Текст книги "Какой первый курс?! Мне тридцать семь лет! (СИ)"
Автор книги: Ангбандская сплетница
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
“Почему я не красавица вроде Елены?” – мрачно думала ведьма, рассматривая свое отражение в серебряном кубке. – “Что такого я сделала судьбе, а? Ни ума, ни харизмы, да еще и на морду страшна как “Роскомнадзор”…
Скорпиус заскрипел зубами. Нет, ну где это видано – вместо того, чтобы думать, как вылезти из дерьма, слюни по незнакомому типу пускать? Рыцарь ему не нравился: на взгляд упоротого внука Хуюциуса Вильгельм был холоден как лед и уныл, как школьные годы. Строгий, весь пепельно-серый – от волос и глаз до одежды, с холодным взглядом и полным отсутствием чувства юмора. Серьезная шишка на серьезной елке, тьфу ты… Порой Скорпиус замечал, что шишка пялится на их веселую парочку дебилов, и каждый раз в этот момент ему хотелось нырнуть под стол. Взгляд у рыцаря был пристальный, неприятный. Наверное, так мог бы смотреть Темный Лорд, не тот, который вышел замуж за Игоря Пенделя, а прежний, чье имя боялись произносить вслух.
А если вспомнить Леркино предположение, что дебилов ограбил именно он, становилось еще неприятнее. Пришлось отложить вилку и вытащить соучастницу в коридор. Соучастница не сопротивлялась, разве что поворчала, неохотно и исключительно для порядка.
– Мать вашу, умереть спокойно не дадут… Ну, чего тебе надо, оглоед?
– Отставить умирать, когда Родина в опасности! – решительно сказал Скорпиус, неосознанно подражая Игорю Пенделю, принявшему активное участие в воспитании мессии фандома. – Умрешь потом, в спокойной обстановке. А сейчас скажи, с чего ты взяла, что нас ограбил именно Вильгельм? Мы ему, конечно, не нравимся, но странными вещами мог заинтересоваться кто угодно.
Лерка напрягла извилины, выскребая из них информацию.
– Во-первых, взломать твое фикрайтерско – охранное заклинание мог только шиппер. А ты видел, как он смотрит на Годрика и Салазара? А как паскудно при этом ухмыляется? Потрясающей вредности шиппер, прям завидно, честное слово. А во-вторых, все мужики в которых я когда-либо влюблялась, оказывались такими засранцами, что нормальный человек в эту компанию не может затесаться даже случайно.
Аргумент был странный, зато звучал убедительно.
Дельных мыслей у обоих не наскреблось даже в складчину, пришлось топать за консультацией к завхозу.
– Дебилы, – кратко высказался Северус, выслушав отчет о натворенном.
– Почетные, – обиженно добавил Скорпиус.
Бывший профессор промолчал. О, небо… Воистину в прошлой жизни он был не иначе как очередным Темным Лордом, раз судьба так жестко карает его в этой. Ну почему нельзя было наказать тогда, зачем сваливать двух придурков на голову бедного профессора сейчас? А?
– Вильгельм не сообщил бы о вас властям, – наконец сказал Снейп. – Хотя то, что вы привлекли его внимание, несомненно, плохо. Но что сделано, то сделано. Скоро будет поход против одного обнаглевшего барона, поезжайте с Годриком и не попадайтесь на глаза Вильгельму, пока идет подготовка. Если же он, что весьма вероятно, увяжется за Гриффиндором, то оставайтесь здесь.
Ведьма заинтересованно зашевелила носом. Профессору немедленно захотелось треснуть ее чем-нибудь тяжелым.
– Почему не сдаст? – Лерка почувствовала себя гончей, вставшей на след добычи, то бишь глобальной сенсации. – Он… Такой как мы? Типа путешественник во времени?
– Не знаю, кто он и откуда, – помедлив, ответил сальноволосый мученик. – Но точно не отсюда, и я имею в виду не только настоящее время. Однажды я видел, как Вильгельма ударили кинжалом, а тот выдернул его и голыми руками свернул нападавшему шею… Если бы он знал, что я это видел, я был бы уже трупом.
Как бы объяснить любопытному недорослю и раздолбайке с Лысой Горы, что есть аспекты, которых нельзя касаться? Совсем нельзя. Да, мать вашу, нельзя даже если очень хочется!
