Текст книги "Инстинкт мести (СИ)"

Автор книги: Алисья-Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Лейла до сих пор не обращала внимания на него. Хотя нет. Обращала, но уж лучше было холодное безразличие, лучше было ледяное игнорирование. Потому что-то, что было в реальности, причиняло невыносимую боль Диавалю. Стефан вскружил голову Лейле, а вот Диаваля он невзлюбил. Почувствовал ли он в нем соперника или просто решил за его счет самоутвердиться, Диаваль наверняка не знал. Его прекрасная богиня Лейла совместно со Стефаном постоянно унижала его, говоря различные гадости, болью отдающиеся в сердце. Они превратили его в изгоя, они сделали его отшельником.

– Что у нас сейчас? – интересуется Диаваль.

– Химия, – пожимая плечами, отвечает Бальтазар. К химии друг более чем просто равнодушен, а на химико-биологическое направление он попал совершенно случайно, зато биологию он любит своей особой любовью. Сильнее биологии он любит лишь скейтбординг.

К несчастью, путь до кабинета мистера Содиума пролегал мимо Стефана и Лейлы. Стефан пересказывал девушке параграф по биологии, в котором содержались общие сведения про организмы. Бальтазар с Диавалем собирались пройти эту парочку как можно быстрее. Но Судьба иначе распорядилась, и Стефан с Лейлой их заметили, а вот Диаваль не понял, что попался им на глаза. Когда они с Бальтазаром проходили мимо, Стефан резко выдвинул ногу, слегка ударяя Диаваля. Он упал.

– Эй, организм! – ехидно начал Стефан, – Обрати внимание на плинтус, чтобы не забыть про свой уровень!

Стефан с Лейлой гадко засмеялись. Бальтазар стоял рядом, укоряюще глядя на гогочущую парочку. Он ничего не предпринимал, потому что Диаваль с ним договорился. Тот не будет лезть в эти разборки и проблемы, дабы его не выгнали из школы (Лейла постоянно запугивала их отчислением, все этого боялись, ведь знали, что мистер Генрих сделает все для любимой доченьки). Диаваль поднялся с пола, отряхивая форму от пыли.

– Придурок, – буркнул Диаваль так, чтобы Стефан и Лейла его не расслышали.

Подножка была довольно частым издевательством, как и словесные оскорбления. Изредка его избивали за школой. Тогда он шел к Бальтазару, который называл его конченным недолюбовником и совершенным придурком и отправлялся за аптечкой, чтобы помочь ему обработать ссадины и синяки. В такие дни Бальтазар неоднократно порывался идти либо в полицию, либо хотя бы поговорить с мистером Генрихом. Диавалю пока удавалось его отговаривать. Нужно отметить, что не так уж его и избивали. Он мог дать отпор двум, реже трем парням. Стефан же приходил со своей свитой, состоящей из пяти-семи человек, которым, правда, тоже доставалось.

Любовь к его богине таяла с каждым ее насмешливым и презирающим взглядом, с каждым ее издевательством. Это прекрасное чувство вяло в его груди, заставляя душу гнить. Он держался, старался смотреть оптимистично на свое положение, правда получалось такое редко, если вообще получалось. Хотел внимание? Получи! И плевать, что душе больно от насмешек. Пофиг, что с ним никто не общается, кроме Бальтазара и Авроры. Ему и этих людей достаточно для общения. Без разницы, что от драк синяки и ссадины не дают спокойно жить дня три-четыре. Зато на нем все заживает, как на ненавистных ему собаках! Зато он знает, что друзья у него настоящие, не предадут при первой возможности!

А чувства брешь и ерунда! Обоготворение человека – дело не то, что бы прям неблагодарное, но пользы не приносит, лишь страдания и проблемы. Не любовь это… Не любовь… Это идолопоклонение, влюбленность, боготворение, что угодно, но не любовь. А если это не любовь, значит, и пройдет со временем. Пускай не безболезненно, но пройдет же!

