Текст книги "Падали, но поднимались (СИ)"

Автор книги: Ammi Devangari

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Пролог ==========

2011 год

Эвелина сделала несколько коротких шагов по коридору, сбросив сандалии, пошевелила большими пальцами на ногах, разминая их, и бросила потрепанный рюкзачок в угол. Она делала так всегда, когда приходила из школы. В квартире пахло борщом. Девочка поморщилась, состроив недовольную гримасу, потому что борщ она не любила. Эвелина собиралась спрятаться в своей комнате, но уставший мамин голос окликнул её.

– Эва! Ты вернулась? Давай быстро руки мыть и ужинать.

Девочка вздохнула. Вот как ей объяснить, что есть совсем-совсем не хочется, даже наоборот, после горькой тушеной капусты и холодной сосиски, которыми их сегодня кормили в школьной столовой, ужасно болит живот.

– Я не хочу, ма.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Эвелина, громко шлепая босыми ногами по полу, пересекла узкий коридорчик и вошла на кухню, тут же усаживаясь на расшатанный табурет. Ей было уже тринадцать лет, по мнению самой Эвелины, она была достаточно взрослой для того, чтобы самой решать, когда и что ей есть. Но под недовольным материнским взглядом девочка моментально стушевалась. Слова вылетели из головы, и теперь Эвелина только буравила взглядом белую в цветочек поверхность стола и кусала губы.

– Иди руки мой, я сказала.

Мама всегда была заботливой и доброй и не любила кричать на Эвелину, но она так устала и, к тому же, у неё безумно раскалывалась голова. Пока дочь, сердито пыхтя, склонившись над умывальником, делала вид, что моет руки, хотя даже мыло не удосужилась взять, женщина достала тарелку и заполнила её двумя большими половниками горячего супа.

– Ну, ма… – голос Эвелины надломился. От собственного бессилия она готова была дать волю слезам, – много.

– Ты целый день не ела, – мама легонько шлепнула её по спине, пока Эвелина, ускоряясь, прошмыгнула мимо нее и снова уселась на табурет, – кушай, родная.

– Спасибо.

Когда мама ласково звала её, Эвелина больше не могла обижаться. Только слезы, которые еще секунду назад она сдерживала от гнева, брызгали из глаз. И Эвелина сама не могла объяснить причину этому. И ей было так стыдно за раскрасневшийся нос и это ужасное шмыганье. А мама лишь еле слышно вздохнула.

– Мое солнышко, – она поцеловала девочку в светлую макушку и отошла к плите. Женщина знала, что вот-вот вернется старший сын с тренировки по волейболу, а к этому моменту мясо должно быть уже готово.

После ужина Эвелина прошла в гостиную и, включив громко телевизор, села за фортепиано. Она с самого детства мечтала научиться играть на этом старом гиганте. В её детских воспоминаниях он занимал собой целую стену, а сейчас, по прошествии лет, совсем иссох и вместился между телевизором и шкафом с праздничным сервизом. Когда Эвелина попросила отдать её в музыкальную школу, папа ответил жестким «нет». Теперь папа ушел, а мама была так сильно занята работой и домашними делами, что девочка просто не успевала спросить еще раз.

Эвелина нажала белую клавишу, напротив которой сидела, и вслушалась в мягкий тягучий звук. Какая-то неведомая сила манила её, поэтому Эва нажала её еще раз, только на этот раз негромко подпевая. Тихий и дрожащий от неуверенности голос слился с пением инструмента. Девочка от радости подпрыгнула на стуле – она совсем не сфальшивила. Не зря Анна Владимировна, их учительница по музыке, говорила, что у Эвы талант и советовала развивать его. После её слов девочка загоралась подобно бенгальскому огоньку, и также быстро гасла, потому что дома её таланта никто не замечал.

Хлопнула входная дверь, это вернулся с тренировки Вадим. Эвелина быстро закрыла крышку пианино и пересела на диван. Мультики по телевизору нисколько не интересовали её. Девочка хотела вернуться за инструмент и разучить гамму фа-минор. Но она боялась Вадима. Если он войдет и увидит её за фортепиано, то обязательно начнет издеваться, как всегда это делал. Поэтому Эвелина осталась неподвижно сидеть, даже не улыбаясь шуткам Ёжика из смешариков.

