Текст книги "Lost Beyond The Resque, или Нас уже не спасти (СИ)"

Автор книги: Ana_Smile_69

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Он заметил красные огни, мигающие в воздухе. Приближался вертолёт. «Отойдите подальше», – попросил его пилот, а затем приземлил свою махину на специальную площадку, отмеченную буквой «Н». Ветер от лопастей заставил Флэша продрогнуть до костей, но ему всё равно не было холодно. Он был взволнован – он отправлялся выследить, возможно, одного из самых опасных убийц. Это ужасно его воспламеняло.

Пилот раскрыл дверь и пригласил Томпсона войти. Тот, ещё не заходя в кабину, тут же показал своё удостоверение, на что пилот отмахнулся – он и так знал агента в лицо. Флэш улыбнулся и присел на своё место.

Они покидали город во тьме, но поднимались к небу уже в предрассветных сумерках. Флэш полностью погрузился в свои мысли, но лишь один звук заставил его очнуться.

Слабый писк.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Они с пилотом переглянулись. Быстро, незамедлительно, мужчина попытался посадить самолёт, а Томпсон уже отстёгивал свой ремень безопасности. Открыл дверь и выпрыгнул обратно, на крышу, вовремя сгруппировавшись.

В следующий момент, когда пилот тоже оказался вне кабины, послышался мощный взрыв. Пламя озарило город, когда этого еще не успело сделать солнце.

Комментарий к

Глава выходила слишком большой, пришлось разделить её на две части. Так что вот :)

Следующая будет совсем скоро из-за размера этой

========== Часть 39 ==========

Комментарий к

Taylor Swift – Look What You Made Me DO

Когда они подъехали на такси к университету, то первое, что врезалось им в глаза, была толпа народу. Одетые в праздничные наряды, люди выходили из автомобилей, попутно с кем-то разговаривая, подходили к зданию пешком, встречали гостей и громко разговаривали. Атмосфера празднества витала в воздухе – это можно было понять по радостным лицам, смеху и громкой музыке, доносившейся из главного кампуса. В окнах мигали розовый и фиолетовый цвета; гирлянды, что украшали стены строения, висели в виде различных фигур, и у окон третьего этажа, под башней с часами, они изображали надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА БАЛ!» Указатели, что стояли во дворе, тоже не были обделены украшениями. Буквы намазали фарфором, и в темноте они горели ещё ярче обычного.

Мимо Питера и Гарри прошла группа баскетболистов, одетых в смокинги. Они выглядели прилично, мужественно, но парочка из них всё равно накинула свои спортивные куртки. Под пиджаками и жилетами проглядывались их мощные, крепкие фигуры. Питер снова ожидал очередной нападки Грэга и уже искал его глазами среди толпы… Но его в ней не было. Ему показалось странным, что капитан команды где-то затерялся. Даже не странным, а подозрительным. Может, прямо сейчас он занюхивается травой в туалете? От него можно было ожидать подобное.

– А территорию они украсили… довольно красиво, – задумался Питер, рассматривая лужайку перед входом. – Что ж. Пойдём? – он посмотрел на Гарри и улыбнулся. Тот кивнул. Тогда Питер взял его за руку и перебрал холодные пальцы. Озборн в недоумении вытаращился на него и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Паркер вовремя понял его и прервал:

– Послушай, если ты боишься, что нас за это побьют, то сейчас же забудь об этом.

– Но это же странно… – начал было Гарри, окидывая взглядом немногих парочек, что шагали мимо них. – Что мы с тобой… Пока другие… Они…

Питер развернулся всем корпусом и положил руки Озборну на плечи, заглядывая ему в глаза.

– Послушай меня, – серьёзным тоном сказал он, и Гарри тут же поднял глаза. – Ты не должен стыдиться своего выбора. Я горжусь тем, что ты позвал на танцы меня, а не кого-нибудь другого. И прямо сейчас ты всем, – Питер кивком указал на толпы народа, сновавшие туда-сюда по территории, – всем им докажешь, что тебе на плевать на их мнение. Не нужно ставить свои интересы на последнее место, пытаясь угодить обществу. Ты выше их всех, понятно? – (Гарри закивал головой). – И мы зайдём в этот корпус прямо сейчас, держась за руки, потому что это твой выбор, – по слогам произнёс Питер. – И могу тебя заверить, самый лучший выбор среди нашего университета и колледжа.

