Текст книги "Приключения Димки Петрова... (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 7 Вольный город Гультяй-Дол
Жена – такая штучка, что и на краю света достанет…*
Богом и людьми забытый маленький городок Гультяй-Доля на краю местной цивилизации был ничего себе так городок. А более точно сказать – совсем ничего. Единственное что было в нём хорошего – пиво там было. Не то чтоб отменное, нет, так себе, серединка на половинку. Но вот это-то было, вот этого было у него не отнять. Хоть что-то. В остальном же – дыра дырой.
Треугольник. Край земли. Стык края пустынных, обезлюдивших земель амазонок, самый, самый их запад, безлюдный юг Подгорного княжества, и ещё маленький кусочек какого-то баронства со странным незапоминающимся названием, которое Димон сколько ни пытался, а так и не сумел запомнить.
Может быть ещё и потому что и сами соседи зачастую путались с этим городом, довольно неуверенно заявляя свои права на него.
Впрочем, и Димону не было никакого дела до чьих-либо прав на сей городок. Не до того ему было. Димон ГУЛЯЛ!
Точнее, все вместе они всем отрядом безжалостно пропивали халявно доставшиеся деньги. В полном соответствии с лучшими традициями загула русских купцов, пропивавших батьково наследство. Или, обмывавших удачно совершённую сделку. Или ещё чего, глушащих тоску, например. Одно из… двух, трёх или более причин. Или – всё вместе, кучей. Что тоже вполне возможно. Душа ведь она такая – немереная. И что в ней запрятано, в потайных её складках – одному лишь Богу известно.
В данном случае, похоже было последнее. Димон вместе со своими парнями пропивали удачно проданную по случаю "карту с сокровищами". Причём, как он ни от кого и ни скрывал, проданную не одному покупателю. И даже не двум и не трём, а ровным счётом семи конкурентам.
Нет, конечно, поначалу Димон хотел ограничиться одним желающим узнать в каких местах он так хорошо поднялся.
Выяснив точно, что покупатель имел в виду под этим понятием – "поднялся", Димон тут же сделал ему предложение купить у него интересную карту с точной привязкой к тому самому месту, от которой тот почему-то не стал отказываться. Хотя Димон честно предупредил, что скрывать от кого-либо это место не намерен, поскольку его нагло выперли с места находки и он считает себя сильно обиженным. И если кто-либо ещё выразит желание поближе познакомиться с этим местом, он противиться не будет и выдаст тому точнейшие координаты. А заодно и полный перечень всего чего его лишили наглые захватчики.
Больше всего покупателей почему-то впечатляло именно последнее – перечень. Что, впрочем, Димона сильно не удивляло. До сих пор при одном только перечислении чего он там лишился, у него от злости сводило скулы и как-то странно менялся голос, приобретая шипящий, глухой тембр.
– Господин Димон, говорят…
Устало облокотившись на залитую каким-то вонючим спиртным барную стойку в трактире Димон пьяно повернул голову на голос.
Низкие, закопчённые потолки с нависающей над головой, идущей прямо по центру просторного полуподземного помещения массивной матицей, буквально физически давили на голову. Так что при одном только взгляде на затянутый лёгкой дымкой с кухни полутёмный трактирный зал, хотелось брезгливо поморщиться.
– Восьмой, – равнодушно оценил подошедшего к нему сзади человека Димон.
– Что, простите?
– Восьмой будешь, – повторил Димон. – Если и тебе нужна та карта, то ты будешь восьмой. Тысяча золотых.
– Не дороговато ли будет? Обычно…
– Тысяча, или проваливай, – равнодушно перебил мужика Димон. – И сразу предупреждаю, что ты уже восьмой.
– А сколько всего было?
– Плохо со слухом? Повторяю, всего восемь. С тобой, – пьяно качнул головой Димон. – То целую неделю никого не было, а последние дни прям плотину прорвало. Тысяча золотых на стол и поторопись. Как бы тебя конкуренты не обошли.
– А хочешь совет. Бесплатный, – слегка пошатнувшись, Димон схватился за барную столешницу, пьяно уставившись мужику прямо в глаза. – Скооперируйся. Не жадничай. Там всем хватит. А пять сотен оглоедов с пулемётами, что охраняют то сокровище, это пять очень серьёзных сотен.