В гостиную вошла мама. Она бросила короткий взгляд на дочь и подошла к шкафу, открывая его дверцы.

– Эвелина, хватит смотреть телевизор, займись уроками.

– Хорошо, ма.

Девочка послушно щелкнула пультом, но осталась сидеть. Что-то в мамином поведении волновало Эвелину, поэтому она посмотрела на женщину.

– Ма?

Та стояла перед заваленными всяким хламом и бумагами полками, неподвижно, стиснув пальцами виски и закрыв глаза. Эвелина снова окликнула её, но та даже не пошевелилась.

– Мам!

Девочка сильно повысила голос, больше от испуга, и тогда женщина мелко задрожала и, тщетно хватаясь за воздух руками, повалилась на пол. Эвелина закричала.

В комнату вбежал Вадим, мокрый, потому что только что умылся. Он подбежал к матери и опустился на колени. Его злой взгляд врезался в Эвелину словно нож.

– Что вопишь? Вызывай скорую.

Всё, что случилось потом, Эвелина практически не помнила. Её руки словно налились свинцом, когда она подбежала к домашнему телефону и набрала 03. Чей-то голос, захвативший её связки и язык, продиктовал адрес. Кто-то её руками открыл дверь и впустил внутрь квартиры медиков.

Потом были похороны.

Эвелина первой бросила горсть земли на крышку гроба и отступила от края могилы на шаг. Отец подошел к ней и положил руку на плечо.

– Держись, малыш.

Её маленькое, побелевшее словно мел лицо, скривилось. Она скинула его руку и сильнее сжала губы, чтобы не заплакать.

– Это ты виноват в том, что мама умерла. Это потому что ты ушел от нас. И женился на другой. А мама любила тебя. Ненавижу.

Эвелина сорвалась на бег. Кто-то за спиной кричал, что по кладбищу бегать нельзя, но девочка не слушала. Она знала, что за ней бегут, поэтому ускорилась, чувствуя, как ветер бьет её по мокрым, горящим от слез щекам.

Вадим был быстрее и сильнее её – он схватил Эвелину за локоть, вынуждая остановиться. Догнав их, отец остановился неподалеку, пытаясь отдышаться.

– Совсем с ума сошла? Что ты творишь? Мы на кладбище!

Он кричал на нее, а Эвелина, проглотив слезы, подняла голову и злобно посмотрела на него.

– Ненавижу тебя.

Мужчина отшатнулся. Он уже слышал это от дочери, но тогда в её голосе не было столько холода и отчуждения. Достав из кармана пачку сигарет, он закурил. Вадим, увидев, что тот даже не собирается оправдываться, нахмурился.

– Что ты несешь? Ты не имеешь права винить его.

Эвелина отвернулась. Она ненавидела отца. И думала, что Вадим тоже. Но, кажется, ошиблась. Девочка лишь не могла понять, почему её брат, державший холодевшую руку их мамы до самой последней секунды, теперь принял сторону её убийцы. Она так и не ответила.

Они вернулись на поминки, но больше друг с другом не разговаривали. Вадим кротко принимал соболезнования. Отец постоянно разговаривал с кем-то по телефону. Эвелина забилась в самый дальний, самый темный угол квартиры, намереваясь просидеть здесь, пока не уйдет последний гость. Но в её пространство нагло вторглись.

– Привет, – теплая ладонь накрыла макушку. Это был дядя Виктор, младший брат их мамы. Он притянул девочку к себе и крепко обнял, – моя малышка, как ты, наверное, страдаешь сейчас.

– Я хочу к маме, – Эва опустила голову, утыкаясь лбом в его руку.

– Я тоже скучаю по твоей маме, – он гладил ее по волосам и по спине. – Малыш, что произошло на похоронах между тобой и папой?

– Это он… – её голос звучал очень тихо, но Виктор слышал каждое слово, – это он её убил.

Мужчина промолчал. Он ведь знал правду, у его сестры был рак. Никаких шансов.

– Это не так.

– Нет, так! – Эвелина хотела вскочить, но Виктор удержал ее, крепко сжимая в объятиях, – я не хочу жить с ним. Не хочу видеть его.

