Текст книги "Падали, но поднимались (СИ)"

– Бежим скорее!

Полина схватила и без того запыхавшуюся Эву за руку и потащила по узким коридорам Университета. Брюнетка уже была одета в форму девчонок из группы поддержки, а вот на Эве до сих пор было пальто, сбившийся набекрень шарф и зимние сапоги. Вдобавок ко всему, девушка бежала всю дорого, отчего её лицо сильно покраснело.

Вся суматоха была из-за того, что полторы недели назад девушек на время приняли в группу поддержки сборной университета по волейболу. Предстояла серьезная игра, и парням нужна была поддержка. И, конечно, никто не мог справиться с этой задачей лучше, чем двенадцать симпатичных девчонок в коротких юбках. Мсье Клемент лично отобрал Полину и Эву как новых участниц – во всеуслышание заявляя, что университетской команде по чирлидингу нужна новая кровь. Только не все остались довольны его выбором.

Многие все еще косо смотрели на Эву и не прекращали сплетничать за ее спиной. Девушка почти привыкла к тому, что на парте, за которой она обычно сидела, были нарисованы непристойные картинки. Кто-то однажды даже испортил её ноты, карикатурно нарисовав Эву с широко раздвинутыми ногами – девушку чуть не вырвало от омерзения, и партитуру она выбросила. Порой казалось, что против неё ополчился весь университет, но сдаваться Эва не собиралась.

Она снова начала бегать по утрам, несмотря на дикий холод. Еще больше времени уделяла музыке и танцам – в частности группе поддержки. Эва быстро выбилась в лидеры, выучив все танцевальные и акробатические элементы и даже предложив новые. Мсье Клемент был в восторге. Полина, кажется, тоже.

– Ты рождена для всего этого, – как-то заметила девушка, когда они выходили из раздевалки после тяжелой тренировки. Эва покачала головой.

– Нет. Я тренировалась этому каждый день, начиная с семи лет. Это опыт, а не талант, – девушка продолжала идти, в то время как Полина замерла, о чем-то размышляя.

Теперь Эва почти опоздала на первую игру из-за того, что заговорилась с дядей Виктором по скайпу. Тяжело дыша, она вбежала в раздевалку и рухнула на ближайшую скамейку.

– Никогда не бегала так быстро, – Полина недовольно посмотрела на неё сверху вниз, скрестив руки на груди.

– Давай быстро. Игра вот-вот начнется, – она махнула головой в сторону двери, давая тем самым знать, что будет ждать её уже в зале.

Эва переоделась, заплела волосы в две тугие французские косы, хорошо зафиксировав их лаком, последний раз посмотрела в зеркало, поправила юбку и пошла к двери. Но дорогу ей преградили три девочки, которых на тренировках она видела всегда на задних рядах. Те выглядели ужасно довольными, а одна из них прятала руки за спиной.

– Что надо? – Эве сейчас не хотелось церемониться. Время поджимало, – давайте, скажите что-нибудь оскорбительное и разойдемся.

Та, что стояла впереди, недовольно фыркнула, бросив на неё короткий высокомерный взгляд.

– Не надоело еще выпендриваться, выскочка? Таким посредственностям как ты не место в нашем Университете, – Эва покачала головой.

– Кажется, ректор с тобой не согласится. Он очень доволен моими успехами. Даже доверил представлять наш Университет, – девушка сделала акцент на этих словах, – на международном конкурсе.

– Мы все знаем, как ты добилась этого, шлюха, – Эва сузила глаза.

– Оставь свои домысли себе. Они мне не интересны, – она хотела обогнуть девушек, но не смогла.

Та, что с ней говорила, и еще одна схватили её за руки. Третья – та, что прятала руки за спиной, встала прямо перед ней и вылила банку с краской Эве на голову.

Девушке пришлось закрыть глаза. Краска стекала по лицу, заливая их, нос и рот. Но Эва слышала, как девушки смеются. А затем дверь хлопнула. Два раза с промежутком в тридцать секунд.

