Текст книги "Восход Красной Луны (СИ)"

Автор книги: Ana LaMurphy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Деймон был неистов. Он вонзался в девушку все резче и резче. Его возбуждало не столько от поступательных движений, сколько от того, что он подчинил кошку. Ее сдавленный крик напоминал крик боли. Но мужчина знал, что сейчас Гилберт на грани блаженства.

Вдруг Сальваторе почувствовал что-то новое. Разум поддался шквалу совершенно новых чувств и эмоций. Деймон проводит ладонью по ее спине. Это касание, казалось бы, невинное, доставляет им дикое, великолепное наслаждение. Сальваторе касается серебряной цепочки и тянет ее на себя. Елена отгибает голову назад, в стремлении не потерять доступ к кислороду. Это произошло рефлекторно. Деймон ослабил хватку. Порция воздуха одурманила сознание. Деймон натянул цепочку так, что появился страх быть задушенной. Затем он резко вошел в девушку и отпустил цепочку. Это все способствовало тому, что Елена провела руками по жесткой ткани обивки, разрывая ее словно пантера. Каждый раз, как он входил в нее, цепь ослаблялась. Елена наслаждалась фрикциями и порциями воздуха. Это все будто замедляло время. Но потом Сальваторе резко натянул “поводок”, и девушка испытывала уже совсем другие чувства. Деймона возбуждала эта власть. Елену тоже. Он продолжал делать то, что делал. Комнату заполонили стоны, рваное дыхание и его матерные выкрики.

Деймон почувствовал, что Елена вот-вот вновь познает оргазм. Он сильно натянул цепочку. На шеи появились царапины, а в глазах страх мешался с наслаждением и игривостью. Сумасшедшее сочетание. Еще несколько резких толчков. Воздух кончается. Елена начинает сопротивляться. Ей хочется прекратить это. Сальваторе отпускает цепочку. Девушка кончает, а порция кислорода способствует тому, что изображение расплывается перед глазами. Елена громко вскрикнула и уставшая обмякла на диване. Деймон, получив неимоверное наслаждение, вышел из девушки и рухнул рядом с ней.

Несколько минут они пытались отдышаться, анализируя произошедшее. Елена была не собой – это было понятно. Но и Деймон чувствовал ураган новых ощущений. Они возникли из ниоткуда, и Сальваторе не мог им противостоять. Она его меняла. Но он ее – нет. Одно было точно ясно – ему хотелось быть с ней. Он не знал, бессмертна она, или нет. Он не был уверен в том, что однажды она не покроется шерстью и у нее не появится хвост. Он понимал только одно: она – его наваждение.

Девушка отдышалась. Деймон тоже. Он поднялся и принялся одеваться. Елена прикрылась его рубашкой, так как вести диалог обнаженной немного смущало… его. Не ее.

– Куда ты?

– Ты можешь ненавидеть меня, но я прекращу это, – Сальваторе надевал джинсы, стараясь не смотреть на Елену.

– Прекратишь… что?

– Твое обращение.

– Обращение? – усмехнулась Гилберт. – По-твоему я стану хвостатой собачкой?

Шатенка сочла это за оскорбление. Она поднялась и подошла к Сальваторе, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Они контролируют тебя, – Деймон указал на царапины. – Каждый раз, когда они становятся ярче, ты теряешь себя. Страсть, агрессия…. Все происходит посредством этих отметин.

Елена рассеяно посмотрела на себя, пытаясь найти изъяны, которых не было. Шрамы придавали сексуальности, а не рисовали образ уродливой девушки.

– Послушай, – он взял ее за плечи, заставляя обратить взор на себя. – Я делаю это не потому, что считаю тебя монстром. Я хочу спасти тебя.

– Зачем?

Это был не вопрос Елены. Это был вопрос иной ее сущности, которая не знала любви, сострадания и не могла понять этих мотиваций. Это все равно, что объяснять свою любовь какому-нибудь роботу.

– Ты можешь выполнить мою просьбу?

Она смотрела на него, не испытывая никаких чувств, находясь в какой-то прострации. Резкая смена настроений была ей свойственна, и в этот раз Сальваторе тоже не стал удивляться.

– Позвони Кэтрин. Скажи, чтобы она пришла сюда. И вместе ждите меня.