– Тогда, – мужчина недолго помолчал, – будешь жить со мной?

Эвелина недоверчиво посмотрела на дядю. Она и подумать не могла, что есть какая-то альтернатива, что ей ничего не остается, кроме как жить с ненавистным отцом и его новой семьей.

– А можно? – Виктор грустно улыбнулся.

– Я договорюсь с твоим папой.

На следующий день Эвелина уехала с дядей в Москву, даже не попрощавшись с отцом и братом. И не возвращалась в родной город долгие шесть лет.

========== Глава первая ==========

Наши дни

Вот уже несколько лет утро Эвелины начиналось ровно в пять. Девушка расталкивала кота, спящего на её ногах, быстро переодевалась в любимый розовый спортивный костюм, собирала волосы в хвост, брала скакалку и телефон, и, пока дядя спал, бесшумно покидала квартиру. Перепрыгивая через ступени, девушка ненадолго останавливалась на лестничном пролёте между вторым и первым этажами и смотрела в окно на безлюдный двор. Совсем скоро мир проснётся, потирая сонные глаза, ну, а пока он принадлежит только ей.

Эвелина положила телефон и ключи на каменный выступ, выкрашенный в зеленую краску, справа от лестницы и натянула на голову капюшон олимпийки, настраиваясь на тренировку. Девушка всегда начинала с прыгалок, ей нравилось, когда шнур разрезал воздух совсем рядом с ухом. Она легко могла пропрыгать сто и даже сто двадцать раз без остановки, но всегда продолжала беззвучно, одними губами считать прыжки.

Потому что Эвелина не собиралась довольствоваться достигнутым. Её жизненной позицией буквально во всем было – сделать сильные стороны ещё сильнее, а от недостатков избавиться.

Покончив с прыгалками и разминкой, Эвелина бросила скакалку возле двери подъезда и, спрятав телефон в карман, побежала. Девушка никогда не слушала музыку – для этого у неё еще представится возможность, когда она будет возвращаться по суетящемуся городу обратно, а сейчас Эва просто наслаждалась. Тишиной, которую в современном мире было почти невозможно поймать. Пением птиц, которые совсем скоро улетят из города. Сигналом светофора где-то далеко. Шагами редких прохожих, выгуливающих своих домашних любимцев.

Домой Эвелина возвращалась не раньше семи.

К этому времени Виктор уже суетился на кухне, готовя для любимой племянницы воздушный омлет. Девушка коротко поздоровалась с дядей и ушла в ванную. После утренней пробежки она просто не могла не постоять под холодными жесткими струями воды, настраиваясь на грядущий день. Когда Эвелина вернулась на кухню, на столе её дожидался завтрак, а Виктор пил дымящийся кофе.

– Вот теперь доброе утро, – он улыбнулся и поцеловал нагнувшуюся к нему девушку в щеку. Эвелина просияла и села за свое место.

– Какие планы? – мужчина задумался.

– Много работы, но думаю смогу вырваться на обед в нашу любимую кафешку. Как ты на это смотришь? Правда, боюсь, раньше одиннадцати домой не вернусь.

– Я не против, – девушка пожала плечами, – но надеялась, что мы еще и вечером увидимся.

Когда Виктор посмотрел на племянницу, его взгляд был полон расстройства. Он до жути не любил завалы на работе, потому что тогда ему приходилось оставаться в офисе до ночи, бросая Эвелину. В такие дни Эва ужинала в одиночестве, немного играла на фортепиано и ложилась спать, запирая входную дверь изнутри, чтобы дядя мог войти поздно вечером, когда она будет крепко спать. К счастью такое случалось редко. К несчастью – сегодня на работе был как раз один из таких завалов.

– Прости, родная. Поужинай без меня, посмотри какой-нибудь фильм. Можешь пригласить в гости Лизу.

Эвелина замерла, и Виктор тоже, пораженный её реакцией. Он знал, что девушка очень привязана к нему, но сейчас в её глазах появилась сжигающая его сердце тоска.

– Эва… – она покачала головой и опустила глаза в тарелку.