Тот, кто забрал Снейпа из мира живых сделал это не от безделья, хотя его выбор для забранного по-прежнему оставался непонятным. Тот прибирал свои косяки, предпочитая делать это чужими руками… Вернее, не свои, а кого-то из подобных ему. Привлечь к уборке непосредственного виновника невозможно по уважительной причине: он мертв. Вильгельм, или как там его на самом деле, исхитрился убить то, что, казалось бы, убить нельзя. Того, кто его создал.
Кто мог додуматься умышленно сотворить чудовище, планомерно и без необходимости убивающее и пытающее, да так, что ни одному Темному Лорду и в мечтах не виделось? Однажды Снейп смог подглядеть, как эта тварь разделывает пленников, надо сказать, запомнилось надолго. Вильгельм поддерживал идею войны с агрессивными магглами не ради свободы или утопической мечты о всеобщем равенстве, война позволяла ему развернуться, оттачивать искусство убийства. Убийство его смысл жизни и свет в конце тоннеля, чистое, неразбавленное удовольствие…
Те знали об этом, потому что сами позволили кому-то создать этого монстра. Сотворить дьявола, сделать его равным себе по силе… И удивиться, когда дьявол пришел за своим создателем, чтобы остаться единственным в своем роде и не иметь конкурентов. Воистину те больны голову еще больше, чем свалившиеся на бедную профессорскую голову дебилы.
Чудовище нельзя убить, но можно изгнать. А как – знало только одно существо, бродящее где-то в этом времени и мире. “Зови его, ищи, и он придет”…
Профессор давно пожалел о том, что вообще согласился на эту авантюру, но деваться-то уже некуда. Помыв голову о потерянных волшебных свойствах волос не плачут.
Если идиоты проболтаются… Снейпу-то ничего, его и еще раз воскресят, раз уж выбрали, а вот вышеозначенным идиотам не поздоровится.
– Вы все поняли, отрыжки мироздания?
– Ну вы Дункан Маклауд в натуре… Эй, не надо половником, поняли мы, поняли!
– С Вильгельмом не связываться, не пересекаться и не думать о нем, – подхватил Скорпиус, пятясь к двери, ибо разъяренный Снейп, отложив половник, тянулся за увесистой бронзовой чернильницей.
Пришлось экстренно удирать на работу – участие в постройке школы. Дело нудное и тяжелое, но дебилы утешались тем, что оно хотя бы нужное.
========== Немного битвы и истории ==========
– Вперед! – гаркнул Гриффиндор, потрясая мечом.
Ринулись вперед рыцари, затрещали заклятия, злорадно взвыли в арьергарде прикрывающие первопроходцев боевые ведьмы. В начавшейся свалке мелькнул Скорпиус, азартно обезнатураливающий все и всех, до кого мог достать. Тихо матюкнулся Снейп, едва увернувшийся от особо заковыристого слэшерского заклятия Малфоя.
Битва пугала Скорпиуса до усрачки. От запаха крови тошнило, от свистящих над головой заклинаний колбасило, держаться на ногах помогала только мысль о том, что он не кто попало, а внук своего легендарного дедушки. Внук Хуюциуса! Легендарного Малфоя, отважно сражавшегося (и победившего!) с аврорами при помощи швабры, разбившего вазу о голову самого Темного Лорда, укравшего из музея раритетные кальсоны Гриндевальда… Список подвигов дедушки можно продолжать бесконечно, но не время и не место. Главное сейчас – не подвести семью!
Вдохновившись воспоминаниями о родном доме паренек поднапрягся и проделал в рядах врагов значительную брешь. Поле брани затянуло зеленовато-серым дымом. Вдохнувшие его кашляли, бросали оружие и торопливо дезертировали в направлении ближайшего питейного заведения. Командующий вражеской армией попытался прекратить этот бардак, но тут облако дыма добралось и до него. Мятежный барон ненадолго замер, потом с чувством брякнул на землю шлем и потопал за своими же солдатами, напевая что-то на французском. Знавший этот язык Гриффиндор понимающе усмехнулся и дал знак прекращать атаку: воевать, в сущности, было уже не с кем.
