Текст книги "Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: allig_eri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21. Три года

Сука! Когда же уже?!

Силой заставив себя успокоиться, покачал головой.

Будет. Всё будет. И Аура Наблюдения покорится мне, как и остальные. Первой. А потом и другие.

Хуже всего, по моим внутренним ощущениям, ситуация обстояла с Аурой Защиты. Подсознательно я чувствовал, что какой бы урон ни получил, смогу его исцелить, и это херово влияло на попытки обуздать Ауру. Она словно бы не хотела в должной степени работать. Будто отлежал руку, но при этом не спешил с неё вставать. Типа, и так нормально!

Разумеется, я даже не думал забрасывать тренировки, стараясь изо всех сил! Раз за разом, раз, сука, за разом… К сожалению, пробуждение Ауры не всегда исходило от чистого мастерства и упорства. Иной раз оно… стопорилось. Это мне уже Леви поведал, сказав, что знал отличных солдат, которые так и не пробудили Ауру, стоя в одном шаге от неё. «Однако, это исключение», – всегда дополнял он.

Я верил ему и очень надеялся, что всё-таки окажусь среди тех, кто сумеет преодолеть подобную слабость, некий тайный рубеж, отделяющий обычных воинов от элиты. Думаю, стоит только освоить хоть одну Ауру, а там… по аналогии и по нарастающей.

Это меня утешало, ведь Аура и правда ОЧЕНЬ сильно была мне нужна. Даже не столько для боя (хотя для него тоже), но и для банального удобства! Перетащить какую-то тяжеленную херню – без проблем, если ты используешь Ауру! Ощущать всю местность вокруг, словно внутри головы появился радар, – ещё лучше! Я даже не представляю, насколько сильно улучшится моя работа с насекомыми, когда я смогу ощущать всё происходящее вокруг них. А я был уверен, что сумею применять Ауру, будучи сознанием в мухе.

А ещё ведь можно решить проблему быстрой смерти насекомых! Попробуй, ха-ха, «прихлопнуть комара», когда он покрыт Аурой Защиты! Ладошки отшибёшь. И сжечь их не выйдет. И утопить. И как-то иначе нагадить. А если насекомые сделают «кусь» с применением Ауры Атаки? Хех, очень желаю насладиться этим зрелищем!

И подобное раз за разом подталкивало меня биться лбом об стену.

Ничего… Я ещё преодолею этот порог. Думаю год, край – два, и всё. В конце концов, мне четырнадцать. Время, когда я уже планировал отсюда свинтить, но… терпимо. Пока ещё терпимо. Хотя, пробуди я Ауру, то, быть может, говорил бы и считал иначе. В любом случае нет смысла об этом гадать. Уходить прямо сейчас я не стану, этим только усложню самому себе жизнь.

Вздохнув, я огляделся. В горы полез не просто так, а всё по тем же самым причинам: поиск подходящих ингредиентов. Ну и поохотиться, чего уж. Если по дороге попадётся какая-то дичь, то мои мухи, вероятнее всего, сумеют её прикончить. Особенно если использую яд ранферов. Это местный вид скорпионов, яд которых поражал сердечно-сосудистую систему.

К счастью, при смешивании с другими жидкостями – например, кровью – яд быстро растворялся и переставал представлять опасность. Однако убить свою жертву в большинстве случаев и достаточном объёме успевал. Благодаря быстрому растворению убитую ядом добычу уже спустя несколько часов можно было спокойно употреблять в пищу, не опасаясь получить отравление.

Я не ленился собирать этот яд, ведь заранее прикормил ранферов в паре пустынных мест, на достаточном расстоянии от Ностоя. Там собирались целые стаи этих тварей. Оставалось лишь прилететь туда своим роем и «устроить отвлекающий манёвр»: скормить ранферам часть мошек, пока я сам аккуратно ловил их и сцеживал яд.

Добыть скорпионий яд было не так сложно, как я ожидал. У ранферов имелись специальные «сумки», где он хранился. Если аккуратно на неё надавить, одновременно фиксируя скорпиона, то из его жала начинала течь мутноватая густая жидкость. Пару часов и двух-трёх десятков ранферов спустя набиралась под триста миллилитров яда.