– Просто я уезжаю… завтра. Ты забыл? – девушка облизала пересохшие губы.

– Подожди, какое сегодня число? – мужчина засуетился. Отставив чашку, он обернулся через плечо, снимая со стены календарь. – Неужели уже тридцатое?

– Да, – тихим голосом подтвердила его догадку Эва. Виктор, задумавшись, притих.

Он шумно выдохнул, прежде чем снова заговорить.

– Тогда решено. Отложу всю работу на потом, а этот день проведем вместе. Всё-таки ты покидаешь меня на целый год.

Эва растроганно улыбнулась. Она отложила в сторону вилку, которой безрадостно ковырялась в омлете, и, обойдя круглый обеденный столик из белого дерева, крепко обняла дядю. Мужчина засмеялся, похлопав девушку по спине.

– Ладно, лучше расскажи, чем собираешься покорять жюри на кастинге?

Глаза Эвелины засияли ярче. Девушке без всяких сомнений приносило удовольствие рассказывать о музыке и о своих творческих планах. А поддержка самого важного в её жизни человека в лице дяди лишь укрепляла уверенность в том, что всё получится.

– Это удивительная песня, – девушка грустно вздохнула, – жаль, тебя не будет рядом.

– Уверен, ты затмишь всех.

Свет промчался от одного конца зала до другого буквально за секунду. Эвелина неслышно поднялась по ступеням на сцену и поправила микрофон. Она закрыла глаза, с первых нот сливаясь с музыкой воедино. Больше ничего не существовало – лишь девушка и эта мелодия.

Даже в самый мрачный период

Сколько бы он ни длился,

Её рука легла на микрофон, крепко сжимая его в похолодевших пальцах. Другая рука все еще лежала на животе, позволяя ощутить вибрацию на длинных нотах. Брови поползли вверх, словно Эва не пела, а вспоминала о чем-то очень трагичном. Песня была не только лишь песней. Она была тем, как видела этот мир сама Эвелина.

Как будто кто-то внутри меня

Бесстрашно стремится вперёд.

Она открыла глаза, растягивая гласные на припеве. Мелодия текла по венам, придавала сил, дарила дыхание.

И эта постоянная жажда жить

Была и будет всегда.

Эвелина взяла микрофон в руки и отступила на шаг. Еще шаг, ровно в такт, в сторону. И еще. Неосознанно, потому что стоять на месте не представлялось возможным. Потому что какая-та неведомая сила тянула её вперед. Эва возвела глаза к потолку, к слабому свечению потускневших от долгого времени сапфиров.

Она любила в этой песне всё. Слова, музыку, проигрыш гитары перед первым куплетом и в самом конце. И её любовь дарила нечто большее, не оставляя шанса случайному слушателю остаться равнодушным.

Эвелина отложила конверт в сторону и подперла голову руками. Её подруга, Лиза, брюнетка с пронзительным взглядом холодных серых глаз, болтала ногой, копаясь в телефоне. Заметив краем глаза, что Эва закончила в сотый раз перечитывать письмо из университета, она отложила телефон и посмотрела на подругу.

– Тебе действительно надо уезжать? В Москве ведь столько музыкальных колледжей и консерваторий.

– Это моя детская мечта. Этот Университет, он особенный, понимаешь? Я помню, как каждый день проходила мимо него и мечтала, что когда-нибудь буду учиться там. Больше таких нет. Там учатся самые талантливые ребята со всей России. И у меня есть шанс стать одной из них.

Лиза вздохнула. Ей не хотелось отпускать подругу так далеко. Тем более что они не увидятся целый год. И девушка не была уверена, что их дружба выдержит такую проверку временем и расстоянием.

– Ну, а если ты не поступишь?

Эвелина обиженно посмотрела на подругу. Она не думала о таком повороте событий. Потому что, если она не поступит, её жизнь станет напрасной. Девушка последние шесть лет шла к этой цели, и отступать не собиралась.

– Такого не будет.

Вернулся дядя с мороженым для Лизы и фруктовым салатом для Эвы. Девушка кивнула в знак благодарности и тут же отправила в рот кусочек киви. Лиза же не торопилась приступать к десерту, она почему-то сверлила взглядом Виктора.