После уроков он заходит на некоторое время к мистеру Содиуму, чтобы уточнить тему их следующего проекта по химии, с которым они хотят взять первое место. Там он встречает Аврору, которую вызывается проводить до дома. Когда милый домик Авроры и ее тетушек уже виден, их останавливает собачий громкий лай. Они замирают, боясь пошевелиться. Медленно оборачиваются, видя тощего высокого мужчину и его здоровенную псину на поводке, но без намордника.

– Псс, – Диаваль незаметно привлекает внимание Авроры, сильнее сжимая ее руку и аккуратно заводя девушку себе за спину, чтобы собака не тронула милую Аврору. Боковым зрением он заметил большую палку, что лежала рядом с ним. – Когда я скажу: «Беги» – беги! – Аврора заторможенно кивнула. Почему-то где-то в голове стучало набатом сердце, мешая сосредоточиться. Он уже говорил, что ненавидит собак? Так вот, Диаваль не просто их ненавидит, он их до дрожи в коленях боится, но сильнее гораздо он боится за Аврору.

Собака продолжала угрожающе рычать, погавкивая. Ее хозяин замер. Казалось, мысленно он находится не здесь, витая в небесах. Диаваль про себя досчитал до трех, а после крикнул: «Беги!», отталкивая Аврору и быстро наклоняясь за палкой. С тихим и коротким криком Аврора добегает до дома. А вот палка оказывается вырвана из рук Диаваля страшным, разъяренным зверем. Его хозяин всё ещё озадачено смотрит на происходящее. Диаваль пытается как-то отпихнуть собаку ногами, спасая себе жизнь. Псина подбиралась к нему все ближе, а адреналин мешал нормально соображать. Его движения становились все более хаотичными. Его мозг понимал, что скоро организму будет больно, поэтому пытался быстро найти спасение. К его счастью, спасение само нашло его. Этим спасением оказалась неравнодушная, храбрая девушка, проходящая мимо. Каким-то чудом она смогла спасти его и утихомирить собаку. Придурковатый хозяин зверя, словно очнувшись, поспешил оттащить свою живность подальше от бедного Диаваля, уже успевшего проститься с жизнью.

– У меня всё было под контролем, – пролепетал Диаваль, поднимаясь с земли и отряхиваясь.

– Тебя едва не сгрызли заживо, – метко ответила девушка, насмешливо взглянув на него. Но ее насмешка не была похожа на ту, которой его одаривали Стефан с Лейлой. Она была какой-то… доброй? А может ли насмешка быть доброй? У этой незнакомки она именно такой и была. – Я тебе жизнь спасла.

– Да, прости. За свое спасение, я готов отплатить тебе. Долг платежом красен.

– Мне ничего от тебя не нужно. Ты все равно не сможешь мне помочь…

Диаваль пожал плечами, поражаясь странности этой девушки. Он медленно кивнул, прощаясь, и направился в сторону своего дома. Там его поджидал верный ворон Корвин. Родители его давно развелись и жили в разных странах. Мама часто путешествовала, поэтому он вырос самостоятельным. Три раза в неделю к нему заходила миссис Тернер, которая после отчитывалась его матери о его жизни. Отца он помнил плохо, но знал, что тот выделяет деньги, чтобы мать могла путешествовать, а он спокойно жить в Йорке.

– Привет, Корвин, – он нежно провел по перьям птицы, которая приветственно каркнула, – Ни за что не поверишь, что со мной только что произошло…

Он упал на кровать, задумываясь о произошедшем. Из головы не шла таинственная незнакомка, спасшая его и отказавшаяся от его предложения.

Комментарий к 4.

[1] – Содиум (sodium) – в переводе с английского натрий. Натрий один из элементов таблицы Менделеева. (Na)

Щелчок – это резкий толчок, удар, нажим ступней толчковой ноги по тейлу (хвостовой части) доски.

[2]Рок-фейк: передвижение с достаточной скоростью, чтобы ехать передней половиной скейтборда по краю. Надавите передней ногой на доску, затем поднимите ногу, чтобы дать передним колесам освободиться от гребня, когда вы начнете катиться назад. Как только колеса освободились, установите их в прежнее положение и откатывайтесь в фейк

[3]Фронтсайд рок-н-рол – катите передние колеса, пока они не коснутся палубы, но вместо скатывания фейка сделайте кик-торн на 180 градусов и откатитесь передом в противоположное направление.