Гарри улыбнулся – скромно, потупив взгляд – а затем сам схватил руку Питера и крепко сжал её в своём кулаке. Сейчас его кожа стала теплее, чем обычно, но так, наверное, действовал алкоголь. Даже не смотря на лёгкий ветер, разбушевавшийся на территории, ему не было холодно.

– Хорошо, – он слегка потряс их руки, – тогда пойдём, – и, глубоко вздохнув, они зашагали к кампусу.

Когда они зашли в главное здание, пробило ровно семь, и бал официально был объявлен открытым. Выступил ректор со своей речью, пошутил про то, что нельзя забывать о контрацептивах, под общий смех, а затем благословил всех студентов провести отличный вечер и повеселиться. Затем – почти ушёл со сцены, даже включили музыку, но внезапно развернулся на каблуке и вновь припал к микрофону. «Чтобы никакого алкоголя в пунше я не видел!» – пригрозил он, но все понимали, что им легко сойдёт с рук ослушаться его. С такими словами и начался праздник.

Гарри всё ещё чувствовал, как у него в животе плещется шампанское, пока он где-то в уголке скромно отплясывал под Тейлор Свифт. Он стоял рядом с приоткрытым окном и наслаждался дуновениями свежего воздуха, слегка абстрагируясь от суеты, царившей в актовом зале. Теперь, когда его переполнял народ, он больше не казался таким широким, как раньше. Наоборот, люди будто специально толкались, прижимались друг к другу, чтобы создать иллюзию крошечного пространства.

Песня Тейлор, что так громко играла в колонках, возбуждала толпу, и теперь все яростно отплясывали под неё. Гарри и не заметил, как сам начал подпевать – тихонько, себе под нос, чтобы никто не заметил – но зато с каким чувством! «Я никому не доверяю, и мне никто не доверяет, – пел он. – Я буду актрисой, играющей главную роль в твоём ночном кошмаре». А затем стал пританцовывать и отбивать ритм ногой. Начался припев, и он – уже погромче – распевался без какого-либо стеснения. В ритме своего импровизированного танца он обернулся и наткнулся на Питера, что нёс в руках два стакана с пуншем.

– Вроде пока что без алкоголя, – хмыкнул он. – Что, песня нравится?

– Жизненная, – Гарри залпом выпил весь стакан, вздохнул и вытер губы. Сок ещё оставался на его щеках. – Пяти минут не прошло, а мне уже здесь нравится. Наверное, надо налить себе ещё пунша. Я всё равно, – он махнул рукой на колонку, – не умею танцевать под эту песню.

Но именно эта песня осталась на весь вечер в его голове: и пока он подливал себе напитка, и пока танцевал, и пока покидал бал. И он явно видел, как посреди вечера Грэг яростно выливал алкоголь в общую чашу с пуншем, и все кричали, пока он раздавал всем стаканы и половником наполнял их спиртом – видимо, украл из лаборантской; а потом, когда Озборн сам попытался достать себе крепкого напитка, все закричали ещё громче и просили Гарри пить до дна. Питер стоял посреди толпы, пытаясь добратья до Озборна, но люди преграждали ему дорогу, и оставалось лишь смотреть, как тот под всеобщие возгласы продолжать пить заливает в себя алкоголь, разбавленный соком. Все прекрасно знали Гарри – лучшего студента университета, поэтому наблюдать за тем, как он, стоя на стульях, спивается, им было ещё интереснее. Какое-то завораживающее зрелище.

Но Питер был не из таких. Наоборот, он был против того, чтобы Гарри, поддавшись просьбе остальных, вот так отмечал своё двадцатичетырёхлетие. Протискиваясь сквозь уже пьяных и неадекватных учеников, он добирался к Озборну, пытаясь отгородить его от употребления алкоголя. «Пожалуйста, дайте пройти», – просил он, но эта просьба была ничто по сравнению с криками и шумом толпы. Паркер, забыв про вежливость, расталкивал людей – кто-то орал ему вслед что-то про невоспитанность – и упорно, напролом, шёл к Гарри.

