Текст книги "То, что ты есть (СИ)"
Автор книги: Alena Liren
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Но ей не требовались никакие изыски. Сейчас. Хватило куска мыла и пары капель самого простого шампуня, хватило десяти или двадцати минут. Потому что Темный Лорд ждал за дверью. Он не спешил, но хотел бы покончить с этим как можно быстрее, чтобы еще до конца дня собрать Пожирателей и провести очередное заседание, дав им понять свои основные задачи.
Когда Гермиона поняла, что кожа ее чиста, как и волосы, она решила выйти. Девушка не прятала наготу за салатовым полотенцем, кудрявые волосы она сразу же завязала в невысокий хвост, даже не высушив. Зачем сейчас заботиться о своем внешнем виде, зачем прятать тело от того, кто так недавно владел им? Он и сейчас владеет гриффиндоркой, если быть точной. Всей. От кончиков пальцев до макушки. Одно слово Темного Лорда может лишить ее жизни, заставить страдать и биться в истерике. Заставить ее…
– Я подготовил для вас наряд. Одежда, к слову, лежит в шкафу, и вы можете носить ее сколько хотите. Но, если предпочитаете естественную наготу, это дело ваше.
Занятно. Здесь есть шкаф. Пожалуй, Гермионе и правда стоило оглядеть свою новую обитель, пока было время. Она видела только лепной потолок и бордовое покрывало, в которое ее ткнули носом несколько часов назад, пытаясь надломить еще сильнее. Противнее всего было то, что Том старательно делал вид, будто бы ничего не случилось между ними, будто все по-старому и все хорошо, так, как должно быть.
Выбранный им костюм отличался сдержанностью. Грязно-зеленое платье, юбка которого доходила до середины колена, рукава – три четверти. Черные туфли с ремешками и черная сумочка, в которую нечего положить – лежали рядом. Похоже, на улице было жарко, ведь сам Волан-де-Морт не утеплялся. Поверх тонкой белой рубашки он надел жилетку. Вертикальная полоска делала его еще более стройным, а серый цвет подчеркивал неестественный оттенок кожи. Том Реддл – словно труп, мертвец, наряженный для прощания с последними близкими.
– Куда мы идем? – обреченно спросила она, даже не подняв глаз на собеседника.
– На казнь, – с полной готовностью ответил Томас.
Он ждал этого вопроса. Темный Лорд не утруждал себя лишними формальностями. Пока девушка переодевалась перед ним, тот даже не попытался отвести взгляд. В змеиных очах не разглядеть интереса, но это совсем не значило, что хозяин их его не испытывал. Холодные мышцы под его холодной кожей плохо слушались.
– Надеюсь, меня убьют быстро, – проговорила Гермиона, бегло разглаживая свое платье.
– Не надейтесь. Казнь не ваша. Я бы не позволил растрачивать платье из сицилийского шелка для того, чтобы проводить в нем преступницу на плаху.
Достаточно циничный взгляд на вещи. Гриффиндорка никогда раньше не задумывалась о том, в чем хотела бы уйти за черту реальности. Наряду своему в этот момент она отвела самое последнее место. Главным казалась компания и местность. Умереть под чистым небом, не прячась и не скрываясь – прекрасная мечта. К сожалению, теперь уже не осуществимая. Гермиону можно считать счастливицей. В ее ванной лежат бритвы, которые можно будет использовать против несправедливости жизни. Конечно, если Лорд не наложил на них заклятие, не позволяющее лезвию навредить.
Он не протянул даме руку, как джентльмен, предлагая той самой согласиться на касание, добровольно пойти на контакт. Пальцы Темного Лорда мягко, но вполне себе требовательно обвили запястье гриффиндорки, удерживая ее подле себя. Гермиона уже не удивилась холодности его белой кожи, но что-то внутри нее дернулось, вспомнив недавний инцидент.
Этот жест не сбежал от зоркого взгляда Лорда. Он сладко улыбнулся, вспоминая пройденную забаву. Обычно таким занимались его Пожиратели – прихвостни, не лишенные похоти и естественных человеческих пороков. В этот раз они были готовы, появились, взяв несчастную за руки, чтобы потом… Но Том отозвал их. Решил сам справиться с поставленной задачей, испробовав новоприбывшую. Почему? На этот вопрос он не искал ответа.