– Что ж ты сам не скооперируешься, – с кривой ухмылкой поинтересовался человек. – Это всяко больше принесёт тебе чем эта тысяча золотом.
– Того что взял, мне уже хватит, – хрипло рассмеялся Димон. – Куда ещё. Всяк сверчок знай свой шосток. Не по Сеньке шапка, – сипло прокаркал он, давясь грустным смехом.
– Ну так как, – отвернулся он от мужика. – Покупаешь?
И поторопись, – нетерпеливо поторопил он безымянного покупателя. – У нас бабки кончаются, пить больше не на что. А кончатся бабки – придётся вертаться взад и опять чего-то искать.
Не-хо-чу. Тут луч-че, – опять пьяно развернулся он к собеседнику. – Ну?
– Единственный вопрос, – недовольно буркнул покупатель. – Насколько возможная добыча покроет возможные расходы.
– Блин, – сквозь зубы тихо выругался Димон. – Как вы меня достали. Все!
– Не знаю! – рявкнул он на покупателя. – Не знаю, как ты её продашь. Но того что я там видел, хватит и тебе и твоим внукам, – устало повторил он. – Хочешь – рискни, не хочешь – иди своей дорогой. Заодно тысячу золотых сэкономишь.
Глухой звук тяжёлого мешочка звякнул на барной стойке.
– О! – довольно оскалился Димон, вцепившись в кошелёк. – Це – дило.
Внимательно пересчитав золото в мешочке, хлопнул по столу свёрнутой в плотную трубочку толстой серой бумагой.
Здесь всё, – бросил он, глядя как покупатель торопливо срывает шнурок и вглядывается в нанесённые на ней кроки. – Поторопишься, можешь быть и первым, но лучше всё же прими совет. Скооперируйтесь. Нас оттуда выкинула банда в пятьсот рыл. С парой пулемётов и двумя батареями восьмидесяти миллиметровых миномётов. Неприятная штука я тебе доложу. Особенно в чистом поле. А мы сдуру окопами сразу после находки не озаботились, вот и пришлось убираться, пока не перебили.
– Восьмидесяти двух, – на автомате поправил его покупатель, не отрывая глаз от бумаги.
– Да хоть шестидесяти четырёх или пятидесяти восьми. Мне – по барабану, – равнодушно отозвался Димон. – Что та мина, что другая, на открытом пространстве, где укрыться негде – гарантированная смерть. А мне жить хочется.
И желательно…, – Димон с отчётливо написанным на лице предвкушением подбросил на ладони мешочек с золотом, – чтоб и на хлеб с маслицем денежки были.
Всё? Удостоверился? – равнодушно поинтересовался он у покупателя. – Тогда – адью.
Проводив взглядом вышедшего из бара покупателя, пьяно покачнувшись, развернулся обратно к стойке.
– "Неплохо. Ещё штука баксов, – чуть было в голос не расхохотался он, старательно притворяясь пьяным, заливающим спиртным постигшее его горе. – А чё, – подумал он. – Отныне буду золотые звать баксами. Оно как-то привычней будет. Или нет, может – ефимками?
– Идёт, – решил он для себя. – Надо будет только Сидора с Машкой предупредить, чтоб между собой не путаться. Надо же деньки как-то называть. А то всё золотые, да серебряные. Не здорово".
Димон был доволен. За неполную неделю, что после возвращения с Торфяного плато они безвылазно торчали в Гультяй-Доле, дожидаясь подхода долгожданного подкрепления, он уже на пустом месте заработал восемь тысяч золотых. На одних только картах сокровищ. Сказал бы кто раньше, что такие серьёзные деньги можно взять на продаже одной лишь бумаги с кроками найденных ими сокровищ – ни в жизнь бы раньше не поверил. А теперь сам торгует, и, судя по энтузиазму с которым у него покупают карту, даже зная что они не одни, количество желающих приобрести сведения о сокровищах ещё долго не кончится.