– Мне нравятся методы фикрайтеров, – сказал он, одобрительно похлопав Скорпиуса по плечу.
– Спасибо, милорд, – отозвался Малфой, подумав: “это вы еще моего дедушку в деле не видели!”
В отличие от Годрика, Снейп фикрайтерских методов не одобрял, а взглянув на его лицо, Скорпиус понял, что надо драпать. Удирать в одиночку, оставив соучастницу на растерзание взбешенному зельевару, гриффиндорцу не подобало, пришлось отрывать ее от компании боевых ведьм и ткнуть пальцев в сторону неумолимо приближающегося Снейпа. Лерка тихо присвистнула и растворилась в толпе со сноровкой карманника, узревшего полицейскую машину.
– Да стой же ты, кретинка! – крикнул Снейп, но было поздно: изловить драпающего от канонного персонажа шиппера не проще, чем достать из унитаза уроненное туда мыло. – Скорпиус, куда могла пойти эта зараза?
– А…
– Отвечай немедленно, это важно!
– Не знаю, – честно признался Малфой.
Снейп поскрипел зубами и бросился в погоню, на ходу прикидывая, куда могла податься ведьма, по полному праву называющаяся дебилкой?
У зельевара не хватало слов, чтобы в полной мере объяснить, как сильно бесит его мисс Пендель, но несмотря на всю свою глупость, упоротость и паршивый характер, грозящей ей участи ведьма все-таки не заслуживала. Эх, тяжкая доля спасителя мира! Бегай тут, то одного вытаскивай из дерьма, то вторую, а пока вытаскиваешь – вляпаешься сам и все, голубчик, сиди, жди такого же идиота-спасателя…
Тот все-таки пришел. Существо, принимающее облик то седого старика с длинной, волочащейся по земле бородой (Альбус от зависти изгрыз бы себе оба локтя), то здоровенного, размахивающего корнями пня. Оно походило на глюк наркомана, упоровшегося просроченным эликсиром предвидения, но оно было реально. Как и созданный одним из его сородичей монстр.
Вернее, воссозданный.
Поселившийся в Хогвартсе демон когда-то был человеком. Наделенным властью, сумасшедшим, поклоняющимся смерти культистом и заслуженно убитой сволочью, истребившей половину населения своего мира. Но фанаты есть не только у героев: чародейка Эльра Хайша положила жизнь на то, чтобы найти способ пообщаться с покойным кумиром. Однако местное магическое правительство бдило, и беды не случилось.
Не случилось бы, упокойся чертова ведьма с концами, как и положено порядочному, на всякий случай сожженному трупу. Но что-то не позволило ей сгинуть: то ли привязанность к кумиру, то ли незавершенное дело по его возвращению в мир живых… А может, таинственная, умышленно воскрешающая покойников сила, о которой говорящий пень рассуждал как о чем-то обыденном. Факт: мертвые того мира иногда возвращались, становясь одними из тех, могущественных, но странных существ. Вернулась и Эльра Хайша.
Она жила слишком долго, чтобы сохранить здравый разум, если, разумеется, чародейка вообще когда-либо им обладала. Обращаясь, те ради собственного блага отрицали человечность и отбрасывали собственное прошлое, но ведьма этого сделать не смогла. Или не захотела. В любом случае, это была ошибка.
В одном из сотен отражений этого мира Хайша вернула к жизни столь обожаемого ею человека… На чем ее история и завершилась. Кто вернул, тот при необходимости мог и убить обратно, а возвращенный не собирался рисковать. Всю свою силу, накопленную за долгие века существования, ведьма вложила в последнее творение, сделав его тем, кого по всем законам природы попросту не должно существовать… И унеся способ его уничтожить с собой, в никуда.
И теперь эта тварь бродила здесь.