Когда он наконец-таки добрался до своей цели, он, откидывая стакан из рук Гарри – тот разбился о стену – схватил Озборна и потащил к выходу, на улицу. Блондин ещё упирался и просил Питера вернуть его обратно, но его хрупкие руки против крепкого тела Паркера было всё равно что мышь против быка. Казалось, Гарри уже сходит с ума: вырывается из рук, пытается поколотить Питера по груди своими хрупкими фарфоровыми кулаками, цепляется за перила и едва не вырывает их, ползёт по полу, лишь бы не слушаться Паркера.

Высокий фонтан во дворе, изображавший гречанку с кувшином в руках, был украшен подсветками – он сразу же попался на глаза Питеру. Пока Гарри распевал песню во весь голос («О, посмотрите, до чего вы меня довели, посмотрите, до чего вы меня довели», – орал он, пританцовывая в ритм), Паркер действовал незамедлительно. Со всей силы он окунул светлую голову в бурлящую воду, держа его за плечи, как младенца Ахиллеса – за пяту, а затем вытащил обратно. Ошеломлённый, Гарри осматривался по сторонам, не в силах понять, что с ним только что сделали. Пока он думал, Питер повторил предыдущее действие, и на этот раз Озборн решил возмутиться. А пока он возмущался, Паркер всё окунал и окунал его в ледяную воду, чтобы тот хоть немного пришёл в чувства.

– Всё? – нервно спорсил Питер. – Охладился?

– Д-да, – зубы Гарри стучали, пока он, обхватив рукмаи плечи, сидел на бортике фонтана и дрожал от холода. – З-зачем ты это сд-сд-сделал? – взглянув на Питера исподлобья, спорсил он, а затем громко и протяжно икнул. – УИК!

– Чтобы отрезвить тебя, – ответил Паркер. – Зачем ты столько выпил?

– Я не ожидал, что алкоголь окажется настолько вкусным.

– Никогда – слышишь меня? – никогда больше такого не вытворяй.

– Боже, – Гарри махнул рукой, – как будто ты сам не напивался.

Питер и не мог сказать, что его образование и работа не позволяли ему употреблять алкоголь в таких количествах. Если он и пил, то на дорогих светских мероприятиях – да и те были частью его спецзаданий. Больше трёх бокалов шампанского он себе никогда не позволял.

– Нет, Гарри, я не напивался, – Питер скрестил руки на груди, с укором глядя на Озборна. – И тебе не советую. Ты что, хочешь загубить все свои способности?

– Господи, ну не будь ты таким занудой, – простонал Гарри. – У меня же день рождения.

– А на Рождество ты будешь говорить, что так напился за Иисуса?

Озборн кивнул. Питер закатил глаза и сделал глубокий вдох.

– Значит так. Мы провели здесь лишь пару часов, а ты уже надрался, как свинья. Есть один эффективный способ хоть немного остудить тебя, и если ты не выполнишь мою просьбу, мы больше никуда вместе не пойдём. Понятно? – Паркер пристально посмотрел на него, сжав губы в трубочку.

Угроза каким-то образом подействовала на Гарри. Похоже, он и вправду воспринял ее всерьёз. Озборн поднялся – слегка пошатнулся – и, уставив руки в бока, взглянул на Питера.

– На слабо меня берёшь? Ну давай.

***

Питер угрюмо смотрел на мигающую лампу на потолке, возле которой неустанно летала муха и билась о стекло. Треск лампы и жужжание насекомого не могло заглушить тех звуков, что доносились из кабинки туалета. Спустя несколько секунд Гарри открыл дверь и вышел, плотно закрывая ее. «Там ужасно воняет», – он указал пальцем на кабинку. Питер пивнул.

Затем он заставил Озборна хорошенько умыться. Холодной, ледяной водой – почти как из фонтана. «И себя водой побрызгай», – добавил он. Гарри намочил волосы, шею и, расстегнув рубашку на две верхние пуговицы, отчего у Питера перехватило дыхание, ополоснул кожу.

– Таким я тебе нравлюсь? – недовольно спросил Гарри, указывая руками на себя самого и ведя ими сверху вниз. Питер бы и ответил, что тот нравится ему любым, но всего лишь кивнул, и они снова вышли на улицу.