– Куда ты? Кому ты собираешься это говорить?!

– Вот видишь. Ты снова поддаешься злости. Не волнуйся. Я никому не скажу о твоем секрете. Я обещаю. И ты пообещай мне. Пообещай позвонить Кэтрин и попросить ее прийти сюда. Пообещай дождаться меня!

Слишком много он просит – Сальваторе понимал это. Но Елена все равно кивнула. Деймон схватил бумажник, телефон и стремительно покинул квартиру.

Вспоминалась та дивная колыбельная… Ее Елене часто пела Кэтрин, успокаивая сестру после очередных насмешек одноклассников. Гилберт почему-то вспомнила ее только сейчас. Колыбельная про то, как мать взяла в няньки ветер, солнце и орла своему ребенку*…. Дивный голос до сих пор звучал и хотелось верить, что однажды и тебя будут успокаивать Великие Силы сего Мира… Елене хотелось какого-то успокоения, умиротворения… Той тихой, мистичной атмосферы, которая была в той колыбельной…. В воспоминаниях звучала великолепная мелодия дудука, которая навевала тоску, но веру в то, что однажды все наладится.

Деймон стремительно шел к единственному человеку, который мог хоть чем-то помочь. Ему пришлось искусно врать, изворачиваться и подбирать слова, чтобы выудить нужную информацию. Вначале Роуз, – его знакомая, увлекающаяся мифологией, – отнеслась к этому с подозрением, но после этого все же решилась поделиться своими знаниями. Роуз была историком по образованию, знала культы, мифологию различных народов. И поэтому могла рассказать что-то новое.

– А как их убивали?

– Жестоко, – произнесла Роуз. – Аконит выводил волка из равновесия, а затем в него вкалывали фторацетат бария. Он убивал животных.

– Ну, а оборотней? Человека… То есть, человека-оборотня?

– Я не сильна в химии, – пожала плечами подруга. – Ты же знаешь по какой я специальности… Это может убить и человека… Наверное. Нет, человек может пострадать. Ты решил кого-то убить?

– Охоту затеял. Впереди Хеллоуин и выходные… планирую выехать за город.

– Кстати! – воскликнула Роуз, радуясь, что может дать ценную информацию. – В период Хеллоуина, ну, согласно легендам, оборотни находятся в стадии обращения. Они наиболее агрессивны и наиболее уязвимы. В такие моменты хватает даже аконита…

Сальваторе прищурился.

– Аконит? И где его достать?

– Да он продается повсюду.

Она хотела сказать еще что-то, но Деймона уже не было.

Он обежал все магазины, но, в конечном счете, нашел то, что искал. Вернувшись домой, он увидел как Кэтрин обнимает сестру, которая пустым взглядом смотрит куда-то сквозь предметы. Деймон заволновался, но Кэтрин покачала головой, безмолвно говоря о том, что с ней все в порядке.

Деймон сел рядом с девушкой.

– Я знаю способ тебя вылечить. Только мне надо придумать, как это все делать. Завтра нам станет еще сложнее тебя сдерживать.

Елена смотрела на мужчину, словно ей предстояло идти на смертную казнь. Сальваторе достал из кармана цепочку с ярким, желтым камнем. Затем он снял серебро. Кожа под ним стала красной, и кое-где появились волдыри. Но Гилберт все равно не чувствовала боли.

– Оно убивает тебя, – мужчина застегнул новое украшение. – Согласно мифам, янтарь поглощает твою отрицательную энергетику и не причиняет вреда тебе при этом.

Но раны не затягивались.

– Елена, надо закрыть тебя в комнате до завтрашней ночи. Ты будешь орать, ненавидеть меня, Кэтрин… Но надо подождать до следующей ночи. Только так можно тебя спасти.

Кэтрин готова была броситься на Сальваторе с кулаками и криками за изоляцию сестры. Она наоборот считала, что Елене нужно общение, а одиночество сведет ее с ума. В глазах Кэтрин можно было увидеть гнев, ярость. Деймон ожидал такой же реакции и от Елены. Но вопреки ожиданиям, она только тихо произнесла:

– Где ты меня закроешь?

========== День 8. ==========

Елену не закрывали. Она была в комнате, где не было острых предметов и прочих орудий для убийства. Спальная сестер сделалась полупустой. Деймон остался у себя, но просил Кэтрин звонить как можно чаще. Она удовлетворила просьбу психолога.