– Какой ужас, Эва! Это они с тобой сделали? – Полина подбежала к трясущейся от приближающейся истерики девушке и попыталась схватить за плечи. Но Эва увернулась. Она растерла краску по лицу, чтобы хотя бы открыть глаза. Она чувствовала, как ее волосы сохнут и приклеиваются друг к другу, придавая ей вид чучела.

– Иди, – пытаясь унять дрожь в коленах, она подошла к раковине и вывернула кран с теплой водой до предела, – кто-то же должен выступить.

– Но как же ты? – Эва скривилась. Она пыталась отмыть краску, но та как будто въелась ей в кожу.

– Иди. Нельзя подвести мсье Клемента. – только и повторила девушка. Полина горько выдохнула.

Она безумно хотела помочь подруге, но была бессильна. Эва была права, у нее были обязательства. Немного потоптавшись на месте, Полина все же вышла за дверь. Только тогда Эва, осев на пол, заплакала.

========== Глава двенадцатая ==========

Полина стянула с головы шапку, позволив волосам остаться в творческом беспорядке, и кинула её на кресло в углу комнаты. Эва лежала на кровати.

Полина расстегнула пальто заледеневшими от холода пальцами и, повесив на вешалку, спрятала его в шкаф. Эва не шевелилась.

Полина взяла из коробки стакан горячего кофе, который сама пять минут назад купила в старбаксе за углом, и сделала маленький глоток – на пробу. Эва продолжала бездумно пялиться в потолок. Нужно было очень долго смотреть на девушку, чтобы убедиться, что она все-таки дышит и моргает.

Полина нахмурилась и, отставив кофе, села перед её кроватью на колени.

– Я и тебе кофе купила, – она коснулась её локтя, но Эва никак не отреагировала. Как будто не услышала. – Если не хочешь, чтобы тебя трогали, то хотя бы притворись спящей.

В ответ молчание. Девушка еще какое-то время смотрела на подругу, но ничего не происходило. Даже воздух в комнате как будто завис, провоцируя головную боль. Полина вскочила на ноги, сжав в руке телефон, и вышла в коридор. Но реакцией Эвы на громко хлопнувшую дверь было лишь то, что девушка повернулась лицом к стене. Глаз она так и не закрыла.

Полина вернулась через двадцать минут. Эва не видела, как девушка на секунду замерла посередине комнаты, скрестив руки на груди. Её взгляд выражал крайнюю степень недовольства. А после того, как секундная стрелка на часах сделала один поворот, Полина стащила Эву с кровати за ноги.

Девушка вздрогнула, словно наконец очнувшись от зачарованного сна, и посмотрела на подругу как на сумасшедшую.

– Ты что творишь?

– Собираешься опять валяться на кровати? – Эва покачала головой. – Тогда вставай.

– Зачем? – девушка недовольно надула губы, – сейчас почти ночь.

– А значит, – Полина протянула ей руку, и Эва все-таки поднялась на ноги, – скоро начнется самое интересное.

Больше девушка не сказала ни слова. Молчала как партизан, чем нервировала подругу. Эва пыталась выудить из неё подробности, но ни одна из попыток не увенчалась успехом. Полина лишь загадочно улыбалась.

Они вышли на улицу, владение которой уже полностью перешло луне. Кое-где лежал тонким слоем снег – нормальной снежной зимы так и не наступило в этом году. Приходилось довольствоваться инеем на ветках и жгучим морозом. Эва думала, что, если бы снег всё-таки выпал, было бы проще – он бы вобрал в себя часть холода. Но без него на улице все промерзло, к тому же на дорогах было ужасно скользко.

– Так куда мы идем?

Эва не понимала, куда подруга её ведет. Они давно прошли и университет, и все ночные клубы города. Девушке показалось, что они почти подошли к границе города – туда, где был лес и заброшенная строительная площадка. Там уже как год должен был быть построен новый жилой квартал, но деньги закончились на стадии выравнивания земли. Часть леса снесли, землю выровняли. Теперь там была территория мертвого бетона, огороженная высоким забором.

