекла южных провинций.
– Вырождается Сакраль. Милорд, вон там наше место, идёмте! – показал слуга на ложу в тени деревьев.
– Нет, постой! Сегодня нам не на аукцион, там ничего интересного не будет. На Омара свалилось кое-что интересное, он, сам того не ведая, может его уничтожить, но я этого не допущу. Нам на вон то представление! – ответил высокий незнакомец, заинтересовавшись ареной на самом солнцепёке.
– Смертник? Сир, далась вам это казнь, идём лучше в тень… – с надрывом умолял слуга.
– Я бы не пошёл туда, будь это обычная казнь. Достань мне мой сундук, который я отдал тебе на крайний случай. Это и есть тот случай… и живее, бога ради! Шевелись.
Франческо с облегчением пошёл в тень, а его хозяин воинственно двинулся к Арене Смерти. От него веяло опасностью и даже самые жалкие и безнадежно тупые люди это чувствовали, немедленно расступаясь: страшно подумать, что было бы с зевакой, вставшем на пути этого человека.
То, что открывалось перед этим незнакомцем в белом, внушало тошноту: Арена Смерти и без того тошнотворная от высушенных на солнце кусочков плоти была окружена любителями подобных зрелищ. Мухи и другие насекомые кружили вокруг с такой плотностью, что дышать можно было лишь через ткань.Лорд Блэквелл (так звали таинственного господина) видел смерть так часто, что мог спокойно есть, пока человека потрошат, но одно дело смотреть, когда нет выбора, и другое – получать от этого удовольствие. Люди вокруг пришли именно за удовольствием, а вот Блэквелл шёл сюда чтобы увидеть ту рабыню из темницы, что последние двадцать минут всецело завладела его мыслями. Он хорошо разбирался в людях, но эта девушка была для него совершенно непонятным экземпляром – она вела себя не как обычная женщина, загнанная в угол, а будто бросала вызов самой смерти, дерзко и бесстрашно изучая Блэквелла сквозь прутья темницы.
– Слишком много людей. – недовольно заметил он, -Кому сегодня так не повезло? – поинтересовался Блэквелл у богато одетого южанина без уха.
– О, Владыка Блэквелл, какая честь! Я польщен, что вы приняли моё приглашение, сегодня так много ценных экземпляров! Но что занесло вас в этот сектор рынка? На извращения потянуло, позвольте спросить?
– Халифа, не льсти себе. Твои «ценные экземпляры» общипанные третьесортные курицы, которых ты закутал в дешёвые тряпки и выставляешь втридорога. Хоть бы зубы им подлечил… – брезгливо фыркнул Блэквелл – Повторяю вопрос: кто смертник?
– Тысяча извинений, господин Блэквелл… – откланялся хозяин рынка,–Смертница – девчонка… ни имени, ни рода. Бестия не даётся на продажу, распугала моих самых ценных клиентов, – уже под нос и с откровенной злостью в голосе пробурчал Омар, будто забыв про собеседника, и взял за свежий уродливый рубец на месте, где должно быть ухо.
– Сдается мне, что она как-то связанна с твоей потерей? – слышно было как Блэквелл улыбался, показывая на оторванное ухо.
– Вы весьма догадливы! Она отрезала мне ухо посреди аукциона, выставив меня не в лучшем свете! Это удар по репутации, что подумают клиенты? Клиенты подумают, что Омар Халифа не держит своих «собачек» в узде, что он теряет свой бизнес! Чертовка заслужила свою участь, пусть это будет на глазах у всех, чтобы восстановить мою репутацию.
– Неужто не нашёл на неё другой управы? Сразу в смертники…
– Это чистой воды дикарка, господин! Что с магией там сам чёрт не разберет, но думается, что она на фоне силы просто умом двинулась. – тема была скользкая, ведь таких сдвинутых надо было предъявлять власти на казнь. Однако же в таком месте, как рынок рабов действовали свои правила и длань закона сюда не дотягивалась.
– И что же ты её сам решил от жизни избавить?
– Так ведь не хотел по пустякам беспокоить! У нас с такими в Морпорке разговор короткий! Нас эти войны не касаются и безумные убийцы нам здесь не нужны!