[4]Кикфлип Мактвист – комбинация трюков, в которую входит прыжок на рампе с поворотом на 540 градусов, после которого нужно схватить скейтборд рукой и сделать дополнительно оборот доски в 360 перед приземлением

[5]Pop-show-it (поп-шоу-ит) – поворот доски с помощью щелчка

Будем рады помощи с терминами скейтбординга, может быть среди вас, читателей, есть заядлые райдеры, готовые указать на шероховатости или неточности в описаниях трюков?

Новогодний коллаж от Кили-Фор: https://vk.com/kili7alisia?z=photo-165183470_457239092%2Falbum-165183470_00%2Frev

С Наступающим вас, друзья! Пусть сбудутся все ваши желания, а планы не потерпят резких изменений!

========== 5. ==========

Как оказалось, я была – никем,

И лишь сегодня стало всё прозрачно!

А горевать по прошлому… Зачем?

Но я и с этим справлюсь! Однозначно!

Она торопится, опаздывая на урок. Сегодня она не услышала будильника, потому что спала слишком крепко из-за того, что смогла уснуть лишь под утро. Ее разбудил Коналл, который простоял под дверью ее дома минут десять и, не выдержав, позвонил в звонок, а после еще и на телефон. Малефисента попросила не ждать её, ей не хотелось, чтобы из-за того, что кто-то вновь страдал всю ночь (в этот раз хотя бы без слез), Коналл опоздал на занятия. В школе Святого Джона некоторые учителя довольно строго обходились с опоздавшими, поэтому ей стоило поторопиться.

Как только Малефисента добежала до учебного заведения, сразу попалась на глаза двум учителям. Удо и Борра. Они пропускали учеников вперед, чтобы те сели на свои места в их школьном автобусе. Куда они собираются, Малефисента не знала. Это точно не классная поездка (время для них еще не настало), а какие соревнования сегодня проходят в Йорке, она не знала или просто забыла.

– Мэл! Быстрее! – Борра первым заметил ее, подозвав к себе жестом руки. Она тяжело вздохнула. Сейчас у ее класса биология, а миссис Слаг ненавидела опоздавших всей душой, если таковая у нее имелась, поэтому ей ну вот вообще никак нельзя задерживаться еще больше, чем она уже задержалась.

– Здравствуйте! – поздоровалась она с Удо, Борре она просто кивнула.

– Поздравляю! Ты прямо сейчас едешь с нами на шахматы. – сразу ошарашивает её Борра, хлопая по плечу.

– В смысле? – она хлопает глазами, пытаясь понять: была ли это очередная шутка Борры или все серьезно.

– Мы везем учеников на соревнования по шахматам. Одна из участниц заболела, а нам нужно привезти определенное количество участников. В добавок, Коналл сказал, что ты неплохо играешь. Именно это хотел сказать тебе Борра. – поясняет Удо, пересчитывая учеников.

– Зануда, – легко отмахивается Борра.

Что такой как Борра забыл на преподавательском поприще? Этим вопросом задавался каждый, кто хоть раз видел его в школе Святого Джона. Борра совсем не был похож на стереотипные образы учителей. Он беседовал на отвлеченные темы с учениками, которые считали его своим другом. Слова «мистер» и «сэр» употреблялись к нему лишь в тех случаях, когда этого требовал протокол или мимо проходил директор. Всегда улыбчивый, вечно шутящий, оптимистичный и чересчур активный, Борра непривычно смотрелся в их школе. Однако, его все любили. Это был единственный из учителей, который терпел шуточки от учеников в свою сторону, который сам любил подшутить над подопечными. Он единственный, кто сокращает имя Малефисенты до простого «Мэл», изредка зовя ее «Мэлли», хотя знает, что подобное ей не по душе. Вскоре она, правда, привыкла, но никому больше не позволяла сокращать свое имя. О его шрамах на лице ходили легенды, одна другой интереснее и безумнее, сам Борра, говоря о шрамах, шутил, что получил их в бою со страшным зверем. Некоторые из учителей относились к нему пренебрежительно и крайне не одобряли его поведение с учащимися, но Борра этого не замечал.