Понятия не имея, что способность гриффиндорских дебилов менять характер и ориентацию всему, до чего можно дотянуться, идет не от тех, а исключительно от дурости. У мисс Пендель – это вывернутый в дурацкую сторону магический дар, и додумались же… Нормальные маги если и развивают его в определенную сторону, то в полезную! Легилименция, как у Беллатрисы Лестрейндж, трансфигурация, как у Минервы, ловкость в использовании заклинаний, как у Нарциссы Малфой… Но положить все силы и способности на то, чтобы шипперить мужиков?! Снейп прицельно плюнул в сторону подозрительно слэшерской формы гриба. Впрочем, Скорпиус понял бы…
Который, между прочим, тоже в опасности. Вильгельму не объяснишь, что Скорпиус… Это Скорпиус. Как когда-то выразилась его соучастница: и хэштег и диагноз. Интерес монстра к странным родственникам завхоза и их вещам объяснялся, на взгляд Снейпа, просто: те могли легко менять реальность, а если верить пню, то их методы немного походили на фикрайтерские. Тварь об этом знала, как и о том, что убить существо не так-то просто… В его смерти нельзя быть уверенным, даже если оно рассыпалось в пепел прямо у тебя на глазах. Никаких гарантий, что лет через сто-двести этот пепел не соберется как было и не даст тебе сдачи.
Даже если ты развеял его в разных частях планеты.
Лерка не являлась той, это уж точно, она совершенно обычный… Ну ладно, она на редкость глупый человек. Но Вильгельму, который видел шипперящих дебилов в бою, хватит и малейшего подозрения. А если подозрения не оправдаются, он убьет ее просто на всякий случай.
Или из любви к искусству.
– Увидишь Вильгельма – шиппери его! – приказал Северус упомянутому диагнозу, торопливо семенящему за зельеваром и засыпающему его дурацкими вопросами. – Сразу, с ходу, без сомнений!
– Иначе он зашипперит нас? – понимающе уточнил Малфой.
– Хорошо, если только этим обойдется…
========== Песец во плоти ==========
Судебная тяжба длилась две недели, после чего озверевшая на нервной почве Нарцисса попросту стащила хроноворот и прокляла несговорчивого Министра: не смертельно, о чем тот уже жалел. Теперь он каждый день, каждый час слышал пение Люциуса и постепенно склонялся к мысли внести наложенное на него заклятие в список Непростительных. Рядом с душевными завываниями старины Малфоя Авада казалась заклинанием высшего гуманизма.
– Тебя посадят, – обреченно каркал великий менестрель, примеривая армейские сапоги, предположительно средневекового образца.
Нарцисса презрительно поморщилась.
– Это что, повод бросать в беде внука? Нет, даже если отбросить байду про семейственность и гуманизм. Кто-то же должен унаследовать наш продавленный диван и коллекцию ваз!
Люциус стиснул челюсти, рука машинально дернулась за палочкой.
– Вазы мои!
– Пока, – хмыкнула бывшая жена. – Вечно ты жить не будешь, Драко тоже. И что станет с коллекцией, когда вы скрестите лыжи?
– Потопали уже, – рявкнула миссис Уизли, ввязавшаяся в Пенделевско-Малфоевскую авантюру на правах Герминатора и из любви к заварушкам. В отличие от остальных, полагавшихся в основном на магию, Герминатор надел в дорогу бронежилет, прихватил с собой два кольта, автомат Калашникова, запас патронов и банку соленых огурцов. Огурцами и Роном ее снабдила Молли Уизли, потому отказываться было невежливо и небезопасно. С тех пор, как Молли свела дружбу с Ириной Алексеевной, спорить с ней стало затруднительно: две старушенции обменялись опытом и развили друг в друге лучшие духовные качества.
Дамблдор встал рядом с Нарциссой, создательницей кодлы и неизменной ее предводительницей, и взглянул на свое маленькое войско. Люциус поправлял прическу, Волдеморт неприязненно рассматривал негламурную маскировочную куртку, Герминатор последний раз проверял оружие, Игорь Пендель нерешительно топтался на месте, Рон ел. Все на месте, все в порядке. Пока. Альбус молча кивнул хозяйке этого бедлама и отошел на пару шагов.
– Кодла, стройсь! – рявкнула Нарцисса.
Войско побросало свои дела и построилось в подобие ряда.
– Смирна!
Ряд стал чуток поровнее.
– Мы все знаем, что произошло, почему, и что мы должны делать. Вы готовы искать неприятности на жопу? Вы помните наш девиз?
– Да! – дружно рявкнула кодла. Гермиона отсалютовала револьвером. – Наши жопы не боятся неприятностей, но неприятности боятся наших жоп!