Деймону удалось разговорить Роуз. Та выдала информацию, что в ночь Хэллоуина Елена более уязвимая, и из-за этого ее поведение изменится кардинально. Целый день Гилберт сидела в своей комнате и смотрела глупые передачи по телевизору. Вначале все шло нормально. Потом Кэтрин заметила, что появляется раздражение. Это случилось ближе к вечеру. Сестра стала листать каналы, покачиваться и на малейший вопрос отвечать с раздраженностью. Гилберт видела, что Елене становится все труднее себя сдерживать. Кулаки сестры были плотно сжаты. Полоски на плече стали более четкими, красными. В глазах таилась злость и ненависть. Иногда она поднималась, крича, что голодна, но к еде, которую приносила Кэт, даже не подходила. Головные боли стали все нестерпимее.

Выключив телевизор и отшвырнув пульт, Елена направилась в ванную. Кэтрин быстро схватила мобильник и позвонила Сальваторе.

– Она вот-вот сорвется, – тихо произнесла шатенка. – Что мне делать?

– Запри ее и иди ко мне, – ответил Деймон. – Я нашел лекарство.

Кэтрин сбросила вызов и подошла к ванной. Она прислушалась. Вода шумела, но сама Елена не принимала душ. В этом была стопроцентная уверенность. Кэтрин вставила палку в ручку, которая автоматически закрывала дверь. Потом Гилберт стала подвигать близ стоящую небольшую тумбочку. На это ушло много сил, но адреналин в крови стимулировал к действиям.

– Кэт?! Что происходит?

Ее голос был немного взволнован, и даже раздражителен. Елена ударила несколько раз кулаками в дверь, но та не отворялась. Кэтрин, царапая линолеум, продолжала двигать тяжелую мебель.

– Кэт, черт возьми! – Гилберт ударила сильнее. – КЭТРИН!

Она закончила свое дело. Теперь Елена заперта наглухо.

– Так ты никому не навредишь, – произнесла она. – Жди меня.

– Сучка! Маленькая, паршивая дрянь! Выпусти меня!

– Жди меня, я сказала, – Кэт ударила в ответ по двери.

– Тварь! Я убью тебя, сука! Выпусти меня!

Но эти оскорбления Кэтрин уже не слышала. Она вышла из комнаты и направилась к Деймону, который нашел лекарство. Хоть какой-то транквилизатор или что-то в этом роде. Кэтрин не могла допустить того, чтобы единственная любимая сестра окончательно слетела с катушек. Кэтрин чувствовала страх. Это чувство было сродни тому, что Елена испытывала, когда была в парке в вечер нападения. Руки были холодными, сердце билось отчаяннее, а время казалось дороже платины, дороже любых кристаллов и богатств мира. Кэтрин лишь быстрее бежала к Сальваторе, виня себя за то, что в тот вечер послушалась сестры и не позвонила в больницу. Может, так было бы и хуже… Но и то, что происходит сейчас – далеко не сказка.

Елена кричала, била руками в дверь, желая высвободиться. Ее приводила в бешенство мысль о том, что ее заперли, посадили на цепь. Сущность, сидящая внутри, требовала свободы и отмщения. Ненависть к Кэролайн, Кэтрин и даже к Деймону сводила с ума. Гилберт отошла и с криком бросилась на дверь. Она била, сбивая в кровь не только кулаки, но и предплечья. Длинными, загнутыми ногтями она царапала дерево, надеясь, что так сможет вырвать свободу. Гилебрт неистово кричала, наслаждаясь злостью, которая бушевала в ней. Шатенка собрала все силы. Еще вчера она прикончила копа, расправилась с полицейскими и осталась не пойманной. Что сейчас ей мешает выломать эту паршивую дверь? Надо просто сконцентрироваться, собраться с силами и уничтожить. Девушка с разбега снова стала бить в дверь, чтобы высвободиться. На плечах и ногах появлялись синяки. Но она не сдавалась. Она била, царапала, кричала и приходила в полное бешенство. Потом Елена остановилась. Она сделала вдох и развернулась к ванной. Ей нужна была палка, на которой за кольца цеплялась шторка. Шатенка схватила стул, встала на него и с легкостью достала палку, которая держалась между стен, но не была к ним прикреплена. Гилберт спрыгнула и, собравшись с силами, стала этой палкой штурмовать дверь. Она наносила удары, не понимая, откуда в ней столько живительной энергии. Елена расценивала это как самое гнусное, паршивое предательство. Она с огромной силой стучала палкой по двери, наслаждаясь своей мощью, ненавидя свою беспомощность в этой маленькой комнатке. Удар, еще один, еще один, еще. Сил все больше, несмотря на расход энергии. Пробивается первая дырка. Елена видит результат своей работы и начинает лишь интенсивнее делать то, что она делала. Вся дверь расцарапана и в крови, и Елену это злит еще больше. Она слышит, как что-то падает. Гилберт откладывает палку и со всей силы ломится в дверь. Два-три таких штурма и дверь слетает с петель. Гилберт с силой отодвигает ее, не удивляясь количеству своих сил, и видит упавшую тумбочку.