Совсем странно с Боррой, у которого, как подозревали злые языки, шило в одном месте, смотрелся вечно спокойный Удо. Удо все уважали. Даже директор. Удо не позволял себе отступать от отношений «ученик – учитель», но при этом между ним и учащимися устанавливалась какая-то теплая связь. Когда он появился в их школе, никто не знал, потому что даже престарелый сторож Майкл, который заслуженно считался старожилом в их учебном заведении, пришел работать уже при Удо в качестве учителя. Кто-то поговаривал, что Удо прям здесь, в школе, родился, вырос, и состарится он тоже здесь. Будь Удо кем-то другим по профессии, каждый бы непременно удивился. У него был преподавательский дар. Даже самую настоящую чушь, самые запутанные формулы, законы, параграфы Удо превращал в элементарную фигню.

Удо и Борра довольно хорошо сдружились, хотя вместе они смотрелись очень странно. Спокойный и холодный, рассудительный и мудрый Удо и шебутной и активный, импульсивный и веселый Борра рядом друг с другом смотрелись как лед и пламя, как солнце и луна. Изредка, в особо веселые дни, можно было увидеть, как Удо вяло пререкается с другом.

Кстати, Удо как раз и ведет кружок по шахматам в их школе. А Борра довольно часто ездит с учениками на различные конкурсы и соревнования в качестве сопровождающего. Поэтому вопрос о том, что эта парочка делает здесь, отпал сам собой.

– Ну, всё? Садимся и поехали? – уточняет Удо, в очередной раз пересчитывая учеников.

Автобус привез их к городской библиотеке, архитектурный стиль которой напоминал рококо, если Малефисента правильно помнила, что это такое. Таких зданий было в их городе всего четыре. Это две престижные школы: Святого Давида и Святого Джона. Уже упомянутая библиотека была выполнена в этом же стиле. Ну и завершал этот квартет рококо театр Йорка, непонятно зачем построенный в их городе, в котором и так есть Королевский театр[1]. Театр в стиле рококо использовался по своему назначению раза два в неделю, когда в нем показывали какой-нибудь спектакль. А библиотека пользовалась большим спросом, возможно, поэтому в ней устроили соревнования по шахматам.

Их провели в помещение, заставленное круглыми столами, на которых уже стояли шахматы. Позже им рассказали о концепции их соревнований. Малефисенте повезло в том плане, что от нее требовалась лишь игра в сами шахматы, а партнеры сами будут подходить к ней в случае ее победы над предыдущим соперником. Ситуация в целом ее не напрягала, но и не вызывала оптимистичных эмоций, нервируя. Ей не нравилось, что всё вышло так неожиданно для нее (она, конечно, помнила, Коналл говорил, что их школа собирается серьезно браться за различного рода конкурсы, но спонтанность не являлась тем, о чем она могла бы подумать), но была рада, что пропустит биологию с мадам Слаг, которая, как ясно помнила Малефисента, терпеть не может опоздавших, коей могла сегодня стать девушка.

– Помните, – давал последние наставления Удо, Борра за его спиной стоял скучающе, едва не зевая, – Virtus non Stemma[2], – произнес он дивиз их школы, напоминая за чью честь и имя они будут бороться и соревноваться.

Малефисента не была новичком в шахматах, но и мастером она становиться не планировала. Но, похоже, ее соперников отбирали по красивым глазкам, поскольку она спокойно дошла до четвертьфинала, ни разу не затруднившись окунуться в размышления. А вот в четвертьфинале ей в качестве опонента достался парень из школы Святого Давида, с которым пришлось задуматься.