– Почему вы не можете запретить ей?

Мужчина непонимающе посмотрел на девушку. То же самое сделала и Эвелина, только в отличие от дяди она сразу поняла, на что Лиза намекает.

– Ты о чем?

– Не слушай ее, – Эва нашла руку подруги и несильно сжала её, – послушай, всё будет хорошо, мы будем звонить друг другу каждый день. А летом я приеду на каникулы.

Лиза нахмурилась, явно не оставшись довольной её словами, но неохотно кивнула. Убедившись, что ситуация нормализовалась, Виктор расслабился. Он понимал подругу племянницы. Ему тоже было тяжело.

Но жизнь Эвелины принадлежала только ей. И выбор девушки мужчина уважал. Так же, как и поддерживал любые её начинания и мечты.

– Звони почаще, – сиплым, то ли от приближающихся слез, то ли от того, что мороженое было слишком холодным, голосом попросила Лиза.

Это был один из самых лучших и самых грустных дней Эвелины в Москве. Вместе с дядей они побывали во всех любимых местах, наделав целую массу смешных и забавных фотографий. В какой-то момент они даже забыли, что последние часы их совместного времяпрепровождения истекают, и просто наслаждались этим днем. Вернувшись вечером домой Эвелина, уставшая от долгих пеших прогулок, уснула прямо на диване перед тихо бормочущим телевизором. Виктор накрыл девушку пледом и поцеловал в висок.

Утро же началось с беготни. Эвелина решила еще раз проверить чемодан и обнаружила, что все-таки забыла зарядку от ноутбука. Занятая её поисками, Эва перебудила весь дом, даже кота, который бы даже к ядерной бомбардировке отнесся пофигистично. В отместку наглое рыжее создание вертелось у девушки под ногами, из-за чего та пару раз чуть не упала.

В десять всё было готово.

Виктор отвез Эвелину на автовокзал и помог загрузить вещи в автобус. Добрый водитель, улыбнувшись в ответ на её приветствие, поинтересовался, куда девушка направляется. Эва почему-то не сразу нашла, что ответить. Но ответ и её и водителя полностью устроил.

– За мечтой.

Комментарий к Глава первая

Song: K.D. Lang – Constant craving

========== Глава вторая ==========

Когда автобус проехал мимо покосившейся синей таблички с названием города, сердце Эвелины невольно забилось быстрее. Она выпрямилась, касаясь ладонью холодного стекла, рассматривая застывшие в утреннем свете деревья, кусты и кособокие пни.

Как часто это чувство охватывало её доверчивое неспокойное сердце. Наравне с трепетом, девушка чувствовала и беспокойство. Долгая дорога, наполненная сном и любимой музыкой, была позади. Вот-вот ей придется сойти с автобуса, начать принимать взрослые самостоятельные решения и действовать в соответствии с ними.

Совсем скоро они въехали в город, жизнь в котором кипела, как поначалу показалось Эвелине, ни в чем не уступая Москве. Люди стремились кто куда – на завтрак с друзьями, важную деловую встречу или в душный офис, где им непременно придется открыть окно, потому что дышать уже сейчас было нечем. Пока автобус медленно протискивался через пробку к городскому автовокзалу, Эва рассматривала витрины, людей и оставшиеся неизменными старые постройки. Желтый двухэтажный дом, возле которого они простояли минут пять, девушка вспомнила сразу. Здесь жила Юля, подруга детства, с которой они еще несколько лет после отъезда Эвелины обменивались письмами. Эва грустно вздохнула – наверняка Юля уже и не помнит свою нескладную большеглазую школьную подружку.

Город, в который девушка вернулась, был родным, но начинать жить здесь ей пришлось с чистого листа и в полном одиночестве.

Несмотря на конец августа солнце нещадно пекло. Эвелина первым делом, сойдя с автобуса, купила бутылку воды – потому что свои запасы она осушила в дороге – и небыстро зашагала по тротуару вдоль проезжей части. Она лишь приблизительно знала, куда нужно идти – вдоль угловой высотки с ярко красными витринами, фотографию которой видела, когда выстраивала маршрут, мимо «итальянского» ресторанчика, через приоткрытые окна которого на улицу лилась музыка. Через дорогу и снова, минуя парочку серых, невзрачных домов, поворот направо. Здесь начиналась черная свежевыкрашенная ограда общежития, в котором Эвелина будет жить, пока идут прослушивания и, если повезет, если поступит. Девушка остановилась перед открытыми воротами, проверяя наличие паспорта и ответного письма, и уверенно направилась к двери.