– Тогда беритесь за руки и вперед, без лишних слов!
Дамблдор активировал хроноворот.
Тьфу ты, зараза, холера, цирроз, геморрой, ОРВИ и гепатит! Ну вот какого хрена, а? Лерка помотала головой, пытаясь собрать мысли и конечности в единую кучу. С мыслями худо-бедно получилось, с конечностями не задалось. Кое-как придя в сознание ведьма обнаружила, что привязана к стулу, а тот то ли приварен к полу, то ли заколдован… Факт: удрать не выйдет. И, как будто этого мало, напротив расположился Вильгельм, глядящий на ведьму с нехорошим любопытством.
Лерка поднапряглась и сгенерировала яойную волну такой мощи, что хватило бы ооснуть и обезнатуралить все живое (и не очень) в радиусе трех километров.
Дзинь
Тихий, звенящий звук, словно разбилось что-то тонкое и… Эфемерное. Например, надежда.
– Чтоб ты сдох, – от души пожелала ведьма, не успев подумать, что за такие слова можно и огрести.
К счастью, серый рыцарь не торопился пускать в ход кулак или магию. Кажется, он не воспринимал свежепойманную девушку как кого-то, скорее, как что-то. Что-то, чье мнение и слова значат не больше, чем пыль на подоконнике. Лерка задумалась, видит ли он ее вообще: взгляд у мага был пустой, ни на чем не фиксирующийся.
– Эй, ты живой вообще?
До ответа Лерка додумалась сама, где-то на половине озвучивания вопроса. По спине побежали мурашки… Мурашки, ага. Словно какая-то сволочь высыпала за шкирку полбанки здоровенных лесных и теперь они там ползают, вот-вот цапнут.
Вильгельм усмехнулся уголком губ.
– Ты человек?
– Рептилоид, – злобно отозвалась почетная дебилка, решив, что раз уж все равно умирать, то хоть с музончиком. В том, что умирать придется, она не сомневалась из-за хронического пожизненного пессимизма. Всегда знала, что это случится самым дурацким образом… Но думала, сосулькой по весне прихлопнет, а если сосульки удастся избежать, то телевизором, в неподходящее время выброшенным кем-нибудь из окна. Отвалившийся вместе с ней балкон, падение из окна по пьяни, инфаркт на унитазе, да мало ли идиотских способов расстаться с жизнью, особенно с таким-то везением? Однако везение поднапряглось и сделало такой финт ушами, что лучше бы балкон отвалился.
“Почему не Жан прихлопнул меня сковородой за попытку сослэшить, не отравили боевые ведьмы? Почему именно ты?”
– Мальчишка Малфой – человек? – видимо, рыцарь умел делать выводы даже из отказа отвечать.
И он знал Малфоев.
– Пошел ты.
Вторжение в разум было резким и неприятным: перед глазами замелькали воспоминания: все начиная от раннего детства и заканчивая сегодняшним, крайне неудачным вечером. Вот Лерка за компом в родной квартире, пишет очередной опус про Дамбигея, вот бухает на кухне совместно с дядей, а вот тырит у Люциуса хроноворот… Легилимент не собирался тратить время на разговоры.
Человек. Всего лишь человек.
И разочарование вместо облегчения.
Забавно. Та мертва уже много лет, от нее не осталось даже пыли, которую Вильгельм щедро развеял в разных уголках мира… Чтобы уж точно наверняка. Ни пыли, ни даже имени, которого ее лишили свои же сородичи, когда она, как вежливо выразился один из них, пала. Эльра Хайша. Цинь Мэй. И еще множество имен, под которыми ведьма жила в разных мирах и странах. Множество сил и умений, многовековой опыт, употребленный не для достижения власти или собственного совершенства, но вложенный в него, Вильгельма. Не желающая покоиться с миром чародейка могла практически все, могла создавать, разрушать, стать богиней, королевой… Но пожелала только одно – его. Даже не понимая, насколько это… Жалко. Убого. В ее убийстве было больше милосердия, чем необходимости.
Что бы там ни думали сородичи Цинь Мэй, опасающиеся того, кто смог уничтожить одну из их Старейшин. Смог только потому, что она сама ему это позволила, подарив свою смерть как сувенир, но откуда им об этом знать?