– Не считаю нужным напоминать вам, что бежать некуда, мисс Грейнджер. Я ценю ваш интеллект, в конце концов.
Трансгрессии удавались Темному Лорду на удивление легко. Все удавалось ему легко, если над этим подумать. Любое заклинание, любая поставленная задача. Кроме той, что требовала от него слишком много. Силы, полнившие его жилистые руки, широкую юношескую теперь грудь – никуда не ушли. Гермиона не успела и глазом моргнуть, как сноп искр, крутивший их в развратном ярком вихре, обернулся огромной ареной, раскинувшейся вокруг путников.
Круглая. Круглая арена для казней, круглая, чтобы всем краям ее было видно забавное зрелище. Нисходящие ряды заполненных людьми скамеек шумели, гомонили. Люди говорили тихим шепотом, почти беззвучно, но разговоры сотен собеседников сливались в единый рой, и арена шумела, как улей. Для Темного Лорда и его гостей здесь имелась особая ложа, в которой всегда оставляли почетные места. Пожиратели могли приходить, когда вздумается.
Два стула в центре отличались от остальных высотой их спинок и шириной подлокотников. Словно два трона – королю и королеве. Правда, в сказках пьедестал супруги властителя всегда был чуть меньше, изящней, два этих сиденья друг от друга не отличались ничем.
– Окажите мне честь, – говорил Лорд, указывая на левый стул. – Я к вам присоединюсь чуть позже.
Гермиона села. Опустилась вниз, понимая, что ее так или иначе опустят. Лучше сделать это без скандала, чтобы любопытные зрители не переключили все свое внимание к ложе. Конструкция на сцене казалась девушке отвратительным зрелищем. Из романов и учебников она уже узнала о виселицах множество «важных» вещей. Интересно, что сказали бы жители немагической части Лондона, узнай они о том, что одна из самых варварских казней магглов все еще применяется в безупречном магическом мире?
А ведь волшебники обвиняли магглов в том, что это они сильно отстали в развитии. Впрочем, Темный Лорд выбрал такую казнь не потому, что решил вернуться к корням. Она казалась ему более унизительной, чем любые другие. Для волшебника смерть не от заклятья или не под естественным воздействием долгой жизни – страшная участь. Конечно, это только в его понимании. Самим смертникам все равно, что станет причиной их ухода из жизни. Вот то, что последует дальше – пугает почти каждого.
Из мыслей Гермиону вывел громкий стук. Это дверь, и дверь открылась. Девушка встрепенулась, оглянувшись к источнику звука. Неподалеку от «сцены» и отворился проем, сощурившиеся люди со скованными руками вышли вперед. Их пихали и толкали Пожиратели, стоявшие по обе стороны от них. В одном из трех заключенных Гермиона узнала потрепанного временем Эрни МакМиллана. Вторая заключенная под стражу – худосочная женщина. Волосы у нее были спутаны и грязны, цвет их не угадывался вот так просто. Третий обреченных на бесславную смерть – глубокий старик, не открывавший сомкнутых глаз.
Всех несчастных вывели вперед, к виселицам. Ноги женщины дрожали, плохо гнулись. Нетерпеливый Пожиратель пихнул ее сапогом в бедро, устав от ожидания. Темный Лорд шел последним. Он завершал конвой, замыкал скорбную процессию. Гермиона, увлеченная этим зрелищем, не заметила взглядов, обращенных к ней. Прямо в спину, как ножи гнусных предателей. Те волшебники, что относились к кругу избранных, что сидели в ложе позади нее, не могли перестать глазеть, злобно шикая. Дома они позволят себе отвесить в адрес гриффиндорки пару дерзких замечаний.
– Предательница рода! Маггловская шлюха! – кричала толпа, узнав приговоренную. – На костер бы ее! На костер!
– Тише! – взревел самый крупный Пожиратель. – Хозяин будет говорить!