Честно сказать, я не знал, насколько это много или мало. Сравнивать не с чем, ведь в прошлом мире я не занимался подобной деятельностью. В любом случае, раз на Миизаре водилась такая живность, то глупо было ей не воспользоваться.

Основной опасностью, конечно же, являлись укусы. Меня регулярно жалили (но с каждым разом всё меньше, ибо опыт-с), но сверхсилы позволяли игнорировать подобные проблемы. Удобно и приятно.

Так что я не ленился, собирая запас яда, который всегда носил при себе (благо, извлечённый яд не терял своих свойств со временем – только при попадании в кровь). Как минимум он позволял добывать дичь без необходимости покрывать тушу зверя ковром своих насекомых. Деревенские точно заподозрили бы неладное, если бы я принёс им НАСТОЛЬКО искусанную добычу!

Поэтому использование яда было идеальным способом охоты: пара укусов – и зверюга падала, испуская дух. Оставшиеся следы не привлекали никакого внимания. Дикие звери постоянно сталкивались с разным летающим гнусом. В крайнем случае я мог ударить в это место кинжалом или копьём, маскируя укус. Яд ранферов успешно растворялся, и создавалось ощущение, что я добыл дичь сугубо своими силами – без применения сверхспособностей.

Удобно, приятно и очень повышало чувство собственной важности. Чего уж, на меня начали посматривать с оч-чень заинтересованными взглядами! Всё-таки далеко не каждый мужик в деревне мог добыть мяса, а тут этим успешно занимается паренёк четырнадцати лет!

Эх, будь здесь нравы попроще да девок побольше, уже давно начал бы их на сеновал водить… Увы, но из вариантов либо мои сверстницы, либо уже замужние женщины, которые не часто рисковали устраивать измены. Селение маленькое, всё быстро становилось общеизвестным. И пусть за такое женщин не побивали камнями, как бывало в моём прошлом мире, но отношение сильно менялось – как от мужа, так и от остальных. А разводов в этом мире не существовало…

В общем, ходить мне девственником до момента, пока не представится шанс…

Улыбнувшись, я представил себе подходящие варианты решения этой проблемы, но быстро мотнул головой. Не время и не место. С другой стороны, почему нет? По местным меркам, я уже взрослый, как и вся наша компания, но пока что никого не женили и не выдали замуж. Что это, очередной эксперимент Дуффа? Хех, ладно ещё я, сирота, за которого некому договориться, ладно Ребис, ведь Садрича последние годы больше интересует дно кувшина, чем дети, но почему тот же Кероб остаётся холостяком? Неужто его отец, Сатор Отье, чья репутация мастера Боевых Искусств растёт по мере ухудшения положения в Ностое, не нашёл сыну подходящую девчонку?

Даже немного странно…

Вздохнув, поднял тяжёлую сумку и взвалил на плечо. Вес ощущался слабо, хотя чисто мозгами я понимал: четырнадцатилетка не способен долго такое тягать. Тут килограмм тридцать, не меньше! Но… для меня подобное не слишком ощущалось.

За три прошедших года многое изменилось, в том числе и мои собственные силы. Я… хорошо вытянулся, набрал заметных мышц и мог без всяких усилий тащить хоть три такие сумки. Тем более когда уставал, обращался в рой насекомых, которые плевать хотели на дополнительный вес, ведь он ТОЖЕ превращался в мух. Очень полезная способность, очень! Наверное, когда-нибудь, хорошенечко подумав, я соображу для неё множество уникальных в своей феноменальности способов применения, но пока это только удобство.

Засыпав песком и каменной крошкой угли, оставшиеся от костра, где я поджаривал пойманного пустынного канюка (довольно тощего, к слову, ибо для птиц столь небывалая жара и сухость тоже не прошли бесследно), прикинул обстановку и направился на север. Там имелись подходящие пещеры, где можно было найти нужные мне грибы – чигассы.