И её догадки подтвердились, хотя оставался главный вопрос – зачем они туда идут? И только когда они пролезли через дыру в заборе, девушка нашла ответы и поняла, как именно местные жители – или их часть – используют стройплощадку. Это был гоночный трек. По границе была обозначена проезжая часть, по форме напоминающая прямоугольник с закругленными углами. В центре столпились люди – от простых зевак до тех, кому сегодня предстояло сесть за руль.

– И частенько ты тут бываешь? – Эве пришлось кричать, чтобы перебить гул, царящий здесь. Полина неоднозначно пожала плечами.

Сильно пахло бензином и выхлопами, а от ревущих моторов температура воздуха как будто повышалась. Эва даже сняла варежки и немного оттянула край шарфа – ветер здесь был не обжигающе ледяным, как в остальной части города, а теплым.

Девушки пришли вовремя. Едва они смешались с толпой, как голос, усиленный с помощью мегафона, оповестил, что гонка скоро начнется. Вот только увидеть её Эве не удалось – люди окружили ее плотным кольцом спин, и даже подпрыгивая, девушка видела только край забора. Никто из тех, кто находился рядом, не пожелал уступить ей место – как будто они за него заплатили. Еще и Полина куда-то делась – сказала, что сходит за чем-нибудь выпить, и исчезла. В итоге Эва слышала лишь, как мимо проносятся машины, а люди кричат, когда их фаворит выбивается в лидеры.

Её настроение готово было упасть ниже земли, на которой она сейчас стояла, как вдруг кто-то схватил ее за руку и потянул на себя. Эва даже пискнуть не успела, как уже стояла в первом ряду и, уцепившись за металлическую ограду, могла видеть все, что происходит на треке. Вот только того, кто так помог ей, Эва не увидела – он исчез так быстро, что девушка даже усомнилась в его существовании.

Зато теперь она не просто слышала рев машин – она видела, как они мчатся по дороге, то обгоняя соперника, то теряясь где-то в хвосте. Её внимание привлек неоново-оранжевый Мазерати. И прекрасным в нем было даже не то, что водитель оставил конкурентов далеко позади, а то, как гладко машина входила в повороты и набирала немыслимую скорость на прямой. Эва никогда не думала, что мир гонок покорит её, но, когда Мазерати победила, девушка громко кричала от радости, размахивая руками.

– Вот ты где!

Полина подошла к ней со спины и протянула стакан с чем-то горячим. Уверенная в том, что это чай, Эва сделала большой глоток. И тут же поперхнулась. Полина засмеялась и отхлебнула немного из своего стакана.

– Это глинтвейн.

Девушка теперь более осторожно поднесла стакан к лицу и принюхалась. Пахло корицей и цитрусовыми.

– Такой… пряный вкус, – Полина кивнула.

Они медленно подходили к выходу со стройплощадки. Полина молчала, довольная тем, как повеселела ее подруга. А вот Эва разглядывала все вокруг – и светодиоды, развешенные по всему забору как дополнительное освещение, и фонари, и людей. Пока ее взгляд не остановился на машине-победителе.

– Это та самая…

– Мазерати ГрандКабрио… прямиком из Италии, – с ними поравнялся темноволосый парень, одетый в легкую кожаную куртку. От него сильно пахло сигаретами, а взгляд, направленный на машину, был также полон восхищения, – не машина. Мечта.

Полина хмыкнула.

– Твоя?

Незнакомец взял из рук Эвы стакан, сделав один большой глоток, и только потом посмотрел на девушек. Постепенно его лицо приобрело довольное выражение. Он улыбнулся, словно хитрый лис.

– Глазам не верю. Кто это у нас? Мисс «Пересплю за соло» и та, кому медведь на ухо не то, чтобы наступил, а конкретно так присел?

– Так ты из Университета? – парень засмеялся, посмотрев на широко распахнутые удивленные глаза Эвы, и кивнул.

– Да. Мы не общались, потому что я не такой лузер как вы, – девушка открыла рот, собираясь ответить, но Полина ее опередила.

Сократив расстояние между ними, она положила руки ему на плечи и согнула ногу в колене, ударяя парня прямо в пах. Незнакомец шумно выдохнул и от боли согнулся пополам. Полина победно хмыкнула.

