Текст книги "Какой первый курс?! Мне тридцать семь лет! (СИ)"
Автор книги: Ангбандская сплетница
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
– Последняя воля – святое дело, – согласился Волдеморт, которому очень не хотелось встречаться с папой. А также с мамой, дедушкой и чередой все более дальних, но не менее неприятных родственников. В том числе со стороны мужа.
Гетщица, подумав, кивнула. Родственников она не боялась, зато любила жить. Оставшийся в меньшинстве Игорь помялся, поскрипел зубами, затем решил уважить завещание покойной и не искать гада. Тем более что один в поле точно не воин.
Тень замерцала. Видимо, пыталась порадоваться, но не получилось. Ведьма медленно, но верно теряла способность испытывать эмоции, на смену ей приходила жутковатая, слишком уж чуждая живым отстраненность. Личность размывалась и прекрасно это осознавала, чем и продиктована была просьба номер два.
– Отлично, тогда пункт второй. Я… А, ладно. Короче, не хочу, чтобы на моих похоронах лились сопли, слезы и сожаления, половина из которых будет фальшивой. Ритка, не делай такое лицо, как будто ты не знаешь нашу родню. На моих похоронах должно быть весело! Бухайте, курите гашиш, лимонные дольки, асфальт и пенобетон, врубите музло, пусть Люциус что-нибудь станцует, он это любит… А то и споет, ради такого случая можно и потерпеть. Согласны?
Игорь, как ответственный за похороны, согласился без колебаний. Волшебное кольцо, задетое рукавом Волдеморта, ударилось об пол, и без того надтреснутый черный камень развалился на две части. Тень растаяла как сигаретный дым, напоследок еще успев брякнуть что-то вроде “дядя, кому говорю – не ной, все равно однажды все встретимся”.
К последней просьбе ответственно отнесся не только Игорь, но и Люциус, не желающий пугать внука ужасами смерти. А вот вечеринка – другое дело, тем более что покойница сама об этом просила! “Упоротый шиппер должен уходить упорото”, – сказал Малфой-старший, в узких кругах исполнителей попсы известный как Бешеный Дед, и взялся за дело.
У входа на кладбище стояли две опиумокурильни и столик с закусками, среди которых притаилось огромное блюдо с панированными в кокаине лимонными дольками. Рядом, у стеночки, растянулся уже налимонившийся Дамблдор. Он счастливо и бессмысленно пялился на яркое летнее небо, временами изрекая длинные фразы, не то бессодержательные, не то исполненные глубинной мудрости, непонятной для простых смертных и трезвых. Мило прошел сопящий от натуги Долохов, под присмотром Ирины Алексеевны и закодированной гетщицы катящий тележку с напитками. Увидевший свекровь Волдеморт натянул на лицо густую траурную вуаль, больше похожую на паранджу, и попытался притвориться памятником.
– Угробили девку, оглоеды? – риторически поинтересовалась старая кгбшница, со страшноватой легкостью отламывая от дерева здоровенный сук, больше похожий на дрын. Правда, при рассмотрении выяснилось, что сук был подпилен заранее.
– Драка – во второй части мероприятия, – железным тоном отрезала Нарцисса, отбирая дрын и передавая его Герминатору, охраняющему минисклад с оружием, запасенным для упомянутой второй части. Ирина фыркнула, но послушалась. В Нарциссе и Герминаторе она чувствовала родственные души. К тому же, над кладбищем уже разносился звук стучащего в железный таз половника.
– Тост! – крикнул Люциус. – Выпьем за… Все!
– Вообще за все, – добавил Добби, поднимая стакан.
Кладбище заполнил гомон голосов, звон стаканов и дым от самокруток с самой разнообразной начинкой, от лимонной кожуры до завещанного Леркой пенобетона. Игорь Пендель сидел на табуретке и пытался одновременно мыслить, пить и приглядывать за мамой. Грустить в такой обстановке как-то не получалось. Справа громко и вслух зачитывал свои мемуары забравшийся на стол Волдеморт, слева отплясывал Люциус. Прямо по курсу танцевали Рон с Долоховым, а маленький… Упс, не такой уже и маленький, Скорпиус наблюдал за ними с пристальным вниманием истинного шиппера. Кажется, он нашел свое ОТП, и уже строчил на салфетках что-то рейтинговое. За ним, опираясь руками на спинку стула, стоял выполняющий роль беты Герминатор.
Скорпиус печальным не выглядел. Временами он отрывался от салфеток, поднимал голову и задумчиво смотрел на сверкающие в бокалах и стаканах солнечные блики. Ему казалось, что он видит в них нечто странное, яркое и, несомненно, живое. Существующее в каждом отблеске и вне его, любопытное, наблюдающее.
Да мало ли что приглючится после лимонных-то долек с кокаином?
Например, что отбрасываемые деревьями тени подрагивают и иногда шевелятся, словно в них прячется что-то невидимое невооруженному глазу и вряд ли сильно доброе. Да, с дольками пора завязывать.
Однако скрывающийся в тенях не имел никакого отношения к наркотическим долькам профессора Дамблдора. Так же как и Скорпиус, он смотрел на отблески солнца на сверкающих поверхностях, без сомнения, видя в них гораздо больше мальчишки.
И намного меньше, чем хотелось бы.
Если бы хозяйка жемчужного браслета все-таки, вопреки всем доводам здравого смысла, существовала, она пришла бы за этой мертвой ведьмой. Всегда таких подбирала.
– Почему? – чуть слышно прошелестели тени.
– Па… Па… Потому что гладиолус!* – невнятно, зато очень назидательно изрек пьяненький Дамблдор. Обращаясь то ли к притаившемуся в тенях существу, то ли к весело скачущим перед глазами зеленым слоникам.
Демон тоже этого не знал, но кивнул, соглашаясь.
И признавая очередной облом.
*Мой любимый обоснуй, да.