– "И это есть хорошо, – с удовольствием констатировал для себя Димон. – Лучше деньги зарабатывать так, чем золотарём, выгребая протухшие рыбьи потроха из выгребных ям".
Мысли обратно скользнули на привычные размышления. Пока что всё шло хорошо. Напрягало, правда, что до сих пор он так и не получил никакой весточки от друзей, которые по уму давно бы уже должны были его ждать с обозом фургонов с Ягодного в окрестностях города. Но, пока это было не страшно. Пока время ещё позволяло затаиться, и терпеливо ждать. Погоды ещё позволяли.
И пока время ещё было до прихода обоза, надо было подумать о другом. Как бы отвести внимание городской Старшины от его добычи этого года. Пока никаких толковых мыслей в голову не приходило.
Но основное уже было ясно.
Нельзя было привлекать внимание этих волков к своим находкам. Пока фургоны с добычей стоят скрытыми на Ягодном, у их компании нет проблем. Стоит лишь маленькому слуху просочиться наружу, ЧТО они нашли, проблемы обеспечены. Городская Старшина не преминет костьми лечь, а попытаются прихватизировать столь ценную добычу. И хорошо что все парни из отряда это прекрасно понимают и будут молчать. Иначе…
Иначе не хотелось даже думать что будет иначе…
Ну а пока они ждали здесь новый обоз с Ягодного, следовало разыгрывать из себя невинно пострадавшего от беспредела трофейщиков.
Вот Димон и гулял, якобы заливая горе от потери богатейших складов снарядов, патронов и прочего ценнейшего снаряжения. А то что он что-то оттуда всё-таки вывез – это послужит дополнительным подтверждением тому что там осталось ещё больше. Пусть и дальше у него покупают карту с кроками найденного склада в надежде перехватить склады под себя. Раз слава о них уже пошла гулять, то не стоит стоять у неё на пути. Пусть знают ВСЕ!..
Как пусть знают и то, что попытка отобрать у них найденное, кончилась для попытчиков крайне неприятным для них итогом. И что они расстреляли по той банде на реке чуть ли не весь найденный ими в руинах боезапас. Но чуть – всё же не весь. И кое-что ещё осталось. А того что осталось им хватит для того чтоб при случае отвадить от других своих находок новых соискателей халявы.
Так что о том, что это именно они потопили три лодьи речных пиратов, а после того перевешали выживших, пусть тоже знают все. Страна должна знать своих героев! Как знать и то, что неслучайно оказавшегося там на одной из лодий работорговца разорвали на части конями. Кто к нам с мечом, тот тем мечом да по мордасам и получит.
– "Лишний раз под руку соваться не будут", – довольный собственными розмыслами Димон с облегчением опрокинул в себя последнюю рюмку какого-то гадкого местного пойла.
– Б-р-р, – передёрнуло его от отвращения. – М-да, – мрачно посетовал он, грустно глядя на пустую мутного стекла рюмку. – Сидора на вас нет. Поите добрых людей всякой дрянью, аж мутит с непривычки, – уныло пожаловался он кому-то в окружающее пространство.
– Здравствуй, дорогой.
Застыв на миг, словно каменный сфинкс с широко распахнутыми изумлёнными глазами, Димон неверяще медленно обернулся назад.
– Лия? – Димон растерянно глядел на стоящую перед ним высокую, красивую амазонку.
Чёрная, плотно облегающая тело отлично выделанная тонкая кожа роскошного охотничьего костюма какой-нибудь столичной дворянки, удивительно шла к стоящей перед ним молодой женщине.
– Какими судьбами? – ахнул он, нежно привлекая к себе ласково подавшееся навстречу тело жены, и впиваясь губами в пухлые мягкие губы.
М-м-м! – мечтательно закатил он глаза. – Лийка! Ты! Какой же я идиот, – с нескрываемым восхищением в глазах Димон неверяще смотрел в глаза любимой женщины. – Ты меня нашла. Сама! Ты – чудо! А то бы я, как дурак, ещё Бог знает сколько времени скрывался бы от вас обеих, терзая себя и вас собственными глупыми предрассудками.