Управляющая общежитием оказалась не такой, какой её представила себе Эва. Женщина и выслушивать не стала слова приветствия, которые девушка собиралась произнести, а заметив дружелюбную улыбку, посоветовала не лыбиться. Она буквально вырвала из рук Эвелины письмо, сверяя данные, а потом потребовала паспорт. Убедившись, что всё в порядке, управляющая шмыгнула носом, заставляя Эву поежиться, и повела её по широкой лестнице наверх.

Общежитие располагалась в старом, но полностью отремонтированном здании, в мягких лимонных тонах, с витыми балкончиками и маленькими, но уютными комнатками. Комната, в которую управляющая привела Эвелину, предназначалась для двух людей. Её соседка уже заехала – Эва первым делом увидела гитару, прислоненную к шкафу, и разбросанные по всей кровати вещи, – но, видимо, решила прогуляться. Управляющая что-то недовольно пробурчала под нос, рассматривая весь этот бардак, и отвернувшись от Эвы, направилась к двери. Она замерла на пороге, словно вспомнив что-то, вылетевшее из головы.

– Ах, да, я Елена Константиновна, комендант общежития, если понадоблюсь, буду внизу. Первое прослушивание в двенадцать, так что поторопись, в противном случае советую вещи не разбирать.

Эва промолчала. Она уже поняла, что женщина жутко ненавидела всё происходящее вокруг. И всех. Поэтому Эвелина дождалась, пока она окончательно выйдет из комнаты, захлопнув за собой дверь, и только тогда поставила чемоданы на пол.

Девушка медленно пересекла комнату и подошла к окну. Отодвинув шторы, она оперлась о подоконник локтями, вглядываясь вдаль. Когда-то она и предположить не могла, что уедет из этого города. А потом – что вернется. Но жизнь – хитрая штука, всегда находила способ проверить силы девушки на прочность.

Отойдя от окна, уже сильно нагретого летними солнечными лучами, лишь слегка приоткрыв его для проветривания, Эва подошла к шкафу и взяла в руки гитару. Она не отдавала себе отчета, что притронулась к чужой вещи. Сейчас странное чувство, сжимающее тоскливой рукой сердце, и желание выразить его через песню, было выше всего. Эвелина села на кровать, зажимая первым аккорд.

Улыбайся, даже если твоё сердце болит,

Улыбайся, даже если оно разбито.

Если тучи на небе,

Ты справишься…

Эва запомнила эту мелодию еще совсем малышкой, когда мама показала ей старый фильм, называвшийся, кажется, новые времена. Фильм девчушке не понравился – правда, повзрослев, она кардинально поменяла свое мнение – зато чарующие звуки, которые мама намурлыкивала себе под нос, пока укладывала дочку спать, прекрасно заменили колыбельную. И вот сейчас, через столько лет, обретшая слова, песня звучала снова.

Твоё сердце озарится счастьем

И от грусти не останется и следа,

Несмотря на то, что слёзы всегда так близко

Это то время, когда ты должен продолжать

Улыбаться… Что толку в слезах?

Ты поймёшь, что всё ещё стоит жить.

Комиссия зааплодировала. Седовласый мужчина, сидевший в центре, улыбнулся и довольно кивнул, поймав взгляд Эвелины.

– Замечательно, ты очень-очень талантлива. Не жди результатов, просто иди и начинай готовиться к гала-концерту. Он состоится уже в следующую среду. По его результатам мы определим, кто войдет в стены нашего Университета уже в качестве студента. Уверяю, у тебя хорошие шансы быть одной из этих счастливчиков.

Эвелина не могла и слова произнести от восторга. Она сдавленно поблагодарила комиссию и буквально вылетела из актового зала – быстрее в прохладу. Её тело горело, и двадцать градусов жары тут были совершенно не при чем.