А затем – встретили рассвет в порту, куда добрались пешком за полтора часа. Солнце здесь вставало рано, и предрассветные сумерки уже окутывали город. Они шли по пустынным улицам, пока Гарри в сотый раз пел одну и ту же песню, и разговаривали. Злость Питера на Озборна прошла, когда он в очередной раз посмотрел в эти светлые глаза, и тогда он, обняв его за плечо, потрепал по волосам и вновь поздравил с днём рождения. Так они, обнявшись (Гарри положил руку ему на талию), гуляли по окраинам города. А затем присели на пирс, глядя на необъятную широту моря, что развернулась перед ними.

– К чёрту всё! – крикнул Гарри. – Это лучший день рождения в моей жизни! – его голос эхом пронёсся по окрестностям. – Эндрю, ты – бог.

– Ты атеист, Гарри.

– Что делает тебя хуже бога, а? – Озборн поиграл бровями. – Да ладно. А если серьёзно, спасибо тебе за всё. Мне даже приятно, что ты постарался так ради меня. Это много знаичт. Ты даже не представляешь, насколько много.

Они смотрели вдаль, перед собой, и Питер чувствовал небольшую дрожь, исходящую от Гарри. Было немного прохладно, северный ветер доносился с моря, принося с собой волны. Паркер снял свой пиджак и накинул его на Озборна. Тот поплотнее укутался в него и поблагодарил.

А потом – с огромной признательностью во взгляде посмотрел на Питера.

– Какой же ты классный, Эндрю.

И, придвинувшись к нему поближе, сделал то, чего Паркер от него не ожидал. Совсем.

Пока солнце показывало земле свои первые лучи, Гарри осторожно придвинулся к Питеру и прислонился к его губам своими. Аккуратно, боясь наделать лишнего, он положил свою ладонь на щёку Паркеру, а тот запустил свою в его локоны, и так они, склонив головы, под шум волн и вой ветра окунались в свой собственный мир, даря друг другу долгий, нежный поцелуй.

Озборн отстранился. Не убирая ладони со скулы Питера, он вновь взглянул в его карие глаза и покачал головой, слегка приоткрыв рот. А затем алкоголь дал своё. Гарри, тяжело вздохнув, положил свою голову на плечо Паркеру, прикрыл глаза. И с его стороны послышалось слабое сопение.

Питер, погладив его по волосам, спрятал взгляд, любуясь белыми барашками пены, танцующими вдалеке. Пирс слегка сотрясался, но ему не было страшно. Только что произошло одно из самых счастливых событий в его жизни. И он чувствовал себя безумно радостным.

Пока не почувствовал вибрацию своего телефона в кармане. С изумлением на лице ответил на звонок и узнал, что его напарник только что попал в больницу.

========== Часть 40 ==========

Удостоверение ФБР спасало Питера уже не раз. Он получал привилегии, что были недоступны для других людей – и он говорил не о деньгах. Он мог пройти на любой участок, куда запрещён проход детям и подросткам: на стройку, в заброшенную больницу, школу. Он мог избежать наказания за драку в университете. Он мог не украшать чёртов актовый зал к танцам. А сейчас он мог спать в больнице рядом с палатой, в которую поместили его близкого друга и напарника.

Он проснулся ближе к девяти, когда медсестра слегка прикоснулась к его плечу и поинтересовалась, не голоден ли тот. Паркер согласился выпить кружку кофе и купил в автомате энергетический батончик. Его голова ужасно болела, словно раскалывалась на несколько частей, и он даже присел на холодные железные стулья, прислонившись головой к стене. Приятня прохлада остудила его затылок.

Он выпил таблетку. Либо вчерашнее шапманское так странно действовало на него, либо навалившийся стресс, но он не жаловался: головная боль не самая страшная вещь, что может с ним произойти. Питер сходил в уборную, умыл лицо и освежил шею. Теперь ему стало получше, но какой-то осадок всё равно оставался. Как будто во рту было сухо.