Плененная человеческая ведьма злобно молчала, явно готовясь с достоинством встретить смерть и последующих за ней чертей с вилами. В самом деле, разве подобает приближенным Годрика Гриффиндора дрожать и плакать?
– Почему вы назвались именно дебилами, а не чем-то… Более достойным?
– Потому что! – прошипела лысегорка, предварительно выдав несколько нецензурных слов.
Мэйлинь понравилась бы идея такого ордена.
“А ты похожа на нее, ведьма. Вероятно, если бы она вернулась, то создала бы себя именно такой… Хотя откуда мне знать. Я никогда не мог понять ход мыслей этих существ”.
Но Мэй не вернется. Он позаботился об этом.
Пальцы сами потянулись к жемчужному браслету на руке. Единственному, что от нее осталось, если не считать памяти.
“Я понял тебя слишком поздно”.
“Убил бы я тебя снова?”
– Почему ты – не она?
– Мужик, ты больной, – тоскливо постановила ведьма. – Ты в натуре больнее всех больных, которых я видела в дурдоме строгого режима!
Вильгельм рассеянно кивнул. Ответ наглый, но, в сущности, верный.
Не боится. Боятся когда есть, что терять, а этой терять определенно нечего. Разве что дурацкую работу по сокращению популяции садовых гномов путем их заслэшивания, серое существование в маленькой квартире, вечное ожидание неприятностей и тоску по чему-то большему, утрамбованную на самую дальнюю полку разума. Чему-то такому, чего нельзя достичь даже при помощи магии. Смыслу жизни? Как знать. Эмоциональная сторона жизни всегда мало занимала рыцаря.
Милосердие, а не необходимость.
– Авада Кедавра.
Ведьма дернулась, но убежать вместе со стулом все-таки не смогла. Голова безвольно повисла. Вильгельм откинул волосы с лица покойницы и некоторое время внимательно его изучал, словно ожидая увидеть перемены. Золотого блеска, означающего, что то покидает тело, в глазах не появилось.
Действительно всего лишь человек. Как и мальчишка.
Маг развернулся и вышел из подвала, больше не думая ни об этом трупе, ни о том, который когда-то развеял над морем.
…Живущие в астрале Вильгельма не трогали, но и на свою территорию не пускали. А стоило ему появиться в одном из тех миров, которые духи считали своими, как его вежливо (или не очень) просили пройти к выходу. Возвращенный чувствовал их присутствие и здесь. Очень знакомое присутствие…
Безнадежно упрямый старый пень (в буквальном смысле) решил натравить на врага смертных. И каких, хе-хе. Всю банду, решительно загораживающую Вильгельму выход из коридора, колдун уже знал – встречал в одном из отражений этого мира, и даже более чем знал.
Однажды он их уже убил.
– Че уставился, пипидастр ощипанный? – гаркнул Альбус Дамблдор, направляя свою палочку в грудь врага. – Сдаешься или авадим?
Отвлекают внимание. Наверху чуть слышно зашуршало, тренькнула тетива.
Стрела вошла в грудь под прямым углом – стрелять профессор Снейп не умел, но очень старался. Она вспыхнула золотистым огнем, слишком ярким для обычного.
…И моментально обуглилась. Наконечник, явно сделанной из какой-то потусторонней дряни, обжег, но не убил.
Только куртку продырявил. Жаль, хорошая была вещь.
Прилетевшая Авада срикошетила и отправилась по обратному адресу, заставив отправителя броситься на землю, а прочую банду броситься врассыпную.
Ведьма создавала своего монстра не для того, чтобы его можно было легко убить.
– Я сдаюсь! – заверещал Люциус, поднимая руки. – Что уставились, у меня еще дома ужин не доеден и фанфик не дописан!
– Вот поэтому я с тобой развелась, – прошипела из-за угла Нарцисса, торопливо накладывающая на неубиваемого оглоеда (а заодно и на трусливого бывшего супруга) заковыристое проклятие.
– И слава богу!
– Что?!