О престижной школе Святого Давида Малефисента не знала очень много, но ей хватало и тех знаний, что у нее были. А после того, как Стефан поступил в это учебное заведение, ей и слышать про эту школу не хотелось. Престижная школа Святого Джона и школа Святого Давида имели большую историю противостояния, что длилась едва ли не с позапрошлого века. Все началось, кажется, с противостояния основателей школ, которые приходились друг другу родственниками. Были ли это отец и сын, а, может, они были братьями – Малефисента не помнила точно, поэтому они могли быть и просто очень хорошими друзьями. Как и все проблемы в те романтичные времена, вражда между основателями школ началась, как Малефисента помнила из материала исторических книг, из-за бесспорно прекрасной дамы. Информацию, каким образом вражда превратилась едва ли не в войну, Малефисента признала не очень важной и с легкостью забыла. Наверное из-за вражды, пронесенной через века, ученики этих школ, как правило, и недолюбливали друг друга. Точную причину назвать уже никто не мог, да и не хотел. Возможно, вражда передавалась воздушно-капельным путем, а может быть уроки, на которых рассказывали про честь их школы, про ее историю и величественность, не прошли бесследно. Вариантов можно было придумывать до бесконечности много. Проблема оставалась нерешенной. Школа Святого Давида была выше в рейтинге по сдаче GCSE[3], а ее родное учебное заведение опережало давидовцев в общем рейтинге престижных школ Великобритании. Данные факты раздражали сразу обе стороны.

Малефисента скучающим взглядом пробежалась по парню из школы Святого Давида. Имя парня она не запомнила, хотя арбитр и называл его в начале игры. У парня были необычайно яркие зеленые со странными переливами, которые можно было заметить лишь с небольшой дистанции, глаза, иногда прикрываемые темной челкой. То, что он очень высокий, стало для нее понятным так же быстро, как и то, что он довольно неплохо умеет играть в шахматы. Она уже лишилась своего ферзя, и пару раз ее королеве был объявлен шах, но ситуация, как считала Малефисента, оставалась под ее контролем, потому что у парня тоже были потери. Они играли в напряжении, пока судья не объявил победу Малефисенты. Девушка с гордой осанкой поднялась, протянув руку. Они пожали руки, после чего Малефисента, сев обратно, со скучающим взглядом осмотрела зал, умиротворенно наблюдая за происходящим в библиотеке и ожидая своего следующего опонента.

– Эй, организм! – громко раздался по залу знакомый голос, заставляя Малефисенту вздрогнуть, а ее сердце неприязненно сжаться и ускориться от странного ощущения.

Почему-то она чувствовала что-то похожее на специфическую смесь волнения и страха, хотя причин на то у нее не было. Девушка повернулась в ту сторону, откуда донесся голос Стефана. Малефисента увидела, как он толкал в грудь и что-то шипел в лицо парню, смутно показавшемуся Малефисенте знакомым. Неожиданно она узнала в этом загнанном мальчишке недавнего спасенного, от которого она отогнала собаку не так давно. Только теперь он кажется каким-то хиляком и отбросом, пока Стефан грубо пихает его, продолжая что-то предъявлять. Она кривит губы в презрении и недолго раздумывает над тем, стоит ли ей вмешиваться, представая пред Стефаном призраком прошлого, или нет. В конце концов, Малефисента решает, что это не ее дело, да и навряд ли она сможет помочь этому парню, если не сделает только хуже. Она с холодным равнодушием смотрит за тем, как парень, ощетинившись, что-то отвечает Стефану, после чего тот гневно сжимает кулаки. Как могла понять Малефисента, он едва сдерживался от того, чтобы ударить парня. В зале было много учителей, а лишние проблемы никому здесь не нужны. Парни стояли очень близко и прожигали ненавистными взглядами друг друга. Девушка даже издалека видит те злость и ненависть, что сейчас расплескались между ними. Неожиданно к ним подходит недавний соперник Малефисенты. Он кладет руку на плечо пареньку, одним жестом и единственно произнесенной фразой отрезвляя сразу двоих. Малефисента ненадолго раздумывает о том, сыграл ли какую-то роль в усмирении гнева Стефана рост ее бывшего опонента, имени которого она так и не могла вспомнить.