– Ты тут отдыхай, а мы пошли.

Она кивнула Эве, и они вдвоем продолжили идти к дырке в заборе. Полина всегда поступала так – не тратилась на громкие слова, отправляя выскочку в нокаут одним точным ударом. Обычно после такого никто из них не выпендривался. Только на этот раз все пошло не по плану.

Из-за того, что незнакомец больше не был в поле их зрения, девушки упустили из виду главное. А когда поравнялись с Мазерати, было уже поздно что-либо предпринимать.

Незнакомец подлетел к девушкам и, схватив Полину за локоть, буквально затолкнул её в машину, захлопнул дверь, а сам сел на водительское кресло. Машина заревела и сорвалась с места так быстро, что Эва даже ничего не успела сделать – она только смотрела на черный след, оставшийся от колес.

Девушка так растерялась, что не сразу смогла испугаться. Когда до неё все-таки дошло то, что только что произошло, Эва вскинула голову и огляделась. Мазерати делал круг по треку – при этом скорость у него была запредельная, а на поворотах незнакомец резко бил по тормозам, вынуждая машину бешено вращаться по кругу.

Но аварии, которой так боялась Эва, не произошло. Водитель всегда выравнивал машину за считанные миллисекунды до столкновения с забором или оградой. Люди восхищенно смотрели, даже не догадываясь, что происходит внутри самой машины.

Когда Мазерати остановилась ровной на том месте, с которого сорвалась несколько минут назад, Полина тут же выскочила из машины. Она побледнела, её трясло, и сделав несколько шагов, девушка осела на землю, потому что тело её не слушалось. Незнакомец вышел из машины и закурил.

– Понравилось? – Полина подняла голову. В её взгляде безошибочно можно было прочесть ненависть.

– Больной ублюдок, – парень ухмыльнулся.

– Вообще-то я Макс, – он докурил и вернулся в машину.

Когда Мазерати скрылась в темноте, Эва, наконец, подскочила к подруге и помогла ей встать. Полина не отвечала на вопросы, которые так и сыпались из девушки. Она пыталась выровнять дыхание, хотя чувствовала, что сердце продолжает бешено биться.

Благодаря тому, что Полине было позволено всё, они вернулись в общежитие, хотя стояла глубокая ночь. Эва тут же упала на кровать, чувствуя, как болят ноги от усталости, а вот Пашкевич первым делом заперлась в ванной.

Эва оторвала голову от подушки и посмотрела на закрытую дверь.

– Поль? – в ответ тишина, которая быстро сменилась шумом воды. Но девушка знала, что подруга слышит её, – давай поговорим.

Полина вышла из ванной только через час. Завернувшись в одеяло, словно куколка бабочки, она посмотрела на Эву, всё это время дожидавшуюся её.

– Я рада, что ты больше не грустишь.

– А мне совсем не нравится, что этот придурок сделал с тобой, – Полина хмыкнула и опустила голову. Слегка влажные волосы упали ей на лицо.

– Он ничего особенного не сделал, просто преподал мне урок. Не стоило бить его в пах, – Эва засмеялась.

– Он это заслужил, – Полина тоже засмеялась, и вместе они стали вспоминать яркие события прошедшего вечера.

– Хочешь расскажу тайну? – Эва замерла. Они уже давно дружили, но еще никогда Полина не делилась с ней чем-то личным. Девушка лишь зажато кивнула. – Это касается того, почему я не хотела дружить с тобой.

Эва хмыкнула. Да уж, первые месяцы их знакомства точно нельзя было назвать дружелюбными. Полина легла – теперь девушка могла видеть лишь ее профиль.

– Я завидовала тебе, – Эва даже поперхнулась. Как девушка, имеющая абсолютно все, может ей завидовать? – не подумай ничего такого. Не таланту. И даже не тем чертам твоего характера, которые позволяют тебе добиться поставленных целей. Упорства. Упрямства, называй как хочешь. Я завидовала тому, что ты можешь заниматься тем, чем хочешь. Для чего была рождена.