Омар смачно и брезгливо плюнул на пыльную землю, которая изголодалась по влаге и тут же впитала слюну с жаждой.
Господин Блэквелл, вызывающий столько опасливых взоров, отвел взгляд от Омара в сторону арены из-за скрежета решёток темницы. Четверо стражников понесли за собой цепи, в оковах которых появилось хрупкое создание, идущее наглой походкой на стёртых в мясо босых ногах. Грациозная и хрупкая фигурка девчонки, одетая в лохмотья,двигалась нагло и с вызовом всей Вселенной. Может она и понимала, что её ждёт смерть, но крови собиралась попортить не мало, утащив за собой всех, кто криво посмотрит. Её боевые навыки вызывали сомнение, хотя по телу без труда читалась гибкость и тренированность. А вот манера и энергетика заявляли громче других признаков, что представление будет интересным. И публика эта чувствовала
Дикарка остановилась недалеко от Блэквелла. Он внимательно рассматривал её истерзанное плетями тело, спутанные светлые волосы, а вот взгляда не поймал.
Её лицо ворожило. Лорд Блэквелл – большой ценитель женщин – не мог точно охарактеризовать что за особа перед ним, почему она себя ведёт не так, как другие, откуда в ней столько… нутра. И нельзя сказать, что её эмоции читались – нет, наоборот девушка их умело скрывала и, наверняка, где-то там внутри было место огромному страху, но публика видела лишь собранность и хладнокровие в изящнейшей оболочке красивой, хоть и измученной девушки, каждое движение которой было филигранно вымерено, но вместе с тем настолько естественно!
По сигналу Омара Халифы прозвучал гонг, и стражники выпустили из клеток двух адских псов. Жуткие пятнистые буро-коричневые монстры с мощными челюстями, дробящими пушечные ядра в пыль, и ростом с лошадь, топтались на месте, поднимая зловонную пыль в воздух. Их рык угрожающе разрезал пространство, заглушая крики людей, пришедших посмотреть на кровавое шоу. Цепи, державшие смертницу, фиксировали плечистые стражники, дающие ей очень ограниченные варианты к перемещениям.
– Ей же некуда деться… – буркнул Лорд Блэквелл, но, не смотря на все события, девушка стояла неподвижно.
Он хотел было вмешаться, но тут же оценил меры безопасности Халифы – купол, блокирующий любую магию вмешательства, который одновременно оберегал зрителей. Меры затратные, но эффективные. Омар берег своих покупателей.
Блэквелл сжал челюсти и начал выдавать эмоции. Наблюдать и бездействовать – это было не про него.
Псы всё бежали, приближая расправу, а девушка…
Стояла невозмутимо, словно вокруг не жаждущие её убить монстры, а назойливые мухи. Псы же нагоняли ещё больший ужас, рычали так, что зритеи затихли и замерли от страха.
Девушка же подняла на них спокойный хрустальный взгляд тогда, когда расстояние сократилось до десятка метров. Пристально глядя в глаза самой смерти, она не выдавала и грамма паники, а расстояние всё сокращалось, в то время как нервы публики натягивались. Блэквелл заставлял себя смотреть на неминуемую казнь храброй рабыни.
Но впоследний момент она сорвалась с места в прыжке, закручивая собак в цепи.
Стражники, держащие эти самые цепи от рывка не удержали равновесия, дёрнулись с места и полетели на разъярённых адских собак так, что один из животных перекусил стражника пополам.
Это без всяких сомнений была магия.
– Где её кристалл? – спросил ошеломлённый Блэквелл.
– Не можем найти, не даётся скотина… может вообще зашит под кожей, такое я встречал! – отмахнулся Халифа и добавил страже, обезумев от ярости, – Держите её, олухи, держите!
В это время смертница в момент оглушила цепями двух стражников, последнему повезло меньше: ему она свернула цепью шею. Хладнокровно, мягкой хищной поступью она загоняла псов в клетку, используя свои цепи как кнуты, а те, поджав головы, трусливо скулили и огрызались.
Грациозно, хладнокровно, зрелищно.