Пойдём, – решительно повлёк за собой жену в сторону лестницы, ведущей на второй этаж трактира. – У меня своя комната тут, там нам никто не помешает.
Ближайшие два часа меня не искать, – рявкнул он в сторону повернувшихся в его сторону голов своих парней из-за стола, где те играли в карты. – Больше минимума не проигрывать, – погрозил он кому-то кулаком, и больше не отвлекаясь ни на что, устремился с женой вверх.
Однако, Димон всех обманул. Вниз он спустился только вечером второго дня, враскоряку и едва переставляя ноги от усталости.
– Блин! Как хорошо! – без сил плюхнулся он на лавку, где мигом потеснившееся егеря освободили ему местечко. – Никогда больше не буду так надолго оставлять жену дома одну.
Жрать хочу, – куда-то в пространство, без сил проговорил он. – Мясо!
Картошки! – вдруг со всей дури засадил он кулаком по столешнице.
Кабатчик! – заорал он в полный голос. Посуда в барной стойке буфетчика тонко зазвенела. – У меня праздник. Ко мне жена приехала. Гуляем!
Вакханалию следующих нескольких суток ни он, ни его люди так потом и не смогли толком восстановить.
Тем не менее за это время Димон каким-то неизъяснимым образом исхитрился продать ещё три карты. А что продал, Димон понял лишь когда протрезвел. Решив подсчитать убытки от загула, неожиданно обнаружил при себе лишние деньги и отсутствие трёх карт. Приятная неожиданность. Пьянство пьянством, а дело страдать не должно.
– "Мастерство не пропьёшь, – довольно констатировал он, глядя на неожиданный золотой прибыток. – Каждый раз бы так просыпаться. И чтоб денежки сами собой в кошелёк складывались".
Однако, увидав выставленный ему кабатчиком счёт, резко приуныл. Что-то дороговато гулянка та ему выходила. Широкие жесты, типа: "Гуляют все! Шампанского!", определённо до добра не доводят. Одного только выпитого вина, пива…
Димон, стараясь не глядеть, отложил счёт в сторону. От увиденной суммы ему стало дурно. А ещё ведь надо было платить и за проживание, и за занятые ими комнаты.
От итоговой суммы в конце счёта у него потемнело в глазах.
– "Вот гульнул, так гульнул, – медленным дрожащим движением вытер он со лба выступивший там холодный пот. – Мог картами и не торговать. Лишняя возня. Всё до последней монеты уйдёт на оплату. И в кармане опять голяк полный.
– Блин, – мысленно схватился он за голову. – Вот баран. Проср. ть такие деньжищи!
– Теперь придётся съезжать и опять жить в чистом поле. Интересно, у нас хоть на продукты то что-то останется?"
– Парни, – сипло прокашлялся он. – Съезжаем. Мы всё пропили. Блин! – схватился в отчаянии он за голову.
Что им пришлось покинуть занятые ими комнаты в трактире, осознали сразу. Ни у кого в кармане не было ни гроша из отложенного на загул. И местный кабатчик безжалостно выкинул весь отряд на улицу, пригрозив напоследок разобраться с ними, если они не прекратят буянить и громить трактир.
Вот что значит пустой карман, – унылый Васька, с пухшей от длительного пьянства физиономией, уныло глядел на буянившего кабатчика. – Были деньги, эта тварь ласковая была, аж целоваться лез, скотина такая. А как кончились – пшли отсюда, кобели нищие.
– Кто-нибудь, что-либо понимает? Мы что, всё пропили?
Сидящий верхом на опрокинутом вверх корыте лошадиной поилки, Димон с недоумением рассматривал вывернутые наизнанку собственные карманы. В них было пусто.
– Пусто, – мрачно констатировал он и так понятную данность. – Что делать будем, парни?
– Может, примем предложение Макара?
Навалившаяся ему на плечо мягкой грудью Лия, ехидно заглядывала Димону в глаза.
– С ума сошла, – вяло попытался посопротивляться Димон. – Он же хочет нанять нас на новые поиски куда-то в середину пустынных земель. Зима на носу!..
– Туда куда-то месяц придётся тащ…. Стоп! – мгновенно протрезвел он. – Какое предложение? Какого Макара?