– Сука! – произносит она.

Гилберт выходит из ванной и, открывая шкаф, достает все необходимые вещи. Ей плевать. Она будет веселиться этой ночью. Все рассказы о хвостатых псинах, жаждущих человеческой плоти – все ложь, чушь. Эта ночь ее и только ее.

Пока Елена ломилась в дверь, Кэтрин бежала к Деймону. Он сделал раствор из аконита и наполнил им два шприца.

– Дозировку делаем наугад, – произнес он, отдавая один шприц Кэтрин, а другой оставляя себе. – Спасая, мы можем убить ее…

Кэтрин взглянула на Деймона, во взгляде которого прочитала столь же невыносимую боль, что была и в ее сердце. Раньше она злилась, а теперь благодарила его за всю помощь. Он усмирял ее … разными способами, но он делал хоть что-то. Кэтрин возненавидела себя. Но сейчас не время для самобичеваний. Надо усмирить сестру. На приготовление лекарства ушло около двух часов. Но Кэт была уверена в том, что Елена все еще в ванной комнате.

– Я заперла ее в ванной. Нам надо идти вместе. Наверняка, после содеянного я для нее враг номер один.

Деймон кивнул, и они отправились домой к Гилберт.

Небом правила красивая, полная луна. Глядя на нее, Елена усмехалась, ведь хвост у нее так и не вырос, хотя должен. Гилберт зашла в здание школы и прямиком направилась в актовый зал, где и должна быть вечеринка. Все были в разных костюмах и внешний облик девушки нисколько никого не удивлял. А внешность Елены снова претерпела метаморфозу. Однако Гилберт находила в своем хищничестве нечто привлекательное. Она открыла дверь и вошла в зал, который был тускло освещен. Девушки выглядели привлекательно, но слишком дешево. Парни так же. Гилберт усмехнулась. Когда-то она презирала их, а теперь уподобляется им…

Или стоит ими развлечься? Перекусить, к примеру? Вгрызться в глотку, как Елена сделала это с полицейским?

Остальные оглядывали ее, как нечто новое. Волосы Девушки стали черными, как смоль. Осанка оставалась столь же безупречной. Длинные, загнутые ногти немного пугали, но они не были уродливыми. Клыки придавали особую сексуальность. Скорее пугало другое – глаза. Теперь они стали абсолютно красными. Внутренние уголки глаз были опущены вниз. Внешние – будто вытянуты и подняты верх. Все это создавало ужасную картину, но для Хэллоуина это было нормально. На Елене были обуты те же босоножки с ремешками, в которых она была в тот день, когда выиграла в волейбол. Из одежды – черное платье с золотистой молнией спереди. На шее – ожерелье из янтаря. Полоски удлинились. Теперь они начинались от поясницы и заканчивались внизу левой части живота. Не все это было доступно взору, но многим нравился такой «грим». Елена взяла бутылку с пивом и сделала несколько глотков. Она чувствовала, как музыка стимулировала к движениям, чувствовала в себе пульсацию, энергию.