Проводив взглядом парня и уводящего этого парня ее недавнего соперника, Малефисента вновь посмотрела на Стефана, пристально вглядываясь в черты его лица, надеясь найти там хоть какой-то намек на то, что расставание не далось ему так просто, как кажется. Она знает, что ничего такого ей обнаружить не удастся: сложно найти то, чего никогда не было и не будет, но вновь и вновь Малефисента пробегается по лицу Стефана, а сердце болезненно сжимается. В какой-то момент ей становится интересно, как отреагирует Стефан, если она сейчас подойдет к нему или просто окликнет. Что он сделает? Ей интересно, но в то же время жутко, страшно, что он может сделать вид, будто не узнал ее, будто время настолько быстро выбило ее из памяти.

К ней подсела светловолосая девчушка, мягко и ярко улыбаясь ей, тихонько пробормотала: «Привет». Бегло осмотрев оппонентку, Малефисента с какой-то грустью и отчаянием сделала вывод, что и девчушка учится в школе Святого Давида. У них что там, обязательное посещение кружка по шахматам? Или у них открыли какой-нибудь профильный класс по шахматам? Чего их так много приехало?! Мотнув головой, Малефисента сосредоточилась на предстоящей игре, изредка посматривая в сторону Стефана, который что-то обсуждал с очередным человеком из школы Святого Давида.

– Это ведь ты спасла Диаваля не так давно, да? – задорно спрашивает девушка, бегая ожидающим взглядом по ее лицу.

– Я не знаю никакого Диаваля… – неохотно отвечает Малефисента и съедает очередную пешку.

– Я видела тебя в окно, когда ты отогнала от него собаку, – было видно, что она пытается сдержать свой энтузиазм и бьющую ключом энергию.

– Вполне возможно… – не хотя, ответила Малефисента, надеясь, что партию они доиграют в тишине.

– Он спас меня, – разрушает ее надежды девчушка, – он провожал меня до дома, когда мы наткнулись на ту собаку… Он отвлек ее внимание на себя, чтобы я могла убежать. Правда, как я поняла позже, плана действий у Диаваля не было. Он не хотел рассказывать, кто ты такая, отговаривался, что вы с ним незнакомы.

– Мы с ним действительно незнакомы, – отрезает Малефисента, прерывая речь девушки. – Я просто помогла бедолаге, которого чуть не погрызла собака. Вот и все.

Девушка смотрит на нее некоторое время, забавно хлопая глазами. Партия медленно подходит к концу, однако, кто победит до сих пор непонятно. В конце концов мат объявляется королеве Малефисенты, и она, пожав руку (это было своеобразной и странной традицией их турнира), отошла к Удо, который ожидал, когда все ученики школы Святого Джона вылетят из турнира, чтобы сопроводить их обратно. Куда пропал Борра, Малефисента не знала, да и не считала важным это знание.

Пока разыгрывалась финальная партия турнира между учениками двух извечно противостоящих школ, внимание Малефисенты вновь перешло на Стефана. Он до сих пор беседовал с кем-то, кого она не знала. Стефан все еще не увидел Малефисенту, и она была этому в какой-то степени рада, но в то же время ее это слегка огорчало. Когда их взгляды все-таки пересекаются, сердце Малефисенты, замерев, проваливается в пятки.

Первым, что замечает Малефисента во взгляде Стефана, является узнавание. Ну, он хотя бы не забыл ее. Она пытается предать себе гордый, независимый вид, чтобы показать, что он для нее остался в прошлой жизни. В душе девушка надеется, что таким образом она не отгонит и не испугает его, и он подойдет к ней, чтобы поздороваться хотя бы и объяснить свое резкое исчезновение. В конце концов первое время она переживала, не зная, что с ним произошло. Такое поведение было бы логичным. Ведь так поступают знакомые, да? Сетуют на судьбу и жизнь, которые силой обстоятельств разделили их таким не самым лучшим способом. Она ждет, что он хотя бы вяло поднимет руку, приветствуя ее, неохотно растянет губы в намеке на улыбку, подойдет и скажет, что между ними ничего не было и не может быть. Она даже ждала, что он подойдет поиздеваться над ней, скажет, что нашел себе девушку лучше самой Малефисенты. Но Стефан не делает ничего. Ни-че-го… Вот ее цена! Вот чего она заслужила за то время, что они были знакомы! Ни объяснений, ни простого кивка в знак знакомства. Ни-че-го…