Полина закрыла глаза и выдохнула. Она долго молчала, поэтому Эва поняла, что продолжения не последует. Тогда девушка решилась задать вопрос, который тревожил её уже много времени. Она давно поняла, что в Университете Полина лишь по воле родителей, но…

– А чем бы тебе хотелось заниматься?

Девушка не ответила. Эва соскользнула с кровати и подошла к соседке – та мирно спала. Улыбнувшись, Эва достала из шкафа плед и укрыла им подругу. Бросив короткий взгляд на часы – было уже три ночи, девушка вернулась на кровать и, закрыв глаза, мгновенно провалилась в царство Морфея.

========== Глава тринадцатая ==========

С самого детства ни одна песня о любви не трогала сердце Эвы так сильно, как песни военных лет. Все внутри дрожало от слез, но голос креп, позволяя девушке почтить память давно ушедших дней так, как она умела.

А сегодня, в светлый праздник – день победы, Эве впервые предстояло выступить с одной из таких песен перед городом, в котором она родилась. И от этого девушка волновалась еще сильнее.

С самого утра Эва погрузилась в предпраздничную суету. Заехала в салон за платьем для концерта – белоснежное, необыкновенно красивое, оно должно было символизировать чистоту неба над головой. Сделав последнюю примерку и прождав двадцать минут на улице, пока мастер закончит, Эва помчалась на встречу с Инной – девушкой, отвечающей этим вечером за макияж и прическу.

Весна, словно в противовес зиме, выдалась жаркой. Уже в апреле окончательно сошел весь снег, а из-за рекордно высокой температуры на деревьях набухли почки. Поэтому май вступил в свои права в зеленом. Солнце пекло так, что кожа Эвы успела покрыться небольшим ровным загаром, а на улицу нельзя было выйти без кепки или бейсболки – в противном случае солнечного удара было не избежать.

Немного легче становилось только ближе к вечеру. Ветер приносил с реки прохладу, и асфальт больше не плавился под ногами. Можно было, наконец, снять солнцезащитные очки и спрятать их в сумочку, а им на замену накинуть на плечи легкий кардиган.

Но вечер был еще далеко. Впереди Эве предстояло еще много дел – сделать маникюр, прогнать песню, подготовить волосы для прически, настроиться на нужный лад и заранее выйти из университета. Концерт должен был пройти на аллее памяти – рабочие с самого утра устанавливали там сцену. От места учебы Эвы до нее было около двадцати минут быстрой ходьбы. А опаздывать девушке было категорически нельзя – она выступила третьей.

Закончив наводить красоту, Эва позволила себе перекусить в кафе. Она села подальше от окон, в темный прохладный уголок и, наслаждаясь освежающим черным чаем и булочкой с корицей, листала ленту новостей. Индикатор зарядки мигнул красным, и девушка, недовольно рыкнув, полезла в сумку за зарядкой. И только тогда поняла, что забыла взять не только её, но и листы с нотами.

И не то, чтобы Эва сомневалась в том, насколько хорошо помнит партию. Но наличие папки с нотами на интуитивном уровне придавало ей уверенности. Поэтому, быстро расплатившись, девушка помчалась в общежитие.

Здесь почти никого не было. Несмотря на то, что ректорат объявил сегодняшний день праздничным, большая часть студентов всё же пришла в университет – они также, как и Эва участвовали в концерте. А те, кто нет, видимо, не стали брезговать хорошей погодой. Девушка почувствовала легкую зависть, представив, как они нежатся на солнышке, не обремененные делами и проблемами, но быстро откинула дурные мысли. Она сама выбрала свой путь. И должна гордиться и принимать его, как бы тяжело не было.

Даже не думая о том, что в блоке, возможно, кто-то есть, Эва, не проверяя, повернула в замке ключ и влетела в комнату. Она не поднимала головы, пытаясь найти в сумочке забившийся в самую даль телефон, пока не почувствовала на себе злые взгляды. И только тогда поняла, что в комнате ну очень жарко.

И дело было не в двадцати девятиградусной жаре за окном.

Телефон так и остался где-то на дне сумки. Эва во все глаза смотрела на Полину. Её майка валялась на полу, джинсы были немного расстегнуты и стянуты вниз, до середины бедер, но самым главным был Макс, нависавший над девушкой.