Здесь было шумно, но Гилберт уловила знакомый голос. Улыбнувшись, она направилась в конец актового зала, под дикую музыку, больше напоминающую тяжелый рок, чем обычную танцевальную. Брюнетка шла быстро, сокращая дистанцию между собой и своей соперницей. Ей не терпелось взглянуть в глаза этой сучке. Она была в обиде на Кэт, но Кэролайн Гилберт ненавидела больше всего. Елена нашла ее в конце зала. Она была в костюме сексуальной вампирши и пила пиво, общаясь с Локвудом. Шатенка не чувствовала ревности. Она могла приревновать только к Сальваторе. Елена подошла к паре и, улыбнувшись им, сделала несколько глотков пива, которое кому-то удалось протащить мимо учителей. На лице Кэролайн все еще были царапины. Но сама она пришла в себя. Давно же они не виделись.

Елена схватила Локвуда за футболку и, притянув к себе, впилась в губы парня. Тайлер удивился, но на поцелуй ответил. Ее клыки оцарапали его язык. Привкус крови ввел Елену в некое состояние абсолютной эйфории. Локвуд отстранил от себя девушку. А та лишь улыбнулась и взглянула на Форбс. Он удивленно посмотрел на них обеих и удалился.

– Где же твоя дерзость? – произнесла Елена, приближаясь к Форбс и вжимая ее в стену. – Где же твои изречения насчет того, какая я шлюха и сука?!

Кэролайн пренебрежительно оглядела одноклассницу. Казалось, что Елене и, правда, удалось выбить из нее всю дурь. Было что-то в этом взгляде… спокойное.

– В этой битве ты все равно проиграешь.

– Тебе было мало?

Елена прижала за горло Кэролайн к стене.

– Я сломала тебе нос. Может, переломать кости?

Елена чувствовала потребность с кем-нибудь сцепиться. Внутри нее пульсировал адреналин. Этому адреналину надо было найти выход. Либо через секс (но Елена не знала, где сейчас Деймон), либо через драку. Второй выход казался наиболее привлекательным.

Обида в Кэролайн была слишком сильной. Она усмехнулась, чем ввела Елену в некое исступление.

– Я сама бы не справилась с твоей сестрой. Затащить ее в фургон и напичкать наркотиками мне помог… кое-кто.

– Говори! – сквозь зубы процедила Елена, сильнее вжимая блондинку в стену. Следы от ее пальцев останутся на шее Форбс ближайшие дни. – ГОВОРИ!

– Локвуд, – прохрипела она.

Елена отпустила Кэролайн, которая сделала несколько глубоких вдохов. Гилберт знала, что Форбс не врет. А Кэтрин не сказала лишь потому, чтобы не пробудить агрессию. Ненависть к Кэтрин исчезла, и некая любовь и нежность овладели сердцем. Гилберт прошла в центр зала, пребывая в полном шоке. Она чувствовала себя оскорбленной, униженной, использованной. И как можно было повестись на слова этого ублюдка? Как можно было с ним переспать? Еще никогда Елена не ощущала себя так дерьмово, еще никогда она не была такой обиженной и…

… злой.

Елена отправилась в другой конец зала в поисках Локвуда. Ей было плевать на последствия. Он обидел Кэт, избил ее, ввел в ее кровь ужасную, мерзкую дрянь, а перед этим трахнул ее сестру. Было мерзко от самой себя. Было противно, тошно, и злость бушевала в жилах.

– Тайлер? – девушка натянула улыбку. – Можно с тобой… – она подошла ближе. – Уединиться?

Другие парни заохали и заахали, думая, что их друг сейчас развлечется. Тайлер пожал плечами и пошел вслед за девушкой. Они вышли в коридор. Темное узкое помещение, освещаемое лишь тусклыми лампами. Страшные стены, грязные потолки и бутылки пива украшали картину. Елена толкнула дверь кабинета и вошла внутрь, ведя за собой и Тайлера. Гилберт толкнула его в сторону стола и захлопнула дверь.

– Это кабинет директора, – произнес он. – Ты уверена, что…?

– Уверена. Сейчас он тоже где-нибудь развлекается.

Ее глаза ярко-алого цвета ужаснули Локвуда. Кабинет освещала лишь полная луна и небольшое количество малых и жалких звезд. Елена подошла к шкафу и открыла бар. Оттуда она извлекла выпивку… и было что-то еще, что заставило шатенку улыбнуться. Лежали две вилки, и Гилберт уже представила себе пытку. Она взяла их и, развернувшись к парню, спрятала руку с вилками за спину. Она подошла ближе.