Стефан просто отводит холодный безразличный взгляд, а после и вовсе незаметно для всех (за исключением Малефисенты: та смотрит на него неотрывно) покидает помещение. Совсем неожиданно Малефисента понимает, кем Стефан всегда оставался. Понимание сваливается на нее, сильно ударяя по голове, но боль отдается почему-то в сердце, расходится по всему телу и доходит даже до чего-то эфемерного, что обычно называют душой. Эта самая душа рвется на куски вновь, расходясь во швах, тщательно наложенных после той случайной встречи, разлетается на мелкие кусочки, которые, кажется, не склеить вместе никогда. Малефисенте кажется, что она уже не выглядит такой независимой и гордой, какой хотела казаться. Она растеряна. Однако теперь Малефисента видит, какой Стефан трус. Лишь сейчас она осознает, что он всегда был жалко труслив. Он бы никогда не объяснился с ней. Он чересчур боится этого. От ситуации Малефисенте становится паршиво и больно, но, когда девушка понимает причины поступков бывшего, по венам начинает течь злость и алая жажда мести. Она явственно ощущает желание отомстить, причинить боль этому ничтожному трусу, чтобы он понял, каково ей было все это время.

Как часто бывает в подобных ситуациях, ей в голову приходит занятная идея. Она взглядом находит высокого брюнета, и, холодно усмехнувшись, направляется к нему.

– А ты не видел Диаваля? – припоминая странное имя, интересуется у него Малефисента.

– А зачем он тебе? – странно и подозрительно щурится брюнет, разглядывая ее.

– Мы договорились с ним встретиться после соревнований.

– Он ничего не говорил такого…

– Наверное, он просто забыл. Мы недавно встретились, возможно, он просто не запомнил меня.

– Он только что вышел из библиотеки, – явно нехотя отвечает парень, продолжая щуриться.

Она, улыбнувшись коротко брюнету и пробормотав благодарность, едва ли не бегом покидает здание. Взглядом поймав Диаваля, Малефисента громко зовет его по имени. Тот останавливается и оборачивается на зов. Его лицо меняется в узнавании. Брови комично взлетают куда-то на лоб в удивлении, а глаза широко распахиваются.

– Предложение отплатить долг все еще в силе? – задает она риторический вопрос и тут же добавляет, – Ты мне нужен. Есть одно дельце, выгодное нам обоим, – произносит Малефисента заинтриговывающим, таинственным голосом, пристально смотря в глаза Диаваля.

Комментарий к 5.

[1]– Если верить Яндексу и сайтам, на которые он нас отправлял, в Йорке нет ни одного здания в стиле рококо. В реальном Йорке нет, а в нашем будет (тоже самое с Тихим лесом и всеми местами, которые мы будем описывать. Просто брать избитый Лондон мы не захотели, а в России подобное явно не случилось бы).

Коллаж к главе от Кили-Фор:

https://vk.com/kili7alisia?z=photo-165183470_457239156%2Falbum-165183470_00%2Frev

[2]– Virtus non Stemma – Добродетель, а не происхождение(лат).

[3]– GCSE (General Certificate of Secondary Education) – как следует из расшифровки, основные экзамены в Великобритании, которые сдаются при окончании первой ступени среднего образования

========== 6. ==========

Эту тему тоже необходимо поднять,

Незнание сущность нашу может объять

И будем долго в руках иллюзии находиться

А зная – этого могло и не случиться.

Его темные глаза смотрят на нее задумчиво, и если приглядеться, то можно увидеть, как в них перебегают из одной стороны в другую мысли, путаясь и мелькая, мельтешат, скачут. Какие-то мгновения он раздумывает, а после тихо усмехается, хмыкнув, продолжает свой путь. Малефисенте приходится идти следом.