– Ну, этого, – лениво куснула его за ушко жена. – Который бывший десятник барона фон Извара.
– Он не Макар. Кажется, – неуверенно проговорил Димон, ошарашенно глядя на жену.
Хмель окончательно выветрился из головы. И в раскалывающейся с похмелья голове забрезжили какие-то невнятные, смутные воспоминания о каких-то долгих переговорах во время прошедшего загула.
Что там было и как, он, честно говоря, помнил с трудом. Но вот что место было чересчур уж глухое, запомнил отлично.
– Какая разница, – согласно кивнула Лия головой. – Тот ли, этот. Макар, не Макар. Главное – предложение его стоящее. И я думаю, что тебе следует на него согласиться. Сам говоришь, зима на носу. А жить на что-то надо. А денег – нет. Не возвращаться же домой с пустыми карманами.
– А ты откуда знаешь о наших разговорах?
– Ночная кукушка, – жарко дыхнула жена ему в ухо, – всё знает.
– Блин, – судорожным движением вытер выступивший на лбу пот Димон. – Сколько с Сидором зарок давали ТАК не пить. Нет, постоянно срываешься. Но теперь всё. Допиться до того, чтобы не помнить когда, с кем, что и кому говорил – это не дело. Всё, завязываю. С этого дня ни капли в рот.
– А как насчёт остального, – нахально навалилась на него тяжёлой грудью жена. – Тоже ни-ни?
– У-у-у, – схватился Димон за голову. – Люди, спасите меня. Моя жена – нимфоманка. Она меня… она меня…, – растерянно повторил он, расплываясь в счастливой улыбке. – Нет, – медленно покачал он головой. Хватит. Я так больше не могу. Надо ещё и дела делать, иначе на что жить будем.
Мягкий, воркующий смех донёсся до него с левой стороны.
– Ладно, – коротенький, сдавленный смешок помешал Лие сразу ответить. – Хорошо. Обещаю больше тебя не насиловать. Если только сам не захочешь, – снова волнующе рассмеялась она.
Но над моим предложением – подумай. Действительно, не возвращаться же нам домой без всего. А теперь у тебя даже жемчуга не осталось. Всё по полу в трактире рассыпал.
Растратчик, – ласково проворковала она, словно мотылёк нежно целуя его в ушко.
– Кто правит миром, – обречённо уставился куда-то в небо Димон. – Женщины!
Ставить повелительницу мира в известность что по полу трактира разбросано не всё, а лишь самая ничтожная часть добычи, хитрый Димон и не собирался. Кто их женщин знает, как они это воспримут. Глядишь, ещё потребует себе подарков.
И ещё. Что-то во всём вокруг происходящем было такое, что-то странное, что Димон никак не мог уловить, но что никак не давало ему покоя, как и возможности окончательно расслабиться. И то что он сейчас промолчал, лишь многозначительно понимающе улыбнувшись, было как раз следствием этих его непонятных ощущений.
И пока он в своих чувствах не разберётся, ставить кого-либо в известность, что это у него далеко не последний жемчуг, и что торчат они в этом занюханном городке не просто так, он не собирался. Даже жену.
– А мы – только бесправные исполнители их желаний, – мурлыкнул он, целую Лию в мягкие податливые губы. – Тайных и явных.
Ну что парни? – повернулся он голову в сторону весело наблюдавших за милой семейной сценой егерей. И вдруг подмигнул. – Поехали?
– Поехали! – рявкнул разом в ответ добрый десяток весёлых подпитых с хрипотцой голосов.
Большинство даже не слышало о чём идёт речь, но с огромным энтузиазмом поддержало речь вожака. Впрочем, им было всё равно. Винные пары ещё не выветрились окончательно из молодых мозгов и куда им предлагают в очередной раз сунуть голову никого из них не волновало ни в коей мере. Всё впереди должно было быть прекрасно. А иначе – никак. Ведь все ни такие молодые и сильные. И впереди у них только счастье и одна удача. А как иноче-то?
Мысли же единственного, кто мог бы сейчас "трезво" оценить только что принятое решение, сжались до состояния абсолютного нуля, полностью сосредоточившись на точке абсолютного тепла мягкой женской груди, привалившейся к его левому боку жены.