– Откроешь? – произнесла она, протягивая бутылку.

Тайлер увидел блеск в ее глазах и инстинкт самосохранения шептал о том, что здесь что-то не так. Локвуд будто предчувствовал. Он взял бутылку и стал неторопливо открывать ее, но вскоре увидел, что Елена что-то прячет. Ее улыбка и стычка с Кэролайн натолкнули его на нехорошую мысль.

– Я знаю, где достать травки. Я схожу?

Он отставил бутылку и медленно направился к выходу. Елена осталась возле стола, с улыбкой смотря за тем, как «мышка бежит от мышеловки». Тайлер обернулся, чтобы открыть дверь, но увидел перед собой Гилберт. Ужас охватил его сердце. Он стал отступать.

– Подонок,– тихо прошипела хищница. – Ты напичкал мою сестру наркотиками. Ты избил ее… Мою любимую Кэтрин! Ты избил ее!

– Прости…

Он уперся в стол и с ужасом смотрел на девушку. Она остановилась в метре от него и обнажила свои клыки. Тайлер почувствовал дикий страх, и только захотел закричать, как почувствовал пронзительную боль. Елена нанесла удар вилкой, оставив царапины на щеке. Потом второй вилкой, еще царапины. Тайлер не успел опомниться, как почувствовал удар в живот и согнулся в три погибели. Елена не помнила себя. Она наносила удары, царапая, избивая. Гилберт схватила его за шиворот и потащила к стулу. Шок не позволял Локвуду дать отпор. Обычно в таких ситуациях делаешь все, чтобы избавиться от мучителя, но не Тайлер. Его словно контузило. Он заглянул в ее глаза, а создалось впечатление, что он заглянул в глаза самого Дьявола. Елена усадила его на стул и придвинула стул к столу. Шатенка схватила мужчину за глотку и ногтями впилась в шею так, что появились первые капли крови.

– Ты испытаешь ту же боль, что и мы испытывали, когда вы издевались над нами! Слышишь? Ты познаешь!

Гилберт достала тряпку и закрыла рот своему однокласснику. Она сильно ударила его кулаком по лицу, выводя из любого здравого рассудка. Потом Елена схватила руку парня, положила ее на стол и схватила карандаш. Локвуд открыл глаза, но в чувства его привела острая, яркая боль. Он хотел закричать, но не мог. Вторая боль, уже во второй руке. Теперь он был прибит к столу карандашами, и малейшее действие создавало контраст ярких, сумасшедших чувств. По его лицу потекли слезы, а из уст брюнетки вырвался злобный, нехороший смех.

– Какое же ты ничтожество, – произнесла она, склоняясь над его шеей. – Какая же гнида!

Гилберт занесла клыки над его шеей. Жажда крови мучила ее. Елена понимала, что еще один способ усмирить агрессию – выпить человеческой крови. Откуда это информация – неизвестно. Скорее на каком-то подсознательном, инстинктивном уровне. Но Елена хотела этого. Очень сильно.

Девушка внезапно почувствовала головную боль. Схватившись руками за голову, она с диким воплем отскочила назад. Кажется, что разрывались сосуды. Полоски на плече разрастались вширь, разрывая эпителий и давая пропускать кровь наружу. Гилберт схватилась за стол, и все вещи с грохотом повалились на пол. Елена чувствовала, как из глаз потекли слезы. Это произошло непроизвольно. Гилберт упала на пол. Как раз в свет луны. Она замерла, а потом резко выгнулась, чувствуя, что что-то обжигает ее. Девушка царапала ногтями пол, и все сильнее становилась боль. Но, как в ванной, Елена не могла закричать. А янтарь стал светиться ярче на шее.

Отрицательная энергия изымалась. Елена снова выгнулась, снова стала наслаждаться контрастом диких ощущений. Это хуже чем серебро. Она не вытерпела и сорвала с себя тонкую цепочку. Но, дотронувшись до янтаря, почувствовала, как кожа начинает расползаться. Гилберт отшвырнула украшение, и боль исчезла также быстро, как и появилась. Она лежала несколько секунд на полу, а потом медленно поднялась и, достав телефон из кармана Локвуда, набрала знакомый номер. Долгие гудки приводили в бешенство, но вскоре на том конце линии ответили.