Ночью, когда ему сообщили о том, что Флэш поступил в больницу, он отвёз Гарри домой, в общежитие, а затем сразу же примчался сюда. Томпсон был без сознания – говорили, он едва уберёгся от взрыва – но он очнулся спустя пару часов, а затем наслаждался крепким сном. А главное – спокойным. Питер, понимая, что Озборн сейчас видит десятый сон, а Флэш отдыхает после инцедента, и сам задремал. В голове смешались события, произошедшие за день, и с назойливой песней Тейлор Свифт он вновь перебирал в памяти поход в ресторан, танцы и рассвет, что они встретили вместе с Гарри. А затем – поцелуй, символ этого дня.

Питер не знал, мог ли Озборн контролировать сам себя, когда целовал Питера, но это было не важно. Теперь, когда это произошло, Паркер не сомневался, что у него всё идёт гладко. И он – не о миссии.

Он провёл возле больницы ещё пару часов: погулял по улице, поразглядывал витрины, посидел возле работающего фонтана возле больницы. Затем – присел на скамью. Ветер колыхал его высокие кудри, и ему было прохладно. Но от этой прохлады он чувствовал себя намного лучше. Головная боль спадала, и даже появлялся аппетит – какой-никакой, а всё же появлялся. Он проверил свой телефон на наличие смс-сообщений, но их не обнаружил. Ночью он оставил Гарри небольшую записку, в которой написал, где он может находиться, если утром Озборн не отыщет его в общежитии. Время уже подходило к полудню – наверное, Гарри уже проснулся – но и от него ни следа. Может быть, он прямо сейчас отмокает под душем. И Питер мог бы помочь ему справиться с похмельем. Паркер уже начал волноваться из-за того, что оставил Озборна одного, но потом мгновенно вспомнил, что он парень умный – сам разузнает, как справиться со своим состоянием.

Флэш проснулся незадолго до двенадцати. Его обслужила медсестра и осмотрел доктор, сказав, что зайдёт позже, а пока что дал ему лекарств. Питер, засунув руки в карманы брюк, смирно стоял возле двери, ожидая, когда ему уже позволят войти. А когда он вошёл, то увидел, что одна рука Флэша полностью в гипсе, а лицо закрыто бинтами.

– Флэш… – только и мог выдавить Питер, забегая к нему в палату.

– О, Пит, – тот попробовал улыбнуться, но, казалось, каждое движение приносило ему боль. – Смотри, что со мной случилось, – прохрипел он.

– Я вижу, Флэш, – покачав головой, произнёс Паркер. – Как такое могло произойти? – он опустился на стул, приближаясь к напарнику.

– Кто-то подложил взрывчатку в вертолёт, – усмехнулся тот. – Удивительно, правда? Моё подсознание подсказывает мне, что это была Гвен. Наверное, не хотела, чтобы я за ней следил.

– Фактически, всё это случилось по её вине. Я говорил тебе не лететь, – с укором произнёс Питер. – И вот что из этого вышло.

– Ладно, ладно, – посмеялся Томпсон, – впредь буду тебя слушаться.

Питер откинулся на спинку стула и портёр лицо руками. Раны, что были нанесены Флэшу, довольно серьёзные, и теперь он не знал, когда тот сможет вернуться к работе. Но это было уже не важно. Главное, чтобы он сам был здоров.

– Да ладно тебе, – Флэш хлопнул здоровой – немного израненной – рукой по ногу Питера, когда заметил угрюмое выражение его лица. – Зато в школу недели две точно ходить не буду.

Паркер сначала в недоумении уставился на него, а затем улыбнулся и издал короткий смешок.

– Господи, Флэш… – он вздохнул. – Чтоб ты всегда оставался таким же позитивным.

– Каким ещё? – удивился тот. – Нужно же как-то выживать. Так хоть тебя веселить буду, – здесь он действительно улыбался одним уголком губ. – Я теперь Двуликий*, – он указал на перебинтованную часть лица. – Говорят, можно будет сделать пластическую операцию. Чтобы я снова стал таким же красивым. Ладно, что я о себе да о себе, – он вздохнул. – Рассказывай, как вчера повеселился.