Вот как они его зовут. «Хозяин». Какое гадкое слово, если применять его к нему. Мужчина только улыбнулся, обращая взор к разгоряченной ожиданием толпе. Его красные глаза медленно скользнули по людям, чьи взоры были обращены к его красивому лицу. Искусственно приятному, наигранно доброму в этот момент.
– Мы все здесь желаем их смерти, но должны вести себя прилично, ведь мы – не животные, – проговорил он медленно.
Голос Лорда словно гипнотизировал заведенную толпу. Редкие голоса смолкли, звуки резко оборвались. Слышались только шаги. Один, второй, третий, четвертый… В сторону виселиц, к петлям, которые затянут на шеях приговоренных, которые станут их последним украшением. На подходе старик, не открывавший до этого глаз, неловко споткнулся. Веки его на секунду приподнялись, и Гермиона увидела пустоту его черных сухих глазниц.
Старика рывком подняли с пола, когда он упал, и толкнули вперед, не указывая дороги. Гермиона поднялась с места, встала, подойдя к самому краю ложи, к бортику. Темный Лорд бросил на нее безразличный взгляд и тут же отвел его в сторону, не желая переглядываться. Искра какой-то злой, жестокой мысли блеснула в его красных очах.
– Эти люди совершили разные преступления. Один из них предал наш род, вступив в позорную оппозицию. Мисс Лавкрофт связалась с магглом, позволив тому испортить безупречную репутацию ее семьи, а Пенниуорд… Решил, что может укрыть в своем подвале грязнокровок, лишая их возможности воздать должное обществу, которое было к ним столь добросердечно.
А теперь что с ними сделало добросердечное общество? Гермиона знала ответ, как и все присутствующие. Пока Волан-де-Морт говорил, его наглые прихвостни уже подготовили жертв к последнему шагу: в пустоту объятий смерти. Все заняли свои места. Петли уже давили на шеи приговоренных, на глазах всех трех были повязки. Зачем такая слепому старику, Гермиона не понимала.
– И им воздастся по заслугам их. Всем воздастся, будьте в этом уверены. Предателям, убийцам и пособникам сопротивления, любителям порочных, глупых и жестоких магглов… Глупая маггловская смерть. – Руки Пожирателей опустились на рычаги, что приводят в движение весь механизм смерти. – И каждому из них придет черед оказаться в этой комнате.
Взгляд Лорда метнулся к гриффиндорке. Ее очи подернулись слякотью, и этот факт заставил волшебника улыбнуться ей еще раз, как при уходе из дома. Противно так, гадко. Он смотрел на нее, высоко подняв широкий подбородок, пока Гермиона вспоминала всех своих соратников, оставленных не так давно. Все окажутся на этой плахе?
– И каждого мы вытащим из тени, – заговорил Лорд снова, когда Пожиратели привели приговор в исполнение. – Каждого мы вытащим на свет, чтобы вернуть долг, занятый у нашего мира. У нового мира, в котором нет места ни грязи, ни слабости, ни подлецам.
Голос его сопровождался предсмертными хрипами теперь уже казненных людей. Безглазый старик умер быстро, должно быть, что-то случилось с его морщинистой шеей в этой тугой петле. Двое молодых людей умирали куда медленнее. Эрни сражался до последнего, дергался и извивался, надеясь оборвать веревку. В последний миг повязка с его очей спала, и взгляд светлых остекленевших глаз был направлен вперед, к гриффиндорке. Он увидел ее за секунду до мглы, телесного опустошения? Он увидел ее перед забвением?
Да.
В новом мире не будет места ни слабости, ни состраданию. Здесь останется только боль и тщеславие, только сила останется главенствовать над новым строем, над волшебниками, проклятыми таким жалким существованием.
========== 4. Забытая ==========
Рыба гниет с головы. Никаких других слов подобрать к увиденному не получится… Потому что в первых рядах сидел ребенок, что восторженно тянул руки к убитым предателям. Или же он пытался дотронуться до источника зла, до Темного Лорда, что стоял где-то рядом с уродливыми трупами?