Любимая женщина для влюблённого в неё мужчины – центр вселенной. А её грудь… – м-м-м – чёрная дыра…. в которой пропадают все мысли…
Утро, полное неожиданностей.*
Как ни бухтел кабатчик, требуя немедленно освободить занятую Димоном со своими парнями на одну ночь трактирную конюшню, а чтоб на ночь глядя не убираться в пустую степь, пришлось с ним серьёзно «поговорить». Хватило пары тумаков, чтоб тот проникся. Настолько, что даже согласился предоставить для временного проживания отряда временно пустующий трактирный сеновал, в котором весь отряд с удобством и расположились.
Правда, было несколько холодновато, осень всё ж была на дворе, но, всяко это было лучше чем ночевать на улице или вообще, в степи, подложив кулак под голову.
То ли он побоялся совсем выкинуть отряд Димона с подворья, то ли решил не доводить дело до крупного скандала, справедливо понадеявшись на будущие прибыли, в случае если группа Димона когда-либо ещё раз окажется в городе, суть не в том. Главное, у них хоть и временно, но была какая-никакая а крыша над головой.
Мысль, озвученная Васькой что кабатчик предоставил им временное жильё в благодарность за все полученные благодаря им сверхдоходы, никем, кроме него самого всерьёз даже не рассматривалась. В совесть ядовитого трактирного племени никто не верил совершенно.
Скорей всего, как в конце концов все парни пришли к единому мнению, добрый десяток до зубов вооружённых, злых после похмелья левобережных егерей, уже получивших во всём городе дурную славу непревзойдённых драчунов, резко ограничивал энтузиазм кабатчика по выселению.
Тем более что и сам Димон клятвенно пообещал освободить занятую ими трактирную конюшню в самое же ближайшее время. Как только, так сразу.
Оставаться в городе без гроша в кармане им не было ни малейшего смысла, что и было доведено до сознания трактирщика. Тем более что в округе было спокойно и никаких шальных банд не наблюдалось. А вот в городе, что Димон, что остальные егеря уже начали отмечать какую-то нехорошую возню вокруг. Видно усилия Димона по привлечению внимания к их компании не пропали даром.
Что работорговцы, до которых наконец-то дошло о произошедшем недавно на реке, что трофейщики, недовольные слишком активной деятельностью Димона по привлечению лишнего внимания к местам чужой добычи, видимо успели сорганизоваться, и наконец-то решили поставить на место не по чину обнаглевшего поисковика. И судя по той тайной возне, что подспудно началась в городе, и которую тут же вычислили егеря, многие в городе уже собирались серьёзно взять отряд Димона, как говорится "за вымя".
Да и сталкиваться с ними в городе, где силы явно были бы не на их стороне, Димон большим желанием не горел. Надо было выманить их за город и там, в привычной для них среде, поиграть в прятки. Тем более, что и сами парни горели большим желанием поплотнее пообщаться и с работорговцами, и с трофейщиками, заранее заготовив в окрестностях города парочку крайне неприятных сюрпризов, что для тех, что для других.
Но все планы тщательно подготовленной мести испортила Лийка.
– Вставай дорогой, я договорилась.
Тихий, ласковый голос жены, разбудил сладко посапывавшего Димона. В упорно слипающиеся глаза еле просачивался предутренний сумрак, особенно густой в глухой, без окон тёмной конюшне. Так что о том что на улице рассвет, можно было лишь догадываться. Да ещё может по внутренним ощущением, привыкшего рано вставать тела, ясно было, что рассвет близок. Впрочем, какой ещё ранний рассвет осенью.
И всё равно, в такую рань вставать категорически не хотелось. Темно ещё…
Потом, куда спешить то? Вестей с Ягодного до сих пор так и не пришло, иначе бы его не ласковым шёпотом разбудила любимая жена, а безжалостно растормошил дежурный егерь, у которого на сей счёт были чёткие и однозначные инструкции.
– И о чём? – широко, душераздирающе зевнул Димон.