Для ориентирования, естественно, использовал разлетевшихся по округе мух, которые к этому времени уже начали напоминать куда более опасных представителей фауны. Эти три года я не забывал вкладывать в них максимум своих сил. Наверное, даже больше, чем в Боевые Искусства, в коих по-прежнему сохранял лидерство среди всего своего потока. Скромного, надо признать, но какой уж есть.

Ха, скоро начну побеждать и старших! Не про ополченцев с Аурами или наставников, конечно, речь, но про тех же ребят, на три-пять лет старше, которых вынужденно приняли в ополчение, увеличив его до пятнадцати человек.

Причины просты: тяжёлое положение Ностоя, уменьшение полей из-за засухи, уменьшение числа животных из-за неё же.

Освободились рабочие руки, увеличилась нужда в силе. Итог очевиден. И теперь такие люди, как Кольто Шибор, начали заниматься Боевыми Искусствами.

Кольто – это тот паренёк, с которым я столкнулся, когда только-только осознал своё перерождение. Уже тогда он показался мне гнилым ублюдком, желающим поглумиться над более слабыми. С удивлением и раздражением я узнал, что его приняли в ополчение вместе со многими другими, начали тренировать и обучать.

Вот смеху будет, если сукин сын пробудит Ауру раньше меня!

Уф-ф… ничего, нагоним и перегоним. Уж я-то точно. Потому что даже внешне уже выгляжу взрослее своих лет. Разница была особенно заметна, когда вставал рядом с братьями, – и когда, интересно, я перестал испытывать толику скепсиса, называя их братьями?.. – которые выделялись заметной худобой и были ниже ростом. Я же будто бы жрал за четверых: рослый, высокий, крепкий, но не как перекачанный бройлер, а более… не знаю… гармонично? Наблюдая за собой глазами насекомых, ощущал, что всё идёт ровно так, как и должно быть. С учётом тренировок и «питания через мух».

Ох, если бы не оно… Был бы сейчас таким же заморышем, как все остальные. Зато гибким. Чёртова растяжка до сих пор убивала, ведь я продолжал заниматься ею каждый грёбаный день. Вот уж не ожидал, что когда начну полноценно садиться на шпагат, то Мос-Лир скажет: «Наконец-то! Теперь можно начать настоящие тренировки растяжки». И я взвыл. Снова!

В общем, моя гибкость позволяла выгибаться словно кот, принимая, казалось бы, невообразимые позы, и всё равно Леви качал головой, требуя большего.

Иногда меня посещала мысль, что ветеран, как и староста, ставит на мне эксперименты. Наверное, давно плюнул бы на его завышенные требования, если бы не ощущал, как гибкость помогает в бою. О, я без всяких усилий уворачивался и выгибался, совершая немыслимые, казалось бы, трюки.

Поэтому и продолжал вкалывать, превращая себя в «жидкость». Чего уж, у меня даже кости и суставы начали гнуться. Боже… выгибать ноги в коленях в обратную сторону где-то на тридцать градусов – каково, а? Аналогично с локтями. Молчу о суставах и плечах, в которых мог выгибать руки, будто бы там установлены шарниры.

Сами кости тоже приобрели странную гибкость, словно бы стали мягкими, резиновыми. Я даже забеспокоился было, но Леви лишь довольно кивал.

«Крепкость осталась прежней, – заявил он. – Но теперь твои конечности стали по-настоящему похожи на конечности тех, кто всерьёз занимается Боевыми Искусствами. Ранее кости были что сухое дерево – казались твёрдыми, но сильный удар обратил бы их в груду осколков. Теперь они гибкие и от удара лишь упруго прогнутся, вернув прежнюю форму».

Мать моя женщина, что за ебучее колдовство?! Это же невозможно! Невозможно, потому что невозможно!

Ага… точно так же невозможно, как превращаться в рой насекомых или ударом кулака пробивать каменный валун. «Это магия, Гарри!» Смирись. Этот мир работает по другим законам и правилам. Что удивительного, что здесь, при должных тренировках, можно добавить гибкости костям?