Том Реддл улыбался. Для журналистов, круживших вокруг него, словно голодные лесные комары. Он охотно отвечал на задаваемые ему вопросы, принимал поздравления с проведением успешной операции. Где она прошла – Гермиона не знала, да и желанием узнать правду девушка не горела. Желаний в ней сейчас было мало, все сводились к удовлетворению простейших физиологических потребностей. Почти все. Хотелось только уйти отсюда быстрее и испробовать остроту бритвы, что ждала «дома».
За спиной слышались разговоры. Зеленое платье словно тяжелело, ноги болели, а руки приросли к удобным бархатистым перилам. Все окажутся здесь, все? На кого еще накинут петлю, кто следующим отправится в темный мир за чертой, кто будет стоять там после Эрни и двух неизвестных? Гриффиндорка осторожно оглянулась через плечо, заметив неподалеку от себя светловолосого Пожирателя Смерти со смутно знакомым ей выражением лица и холодных глаз.
– Нет, мы просто вместе учились, – говорил он полушепотом. – Нам не следует об этом говорить. Если он так считает, значит, решение верное… Наш хозяин знает, кому что причитается.
– Остается только надеяться на его проницательность и ее сговорчивость.
Начала беседы девушка не слышала, погруженная в собственные мысли. Она плавала где-то между миром реальным и искусственным, средь теней былых деньков, средь чужих разговоров о ней самой и чем-то отреченном. Малфоя Гермиона не узнала, потому его лицо теперь было другим. Длинный шрам нарушал гармонию аристократической внешности, разделив его лицо косой линией. Драко получил этот след в одной из бесконечных драк и погонь за укрывающимися от смерти грязнокровками.
Когда фотосессия была кончена, и терпение Хозяина иссякло, журналисты растворились. Рассыпались кто куда, словно тараканы, замеченные неаккуратным квартирантом. Они шевелили лапками, удирая, спасая свои никчемные жизни, чтобы принести добытое в темноту своих неуютных логов. Волан-де-Морт поклонился толпе, прижав правую руку к груди. Он прощался с благодарными слушателями.
Ребенок проводил его любопытным взглядом горящих голубых глаз. Направлялся Том вверх по лестнице, к ложе, отведенному для него и его прихлебателей. Там грязнокровка томилась все это время, наблюдая мерзкую картину. Казнь – дело тонкое.
Дверь распахнулась перед ним сама. Все присутствующие встали, и, увидев немую команду Властителя, бесшумно удалились прочь. Им не хотелось обсуждать приказы и команды, только бы исполнить все правильно, не нарвавшись на праведный гнев своего господина. Когда последний из гостей улизнул в дверной проем, когда его фигура растворилась в пестрой толпе, Том Реддл приблизился к грязнокровке, что все еще стояла к нему спиной.
Нет, она заметила. Появление высшего зла – дело такое, его не пропустить. Грязнокровка поморщилась, чувствуя запах знакомого одеколона. Ее передернуло от внезапно нахлынувших воспоминаний. Волан-де-Морт не спешил ее беспокоить. Он встал рядом, так же облокотившись о парапет, отделявший их ложу от зрительского зала.
– Пугает? – спросил волшебник громче, чем планировал. – Я думал, что вы, мисс Грейнджер, из более прочной стали.
– Нет, но ты упорно используешь варварские методы запугивания, – ответила она также громко.
Том рассмеялся. Возможно. В конце концов – они работают. Люди испуганы, маги испуганы, а дети – в восторге. Ополчение слабеет, пусть медленно, но с каждым днем все сильнее и яростнее. Преступники каются и возвращаются домой, прося у матерей и отцов прощения, а милостивый Властитель все им прощает, позволяя жить среди людей праведных, среди добропорядочных волшебников.
– Не думаю. Впрочем, я здесь не для того, чтобы с вами спорить, мисс Грейнджер. Хочу сделать вам небольшой подарок.
– И в честь чего?
– Я просто хотел бы показать вам, что мне не обязательно быть грубым и жестоким. Уверю вас, мисс Грейнджер, к своим друзьям я отношусь хорошо.
Он открыл перед нею дверь, и девушка нырнула в проход, не проронив и слова. Она думала о своих друзьях, к которым теперь уже не сможет хорошо отнестись. Мертвы. Оба мертвы для нее. Гарри – буквально, задушен все той же веревкой, а после выставлен в одном из музеев как мумия, Рон – фигурально. Уизли предал все ополчение, предал их обоих, всех своих друзей, пытаясь спасти свою шкуру.