И Питер поведал всё. Начиная с похода в ресторан и заканчивая тем, как пытался отрезвить Гарри. Флэш с упоением слушал рассказ того и попутно задавал разные вопросы, на которые Паркер тут же отвечал. Он, казалось, рассказал абсолютно всё, но скрыл один важный момент – важный, в первую очередь, для него – поцелуй. По хитрому выражению лица Флэша он понял, что тот что-то заподозрил, и прежде чем начать оправдываться, услышал фразу, выданную Томпсоном:

– Надеюсь, ты не завалил его на этом пирсе.

От этих слов Питер вздрогнул. Неужели по его словам, сказанным таким равнодушным тоном, можно было что-то понять? Он почувствовал, как скатываются капли пота по его лбу, сердце бешено стучится в груди – он как будто школьник, которого мама застала с сигаретой в руках. Но внезапно смех Флэша наполнил палату.

– Да ты чего такой серьёзный-то, ха-а-а, – он покачал головой. – Это же шутка была.

И Питер попытался поддержать его, засмеявшись. Впредь надо быть поосторожнее со своими словами. И интонацией, пока говоришь эти слова.

– Ох, похоже мне срочно нужно отлить, – внезапно произнёс Томпсон. – Выйдешь тогда на пару минут, пока я медсестру вызову?

– Да, конечно… А вообще, мне нужно идти. Там в общежитии Гарри. Наверное, он не очень хорошо себя чувствует после вчерашнего. Так что я, пожалуй, удалюсь. Поправляйся, агент Томпсон, – он потрепал того по волосам. – Я буду по тебе скучать.

Он ещё не успел обернуться, как вдруг услышал двусмысленную фразу Флэша:

– Поцелуемся на прощание?

Питер остановился.

– Ещё одна шутка про мою ориентацию, и я больше никогда не поеду с тобой на миссию.

– А кто задницу твою спасать будет? Доукс, что ли?

Паркер понимал, что Томпсон пытается развеселить его, и ему внезапно стало стыдно за то, что он так нелепо обиделся.

– От чего задницу спасать-то? – он улыбнулся.

– От Озборна. Вы же там на пирсе вдвоём были. Рассвет они встречали, коне-е-ечно, – он передразнил друга. – Не притворяйся, будто ничего не произошло.

На это Питер не ответил. Всего лишь улыбнулся и подмигнул, выходя из палаты. Затем снова пожелал скорейшего выздоровления.

– Боже, Паркер, я сейчас обоссу эту постель, дай мне спокойно вызвать медсестру.

Дверь мгновенно закрылась. И когда Питер уже вышел в коридор, он увидел, как на стульях со стаканом воды в руке сидит Гарри. Собственной персоной.

Тот скромно читал какой-то медицинский журнал – один из тех, что обычно кладут на небольшой столик рядом с палатой. Похоже, чувствовал он себя не так уж и хорошо: он постоянно либо делал большие глотки воды, либо прикладывал стаканчик ко лбу. Его мучило похмелье. Питер стремглав направился к нему, про себя думая, что зашёл Гарри вовремя.

– Здравствуй, – прохрипел Озборн, наливая в стакан ещё воды – из кулера, что стоял рядом с ним. – Я прочитал твою записку, решил сам поехать сюда.

Питер присел рядом.

– Как ты себя чувствуешь?

Вместо ответа Гарри простонал.

– Голова мутная. Я выпил таблеток, чтобы хотя бы боль прошла. Ещё жажда мучает… В общем, я не знаю, как с этим справиться.

– Теперь ты знаешь, что нельзя так сильно напиваться, – хмыкнул Паркер. – Если тебе так плохо, то почему ты решил прийти?

– Я помню, – он отпил воды, – как ты и твой… друг? – он вопросительно посмотрел на Питера, и тот кивнул. – Я помню, как вы вместе навещали меня, когда я попал сюда вот с этим, – он указал на перебинтованное плечо. Сегодня он был одет в простую чёрную футболку, и рукава открывали кожу. Паркеру было непривычно видеть его не в пиджаке и не в рубашке. – Поэтому я подумал, что было бы неплохо немного прогуляться и зайти. Как он себя чувствует?

– Только недавно проснулся, – поведал Паркер. – Наполовину перебинтованный.

– Что с ним случилось? – допивая воду, поинтересовался Гари.

– Случайно оказался рядом со взрывом. Хорошо, что остался жив, – Питер в отчаянии покачал головой. Затем налил себе воды. Ему тоже ужасно хотелось пить, хотя и выпил он вчера намного меньше, чем Озборн.