Медитации на самоуспокоение сработали. Я смирился и принялся ещё активнее налегать на тренировки, полностью отключив у себя чувство самосохранения. Касательно той же растяжки, например. Напрягал своё тело по максимуму, а микротравмы убирал при помощи сверхсилы. Ха, да я дошёл до уровня, когда в процессе особо активных и жёстких тренировок ощущал, как тратится энергия моего Запретного Плода! То есть я «лечил» себя на ходу, устраняя внутренние повреждения.

Тренировки, конечно, не должны были до этого доводить. Их смысл в оздоровлении, а не в саморазрушении. Однако ответ неизменен: сверхсила. Угу, всё так просто. Имея возможность устранять любые проблемы со здоровьем, я мог не париться по поводу физической составляющей, потому и прогрессировал быстрее других. Те ориентировались по состоянию тела, а я – только по усталости. Вдобавок хорошее питание помогало быстрее – во всех смыслах – расти.

Кхм, в общем, да, исключением был лишь я. Когда речь заходила про других, то, разумеется, прогресс был куда менее впечатляющим. Да и ребята – из-за проблем с засухой – столкнулись с оскудеванием собственного рациона питания. Я, наверное, будь обычным человеком, вообще ноги бы протянул, ибо кормёжка в доме Эландов стала чисто символической.

Хотя нет, с проблемой адекватного питания столкнулись не все. Та же Вета, несмотря на откровенно бедственное положение деревни, будучи дочерью старосты, тоже не испытывала никакой нужды. Но это логично. Стал бы Дуфф собственную дочь ограничивать?

Вета, кстати, будучи девочкой, росла быстрее, но так как я не уступал, то мы с ней выглядели будто старшеклассники, затесавшиеся к мелкоте.

Вроде и забавно, но, с другой стороны… Тяжёлая жизнь, голодное детство.

Нахмурившись, мотнул головой и выкинул лишние мысли. Я в горах. Тут, несмотря на сверхспособности и общую подготовку, легко было встрять в неприятности. Лучше сосредоточиться на окрестностях.

Путь был лёгким. Кожаные сандалии (босоногое детство осталось позади) стремительно поглощали метр за метром. Живности я не боялся, находясь в полной уверенности, что как минимум сумею уйти. Хотя желание проявить себя было весьма велико. Встреться мне сейчас горный лев! Ух!

Облизнув губы, я прикинул шансы и нашёл их более чем весомыми. Может, шкуру его и не пробил бы, но точно ослепил и как следует изжалил морду. Возможно, даже до смерти. Нет, точно одолел бы, особенно с учётом яда ранферов. Дайте мне, сука, льва! В деревню вернусь героем, хоть сразу невесту выбирай!

Сглотнув, невольно поправил штаны. Три года желание не расставалось со мной ни днём ни ночью. Что поделать, вступил в возраст…

– Теперь понимаю рыцарей из разных легенд. Реально, мать его, хоть на дракона готов идти, если баба за это даст, – пробормотал я себе под нос.

Дракона не дракона, а льва… Жаль только, что они, во-первых, предпочитают охотиться стаей (чем отличались от земных, ведь у тех охотились преимущественно львицы), а во-вторых, и правда не обитали в этих местах. Тут вообще мало кто обитал. Глухое местечко, очень сухое и неприятное. Что уж, Мёртвыми горами что попало не назовут! Если бы не нужда в алхимических ингредиентах, то я бы сюда вовек не отправился. Незачем. Лучше бы напросился в поход до Худроса (тоже через горы, но Элканские, более обитаемые), где уже успел разок побывать.

– А одного раза мало, – улыбнулся я.

Воспоминания отправили меня на узкие опасные улочки с хмурыми людьми. Чем-то прибрежный Худрос напоминал арабские страны. Наверное, одеждой, которую носили. Горожане защищали головы и тела от солнца, но сама по себе одёжка должна была быть тонкой и лёгкой.

Откровенно говоря, Худрос представлял собой грязную дыру, но, будучи выходцем из ещё большей дыры, хоть и не грязной, воспринимал я его с горячим откровенным интересом.

Базары, выстроенные вдоль улиц, толпы народа, множество сложноуловимых взглядов от загорелых бородатых людей; женщины, одетые как мужчины; наглые африды; надменные купцы; ленивые стражники; кучи чумазых детей с ловкими пальцами и голодными глазами.