Эва сглотнула.

– Я вам, ребята, помешала? – глаза Макса загорелись недобрым огнем.

– Как бы да, – он смотрел на Эву, но слезть с Полины при этом почему-то не торопился.

– Я просто не знала, что ваши отношения зашли так далеко. Не догадывалась даже. Иначе бы я…

– ЭВА! – Полина приподнялась на локтях и посмотрела на подругу. Она тяжело дышала, а на шее был виден вишневый засос.

– Поняла, ухожу. Только ноты найду, – прикрыв глаза ладонью, чтобы не видеть кровать подруги и тех, кто на ней лежал, Эва открыла тумбочку, достала со средней полки папку с нотами и побежала к двери. – Надеюсь, вы не забудете про концерт.

Она обернулась, потому что не услышала ответа, и тут же пискнула. Ей показалось, что Макс заглатывает Полину, но, конечно же, это был поцелуй. Только в нем было больше страсти, чем приличия – грань любви и животных чувств. Сильно смутившись, Эва все-таки выскочила за дверь, чувствуя непонятное волнение, охватившее низ живота.

То, что с ученицей что-то не так, почувствовала и Анна Владимировна. Женщина оборвала песню на середине первого куплета и с тревогой посмотрела на девушку.

– Всё в порядке, Эвелина?

Та неоднозначно кивнула, словно не решаясь рассказать ей то, что вертелось на языке. Анна Владимировна поднялась на сцену и, взяв девушку за подбородок, подняла ее лицо так, чтобы их взгляды пересеклись. И тогда Эва не выдержала.

– Я просто увидела кое-что… неоднозначное. И не знаю, как относиться к этому. Не знаю даже, что чувствую.

– Это боль? – девушка покачала головой, – обида?

– Нет.

– Тогда выкинь из головы. Исполнять песни о войне трудней всего – ты не можешь воспользоваться личным опытом. Сострадание. Сочувствие. Это не то, что должны услышать в твоем исполнении. Любовь к Родине. Благодарность. Такие чувства невероятно сложно выразить. Вот что сейчас главное, – женщина ненадолго замолчала и поправила выпавшую из пучка прядь. – Иди, тебе нужно настроиться. До концерта осталось всего ничего. Уверена, ты и без генерального прогона справишься.

Эва с улыбкой кивнула и, оставив преподавательницу за спиной, вышла из зала. Как гримерку ей выделили небольшую комнату на третьем этаже. Чтобы в нее попасть, нужно было пройти конференц-зал с круглым столом переговоров и большим флагом России во главе. Оставив на столе сумку, Эва проскользнула в гримерную и села перед зеркалом.

Сначала девушка сняла макияж, а затем взяла со столика расческу и первый раз прошлась ей по волосам. Темно-каштановые – после того, как Эву облили краской, ей пришлось перекраситься – они немного электризовались, поэтому девушка решила воспользоваться лаком. И даже через шум распылителя она услышала, как кто-то повернул в замке ключ.

Сперва Эва подумала, что ей показалось. Она отставила баллончик с лаком, тревожно вглядываясь в свое отражение. Решив, что от волнения может разное померещиться, девушка покачала головой и снова потянулась к расческе. Но её рука дрогнула.

Девушка вскочила и быстрым шагом сократила расстояние до двери. Повернула ручку. Заперто. Из легких словно выбили весь воздух. Эва стучалась, кричала, но никто не реагировал – скорее всего все уже ушли на аллею. Даже позвонить девушка не могла – ее телефон остался в сумке, а сумка – в соседней комнате. Так близко, но так далеко.

Эва метнулась к окну и, распахнув его, высунулась. Слишком высоко, что не прыгнешь, и почти нет народа. Просить помощи было не у кого. Девушка чувствовала, как ее уже накрывает паника, но внезапно заметила парня, пересекавшего улицу.

– Эй! – она не была уверена, что он её услышит или поймет, что обращаются к нему, но парень поднял голову. Темноволосый, с хитрым прищуром карих глаз. Совершенно ей не знакомый. Но отчаяние толкало на крайние меры, – Помоги!