– С Хэллоуином, сестренка, – произнесла Елена.

– Где ты?

– Лучше спроси с кем я. – Она улыбнулась. – Он за все ответит, Кэтти.

– Где ты?!

Елена перестала улыбаться и села на стол, как раз напротив Локвуда. Она стала надавливать на карандаш, следя за тем, как парень корчится от боли.

– Я в кабинете директора. Приходи. Приводи Деймона. Я дам тебе своей крови. Ты узнаешь, какого этого, вкушать свободу и силу. Ты и Деймон. Мы будем вместе. У вас есть одиннадцать минут.

Она помолчала и взглянула на Тайлера. Потом произнесла все серьезным голосом:

– Я хочу жрать.

Гилберт отключила телефон и, кинув его на пол, наступила каблуком. Сенсорный экран лопнул. Елена продолжала наблюдать за Тайлером.

Елена не хотела изменяться. Все, чего она желала – оставаться прежней, уметь постоять за себя, быть сильной и могущественной. Не все герои, получая силу, становятся добрыми и идут спасать человечество. Многие сходят с ума и пускаются во все тяжкие. Бытовуха, царившая ранее, никчемные одноклассники, насмешки, глупые родители, серость и ничтожество городка – все это ее доконало. И, когда никто не пришел на помощь, когда она старательно отбивалась от псины – все это породило нового зверя, нового монстра.

Елена ударила по лицу Локвуда, заставляя его заткнуться, и подошла к окну. Она завороженно смотрела на луну, которая всегда была единственной подругой и безмолвной свидетельницей всего происходящего. Елена понимала, что луна не подчиняет, а дает силу, свободу, безграничность мощи. И эта мощь – наркотик, заставляет кровь бежать быстрее по венам. Очевидно, что эта ночь будет завершающей во всей это истории. Но каков исход? Все закончится хорошо. Так считала Елена.

Кэтрин и Деймон бежали к школе, сжимая шприцы. Они бежали спасать душу, плоть. Они бежали лишить свободы. Они не могли потерять ее. Особенно Кэтрин.

Кэтрин вспомнила, что когда-то она и Елена были очень дружны с отцом. Он отвечал их запросам и желаниям, разделял увлечения. Неприятности на работе изменили этого человека. По словам матери, он подставил лучшего друга, а после этого уволился с работы и ушел в себя. Тогда сестры сдружились еще лучше и больше никого не впускали в свой внутренний мир. Им было хорошо, до того момента, пока Елена не отправилась в тот злосчастный парк и не произошло нападение.

Они вошли в школу и направились к кабинету директора спокойной походкой, чтобы не привлекать внимание окружения. Но все нервы летят к черту.

В коридоре было темно. Они спрятали шприцы.

– Это Кэтрин… Елена, открой дверь.

Но дверь сама распахнулась и оба вошли в кабинет. Свет нельзя было включать, так как могли появиться очевидцы на улице. Деймон вошел следом и захлопнул дверь. Кэтрин пригляделась и увидела во мраке Тайлера.

– Твою же… – она подошла к парня и увидела его прикованного к столу. На лице были царапины, а на шее глубокий порез и вся рубашка была в крови.

– Я не удержалась.

Кэтрин медленно повернула голову вправо и увидела сестру. Внешние изменения уже придавали не такую сексуальность. Подбородок и шея были в крови. Деймон почувствовал головную боль. Елена подошла ближе.

– Я не удержалась… Он… – она улыбнулась, обнажая острые, длинные клыки. – Он плохо обошелся с тобой, Кэтти. Ты помнишь ту глупую клятву? Ты помнишь, как ты защищала меня? Теперь моя очередь.

Кэтрин достала шприц и отвела руку за спину. Она сняла колпачок с иголки и приготовилась к атаке.

– Зачем ты заперла меня? – Елена отправилась к Локвуду, который пребывал в какой-то прострации. Он был на грани потери сознания. – Тогда бы никто не пострадал… Но ты заперла меня! И посмотри, что я наделала! Я убила его…

– Не убила… – Деймон осмелился подойти к ней. – Его еще можно спасти. Как и тебя.

– А что, если я не хочу, – она подошла ближе.– Я не хочу меняться! Ты бы не посмотрел на ту девушку, которой я была раньше!