В итоге она осталась последней. Противно это – быть одному. Тягостное чувство цепляется не то в шею, не то прямо за щеки, и тянет тебя ко дну, увлекая все ниже и ниже. А там холодно, страшно холодно, нечто склизкое держит тебя за руку, зовет во мрак, и некому подать руки, чтобы удержать тебя на свету. Сейчас, когда Темный Лорд шел впереди, Гермиона шла за ним. Недоверчиво, словно овечка за пастухом, но послушно. Ей все равно никуда не убежать из клетки, расположенной в самом центре Лондона, не укрыться от властителя мира.
Интересно, какого рода подарок ее ждет. Зная Темного Лорда, предположения делать крайне трудно. В его понимании даром может быть что угодно. Начиная от нового платья, а заканчивая свежесрубленной головой магглорожденного ребенка. Понятие морали, в конце концов, для Темного Лорда – довольно расплывчато. Убивать слабых – хорошо, убивать предателей – хорошо, а Гермионе жизнь сохранили, невзирая на это железное правило.
Если подумать… Разве остался на свете преступник, что так насолил бы Темному Лорду? Гарри и Дамблдор – мертвы, а пустозвон Уизли никогда и не был важным членом знаменитого трио. Бывало, что он оказывался забавным, немного разряжал атмосферу, но это не шло ни в какое сравнение с тем, чем отличились Гермиона и Гарри. Они доставили Темному Лорду, ослабшему после возрождения, дряхлому старику, много проблем. Казалось бы – непростительно много.
– Я оставлю вас наедине, мисс Грейнджер, как только мы дойдем до цели.
– Наедине с моим подарком? – спросила девушка. – Это, что, щенок?
– Нет, я не столь сентиментален, каким кажусь, мисс Грейнджер. Мой дар – несколько минут приватной беседы с тем, кто мог быть вам дорог.
На секунду девушке показалось, что сейчас он ведет ее к музею. Тому самому, где за витриной томится тело Гарри Поттера, высушенное тело, избитое самой смертью. Гермиона представила страшную картину: Темный Лорд, искушенный в черной магии, на несколько мучительных минут оживляет ее старого друга. О некромантии гриффиндорка читала многое, она знала, как проходит обряд, каковы его последствия. Само время вокруг смещается, мертвый обретает душу, упущенную много лет назад. Его голос становится другим, его разум меняется, высохшие уста искривляются, не слушаясь старых привычек… И что Гарри ей скажет? «Мы проиграли, смирись».
– Приватной… – тихо шикнула она, стараясь выкинуть из головы страшную картину.
– Вполне, – подтвердил Том. – Конечно, насколько вам позволит акустика. Уверяю: я не стану подслушивать у двери, мои люди тоже не станут.
Здесь расположены клетки, в которых особо опасные преступники ждут своего часа. Приговоренные к смерти, они вынуждены ждать ее прихода в непосредственной близости к орудию убийства. Сложно представить весь этот ужас. Над головой – виселица, на ней висит веревка, что когда-нибудь затянется и на твоей собственной шее… Мурашки прошлись по плечам гриффиндорки.
Они миновали очередную дверь, и в этот раз Том Реддл не придержал ее открытой для спутницы. Он спешил, хотелось быстрее разделаться с этой затеей и приступить к каким-то своим делам. О них он девушке не поведал, да что-то все равно подсказывало ей: тебе лучше и не знать. Гермиона сощурилась, пытаясь разглядеть что-то в темноте, окружившей ее. Здесь нет факелов или ламп, только узкий коридор, ведущий к чему-то громкому.
Кто-то бездумно лязгал кружкой о прутья. Пустой жестяной кружкой, пробуждая в недрах этого грязного места громкий визг металла. Это только первый услышанный гриффиндоркой звук в какофонии возгласов и криков. Волшебники, заточенные в недрах Лондонских катакомб, сходили с ума, начинали звать на помощь и кричать, зовя в гости мертвых родителей и друзей.