Я ходил туда вместе с Дуффом, Сатором Отье и Есаром Бокусом, отцом Заны. Меня бы, наверное, не взяли, но Вияльди, волшебница моя, сумела настоять. Нужны ей были кое-какие травки, которые не росли в нашей местности – только покупать, а сама она, будучи только-только родившей женщиной, отправиться не могла. Да и не взяли бы её. Именно потому, что женщина, и не взяли бы. И это не сексизм, а сугубо безопасность. Земли за прошедшее время стали уж больно дикими…

Одна из мух, чьим взглядом я наблюдал, заметила мелькнувший в дали Мёртвых гор силуэт. Кто это был? Птица, горный козёл, долгожданный лев или… человек? Надо разведать.

Прищурившись, выпустил пару десятков насекомых, которые отправились в ту сторону. Сам же расфокусировал взгляд, наблюдая сразу шестью парами глаз, из которых моими была лишь одна. Остальные принадлежали насекомым, назвать которых мошками теперь ни у кого язык бы не повернулся.

Размер дошёл до сантиметра, добавилось ночное зрение – в нём ещё есть куда расти, – усилил им слух, полноценно довёл до идеала мощные, хоть и небольшие челюсти, немного ускорил полёт, отрастил жало и начал работать над хитином.

Опасность я бы оценил на уровне осы. Плюс-минус. Как по мне – достойный промежуточный итог, ведь я не планировал на этом останавливаться. Окрас, разумеется, не менял. Как был тёмно-серый, так и остался. Универсально и удобно. Нечего выпендриваться.

Такой стаей я уже с год как охотился на местную живность, совершая одиночные походы за шкурами и травами. Без этого никуда. Охотник Перрель Гистомс, обучавший меня основам своего мастерства, погиб полтора года назад. Хоронили таким же образом, как и моих родителей. Милегер Шоркус покрыл его тело виррами, а потом труп погрузили в землю и накрыли камнем. В этот раз я присутствовал, в должной мере рассмотрев кажущуюся металлической плоть. Старые миизарские оловянные монеты, ставшие неактуальными с появлением империалов, создавали ощущение покрытого доспехами воина!

Позднее я узнал, что в этом и был смысл. Полная смена облика, изменение внешнего вида, а также возможность заплатить за различные нужды духа в загробном мире.

Похоже, Наршгал был достаточно жадным и мелочным богом, любящим страдания. Всё-таки не у каждой семьи набралось бы столько вирров! Это сейчас они, с появлением империалов, стали идти на уровне оловянного лома, который даже не переплавишь на что-то полезное, а в то время… М-да… Наверное, даже хорошо, что Саркарн провозгласил новую религию, которая казалась мне более простой и понятной. В чём-то даже привычной.

Глава 22. Серые схемы

В любом случае – погиб охотник Перрель Гистомс не случайно. Поначалу деревенские ещё надеялись, что он просто задерживается, делали осторожные предположения, что молодой ещё мужик решил попытать удачи в более обитаемых местах, но… нет. Вскоре в отдалённом участке леса, где Гистомс ставил ловушки – за ними-то деревенские и пошли, – обнаружили его полуобъеденный труп. Впрочем, дыра в черепе, отсутствие одежды, сумки и оружия явно подсказывали, что звери вряд ли имели к смерти охотника какое-либо отношение.

Разбойники. Вся западная часть острова стала рассадником этой мерзости. А пошла она оттого, что до запредельных величин задрали налоги.

Деревеньки выживали как могли. Многие принялись объединяться, совместно находя ресурсы или какую-то альтернативу. Вновь стали использоваться деньги, добыть которые зачастую оказывалось проще. Иной раз их хватало для оплаты непомерных податей, иной раз подкупали сборщика Игнаца Ноблена или умудрялись его задобрить.

Ностой объединился с Прантохом, самой южной прибрежной деревней, которая, если я продолжу идти в Мёртвые горы ещё четыре дня, появится перед моими глазами. Но я, надо сказать, выбрал далёкий от идеального маршрут, так что ничего удивительного. Так-то до Прантоха от Ностоя три дня быстрого пути. Пешего, само собой.