Одаренный щедрым пинком Нарциссы, Люциус покатился с лестницы. Столкнулся с Роном, даже в этой ситуации умудряющимся что-то жевать, сбил с ног Игоря, врезался в статую и затих. Волдеморт обнаружил, что уворачиваясь от собственной Авады шлепнулся в подозрительного вида лужу, испачкал свою нежно-голубую мантию (от маскировочной куртки он смог отвертеться) и закатил грязную истерику. Дамблдор и Снейп, дружно матерясь, удерживали щитовые чары, не позволяющие Вильгельму добраться до банды и уменьшить поголовье психически больных. Прячущийся за щитовыми чарами Герминатор расстрелял врага из автомата, не достал (увы, тот тоже подло щитился), озадаченно почесал в затылке и достал кольты. Игорь Пендель занимался тем же, чем всегда: сидел на жопе ровно и созерцал происходящее.
Щиты трещали, и если Вильгельм мало чем рисковал, то для команды благородного Дома Кащенко это могло закончиться летальным исходом.
– Слышь, мужик, – сплюнула Нарцисса, – а ведь ты бы нас уже перебил, если бы захотел. Тебе че надо-то?
– Новую куртку, – без улыбки ответил Вильгельм.
– А если мы отдадим тебе одну из наших, ты свалишь?
Эти люди такие же… Почти такие же как тогда. В тот раз их изменила Мэй, и они стали ее последней шуткой, в этот – глупая человеческая ведьма. Используя разные методы, но в итоге получив поразительно похожий результат.
Последней шуткой Мэйлинь. Все же ей нравился полученный результат.
– Да.
Пусть остаются в память о ней.
“Я оставляю их в живых, ты слышишь?”
Конечно же, нет.
– Люциус, снимай куртку, – скомандовал Дамблдор. – Штаны можешь оставить. Живее, а то дженщикам отдам!
– Только не дженщикам!
Странный маг перекинул полученную куртку через плечо, взглянул на кодлу Нарциссы странным, ничего не выражающим взглядом и медленно растворился в воздухе.
Гермиона разочарованно опустила банку с огурцами, которой уже собиралась запустить в Вильгельма. Ничего не понимающий Рон нерешительно потоптался на месте, запустил руку в упомянутую банку, выудил самый большой огурец и поинтересовался:
– А это кто был-то?
– Это был песец. – Просветил Волдеморт, печально созерцавший испорченную мантию. – Во плоти.
Снейп согласно кивнул и взглянул на окно башни, в которой во избежание инцидента запер Скорпиуса. Отсутствие вездесущей ведьмы, не упустившей бы случая в очередной раз сунуть нос куда не стоит и набрать там материала для сплетен, смутно беспокоило.
Он сделал все, что мог. Послушался пня, откуда-то знающего, когда кодла разживется хроноворотом и заявится, выпустил в Вильгельма стрелу, которая все равно не сработала. И… Что?
По крайней мере, он остался жив.
========== Хоронили слэшера, порвали три баяна ==========
Блин, опять ничего не вышло.
Игорь сбросил хлюпающие ботинки и пошлепал на кухню, оставляя на полу мокрые следы. Стукнул по плите волшебной палочкой, обжег пальцы и с матюком потянулся к карману за маггловской зажигалкой. Маг, едрить… Кастрюлю воды не согреть без того, чтобы не случилась какая-нибудь хрень! Ясен пень, Снейповы астралопитеки не хотят с таким разговаривать, чтоб их тремя ведрами через среднее ухо!
После возвращения в свое время и уже родной дом Малфоев, Игорь занимался исключительно попытками связаться с жителями астрала, которые смогли оживить ими же убиенного Северуса. Жители не отзывались. То ли не хотели, то ли Игорь делал что-то неправильно… Сам счастливый оживленец утверждал, что все там будем и духов трогать не надо, пока не вышло чего похуже. Ругался, плевался и швырялся пробирками, а поняв, что это бесполезно, тихо дезертировал в неизвестном направлении.
Помог, как ни странно, Волдеморт.
Великий темный маг трансгрессировал прямо в кухню, с ходу проклял погоду, свой склероз, из-за которого пришлось прыгать по трем странам, и бросил на стол кольцо с черным камнем.
– Руками не трогать – шибанет, – предупредил он.
– Эт че? – мрачно поинтересовался Игорь. – Опять ломбард ограбил?