– Я хотел предложить тебе погулять здесь, рядом, – Гарри пожал плечами. – Погода сегодня хорошая.

Бушевал ветер. Над городом собирались тучи – предвестники дождя. Наверное, сегодня он остудит землю, которая нагрелась вчера обширным праздником университета. Студенты настолько сильно заполнили зал, что преподаватели уже не могли за ними уследить. Это послужило причиной тому, что часть из них напилась.

– Я не против прогулки, – Питер выгнул бровь. – Поэтому пойдём.

***

И они направились куда глаза глядят. Проходили мимо магазинов, торговых центров и жилых домов; заглядывались на витрины – свежие булочки манили их своей хрустящей корочкой; ели эти булочки, сидя за столиком в открытом кафе, и смотрели, как школьный автобус забирает учеников, а тёплый кофе согревал их в эту пасмурную погоду. И пока они вот так вот сидели, смотря, как вокруг них быстрым или медленным шагом ходят люди, как суетится город, Питер почувствовал какой-то своеобразный уют. Им двоим никуда не надо было идти – после тяжёлой и насыщенной недели они имели право отдохнуть и насладиться ароматными булочками.

– Как тебе вчерашний бал? – вдруг спросил Гарри.

– Всё было хорошо, пока ты не напился, – с заметным укором в голосе ответил Питер.

– До конца жизни меня будешь стебать?

Если для обычного человека эти слова звучали похожими на обиду, то Паркеру они казались совершенно иными. Если Гарри говорил, что укор Питера может продлиться так долго, означает ли это, что он доверяет ему и готов держать его рядом с собой… всю жизнь? От этой мысли по коже Паркера прошли мурашки. Но отнюдь не от страха.

– Жаль, что мы не станцевали медленный танец, – помешивая сахар ложечкой, угрюмо произнёс Гарри. – Я готовился.

– Мы можем станцевать его в любой другой момент, – внезапно выдал Питер. – Для этого не обязательно ходить на бал, – он усмехнулся.

Гарри поднял глаза. Это была весьма хорошая идея, и по весёлому огоньку в его взгляде можно было понять, что он полностью её поддерживает. Но он ничего не ответил – лишь многозначительно улыбнулся. Кажется, что между ними назревала взаимная симпатия.

Но несмотря на это, Питера мучил один вопрос, в частности из-за которого он долго не мог уснуть, аа потому он решился задать его прямо сейчас.

– Надеюсь, у тебя в памяти сохранился весь вчерашний вечер? Потому что из-за алкоголя ты можешь упустить парочку вещей.

Гарри задумался и посмотрел куда-то влево. Его кофе давно остыл, но он всё равно продолжал помешивать его. Он пытался восстановить в памяти всё – даже слегка прищурил глаза – но сдался уже через несколько секунд.

– Я помню всё довольно смутно. Только то, как я в туалете… Ну…

Питер кивнул. Он понял, на чём закончились его воспоминания, и тут же как будто гора отяготила его плечи. Так значит, он не помнит поцелуя, что подарил Питеру при восходе солнца… Зато он навсегда остался в сердце Паркера, и если бы люди могли фотографировать воспоминания, то это фото было бы одним из проявленных.

– Тогда понятно.

И воцарилось неловкое молчание. Повсюду были слышны различные голоса, но за этим столом было тихо. Они лишь допивали свой кофе и доедали булочки. «Вкусный был завтрак», – думал Питер, смотря на крошки, разбросанные по стеклянному столу. Гарри же пристально рассматривал дно своей чашки – наверное, размышлял, в виде чего остались небольшие кофеинки.

– Знаешь, Эндрю, – не отводя взгляда от кружки, томным голосом произнёс Озборн. – В свой день рождения я каждый год посещал одно место… Вчера этого сделать не удалось, так что мне бы хотелось сделать это сегодня. Не составишь мне компанию, если тебя это не затруднит? – теперь он пристально посмотрел на Питера.

– Конечно, – Питер покачал головой. – Пойдём.

– Отлично.

И они встали из-за стола и покинули кафе.