– Что? – парень скривился. Не понял? Не услышал?

– Меня заперли! Помоги выбраться! – в горле першило, и Эва закашлялась, но, кажется, незнакомец её услышал.

Он подбежал к двери и несколько раз дернул ее. Тщетно – заперто. Парень снова отбежал, чтобы Эва могла видеть его.

– Там закрыто, – девушка почувствовала, что почти плачет. Он был ее последней надеждой, а теперь все рухнуло. Но ей пришлось сосредоточиться, потому что парень продолжал что-то говорить и кивать головой вправо, – там есть пожарная лестница. Если доберешься, сможешь спуститься.

Эва закрыла глаза. Слишком рискованно. Маленький выступ, влажные ладони, и мозг, наполненный страхом – одно неловкое движение, и она упадет. Незнакомец продолжал говорить, активно жестикулируя. Он показал ей, что нужно развернуться спиной и вылезать так. Тогда она сможет зацепиться надежнее. И всё равно, больше походило на экшн – а Эва была всего лишь девушкой. Она почти наверняка знала, что не справится.

Но другого выбора у нее не было.

Сделав в точности, как сказал незнакомец, девушка вылезла из окна и вцепилась в подоконник. И тут же поняла, что попала в ловушку. То, на что она решилась – полнейшая глупость, и ничего у неё не получится. Страх был слишком силен, он не позволил ей сделать и шага. Пожарная лестница, о которой говорил незнакомец, показалась Эве такой далекой, и чем дольше девушка на нее смотрела, тем дальше она становилась, постепенно растворяясь.

– Эй, ты меня слышишь? – Эва не могла ответить. У нее стучали зубы. – Залезай обратно, ты упадешь.

Но девушка его уже не слушала. От испуга ей заложило уши – теперь она слышала лишь как бешено стучит её сердце. Незнакомец выругнулся и достал телефон – он чувствовал вину за случившееся. Ведь именно он натолкнул бедную испуганную девушку на такой шаг.

Пожарные приехали через две минуты. Пока команда выдвигала лестницу, незнакомец поддерживал Эву криками. Девушка, сглотнув, держалась из последних сил. На ладонях образовались мозоли – так крепко она вцепилась в подоконник, но пальцы все равно соскальзывали из-за пота и крови. Втянуть себя обратно в комнату Эва не могла – ей не хватило бы сил, и ноги тряслись слишком сильно. Она уже ни во что не верила, твердившая в сотый раз про себя лишь то, что не отпустит руки, пока не потеряет сознание.

Незнакомец переговаривался с одним из пожарных, возможно, главным, но не отрывал взгляда от Эвы. Двое других уже поравнялись с девушкой и, осторожно отцепив её пальцы от подоконника, спустили вниз.

– Так зачем нужно было вызывать нас, для этого есть МЧС, – парень, наконец, позволил себе улыбнуться.

– Пожарная часть ближе, – он подошел к девушке, чьи руки сейчас обрабатывали, и присел рядом.

Эва выглядела гораздо лучше. Кажется, внезапное спасение придало ей сил. Пока её расспрашивали, как и почему она оказалась висящей из окна третьего этажа, парень молчал. Эва повернулась в его сторону и выдавила улыбку.

– Спасибо.

– Пожалуйста, если захочешь снова как-нибудь повисеть, обращайся. У меня еще куча дурацких и опасных для жизни планов есть, – они засмеялись, и девушка протянула заклеенную пластырями руку.

– Эва.

– Мирослав, – девушка ахнула, потому что на руке, которую парень протянул ей в ответ, были часы. И они показывали без двадцати шесть. Эва вскочила на ноги, оглядываясь вокруг себя.

– До концерта пятнадцать минут. Я в жизни не успею, – она снова села на лавочку и закрыла лицо руками. Мирослав тяжело вздохнул, словно сочувствуя, но тут же, как сама девушка секунду назад, вскочил на ноги.

– Эй, парни! – он помахал пожарным, – как быстро вы доедете до аллеи памяти?

*