Его верный супруг закатил глаза и с мученическим видом поправил парик. Ох уж эта молодежь! Ни в историю, ни в науку, ни в визажисты… Прав был Люциус, когда говорил своему Лорду, что надо не дурить и выходить замуж за Долохова!
– Это мой крестраж. Дурак был, хотел жить вечно… А куда мне вечно, если я не знаю, на что убить выходные? Но главное то, что этот камень дает возможность пообщаться с мертвыми. Жаль, что я его повредил, когда извлекал из него осколок свой души, теперь артефакт одноразовый. Видишь трещину? Повернешь – вообще развалится. Но если уж я хочу прочитать кому-нибудь новую главу своих мемуаров, а я хочу, то камня мне не жалко!
Игорь подумал, что ради того чтобы посраться за правдоподобность Волдемортовых мемуаров Лерка и без камня встанет из гроба. Даже покосился в сторону лестницы, ведущей вниз, на первый этаж, где стоял упомянутый гроб. Увы, негодующего вопля “мемуары?! Сплошное вранье, да он канон даже не открывал!” не раздалось.
– Че у вас тут? – дверной проход был широким, но даже в него родственница-гетщица могла протиснуться только боком.
Волдеморт опасливо покосился на нее и отодвинулся. Гетщиков он опасался. К тому же, Ритка оказалась удивительно, непривычно трезвой. На предложенную Игорем бутылку она посмотрела с нечеловеческой тоской, но отказалась, что можно смело приравнять к чуду.
– С племяшкой поговорить хотим, – грустно сообщил Игорь. – Рит, а ты чего не пьешь?
– Закодировали, – проворчала гетщица. – Ирина Алексеевна сказала, что хрен бы Лерка полезла за хроноворотом, кабы не бухло, и объявила в семье сухой закон. А то мало ли что. Скоро она и до вас доберется…
Супруги совершенно одинаково вздрогнули. Волдеморт торопливо заслонил бутылку чем под руку подвернулось, только после вспомнив, что суровой свекрови поблизости нет. Прошипел несколько ругательств на парселтанге и повернул камень в кольце.
Появившееся оказалось не то чтобы Леркой, скорее ее эхом, бледной тенью недавно существовавшего человека. Однако тень была так же носата, бодра, и в привычно скверном настроении.
– Холера! Так и знала, что мне даже помереть спокойно не дадут, – сварливо проворчала тень, неприятно напомнив Волдеморту незабвенную Ирину Алексеевну. – А-а-пчхи! Тьфу, блин, только я могу простудиться после смерти… Вам чего надо-то?
– Попрощаться, – миролюбиво заметил бывший Темный Лорд. – Родственники все-таки. И не шипи, тебя хоть ухлопали быстро и без вариантов. Меня как-то, сорок один год назад, Лили Поттер сковородкой огрела, так семь лет потом болтался ни туда, ни сюда: вроде и труп, а вроде и крестражи есть, держат на этом свете. Сунешься к какому-нибудь божку за посмертием, а он тебя гонит половой тряпкой… Да еще и старается, сволочь такая, попасть прямо по шее! Как оно там… Когда окончательно?
Ведьма пожала плечами.
– Странно. С одной стороны, вроде все плохое отступает, теряется куда-то… С другой – хорошее тоже. Ни пожрать, ни выпить, ни закурить, ни приятное чего вспомнить. Дядь, да ты не плачь. Че париться, все там будем.
– Наваляю я этому козлу, – пообещал Игорь, поглядывая на валяющуюся в углу гантель. Ритка согласно кивнула.
– Думать забудьте, – прошипела тень, приобретая еще большее сходство с бабушкой. – Только вас мне здесь не хватало! А Володю тут вообще папаша ждет, с претензиями. Давно ждет, у-у сколько слов накопилось…
Володя поежился и подумал, что с восстановлением своей души и отказом от вечной жизни все-таки поторопился.
– Короче, – продолжала Лерка, – у меня есть просьба. Даже две! И я надеюсь, что вы их исполните, потому что они натурально последние.
– Вываливай, – потребовал дядя.
– Во-первых, вы не будете искать этого гада, который меня угрохал. Вам его не убить. Никому не убить, уж я-то теперь знаю, мне отсюда много что видно. Ну, согласны? Последняя воля, епта.