Девушка выпила воды, всё еще не веря в происходящее. Маленькими шагами она шла к своей заметной мечте, и оставалось уже совсем немного. Всего лишь концерт, на котором Эва выложится на все сто двадцать процентов, и который станет одним из самых важных моментов ее жизни. Девушка ждала и боялась его.

Всё произошло как в замедленной съемке. Эвелина отставила стакан в сторону и развернулась, чтобы выйти из столовой, мгновенно врезаясь в незнакомого парня, стоявшего к ней слишком быстро. Она замерла, чувствуя, как холодный сок разливается по ее белому платью. Парень смутился, переводя взгляд с внезапно наполовину опустевшего стакана на грязное пятно.

– Извини.

Время снова восстановило свой ход. Девушка отступила на шаг назад, от места аварии. А незнакомец, убрав стакан подальше, снова приблизился к ней, хотя совершенно не представлял, что надо делать.

– Извини, – он посмотрел на нее виноватым взглядом, и Эва только сейчас заметила, какие у него красивые голубые глаза, великолепно сочетавшиеся со светлыми волосами.

– Ничего страшного, это всего лишь платье, – девушка недовольно поморщилась, оттягивая пальцами насквозь промокшую ткань. – Только как мне теперь до общежития в таком виде дойти.

– Так ты приезжая? – парень чему-то обрадовался, но, увидев недовольный взгляд Эвелины, притих и тоже принялся обдумывать, как поступить. – Погоди-ка.

Больше не говоря ни слова, незнакомец снял с себя красный спортивный бомбер с серыми рукавами и надел его на Эвелину.

– Вот, прикроет твое пятно.

– Спасибо.

Эва подняла глаза, потому что незнакомец был выше даже несмотря на то, что девушка была на каблуках. Он улыбнулся, не отрывая взгляда от ее лица.

Незнакомец – Эва не решалась спросить его имя, а он будто забыл, что надо представиться, – проводил девушку прямо до двери. Он остановился, шаркая ногой и поправляя свой бомбер на той, которую почти не знал. Но она с первого взгляда понравилась ему. Темные волосы с осветленными концами, большие серые глаза и улыбка, которая осталась на лице незнакомки даже после того, как он совершенно случайно облил её соком. Другая бы начала истерить и пищать, но не она. Теперь парень даже был рад такому стечению обстоятельств. Хотя тогда приготовился к худшему.

– Забыл узнать, кому я одолжил куртку, – они оба улыбнулись. Девушка даже немного смутилась, потому что незнакомец подошел еще ближе – вероятнее, чтобы лучше услышать её имя.

– Эвелина, но можно просто Эва.

– А я Дима, можно просто… Дима, – они засмеялись, пытаясь скрыть ту неловкость, которая должна была вот-вот возникнуть между ними.

– Я, наверное, должна отдать тебе куртку, – Эвелина попыталась снять бомбер, но парень не дал ей этого сделать.

– Нет, оставь себе, – он задержал руки на её плечах, – он тебе больше идет. Надеюсь, скоро увидимся.

Эвелина зажато кивнула, и Дима ушел, бесшумно спустившись по лестнице. Эва вздохнула. Девушка жалела, что отпустила его. Ей показалось, что он – её судьба, и она ошиблась, не воспользовавшись шансом.

Первая репетиция предстоящего гала-концерта состоялась уже на следующий день. Первая её часть – где все успешно прошедшие первый кастинг собрались вместе– была посвящена общим номерам: открывающей песне и танцу.

Хореограф, ставивший его, измотал каждого, потому что вечно был недоволен. Мсье Клемент, хваставшийся тем, что он – третье поколение в своей семье, посвятившее жизнь балету, сначала очень долго показывал движения и связки, а затем так же долго отрабатывал их, постоянно ко всем придираясь. К невысокой, немного полной девушке с волосами цвета пшена и целым океаном веснушек на щеках и даже носу, мсье Клемент подходил каждые пять минут, грозясь избить ее палкой, если девушка не начнет выполнять движения правильно и прекратит портить его гениальную хореографию.

Эвелине хотелось подойти и осадить наглеца, но она все никак не решалась. И поэтому, когда девушка разрыдалась и выбежала из зала, Эва почувствовала себя виноватой. Мсье Клемент фыркнул.