Сладко потянувшись, он уже более заинтересованно осмотрел на почему-то уже одетую жену.
– Интересно, – снова зевнул он. – Когда это ты уже одеться успела? Ещё и не рассвело, а ты уже на ногах. Спят же все. Чего вскочила так рано?
– Я обо всём договорилась, – снова затормошила его Лия. – Вставай, нас ждут.
– Кто? – удивлённо уставился на неё Димон. – Так рано? – изумился ещё больше он.
Поведение жены совершенно выпадало из привычного образа. Чтобы та когда-нибудь сама его разбудила, даже если его кто-то на улице и ждал, такого раньше не бывало никогда. Кто-то явно где-то сдох. Или на Лийку так нехорошо повлияло возвращение на родной правый берег, или – это была не Лийка.
Впрочем, странностей в её поведении к этому утру накопилось уже столько, что следовало попридержать так и рвущиеся с языка вопросы, иначе у той могли бы возникнуть свои уже подозрения. А вот этого Димону совершенно не надо было. Пока что всё шло своим чередом, так как надо.
– Кому не спится в ночь глухую, – поднял глаза он к тёмному потолку, стараясь чтобы свет от стоящего внизу сеновала яркого бензинового фонаря не слепил глаза.
Никакой техники безопасности, – недовольно проворчал он, сердито покосившись вниз. – Нельзя было что ли до утра подождать?
– Дорогой, уже утро, – мурлыкнула ему на ушко жена. – Вставай, тебя ждут.
– Кто? – упрямо переспросил Димон. – Опять этот Макар?
Ему даже стало интересно, как в таком раскладе поступит эта женщина, которая до сих пор похоже так и не поняла, что все её игры с изображением из себя его жены давно уже им раскушены, и Димон лишь притворялся, что принимает её за свою жену Лию.
Ну на самом же деле, надо быть полным идиотом, чтоб проведя пару дней в постели с женщиной, не понять, что она совсем не та за кого себя выдаёт.
Однако, похоже, та действительно искренне этого не понимала, с завидным упорством изображая из себя одну из его жён.
– Не Макар, а барон Мак Грайвер собственной персоной, – слегка рассердившись, поправила его жена. – Со вчерашнего вечера ждёт твоего ответа на своё предложение.
Я думаю, надо соглашаться, – деловито уточнила Лия, начиная лихорадочно возиться в постели, что-то нервно ища.
– Что-то потеряла? – с любопытством уставился на неё Димон.
– Да, висюлька одна куда-то пропала, – рассеянно пояснила Лия, не прекращая возни.
– Случайно не эта? – Димон с флегматичным видом поднял на пальчике кожаный шнурок с висящим на нём каким-то металлическим медальоном с изображением странного угловатого символа.
– Слава Богу, – с огромным облегчением выдохнула из себя Лия, судорожно хватая медальон. – Я уж думала, потеряла.
Расстегнув ворот, Лия лихорадочно повесила его на шею, торопливо пряча его за ворот рубашки.
– А нафига тебе знак десятника? – Димон демонстративно равнодушно зевнул, старательно изображая собственное равнодушие.
Ему вдруг стало интересно что ему ещё такого соврёт эта женщина, которую он теперь даже не знал как мысленно и называть. Были у него уже кое-какие мысли по этому поводу, но… требующие проверки. Пока что полной уверенности не было.
Замершая в растерянности фигура жены в этот момент настолько комично выглядела, что Димон едва не расхохотался во весь голос, чуть было не испортив всю свои игру.
– Память о прошлом, – мгновенно вывернулась жена. – Тут встретила старых знакомых и разжилась у них старый знаком. Купила на память, чтоб было что вспоминать.
Больший бред трудно было представить, но Димон с умным видом тут же многозначительно покивал головой, изображая полное доверие сказанному. Ну не говорить же ей, что его жёны давно уже детально его проинструктировали, что в продаже отличительных воинских знаков амазонок не бывает. Что сами амазонки тщательнейшим образом отслеживают появление в продаже пропавших с тела убитых воинов их воинских знаков, а потом безжалостно расправляются с торговцами, посмевшими торговать вещами убитых.