– Что-то случилось, раз ты передумала? – несколько ехидно интересуется он, поворачиваясь к ней лицом, но Малефисента по все тем же тёмным завораживающим глазам понимает, что он уже согласен, ломается просто из-за приличий или еще из-за каких-то собственных причин.

– Мне нужно отомстить одному человеку, – уверенно продолжает она, не глядя в сторону Диаваля. Тот хмыкает. Она мельком смотрит на него и видит, как лицо парня вытягивается в удивлении: притягивающие всё ее внимание глаза широко распахиваются, брови взлетают вверх буквально за миг.

– А причем тут я? – не отрывая от нее озадаченных глаз, медленно спрашивает Диаваль, на автопилоте продолжая свой путь.

– Мы не видимся со Стефаном. А ты учишься с ним в одной школе.

– Почему я должен помогать тебе в этом?

– Потому что ты тоже его ненавидишь? – риторически спрашивает она, – Так что это выгодно и тебе, и мне.

– И чего ты хочешь достичь? – Диаваль поднимает голову, любуясь чистым сегодня небом, вздыхает тяжело, вновь переводит взгляд, полный неподдельного интереса.

– Его отчисления. – холодно отчеканивает Малефисента твердым голосом.

Черты ее лица приобретают ледяную строгость. Ту строгость, при взгляде на которую по телу бегут мурашки против воли. Ту строгость, из-за которой возникает непроизвольное желание подуть на руки в попытках согреться. Ту строгость, встретив которую передергиваешь плечами, будто скидываешь с себя ее. Ту строгость, которая тут же поражает Диаваля.

Они переходят дорогу в молчании, не глядя ни на дорогу, ни на друг друга. Он раздумывает над причинами таких перемен, а она пытается отвлечься, успокоить пылающий внутри огонь, утихомирить горящую жажду мести, пытаясь хоть немного сохранить холодный ум.

– Зачем тебе это? – так и не придумав ничего достаточно серьезного, спрашивает Диаваль, с жадностью ожидает ответ.

– А это уже не твое дело, – грубо отрезает она, ломая его надежды на то, что сейчас он услышит интересную, душераздирающую историю, которая, возможно, доведет его до слез, а может быть, поразит его жестокостью Стефана или еще чем-нибудь.

Он смотрит на нее обиженно, но быстро отходит, хмыкнув. Диаваль хочет рано или поздно выведать эту тайну, но в то же время не горит желанием ковыряться в чьих-то жизни и проблемах: своих хватает. Помотав головой, он пробегает взглядом по тусклым вывескам магазинов и вспоминает, что договорился с Авророй сходить в кино. Спешно попрощавшись, они расходятся каждый по своим делам.

Диаваль погружается в свою рутину, днем забывая о Малефисенте, ночью раздумывая над связью между Стефаном и Малефисентой. Его жизнь до сих пор напоминает чаще очередной круг ада, реже – нормальную жизнь среднестатистического подростка. Стефан по-прежнему издевается над ним, он все еще главный отшельник школы. Если до этого он относился к этому более пофигистично, то после возникновения призрачного шанса избавиться от Стефана ситуация давит на него, душит, не давая сделать даже маленького глотка свежего воздуха. Встреча с Малефисентой помогла ему окончательно осознать, что он не хочет так жить. Она стала катализатором, подействовала на него, как виденье лучшей жизни бедняками, которые до того, как увидели эту пресловутую «лучшую жизнь», считали, что живут довольно неплохо. Жить становилось все невыносимей с каждым днем. Диаваль уже начинал думать, что вот-вот сам сорвется на поиски Малефисенты. Это затишье ему не нравилось.

Когда Диаваль уже был уверен, что все это было лишь порывом эмоций, лишь пустыми словами, Малефисента объявилась возле школы Святого Давида. В строгой форме она независимо и гордо стояла возле входа в учебное заведение. На нее странно косились. Еще бы! Что забыла ученица школы Святого Джона в стане соперника? В Малефисенту летели острые взгляды, полные презрения и неприязни, но она продолжала стоять с безразличным по отношению к косящимся лицом, выглядывая кого-то среди толпы. Как оказалось, выглядывала она Диаваля.