– Тряпкам и размазням нечего делать в нашем прекрасном Университете. Работать! Работать! – сильно картавя, огласил мужчина. Он снова начал ходить между рядами и шлепать по ногам, спине или рукам непутевых абитуриентов.

Когда мсье Клемент остановился возле Эвы, у той замерло дыхание. Ей казалось, что мужчина смотрит на нее с отвращением и сейчас обязательно ударит. Но тот лишь выпятил нижнюю губу и удовлетворенно кивнул.

– В первый ряд, девочка.

Вторая часть репетиций, уже индивидуальная, была посвящена собственному номеру. Пытаясь унять бешено бьющееся сердце, Эва еще раз убедилась, что нашла нужный кабинет, и постучалась. Ей ответил смутно знакомый голос. Пытаясь вспомнить, кому он может принадлежать, Эвелина вошла.

– Анна Владимировна?

Немного постаревшая за шесть лет, но все еще сохранившая природную красоту и величественность женщина, которая когда-то советовала малышке Эве продолжать развивать талант, отвлеклась от нот, которые изучала, и посмотрела на девушку.

– Эвелина? – ее голос немного дрожал. Она не верила своим глазам, – Не может быть. Твой чудесный детский голосок до сих пор мне снится.

Анна Владимировна встала и обняла девушку.

– Как я рада снова увидеть тебя. Тем более здесь. Ну, что собираешься петь?

Закрывать гала-концерт Эвелина боялась и желала еще сильнее, чем просто петь на нем. Её миссия теперь была вдвое ответственнее – она та, кто ставит точку, кто произведет на зрителей финальное, самое сильное впечатление. Ее запомнят. Но вот как хорошего артиста или как бездарность – зависит только от нее.

Ты когда-нибудь ощущаешь себя целлофановым пакетом,

Который ветер носит из стороны в сторону

И которому хочется всё начать сначала?

Не просто спеть – но прочувствовать каждое слово. Сколько бы Эва себя не вспоминала – она всегда начинала петь с закрытыми глазами. Но не сейчас. Она смотрела прямо в зал, нисколько не боясь того, как они могут отреагировать. Сердце больше не принадлежало ей, оно соединилось с ритмом, взрываясь внутри неё фейерверком.

Ты знаешь,

Что у тебя ещё есть шанс?

Потому что в тебе есть искра…

С оркестром, расположившимся внизу, в яме, девушке не надо было даже переглядываться – они и так были на одной волне.

Эвелина шагнула вперед, растворяясь в каждой минуте, проведенной на сцене.

Тебе просто нужно суметь зажечь от неё свет

И дать ему осветить всё вокруг.

Ведь, детка, ты – фейерверк!

Иди и покажи всем, чего ты стоишь!

Сделай так, чтобы все ахнули,

Когда ты взмоешь в небо!

На следующий день Эвелина узнала, что зачислена на первый курс.

Комментарий к Глава вторая

Песня на первом прослушивании: Charley Chaplin – Smile

Песня на гала-концерте: Katy Perry – Firework

========== Глава третья ==========

Совсем скоро Эвелина узнала, что в Университете обучаются не только самые одаренные, но и самые богатые. Полина, её соседка, относилась как раз к последним.

Едва Эва узнала фамилию девушки, с которой ей предстояло жить четыре года, то едва не умерла от счастья. Полина Пашкевич – дочь знаменитой Анны Пашкевич, оперной дивы, голосом которой Эва восхищалась с того момента, как впервые услышала. Однако счастье длилось ровно до первой сводной репетиции, на которой Эвелина твердо убедилась, что на ухо Полины наступил, а может даже прыгнул с разбегу большой медведь. Девушка не попадала ни в ноты, ни даже в такт.

Именно тогда от Анны Владимировны, жаловавшейся на жуткую головную боль после часового индивидуального урока с Пашкевич-младшей, Эва узнала, что отец Полины спонсирует Университет, а значит, никто её отсюда не выгонит. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Эвелина тогда сильно разозлилась на девушку – ведь она занимала место кого-то куда талантливее. Но сказать этого соседке почему-то не решилась.