– Семь минут, мисс, – прошелестел знакомый голос, когда мужчина отворил дверь. – Заходите.
И она прошла. Вперед, в темноту, к мраку и неизвестности. Девушка увидела комок света, пролетевший мимо нее. Он спустился с палочки Темного Лорда и пролетел вперед, разгоняя темноту по самым дальним углам. За решеткой что-то шевельнулось, ускользая от света, и все внимание гриффиндорки оказалась приковано к двигающемуся предмету.
Может, ее бросили к какому-то дикому зверю, чтобы проверить реакцию и смекалку? От Темного Лорда можно ждать чего угодно. Ему подобные забавы только в радость, ему и его черной душе, в которой не нашлось места для жалости. Грязнокровка прищурилась, отойдя к стене. Она вжалась в камень как можно сильнее, спасаясь от невидимого «собеседника».
– Кто здесь? – просипела какая-то женщина. – Кто здесь?
– Гермиона Джин Грейнджер, – нехотя ответила девушка.
А из тьмы раздался смешок. Что-то приблизилось к прутьям решетки, медленно прошло вперед, не различая шага. Смутно знакомое лицо вынырнуло из мрака, темные глаза смотрели на гриффиндорку с недоверием. Спутанные рыжие волосы были слишком длинными для такого местечка. Сальные патлы тянулись ниже пояса, к коленям, чуть-чуть не дотягивая до них.
– Похожа… – прошелестела полубезумная, уставшая от тьмы и мрака женщина. – Ну, а меня-то узнаешь?
– Нет.
Она усмехнулась. Горько. Потому что женщине стало не весело. Сухие губы сомкнулись, покрытая белыми шрамами рука пригладила рыжую прядь, чтобы та не лезла в глаза и не мешала вести разговор. Гермиона снова взглянула незнакомке в лицо. Темный Лорд привел ее сюда не случайно, гриффиндорка знает эту несчастную…
Рыжие волосы. От этого оттенка и следует отталкиваться. Сколько ей лет? Тридцать или сорок? Молли Уизли никогда не была такой худой – она не могла бы так сильно измениться. Кажется, прорицательница из Хогвартса, что носила толстые очки в роговой оправе, тоже была рыжей, но ее лица девушка вспомнить не может. Она невольно задумалась о том, сколько сейчас лет ей самой. Возглавляя восстание, у нее не было времени следить за датами, а сейчас календарей грязнокровке уже не вручают. Наверное, около двадцати пяти или двадцати шести лет.
– Ничего удивительного, – сказала женщина. – Меня зовут… Джинни, помнишь? Я сестра… Я сестра Рональда. Он тебе раньше нравился, помню.
– Джинни? Но ты же…
– Удивляешься? – шепнул голос, ставший вдруг мягким. – Он сдал нас всех. С потрохами, Гермиона, со всеми планами и имуществом. Не кори себя за то, что обманулась на его счет. Мы все были проведены вокруг пальца, верили ему. Как дети…
В воздухе повисла тишина. Расспросить подругу хотелось о многом, хотелось и обнять ее сквозь прутья, погладить по длинным спутанным волосам, но Гермиона не решилась. Джинни щурилась от яркого света: его она не видела уже несколько дней. Девушка положила руку на ладонь Джинни, прижатую к решетке с другой стороны. Пленница сначала дернулась от неожиданности, но руки так и не отняла, возмутившись. Телесный контакт хоть с кем-то, тепло чужой кожи, мягкость касания – притягательно, так притягательно, так знакомо. Времени оставалось не так много, а яркий запах прежней жизни все дразнил слух.
– Ты приговорена к казни? – спросила гриффиндорка тихо. – За то, что любила Гарри, свою семью и искала справедливости?
– Да. Через повешение. Это ведь теперь любимое развлечение аристократии – вешать волшебников и улюлюкать в составе толпы. Я иногда вижу казни краем глаза, когда меня ведут в допросную или душевую. Редко, но они словно бы выбирают время, чтобы… Чтобы я могла услышать и ужаснуться своей судьбе.