Комментарий к

*Отсылочки к комиксам, и по фиг, что другая Вселенная

========== Часть 41 ==========

Комментарий к

2WEI – Survivor

Тучи на небе продолжали сгущаться. Дул порывистый ветер, и Гарри, пытаясь согреться, тёр свои плечи руками. Его зубы стучали от холода. Наверное, он сделал ошибку, предпочтя тёплой рубашке лёгкую футболку. Питер, хоть и сам дрожал от промозглой сырости, снял пиджак и протянул его Озборну. Тот поначалу отнекивался, а потом, когда Паркер сам пытался надеть на него верхнюю одежду, уступил – и согласился. Пиджак уже был нагрет, поэтому ходить в нём было куда теплее, чем в обычной футболке. К тому же размер Питера был на один больше, чем у Гарри, и у Озборна появилась возможность прятать продрогшие ладони в рукавах. В нос сразу ударил запах дорого одеколона, осевшего на ткани.

Людей на улице становилось поменьше, и вскоре они пришли в более-менее пустынный район, где от силы за час по улице проходило не больше пяти людей. Это были либо собачники, либо офисные работники, спешащие пообедать в короткий перерыв. В своих дорогих костюмах они буквально бежали по улице, о чём-то говоря по телефону с начальством. Питер, смотря на них, вспомнил, что и сам так бегал, когда ему давали важное поручение или срочно отправляли на миссию.

Миссия, в которой он встретил Гарри, была его любимой.

– Так куда мы идём? – поинтересовался он, когда они приблизились к аллее, вход в которую украшали различные указатели. Аллея походила на начало чудного парка, в котором по деревьям прыгают белки, а гордые олени иногда появляются на лужайках, позволяя людям насладиться их статностью и красотой. Но, к сожалению, это вовсе был не парк.

А вход на кладбище.

Воспоминания врезались в голову Питера с неимоверной скоростью. Снимок, что показывал ему его босс, Доукс, отпечатался в его памяти настолько сильно, что он не мог забыть его – и когда он ложился спать, перед его взглядом вновь всплывала именно она – фотография, на которой Гарри возлагает цветы на могилу родителей. Паркер так бы и остался стоять с открытым от изумления ртом, если бы Гарри не произнёс:

– Мне нужно купить цветы.

И они направились в небольшой магазинчик, находившийся за углом аллеи. Гарри приобрёл букет из двадцати четырёх красивых цветов и, аккуратно расправляя их, с печальным выражением лица зашагал к выходу. Только теперь оно было печальное далеко не от головной боли. И пока они шли к могилам, Озборн всё говорил и говорил – как будто от того, что он нарушит молчание своим монологом, ему станет легче. И наверняка станет.

– Мои родители лежат здесь. Я не справляю свои дни рождения, поэтому езжу сюда каждый год. Сижу с ними, разговариваю. Знаешь, это очень помогает. Провести день со своими близкими… – он тяжело вздохнул. – Я бы всё отдал, чтобы просто увидеть их снова.

Здесь, среди деревьев, северный ветер ощущался не так сильно. Лишь слегка шелестели ветви деревьев и по выложенной плиткой дорожке бежали опавшие листья. Где-то упала капля намечавшегося дождя и отскочила от земли, превращаясь в пыль. Где-то – далеко – послышалось завывание ветра. Питер еле заметно вздрогнул. Гарри молча продолжил шагать, погрузившись в свои мысли.

Они вышли на широкую поляну на холме, по периметру окружённую елями. Отсюда открывался вид на необъятный город и его повседневную суету – высотки, заводы, жилые дома, казалось, стояли в нескольких милях отсюда. Валил дым, выхлопы от проезжающих машин поднимались всё выше, а в сточные воды уплывали отбросы с фабрик. Паркер мгновенно отвернулся. Ему не хотелось смотреть на эту грязь, когда рядом с ним стоял самый прекрасный юноша.

Гарри, как на фотографии, прижимал к себе букет, смотря на объединённую могилу его родителей. По его щеке катилась одинокая слеза, и он подавлял в себе всхлипы, время от времени прикрывая глаза. Ему было до безумия горько, и Питер подошёл поближе, обнимая его. Тот сразу же поддался и поуютнее забрался в его объятия. От них исходило истинное тепло, а не от нагретого пиджака.