И если ещё гибель своих подруг могли простить, то использование какой-либо воинской атрибутики с тел погибших для продажи кому-либо на сторону, преследовалось всеми доступными способами. И что Лия, что Лэя, всячески его отговаривали когда-либо брать в руки что-либо подобное. А на его вопрос: "Почему бы им самим для себя не приобрести подобное?", всячески отговаривали, предостерегая от подобной глупости, говоря, что не положено. И за подобное – серьёзно наказывают. Потерял – всё. Жди теперь когда дадут новый. А чтоб самому купить, или обменять, или ещё каким иным способом достать – этого не допускалось ни под каким видом.
Всё, сомнений больше не было. Перед ним была третья сестра его жён. Вот как бы ещё и имя её вспомнить, что, никак не хотело всплывать из глубин памяти, вообще было б хорошо.
– Ну, так что же этому Макарке надо от бедного меня? – чтобы ещё немного позлить жену, ехидно поинтересовался Димон.
Раз жена не понимает, или делает вид что не понимает, что ему нет никакого дела до какого-то там Макара или не Макара, а барона Мак Какого-то – Макогона короче, то надо было выяснить, чем же так заинтересовал её тот барон, что жена столь настойчиво его ему подсовывает.
– О, Боже, – в демонстративном отчаянии "Лия" подняла вверх глаза. – Ладно, – безнадёжно махнула она на него рукой, как в разговоре с малышом, – называй как хочешь, но только поговори с ним.
Поговори ещё раз, когда трезвый. Может быть его предложение в этот раз тебя всё же заинтересует.
Димон задумался. Разговаривать с тем бароном не было ни малейшего желания. Это только непривычная к пьяному мужику женщина могла подумать что он во время и первой, и всех последующих встреч был пьян. Только никогда не бравшая в рот спиртного женщина могла не понять простейшей хитрости.
Прополоскать рот водкой, побрызгать на рубашку и воротник, чтоб от тебя буквально разило дешёвым спиртным – это не значит напиться. Но зато подобный вид очень помогает в подобных переговорах, когда от пьяного не ждут адекватного поведения и зачастую переговорщики сами проговариваются, выбалтывая истинные мысли и намерения.
Да и не понравился Димону тот барон, даже чисто как человек. Мерзкая холодная скотина, к тому же масляно заглядывавшаяся на его жену.
Слава Богу, хватило сил сдержаться и не набить там же на месте этому наглому дворянчику рожу за подобные похабные взгляды, иначе бы он сейчас не узнал, что тому от него действительно что-то очень надо.
Но надо было узнать, что выяснила о бароне уже "Лия", чтоб разобраться насколько та сама замешана во всех творящихся вокруг них делах. И что той на самом деле от него было надо?
– Как ты не понимаешь, – рассердилась "Лия". – Барон предлагает поднять со дна озера настоящие тягачи. Свежие, ещё этой весны призыва. Поднять ещё до зимы, пока за зиму чего-нибудь внутри них не испортилось.
– Семь штук. Два нам, пять ему. Треть, плата за наше оборудование и работу, – по-моему справедливо.
– А по-моему нет, – флегматично возразил Димон. – Давай считать, – Димон широко зевнул, лукаво глядя на замершую в изумлении жену.
Та, похоже искренне не понимала, как такое могло быть. Им предлагали за плёвую работёнку целую треть – немыслимую для подобной работы плату. По самым низким скупочным ценам, даже здесь, в Гультяй-Доле, это составило бы минимум несколько сот тыщ. Золотом! А если продать где-нибудь на западном побережье – можно было бы ещё свободно взять дополнительную пару сотен. А Димон отказывался?
В её хорошенькой головке подобное, видимо совершенно не укладывалось. Про то же, что подобная непонятная щедрость элементарно подозрительна, ей, видимо, в голову не пришло.
– Давай, посчитаем, – улыбнулся Димон, видя изумление жены. – Здесь, в Гультяй-Доле трактор в рабочем состоянии потянет минимум на двести, двести пятьдесят тысяч. В нерабочем, разобранном – сороковник, не более. На западном побережье – триста за рабочий, полтинник – за нерабочий.