Пока Джинни рассказывала о том, как ее тащили вон из родного дома, о том, как Рон стыдливо отводил глаза, давая в суде показания, Гермиона рассматривала ее лицо. Кожа теперь не такая ровная, вся в ссадинах и язвах, рассказывающих короткую историю боли. Руки старой подруги сморщились, касаться ее ладони было неприятно, противно, точно к сухой бумаге. Гриффиндорка невольно вспомнила о том, что Джинни моложе ее на год,а выглядит так, словно она прожила слишком много для одного человека.
– А ты здесь как очутилась? – спросила девушка, все еще щурясь в темноте. – Тебя… Тебя кто-то привел?
– Да. Меня поймали не так давно, наш план провалился. С треском, Джинни, большинство мертвы…
– Им же лучше. Сюда не попадут.
Обе громко вздохнули. Голос бывшей подруги теперь был совсем другим, он звучал хрипло и тихо. Должно быть, крича в допросной, она сорвала голос. Кто-то постучал в дверь, и постучал сильно, но сквозь толщу металла звук прошел плохо, он получился тихим и искаженным. Должно быть, это – предупреждение о том, что времени осталось совсем мало. Девушки снова переглянусь.
– Почему он не убил тебя? – спросила Джинни тихо и осторожно. – Они что-то с тобой делают, или ты как… Как Рональд?
– Нет. – «Еще не как Рон», – подумалось ей вдруг. – Пожиратели хотят завербовать меня, как агента Темного Лорда.
– Забавно, – выдохнула Джинни. – И ты… Сможешь втереться к ним в доверие?
К ним – никогда. Гермиона разомкнула губы, чтобы произнести ответ, но не успела. Свет погас, рука Джинни дернулась и выскользнула, а сама она, пятясь, отползла к стене. Дверь в камеру отворилась с громким скрипом. Двигали ее медленно, аккуратно, чтобы открывавший не услышал лишнего. Темный Лорд ждал гриффиндорку в проеме, смотря за тем, как лицо его пленницы выныривает из мрака.
– Загляни на мою казнь, – шепнула Джинни как можно тише. – Или зайди еще раз. Мне здесь страшно холодно.
========== 5. Жалкая ==========
Время вышло. Семь минут сбежали, присоединившись к остатку недавно прожитого дня. Темный Лорд улыбнулся, и сделал он это обворожительно. Красивый юноша с виду, приятная наружность и теплая улыбка тонких бледных губ… Обманчиво, правда? Ведь внутри него живет уродливый монстр. Жадный до чужой боли, до криков жертвы, мечущейся в агонии страха.
– Пора обратно, – сказал он.
Но обратно Гермионе не хотелось. Нет, дело не в том, что ей понравилось место для казни. Скорее, воспоминания, связывавшие ее теперь с той жутковатой комнатушкой, были слишком тягостными. Девушке не хотелось снова видеть кровать, высокий холодный потолок и стены. Лучше бы скинуться с какого-нибудь обрыва прямо сейчас, чтобы обернуться диким необузданным ветерком и уплыть к небесам.
Но разве у нее была альтернатива, выбор? Нет. Темный Лорд взял девушку за руку и тут же трансгрессировал прочь. Каменная комнатка обернулась стопом искр, гриффиндорка зажмурила глаза. Холодная ладонь мужчины сжимала ее тонкое запястье, мышцы начинали болеть от силы этой хватки.
Она подняла веки только тогда, когда стопы ее ощутили твердую землю под собой. Снова это помещение, которое теперь можно рассмотреть полностью. Высокие потолки и длинные стены, но зачем – не ясно. Окон здесь нет, высокой мебели – тоже. Длинный шкаф, забитый преимущественно черными и темно-зелеными вещами, кровать с бордовым покрывалом, Несколько книжных стеллажей из темного дерева редкой породы и стол, на котором стояли новые скрипучие еще перья и склянки с разноцветными чернилами. Бумаги не было.
– Располагайтесь, я скоро буду, – громко сказал Лорд.
Наверное, он не ждал прощания. Потому что Волан-де-Морт исчез, только-только договорив. Запястье еще саднило в том месте, где он его касался. Казалось, что эта липкая холодная ладонь все еще цепляется за кожу гриффиндорки, притягивая девушку к себе. Гермиона потерла руку, пытаясь избавиться от его прилипчивого касания.