В общем, у многих маленьких поселений дела шли ещё хуже, чем у нас, отчего в ход пускались молодые девушки, которые ублажали Ноблена и весь его солдатский отряд. Специально для них искали дорогое вино, купить которое было дешевле, чем изыскивать непомерные для поселений ресурсы.

В Ностое пока не доходило до подобного, но… из подслушанных разговоров становилось ясно, что таким темпом вскоре и мы опустимся до этого уровня. Если ситуация, само собой, не изменится.

Самое неприятное – люди просто не видели иного выхода. Отказавшееся платить селение попросту вырезали. Подчистую. Хватило одного раза, чтобы остальные осознали: никто не будет церемониться.

Сука… помню, как я размышлял, что высокосидящей знати невыгодно уничтожать деревни, но оказалось, что, по меркам столичных богачей, эти «налоги» – откровенная мелочь. Им плевать, если придёт на тридцать мешков муки меньше. Однако даже таких мелочей никто не готов лишаться. Поэтому Игнац Ноблен получил максимальные права и неплохой по местным меркам отряд.

Зачистка была резонансной. Я посетил уничтоженную деревню в прошлом году, специально отправившись в поход до неё. Желал посмотреть, во что превратили поселение. И посмотрел…

Почти полторы недели ушло на дорогу туда-обратно. И это с учётом ускорения от насекомых, облик которых я не стеснялся применять. Опасный даже на вид рой, надо сказать, мало кто из зверья решался атаковать. Редкие птицы-камикадзе – по-другому их не назвать – уничтожались мною на подлёте. Хотя некоторые умудрялись лететь так быстро, что успевали перехватить несколько мух и тут же скрыться.

Твари пернатые!

Так вот, вырезанное селение. Располагалось оно севернее Ностоя, в двух неделях пешего пути. Я добрался за пять дней, двигаясь практически со скоростью конного. А чего бы и нет? Вся местность была изучена, опасностей я не боялся. Вряд ли какие-то бандиты могли бы похвастаться умениями Ауры, да и не стал бы я героически бить им морды. Что я, идиот, что ли? Просто облетел бы их – и был таков.

Кхм… От деревни мало что осталось. Пустые, иссохшие от жары дома, заброшенные пастбища, скудная пересохшая земля, которая медленно проигрывала бой пустыне, наступающей словно чума. Ещё кости. Черепа животных, людей, маленькие и большие. Засыпанный песком колодец, сухие, почерневшие от солнца деревья, следы старого пожара – и тишина.

Казалось, в той деревне не селились даже насекомые. Всё замерло, погружённое в тишину и объятия смерти.

Поэтично? Может быть, но я порадовался, что не застал саму бойню. Пусть мне до сих пор снилась смерть родителей, я не желал лишний раз смотреть на чужие страдания. Особенно когда выкопал из песка старую тряпичную куклу со следами рыжей «ржавчины» – крови.

Эти суки никого не пожалели. Никого… После этого говорят, что имперцы – зло. Имперцы! Иногда мне кажется, что Саркарн – лучшее, что могло случиться с Миизаром, но в другой раз я считал, что причина как раз таки в факте подчинения. Если бы Империя не завоевала этот огромный остров, то кто знает, как развивалась бы его жизнь? Может, у нас не происходило бы такой жести? Всё-таки вина, как уже понятно, была на наместнике, а наместника назначили из Саркарна.

Обстановка и правда ухудшалась с каждым годом. Боже, пять лет назад я не мог и представить, куда всё заведёт! Сезоны дождей снова сократились. Что это – клятое изменение климата или какие-то особенности мира? Может, игры сильных мира сего, Безграничных и им подобных? Непонятно, но чудовищно, ведь без воды жизнь на западной части Миизара медленно умирала. Беруга пересохла до мелкого ручья. Колодцы забились песком, на дне ни капли воды. Попытки прорыться глубже провалились: слишком много глины, слишком мало рук. Земля спеклась, как обожжённый черепок; лопаты звенели о трещины, уходящие в пустоту. Несколько ям обрушились сами на себя, заполнившись пыльной кашей. Один из парней застрял по пояс; пока его вытаскивали, чуть не задохнулся. После этого копать больше не лез никто.