– Ты мне понравилась с самого начала.

– Не ври!

– Я не вру, – он взял ее за талию и притянул к себе.

– Тебе понравилась та Елена, которая появилась после перерождения. А не та, которая была раньше.

– Хорошо, ты права.

Кэтрин сделала несколько шагов в их сторону, все еще держа шприц за спиной.

– Ты права. Но ты делаешь людям больно.

– Они делали то же самое!

– Что ты чувствуешь ко мне? Елена, ответь! Что ты чувствуешь?

Девушка постаралась выбраться, чувствуя, что снова ее запирают в клетку. Ей не хотелось унимать мощь.

– Я не брошу тебя. Кэт тебя не бросит. Просто стань прежней. Стань прежней, и мы уедем из этого города!

– Неужели ты не понял? Это паутина. Нам не выбраться. Эта луна, – Гилберт указала на небесное тело, – покрыта кровью, как и моя душа! Я пытала, избивала и убивала! И я буду это делать! – девушка отстранила мужчину. – Потому что это мне нравится.

В эту же секунду Елена почувствовала боль в плече. Молниеносная реакция. Гилберт вытаскивает шприц и, оборачиваясь, отшвыривает того, кто на нее напал. Кэтрин впечатывается в стену. Елена выпускает клыки, шипит как дикая кошка, и бросается на сестру. Они сцепились в схватке, борясь не на жизнь, а на смерть. Только сейчас они обе поняли смысл этого выражение. Не желание жить овладело ими, а желание убить. Кэтрин получала сильные удары, болезненные царапины, но Елена тоже не успевала отражать все атаки. Сестры перевернулись, и Кэтрин оказалась сверху. Она нанесла несколько мощных ударов, избивая не свою сестру, а совсем чужого человека. Чужого. Того, кто отнял любимую сестру.

Елена чувствовал боль в плече, вызванную аконитом. Она отшвырнула Кэтрин и мигом поднялась. Елена схватила Гилберт и кинула ее на стол. Подоспел Сальваторе, но его Гилберт отшвырнула, как перышко. Тот упал, разбивая хрустальный стол и покрываясь царапинами. Елена вернулась к сестре. Она вновь стала наносить удары, вспоминая недавнюю обиду.

Гилберт подняла Кэтрин за волосы, а та закричала от пронзительной боли.

– Ты слишком много на себя берешь, Кэтти! Где ты была в тот вечер, когда меня искусала эта псина? Почему не пошла со мной? Ты нарушила клятву! Теперь мы не сестры. Мы разные.

– Ты права.

Кэтрин локтем несколько раз ударила по лицу и этим самым оттолкнула Елену. Брюнетка отошла. Деймон поднялся и достал свой шприц. Он лишь поджидал момент. И если Кэт выдохлась, то Елена была полна энергии. Она схватила нож и вытянула его перед собой.

– Я покидаю этот вшивый город! Дайте мне уйти! – заорала Елена.

– Это ты нарушила нашу клятву, – тихо прошептала Кэтрин, зная, что ее услышат. – Смерть или долгая жизнь, но вместе до конца. Мы либо выживем вместе, либо подохнем.

– Второй вариант мне больше нравится.

Кэтрин бросилась на сестру, но Елена отскочила. Деймон бросился разнимать сестер. Тем временем Кэтрин схватила другая Гилберт и припечатала к стене. Кэтрин взглянула на нож.

Она понимала, что сестра никогда не станет прежней добровольно, а победить ее невозможно. Кэтрин понимала, что продолжать позволять ей мутировать дальше – нельзя. Жертв будет все больше, и сестра закончит в психушке. Кэтрин понимала, что Елена любит ее и полна сочувствия. Кэтти понимала, что для Елены – это игра, и прекращать ее она не хочет. Кэтрин понимала, что надо спасать сестру, ценой собственной жизни.

Она выхватила нож и всадила его себе в живот. Воздуха стало катастрофически мало. В легкие поступала кровь, и скоро она ею захлебнется. Кэтрин медленно сползла по стене, чувствуя, как картинка перед глазами расплывается. Этим она приводит сестру в шок, а потом пробудит в ней чувство вины. Этим она спасет единственную, любимую родственницу.