Хозяин рынка бился в истерике, толпа бушевала, а Блэквелл не сводил глаз, безмолвно наблюдая за каждым движением на арене. Мысли Омара были заняты подсчётом убытков, которые он понёс по вине своей неугодной рабыни, чернь была поглощена жестокостью и зрелищами, и лишь высокородный господин в белом просчитывал планы и работорговца, и итог битвы. Он знал, что, как бы Омар Халифа не пёкся о своей репутации, его алчность многократно превосходило всё прочее: блеск золота был слабостью южанина, единственной его страстью.
Блэквелл на секунду отвлекся от своих мыслей и застыл взглядом на девушке, которая подбиралась совсем близко. Словно почувствовав на себе его внимание, она растерянно начала искать что-то в толпе, и, наконец, посмотрела прямо в его глаза. Пронзительно.
Крики вдруг стали тише, смрад померк, да и всё прочее стало блёклым. Мир дал секунду передышки: чтобы спланировать побег или же просто оценить обстановку, чтобы остановить казнь или сделать ещё что-то по уму. Но Блэквелл и дикарка потратили эту секунду на странную визуальную связь, которая напрочь притупила бдительность. Блэквеллоцепенел. Он снова попал в плен этих миндалевидных глаз, таких живых перед лицом смерти. Куда делась хладнокровие и жестокость, с которой она защищала свою хрупкую жизнь буквально мгновения назад? Сейчас этого не было, как будто вообще время замерло и не стало вдруг опасности. А потом в миг на её лице отразилось непонимание, сменившееся напряжением, и затем мукой. Она закусила губу с неимоверной силой, но всё же не удержала сдавленного стона. Длинные густые ресницы дрогнули, когда внезапно сзади ей в плечо вонзился клинок, брошенный пробужденным стражником, едва пришедшим в себя.
Сердце Лорда Блэквелла ёкнуло, разум лишился присущей ему холодности и стройности мышления, даже слова перестали складываться во фразы.
Уже спустя миг смертница перевела взгляд на стоящего рядом с Блэквеллом Омара и хищно прищурилась, а уголок её рта чуть дрогнул. Тонкие грязные руки девушки намотали на предплечье ржавую цепь, а сама она будто снова вымеряла каждый шаг перед чем-то масштабным действием, лишь хищно смотря на Омара. И тогда Лорд Блэквелл подавил ухмылку, понимая, что буквально секунды отделяют Халифу от жестокой расправы, но и от потенциальной жертвы намерения девушки не укрылись.
– Да скрутите же эту чертовщину!– Омар брезгливо сплюнул, произнося слово «чертовщина», и продолжил в своей визгливой манере раздавать приказы,– Если она хоть пальцем меня тронет, то я каждго из вас пущу на расправу на эту Арену!
Глаза «чертовщины» ещё раз нашли Блэквелла – буквально на мгновение, но этого было достаточно. Он действовал по старой схеме, ведь знал, что золотое правило деловых отношений с торговцем – торговаться, как бы банально это не звучало, однако в этот раз он не мог хладнокровно выжидать нужного момента для того, чтобы сбить цену, более того – он этого не хотел.
– Омар… как много ты на ней потерял? – с напускным безразличием спросил Блэквелл.
– Да по меньшей мере тысячу драхм! – моментально ответил работорговец, позже пожалев о том, что назвал правдивую сумму.
– Я дам тебе пятнадцать тысяч за неё здесь и сейчас, – предложил Блэквелл, не давая ему обдумать предложение, – Покроешь убытки и закупишь новых рабов.
Пятнадцать тысяч драхм было целым состоянием для Омара, хоть он был вполне богатым человеком. На такие деньги можно было жить на широкую ногу больше года, обеспечивая себя отличной стражей и дорогими удовольствиями.
– Есть ли у вас такое состояние? Времена напряжённые нынче… – прищурился хозяин рынка явно анализируя есть ли при этом странном господине такие денежные запасы.
– Ты на солнце перегрелся, Халифа? Ничего не путаешь? – со сталью в голосе уточнил собеседник. Оглядывая толпу, Блэквелл нашел неподалеку своего слугу Франческо, который давно уже находился рядом, в зоне видимости. Франческо по команде хозяина подошел к Омару, – Франческо, выдай пятнадцать тысяч Омару, согласно сделке, которую он сейчас же оформит. И давайте пошевелитесь! И не забудьте позаботится о покупке, иначе я довезу до поместья мертвый груз.