На полях почти не осталось урожая. Растёт лишь то, что поливают по три раза в день, ибо предательское солнце печёт, как в чёртовой сауне! И мы поливали. Все как один! Грёбаные поля берегли и постоянно придумывали способы, как их защитить. Люди даже сооружали «зонты от солнца», которые вкапывали в землю! А я, периодически – обычно по ночам – направлял свой рой, чтобы устранить возможных паразитов, которые могли бы пожрать или попортить урожай.

Это работало: пока что мы оставались одной из немногих западных деревень, способных справиться с непомерным налогом. Ну… как «справиться»? Ждать нового повышения, которое увеличивалось каждый год. Казалось, будто бы все «недостачи» с других деревень вешались на Ностой. Люди отдавали последнее: еду, ценности, личные вещи. Дома становились пустыми, как и глаза немногих оставшихся жителей, враз лишившихся всего, что составляло смысл их и без того тяжёлой жизни.

Будто бы кто-то специально решил задушить, изничтожить по меньшей мере половину острова. Но кто мог бы обладать такими возможностями и властью? Наместник?

Кто бы знал…

За последние два года в деревне родилось меньше десяти детей, половина из которых уже погибла. Чудовищные условия жизни и постоянный голод для всех, кроме немногих «избранных», поставили крест на возможности увеличения населения естественным путём. Ностой умирал, как и все остальные.

Голодала скотина, сухая почва не порождала должной растительности, способной насытить коров, коз и овец. Дуфф даже ездил в прибрежные города Худрос и Тирайду (которые худо-бедно сохраняли уровень жизни, пользуясь близостью к морю и относительно развитой торговлей), договариваясь о покупке корма, но это было дорого, и его не хватало надолго. Просто ещё один способ растянуть агонию. Охотники (Перреля Гистомса успешно сменили) перестали приносить дичь: всё повыбили, и зверьё ушло далеко в горы и глубины лесов. Лишь я, при помощи насекомых, время от времени находил драгоценные туши, на часть которых выменивал у Дуффа разные интересности вроде солений и сладостей – побаловать себя и братьев.

Про рыбу и речи не шло. В пересохших реках её не осталось. Говорят, в Прантохе ещё худо-бедно могли рыбачить, выходя в море, но и там всё не слава богу. Однако для них это был хоть какой-то способ пропитания. У нас же не было и этого.

Деревенские, особенно ополчение, раскрывшее Ауры, стали уходить «на заработки». Как я подозревал, путь их тоже вёл в города, ведь возвращаясь, они никогда не рассказывали о своих делах. Зато всегда брали с собой оружие, которое не забывали чистить и точить. Приносили деньги, которые помогали выживать: закупать инструменты, удобрения, ингредиенты, тот же корм для животных или продукты для людей.

Иногда вместе с деньгами приносили иные полезные вещи: украшения на обмен, одежду, ткань, новое оружие.

Было понятно, что занимались мужики не слишком хорошими делами. Я надеялся лишь на то, что они наёмничали, а не грабили, но особой надежды на это не питал.

С другой стороны, они делали то, что могли, ради выживания своих семей и близких. Добытые ценности обменивались на продукты и запасались в налог. Впрочем, обменивать или торговать стало трудно. Причина очевидна: земли стали опасными, так что караваны и путешественники почти пропали. Изредка приходили с большой охраной, но в основном с восточного участка Миизара. Жирные, лоснящиеся, надменные и чванливые. Может, я в чём-то преувеличиваю, но не зря говорят, что голодный сытого не разумеет. А я, хоть и не голодал, благодаря своим насекомым, которые легко могли питаться практически чем угодно, но отлично понимал ситуацию. К тому же не голодал лишь я. Я! Про остальных подобного сказать не мог.

Поэтому мы, жители Ностоя, принимали «добытое», распределяли и ждали прибытия караванов, чтобы купить полезных вещей и еды, которую продавали по цене шёлка и пряностей.