В носу все еще стоял запах, что обитал там, в зале. Запах общего восторга, страха, скрытого под маской приверженности общему делу. Да, страха. Многие чистокровные волшебники все же понимали, что их властелин – нестабилен. Сегодня ты его фаворит, завтра уже идешь на плаху, не доложив ему в чай ложку коричневого тростникового сахара. С безумцами нельзя иметь дел, и Темный Лорд доказал это на собственном примере.
Девушка задрала голову, чтобы осмотреть лепнину на потолке. Снова. Резные бортики-оборочки, аккуратные и рельефные. Средь них головы львов и змей, их тела, отделенные от всего остального… Гриффиндорка поежилась. Темный Лорд обладает стилем, да, но очень уж жесток и хладнокровен он был в его выборе.
Прежняя боль вспыхнула где-то внутри. Что-то обожгло, что-то укусило ее или ужалило. Прямо по ребрам оно ползло вниз, к ногам. Гермиона закусила губу, не понимая, что шевелится там, внутри нее. Пульс бился в висках, девушка скрючилась, ощущая дискомфорт все острее. Нагнувшись, она словно впервые взглянула на гладкий каменный пол, от которого не шел холод, на маленький островок темно-красного ковра у высокой кровати.
О лучшем жилище она и мечтать не могла. Теперь, в этой жизни. Когда-то гриффиндорка жила в Лондоне – сердце Англии. Обитая в завидной близости к королеве, Гермиона никогда не считала себя счастливицей. Пока у нее был теплый дом и не менее теплая семья, пока над головой была крыша, а в комнате кровать – она не ценила всей прелести своей беззаботной жизни. Бежав с поля боя, лишившись всего, она вспоминала былое существование с завистью.
«Повезло? Да. Скажи ему: спасибо», – подумала она, злясь на собственные мысли. Дурнота не прошла, усилилась. Гермиона зачем-то вспомнила о повешенных, вспомнила запах, что просачивался в коридор той тюрьмы. Гриффиндорка поняла, что ее сейчас вырвет.
То ли испугавшись испачкать пол, то ли из простой привычки, она ринулась в ванную комнату. Гермиона склонилась над унитазом, предварительно подняв крышку. Странно. Ела она крайне мало: Пожиратели кормили ее на удивление однообразно. Рис и говядина нравились девушке первые несколько дней. Потом до жути привычный вкус одной и той же пищи, приносимой три раза в день, стал ей надоедать. Она начала есть ровно столько, чтобы хватило сил на день, а потом и того меньше… А уж последний день перед случившимся она провела без еды вовсе.
И потому вырвало ее водой. Водой, смешанной с горьковатой желчью. Мерзкий вкус рвоты облепил ее рот, губы. Пара капель упала на платье, которое теперь было испорчено. Девушка не долго извергала все, что было в ее животе. Она упала на пол рядом, закончив. Хотелось спать.
Хотелось умереть. Если бы только знать, что за чертой восходит солнце, что там, по другую сторону мира есть что-то родное и теплое. О, люди бы не задерживались с изнанки мироздания, знай они, что рай ждет где-то там, на небесах. Пустят ли туда несломленную еще гриффиндорку, откроют ли ей ворота, позволят обнять несчастного Гарри? Гермиона улыбнулась, подумав о предстоящей встрече.
Гарри. Интересно, как он там. Наверное, встретил убитых Темным Лордом родителей, рассказал им о том, что происходит сейчас в мире живых. А может и умолчал. Какое дело призракам до мира, что лежит у них под ногами? Люди же не думают о муравьях, не заботятся о личинках, копошащихся в земле. Да и в небо люди не смотрят, когда вершат свои дела…
Ей страшно захотелось пить. Гермиона поднялась не без труда. Рукой она подтянула тело вверх, сжав в ладони край раковины. В зеркале девушка увидела растрепанную, напуганную грязнокровку, смотрящую на нее словно бы из окна в мир соседний. Лицо осунулось, скулы были слишком острыми. Она не помнила себя такой.