Остатка с трудом хватало на оплату сборщика налогов, Игнаца Ноблена, который с каждым годом приходил со всё большей охраной, со всё бóльшим брюхом и числом перстней на жирных пальцах.

Думаю, перед тем, как покину Ностой, я убью его. И всю его охрану. Ядовитые укусы мошкары прикончат всех, вне зависимости от уровня Боевых Искусств или даже Ауры – хотя лучше бы без последней.

Убивать, конечно же, буду ВНЕ деревни. Где-нибудь вдали, между поселениями. Хотя… убийства, наверное, всё равно повесят на местных. Может, не именно моей деревни, но какой-нибудь точно. Дерьмо… Вот что будет, когда Игнац Ноблен, сборщик налогов, попросту не вернётся? Кого обвинят? Кого направят наказывать? И кого наказывать? Сколько солдат приплывёт на запад Миизара, чтобы окончательно перебить жизнь на этом участке суши?

Иногда мне кажется, что на острове находились два государства. И пока восток процветал – во многом за счёт нас, запад становился всё более бедным, опасным и диким. Не уверен, что подобное продлится долго. Почему-то кажется, что ситуация вскоре перейдёт черту и люди бросят деревни, уходя в города или переселяясь на тот же восток. Пустят ли? Получится ли? А может, люди сбегут в горы? Прячась. Готовясь воевать.

И подготовка уже идёт.

Вчера, перед самым подъёмом в Мёртвые горы, я наткнулся на высушенный солнцем труп. Кто-то бросил его здесь, у подножья. Судя по состоянию, примерно две недели назад. Никакой одежды или вещей, всё сняли.

Установить причины смерти тоже не представлялось возможным. Слишком уж иссохло тело. Однако сам факт смерти налицо. Кто виновник? Случайность? Возможно, упал с обрыва? А может, именно те самые две недели назад мимо пробегал ещё один горный лев? Или солнечный удар?

Хех, а потом его нашли и обобрали. Ну да, ну да… в самом малопосещаемом, пустом и неудобном для прогулок месте! Гораздо реалистичнее вариант, что поработали разбойники. Но что они тут забыли? Местечко откровенно «никакое». Если бы не нужда в некоторых редких ингредиентах, таких как грибы чигасса, чёрная плесень и багровый порошок, оседающий на дне некоторых горных водоёмов, я бы и сам сюда не попёрся.

Реально, мать его, «Мёртвые горы»… Тут и правда очень сложно перемещаться: кроме пары относительно пригодных проходов, соединяющих Ностой и Прантох, – сплошные обрывы, сухие скалы и камни. Даже воздух странный… неподвижный, как в склепе. И ветра нет. Ветра нет! В горах! Это, сука, реально?..

Кхм, в общем, наткнуться тут на пусть и мёртвого человека – страшная редкость. Поэтому повторю вопрос – откуда труп? Бандиты встретили путника? Прикончили кого-то из своих?

Не зря ополчение в Ностое выросло до пятнадцати человек. Правда, с Аурой лишь пять «старичков» да ещё несколько жителей типа Дуффа. Остальные – вчерашние мужики-землепашцы и молодёжь, типа того же Кольто Шебора и Жаруба Вуруса. До сих пор поминаю уродов «добрым» словом.

Парней смогли натаскать до вполне приличного уровня. Более того, они даже ходили с остальными «на дело», после чего несколько дней изображали важных индюков, пока Сатор лично тумаков не всыпал, объяснив, что язык надо держать на замке́, а лучше – в жопе.

Дошло до того, что староста Дуфф собрал всё ополчение и произнёс короткую, но запоминающуюся речь, суть которой сводилась к тому, что он лично челюсть вырвет тому, кто станет болтать.

«Потому что если начнёте болтать среди своих, то рано или поздно информация дойдёт до чужих. Нам такого не надо. Пусть люди подозревают, пусть догадываются, но пока кто-то языком молоть не начнёт, уверенности не будет», – такими словами закончил староста свою речь, которую я подслушал при помощи мошек.